Княжнин «Вадим Новгородский»

Характерные черты литературной полемики XVIII века: · лингво-стилистический подход к литературным произведениям (основное внимание уделяется погрешностям языка, преимущественно первая половина века, особенно свойственно выступлениям Ломоносова и Сумарокова); · нормативный принцип (характерен для господствовавшего классицизма); · вкусовой принцип (выдвинут в самом конце века сентименталистами). Литература 18 века – яркий период, который изучался разными критиками на протяжении 200 лет. История русской литературы XVIII века выделилась в самостоятельную ветвь советской литературной науки очень поздно — в конце 20-х — начале 30-х годов нашего столетия. Это запоздание имело свои положительные и отрицательные стороны. Отрицательных сторон этого позднего становления нашей дисциплины было больше. То обстоятельство, что литература XVIII века не была признана старой академической филологической наукой, подобно древней литературе, достойным объектом научного анализа, привело к тому, что она в дореволюционное время изучалась от случая к случаю, то исследователями древнерусской литературы (М. И. Сухомлинов, Н. С. Тихонравов, В. Н. Перетц), то языковедами (Я. К. Грот), то, наконец, постепенно появлявшимися специалистами по литературе XIX века (Л. Н. Майков). Из всех русских литературоведов досоветского времени один только В. В. Сиповский специализировался в области изучения литературы XVIII века. В результате подобного пренебрежительного отношения дореволюционного академического литературоведения к изучению литературы XVIII века советские специалисты конца 20-х — начала 30-х годов начали свою исследовательскую деятельность при едва ли не полном отсутствии источниковедческой базы: почти не было научных изданий произведений писателей XVIII века, отсутствовало и до сих пор отсутствует сводное описание рукописных источников для изучения литературы XVIII века, наконец, — самое ощутимое, — не было сколько-нибудь удовлетворительной библиографии литературы изучаемого периода и научного исследования ее. Сейчас, через треть века, у нас есть некоторые достижения в первой из перечисленных областей, в области издания произведений ваяшейших писателей XVIII века — Ломоносова, Радищева, Фонвизина, Кантемира, Тредиаковского, Карамзина и др. 18 век - переломный. Происходило изменение по отношению к человеческой личности. На рубеже 17-18 вв произошла смена культурных ориентиров и источников влияния. Главным культурным ориентиром стала западная Европа, но европеизация термин условный. Процесс европеизации начался с середины 17 века, ключевым событием , были культурные реформы. Периодизация литературы 18 века строится на 2х принципах: хронологический и персональный. 1 период (1700-1730) момент перехода от традиций русской средневековой книжности к словесной культуре общеевропейского типа. Это время прихотливого смешения культурных установок древнерусской литературы — анонимной, рукописной, связанной с культурой церкви — и ориентации на словесную культуру нового типа — авторскую, печатную, светскую. В культуре Петровской эпохи господствует так называемый «панегирический стиль», порожденный, с одной стороны, пропагандистским пафосом культурных деятелей эпохи государственных преобразований, а с другой — стремительным усвоением символики и образности европейского искусства. Наиболее репрезентативная фигура этой эпохи — Феофан Прокопович, основоположник светского ораторского красноречия, создатель жанра проповеди — «Слова», которое послужило своеобразным протожанром для литературы следующих десятилетий. На исходе этого периода начинает свою литературную деятельность А. Д. Кантемир. 1730-й г. ознаменован выходом в свет переводного романа «Езда в остров Любви» В. К. Тредиаковского, к которому он приложил и сборник своих лирических стихотворений. Как справедливо замечает исследователь, «если перевод Тредиаковского фиксировал качественные сдвиги в литературном сознании, порожденные обстановкой, возникшей в результате петровских преобразований, то в сочинениях Кантемира уже прозорливо намечен выбор классицизма в качестве такой художественной системы, которая наиболее органична духовным потребностям утвердившегося в своей силе абсолютизма 2 период (1730-1770) Становление и развитие русского классицизма (В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова, Сумарокова).Период становления, укрепления и господства классицизма(1730-е — середина 1760-х гг.). На протяжении 1730—1740-х гг. были осуществлены основные нормативные акты русского классицизма, смысл которых заключался в создании стабильных, упорядоченных норм литературного творчества: реформа стихосложения, регламентация жанровой системы литературы, стилевая реформа. Одновременно с теоретическими мероприятиями русских писателей, которые в это время являются и учеными-филологами, складывается и жанровая система русской классицистической литературы. В творчестве Кантемира и Ломоносова оформляются старшие жанры — сатира и торжественная ода. Творчество Тредиаковского дает образцы художественной прозы, стихотворного эпоса и начинает формировать жанровую систему лирики. Под пером «отца русского театра» Сумарокова складываются жанровые модели трагедии и комедии. Центральной литературной фигурой этого периода является Сумароков — и потому, что с его именем особенно тесно связано понятие русского классицизма, и потому, что его литературная установка на жанровый универсализм творчества привела к оформлению жанровой системы русской литературы XVIII в. 3 период (1780-1790) окончательное оформление русского классицизма и параллельно начинается развитие сентиментализма и просветительского реализма. (Фонвизин, Радищев, Деражвин, Карамзин).   2. Литература петровского временине создала значительных произведений и главным её содержанием было усвоение тех культурных начинаний, которые были заложены реформами Петра: -процесс секуляризации литературы (принимает светский характер- введение гражданской азбуки и шрифта, нач. 1708)Первые книги- учебные и прикладные книги. Художественная литература представляется немногими издательствами, цель-познакомить русского читателя с образной системой, образным языком заподно-европейской лит-ры. «символы и эмблимата»- 1705 год. -Меняется представление об идеале человека, возникает человек,активно строящий свою судьбу, не боящийся перемен, самостоятельно создающий свой собственный успех. Черты идеала нашли отрожение в популярной книге «Юности честное зерцало», 1717 год. Эта книга была кодексом поведения нового человека в «Новой России». Житийные правила приобретали особый смысл как знаки новой жизни. В книге шла речь о мировоззрении нового человека. Литература продолжала развиваться в тех формах, унаследованных от 17 в., но эти формы наполняются новым содержанием: ПОВЕСТЬ По внешнему строю близки к рукописным анонимным бытовым повестям 17 века. Строятся по кумулятивному принципу (нанизывание эпизодов) основа сюжета-евангилеевский мотив блудного сына. Сохраняется связь с фольклором. Но в повести Петр. Времени иной герой – человек петровской эпохи. Новизна повестей: Появление историко-бытовых реалей Петровского времени Новый тип героя- активный целеустремлённый, предприимчивый, стремящийся к достижению успеха. изменение интерпритации сюжетного мотива притчи о блудном сыне: в нов 17 веке-расставание с домом означало духовную гибель., в Петр. Вр.-расставание неизбежно, оно-залог успеха. в повести отсутсвует психологическое раскрытие героев, мотивировка их характера и поступков. Внимание привлекают только приключения. Меняется изображене любовного чувства. Оно перестаёт восприниматься как греховное и неизменное. Любовь- высокое голлантное чувство-соотв духу петровской эпохи. Пример: «Гистория о Российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королеве Ираклии флоренской земли» Условно выделяется 2 части: Историко-бытовая Начинается в Питербурге, где небогатый дворянин Василий Кариотский прости отца отпустить его на службу во флот. Ему удаётся освоить флотскую науку. Он отправляется продолжать учёбу в Голландию. Ему удаётся достичь успеха и голландсикй купец решает сделать Василия своим наследником, но Василию необходимо благословение отца на это. Отправляется морем в Петербург, но корабли попадают в бурю и разбиваются- Василий оказывается выброшенным на остров. Авантюрно-приключенческая На острове жили разбойники и В. Становится их атаманом. Он освобождает пленницу разбойников- Ираклию, бежит с ней с острова и после странствий оказывается у римского царя. Он гостеприимно встречает их и восхищается их умом., предлагает В. Править царством. Вас и Иракл. Оказываются разлучены из-за козней флоринского адмирала и встречаются только через год. В финале Василий женится на Ираклии и становится флоренским королём.   3. Крупнейшим деятелем Петровской эпохи был талантливый писатель-публицист, искренний и последовательный защитник идей Петра, всех его гражданских и церковных преобразований ученый-монах Феофан Прокопович. Высокоодаренный и разносторонне образованный человек, он пишет ученые сочинения, проповеди, выступает как драматург и стихотворец. Феофан Прокопович (в миру – Елеазар Прокопович) родился 8 (19) июня 1681 г. в Киеве, в купеческой семье. Окончив Киево-Могилянскую академию, он совершенствует свое образование в Польше и Риме, занимаясь изучением, помимо богословских и гуманитарных наук, точных наук. Ученый-гуманист Феофан Прокопович по возвращении в 1704 году на родину преподает пиитику и риторику в Киево-Могилянской академии, резко отрицательно относясь к средневековой схоластике и мракобесию церковников. «Слова» Феофана, живо и ярко произносимые с церковной кафедры, были пронизаны пафосом утверждения петровских преобразований и пользовались огромным успехом. Многие его проповеди не только произносились в церкви, но и печатались. Лишь в незначительной мере (использование прежде всего церковного жанра – проповеди) носили они церковный характер. Написанные ясным слогом, без лишней риторики, ритмически построенные «Слова» отличались глубиной содержания и литературными достоинствами. Политическая агитационность, присущая проповедям Феофана Прокоповича, была направлена на разъяснение мероприятий, проводимых Петром в защиту просвещения. В своих произведениях Феофан часто выступает как памфлетист и сатирик. В известной проповеди «Слово о власти и чести царской», произнесенной им в 1718 г., он резко обличает реакционных церковников, сгруппировавшихся вокруг царевича Алексея. Он изображает «злобных и понурых» меланхоликов, которые больше любят пасмурный день, чем вёдро, плохие вести, чем хорошие. Рисуя сатирический образ такого церковника, Феофан Прокопович сравнивает его с саранчой, у которой «чревище великое, а крыльца малые, и не по мере тела: вздоймется полететь, да тотчас и на землю падает». В сатирический памфлет вылился и написанный им «Духовной регламент, или устав Духовныя коллегии» (1721), в котором содержалось официальное положение Церкви. Резкой критике подвергаются старые церковные порядки, сатирически изображаются проповедники, надменные епископы, жадные попы, церковные невежды, которые видят в просвещении опасность распространения ересей. Страстно, публицистически ярко и образно доказывает Феофан пользу, необходимость просвещения. Феофан Прокопович предстает перед нами истинным поборником и пропагандистом просвещения. Феофану приходилось выдерживать жестокую борьбу с церковниками, которые обвиняли его в неверии. Он действительно отвергал слепую веру в писания «отцов Церкви», считая для себя обязательной только веру в Библию. Пафосом патриотизма, верой в будущее России наполнено знаменитое его «Слово на погребение Петра Великого» (1725). Пронизанная глубокой скорбью проповедь эта подводит итог блестящей деятельности Петра, и с потрясающей силой звучит в ней призыв Феофана Прокоповича продолжать в интересах России его дело. В образе Петра Феофан Прокопович воплотил черты «идеального монарха», при котором только и возможно упрочение и благоденствие государства. Яркой публицистичностью и панегиризмом пронизаны и художественные произведения Феофана Прокоповича. Примером может служить написанная им еще в 1705 г.трагикомедия «Владимир».Во многом традиционная по форме (автор пишет по правилам схоластической теории школьной драматургии), трагикомедия ставит важнейшие вопросы современности. Сюжет пьесы – принятие Владимиром христианства и борьба с жрецами – освещается Феофаном Прокоповичем публицистически. «Историческая» тема принятия Владимиром христианства и борьба с невежественными корыстными жрецами воспринималась читателями иносказательно, как политическое уподобление современности. Пьеса Феофана Прокоповича была пропагандой петровских преобразований, которые автором по своему значению приравнивались к крещению Руси. Владимир показан как историческое соответствие Петру, а образами корыстных и грубых жрецов Курояда, Пияра, Жеривола – врагов христианства – он сатирически разоблачал современное ему невежественно-реакционное духовенство. Как требовала теория школьной драматургии, пьеса написана в стихах, состоит из 5 актов, пролога и эпилога. В прологе тень Ярополка сообщает жрецам о решении Владимира принять христианство. В эпилоге хор ангелов с апостолом Андреем предсказывает процветание Киева в позднюю, современную Феофану Прокоповичу, пору. Завязкой трагикомедии является начало борьбы Владимира с жрецами (второй акт) из-за решения Владимира упразднить язычество. Интересен третий акт, кульминация действия, в котором показано психологическое состояние Владимира, его сомнения, тревога и спор Жеривола с философом-христианином. Борьба в душе Владимира приводит к победе истины, и по приказу Владимира идолы разрушены, жрецы посрамлены (пятый акт). Христианство (просвещение) торжествует. Трагикомедия содержит новые черты, свидетельствующие о дальнейшем развитии русской драматургии. Школьные драмы обычно выдерживались в строгом, серьезном тоне, в трагикомедии трагедийные, драматические элементы переплетаются с комедийными, сатирическими элементами, а не выделяются в интермедию. Далее автор делает попытку изобразить психологический конфликт в сознании Владимира, его колебания и постепенное преодоление старых представлений во имя новой веры, нового высокого идеала морали. В пьесе Феофана Прокоповича много ярких бытовых деталей, с большой сатирической силой, гротескно даны образы корыстных, преисполненных предрассудков жрецов. Трагикомедия пронизана пафосом борьбы невежества и просвещения и победой последнего. Старые боги низвергнуты, народ ликует. Так Феофан Прокопович воспользовался религиозно-историческим сюжетом для пропаганды передовых взглядов. О поэтическом даровании Феофана Прокоповича свидетельствуют и написанные им стихотворные произведения. Он составил два трактата: «Риторику» и «Поэтику», заложив тем самым основы русской эстетической мысли. Своими теоретическими суждениями и литературной практикой Феофан Прокопович стоит у истоков раннего русского классицизма. «…Его литературно-эстетические взгляды, - пишет В.И.Федоров, - во многом готовили и эстетику, и практику будущего русского-классицизма». В «Поэтике» Феофан Прокопович изложил свои взгляды на поэзию и значение поэтического творчества. Определяя природу поэзии, Феофан Прокопович пишет: «…поэзия есть искусство изображать человеческие действия и художественно изъяснять их для назидания в жизни». Феофан Прокопович писал похвальные стихи, продолжая традицию патриотических стихотворений Симеона Полоцкого, - эпиграммы, шутки, элегии. Одним из наиболее известных панегирических произведений Феофана Прокоповича явилась поэма «Епиникион» («Песнь победная на преславную победу Полтавскую»). «Епиникион» наполнен патриотическим пафосом и гордостью за одержанную славную победу под Полтавой, имевшую огромное значение для России. Он прославляет Петра, «храбрые силы России» и вместе с тем развивает в своей поэзии характерную для того времени тему мира: Общекультурное и историческое значение Феофана Прокоповича весьма значительно. В его деятельности отразился переходный период от богословской схоластической образованности XVII в. к рационалистической культуре XVIII столетия.   4. Литературная деятельность Кантемира началась в середине 1720-х годов. Он пишет любовную лирику, выполняет переводы с французского. К тому же времени относятся и первые его опыты в сатирическом жанре. В 1727 году юный Кантемир публикует первую свою книгу, весьма полезную и поныне для всех интересующихся церковнославянским языком: «Сѷмфѡnía, илѝСогла́сіе, на б[о]годухнове́ннуюкни́гуѱалмѡ́въ Ц[а]ря̀ и Проро́ка Д[а]в[í]да», в которой для каждого слова из церковнославянской Псалтири выписаны все (если их не чрезвычайно много) случаи его употребления с указанием номеров псалма и стиха. Книга посвящена императрице Екатерине I, которая весьма способствовала её изданию. Позже по образцу данной книги подобные росписи слов были сделаны другими авторами и для некоторых других частей церковнославянской Библии, хотя полностью эта работа в докомпьютерное время завершена не была.

Сатиры

В 1729 году появляется его первая сатира, «На хулящих учение». Сатира имела мощный политический подтекст — после смерти Петра I многие в России выступали против начатых им преобразований. Сатира получила высокую оценку Феофана Прокоповича.

Гордость, леность, богатство — мудрость одолело,

Невежество знание уж местом посело;

То под митрой гордится, в шитом платье ходит,

Оно за красным сукном судит, полки водит.

Наука ободрана, в лоскутах обшита,

Из всех знатнейших домов с ругательством сбита.

Всего Кантемир сочинил 9 сатир, последние 4 — за границей. В них, следуя традиции просвещения он поучает «что такое хорошо, а что такое плохо», обличает пороки, как общественные, так и людские. Литературную деятельность Кантемир рассматривает как свой гражданский долг: в предисловии ко второй своей сатире он пишет: «На последний же их вопрос, кто меня судьею поставил, ответствую: что все, что я пишу, — пишу по должности гражданина, отбивая все то, что согражданам моим вредно быть может».

Вследствие своей злободневности, сатиры Антиоха Кантемира не издавались при его жизни, хотя хорошо были известны в списках. Первое издание его сатир, переведённых на французский язык, вышло в 1749 году в Лондоне. В России его сатиры впервые были изданы только в 1762 году, то есть через 18 лет после смерти автора.

Историю новой русской литературы по традиции начинают с 1729 года, когда в Петербурге появилась сатира «На хулящих учения» двадцатилетнего поэта Антиоха Кантемира, ставшая первым образцом современной поэзии. Если в эпоху Белинского и Пушкина поэзия Кантемира воспринималась как поучительное, но архаическое явление, то для первой трети XVIII столетия она была явлением небывалым, новаторским. Князь Кантемир предпочитал идти непроторёнными дорогами в отечественной поэзии, осваивая жанры стихотворной сатиры, дружеского литературного послания, эпиграммы, оды, басни, героической поэмы. При этом создатель первой русской сатиры отрицал обвинение в копировании античных и европейских образцов.

-поводом к написанию этой сатиры, были выступления против реформ Петра 1 сразу после его смерти.сатира обличала это общественное движение.

сатира представляет собой несколько монологов людей обличающих науку

В автокомментариях Кантемир писал: "Сатира сия, первый опыт стихотворца в сем роде стихов, писана в конце 1729г., в двадесятое лето его возраста. Насмевается он ею невежам и презирателям наук, для чего и надписана была "На хулящих учения"

-I сатира Кантемира «На хулящих учения. К уму своему» как раз и представляет собою такое чисто русское по своей сатирической направленности произведение. Здесь Кантемир выступает против яростных врагов науки и просвещения, воинствующих невежд Критона, Силвана, Луки, Медора, реакционного церковника — Ростовского архиепископа Георгия Дашкова, продажных судей, безграмотных и грубых солдафонов-военных.

создал классический образец бессюжетной сатиры с сюжетными клонами, представленными монологами и развёрнутыми монологическими репликами персонажей. Композиционное решение сатиры повторяет сложившуюся ещё во времена античности трёхчастную структуру. Пространное вступление содержит в качестве обязательных компонентов определение темы произведения (российское невежество), обращение к реальному или вымышленному адресату ("к уму своему"), а также обоснование причин создания сатиры (наступление на петровские преобразования). Основная часть посвящена осмеянию противников науки путём обличения и поучения с использованием широкого спектра комического: иронии, юмора, сатиры, сарказма. Заключение подводит итоги размышления автора о том, что значит быть сатириком в России.

Микроструктура произведения прямо связана с замыслом Кантемира создать портретную галерею "презирателей наук". Подобный приём построения не был новым в литературе, он использовался Жаном Лабрюйером в «Характерах», Феофаном Прокоповичем в проповедях. Вступление к первой сатире Кантемира двучастно. Сначала автор взывает к разуму, размышляя об опасностях и трудностях писательского ремесла, которое в обществе считают недостойным для дворянина делом. "Редко учёные люди богаты", — с горечью признаёт поэт. Позднее эта тема будет талантливо развита Фонвизиным в комедии «Недоросль», где невежественная помещица Простакова заявит, что ученье — удел "подлых", то есть не дворянского звания людей, а её сын Митрофан причислит географию к "кучерским" наукам.

Персонажи

Система образов первой сатиры Кантемира относится к распространённому в европейском классицизме типу портретной галереи. В ней есть лишь два положительных героя — император Пётр II, который фактически выведен за рамки повествования и предстаёт как некий символ просвещённого человека на троне, и образ Ума, являющийся для Кантемира верховным судьёй и руководителем. С ним автор вступает в "мысленный диалог", показывая интеллектуальную и нравственную деградацию современного общества. Все остальные персонажи сатиры предстают как носители отрицательного начала, не обременённые понятиями совести и чести. У каждого из них есть своя философия жизни, своё понятие о разуме. Однако их "ум" направлен либо на охрану старого уклада жизни и борьбу против всего нового, либо на обоснование своего стиля поведения, далёкого от понятий "общественное благо", "народный интерес", "гражданский долг".

