Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС 10 страница. Иначе, как изменой партии, нельзя назвать поведение Эрисмана и К0

Иначе, как изменой партии, нельзя назвать поведение Эрисмана и К⁰.

Нельзя удивляться тому, что анархо-синдикалисты имеют известный успех в Швей­царии, если им приходится критиковать перед рабочими такую социалистическую пар­тию, которая терпит в своих рядах подобных оппортунистов-изменников. Измена Эрисмана и К именно потому имеет крупное международное значение, что она нагляд­но показывает нам, откуда и каким образом грозит рабочему движению опасность внутреннего разложения.

Эрисман и К⁰ вовсе не дюжинные перебежчики в лагерь врага, это просто мирные мещане, оппорту-

В ТТТВЕИЦАРИИ______________________________________ 79

нисты, привыкшие к парламентской «вермишели», подавленные конституционно-демократическими иллюзиями. Наступил острый момент классовой борьбы, — разле­телись сразу в пух и прах иллюзии конституционного «порядка» и «демократической республики» — растерялись и скатились в болото наши обыватели в должности соци­ал-демократических членов городской управы.

Сознательные рабочие на этом печальном примере могут видеть, к чему должно привести распространение оппортунизма в рабочей партии.

«Правда» № 105, 31 августа 1912 г.                                                    Печатается по тексту

Подпись: Π. Π.                                                                              газеты «Правда»

80

ДУХОВЕНСТВО И ПОЛИТИКА

Как известно, в настоящее время употребляются самые отчаянные усилия, чтобы поднять все духовенство на выборах в IV Государственную думу и сорганизовать его в сплошную черносотенную силу.

Крайне поучительно видеть, что вся русская буржуазия — и правительственная, ок­тябристская, и оппозиционная, кадетская, — с одинаковым усердием и волнением ра­зоблачает эти планы правительства и осуждает их.

Русский купец и русский либеральный помещик (вернее, пожалуй, либеральничаю­щий) боятся усиления безответственного правительства, желающего «подобрать» себе голоса послушных батюшек. Само собой разумеется, что демократия еще гораздо ре­шительнее либерализма является оппозиционной (выражаясь мягко и неточно) по это­му пункту.

Мы уже указывали в «Правде» на недемократическую постановку вопроса о духо­венстве либералами, которые либо прямо защищают архиреакционную теорию о «не­вмешательстве» духовенства в политику, либо мирятся с этой теорией .

Демократ безусловно враждебен самомалейшей подделке избирательного права и выборов, но он безусловно за прямое и открытое вовлечение самых широких масс вся­кого духовенства в политику. Неучастие духовенства

* См. Сочинения, 5 изд., том 21, стр. 469 — 470. Ред.

____________________________ ДУХОВЕНСТВО И ПОЛИТИКА___________________________ 81

в политической борьбе есть вреднейшее лицемерие. На деле духовенство всегда участ­вовало в политике прикровенно, и народу принесет лишь пользу переход духовенства к политике откровенной.

Выдающийся интерес по этому вопросу представляет статья старообрядческого епи­скопа Михаила, помещенная на днях в «Речи». Взгляды этого писателя очень наивны: он воображает, например, что «клерикализм (нам) России неведом», что до революции его (духовенства) дело было только небесное и т. п.

Но поучительна фактическая оценка событий этим, видимо, осведомленным челове­ком.

«... Что торжество выборов не будет торжеством клерикализма, — пишет еп. Михаил, — кажется мне бесспорным. Объединенное, хотя искусственно, в то же время, конечно, оскорбленное этим хозяйни­чаньем над их голосами и совестью, духовенство увидит себя в середине между двумя силами... И отсю­да необходимый перелом, кризис, возврат к естественному союзу с народом. Если бы клерикальное и реакционное течение... успело окрепнуть и вызреть само собою, этого, может быть, и не было бы. Те­перь, когда духовенство вызвано из покоя еще с остатками прежнего смятения, оно будет продолжать свою историю. И демократизм духовенства — неизбежный и последний этап этой истории, который бу­дет связан с борьбой духовенства за себя».

В действительности речь должна идти не о «возврате к естественному союзу», как наивно думает автор, а о распределении между борющимися классами. Ясность, широ­та и сознательность такого распределения от вовлечения духовенства в политику, на­верное, выиграют.

А тот факт, что осведомленные наблюдатели признают наличность, жизненность и силу «остатков прежнего смятения» даже в таком социальном слое России, как духо­венство, следует очень принять к сведению.

«Правда» № 106, 1 сентября 1912 г.                                                    Печатается по тексту

Подпись: И. В.                                                                              газеты «Правда»

82

ЕЩЕ ОДИН ПОХОД НА ДЕМОКРАТИЮ

Позорно знаменитая книга «Вехи», имевшая громадный успех среди либерально-буржуазного общества, насквозь пропитанного ренегатскими стремлениями, вызвала недостаточный отпор и недостаточно глубокую оценку в лагере демократии.