Позиции "хулящих учения" столь сильны, что в конце произведения сатирик рекомендует умным людям не воевать с пороками общества, а затаиться в "тихом своём углу" и "тайно веселить себя" занятиями наукой и искусством. Подобное противостояние общественному мнению Кантемир считает "тяжким" и "бесстрашным" житием, освящает его как подвиг. Век спустя А.С. Пушкин придёт к аналогичному выводу, написав А.А. Бестужеву: "В комедии «Горе от ума» кто умное действующее лицо? Ответ: Грибоедов. А знаешь ли ты, что такое Чацкий? Пылкий, благородный и добрый малый... Всё, что говорит он, очень умно. Но кому говорит он всё это? Первый признак умного человека — с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера...".

Герои сатиры могут скрывать своё истинное лицо под маской гражданина и патриота, заботящегося о благе общества, сословия, конфессии. Этот приём приводит к появлению в сатире элементов драмы, сближает её с итальянской комедией delarte. Критон изображает благочестивого человека, обеспокоенного тем, что на смену вере приходит знание; Лука, на первый взгляд, искренне переживает по поводу распада дружеских связей; епископ радеет о церковных владениях и тому подобное. Никто из сатирических персонажей не выведен Кантемиром бездушным реакционером, отрицающим просвещение, но каждый в зависимости от присущей ему остроты ума и уровня образованности выстраивает обвинение в адрес науки так, чтобы, опорочив её, в глазах окружающих остаться честным и благородным человеком. Несоответствие внешнего и внутреннего в сатире рождает комический эффект.

Сатирические образы в галерее "хулящих учения" следуют друг за другом, подчиняясь внутренней логике произведения, развивающемуся замыслу автора. Если в первой части сатиры он создаёт ряд индивидуализированных образов врагов просвещения, каждый из которых имеет своё имя, портрет, свои доводы в борьбе с наукой, свой характер, язык и манеру общения, то во второй части перед читателем предстаёт порок в его социально-обобщённом виде (образы епископа, судьи), а в третьей части дан собирательный тип отечественного невежды послепетровского времени, заражённого пороками и предрассудками "отцов", заимствовавшего худшие черты у представителей западной культуры. Кантемир приходит к выводу, что болезнь, им выявленная, опасна, ибо, как раковая опухоль, дала метастазы во всех слоях русского общества, поразила все возрастные группы.

Старых и явных врагов науки, людей консервативного типа мышления (Критон) и прагматиков, признающих только науки, способных "множить доход", а "расходы малить" (Силван), сменяют на первый взгляд безобидные образы гуляки Луки и модника Медора. Однако философия Луки, проповедующего наслаждение жизнью и отрицающего науку, которая "содружество людей разрушает", требуя уединения и кропотливого труда, часто работы на будущее, опасна, так как заразительна, особенно для молодого поколения. Медор, принадлежащий к этому поколению, слышал о Вергилии и Цицероне, но это видимая "учёность", дань европейской моде — моде не только на одежду, но и на "умы". Полученные знания Медор не ценит, "не сменит на Сенеку он фунт доброй пудры". Не случайно автор лишает Медора права на прямую речь в отличие от первых трёх персонажей сатиры. Видимо, тем самым он подчёркивает несостоятельность героя как личности и большую опасность его для науки, ибо поверхностное усвоение нового хуже открытой защиты старого. Медор Кантемира открывает в русской литературе галерею "недорослей", позднее продолженную Сумароковым и Фонвизиным.

Возглавляют когорту врагов науки люди, облечённые большой властью, от решения которых зависят человеческие судьбы. В сатире Кантемира это "райских врат ключари святые", то есть церковные иерархи, и судейские чиновники. Среди них "мало любят, чуть не все, истинную украсу", презирают слёзы бедных и бранят тех, "кто просит с пустыми руками".

Образ лирического героя сатиры, близкий к образу автора, выступает в двух ипостасях: с одной стороны, это образованный и умный, но не лишённый слабостей и сомнений дворянин, с другой стороны, это человек, чей разум символизирует собой идеальное, должное. Приём раздвоения личности, известный ещё в средневековой литературе, обнажавшей извечный конфликт души и тела, был приспособлен Кантемиром к условиям нового времени: понятие "души" он свёл к понятию "разум", что стало символом эпохи Просвещения. Герой вступает в спор с "умом своим", чтобы подвергнуть анализу собственные идеи и поступки, и приходит к выводу об их явном конфликте с реальностью. Автобиографический характер лирического героя сатиры позволяет изобразить трагедию умного человека изнутри, достичь психологической достоверности образа. Авторский голос открыто звучит в «Предисловии к сатирам» и «Примечаниях», выполняющих функцию литературного конвоя.

Одним из средств самохарактеристики героев в сатире Кантемира является монолог. Если монолог Силвана — это поучение, главная задача которого убедить слушателя в правоте оратора, отсюда афористическая образность речи героя, обилие примеров из практической сферы деятельности человека, апелляция к его житейскому опыту.

5. Василий Кириллович Тредиаковский – классическая переходная фигура в русской литературной традиции, и притом фигура в высшей степени своеобразная. Пожалуй, ни один из писателей начала 18 века не обладал до такой степени индивидуализированным литературным стилем и такой оригинальной литературной позицией, как Тредиаковский, чье положение в современном ему литературном процессе было совершено особенным в силу того, что это был как бы «человек без середины». Тредиаковский иногда поражает своей архаичностью, он способен поразить – остротой своей литературной интуиции.

В стилевом отношении лирика Тредиаковского представляет собой своеобразный литературный аналог языковой ситуации первых десятилетий XVIII в. В это время и в разговорном, и в литературном языке (что было в общем-то одно и то же, поскольку никакой особенной нормы литературного языка не существовало) царила величайшая стилевая путаница русизмов, славянизмов, варваризмов, архаических и просторечных форм. То же самое положение наблюдается не только в стилистике, но и в поэтике, и в жанровом составе, и в формальных особенностях лирики Тредиаковского. Его поэзия складывается как бы из трех разнородных пластов — силлабические дореформенные стихи, стихи индивидуального метра Тредиаковского (тонизированный силлабический тринадцатисложник, с точки зрения силлабо-тоники он представлял собой цезурованныйсемистопный хорей) стихи ломоносовских метров: короткие (трех- и четырехстопный хорей, четырехстопный ямб), и длинные (александрийский стих). И каждая из этих трех групп лирики отличается присущими только ей жанрово-стилевыми свойствами.

 

Одной из важнейших отраслей литературной деятельности Тредиаковского были переводы западноевропейской прозы. Его трудами ранняя русская повествовательная традиция обогатилась тремя переводами западноевропейских романов — «Езда в остров Любви» Таллемана (написан в 1663 г.), «Аргенида» Барклая (1621) и «Странствие Телемака» Фенелона (1699). В переводах Тредиаковского они увидели свет соответственно в 1730, 1751 и 1766 гг.

«Тилемахида»

Предпринятый Тредиаковским в 1760-х гг. стихотворный перевод прозаического романа Франсуа Фенелона «Странствия Телемака» предлагает совсем другую жанровую модификацию романа и в подлиннике, и в переводе. Франсуа Салиньяк де ла МоттФенелон в своем романе «Странствия Телемака» изложил свою педагогическую концепцию и свои взгляды на природу монархии и ее общественное назначение. Именно в романе Фенелона идеал просвещенной, законосообразной монархии нашел свое художественное воплощение.

Сюжет «Странствий Телемака» восходит к 1—4 песням поэмы Гомера «Одиссея», в которых повествуется о том, как сын Одиссея, Телемак, отправился искать своего отца. Фенелон значительно расширил географию странствий Телемака, заставив его посетить все страны античного Средиземноморья, включая Финикию и Египет. Это расширение географии понадобилось Фенелону с определенной целью: таким образом он провел своего героя через знакомство со всеми системами государственного правления — от абсолютной монархии и тирании до торговой республики. В результате жизненного опыта и наблюдений, которые дало ему путешествие, а также в результате наставлений богини мудрости Афины-Паллады, принявшей облик воспитателя Ментора, Телемак возвращается на свой остров Итаку просвещенным монархом. Облекая свой политико-воспитательный трактат в образы и сюжет античного эпоса, Фенелон следовал традиции жанра государственно-политического романа, предписывавшей поучать, забавляя.

Для Тредиаковского в романе Фенелона было, таким образом, два привлекательных аспекта — идеологический (концепция просвещенной монархии) и эстетический (сюжетная связь с гомеровским эпосом

Второй, не менее важный идеологический лейтмотив «Тилемахиды» — это необходимость воспитания и просвещения будущего властителя. Все приключения и встречи, которые ждут Телемака в его странствиях в поисках Одиссея, неизменно преследуют одну и ту же цель: дать жизненный урок, возможность на собственном опыте постигнуть заблуждение и истину, горе и радость для того, чтобы будущему монарху стали внятны общечеловеческие чувства. Это параллельное воздействие на чувства и разум Телемака достигается в результате жизненного опыта, обретаемого им в путешествии, и усвоения моральных правил, преподанных мудрыми наставлениями его спутника и руководителя Ментора-Афины Паллады, которая ведет своего воспитанника к конечной цели странствия; и этой целью является не только обретение отца, но и становление личности Телемака как будущего идеального монарха.

В результате идеологический роман, переведенный Тредиаковским, стал таким же потрясением основ — но на сей раз уже не нравственных, а политических, — каким для 1730-х гг. являлся перевод любовного романа «Езда в остров Любви». И если любовный роман принес Тредиаковскому неприятности со стороны служителей церкви, то «Тилемахида» вызвала неудовольствие императрицы Екатерины II, истинной причиной которого было неудобное в политическом отношении содержание «Тилемахиды»: апология законосообразной монархии звучала особенно остро в случае с Екатериной II, которая заняла русский престол максимально незаконным путем.

Другой аспект перевода Тредиаковского — эстетический — не менее важен в перспективе развития русской литературы. Здесь первостепенное значение приобретает тот факт, что Тредиаковскии перевел прозаический роман Фенелона стихами, причем совершенно оригинальным, им самим разработанным метром — силлабо-тоническим аналогом гомеровского гекзаметра.

С точки зрения силлабо-тоники таким аналогом стал шестистопный дактиль: структура дактилической стопы, состоящей из одного ударного и двух безударных слогов, так близко, насколько это возможно в языке с другой акцентологией, передает ритм чередования долгих и кратких звуков в античных гекзаметрах. Таким образом, из романа ФенелонаТредиаковскии попытался сделать что-то вроде античной эпопеи, обратившись к первоисточникам Фенелонова подражания — «Илиаде», «Одиссее» и «Энеиде». Отсюда и характерная перемена названия перевода: романному названию «Странствия Телемака» противостоит гомеровское и эпическое: «Тилемахида», образованное по аналогии с названиями античных эпических поэм.

Насколько важной самому Тредиаковскому представлялась именно эта задача, и какой принципиальный смысл он придавал своим гекзаметрам, свидетельствует зачин «Тилемахиды», традиционный компонент любой эпопеи, так называемые «предложение» — обозначение основного предмета повествования — и «призывание» — обращение к музе за вдохновением.

И, облекая в гомеровские гекзаметры повествование о странствиях Телемака, Тредиаковский последовательно стремился воспроизвести характерные приметы именно гомеровского эпического стиля. Одной из основных таких примет стали так называемые составные эпитеты, образованные от двух разных корней и передающих сложный комбинированный признак. Подобными эпитетами насыщен перевод Тредиаковского: «море многопагубное», «сын отцелюбный», «стихопевец громогласный», «краса женолична», «труд многодельный», «камни остросуровы», «день светозарный» — все это создает основу особого, гомеровского стиля в русской поэзии.

Переводя прозу Фенелона гекзаметрами, Тредиаковский, по сути дела, соединил целый прозаический род — романистику — со стихом, и его «Тилемахида» — это, фактически, первый русский роман в стихах, первообраз жанровой модели стихотворного романа, блистательно осуществленной Пушкиным в «Евгении Онегине». И если с точки зрения своих формально-стиховых признаков «Тилемахида» лежит у истоков русской поэтической гомеровской традиции, то как жанровая форма она предлагает именно романную модель: роман воспитательный, роман-путешествие, роман идеолого-политический — все это реализованные более поздней русской романной традицией жанровые перспективы «Тилемахиды».

Тредиаковскому в его неустанных жанровых экспериментах удалось впервые выразить некоторые особенности национального эстетического мышления в том, что касается понимания природы и особенностей романного жанра хотя бы в силу того, что он был, во-первых, энциклопедически образованным филологом, а во-вторых, русским писателем. И в том, что романные опыты Тредиаковского так широко ассоциативны по отношению к дальнейшей эволюции русского эпоса, заключается их главное историко-литературное значение.

Ведущая литературная форма классицизма была стихотворная, а в России к 1730-м гг. дело со стихосложением обстояло неблагополучно, поскольку с начала 17 в. до 1730-х гг. общеупотребительным был силлабический (равносложный) принцип стихосложения, не соответствующий акцентологии русского языка.

Силлабическое стихосложение было заимствовано из польской культурной традиции вместе с жанром виршей – стихов, предназначенных для чтения (в отличие от песенной лирики - кантов), которые закрепились в школьной поэзии. Русские силлабические стихи разделялись на длинные (героические) – от 11 до 13 слогов и короткие – от 4 до 9 слогов. И поскольку существенной особенностью ритма польских виршей в связи с тем, что в польском языке ударение падает на предпоследний слог слова, было женское окончание (предпоследний слог ударный, последний безударный), постольку и в русских силлабических стихах потребовалось закрепить одну сильную позицию – а именно предпоследний ударный слог, что является показателем неорганичности силлабики для русского стихосложения.

То обстоятельство, что реформа русского стихосложения назрела к 1730-м гг., было обусловлено целым рядом национально-исторических причин. Секулярный характер русских культурных реформ требовал создания новой светской поэзии, а для нее силлабические вирши, прочно связанные с духовной клерикальной традицией, представлялись непригодными: новый строй мыслей и чувств требовал новых поэтических форм и нового языка. Состояние русской силлабики на рубеже 17-18 вв. свидетельствовало о том, что эта форма стихотворства переживает внутренний кризис, поскольку главным в силлабическом виршетворчестве этой эпохи стали формальные эксперименты: фигурные стихи, акростихи, стихи-палиндромы составляли существенный раздел русской силлабики начала 18 в.

Первый этап реформы стихосложения был осуществлен Василием Кирилловичем Тредиаковским в трактате «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих званий», изданном в 1735 году. И первое же основание, которое Тредиаковский приводит для своей реформы, заключается именно в необходимости соответствия принципа стихосложения акцентологии языка.

К моменту создания его работы в русской поэзии параллельно развивались 2 традиции:

1) книжная

Книжная поэзия, пришла с запада (из Польши), это была поэзия силлабическая.

2) традиция устной народной поэзии, основана на принципе тонического стихосложения.

Реформа, начатая Тредиаковским, призвана была на базе этих двух систем выработать силлабо-тоническую систему.

Тредиаковский в своем трактате начинает анализировать особенности русского стиха, приходит к мнению, что силлабическая система стиха неорганична, её следует дополнить, используя возможности тонической системы.

Тредиаковский дает на русской почве для русского стиха определения основным двусложным стопам: хорей, ямб, пиррихий, спондей.

Он находит аналог долготы и краткости. Наилучшей стопой Тредиаковский объявляет хорей.

Новую силлабо-тоническую систему предлагает вводить только для «долгих» стихов, краткие желает оставить силлабическими. Наиболее предпочтительной рифмой Тредиаковский считает женскую рифму. Считает возможным смешивать различные стопы, в том числе ямб и хорей в пределах одного стиха.

 

6. Дело Тредиаковского продолжил Ломоносов в статье «Письмо о правилах российского стихотворства» (1739 г.):

вслед за Тредиаковским Ломоносов утверждает, что необходимо писать стихи сообразуясь с законами русского языка.

Предлагает распространить силлабо-тонические стихи на все без исключения русские стихи.

Повторяет определение двусложных стоп и добавляет определения трехсложных стоп: дактиль, анапест.

Наилучшей стопой считает ямб.

Кроме женской рифмы считает допустимым рифму мужскую и дактилическую (3 слог от конца).

Предпочтение ямба закрепляется в русской литературе вплоть до пушкинского времени. Ломоносов требует писать «чистыми» метрами, не используя других стоп (даже не используя пиррихия по началу). В результате совместных действий Тредиаковского и Ломоносова и была создана та стихотворная силлабо-тоническая система, которая существует и по сей день.

Именно в этом направлении — установив пропорции славянизмов в литературном языке и твердо регламентировав нормы их сочетаемости с русизмами, Ломоносов и осуществил реформу литературного языка в «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке» — самом позднем по времени нормативном акте русского классицизма (этот труд Ломоносова предположительно датируется 1758-м г.), окончательно закрепив тем самым твердые и ясные представления о законах словесного искусства. В своей стилевой реформе Ломоносов руководствовался важнейшими задачами литературной теории классицизма — необходимостью разграничения литературных стилей и установления прочных жанрово-стилевых соответствий — и объективной языковой данностью первой половины XVIII в. в России. Это была ситуация своеобразного двуязычия, поскольку все это время в России существовали параллельно две разновидности книжного письменного языка. Одна из них — традиция древнерусской книжности, богослужебная литература на церковнославянском языке (в XVIII в. его называли «славенским» в противоположность «российскому» — русскому), который, хотя и был близко родствен русскому, все же являлся другим языком. Вторая — традиция деловой повседневной письменности, несравненно более близкая живому разговорному русскому языку, но имевшая отчетливый канцелярский характер — это был письменный язык официальных деловых бумаг, переписки и документов.

Ни та, ни другая традиция не могла соответствовать запросам, предъявляемым к языку изящной словесности. И, осуществляя стилевую реформу, Ломоносов исходил из главного: многовековое русское двуязычие, функционирование славенского языка древней книжности наряду с живым русским разговорным языком привело к очень глубокой и органичной ассимиляции большого количества славянизмов этим последним. Ср., например, славянизмы «враг», «храбрый» вместо русизмов «ворог», «хоробрый», «нужда» вместо «нужа», «надежда» вместо «надежа» и др. Очень частой была и такая ситуация, когда славянизм не вытеснял русизма, но оставался в русском языке со своим самостоятельным значением: «страна» — «сторона», «невежда — невежа», «горящий» — «горячий», «истина» — «правда», «изгнать» — «выгнать» и т. д. . Поэтому Ломоносов, обосновывая нормы литературного стиля новой русской письменности и, следовательно, исходя из данности именно живого современного ему русского языка, положил в основу своей реформы именно эту, «славенороссийскую» языковую общность. Все слова русского языка он разделил на три группы. К первой он отнес слова, «которые у древних славян и ныне у россиян употребительны, например: бог, слава, рука, ныне, почитаю» (474), то есть общие для церковно-славянского и русского языков, по содержанию и форме не отличающиеся. Ко второй — «кои хотя обще употребляются мало, а особливо в разговорах, однако всем грамотным людям вразумительны, например: отверзаю, господень, насажденный, взываю» (474) — то есть слова, практически ушедшие из разговорного обихода, но обычные в церковно-славянской письменной традиции. Обветшавшие и непонятные архаизмы («обаваю, рясны, овогда, свене») Ломоносов из этой группы исключил. Наконец, в третью группу вошли исконно русские слова, «которых нет в остатках славенского языка, то есть в церковных книгах, например: говорю, ручей, которой, пока, лишь» (474). И для этой группы тоже было исключение: «презренные слова, которых ни в каком штиле употребить не пристойно» (474). Примеров таких слов Ломоносов не приводит, но из контекста других его работ ясно, что здесь он имеет в виду не столько ненормативную лексику, сколько грубые просторечные вульгаризмы типа «раскорячиться» или «пупырь». На основе этого деления лексического состава русского языка на три генетических пласта Ломоносов и предлагает свою теорию стилей: «высокого, посредственного [среднего или простого] и низкого», причем перечисляет и жанры, которым тот или иной стиль более всего приличествует. Высокий стиль предполагает использование славено-российских слов и допускает включение церковнославянизмов, не утративших своей семантической актуальности. Это стиль героической поэмы, оды, ораторской речи. Средний стиль формируется на основе славенороссийской лексики, но допускает включение «речений славенских, в высоком штиле употребительных, однако с великою осторожностью, чтобы слог не казался надутым» и «низких слов; однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость» (475). Средний стиль — стиль всех прозаических театральных пьес, стихотворных посланий, сатир, эклог и элегий, а также научной и художественной прозы. Низкий стиль основан на исконно русской лексике, из него вообще исключаются церковнославянизмы, но допустимо употребление слов, общих для церковнославянского и русского языков; допускается и использование «простонародных низких слов» (475). Это стиль эпиграммы, песни, комедии, эпистолярной и повествовательной бытовой прозы. Таким образом, очевидно, что реформа литературного языка осуществлена Ломоносовым с явной ориентацией на средний стиль: именно слова, общие для русского и церковно-славянского языков и не имеющие поэтому жесткой закрепленности за высоким или низким стилем, находятся в центре всей системы: в той или иной пропорции славенороссийская лексика входит во все три стиля. Отсечение языковых крайностей — безнадежно устаревших славянизмов и грубого вульгарного просторечия тоже свидетельствует о том, что в теоретическом плане Ломоносов ориентировался именно на усреднение стилевой нормы нового русского литературного языка, хотя эта ориентация и пришла в определенное противоречие с его жанрово-стилевой поэтической практикой. Как литератор и поэт, Ломоносов в своих торжественных одах дал блистательный образец именно высокого литературного стиля. Его лирика (анакреонтические оды) и сатирико-эпиграмматическая поэзия не имели такого влияния на последующий литературный процесс. Однако в своей теоретической ориентации на среднестилевую литературную норму Ломоносов оказался столь же прозорлив, как и в реформе стихосложения: это в высшей степени продуктивное направление русского литературного развития. И, конечно, совершенно не случайно то обстоятельство, что вскоре вслед за этим заключительным нормативным актом русского классицизма начала бурно развиваться русская художественная проза (1760—1780 гг.), а на исходе века именно эту линию ломоносовской стилевой реформы подхватил Карамзин, создавший классическую стилевую норму для русской литературы XIX в. Но прежде, чем это случилось, русская литература XVIII в. проделала короткий в хронологическом, но необыкновенно насыщенный в эстетическом отношении путь формирования и развития своей жанровой системы, у истоков которого лежит первый регламентированный жанр новой русской словесности — жанр сатиры, нашедший свое воплощение в творчестве А. Д. Кантемира.

В торжественных одах Ломоносов пытается выразить мысли и чувства нации в целом, поэтому в них нет места проявлению индивидуальных черт личности поэта. Его ода состоит их основного рассказа от имени одописца, прерываемого монологами-вставками персонажей: бога, России, царей. Обращаясь к царственным особам, давая уроки царям, Ломоносов выступает от имени всей России. В творчестве Ломоносова торжественная, похвальная ода превращается в поэтический жанр, сумевший вобрать в себя всю идейную проблематику эпохи и выразить её с огромной художественной силой. В своих одах Ломоносов излагает культурную и политическую программу преобразования России.

Каждая ода Ломоносова посвящена определённой теме. Он пишет о внешней и внутренней политике России, рассуждает о вопросах войны и мира, прославляет разум, науку, прогресс, человека, подчинившего себе природу. Развитие идеи оды осуществляется через конфликт, через столкновение двух противоположностей, завершающийся, как правило, победой сил разума и добра. Контрастными началами могут быть свет и тьма, мир и огонь и др. Метафоризация становится стилеобразующим элементов поэтической манеры Ломоносова. Принципами его поэтического стиля являются высота, великолепие, выразительность.

Торжественные оды являются вершиной его поэтического творчества. Эти оды изобилуют метафорами, гиперболами, аллегориями, риторическими вопросами и другими тропами, создающими внутренне богатство стиха, проникнуты патриотическим пафосом, размышлениями о будущем России.

7. В «Оде на день восшествия...» Ломоносов воспевает то, над чем работал как учёный: великое северное сияние, польза стекла, превосходство новой артиллерии и т.п. вместе с тем его стихи не рифмованные трактаты, а полные величественных образов (солнце – горящий вечно океан, ночное небо – бездна звёзд полна).

Написана в год, когда Елизавета Петровна утвердила новый устав и штаты Академии наук, вдвое увеличив количество средств на ее нужды. Здесь же поэт прославляет мир, опасаясь новой войны, в которую Австрия, Англия и Голландия , воевавшие с Францией и Пруссией, втягивали Россию, требуя отправки русских войск к берегам Рейна. Главной для оды явилась тема России, ее процветание. Мир – основное условие для процветания и просвещения государства. Петр 1 для Ломоносова национальный герой, прославившийся победами на суше и море, осознававший необходимость развития науки и просвещения. В Елизавете Ломоносов хочет видеть преемницу дел отца. Великие богатства России могут быть открыты и освоены с помощью науки, к изучению которой должно обратиться российское юношество. В этом залог благополучия русского государства. Гражданственному содержанию оды соответствует величественная, монументальная и вместе с тем простая и стройная композиция.

Вступление. Мир – основа блага государства.

Величие России, ее процветание: – хвала щедротам Елизаветы – заслуги Петра перед народами России – неисчерпаемые богатства России – призыв к российской молодежи овладевать науками

Заключение Традиционная благодарность монархине за деяния на благо России.

Проблематика.

Необходимость мира в гос-ве, которая стремится стать пресвященной, для развития наук, искусств и т.п.

Процветающее гос-во должно управляться просвященным монархом, он имеет перед собой обраец для подражания – образ идеального монарха, созданного поэтом в оде. Ода как произведение высокого стиля.Высокий торжественный стиль оды создается использованием старославянизмов, слов с неполногласием (сей, оный, токмо), усеченных форм прилагательных, изменение порядка слов в предложении. В тексте оды находим метафоры, архаические слова и выражения, олицетворения, гиперболы, риторические вопросы и восклицания, характерные для стиля классической оды. Черты классицизма в поэзии М.В.Ломоносова. Основной лозунг классицизма – подражание природе, где все ясно, четко, подчинено правилам. Герои четко делятся на положительных и отрицательных. Каждый герой – носитель какой-нибудь черты (добродетели или порока), что отражается в говорящих фамилиях. Принцип трех единств: времени, места и действия. (в течение 1 суток в одном и том же месте, количество действующих лиц ограничено). Четкое деление жанров на высокие(трагедия, эпопея, ода) и низкие (комедия, сатира, басня). М.В.Ломоносов написал 20 торжественных од. Они положили начало поэзии государственного служения. Идеалом Ломоносова была просвещенная монархия, а идеальным героем – Петр 1.

 

Особенность поэтического мировоззрения Ломоносова впоследствии отметил Гоголь: «Сила восторга превратила натуралиста в поэта».

Черты Ломоносовской торжественной оды:

- о том, что важно для России. Патриотический пафос

- избегает прямых восхвалений, пытается через них показать и недостатки, ошибки

- находится как бы над действительностью

- представляет события и героев обобщённо

- нет предметной конкретики, т.е. идеи

- твёрдая логика, пышно украшенная

- ораторское искусство

- гиперболизация в описании

- обилие олицетворений и сравнительных метафор

Очень яркая победно-патриотическая ода Ломоносова – «ода на взятие Хотина». Она написана в 1739 году в Германии, непосредственно после захвата русскими войсками турецкой крепости Хотин, расположенной в Молдавии. Гарнизон крепости вместе с её начальником Калчакпашою был взят в плен. Эта блестящая победа произвела сильное впечатление в Европе и ещё выше подняла международный престиж России.

В оде Ломоносова можно выделить 3 основные части: вступление, изображение военных действий и прославление победителей. Картины боя даны в типичном для Ломоносова гиперболизированном стиле с массой развёрнутых сравнений, метафор и олицетворений, воплотивших в себе напряжённость и героику батальных сцен. Луна и змея символизируют магометанский мир, орёл, парящий над Хотином – русской воинство. Вершителем всех событий выведен русский солдат, «росс», как называет его автор. О подвиге этого безымянного героя Л. Пишет с восхищением. Напряжённость, патетический дух повествования усиливается риторическими вопросами, восклицаниями автора, обращёнными то к русскому воинству, то к его неприятелю. Есть в оде и обращение к историческому прошлому России. Над русским войском появляются тени Петра Iи Ивана Грозного, одержавших в своё время победу над магометанами: Пётр – над турками под Азовом, Грозный – над татарами под Казанью. Такого рода исторические параллели станут после Ломоносова одной из устойчивых черт одического жанра.

«Ода на взятие Хотина» - важный рубеж в истории русской литературы. Она не только по содержанию, но и по форме принадлежит к новой поэзии 18 века. Ломоносов в «хотинской» оде впервые в русской литературе обратился к четырёхстопному ямбу с мужскими и женскими рифмами, то есть создал размер, которым будет написано подавляющее число од 18-начала 19 века, в том числе державинская «Фелица» и радищевская «Вольность». Четырёхстопный ямб станет любимым размером Пушкина, Лермонтова, Блока и др. авторов 19 и 20 вв.

 

8. Утреннее размышление о Божием Величестве. Впервые - Изд. 1751, с.41-43. Зрелище красоты пробуждающегося мира вызывает в лирическом герое непобедимое стремление "творит", то есть стремление повторить (пусть в пределах доступной ему сферы) подвиг творца, создавшего мир. Картину, нарисованную Ломоносовым, иначе как величественной не назовешь: люди еще спят, лирический герой ясным взором встречает дневное светило. Душа его, прошедшая через горнило испытаний, изнемогает в жажде подвига во имя истины и во благо пробуждающегося человечества. Среди ученых существует мнение, что эти стихи излагают научную трактовку физических процессов, происходящих на Солнце. Естественнонаучная основа поэтического образа здесь очевидна. Однако было бы неверно считать, что "Утреннее размышление" является рифмованным трактатом по физике Солнца. Научная картина солнечной активности с самого начала "растворена" в эмоции поэта: здесь мы имеем дело не с научным изложением определенной концепции, но именно с лирическим переживанием истины: "Когда бы смертным толь высоко Возможно было возлететь..." Поэту одиноко на той высоте, на которую он поднялся силою своей фантазии. Он хочет поделиться со всеми людьми тайной, пока что доступной только ему. По Ломоносову, быть человеком в полном смысле слова - значит быть творцом, приумножающим красоту и богатство окружающего мира, стремящимся в исчерпывающей полноте постичь мир и себя в нем. По сути дела, эти стихи говорят о необходимости "божия величества" в каждом человеке.

 

Вечернее размышление о Божием Величестве при случае великого северного сияния. Впервые - Риторика, 1748, с. 252-254. Если рассматривать это стихотворение вне контекста "Од духовных", то оно предстает выдающимся образцом так называемой "научной поэзии", и только. Но здесь так же, как в "Утреннем размышлении", научная проблема (физическая природа северных сияний) служит только поводом для взволнованного поэтического монолога о "чудесах натуры" и не менее взволнованного диалога с представителями "книжной" науки, чьи умозрительные гипотезы Ломоносов разбивает, опираясь не на формальную логику, а на логику самого явления, на те характеристики полярных сияний, которыми их наделяет природа и которые не соответствуют "смутным грезам вымыслов" кабинетных ученых: именно этим определяется пафос строк, обращенных к ним, - "О вы, которых быстрый зрак..."и т.д.

Замечательное по своим художественным достоинствам описание северного сияния содержится в научной работе Ломоносова "Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих" (1753): "По прошествии шести часов после полудни и по вскрытии вечерней зари показалось тотчас на севере порядочное сияние весьма ясно. Над мрачною хлябию белая дуга сияла, над которою, за синею полосою неба, появилась другая дуга того же с нижнею центра, цвету алого, весьма чистого. От горизонта, что к летнему западу, поднялся столп того же цвету и простирался близко к зениту. Между тем все небо светлыми полосами горело. Но, как я взглянул на полдень, равную дугу на противной стороне севера увидел с такою разностию, что на алой верхней полосе розовые столпы возвышались, которые сперва на востоке, после на западе многочисленнее были. Вскоре после того между белою и алою дугою южного сияния небо покрылось траве подобною зеленью и приятный вид наподобие радуги представлялся; после чего алые столпы помалу исчезли, дуги еще сияли и неподалеку от зенита белое сияние величиною с солнце расходящиеся лучи испускало, к которому от летнего запада вставали столпы и почти оного касались. После сего между лучами оного сияния к западу алое пятно появилось. Между сим временем осьмь часов било, и небо алыми и мурового цвету полосами беспорядочной фигуры горело; мурового цвету больше было, нежели алого. В зените вместо лучи испускающего сияния две дуги показались, одна другую взаимно пересекающие. Которая вогнутою стороною стояла на север, имела струи поперечные, к центру склоняющиеся; а та, что вогнутою стороною обращена была на полдень, имела струи продольные, параллельные с перифериею... Все сии перемены с девятым часом кончились, и осталось одно порядочное сияние на севере..."

Ломоносов сделал научное познание формою религиозного опыта. Постигая законы и гармонию мироздания, Ломоносов делал единственно разумный естественнонаучный вывод: «Скажите ж, коль велик Творец?». И стоит вдуматься в само название оды, из которой взяты эти слова: «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния». В «Утреннем размышлении о Божием величестве» поэт вдохновенно соединяет свои научные познания, воплощенные в мощном поэтическом образе, с религиозным благоговением перед величием Зиждителя и с молитвенной хвалою Его произволению. Солнечный свет становится для Ломоносова символом просветления всего мироздания лучами божественной премудрости, которая смиренно сознается им как единственный источник просвещения. Можно утверждать, что Ломоносов противостоял в этих строках всей концепции европейского Просвещения, которое видело необходимость в насыщении и просвещении разума человека достижениями земной премудрости, добытыми собственными усилиями его. Научное знание виделось большинству просветителей самодостаточной силой, возвеличивающей человека и обожествляющей его, так что отпадает необходимость говорить о самом Творце.

Поэтические создания Ломоносова поражают единством неколебимой веры в непостижимую мудрость Творца, совершенство Его творения и пламенной жажды знания, творчества, счастливого сознания силы и благотворности человеческого разума.

В науке Ломоносов видел помощницу и союзницу богословия в познании «премудрости и могущества Божия», а понятие божества включал в решение вопроса о конечных причинах возникновения мира.

В интонационно-стилевом отношении “Письмо о пользе стекла” мобилизует ассоциации всех жанров ломоносовской лирики, от анакреонтического стихотворения до духовной оды, подчиняя их одной задаче: пропаганде научной мысли поэтическими и ораторскими средствами.
Закономерность смены разных поэтических стилей и жанровых ассоциаций просматривается очень четко. Ломоносов начинает свой гимн стеклу с низшей, материальной реальности и быта. В первой части дидактического послания возникают типично анакреонтические темы радостей жизни — вина и любви:
Тем стало житие на свете нам счастливо:
Из чистого Стекла мы пьем вино и пиво
И видим в нем пример бесхитростных сердец:
Кого льзя видеть сквозь, тот подлинно не льстец <...>
Но в чем красуетесь, о сельски нимфы, вы?
Природа в вас любовь подобную вложила <...>
Вы рвете розы в них, вы рвете в них лилеи,
Кладете их на грудь и вяжете круг шеи. <...>
Без оных что бы вам в нарядах помогло,
Когда бы бисеру вам не дало Стекло? (237, 239).
Соответственно, и сферы употребления стекла, очерченные в этой части послания, имеют бытовой характер: посуда, оконные стекла и теплицы, зеркала и ювелирные украшения, очки и зажигательные стекла создают уже знакомый по сатирам Кантемира вещный бытовой мирообраз — и далеко не случайно, что именно здесь в послании Ломоносова прорываются сатирические обличительные интонации, неизбежно ассоциативные пластическому типу художественной образности в эстетическом сознании XVIII в. Так, оригинально трактуя миф о Прометее как историю горестной судьбы первого ученого, похитившего небесный огонь с помощью зажигательной линзы, Ломоносов не упускает случая обрушиться на врагов просвещения подобно Кантемиру:
Коль много таковых примеров мы имеем,
Что зависть, скрыв себя под святости покров,
И груба ревность с ней на правду строя ков,
От самой древности воюют многократно,
Чем много знания погибло невозвратно! (242).
Во второй части послания, перечисляя возможности применения стекла в научных приборах — барометр, компас, электростатическая машина, телескопы и микроскопы, Ломоносов поднимается до бытийных сфер жизни духа и мысли, рассматривающей через оптические приспособления структуру мироздания. В этой части послания очевидно тематическое и жанровое сближение с духовной одой, воссоздающей грандиозные космические картины:
В безмерном углубя пространстве разум свой,
Из мысли ходим в мысль, из света в свет иной <...>
Коль созданных вещей пространно естество!
О, коль велико их создаете божество! (243).
И, наконец, обрамлено все послание панегирическими интонациями торжественной оды (или, как называл сам Ломоносов этот жанр, “оды похвальной”): “Пою перед тобой в восторге похвалу” — “Затем уже слова похвальны оставляю” (236, 245), которые окончательно поднимают стилистику послания до высоких сфер жизни духа.

 

9. Тема поэта и поэзии, как одна из ключевых в литературе зарождается именно в эпоху классицизма. Это связано с 2 причинами:

Актуальная для России причина – эпоха классицизма совпала с активным ростом авторского самосознания

Т.к. в эпоху КЛ происходит подчинение личного, частного интереса идее общего блага, но для поэта возникает проблема: как свое личное творчество связать с общегосударственной жизнью.

Наиболее подробно эту тему Ломоносов начинает разрабатывать в ст. «Разговор с Анакреоном». Ломоносов перевел 4 оды, приписываемые Анакреону, и на каждую из них написал свой ответ. Получилась цепочка из 8 стихотворений, разделенная на 4 части и по тематике, и по образности.

Часть: проблема предмета поэзии. Для Анакреона этим предметом являются радости частной жизни человека (вино, любовь). Для Ломоносова эти частные радости не кажутся достойными и, хотя они ему не чужды, он должен писать о другом. Эти 2 стихотворения зеркальны: А начало – Л конец// А конец – Л начало.

Часть : философия жизни поэта. Анакреон: искать и находить наслаждение в жизни. Ломоносов: соглашается с ним, для него философия Анакреона ценна искренностью.

Часть: тема смерти поэта. Анакреон боится смерти и его поиск радости призван защитить человека от страха смерти. Для Ломоносова смерть – высшая точка человеческой жизни. Она становится достойным завершением жизни. Воплощает главную идею жизни – как человек жил, так и умирает. Ломоносов сравнивает 2 смерти: подавившегося виноградной косточкой на пиру Анакреона и заколовшегося политика Катона, не вынесшего упадка Римской Империи. При этом Ломоносов отказывается делать вывод о том, кто из героев прав, предоставляя этот выбор читателю.

Часть: образ эстетического идеала 2 поэтов. Эта тема символически выражена в образе портрета возлюбленной. Для Анакреона это молодая прекрасная девушка, для Ломоносова – мать-Россия. Казалось бы, Ломоносов изобразил свою точку зрения. Ломоносов выстраивает для читателя программу сразу 2 направлений поэзии: легкой, анакреотической и высокой, гражданственной. Оба эти направления сопоставлены как равноправные и более того, Ломоносов своим «Разговором» создает правильную легкую поэзию, хотя она ему и не близка.

 

10. К жанру духовной оды в творчестве Ломоносова принято относить следующие произведения: «Вечернее размышление о божием величестве, при случае великого северного сияния», «Утреннее размышление о Божием величестве», а также стихо­творные переложения из текстов Священного Писания (фраг­менты из книги Иова; переложения псалмов 1, 14, 26, 34, 70, 116, 143, 145). Все духовные оды Ломоносова написаны в промежут­ке между 1743 и 1751 годами. Ученый-энциклопедист в эти годы интенсивно занимается научными изысканиями. Это время, ко­гда Ломоносов стремится всеми силами способствовать разви­тию отечественной науки, утверждая свои научные взгляды в Петербургской Академии Наук, где большинство ученых и ад­министративных постов тогда занимали ученые из европейских стран, главным образом, немцы. Его духовные оды стали фило­софской декларацией писателя-ученого, отстаивающего свой взгляд на устройство мироздания, значение науки и определяю­щего сферу ее приложения в условиях своего отечества.

Для духовных од Ломоносова характерен широчайший диапазон проблем. Писатель задастся разнообразными нравст­венно-философскими вопросами, размышляет о роли и месте человека и науки в мироздании, о совершенстве природы как Божественного творения. При этом Ломоносов отличается от православных писателей прошлого тем, что он не чуждается «свободного философствования». Будучи глубоко верующим человеком, он отвергает «стеснение сферы науки религией». «Неверно рассуждает математик, — замечает М.В. Ломоно­сов, — если хочет циркулем измерить Божью волю, но неправ и богослов, если он думает, что на Псалтири можно научиться астрономии и химии». Известна ломоносовская формула: «Испытание натуры трудно, однако приятно, полезно, свято». Святость научного знания в понимании Ломоносова обознача­ла необходимость всецело посвятить себя науке. Универса­лизм его дарования проявлялся в нерасчленимости для него науки и литературы, религии и науки.