Отчасти это произошло потому, что время успехов «Вех» совпало с таким временем, когда «открытая» печать демократии была почти совсем придушена.

Теперь г. Щепетев в «Русской Мысли»⁵⁷ (август) выступает с подновленным издани­ем «веховщины». Это вполне естественно со стороны органа веховцев, редактируемого главой ренегатов, господином П. Б. Струве. Но так же естественно будет со стороны демократии, особепно рабочей демократии, если она наверстает теперь хоть немногое из того, в чем она осталась в долгу перед «веховцами».

I

Г-н Щепетев выступает по форме с скромным «письмом из Франции» — о русских в Париже. Но под этой скромной формой кроется на самом доле весьма определенное «обсуждение» русской революции 1905 года и русской демократии.

«У всех еще на памяти, — пишет веховец, — этот тревожный (вот как! для кого тревожный, почтен­нейший г. либерал?), беспокойный и весь сплошь запутанный 1905 год...»

________________________ ЕТТТЕ ОДИН ПОХОД НА ДЕМОКРАТИЮ______________________ 83

«Беспокойный и весь сплошь запутанный»! Сколько должно быть грязи и болота в душе у человека, который способен написать такие слова. Немецкие противники рево­люции 1848 года обозвали этот год «безумным» годом. Ту же мысль или, вернее, тот же тупой, подлый испуг выражает российский кадет из «Русской Мысли».

Мы противопоставим ему лишь немногие, наиболее объективные и наиболее «скромные» факты. Заработная плата рабочих повышалась в этот год, как никогда. Арендные цены на землю падали. Всякие формы объединения рабочих — вплоть до прислуги — росли с невиданным успехом. Миллионы дешевых изданий на политиче­ские темы читались народом, массой, толпой, «низами» так жадно, как никогда еще до­толе не читали в России.

Некрасов восклицал в давно-давно прошедшие времена:

... Придет ли времечко (Приди, приди, желанное!), Когда народ не Блюхера И не милорда глупого, Белинского и Гоголя С базара понесет?⁵⁸

Желанное для одного из старых русских демократов «времечко» пришло. Купцы бросали торговать овсом и начинали более выгодную торговлю — демократической дешевой брошюрой. Демократическая книжка стала базарным продуктом. Теми идеями Белинского и Гоголя, которые делали этих писателей дорогими Некрасову — как и вся­кому порядочному человеку на Руси — была пропитана сплошь эта новая базарная ли­тература...

... Какое «беспокойство»! — воскликнула мнящая себя образованной, а на самом де­ле грязная, отвратительная, ожиревшая, самодовольная либеральная свинья, когда она увидала на деле этот «народ», несущий с базара... письмо Белинского к Гоголю.

И, собственно говоря, ведь это же — «интеллигентское» письмо — провозгласили «Вехи», под гром аплодисментов Розанова-Нововременца и Антония-Волынского.

84___________________________ В. И. ЛЕНИН

Какое позорное зрелище! — скажет демократ из лучших народников. Какое поучи­тельное зрелище! — добавим мы. Как оно отрезвляет тех, кто сентиментально смотрел на вопросы демократии, как оно закаляет все живое и сильное среди демократии, бес­пощадно отметая гнилые, барски-обломовские иллюзии!

Разочароваться в либерализме весьма полезная вещь для того, кто был когда-либо им очарован. А тот, кто пожелает вспомнить давнюю историю русского либерализма, тот уже в отношении либерала Кавелина к демократу Чернышевскому увидит точнейший прообраз отношения кадетской партии либеральных буржуа к русскому демократиче­скому движению масс. Либеральная буржуазия в России «нашла себя» или, вернее, нашла свой хвост. Не пора ли демократии в России найти свою голову?

Особенно нестерпимо бывает видеть, когда субъекты, вроде Щепетева, Струве, Гре-дескула, Изгоева и прочей кадетской братии, хватаются за фалды Некрасова, Щедрина и т. п. Некрасов колебался, будучи лично слабым, между Чернышевским и либералами, но все симпатии его были на стороне Чернышевского. Некрасов по той же личной сла­бости грешил нотками либерального угодничества, но сам же горько оплакивал свои «грехи» и публично каялся в них:

Не торговал я лирой, но бывало, Когда грозил неумолимый рок, У лиры звук неверный исторгала Моя рука...

«Неверный звук» — вот как называл сам Некрасов свои либерально-угоднические грехи. А Щедрин беспощадно издевался над либералами и навсегда заклеймил их фор-

„                                               59

мулои: «применительно к подлости» .