Наиболее близки к традиционному жанру духовной оды произведения Ломоносова, в которых он опирается на тексты из Ветхого Завета. Среди них несколько являются стихо­творными переложениями псалмов. Псалмы — это библей­ские песнопения, обращенные к Богу. Их авторство приписывается ветхозаветному царю Давиду, сочинения которого составляют одну из самых поэтичных книг Ветхого Завета — «Псалтырь». В этих стихотворениях неизмеримое величие Творца являет себя в устройстве мира, картинах грандиозной природы, ее могуществе и силе. Это приводит поэта в благо­говейный восторг, подобный духовному состоянию автора библейских псалмов, и облекается в насыщенную мощными образами поэтическую картину:

Да хвалит дух и мой язык

Всесильного Творца Державу,

Великолепие и славу…

О, Боже мой, коль Ты велик!

Одеян чудной красотой,

Зарей Божественного света,

Ты звезды распростер без счета

Шатру подобно пред Тобой.

Покрыв водами высоты,

На легких облаках восходишь,

Крилами ветров шум наводишь,

Когда па них летаешь Ты.

Другим библейским источником, на который опирается Ломоносов, стала «Книга Иова», также входящая в Ветхий Завет (им написаны переложения глав 38, 39, 40 и 41 из этой книги). Интересно то, что в Книге Иова Ломоносова не столько привлекает бурный протест человеческой души против дисгармонии жизни, пламенные вопросы Иова, обращенные к Всевышнему о причине бед и несчастий, постигших этого праведника. Такая тематика будет потом подробно разработа­на в творчестве Ф. М. Достоевского. В духовной оде Ломоно­сова, «выбранной из Иова», выражено преклонение и удивле­ние перед мудростью и всемогуществом Создателя вселенной:

Кто море удержал брегами

И бездне положил предел,

И ей свирепыми волнами

Стремиться дале не велел?

 

11. Классицизм (от латинского classicus – образцовый) – это направление в искусстве и литературе Европы и России, для которого характерно строгое соблюдение творческих норм и правил и ориентация на античные образцы. Классицизм возник в Италии в 17 веке, а как направление сложился сначала во Франции, а затем и в других странах Европы. Создателем классицизма считается Никола Буало. В России классицизм зарождается в 1730-е гг. в творчестве Антиоха Дмитриевича Кантемира (русского поэта, сына молдавского господаря), Василия Кирилловича Тредиаковского и Михаила Васильевича Ломоносова. С классицизмом связано творчество большинства русских писателей 18 века.

Художественные принципы классицизма таковы.

1. Писатель (художник) должен изображать жизнь в идеальных образах (идеально положительных или «идеально» отрицательных).
2. В произведениях классицизма строго разделяются доброе и злое, высокое и низкое, прекрасное и безобразное, трагическое и комическое.
3. Герои классицистических произведений чётко делятся на положительных и отрицательных.
4. Жанры в классицизме тоже разделены на «высокие» и «низкие»:

Высокие жанры	Низкие жанры
Трагедия	Комедия
Ода	Басня
Эпопея	Сатира

5. Драматические произведения подчинялись правилу трёх единств – времени, места и действия: действие происходило в течение одних суток в одном и том же месте и не осложнялось побочными эпизодами. При этом драматическое произведение состояло обязательно из пяти актов (действий).

Уходят в прошлое жанры древнерусской литературы. Отныне русские писатели используют жанровую систему Европы, которая существует по сей день.

 

12. В трагедии последней трети века большое место занимает изображение произвола власти. Сюжет строится на эпизодах активного противоборства положительных героев тирании монарха. Первой такой трагедией явился «Димитрий Самозванец» Сумарокова (1771).Трагедия написана на историческом материале «эпохи смуты»: взят период короткого пребывания Димитрия Самозванца на московском троне. Исторические сведения для сюжета трагедии Сумароков мог получить из материалов Г. Миллера и князя Щербатова, работавших в то время над «Летописью о мятежах и разорении Московского государства от внутренних и внешних неприятностей», а так же из анонимной рукописной повести «Повести, како восхитил неправдою на Москве царский пристол Борис Годунов».

В основу сюжета положен эпизод восстания народа против Димитрия и его свержение. Внешне действие строится на любви Самозванца к дочери Шуйского Ксении, любви, вступающей в противоречие с тем, что Ксения любит другого и любима им, а Димитрий женат. Однако движение событий и их развязка определяются не любовными отношениями героев, а организованным в Москве заговором против Димитрия. Заговор возник потому, что Димитрий, во-первых, осуществляет политику полновластного самодержца, забывшего о своем истинном назначении и поправшего свободу и права своих подданных. Он «изверг на троне>.

Блаженство завсегда народу вредно:

Богат быть должен царь, а государство бедно.

Ликуй, монарх, и все под ним подданство, стонь!

Всегда способнее к труду нежирный конь,

Смиряемый бичом и частою ездою

И управляемый крепчайшею уздою,— (!я оставила эти кусочки из москвичевой, чтобы было понятней и она просила приводить пример из текста кому не нужно удалаяйте!)

выражает Димитрий свою политическую программу.

«Царска страсть» для него закон, и он готов ради нее убрать все препятствия на своем пути: убить жену, казнить жениха Ксении .Второй момент в трагедии, не менее важный,— это отношение Димитрия к русским. Он — предатель, презирает и ненавидит своих соотечественников, не скрывает своих

планов:

Здесь царствуя, я тем себя увеселяю,

Что россам ссылку, казнь и смерть определяю.

Сыны отечества поляки будут здесь;

Отдам под иго им народ российский весь.

Поведение Димитрия полностью противоречит нравственным понятиям. Оно вызывает к нему всеобщую ненависть и определяет его судьбу. Свергнутый с московского престола при содействии парода в результате заговора Шуйского, он кончает жизнь самоубийством (пронзает себя кинжалом). Ночь перед смертью самозванец проводит в кошмарных снах. Правитель, монарх, забывший о своем назначении, ставший тираном, угнетателем своих подданных, достоин самой суровой кары. Сумароков в трагедии не только оправдывает всеобщее выступление против Самозванца, по и утверждают его законность и необходимость:

Народ, сорви венец с главы творца злых мук,

Спеши, исторгни скиптр из варваровых рук;

Избавь от ярости себя непобедимой...

Постановка в трагедии Сумарокова темы борьбы с деспотией власти даже с ее узкоклассовым решением в пользу идеального государя была фактом значительным для предпугачсвского времени. Трагедия «Димитрий Самозванец» явилась первой в России политической, тираноборческой трагедией.

Образ Самозванца предстает как сосредоточение зла, не имеющего пределов. Герой одержим ненавистью к людям, упорной маниакальной идеей погубления России, Москвы и всего народв, подвластного царю. Самозванец как зарактер неизменен во внутреннем своем содержании. В нем нет контрастных начал, противоположных свойств их борьбы. Сумароков представляет мир Сумарокова воплощением произвола темных страстей ненависти ко всему устроенному иначе. Монологи героя, демонстрируют его жуткое одиночество.

Противоположная сторона конфликта — Пармен, боярин Шуйский, его дочь Ксения и ее возлюбленный, князь Георгий Галицкий, на протяжении действия ни минуты не стараются смириться перед тиранией Димитрия — то есть с обеих сторон конфликта упраздняется даже видимость коллизии страсти и чувства долга, характерная для более ранних трагедий. Герои-протагонисты откровенно противопоставляют тиранической идеологии Димитрия свою концепцию праведной власти.

Особое место занимет собирательный персонаж — народ. Само слово «народ» — одно из наиболее частотных в трагедии «Димитрий Самозванец», наряду со словами «рок» и «судьба», которые озвучивают идею неотвратимой небесной кары. Именно в отношении к народу корректируются нравственные позиции порока и добродетели.

 

13. В мае 1769 г. начинает выходить журнал "Трутень", который не только не поддержал курс, предложенный "Всякой всячиной", но вступил с ней в прямую полемику. Издателем "Трутня" был Николай Иванович Новиков(1744 - 1818) - яркий публицист и просветитель XVIII в. Журнал выделялся среди других сатирических журналов т.к. имел острое политическое и сатирическое содержание.

Название журнала осмысливалось двояко:

1)Трутень- намёк на паразитизм помещиков. Это мнение поддерживалось благодаря эпиграфу: «Они работают, а вы их труд едите» (строка из басни Сумарокова «Жуки и пчёлы»)

2) Литературно-философское название. Трутень- человек , предпочитающий собирать и публиковать чужие сочинения, чем писать свои –неудачные.

Вскоре вступил в полемику с журналом «Всякая всячина», главный вопрос- Какой должна быть сатира?

1.Для «Всякой всячины» сатира (улыбательная, на порок)

Должна изображать отвлечённо общечеловеческие пороки, не задевая при этом конкретных людей.

Сохранение духа человеколюбия и снисходительности, благодаря которым сатира приближалась к мягкой иронии, юмору и сатирой уже не была.

*Екатерина выступала под псевдонимом «АфиногенПирочинов»

2.Для «Трутня» сатира (на лица, конкретные пороки)

Она должна изображать в узнаваемых конкретных формах, задевая конкретных людей.

Она должна не бояться острых осуждений, т.к. только осуждая, можно заставить людей исправиться.

*псевдоним «Правдолюбов»

В высшей степени показательно, что оба журнала по поводу возникшего между ними спора обращаются к "публике". Выразителями общественного мнения стали другие сатирические журналы - "Адская почта" и "Смесь", которые встали на сторону "Трутня". Вдохновленный поддержкой, Новиков продолжает свои критические выступления. Он высмеивает увлечение русских помещиков иностранными модами, их непомерное чванство и высокомерие, раскрывает взяточничество и произвол "подьячих". Наибольшей остротой и смелостью отличались статьи, адресованные дворянам-крепостникам - Змеяну,

Безрассуду и т.п. Но вершиной обличительной литературы в "Трутне" стали "копии с отписок", т.е. копии с переписки между барином и крестьянами.

Потерпев поражение в полемике с "Трутнем", Екатерина решила воспользоваться правом сильного. В следующем 1770 г. большая часть сатирических журналов была закрыта. Остались лишь "Всякая всячина" под новым названием "Барышок всякой всячины" и "Трутень". «Трутень» закрылся в 1770 году

В журналах Новикова была разработана система жанров, направленная на наиболее доходчивый, наиболее узнаваемый способ порока. Целью было воссоздать максимально узнаваемую жизненную ситуацию и заставить взглянуть на эту ситуацию под другим углом зрения.

Сатирические Ведомости

Воспроизводили стиль и форму газетных объявлений, давали читателям увидеть то, что смешно, достойно сатиры.

Сатирические рецепты

Пародировали узнаваемую форму домашних лечебников. Порок изображался в виде симптомов болезни, а оценка автора- рецепт лекарства от этой болезни.

Сатирические письма

Наиболее распространены в сатире 18 века. Они позволяли создать целостную характеристику сатирических персонажей. Сатирическое письмо создавало иллюзию подлинного письма читателя к издателю журнала, но стиль и язык письма воспроизводил скудный внутренний мир порочного персонажа автора, самохарактеристика порока.

Авторство многих сатирических писем было приписано Фонвизину.

-«Письма к Фапалею» (4 письма .)

Их написали родственники из деревни молодому дворянину Ф., рассказывая о происшедшем.

Аллегорическое путешествие «Отрывок путешествия в * и * т*»

Посвящено осуждению крепостного права. Рассказывается от 1 лица о впечатлении посещения путешественников деревни «Разорённое».Видит картины крестьянских бедствий, разорения. В конце- покинул деревню и уехал в деревню «Благополучное» но она не показана.

 

14. Денис Иванович Фонвизин (1745 – 1792) – писатель, драматург, родился в дворянской московской семье.

Начальное образование в биографии Фонвизина было получено дома. Затем он обучался в гимназии при университете Москвы, после ее – на философском факультете университета. Первые произведения Фонвизина были написаны в студенчестве. Тогда же, увидев театральную постановку пьесы Гольберга, увлекся его творчеством, перевел множество его басен.

В 1762 году писатель поселяется в Петербурге, где работает в Коллегии иностранных дел (с 1769 – секретарь руководителя), секретарем кабинет-министра (1763 – 1769). Сатирический образ Фонвизина проявляется в произведениях «Бригадир», «Послание к слугам моим». Для Фонвизина комедии являются способом с иронией описать окружающий мир. Он по праву считается основоположником бытовых комедий в России.

Одно из лучших произведений Фонвизина «Недоросль» было написано после Пугачевского бунта. В нем автор отображает свое видение причин русских бедствий (крепостное право). В 1782 году в своей биографии Денис Иванович Фонвизин уходит в отставку, посвящает себя литературе, путешествует.

После публикаций 1783 года рассказы Фонвизина запрещаются к печати. Но даже тяжело больным он продолжает писать. 1 декабря 1792 года Денис Фонвизин скончался.

Фонвизин с 1763 года служил при Елагине, всякого насмотрелся и, наконец, в 1769 году создал первую подлинно русскую комедию «Бригадир»:

а) по форме она отвечает классицистическим требованиям: 5 действий с постепенным разворачиванием конфликта, построенного вокруг любовной линии, 3 единства (места, времени, действия), неожиданная счастливая развязка, «говорящие» именя (Добролюбов, Софья - мудрость);

б) ее «русскость» внесена уже в заглавие: хотя Бригадир - не главный герой комедии, но зато это типично русская реалия;

в) проблематика (выявляемая через характеры) в большей степени национальна, чем общечеловечна (галломания, которая в самом деле была очень распространена, - Сын, Советница), судейское взяточничество (Советник), военная тупость (Бригадир), хотя есть и более общие проблемы - скупость (Бригадирша), ханжество (Советник). Герои предстают как носители одной (максимум - двух) гипертрофированно выраженных пороков, которые и высмеиваются. Они вполне ходульны, но схематизм - общая черта классицистической драматургии;

г) затрагивается тема воспитания и «скотоподобия» невоспитанного человека (Бригадир сравнивается с попугаем, медведем, псом, Сын - с щенком, Бригадирша - со свиньей, коровой, совой), развернутая в «Недоросле»;

д) приемы комического - речевая манера персонажей, отражающая присущую им гипертрофированную черту, разговор глухих (иногда - там, где Сын говорит по-французски, реализованный), гротеск;

е) отступление от канона - сцена, в которой Бригадирша плачет и рассказывает Софье и Добролюбову историю про жену капитана Гвоздилова: читатель испытывает жалость к комическому персонажу.

 

Настоящее признание драматургического таланта пришло к Фонвизину с созданием в 1768—1769 годах комедии "Бригадир" Она явилась итогом тех поисков русской самобытной комедии, какими жили члены елагинского кружка, и в то же время несла в себе новые, глубоко новаторские принципы драматургического искусства в целом. Провозглашенные во Франции, в теоретических трактатах Д Дидро, эти принципы способствовали сближению театра с действительностью. Уже с поднятия занавеса зритель оказывался погруженным в обстановку, поражавшую жизненной реальностью В мирной картине домашнего уюта все значимо и одновременно все натурально — и деревенское убранство комнаты, и одежда персонажей, и их занятия, и даже отдельные штрихи поведения

В дом Советника приезжает отставной Бригадир с женой и сыном Иваном, которого родители сватают за дочь хозяина Софью Сама Софья любит бедного дворянина Добролюбова, но с ее чувством никто не считается. "Так ежели Бог благословит, то двадцать шестое число быть свадьбе" — этими словами отца .Софьи начинается пьеса
Все действующие лица в "Бригадире" — русские дворяне В скромной, будничной атмосфере среднемосковского быта личность каждого персонажа проявляется словно исподволь в разговорах Постепенно от действия к действию духовные интересы персонажей раскрываются с различных сторон, и шаг за шагом обнажается своеобразие художественных решений, найденных Фонвизиным в его новаторской пьесе.
Традиционный для жанра комедии конфликт между добродетельной, умной девушкой и глупым женихом осложнен одним обстоятельством. Он недавно побывал в Париже и полон презрения ко всему, что его окружает дома, в том числе и к своим родителям "Всякий, кто был в Париже, — откровенничает <ж, — имеет уже право, говоря про русских, не включать себя и число тех, затем что он уже стал больше француз, нежели русский". Речь Ивана пестрит произносимыми кстати и некстати французскими словечками Единственный человек, с которым он находит общий язык,— это Советница, выросшая на чтении любовных романов и сходящая с ума от всего французского.
Нелепое поведение новоявленного "парижанца" и приходящей от него в восторг Советницы наводит на мысль, что основу идейного замысли в комедии составляет обличение галломании Своим пустозвонством и новомодным манерничаньем они как будто бы противостоят умудренным жизненным опытом родителям Ивана и Советнику. Однако борьба с галломанией — лишь часть обличительной программы, питающей сатирический пафос "Бригадира" Родственность Ивана всем остальным персонажам вскрывается драматургом в первом действии, где они высказываются о вреде грамматики каждый из них считает изучение грамматики ненужным делом, к умению достигать чинов и богатства она ничего не прибавляет
Эта новая цепь откровений, обнажая интеллектуальный кругозор главных героев комедии, подводит нас к пониманиюосновной идеи пьесы В среде, где царствуют умственная апатия и бездуховность, приобщение к европейской культуре оказывается злой карикатурой на просвещение Нравственное убожество Ивана, гордящегося своим презрением к соотечественникам, под стать духовному уродству остальных, ибо их нравы и образ мыслей, в сущности, столь же низменны
И что важно, в комедии эта мысль раскрывается не декларативно, а средствами психологического самораскрытия персонажей Если раньше задачи комедийной сатиры мыслились в основном в плане выведения на сцену персонифицированного порока, например "скупости", "злоязычия", "бахвальства", то теперь под пером Фонвизина содержание пороков социально конкретизируется Сатирическая памфлетность "комедии характеров" Сумарокова уступает место комически заостренному исследованию нравов общества И в этом главное значение фон-визинского "Бригадира"
Фонвизин нашел интересный путь усиления сатирико-обли-чительного пафоса комедии В "Бригадире" будничная достоверность портретных характеристик персонажей перерастает в комически шаржированный гротеск. Комизм действия нарастает от сцены к сцене благодаря динамическому калейдоскопу переплетающихся любовных эпизодов. Пошлый флирт на светский манер галломанствующих Ивана и Советницы сменяется лицемерными ухаживаниями Советника за ничего не понимающей Бригадиршей, и тут же с солдатской прямолинейностью ведет штурм сердца Советницы сам Бригадир. Соперничество отца с сыном грозит потасовкой, и только общее разоблачение успокаивает всех незадачливых "любовников"

 

15. На уровне жанрообразования поэтика «Недоросля» продолжает пребывать своеобразной: сатирико-бытовые по типу художественной образности персонажи комедии предстают в полном ореоле трагедийных ассоциаций и жанрообразующих мотивов, тогда как герои-идеологи по своему эстетическому статусу восходящие к бесплотному голосу высоких жанров оды и трагедии целиком погружены в стихию комедийных структурных элементов.

Бытовые персонажи здесь – архаисты и даже первая характеристика от Правдина дает архаизмами точное описание Простаковой. Правдин изъясняется словами, которые автор позаимствовал у Сумарокова, который, в свою очередь, ими же (словами) пользовался для реплик своих трагических тиранов (напр. «Димитрий Самозванец»).

Эмоциональную доминанту действия для бытовых персонажей определяет мотив тоски, распространившийся до понятия «состояние души». Он возникает от момента больного диареей Митрофанушки вплоть до самого финала. Хотя начинается комедия с радостно готовящегося к свадьбе Скотинина. Состояние героев усугубляется типично трагедийной пластикой – стояние на коленях, обморок, простирание рук – это все характеризует образ Простаковой как трагедийный. Также со слов героев не сходят всякие идиомы, намекающие на смерть и кровопролитие: «Я чаю, тебе жмет до смерти», «И не деревеньки, а то, что в её деревеньках водится, и до чего моя смертная охота». Самоубийство тоже не чуждо бытовым персонажам. Простакова играет смерть в конце комедии, когда её, мертвую уже в душевном плане, добивает до обморока Митрофанушка. Эта смерть как лавина нарастает по ходу всего действия и в конце Простакова все твердит, что пропала и умерла. И, наконец, тут присутствует древнегреческо-литературный рок, ибо мы уже с самого начала комедии знаем, чем она кончится, нам на это Правдин намекает – «Не сомневаюсь, что унять их возьмутся меры».

Семествопростаковых все время уповает на случай, но эти надежды противоречивы и случай им служить отказывается, что актуализирует мотив рока. Финал тривиален для трагедии – утрата того, чем персонаж обладал при завязке. Ничего не теряют только те, кто ничего не имел. Простаков и Еремеевна остаются при своем, но свое у них – личное бессловесное рабство. В итоге что мы имеем? Комедию рока. Так как все комические персонажи выстроены трагедийной структурой.

И тут же мы видим, что герои-идеалисты, созданные по жанру оды и трагедии развернуты в действии сугубо комедийной структуры. Разворот картины на 180 градусов. Не смотря, что Стародум обладает фамилией-архаизмом, он является героем-новатором.Его род не идет дальше Петра 1, императора-новатора. Милон и Софья появляются на сцене в горе и несчастии, но потом их настроения резко меняется в противоположную сторону к концу действия (привет, смена настроений героев-антагонистов). Это чисто комедийная фишка (поворот от несчастья к счастью) в противопоставление трагедийной фишке (от счастья к несчастью). Им не страшна смерть (автором нарочито вырезано это слово из реплик протагонистов), даже война у них служит исправлением нравов. Ну, и, конечно же, на стороне протагонистов находится случай – многочисленный СЛУЧАЙНЫЕ встречи героев в одном доме. Исследователи говорят – автор с ними перестарался и этими встречами перегрузил полотно пьесы. И речь героев также изобилует словом «Случай». Для того. Чтобы добить полифонию курсов персонажей, автор дарит каждому протагонисту в конце что-нибудь: Стародуму – племянницу, честную сердцем, Милон и Софья приобретают друг друга, Правдин получает «утрату иллюзий относительно человеколюбивых видов высшей власти».

Разве это не трагедия – когда идеальная добродетель должна жить, уповая на случай.

Между персонажами, чьи среды обитания столь различны, уровни владения словом сформулированы столь разными критериями и чьи уровни владения словом исключают какой бы то ни было диалог, что есть основа любого действия, между ними невозможен личностный конфликт, только надличностный и его дробление.

Начнем с конфликта. Как и любая драма, «Недоросль» должен обозначить сферу своих конфликтов в самом начале. Однако все мелочные споры бытовых героев в первых 5 действиях, не находят развития (спор о кафтане, крепостница и крепостной). Конфликт переходит на уровень бытового нравоописания (борьба Митрофанушки и Скотинина за деньги Софьи). Когда на сцену выходят Правдин и Стародум и начинают говорить о болезни власти, конфликт переходит в ранг идеологического.

Но из трех возможных линий конфликта реализуются только две – бытовая нравоописательная и понятие о природе и идеальной власти. Бунт же крестьян в 18 веке было просто немыслим.

И даже самостоятельных действий в комедии тоже два. Они повторяются по методу кривозеркального, каламбурного отображения. Если госпожа Простакова проводит тираническую власть над крестьянами на деле, то Стародум и Правдин обсуждают, как власть может придти к тирании; экзамен Митрофанушки предварен экзаменом Милона на право зваться честным человеком; драка Скотинина и Митрофана соответствует внутренней борьбе Милона за счастье с любимой. Причем каждое это действие имеет полный набор композиционных элементов – первоначальная ситуация, завязка, развитие, кульминация, развязка. А в финале все результаты, к которым пришли герои, имеют две стороны – как положительную, так и отрицательную.

Также следует отметить, что письмо Стародума в начале пьесы творит живой мир комедии, а в конце приезд наместника дает воскрешает на миг мертвые души, чтобы снова бросить их в пропасть. Это церковный отклик – как действие архетипа Евангелия и Апокалипсиса.

Комедия Фонвизина, совместив в себе две жанровые структуры, два угла зрения, два способа словесного моделирования жизненных связей, создала эффект стереоскопический, отсюда комедия приобрела доселе невиданную в русской литературе объемность, всеохватность, универсальность.

«Недоросль» была написана в 1781 году. В то время в России самой революционной была идея просвещенной монархии, провозглашаемая французскими энциклопедистами.

Комедия "Недоросль" справедливо считается вершиной творчества Фонвизина и всей отечественной драматургии 18в. Сохраняя связь с мировоззрением классицизма, комедия стала глубоко новаторским произведением.

В пьесе высмеиваются пороки (грубость, жестокость, глупость , необразованность, алчность), которые, по мнению автора, требуют немедленного исправления. Проблема воспитания - центральная в идеях Просвещения, является основной и в комедии Фонвизина, что подчеркивается ее названием.

Конкретности изображаемой действительности соответствует и язык произведения (одно из правил классицизма). Например, речь Простаковой: грубая в обращении к слугам ("мошенник","скот","воровскаяхаря" - портной Тришка; "бестия", "каналья" - нянька Еремеевна), заботливая и ласковая в разговоре с сыном Митрофанушкой (" век живи, век учись, друг мой сердешный", "душенька"). "Правильный", книжный язык составляет основу речи положительных персонажей: на нем говорят Стародум, Правдин, Милон и Софья. Таким образом, речь героев как бы делит персонажей на отрицательных и положительных (одно из правил классицизма). Соблюдается в комедии и правило трех единств. Действие пьесы происходит в усадьбе госпожи Простаковой (единство места). Единство времени тоже присутствует. Единство действия предполагает подчинение действия пьесы авторской задаче, в данном случае - решение проблемы истинного воспитания. В комедии непросвещенные (Простакова, Скотинин, Простаков, Митрофанушка) противопоставлены образованным (Стародум, Софья, Правдин, Милон) персонажам.

На этом следование традициям классицизма завершается.

Для Фонвизина, в отличие от классицистов, было важно не просто поставить проблему воспитания, но и показать, как обстоятельства (условия) влияют на формирование характера личности. Это существенно отличает комедию от произведений классицизма. В "Недоросле" были заложены основы реалистического отражения действительности в русской художественной литературе. Автор воспроизводит атмосферу помещичьего произвола, разоблачает жадность и жестокость Простаковых, безнаказанность и невежество Скотининых. В своей комедии о воспитании он поднимает проблему крепостного права, его растлевающего влияния и на народ, и на дворян. В отличие от произведений классицизма, где действие развивалось в соответствии с решением одной проблемы, "Недоросль" - произведение многотемное. Его основные проблемы тесно связаны друг с другом: проблема воспитания - с проблемами крепостного права и государственной власти. Для разоблачения пороков автор использует такие приемы, как говорящие фамилии, саморазоблачение отрицательных персонажей, тонкая ирония со стороны положительных героев. В уста положительных героев Фонвизин вкладывает критику "развращенного века", бездельников-вельмож и невежественных помещиков. Тема служения Отечеству, торжества справедливости также проведена через положительные образы.

Нарицательный смысл фамилии Стародума (любимого героя Фонвизина) подчеркивает его приверженность идеалам старых, петровских времён. Монологи Стародума направлены (в соответствии с традицией классицизма) на воспитание «власть имущих», в том числе императрицы. Таким образом, охват действительности в комедии необычайно широк по сравнению со строго классицистическими произведениями.

Новаторской является и система образов комедии. Действующие лица традиционно делятся на положительных и отрицательных. Но Фонвизин выходит за рамки классицизма, вводя в пьесу героев из низшего сословия. Это крепостные, холопы (Еремеевна, Тришка, учителя Кутейкин и Цыферкин). Новым была и попытка Фонвизина дать хотя бы краткую предысторию персонажей, раскрыть разные грани характеров некоторых из них. Так, злобная, жестокая крепостница Простакова в финале становится несчастной матерью, отвергнутой собственным сыном. Она даже вызывает наше сочувствие.

Новаторство Фонвизина проявилось и в создании речи персонажей. Она ярко индивидуализирована и служит средством их характеристики. Таким образом, формально следуя правилам классицизма, комедия Фонвизина оказывается глубоко новаторским произведением. Это была первая социально-политическая комедия на русской сцене.

Простакова – дворянка, мать Митрофанушки и сестра Тараса Скотинина. Ее фамилия указывает на необразованность и невежество героини, а также на то, что в конце пьесы она попадает впросак.

Простакова – движущее лицо комедии. Она замышляет женить Митрофана на богатой воспитаннице Софье (вопреки первоначальному намерению выдать ее за своего брата). Позже, когда ее планы рушатся, Простакова хочет тайно обвенчать молодых (несмотря на протесты Софьи).
Главная черта в характере Простаковой – безумная, животная любовь к сыну. Она считает, что все, что выгодно для Митрофана, - хорошо, что невыгодно, то плохо. При этом способ, которым достигается выгода, не имеет значения. Так, пытаясь устранить соперника сына – своего брата Скотинина, она вцепляется в его шею и т. д. Таким образом, ее нравственные и моральные понятия полностью извращены. П.А. Вяземский писал о Простаковой: «Смесь наглости и низости, трусости и злобы, гнусного бесчеловечия ко всем и нежности, равно гнусной, к сыну, при всем том невежество, из коего… истекают все сии свойства…» Фонвизин видит две причины «злонравия» героини. Первая, внутренняя, причина – невежество Простаковой, не облагороженное воспитанием. Вторая, социальная, - указ Екатерины II «О вольности дворян», который невежественные дворяне поняли как полную власть над крепостными без всяких ограничений. В конце пьесы Простакова повержена. Она теряет все: власть над крепостными, имение, сына. Ее крах – это поражение всей прежней системы воспитания и залог победы новых идей, заявленных положительными персонажами пьесы.

Митрофанушка – сын помещиков Простаковых. Он считается недорослем, т.к. ему 16 лет и он не достиг совершеннолетия. Соблюдая указ царя, Митрофанушка учится. Но делает это с большой неохотой. Он отличается тупостью, невежеством и ленью (сцены с учителями).

Митрофан груб и жесток. Он ни во что не ставит своего отца, издевается над учителями и крепостными. Пользуется тем, что мать в нем души не чает, и вертит ею, как хочет.

Митрофан остановился в своем развитии. О нем Софья говорит: «Он хотя и 16-ти лет, а достиг уже до последней степени своего совершенства и дале не пойдет».

В Митрофане сочетаются черты тирана и раба. Когда план Простаковой женить сына на богатой воспитаннице, Софье, не удается, недоросль ведет себя как раб. Он униженно просит прощения и покорно принимает от Стародума «свой приговор» - идти служить («По мне, куды велят»). Рабское воспитание привито герою, с одной стороны, крепостной нянькой Еремеевной, а, с другой стороны, всем миром Простаковых-Скотининых, у которых извращены понятия о чести.
Через образ Митрофана Фонвизин показывает деградацию русского дворянства: из поколения в поколение невежество увеличивается, а грубость чувств доходит до животных инстинктов. Недаром Скотинин называет Митрофана «чушка проклятая». Причина такой деградации – в неправильном, уродующем воспитании.

Образ Митрофанушки и само понятие «недоросль» стало нарицательным. Сейчас так говорят о невежественных и глупых людях.

Тарас Скотинин– дворянин, брат Простаковой. Крайне невежественен, глуп. Единственный интерес его жизни – свиньи, разведением которых он занимался. Ради денег рассчитывал жениться на Софье, племяннице Стародума. Из-за этого соперничал со своим племянником Митрофаном, конфликтовал с Простаковой: «Дойдет дело до ломки, погну, так затрещишь». Этот герой является «достойным» представителем своей семьи: он нравственно и морально деградировал, превратился в животное, о чем говорит его фамилия. Причина такой деградации – в невежестве, отсутствии правильного воспитания: «…не будь тот Скотинин, тот чему-нибудь учиться захочет».

Стародум – дядя Софьи. Его фамилия означает, что герой следует принципам эпохи Петра I (старой эпохи): «Отец мой непрестанно мне твердил одно и тоже: имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время».

В комедии Стародум появляется поздно (в конце1 явления). Он избавляет (вместе с Милоном и Правдиным) Софью от тирании Простаковой, дает оценку ей и воспитанию Митрофана. Также Стародум провозглашает принципы разумного государственного устройства, нравственного воспитания и просвещения.
Воспитание дворянина, по мнению Стародума, - дело государства. Оно должно включать как воспитание ума, так и воспитание сердца. Причем воспитание сердца стоит на первом месте. Ведь без души «просвещеннейшая умница – жалкая тварь». Воспитание должно опираться на силу положительного и отрицательного примера и «своим критерием положить благо отечества». Стародум имеет подробную биографию. Ему 60 лет, он служил при дворе и вышел в отставку. После долго жил в Сибири, где своим трудом нажил состояние. Стародум хочет устроить счастье Софьи, находит ей жениха и делает ее своей наследницей. Этот герой прямодушен и проницателен. Он видит насквозь Простакову и ее семейство и в глаза говорит им все, что о них думает.

Слуги и учителя имеют в своей речи характерные признаки сословий и частей общества, к которым они принадлежат. Речь Еремеевны — это постоянные оправдания и желания угодить.

С большой художественной силой нарисована Еремеевна, няня Митрофана. Фонвизин убедительно показывает, какое растлевающее влияние имело крепостное право на дворовых слуг, как оно уродует, извращает присущие им хорошие человеческие качества, развивает и воспитывает в них рабскую приниженность. Сорок лет служит ЕремеевнаПростаковым — Скотининым. Она беззаветно предана им, рабски привязана к дому, у неё сильно развито чувство долга. Не щадя себя, она оберегает Митрофана. Когда Скотинин хочет прибить Митрофана, Еремеевна, «заслоняя Митрофана, остервенясь и подняв кулаки», как указывал Фонвизин, кричит: «Издохну на месте, а дитя не выдам. Сунься, сударь, только изволь сунуться. Я те бельмы-то выцарапаю». Но эта преданность и чувство долга приобретают у Еремеевны искаженный, рабский характер. У неё нет чувства человеческого достоинства. Нет не только ненависти к своим бесчеловечным угнетателям, но даже протеста. Служа своим мучителям, «живота (т. е. жизни) не жалея», Еремеевна живёт в постоянном страхе, трепещет перед своей свирепой госпожой. «Ах, уходит он его! Куда моей голове деваться?» — с отчаянием и страхом кричит она, видя, как Скотинин с угрозами подходит к Митрофану. А когда Милон отталкивает от Софьи Еремеевну, Еремеевна вопит: «Пропала моя головушка!»
И за такую беззаветную и верную службу Еремеевна получает только побои и слышит только такие обращения от Простаковой и Митрофана, как бестия, собачья дочь, старая-ведьма, старая хрычовка. Тяжела и трагична судьба Еремеевны, принуждённой служить извергам-помещикам, не способным оценить её верную службу.

 

16. Комическая опера - драматическое произведение в жанре комедии с музыкой в виде вставных арий, дуэтов, хоров, куплетов. Возникла во Франции и достигла расцвета во второй половине XVIII в. в творчестве Ш.- С Фавара, М.-Ж. Седена. Ж.-Ж. Руссо. В России первые оригинальные комические оперы появились в 70-е и стали популярны в 80-90-е годы XVIII в. Становление этого жанра в русской литературе было связано с развитием интереса к отечественной истории, фольклору и национальному быту, с утверждением крестьянской темы в искусстве и формированием русского театра, также, в известной степени, влиянием французской музыкальной и театральной культуры. В России было создано около 70 оригинальных комических опер, над которыми работали около 30 писателей и 20 композиторов. Сред авторов комических опер были известные литераторы той эпохи - И.А Крылов. В.И. Майков, Н.А. Львов, Г.Р. Державин, Я.Б. Княжнин, М.Б. Херасков, В.А. Левшин, Екатерина II. К самым значительным произведениям этого жанра относят «Анюту» М. И. Попова (1772), «Розану и Любима» Н.П. Николева (1776), «Несчастье от кареты» Я.Б. Княжнина (1779),»Мельника - колдуна, обманщика и свата» А.О. Аблесимова (1779), «Санкт-Петербургский гостиный двор» М.А. Матинского (1781). Источниками сюжетов для русских драматургов служили произведения как отечественной, так и переводной литературы («Ставленник» М. Чулкова, «Ставленник» Я. Соколова, «Деревенский колдун» Ж.-Ж. Руссо, «Мельник - колдун, обманщик и сват» А.О. Аблесимова). Народные песни были заимствованы из сборников В. Трутовского, М. Чулкова, Н. Львова. Комическая опера развивалась по двум основным направлениям. Обличительное начало в развитии жанра было связано с осуждением злоупотреблений крепостников, с осмеянием невежества дворян и церковнослужителей, алчности чиновников и купцов (пьесы И. Крылова, М. Матинского, Н. Николева).

Жанр комической оперы имел свою развитую типологическую систему. Различают такие виды опер, как бытовые, пасторальные, сказочно-авантюрные, дидактические и др., по форме речевого выражения - прозаические и стихотворные. Зародившись как средний жанр литературы классицизма («Анюта» М. Попова), комическая опера испытала на себе воздействие сентиментализма («Деревенский праздник» В. Майкова) и предромантизма («Новгородский богатырь Боеслаевич» Екатерины II). В ходе развития этот жанр вступал во взаимодействие с различными формами драмы и лирики - слезной комедией, трагедией, идиллией и др. При постановке комических опер использовались музыка и балет, хоровое пение и живопись. Конфликт в комической опере внешне носил социальный характер (столкновение облеченного властью и богатством человека с человеком бесправным и бедным), однако его разрешение обычно переводилось в нравственно-этический план, кончалось раскаянием злодея. В основе конфликта лежал поиск социальной гармонии, мысль о неизбежном наказании порока и торжестве добродетели. Комические оперы - своеобразные социальные утопии XVIII в.

Сюжеты опер однотипны; для них характерны наличие любовного треугольника, мотивы сватовства и похищения невесты, изображение купеческого обмана и чиновничьих плутней, галломании и произвола дворян; однако для них обязателен счастливый конец. Представители обличительного направления в развитии жанра предпочитали разрабатывать сюжеты из современной им жизни России, в то время как для писателей охранительного направления был свойственен интерес к событиям прошлого: они часто переносили действие в условный мир рыцарских подвигов, в мир русских былин и сказок.

Обычно комические оперы отличались небольшим объемом, состояли из 1-3 актов. Основой микроструктуры пьес было явление. Главные герои комических опер, как правило, - представители третьего сословия: крестьяне, купцы, мещане, солдаты, мелкие чиновники. Дворяне чаще всего выступали в виде антигероев, создавали драматургический фон, символизируя некое социальное зло. Ведущими принципами создания системы образов в комической опере были нравственный (добродетельные и жестокосердные герои) и социальный (дворяне и люди третьего сословия), при этом часто соблюдался принцип парности образов. В отличие от статичных женских образов комедий, в комической опере женские персонажи активны, успешно противостоят жизненным невзгодам и одерживают победу в борьбе за свою любовь. Если в комедиях крестьяне изображались обычно в виде глуповатых слуг или невежественных земледельцев, то в комических операх это люди высоких чувств, глубоких нравственных понятий, поэтические натуры, близкие к миру природы и музыкально одаренные. В комических операх особо хорошо был разработан образ плута (Семен в «Розане и Любиме» Николева, Мельник в «Мельнике-колдуне» Аблесимова, Степан и Афанасий в «Несчастье от кареты» и «Сбитенщике» Княжнина). С этими образами, восходящими к традициям народного балаганного театра и отличающимися многогранностью, обладающими чертами одновременно и положительных, и отрицательных героев, в пьесах было связано движение и разрешение интриги. Герои комических опер часто носили «говорящие» имена и фамилии, например: офицер Болтай, купец Сквалыгин, девица Хавронья, подьячий Крючкодей, помещица Новомодова. В комической опере господствовали две стилевые стихии: разговорно-бытовой язык третьего сословия с использованием диалектных особенностей и специфически «народной» лексики и книжно-литературный язык дворянства. В основе речевой структуры комической оперы лежат диалог и тетралог, в то время как полилоги и монологи встречаются редко, что связано с законами жанра, культивировавшего разработку сюжетного любовного треугольника.

 

Я. Б. Княжнин (1740-1791)

Ярким воплощением просветительского гражданского классицизма в драматургии стали трагедии Якова Борисовича Княжнина. В лучшей своей трагедии «Вадим Новгородский»(1789) писатель поднялся до сочувствия республиканским порядкам. Пьеса вызвала гнев правительства и была запрещена.

Трагедии

Княжин написал восемь трагедий. Ранние из них — «Дидона», «Титово милосердие», «Софонизба» — близки к иноземным образцам, за что Пушкин назвал драматурга «переимчивый Княжнин». Пьеса «Чудаки»более безобидна по своему содержанию, В ней высмеиваются различные «чудачества» дворянского общества: галломания, спесь, сплетничество и т. д.

Язык комедий Княжнина — ступень на пути к драматическому искусству Грибоедова. Стихи из «Хвастуна» и «Чудаков» использовал Пушкин в качестве эпиграфов к первой и четвертой главам «Капитанской дочки».