Как устарела эта формула в применении к Щепетевым, Гредескулам и прочим ве­ховцам! Дело теперь совсем не в том, чтобы эти господа применялись к подлости. Куда тут! Они сами по своему почину, на свой

Возразят, пожалуй, — Гредескул, как и Милюков и К⁰ спорили с «Вехами». Да, но они оставались при этом веховцами. См., между прочим, «Правду» № 85. (См. настоящий том, стр. 22—23. Ред.)

________________________ ЕТТТЕ ОДИН ПОХОД НА ДЕМОКРАТИЮ______________________ 85

60                                                          «

лад, исходя из неокантианства и других модных «европейских» теории, построили свою теорию «подлости».

II

«Весь сплошь запутанный 1905 год», — пишет г. Щепетев. «Все перемешалось и пе­репуталось во всеобщей сумятице и бестолковщине».

И по этому пункту мы можем представить лишь немногие теоретические возраже­ния. Мы полагаем, что об исторических событиях надо судить по движениям масс и классов в целом, а не по настроениям отдельных лиц и группок.

Громаднейшую массу населения России составляют крестьяне и рабочие. В чем можно усмотреть «сплошную путаницу и бестолковщину» по отношению к этой массе населения? Совершенно напротив, объективные факты свидетельствуют неопровержи­мо, что именно в массах населения шла невиданно широкая и успешная разборка, по­ложившая навсегда конец «путанице и бестолковщине».

До этой поры в «простонародье» были действительно «перепутаны и перемешаны» «во всеобщей бестолковщине» элементы патриархальной забитости и элементы демо­кратизма. Об этом свидетельствуют такие объективные факты, как возможность зуба­товщины и «гапонады».

Именно 1905 год этой «бестолковщине» положил раз навсегда конец. В истории России не бывало еще эпохи, которая бы с такой исчерпывающей ясностью, не слова­ми, а делами, распутывала запутанные вековым застоем и вековыми пережитками кре­постничества отношения. Не бывало эпохи, когда бы так отчетливо и «толково» разме­жевывались классы, определяли себя массы населения, проверялись теории и програм­мы «интеллигентов» действиями миллионов.

Каким же образом бесспорные исторические факты могли получить столь извра­щенный вид в голове образованного и либерального писателя из «Русской Мысли»? Дело объясняется очень просто: этот веховец

86___________________________ В. И. ЛЕНИН

навязывает всему народу свои субъективные настроения. Он лично и вся его группа — либерально-буржуазная интеллигенция — оказались в это время в положении особенно «бестолковом», «сплошь запутанном». И свое недовольство, естественно явившееся от этой бестолковщины и от разоблачения массами всей дрянности либерализма, либерал переносит на массы, валя с больной головы на здоровую.

Разве не бестолково, в самом деле, было положение либералов в июне 1905 года? или после 6-го августа, когда они звали в булыгинскую Думу, а народ шел на деле мимо Думы и дальше Думы? или в октябре 1905 года, когда либералам пришлось «бежать петушком» и объявлять забастовку «славною», хотя они вчера еще с ней боролись? или в ноябре 1905 года, когда все жалкое бессилие либерализма выплыло наружу, будучи демонстрируемо столь ярким фактом, как визит Струве у Витте?

Если веховец Щепетев пожелает прочесть книжонку веховца Изгоева о Столыпине, то он увидит, как Изгоеву пришлось признать эту «бестолковщину» в положении каде­тов «меж двух огней» в I и во II Государственной думе . И возникали эта «бестолков­щина» и бессилие либерализма неизбежно, ибо не было у него массовой опоры ни в буржуазии вверху, ни в крестьянстве внизу.

Рассуждения г. Щепетева об истории революции в России оканчиваются следующим перлом:

«Впрочем, вся эта путаница продолжалась очень недолго. Верхи мало-помалу освободились от овла­девшего ими почти панического страха и, придя к тому несложному выводу, что добрая рота солдат дей­ствительней всей революционной словесности вместе взятой, снарядили «карательные экспедиции» и привели в действие скорострельную юстицию. Результаты превзошли всякие ожидания. В какие-нибудь два-три года революция до такой степени была уничтожена и вытравлена, что некоторые учреждения охранного характера принуждены были местами ее инсценировать...»

Если предыдущие рассуждения автора мы могли снабжать хотя некоторыми теоре­тическими комментариями, то теперь у нас нет и этой возможности. Мы должны огра­ничиться тем, чтобы прибить эти достослав-

________________________ ЕТТТЕ ОДИН ПОХОД НА ДЕМОКРАТИЮ______________________ 87

ные рассуждения покрепче к столбу повыше, чтобы их дольше и дальше видеть можно было...