Есть у Княжнина и комическая опера «Несчастье от кареты» (1779). В ней критика помещичьего произвола соединилась с сатирой на галломанию. Помещик Фирюлин решил продать в рекруты крестьянина Лукьяна и на вырученные деньги купить французскую карету. Лукьян и его невеста Анюта умоляют барина отменить приказ и употребляют несколько французских слов. Французская речь произвела чудо. Помещик прослезился и приказал освободить Лукьяна от оков. «Боже мой, — восклицает Лукьян, — как мы несчастливы! Нам должно пить, есть и жениться по воле тех, которые нашим мучением веселятся и которые без нас бы с голоду померли».

Но лучшие его пьесы «Росслав» (1784) и «Вадим Новгородский» оригинальны.

Княжнин продолжает традицию сумароковских трагедий. Обращаясь к отечественной истории, он столь же свободно, как и его учитель, ее интерпретирует. Но в сравнении с Сумароковым Княжнин испытал более сильное влияние просветительства. Отсюда резкая политическая окраска произведений Княжнина, пристрастие к тираноборческим сюжетам, к гражданской лексике («деспот», «тиран», «рабы»). Многие стихи его афористичны.

Замысел «ВадимаНовгородского» во многом был обусловлен полемическими задачами. Оппонентом Княжнина оказалась сама Екатерина II, которая написала драматическое произведение под названием «Историческое представление из жизни Рурика».

Княжнин «Вадим Новгородский».

Княжнин резко отошел в своей трагедии от замысла Екатерины. Его Вадим не находится ни в каком родстве с Руриком и не претендует на княжескую власть. Он — горячий защитник республиканских порядков в Новгороде. Несколько лет подряд вместе с другими посадниками Вадим был вдали от родного города, защищая от врага новгородские владения. По возвращении он узнает, что после длительных междоусобиц власть перешла в руки Рурика. Вадим не может примириться с утратой Новгородом былой вольности и организует против Рурика заговор. Ближайшие его помощники — посадники Пренест и Вигор. Тому из них, кто более отличится, Вадим обещает в жены свою дочь Рамиду. Между тем Рамида любит Рурика.

Когда заговор Вадима потерпел поражение, Пренест и Вигор погибли в бою, пленный Вадим предстал перед Руриком и Рамидой. Рурик столь великодушен, что готов уступить новгородский престол Вадиму, но княжнинский Вадим не похож на Вадима из пьесы Екатерины. С негодованием отвергает он предлагаемый ему «венец».

Рурик обращается к народу и просит его решить судьбу Новгорода. Народ на коленях умоляет Рурика остаться у власти. Эта сцена вызывает у Вадима бурное негодование.

Ему остается один выход — умереть. Рамида догадывается о решении отца и, не желая быть свидетельницей его смерти, закалывает себя. Подобно древним республиканцам, Вадим восхищен поступком дочери. И он также лишает себя жизни.

Итак, Екатерина смогла противопоставить законно царствующему монарху морально нечистоплотного честолюбца. Новизна и смелость позиции Княжнина в том, что в его пьесе самодержавию противопоставлялась республика, а просвещенному монарху — идеальный республиканец. Таких конфликтов русская драматургия еще не знала.

Княжнин стремится быть максимально объективным в своих оценках. Его Рурик — образцовый монарх. Он не узурпировал власть, а был возведен на престол изнемогавшим от внутренних раздоров народом. Он сумел восстановить в Новгороде порядок и даже готов уступить свое место сопернику. Он добр и великодушен. Но республиканцы Княжнина осуждают не конкретных носителей самодержавной власти, а сам монархический принцип, предоставляющий одному лицу бесконтрольную власть. Монархия всегда чревата деспотией. Где гарантия, что кроткий правитель не переродится в кровожадного тирана? Об этом говорит единомышленник Вадима посадник Пренест.

Вадим в пьесе Княжнина — образец высокой гражданской героики. Его поступками руководит не зависть, не стремление к власти. Он видит превосходство республиканских порядков над монархическими и до последней минуты остается верным своим идеалам. Силой характера, готовностью пойти за свои убеждения на любые жертвы он выше Рурика. В последние минуты жизни, потеряв войско, свободу, дочь, он произносит слова, свидетельствующие о его нравственном величии.

Характер Вадима отличается глубокой притягательной силой. Впервые в русской литературе был опоэтизирован национальный образ героя-республиканца.

Возникает вопрос: кем же был по своим политическим убеждениям сам Княжнин — монархистом или республиканцем? Эта проблема породила довольно обширную литературу, в которой были высказаны доводы в пользу и той и другой точки зрения. Думается, что можно на основании всего творчества Княжнина, от ранних его произведений и до последнего, прийти к выводу, что он принадлежит к такому типу мыслителей, которые, в отличие от ограниченных и реакционно мыслящих монархистов, могли симпатизировать республиканскому устройству общества.

Здесь сталкивается деспотизм и просвещенный монархия, в основе которой лежит разум и свобода. Политическая концепция сложнее, чем в «Димитрии самозванце». Раскрывается замысел Вадима. Народ выбирает Рурика. Услышав это, Вадим упрекает сограждан за то, что люди склонились перед деспотом. Услышав упреки, дочь закалывается, чтобы доказать честь долга, а вслед за ней закалывается Вадим. Утверждается право свободы человека прервать жизнь, когда она стала бессмысленной.

Трагедия готовилась к постановке, главные роли репетировали известные актеры Я.Е.Шушерин и П.А.Плавильщиков. Но началась Французская революция. Предвидя возможные неприятности, Княжнин забрал трагедию из театра. Она была напечатана через два года после смерти автора, в 1793 году, и вызвала скандал. Екатерина II сделала выговор президенту Российской академии Е.Р. Дашковой, которая дала согласие издать пьесу. По решению Сената экземпляры, конфискованные в книжных лавках, были сожжены на площади возле Александро-Невской лавры. Секретный указ Сената с требование присылать из всех губерний в Петербург экземпляры трагедии для сожжения был повторен еще дважды: в 1794 и в 1798 годах. Судьба произведения способствовала возникновению версии, которая объясняла внезапную кончину его автора в 1791 году. по словам сына Княжнина, она была следствием «злейшей горячки», приключившейся от «жесточайшей» простуды.

 

18. В первой «ирои-комической» поэме «Игрок ломбера» Майков следует традициям Буало. Здесь он возвышенным языком повествует о деяниях, не достойных воспевания: о необыкновенных приключениях незадачливого игрока в ломбер —модную карточную игру того времени — моло­дого дворянина Леандра. Зато во второй поэме, «Елисей, или Раздраженный Вакх», Майков отходит и от поэтичес­ких заветов Буало, и от традиций Скаррона, создав новый вид травестированной (от итальянского слова «traves-tire» — переодевать), шутливой, пародийной, бурлескной поэмы. Используя фамильярные, жаргонные, порою наро­чито бранные обороты речи и слова, т. е. низкий стиль, Майков изображает «низкий» быт и «низкую» действи­тельность, сделав героем своей поэмы пьяницу и драчуна ямщика Елисея.

Озорная поэма Май­кова была рассчитана на то, чтобы эпатировать (от французского слова «epater» — поражать, скандализиро­вать), ошарашить, ошеломить благопристойного и чопор­ного читателя обилием грубонатуралистических описаний и сцен, просторечной, вульгарной и весьма далекой от салонной изысканности лексикой.

«Елисея» с полным правом можно назвать не только комическим, но и сатирическим произведением, в котором Майков смело нападает на купцов-откупщиков, подьячих, полицейских. Объектом его аллегорической сатиры явля­ются и не отличающиеся целомудрием нравы при дворе Екатерины II, и поведение самой императрицы, которую поэт пародийно изобразил в образе распутной начальни­цы Калинкина дома.

Простонародному языку и стилю поэмы Майкова в какой-то степени соответствует и ее фольклорный коло­рит:

упоминание масленицы, широкое привлечение пос­ловиц и поговорок (например, «Утро вечера всегда по­мудренее»)

сказочных мотивов (посланец Зевса Ермий (Гермес) надевает на Елисея шапку-невидимку)

явных и скрытых цитат из народных песен (например, наряд Вакха — «персидский кушак», «шапочка соболья», «чер­кесски чеботы» — взят из исторической песни петровского времени «Вниз было по матушке Камышенке-реке»)

дру­гих образов и мотивов устного народного творчества.

 

Майков смело, новаторски использует и богатейшие тра­диции русской демократической сатиры предшествующего времени, в частности бытовых сатирических повестей XVII века.

 

19. Ипполит Федорович Богданович(1743-1803). Участник кружка Хераскова. На него оказало влияние творчество Майкова. В журнале «Невинное упражнение! Б. поместил свои переводы поэмы Вольтера «На разрушение Лиссабона», статьи из энциклопедии Дидро, перевёл историю революции в РимеВерто, утопию Жан-Жака Руссо и другие. Он редактирует газету «Санк-Петербургские ведомости!, потом идёт на службу к Екатерине и становится её как бы наёмным поэтом, после чего его творчество терпит значительный спад и более он не создаёт таких значительных произв как «Душ.». он стал специалистом по пословицам и издал даже сборник, где переделывал и подгонял к нужной форме русский фолклор.

Стихотворная повесть «Душенька»– сказка о приключениях греческой царевны, представляющую собою по сути дела великосветскую красавицу екатерининского времени. Начинается со стихов на добродетель Хлои. Далее идет книга первая, в которой рассказывается: жил-был царь, достойный и добродетельный. Было у него три дочери, младшая была самой прекрасной. Звали ее Душенькой (Психея, Душа). Была она прекрасней богини красоты – Венеры. Когда она узнала об этом, то обратилась к Амуру за помощью. Амур обещал помочь. Тут картина, как Венера мчится по воде в упряжке, запряженной дельфинами. Счастливая. Все ей поклоняются, достают жемчуга со дна океана, подобно поклоняются Екатерине 2. Амур исполнил обещание. И «Душенька уже оставлена от всех». Все дивятся этому. Всякие жрецы-пророки предсказывают ей, что супруг ей назначен судьбой и что он чудовище. В итоге решили, что оракул бредит. Но Д. решила, что так надо, что надо уйти из дому. Колесницу пустили без кучера: «Судьба, - сказала, - будет править. Проехали они за тридевять земель. Подъехали к горе. Лошади остановились и больше идти не хотели. Все решили, что они пришли к месту назначения. Ее отсавили одну. Книга 2. Невидимый Зефир на крыльях ветреных переносит Д. в роскошные чертоги. Амур ее навещает, но не позволяет себя лицезреть. Д. приглашает в гости к себе своих сестер. Они злые. Нашептывают ей, что жених ее не появляется только потому, что он чудище. Д. ночью решает открыть тайну своего супруга: с лампадою в руках входит в чертог к Амуру. Видит, что ее супруг – Амур. Д. нечаянно пролила на А. масло из лампады. Разбудила его. Ничего не смогла сказать в свое оправдание. Падает в обморок. Книга 3. Д. наказали. И перенесли ее из этих чертогов обратно. Но амур не забыл ее. И тайно следил за ней, помогал. Она там плакала, убивалась слезами, увидев пропасть, прыгнула туда, но ее спас один из Зефиров. Проснувшись, она вернулась к самобичеванию. Звала Смерть, искала что-нибудь похожее на кинжал, чтобы заколоться. Потом решила удавиться. Потом утопиться. Потом сгореть. Там встретила рыбака. Она решила за помощью обратиться к самой Венере. В., желая погубить Д., дает ей поручения, грозящие смертью: принести через 3 часа воды живой и мертвой, достать златые яблоки, кот. Стерегли драконы, отправиться в ад и принести оттуда какой-то горшочек. Д. все выполняет, но из-за этого теряет свою красоту – она вся чернеет. Но А. ее по-прежнему любит. И благодаря ему В. Прощает Д. Они жили долго и счастливо. А. потом издал грамоту, в которой излагается что-то типа: душа важнее физической красоты. В. Сжалилась, и вернула Д. ее красоту. У А. и Д. родилась дочь! В поэме звучит ирония по отношению к мифологич. героям и сюжетам, что знаменовало идейно-эстетич. кризис классиц. Любовная фабула романа заимств. из ант. мифа о любви Психеи и Амура. Но автор русифицировал чужеземн. сюжет. Ант. герои смеш. с перс. русских сказок. Душенька потеряла черты Психеи - олицетворенной души. Она - нормальная русская баба. В душеньке герои античности ведут себя как придворные светские люди. В «Д.» Б. намеренно отходит от социальной проблематики. По форме пр-е направлено против героического эпоса классиц. поэзии. Б пишет «вольным стихом», Д- «легкая поэзия». Б. был предшественником сентиментализма.

 

20. Михаи́лМатве́евичХера́сков (25 октября (5 ноября) 1733, Переяславль, Полтавская губерния — 27 сентября 1807, Москва) — российский поэт и писатель, государственный деятель

В историю русской литературы вошел как крупный представитель русского классицизма, в творчестве которого обозначилось движение к сентиментализму. Знаменит как автор эпических поэм: "Плоды наук" (1761), "Чеменский бой" (1771), "Россияда" (1779), "Владимир Возрожденный" (1785), "Царь или Спасенный Новгород" (1800).

В драматургии Херасков выступил последователем классицизма. Написал 20 пьес, среди которых особенно известны были: трагедии "Пламена" (1765), "Борислав" (1774), "Освобожденная Москва" (1798); комедии "Безбожник" (1761), "Ненавистник" (1774).

Главным поэтическим произведением является поэма "Россияда", рассказывающая о взятии Иваном IVКазани. Уже то, что сюжет поэмы не мифологический, а исторический, доказывает нам новаторство автора. Но в наибольшей степени оно присуще лирике Хераскова. Сочетание раздумий о славе, скоротечности жизни, о смысле человеческой судьбы и интимных переживаний делает лирические произведения поэта неповторимыми и своеобразными. Херасков был не только поэтом, но и драматургом, теоретиком литературы, общественным деятелем.

«Россияда»

Лучшее произведение Хераскова — эпическая поэма «Россияда» (1779). Ей предшествовала другая, меньшая по объему поэма «Чесменский бой», посвященная победе русского флота над турецким в 1770 г. в Чесменской бухте.

В отличие от «Тилемахиды», сюжет «Россияды» не мифологический, а подлинно исторический — завоевание Иваном Грозным Казанского царства в 1552 г. Это событие Херасков считал окончательным избавлением Руси от татарского ига. Военные действия против Казани осмыслены в поэме в нескольких планах: как борьба русского народа против своих угнетателей, как спор христианства с. магометанством и, наконец, как поединок просвещенного абсолютизма с восточным деспотизмом. Иван Грозный выступает в поэме не как самодержавный правитель XVIв., а как монарх, представленный автором в духе просветительских идей XVIIIв. Прежде чем начать поход, он боярскую думу и выслушивает различные мнения о своем решении. Разгорается спор. Лукавый царедворец боярин Глинский лицемерно советует царю не. рисковать своей жизнью. Решительный отпор Глинскому дают Курбский и Адашев. Чувствуя поддержку умных и честных сподвижников, Грозный открывает военные: действия. В совершенно ином свете выступают правители Казани. Деспотически правя татарами, они, еще более жестоко обращаются с порабощенными народами. «Казань, — пишет Херасков, — рукою меч несет, другой — звучащу цепь». [1]

По жанру «Россияда» — типичная эпическая, героическая поэма XVIIIв. Сюжетом для нее служит событие государственной и даже национально-исторической значимости. Большое место в ней занимает описание битв, которые изображены то как грандиозное сражение, то как единоборство двух воинов. Симметричность композиции достигается непеременным перенесением действия то в русский, то в татарский лагерь, во главе которого стоит татарская царица Сумбека. Ивана IVи Сумбеку окружают вельможи, военачальники, священнослужители. Помощниками русских выступают ангелы, татар — волшебники и мифологические чудовища.

 

21. Гаврила Романович Державин (1742 – 1816) – русский поэт и государственный деятель. Вначале своей биографии Державин обучался в Казанской гимназии, затем проходил службу в Преображенском полку. После получения звания офицера в жизни Державина пришлось участвовать в подавлении восстания Е. И. Пугачева. В 1772 оставляет военную службу.

В 1776 году был выпущен первый сборник стихов Державина в биографии. Эти стихотворения Державина выходят на рамки классицизма. Показывая внутреннюю жизнь личности, стихи Державина в то же время очень красочно описывают окружающий мир, пейзажи.

С тех пор в биографии Гаврила Романовича Державина занимались различные государственные посты. Он был олонецким, тамбовским губернатором, возглавлял Коммерц-коллегию, служил кабинет-секретарем, а позже тайным советником Екатерины II, министром юстиции.

Анализ стихотворений Державина показывает многогранную тематику произведений. Так творчество Державина касалось не только природы, переживаний героев, а еще военных событий. К знаменитым произведениям Державина относятся «Вельможа», «Евгению. Жизнь Званская», «Бог», «Добрыня», «Ирод и Мариамна», а также многие другие. Поставленные Державину памятники увековечили память о великом поэте.

Первое самое оригинальное сочинение Д. – стихотвор. 1779г. « Ода на рождение в севере

порфирородного отрока ( посвящ. внуку Екатерины 11 – Александру 1 )

В этом стих. Д. изменил практически все канонические признаки торжественной высокой

оды, создал самобытную оду, в которой высокое начало соединяться с изображением

бытности,повседневности, высокий стиль соединяется со средним.

А) отказ от 4-х стопного ямба, заменив 4-х стопным хореем.

Б) отказ от одической строфы , написал «сплошным текстом»

В) ода превращ-ся в подобие песни, фолькл. стилизации , присущ хорей, (плясовой размер).

Г) Д. отказался от характерных для оды образов, лирич. беспорядка, одического парения.

Выстраив. в стих. новеллический сюжет, который развертыв. на узнаваемом фоне

(русской зимы)

д) принцип. меняется изображение адресата. Он отказывается изображать адресата как

высшее существо. Для него монарх – « человек на троне» , имеющий обычные , но

положительные качества. Власть монарха основана на том, что он умеет управлять своими

страстями.

Развитие этой темы присутствует и в др. одах ( «Фелица», ода « Вельможа»)

Даже образ Петра, традиционно обожествляемый в русской лит-ре 19 в. осмыслив. Д. в

человеческом масштабе , изображался как «работник на троне» . Это развил Пушкин.

Д. , подводя итог своим худ. исканиям, дал определение собственной оде как «оде общежител.» ( стих. «Рассуждение о лирической поэзии или об оде» Такая ода открыта

всем впечатлениям бытия, впускает быт. картинки, воспевает открытость миру, умение

ценить жизнь во всех проявлениях. Нет разделения на высокое и низкое. Первое слово

«Бог» .

Новаторство Державина проявилось также и в том, что в его творчестве впервые в русской литературе нашли отражение личность поэта и факты его биографии. В русском классицизме второй трети XVIII века общественная тематика почти полностью заслонила авторское, биографическое начало. При решении огромных государственных задач изображение частной жизни поэта казалось незначительным и даже ненужным. Поэтому поэзия Кантемира, Тредиаковского, Ломоносова, Сумарокова не дает почти никаких сведений о самом поэте и его домашнем окружении. Но в конце века соотношение государственного и личного начал в литературе резко изменилось, и для этого были веские причины.

К середине XVIII в. процесс централизации и укрепления русского государства был завершен. На очереди стояла демократизация общества: отмена крепостного права, смягчение законов. Решить эти задачи самодержавное правительство было не в силах. Государство все более и более ощущается как начало, враждебное человеку, за права которого стала бороться просветительская литература. В связи с этим государственная тематика теряет былой ореол и уступает место личному началу. Одним из проявлений этой тенденции и была автобиографическая лирика Державина, открывавшая пути к субъективному началу и к романтизму.

 

Первое самое оригинальное сочинение Д. – стихотвор. 1779г. « Ода на рождение в севере

порфирородного отрока ( посвящ. внуку Екатерины 11 – Александру 1 )

В этом стих. Д. изменил практически все канонические признаки торжественной высокой

оды, создал самобытную оду, в которой высокое начало соединяться с изображением

бытности,повседневности, высокий стиль соединяется со средним.

А) отказ от 4-х стопного ямба, заменив 4-х стопным хореем.

Б) отказ от одической строфы , написал «сплошным текстом»

В) ода превращ-ся в подобие песни, фолькл. стилизации , присущ хорей, (плясовой размер).

Г) Д. отказался от характерных для оды образов, лирич. беспорядка, одического парения.

Выстраив. в стих. новеллический сюжет, который развертыв. на узнаваемом фоне

(русской зимы)

д) принцип. меняется изображение адресата. Он отказывается изображать адресата как

высшее существо. Для него монарх – « человек на троне» , имеющий обычные , но

положительные качества. Власть монарха основана на том, что он умеет управлять своими

страстями.