Впрочем, мы можем еще спросить читателя: удивительно ли, что октябристский «Голос Москвы» вместе с националистическим иудушкиным «Новым Временем» ци­тировали Щепетева, захлебываясь от восторга? Чем отличается, в самом деле, «истори­ческая» оценка «конституционно-демократического» журнала от оценки названных двух изданий?

III

Больше всего места занимают у г. Щепетева очерки эмигрантского быта. Чтобы най­ти аналогию этим очеркам, следовало бы откопать «Русский Вестник»⁶² времен Катко­ва и взять оттуда романы с описанием благородных предводителей дворянства, благо­душных и довольных мужичков, недовольных извергов, негодяев и чудовищ-революционеров.

Г-н Щепетев наблюдал (если наблюдал) Париж глазами озлобленного на демокра­тию обывателя, который в первом появлении на Руси массовой демократической книж­ки сумел усмотреть одно только «беспокойство».

Известно, что каждый видит за границей то, что он хочет видеть. Или иначе: каждый видит в новой обстановке самого себя. Черносотенец видит за границей отменных по­мещиков, генералов и дипломатов. Охранник видит там благороднейших полицейских. Либеральный российский ренегат видит в Париже благонамеренных консьержек и «де­ловых» лавочников, обучающих русского революционера тому, что у них «гуманитар­ные и альтруистические чувства слишком уже подавляли запросы личности и часто в

ГГ                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           **

ущерб общему прогрессу и культурному развитию всей нашей страны» .

Лакей душой, естественно, интересуется всего больше царящей в лакейских сплет­ней и скандальчиком. Идейных вопросов, разбираемых на парижских рефератах

* Стр. 139 статьи г. Щепетева («Русская Мысль» 1912 г., № 8). " Стр. 153 там же.

В. И. ЛЕНИН

и в парижской печати на русском языке, лавочник и консьерж-лакей, разумеется, не за­мечает. Где ему видеть, что в этой печати поставлены, например, еще в 1908 году, те самые вопросы о социальной сущности 3-июньского режима, о классовых корнях но­вых течений в демократизме и т. п. , которые много позже, уже, извращеннее нашли себе дорожку (в урезанном виде) в печать, «охраняемую» усиленной охраной?

Лавочник и лакей, в какие бы «интеллигентские» костюмы ни рядились имеющие такую душу люди, не в состоянии заметить и понять этих вопросов. Если этот лакей называется «публицистом» либерального журнала, то этот «публицист» обойдет пол­ным молчанием великие идейные вопросы, нигде, кроме Парижа, открыто и ясно не поставленные. Но зато такой «публицист» подробно расскажет вам то, что отлично знают в лакейских.

Он расскажет вам, этот благородный кадет в журнале благороднейшего г. Струве, что из «квартиры одной очень известной в Париже революционной деятельницы» вы­дворили «не без помощи полиции» несчастную эмигрантку-проститутку, — что на балу с благотворительной целью «безработные» опять устроили скандал, — что переписчик в одном, известном г. Щепетеву, доме «забрал вперед довольно значительную сумму денег и затем стал манкировать», — что эмигранты «встают в 12 часов, ложатся во 2-м—3-м ночи, весь день гости, шум, споры, беспорядок».

Обо всем этом лакейский журнал кадета г. Струве расскажет вам подробно, с иллю­страциями, со смаком, с перцем — ничуть не хуже Меньшикова и Розанова из «Нового Времени».

«Давай денег, а то морду побью — в такую недвусмысленно враждебную форму отлились отношения между верхами и низами эмиграции. Правда, формула эта не получила широкого распространения, и «крайнее течение низов» представилось» (так пишет грамотный кадет в журнале г. Струве!) «всего лишь десятком-двумя весьма сомнительных элементов, быть может, даже направляемых искусной рукой со стороны...»

* См. Сочинения, 5 изд., том 17, стр. 271—284. Ред.

________________________ ЕТТТЕ ОДИН ПОХОД НА ДЕМОКРАТИЮ______________________ 89

Остановитесь на этом рассуждении, читатель, и подумайте о различии лакея обык­новенного от лакея-публициста. Лакей простой — конечно, в массе, исключая те созна­тельные элементы, которые уже стали на классовую точку зрения и ищут выхода из своего лакейского положения, — наивен, необразован, часто неграмотен и неразвит; ему простительна наивная страсть перебалтывать то, что всего легче до него доходит, что ему всего понятнее и ближе. Лакей-публицист — человек «образованный», приня­тый в лучших гостиных. Он понимает, что уголовных шантажистов в эмиграции ни­чтожнейшее число («десяток-два» на тысячи эмигрантов). Он понимает даже, что этих шантажистов «направляет, быть может», «искусная рука» — из чайной Союза русского народа⁶³.

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 286; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!