Развитие этой темы присутствует и в др. одах ( «Фелица», ода « Вельможа»)

Даже образ Петра, традиционно обожествляемый в русской лит-ре 19 в. осмыслив. Д. в

человеческом масштабе , изображался как «работник на троне» . Это развил Пушкин.

Д. , подводя итог своим худ. исканиям, дал определение собственной оде как «оде общежител.» ( стих. «Рассуждение о лирической поэзии или об оде» Такая ода открыта

всем впечатлениям бытия, впускает быт. картинки, воспевает открытость миру, умение

ценить жизнь во всех проявлениях. Нет разделения на высокое и низкое. Первое слово

«Бог» .

22. Анализ оды «Фелица».( 1782 г.) Использовал персонажей сказки, придуманной Ек. 11своему внуку Ал- ру. На 1-ый взгляд- хвалебна ода, посвященная императрице.

Фелица –образ Екатерины 11 , мурза – собирательный образ придворных вельмож из ее

окружения ( угадываются и конкретные лица и автобиограф. черты самого автора.).

Вводить образ автора в хвалебную оду по всем канонам классицизма не полагалось. У Д.

авторскае «я» не только все время чувствуется, но и занимает не меньшее место в оде, чем

объекты похвалы (Екат.) и сатиры – ее вельможи. Отход от традиций классиц-ма особенно

ощутим в показе Фелицы- Ек. 11 . Вместо изображения «земной богини, мы находим портрет реального человека. Портрет не официальный, парадный , а нарисоаван . иными

красками. Д. видел в Ек. 11 идеал человечной правительницы, образец всевозможных

добродетелей. Он хотел видеть на троне Человека, мудрую, просвященную государыню.

Вместе с тем, она показана в своих повседневных заботах. В быту, обычной жизни она

ведет себя очень скромно, не отличаясь от др. , разве что любовью к поэзии, равнодушием

к славе.

« Мурзам твоим не подражая,

Почасту ходишь ты пешком,

И пища самая простая

Бывает за твоим столом;

Не дорожа твоим покоем,

Читаешь, пишешь пред налоем…

В «Фелице» Д. преодолел еще одну тенденцию классиц-ма : помимо похвалы и восторжен. по отношению к Ек. , здесь не меньше сатиры и иронии по отношению к

вельможам., высмеив-ся их пороки. Необычным было и то, что наблюд-ся отход от обязательного для этого жанра высокого слога и стиля, встреч-ся много просторечных , разговорных слов и выражений: « проспавши до полудни», «к портному по кафтан», «имея шапку набекрене»…..

Вся ода написана тем «забавным русским слогом», изобретение которого Д. считал одной

из своих главных заслуг перед русской поэзией, т.е. сочетанием шутки, веселости, иронии с серьезностью и важностью тем, поднятых в этом произведении.

Гаврила Романович Державин в русской литературе первым вслух заговорил о своем поэтическом бессмертии. Посмертную славу автор ставит в зависимости от выбора героев, которых он воспевал:
Превознесу тебя, прославлю,
Тобой бессмертен буду сам! (о Фелице – Екатерине II, «Видение мурзы»)

 

Та же героиня (Фелица) должна «вознести с собой» в «храм славы» «скудельный образ» поэта («Мой истукан»).

Поэт утверждает великую роль поэзии в демократизации общества. Поэт не просто усладитель слуха, а борец за свободу и независимость, гуманизм и правду жизни. Муза поэтов — это труженица, которая послушна лишь высшему божеству, служит лишь самым высоким идеалам и помыслам.

О муза! возгордись заслугой справедливой,
И презрит кто тебя, сама тех презирай;
Непринужденною рукой неторопливой
Чело твое зарей бессмертия венчай

 

Говоря о поэзии, Державин подчеркивает ее истинное предназначение:
Сей дар богов лишь к чести
И к поученью их путей
Быть должен обращен, не к лести
И темной похвале людей. («Видение мурзы»)

-Так наставляет Фелица «мурзу»-стихотворца.

 

23. Главным объектом поэтики Державина является человек, как неповторимая индивидуальность во всём богатстве личных вкусов и пристрастий. Многие его оды имеют философский характер, в них обсуждается место и предназначение человека на земле, проблемы жизни и смерти:

Державин создаёт ряд образцов лирических стихотворений, в которых философская напряженность его од сочетается с эмоциональным отношением к описываемым событиям. например в стихотворении «Снигирь» (1805) Державин оплакивает кончину Суворова

Высшего художественного воплощения это двойное восприятие Д. жизни своего времени достигает в его знаменитой оде «Водопад». В образе водопада — «алмазной горы», с «гремящим ревом» низвергающейся вниз в долину, чтобы через короткое время бесследно «потеряться» в глуши «глухого бора», Д. дал не только аллегорическое изображение жизненной судьбы одной из самых характерных фигур русского XVIII в. — «сына счастия и славы» — «великолепного князя Тавриды», Потемкина, но и грандиозный охватывающий символ всего «века Екатерины» вообще.

Сплошной антитезой является самый стиль Д., представляющий собой замечательное сочетание элементов, прямо противоположных друг другу. Уже Гоголь отмечал, что если «разъять анатомическим ножом» слог Державина, увидишь «необыкновенное соединение самых высоких слов с самыми низкими и простыми». Это наблюдение целиком подтверждается филологическим анализом, действительно вскрывающим в языке Д. самую причудливую «смесь церковно-славянского элемента с народным», выражающуюся не только в наличии в стихах Д. друг подле друга церковно-славянских и народных слов, форм, синтаксических конструкций, но и в своеобразном, как бы химическом их взаимопроникновении: «часто церковно-славянское слово является у Д. в народной форме и, наоборот, народное облечено в форму церковно-славянскую» (Я. Грот). Такое же соединение торжественности и простоты имеем и в отношении изобразительной стороны его творчества. Д. создает в своих стихах мир феерической пышности, сказочного великолепия. «Какое зрелище очам!» — эта строка, повторяемая Д. в нескольких его одах («Водопад», «Изображение Фелицы»), может быть распространена на всю его поэзию. Все в ней сверкает золотом и драгоценными камнями. По его стихам разлиты «огненные реки», рассыпаны «горы» алмазов, рубинов, изумрудов, «бездны разноцветных звезд». Всю природу рядит он в блеск и сияние. Небеса его — «златобисерны» и «лучезарны», дожди — «златые», струи — «жемчужные», заря «багряным златом покрывает поля, леса и неба свод», «брега блещут», луга переливаются «перлами», воды «сверкают сребром», «облака — рубином». Излюбленные эпитеты — составные, типа: «искросребрный», «златозарный». «Лазурны тучи, краезлаты, блистающи рубином сквозь, как испещренный флот, богатый, стремятся по эфиру вкось» — таков наиболее характерный пейзаж Д., в создании к-рого участвовала столько же баснословная роскошь дворянского быта екатерининского времени, сколько отзвуки военно-морских триумфов эпохи, отсветы победных зарев Кагула, Наварина и Чесмы. И тут же, рядом со всей этой пышностью и сверканием — такие «опрощенные» образы, как знаменитое «И смерть к нам смотрит чрез забор», или разящий натурализм его осени, к-рая, «подняв пред нами юбку, дожди, как реки, прудит». На протяжении одной и той же оды находим такие строки, как «Небесные прошу я силы, Да их прострясафирныкрылы», и почти рядом: «И сажей не марают рож». В сложнейшей многоярусной композиции огромных по размеру од Д. («Водопад» — 444 стиха, «Изображение Фелицы» — 464, в «Медном всаднике» Пушкина — 465 стихов) имеем такое же соединение тяжелой пышности нагромождаемых друг на друга словно бы без всякого усилия грандиозных архитектурных масс с бесформенностью, отсутствием единого, цельного плана, с той «дикостью», к-рая так потрясала С. Т. Аксакова и Гоголя и так раздражала Пушкина.

в отличии от Ломоносова, Державин

невозможно найти иллюстрации к готовым философским системам и философский смысл возникает спонтанно из жизненых наблюдений поэта, из естественного развития поэтического образа.

философские стили Дрежави на делятся на 2 группы:

1) проблемам этики, проблемам взаимоотношения людей. Нравственным кредоДержавина становится девиз "живи и жить давай другим" снисхождение по отношению к людям

2) религиозно философские мотивы. поиск смысла человеческих молитв

мотив соотносения человека и бога

мотив постижения божественной мудрости

-"на смерть князя Мещерского"

-"Бог"

-"Водопад"

 

24. Державин стал свидетелем неслыханных дотоле успехов русского оружия: побед Румянцева во время первой турецкой войны при Лагре и Кагуле, морской победы при Чесме, взятия во время второй турецкой войны Суворовым, прославившим себя годом ранее победами при Фокшанах и Рымнике, крепости Измаил, побед Суворова в Польше, позднее - в Италии, небывалого в военной истории по героическому преодолению трудностей перехода русских войск под предводительством Суворова через Альпы.

Героическая мощь, ослепительные военные триумфы России наложили печать на все творчество Державина, подсказали ему звуки и слова, исполненные подобного же величия и силы. И в человеке превыше всего ценил он «великость» духа, величие гражданского и патриотического подвига. «Великость в человеке бог!» - восклицал он в одном из ранних своих стихотворений («Ода на великость»). И это качество проходит через всю его поэзию. Недаром Гоголь склонен был считать его «певцом величия» по преимуществу, - определение меткое и верное, хотя и не выражающее собой всей сложности державинского творчества. «Стоит пробежать его «Водопад», -пишет Гоголь, - где, кажется, как бы целая эпопея слилась в одну, стремящуюся оду. В «Водопаде» перед ним пигмеи - поэты. Природа там прекраснее окружающей нас природы, люди сильнее знакомых людей, а наша обыкновенная жизнь перед той величественной жизнью, «точно муравейник, который где-то далеко копошится вдали». «Все у него величаво, - продолжал Гоголь, - величав образ Катерины, величава Россия, созерцающая себя в осьми морях своих; его полководцы - орлы».

Самого восторженного и вдохновенного барда находят в Державине блестящие победы русского оружия. По поводу одной из победных од Державина - «На взятие Измаила» - Екатерина ему заметила: «Я не знала по сие время, что труба ваша столь же громка, как и лира приятна». И в своих победных одах Державин действительно откладывает в сторону «гудок» и «лиру» - признанные орудия «русского Горация и Анакреона», как величали его современники, - и вооружается боевой «трубой». В победных одах он в значительной степени возвращается даже к столь решительно в свое время им отвергнутой поэтике «громозвучной» ломоносовской оды (ода «На взятие Измаила» начинается эпиграфом из Ломоносова). Торжественная приподнятость тона, патетика словаря и синтаксиса, грандиозность образов и метафор - таковы основные «ломоносовские» черты победных од Державина. С извержением вулкана, «с черно-багровой бурей», с концом мира - «последним днем природы» - сопоставляет поэт «победу смертных выше сил» - взятие русскими считавшейся неприступной крепости Измаил.

Подобные же образцы грандиозной батальной живописи дает Державин и в других своих победных одах. С огромным воодушевлением, широкой размашистой кистью рисует он мощные и величавые образы замечательных военных деятелей и полководцев эпохи во главе с «вождем бурь полночного народа» - великим, не ведавшим поражений Суворовым. «Кем он когда бывал побеждаем, все ты всегда везде превозмог!» - торжествующе восклицает поэт о Суворове. Длинный ряд державинских стихотворений, посвященных Суворову и упоминающих его: «На взятие Измаила», «На взятие Варшавы», «На победы в Италии», «На переход Альпийских гор», «На пребывание Суворова в Таврическом дворце», «Снегирь» и многие другие, - слагается как бы в целую блистательную поэму - грандиозный поэтический гимн беспримерной воинской славы величайшего из полководцев, того, «кто превосходней всех героев в свете был». С особенной любовью подчеркивает Державин в «князе славы» Суворове черты, роднящие его с народом: непритязательность в быту, простоту в обращении, живую связь взаимного доверия, дружбы и любви между полководцем и идущими за ним на все воинами:

«Друзья! - он говорит:

- Известно, Что россам мужество совместно,

Но нет теперь надежды вам.

Кто вере, чести друг неложно,

Умрем иль победить здесь должно».

«Умрем!» - клик вторит по горам.

В отчаянии, что «львиного сердца, крыльев орлиных нет уже с нами», Державин в стихах, вызванных смертью Суворова, горестно вопрошает:

Кто перед ратью будет, пылая,

Ездить на кляче, есть сухари,

В стуже и в зное меч закаляя,

Спать на соломе, бдеть до зари,

Тысячи воинств, стен и затворов

С горстью россиян все побеждать?

Художественно подчеркивая глубокую народность Суворова, Державин изображает его в характерном облике эпического «вихря-богатыря» русских народных сказок, при этом постоянно указывая на беспощадность и особую черту русского национального великодушия - милости к «малым сим», к слабым тростинкам.

Вообще, в своих победных одах Державин - и это замечательная их особенность - ограничивается воспеванием только великих вождей и полководцев. Вождям соответствуют их геройские рати - "русски храбрые солдаты, в свете первые бойцы", первый тост в застольной воинской песне Державина «Заздравный Орел», написанной, как он сам поясняет, «в честь Румянцева и Суворова,, поэт провозглашает за русских солдат:

О!Исполать, ребяты,

Вам, русские солдаты,

Что вы неустрашимы,

Никем непобедимы:

За здравье ваше пьем!

Больше того, в ряде стихов Державина из-за создаваемых им колоссальных образов полководцев: Репнина, Румянцева, Суворова - как бы выступают еще более безмерно могучие очертания «твердокаменного росса» - всего русского народа. Именно народ, народный дух и народные крепость и сила спасли страну в годины наиболее тяжких исторических испытаний: во времена монгольского ига, кровавых оборонительных войн XVII века.

Вот как, например, рисует Державин свержение монгольского ига, когда русский народ «три века» лежал один, всеми оставленный и покинутый, в страшном, близком к смерти сне:

Лежал он во своей печали,

Как темная в пустыне ночь;

Враги его рукоплескали,

Друзья не мыслили помочь,

Соседи грабежом алкали,

Князья, бояре в неге спали…

Где есть народ в краях вселенны,

Кто б столько сил в себе имел…

Не «князьям и боярам», а именно «всему русскому народу», как поясняет сам Державин в примечаниях к той же оде «На взятие Измаила», из которой заимствованы только что приведенные строфы, обязана своими величественными победами и современная поэту Россия. Державин не устает славить в своих стихах «великий дух» русского народа, необоримую, тверже скалы, грудь «росса», российскую доблесть и силу, которой «нет преград»:

«Чья Россов тверже добродетель? Где больше духа высоты?» - постоянно спрашивает себя поэт и рисуемыми им живыми картинами и образами русской доблести, исконного русского героизма отвечает: ничья и нигде. Вот русские воины, зная, что «слава тех не умирает, кто за отечество умрет», со спокойной твердостью и с «сияющей душой», молча и непреодолимо движутся на неприступные твердыни Измаила:

Идут в молчании глубоком,

Во мрачной страшной тишине –

Собой пренебрегают, роком.

Зарница только в вышине

По их оружию играет;

И только их душа сияет,

Когда на бой, на смерть идет.

Уж блещут молнии крылами,

Уж осыпаются громами,

Они молчат, - идут вперед.

Вот они же, ведомые Суворовым, победоносно переваливают через Альпийские льды и снега, через непроходимые горные потоки и крутые теснины, заполненные притаившимся смертоносным врагом: «Но Россу где и что преграда?».

Победы России - грозное предупреждение ее недругам. В стихах, посвященных победам 1807года атамана донских казаков Платова и характерно озаглавленных «Атаману и войску Донскому», Державин, с законной национальной гордостью оглядываясь на славное прошлое русской земли, вопрошает:

Был враг Чипчак - и где Чипчаки?

Был недруг лях - и где те ляхи?

Был сей, был тот: их нет, а Русь?..

Всяк знай мотай себе на ус

Последняя строка явно адресована Наполеону, неизбежное поражение которого, если он отважится вторгнуться в Россию, Державин проницательно предсказал еще за несколько лет до войны 1812 года.бежное поражение которого, если он отважится вторгнуться в Россию, Державин проницательно предсказал еще за несколько лет до войны 1812 года. Уже в старческих своих стихах, посвященных Отечественной войне 1812 года, «Гимне лироэпическом на прогнание французов из Отечества», слабеющей рукою набрасывает Державин замечательную характеристику «доблественого» русского народа:

О Россодобльственный народ,

Единственный, великодушный,

Великий, сильный, славой звучный,

Изящностью своих доброт!

По мышцам ты неутомимый,

По духу ты непобедимый,

По сердцу прост, по чувству добр,

Ты в счастья тих, в несчастьи бодр…

 

25. Но самое важ­ное место в творчестве поэта занимают гражданско-обличительные стихотворения, адресован­ные лицам, наделенным большой политической властью. Торжественный стиль, пафос обличе­ния, библейская образность — все это сознатель­но использовалось Державиным в его граждан­ской лирике для выражения собственных взгля­дов и убеждений. Особенно ярко среди таких стихотворений выделяется ода «Вельможа», в которой автор по­пытался нарисовать социальный портрет челове­ка, стоящего близко к трону и назначенного вы­полнять волю государя. «Бичом вельмож» назо­вет впоследствии поэта А. С. Пушкин. И эта ха­рактеристика действительно точно и метко отра­жает сущность всей поэзии Державина. С небы­валой до него художественной энергией громит автор «Вельможи» гордящуюся «гербами пред­ков» «глыбу грязи позлащенной», обряженную в «мароккские ленты и звезды». В стихотворении перед нами во всех красках, во всей своей неприкрытой сущности предстает царский любимец, откровенно грабящий страну и народ, заставляющий страдать ни в чем не по­винных людей. Автор дает краткую, но исключи­тельно меткую характеристику такого вельможи: Осел останется ослом, Хотя осыпь его звездами; Где должно действовать умом, Он только хлопает ушами. Автору горько сознавать, что судьба возносит на недосягаемую высоту глупца, не имеющего никаких заслуг перед государством: О! тщетно счастия рука, Против естественного чина, Безумца рядит в господина Или в шутиху дурака. И такой «господин» тратит свою жизнь «средь игр, средь праздности и неги». Державинская сатира исполнена гневного чувства. Облеченная в четырехстопные ямбы, которыми раньше писались оды, эта сатира при­няла одическую выразительность и силу. Стре­мясь достучаться до спящего разума вельможи, показать ему настоящую жизнь, поэт использу­ет повторы, усиливающие гневный пафос произ­ведения: «Там воды в протеках текут… там розы средь зимы цветут и в рощах нимфы воспевают». Но для чего все эти блага и красоты? На то ль, чтобы на все взирал Ты оком мрачным, равнодушным, Средь радостей казался скучным И в пресыщении зевал? «Блистают розы и лилеи», а праздный и без­душный вельможа «покойно спит», слепой к страданиям и глухой к голосу жаждущего помо­щи и покровительства народа. Обличительная характеристика царского лю­бимца, забывшего о своем общественном долге, конкретизируется в двух контрастных картинах. Державин рисует роскошный быт «второго Сарданапала», мысли которого заняты лишь тем, Чтоб пурпур, злато всюду взор В твоих чертогах восхищали Картины в зеркалах дышали, Мусия, мрамор и фарфор… Все желание и потребности таких людей огра­ничены тем, чтобы стол был заставлен изыскан­ными яствами, чтобы Токай лил густое вино, а «Левант — со звездами кофе жирный». На фоне этого великолепия и праздности осо­бенно остро ощущается униженное положение людей, зависящих от высокопоставленного вель­можи: А там израненный герой, Как лунь во бранях поседевший… Сидит и ждет тебя уж час! А там — вдова стоит в сенях И горьки слезы проливает, С грудным младенцем на руках, Покрова твоего желает. А там — на лестничный восход Прибрел на костылях согбенный Бесстрашный, старый воин тот… Которого в бою рука Избавила тебя от смерти. А там, — где жирный пес лежит, Гордится вратник галунами, — Заимодавцев полк стоит, К тебе пришедших за долгами. Но спит бездушный «сибарит», которому «миг покоя» «приятней, чем в исторьи веки», не вне­млет он «несчастных голосу». Державин обращает к сибариту гневные слова и требование проснуться и внять голосу совести. Однако существует ли понятие совести для того, кто стремится «жить для себя лишь одного, лишь радостей уметь пить реки»? В представлении та­кого ничтожного человека стыд и совесть — это «слабых душ тревога», для него «нет добродете­ли», «нет Бога». Но поэт уверенно грозит злодею справедливым судом, он убежден в том, что при­дет час расправы, что грянет гром над головами равнодушных глупцов. Вместе с осуждением вельмож в произведении звучит вера в то, что и для нашего государства наступит час, когда царь действительно будет главой, а вельможи — «здравы члены тела», ко­торые «прилежно долг все правят свой». Однако когда наступит это время, поэт, как и любой дру­гой его современник, предвидеть не мог.

 

«Властителям и судиям»

Основные темы и идеи. Содержание оды Державина, основанной на библейском тексте, связано с современной поэту жизнью Российского государства. Именно здесь он видит попрание справедливости, нарушение законов, угнетение слабых, торжество неправды и зла, аналогию которым он и находит в ветхозаветной истории:

Доколе, рек, доколь вам будет
Щадить неправедных и злых?

Необходимость подчинения всех единому закону высшей правды и справедливости утверждается Державиным в этом стихотворении, как и во многих других;

Ваш долг есть: охранять законы,
На лица сильных не взирать,
Без помощи, без обороны Сирот и вдов не оставлять.
Ваш долг: спасать от бед невинных, Несчастливым подать покров;
От сильных защищать бессильных,
Исторгнуть бедных из оков.

Но в реальной жизни он видит уклонение от этого высшего закона тех, кто стоит у власти, кто как раз и должен прежде всего следить за соблюдением законов:

Не внемлют! Видят — и не знают!
Покрыты мздою очеса:
Злодействы землю потрясают,
Неправда зыблет небеса.

Вот почему так гневно звучит голос поэта-обличителя «неправедных и злых». Он утверждает неизбежность кары для тех «лукавых» властителей, которые не подчиняются высшему закону правды и справедливости — вот основная идея и главная мысль державинской оды:

И вы подобно так падете.
Как с древ увядший лист падет!
И вы подобно так умрете,
Как ваш последний раб умрет!

Неудивительно, что ода «Властителям и судиям» была воспринята не только придворным окружением, но даже обычно благосклонной к Державину императрицей как революционная прокламация. Ведь речь в ней идет о том, что неправедная власть не может быть прочной, ее неминуемо ждет гнев Божий и падение. Об этом поэт стремится предупредить императрицу, в добродетельность которой он продолжал верить. Иначе на смену таким «властителям и судиям», как утверждает автор в заключительном четверостишии оды, неизбежно придут те, кто будет руководствоваться идеалами добра и справедливости:

Воскресни, Боже! Боже правых!
И их молению внемли:
Приди, суди, карай лукавых
И будь един царем земли!

Художественное своеобразие. Поэт-новатор, Державин смело идет на разрушение привычных уже для его времени норм классицизма и создает свою особую поэтическую систему, В конце жизни Державин, подводя итоги творчества, пишет «Объяснения на сочинения Державина», содержащие своеобразный автокомментарий к произведениям, и заканчивает работу «Рассуждениями о лирической поэзии, или об оде», где излагает свою теорию литературы и историю мировой лирики, объясняет свой творческий метод и стиль. Именно здесь он .подробно говорит о тех жанровых разновидностях оды, которые появляются в его творчестве начиная с «Фелицы». Если это свое произведение поэт относит к смешанной оде, стихотворение «Властителям и судиям» автор называет гневной одой. Если следовать традиции, то его нужно было бы отнести к хорошо разработанному к тому времени в русской литературе жанру духовной оды — ведь в основе его лежит библейский текст. Более того, в державинской оде лексика и многие образы действительно напоминают нам библейскую поэзию: во сонме их; покрыты мздою очеса; их молению внемли и др, Торжественный стиль оды создается не только за счет обилия славянизмов, но и с помощью особых синтаксических средств: риторических восклицаний, вопросов, обращений: «доколь вам будет щадить неправедных и злых?»; «Цари! Я мнил, вы боги властны...»; «Воскресни Боже! Боже правый!». Кроме того, поэт использует прием анафоры и синтаксические повторы: «Ваш долг есть: сохранять законы...», «Ваш долг: спасать от бед невинных...»; «Не внемлют! Видят — и не знают!»

Все это придает стихотворению ораторское звучание, которое помогает автору максимально привлечь внимание читателей и слушателей. Ведь, безусловно, перед нами не столько духовная, сколько, пользуясь определением автора, именно «гневная» ода, то есть такая, которая призвана выразить горечь автора, видящего порочность современной ему жизни, и отразить обличительный пафос стихотворения, которое должно пробудить в читателях не только гнев, но и стремление к очищению и исправлению пороков.

Значение произведения. Мы знаем, что сам Державин не вкладывал в свое произведение революционный смысл, он был по своим политическим убеждениям монархистом, ко столь ярко и эмоционально выраженный протест против «неправедных и злых» многими стал восприниматься как политическая прокламация. Автор «Фелицы», восхваляющей «добродетели» императрицы и искренне верящей в ее мудрость и справедливость, в оде «Властителям и судиям» предстал в совершенно ноеом обличье: он стал гневным обличителем пороков правителей, поправших закон и нравственность, и тем самым открыл в русской литературе одну из ее важнейших тенденций. В дальнейшем она получила блестящее развитие в творчестве Пушкина, Лермонтова и многих других замечательных русских писателей последующих десятилетий. Но и для современного нам с вами читателя это произведение тоже может оказаться близким и понятным: ведь пороки неправедной власти, ее стремление действовать в своих, а не общенародных, государственных интересах, попирая законы и справедливость, к сожалению, остаются актуальными и в наши дни.

 

26. Еще Белинский заметил, что «главное, отличительное их [стихов Державина] свойство есть народность, народность, состоящая не в подборе мужицких слов или насильственной подделке под лад песен и сказок, но в сгибе ума русского, в русском образе взгляда на вещи». Этот «русский образ взгляда на вещи» в лирике Державина изначален, и проявляется он весьма многообразно. На эмпирическом уровне мирообраза он связан с вещными приметами национального быта: не случайно характерные державинские натюрморты, изображающие накрытый стол, неукоснительно вызывают эпитет «русский», в равной мере относящийся и к обеду, и к образу поэта; как в стихотворении «Приглашение к обеду» (1795): Шекснинска стерлядь золотая.

Национальная кухня и национальное хлебосольство хозяина по-державински характерно, сводят в одной лирической эмоции бытописательный мотив с душевным свойством. Национальные обычаи и нравы — это из области глубинных основ личности, и Державин это хорошо понимает. В 1798 г., переводя второй эпод Горация «Beatusille...» («Похвала сельской жизни»), Державин русифицировал свой перевод и позже обратил на это особенное внимание читателя: ода Горация в переводе русского поэта оказалась «соображена с русскими обычаями и нравами» (344). Русификация имеет двойной, фольклорно-литературный характер: описывая обед крестьянина, Державин разворачивает в бытовой зарисовке русскую пословицу «щей горшок да сам большой»— и это служит своеобразной ассоциативной отсылкой к творчеству основоположника новой русской литературы — Кантемира, который использовал эту же пословицу в Сатире V .

Вероятно, глубоко не случаен тот факт, что национальное самосознание, органично свойственное эмпирическому мировосприятию Державина изначально, приобретает смысл эстетической категории в переводно-подражательной поэзии позднего периода творчества, когда он пишет стихотворения, объединенные в поэтический сборник 1804 г. «Анакреонтические песни». В этот сборник Державин включил не только свои вольные переводы стихотворений Анакреона и классической древней анакреонтической лирики, но и свои оригинальные тексты, написанные в духе легкой лирики, воспевающей простые радости земной человеческой жизни. Пластицизм древнего мировосприятия был глубоко родствен пластическому мировидению Державина — это и обусловило его интерес к жанру анакреонтической оды.

Общая эстетическая тенденция переводов анакреонтики — это очевидная русификация античных текстов. Переводя стихотворения Анакреона, Державин насыщает свои переводы многочисленными реалиями и историческими приметами русской жизни: вот как, например, выглядит перевод стихотворения Анакреона «К лире», издавна знакомый русскому читателю по ломоносовскому «Разговору с Анакреоном».

Поэтому неудивительно, что на фоне «чужого», хотя и очень близкого по типу мировосприятия, рельефнее обозначается «свое» — ощущение своей принадлежности к определенному национальному типу и попытка воспроизведения национального склада характера чисто поэтическими средствами. Так возникает один из лирических шедевров Державина, стихотворение «Русские девушки», в самом своем ритме передающее мелодику и ритмику народного танца, а через обращение к народному искусству выражающее идею национального характера.

На перекрестье аспектов личностного бытия — эмпирического быта и исторического бытия, социальных связей и национального самосознания человека в лирике Державина рождается жанр философской оды, соответствующий самому высокому уровню личностного бытия — духовно-интеллектуальному и творческому.

27. Во второй половине 18 века, начался поиск новых форм. Классицизм переставал отвечать потребностям общества.

Крупнейшим поэтом в русской литературе 18 века стал Гаврила Романович Державин. Его творчество разрушало рамки классицизма, и вносило живую разговорную речь в литературный слог. Державин был замечательным поэтом, мыслящим человеком, поэтом – философом.

В конце 18 века, складывается такое литературное направление, как сентиментализм. Сентиментализм – направлен на исследование внутреннего мира человека, психологии личности, переживаний и эмоций. Расцветом русского сентиментализма в русской литературе 18 века стали произведения Радищева и Карамзина. Карамзин, в повести «Бедная Лиза» высказал интересные вещи, ставшие смелым откровением для русского общества 18 века.

М.Д. Чулков

Его творчество носило антидворянский характер. Было направлено против эстетики классицизма. Он сознательно низводит литературу с высот классицизма, обращая ее к реальной жизни, к низким картинам действительности, к бытовым, подчас натуралистическим изображенным сценам.

В 1770 г. Появилась первая часть романа Чулкова «Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины» (вторая часть не была опубликована). Уже само название романа, которое ставило в центр повествования «развратную женщину», было вызовом эстетике классицизма, благородному вкусу дворянского сословия. Представляя свою героиню Мартону, 19 лет от роду, оставшуюся вдовой, Чулков не собирается читать нравоучений и поучать. Его не интересует вопрос о моральной оценке действия героев. Оставшись без всяких средств к существованию, Мартона использует свою красоту, чтобы утвердиться в жизни. Она красива, предприимчива, и несмотря на цинизм, свойственный ей, автор не спешит ее осудить. Человек из низов общества, она на себе испытала, что такое право сильного в этой жизни превыше всего. И она лжет, хитрит, обманывает своих любовников, открыто торгует своей красотой.

Далекий от идеализации своей героини, Чулков, создавая ее образ, а он лишен однолинейности, наталкивает читателя на мысль, что не столько виновата Мартона, сколько жизненные обстоятельства вынудили ее к такому ремеслу. Повестование ведется от лица героини, которая бесстрастно и искренне повествует о своих удачах и злоключениях. Мартона, в сущности, неплохой от природы человек: она сочувствует тем, кто стал жертвой ее обмана и корысти, прощает тех, кто оказался хитрее и обманул ее, она способна и на искреннее бескорыстное чувство (любовь к офицеру Свидалю). Чулков сталкивает героиню с еще более порочными людьми, многие из которых принадлежат к дворянскому сословию. Таковы барский камердинер, его развратный господин Светон, набожный секретарь-взяточник. Симпатии автора явно на стороне героини.

В своей прозе Чулков правдиво воспроизводит отдельные явления действительности, детали быта и жизни героев, но не стремится к социальному осмыслению и художественному обобщению характеров и жизненных обстоятельств, не стремится внушить читателю определенные идеи.

 

28. Творчество Радищева Александра Николаевича, первого русского писателя-революционера было подготовлено знаменательными событиями, происшедшими в XVIII веке в России и за рубежом и теснейшим образом связано с традициями русского и европейского Просвещения.

Находясь у истоков русского освободительного движения, Радищев предвосхитил возникновение идей декабристов, намного опередив своих предшественников и современников в последовательности и смелости революционных выводов.

Уже первое литературное выступление Радищева, перевод книги Мабли «Размышление о греческой истории», свидетельствовало о самостоятельности и зрелости его политических взглядов.

В «Письме к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего», посвященном открытии памятника Петру в Санкт-Петербурге, Радищев раздумывает о том, каким должен быть великий государь. В Петре он видит «мужа необыкновенного», человека, «обновившего Россию», и одновременно «властного самодержца», который «истребил последние признаки дикой вольности своего государства».

В 1783 была написана знаменитая ода «Вольность». Автор приветствует в ней американскую революцию, но главной темой оды становится вольность — «бесценный дар» человека. Радищев утверждает, что рабство держится на насилии и обмане: государство и церковь «союзно общество гнетут». Законы, созданные самодержавием и освященные церковью, отняли у народа свободу и дали ему в удел рабство. Главной идеей стихотворения становится идея революционного мщения тиранам. Радищев приветствует народное восстание, он считает, что задача поэта- «прорицать вольность». Впервые в русской литературе революционная мысль нашла воплощение в поэтической форме.

Автобиографическая повесть «Житие Федора Васильевича Ушакова»- воспоминание о годах, проведенных в Германии. Главный герой повести- друг Радищева по университету, ставший идейным вдохновителем студенческого бунта против самоуправства и произвола майора Бокума. Радищев стремится создать образ положительного героя, гражданина, подвижника, готового во имя идеи к самоотречению и подвигу.

Проблема героя времени поставлена и в «Беседе о том, что есть сын Отечества». По мнению писателя, истинным сыном Отечества может быть только свободный гражданин, действующий в соответствии со своими убеждениями и нравственными принципами.

С середины 1780-х годов Радищев приступил к написанию главного труда своей жизни — «Путешествия из Петербурга в Москву», в котором нашли отражение его политические взгляды, своеобразие его личности и особенности его художественного метода.

В посвящении Кутузову, другу по Лейпцигскому университету, есть фраза, ставшая «ключом» к пониманию всего содержания книги: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала.» Действительно, «Путешествие..» охватывало самые различные стороны жизни России и показывало деспотизм самодержавия, и развращенность и лицемерие вельмож, и продажность корыстолюбивых чиновников, и чудовищное угнетение и унижение русского народа. Это произведение стало главным творческим достижением Радищева.

29. Особенность радищевского «Путешествия» в том, что писатель не ограничивается выражением своего понимания действительности через показ ее в образах, он непосредственно заявляет о своем к ней отношении.

В «Путешествии» мы находим органическое идейно-композиционное единство. Радищева мало интересует описание какого-то реального путешествия, он показывает читателю путешествие идей. Все события здесь развиваются как бы независимо от автора, но в то же время они связаны друг с другом и подчинены раскрытию единого замысла произведения.

Композицию "Путешествия из Петербурга в Москву" уместно подразделить на внешнюю и внутреннюю. Внешняя композиция предельно проста: книга открывается посвящением А.М.К., любезнейшему другу (оно выполняет функцию предисловия), первая глава названа особо – «Выезд», остальные 24 главы имеют топонимические названия реальных почтовых станций на тракте между двумя столицами (в разных изданиях книги по-разному печатается "Слово о Ломоносове" - и как отдельный фрагмент книги, и в составе последней главы «Черная грязь»).

Внешняя композиция в большой степени формальна, главы можно было бы считать взаимозаменяемыми: не все ли равно, на этой или на другой станции происходит встреча с тем или иным персонажем, читается тот или иной трактат. Внешняя композиция, обозначившая маршрут путешествия, имеет лишь формальное значение. Неизмеримо большую роль здесь играет композиция внутренняя, смысловая.

Как это водится в жанре записок о путешествии, радищевское «Путешествие» написано от первого лица. Таким образом, кроме автора – писателя Радищева в его книге есть ещё и автор-повествователь, его субъект, личность которого принципиально важна в плане ее соотношения с личностью автора.

Долгое время литературоведы уверенно отождествляли личность субъекта повествования с личностью Радищева. Позднее высказали мысль о том, что субъектом повествования «Путешествия» является не автор-Радищев, а его литературный герой, вымышленный персонаж.

В настоящее время тезис о несовпадении личностей автора и повествователя «Путешествия» можно считать общепринятым.

Весь остальной текст «Путешествия» не исключая и речи встреченных путешественником лиц, следует относить к сфере сознания и повествования самого героя, т.к. даже чужое слово передано словом путешественника в его характерной повествовательной манере.

Радищевский герой обладает намеренно стертой индивидуальностью: у него нет имени, основного знака индивидуального образа; неизвестна цель его путешествия из Петербурга в Москву; в «Путешествии» отсутствует так называемая «экспозиция героя» - информация о его внешности, социальном происхождении, круге знакомств и чтения, семейном положении, этапах жизни, которые он уже прошел к моменту начала повествования.

Кое-что из этого набора признаков индивидуальной личности постепенно выясняется по ходу повествования. Так, в главе «Любани» конкретизируется социальный статус путешественника: служащий беспоместный дворянин, не имеющий крепостных; в цикле глав «Крестьцы» - «Яжелбицы» - «Валдай» можно обнаружить сведения о возрасте и семейном положении путешественника – зрелых лет вдовец, имеющий детей, старшему из которых вскоре предстоит вступление в госслужбу. Здесь же находятся намеки на бурную и не совсем нравственную жизнь, которую путешественник вел в молодости. Внутренний мир героя раскрывается в его наблюдениях.

Главы книги отчетливо группируются между собой в проблемно-тематические циклы, содержание каждого из которых отражает одну из стадий процесса познания, зафиксированных в посвящении А. М. К. Первый цикл глав, объединяющий впечатления путешественника на участке пути от «Выезда» до «Спасской полести», можно обозначить словами: «Я взглянул окрест меня» - и увидел, что реальная действительность не соответствует представлениям о том, какой она должна быть. Почтовый комиссар, который обязан снабжать проезжающих лошадьми, предпочитает спать («София»); дорога, почитаемая «наилучшею всеми теми, которые ездили по ней вслед государя», оказывается «непроходимою» («Тосна»); пашущий в праздник крестьянин заставляет путешественника устыдиться самого себя и усомниться в справедливости закона («Любани»); встреченный по дороге друг рассказывает ему душераздирающую историю о том, как он чуть было не погиб, катаясь по Финскому заливу, из-за нежелания начальника исполнять свои прямые обязанности («Чудово»); наконец, в главе «Спасска полесть» путешественник подслушивает ночной разговор присяжного с женою о том, как можно получить чин, снабжая губернатора устрицами, а встреча со случайным попутчиком, бегущим от судебного преследования, убеждает его в том, что в России можно лишиться «имения, чести и жизни» в точности по букве закона, но не совершив никакого преступления.

Сквозным идейным стержнем этого цикла глав становится проблема соотношения общего порядка и прав частного человека.

Последовательной ревизии подвергаются распространенные просветительские упования на просвещение и закон как основу социальных преобразований («Подберезье», «Новгород», «Бронницы»). В идеале эти понятия остаются для путешественника актуальны и истинны, но в реальноси встреча с семинаристом и противозаконные махинации купца Карпа Дементьевича, обогащающегося с использованием закона вексельного права, убеждают путешественника в том, что практическое состояние русской законности и русского образования неспособны что-либо изменить в структуре общества.

Центральный цикл открывается главой «Зайцово», где Крестьянкин рассказывает путешественнику об убийстве крепостными своего жестокого помещика, поводом для которого послужило преступление против семьи и нравственности, а завершается главой «Медное», где путешественник становится свидетелем продажи крепостных с аукциона – крайнего проявления социального бесправия крестьян и беззакония государства, основанного на институте крепостного права, по отношению к своим гражданам. Эти крайние пункты цикла определяют двойное параллельное развитие взаимосвязанных морально-семейной и социально-политической тем.

Глава «Городня» открывает заключительный цикл, разворачивающийся под девизом: «возможно всякому соучастником быть во благодействии себе подобных». Начиная с «Городни» путешественник все время совершает поступки, свидетельствующие о новизне его жизненной позиции. В «Городне» он предотвращает беззаконную отдачу в рекруты группы вольных крестьян и тем способствует увеличению количества свободных людей в России. В «Завидове» пресекает неумеренные претензии проезжего вельможи. В «Клине» принимает сочувственное участие в судьбе нищего слепого певца и т.п.

Последний композиционный элемент «Путешествия» - «Слово о Ломоносове», введенное в повествование как авторский текст Радищева, - вновь соотносится с посвящением А. М. К. и по своей общей идее, и по композиционной функции. В «Слове», которое явилось результатом радищевских размышлений о путях формирования выдающейся личности и ее роли в истории, в образной структуре похвальной речи развивается тот же тезис, который в предельно обобщенной форме высказан в посвящении: «Се мысль, побудившая меня начертать, что читать будешь».

30. Иван Андреевич Крылов (1769 — 1844), обладающий и талантом поэта, и мастерством создавать драматические произведения, издатель и публицист, вошел в историю отечественной литературы как известнейший баснописец. Его творческое наследие составляют трагедии, комедии и 236 басен, собранных в 9-ти книгах.

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 54636; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!