Кучка буржуазных националистов
Кучка буржуазных националистов в Башкирии не раз открыто поднимала на щит Валидова – одного из лидеров басмачей, предателя Родины. А Башкирский обком партии – его секретари Быкин и Исанчурин не только не разоблачали активных валидовцев, но даже оприрались на них. Все основные руководящие посты в республике были вручены валидовцам…
Заместителем председателя Совнаркома и председателем Госплана Башкирии, кандидатом в члены бюро обкома долгие годы был Даутов – колчакоский офицер, активный валидовец… Деятельность Даутова была явно националистической , а обком всячески его восхвалял, его имя присваивали лучшим колхозам…
Обком фактически отдал на откуп валидовцам советский аппарат Бессменным заместителем наркома земледелия , а затем директором опытной станции сидел один из вожаков валидовского контрреволюционного движения - Тухватуллин Фатых. Директор институтапо повышению квалификации хозяйственных кадров Адигамов – активный валидовец, брат известного организатора валидовского и султан-галиевског отрядов.
Наиболее крепко окапались буржуазные националисты внаркомземе…
Научно-исследовательский институт национальной культуры и языка – в руках валидовцев. Во главе этого института стоял Амантаев, апологет буржуазно-националистической истории и литературы…
Другой буржуазный националист – Насыров – подготовил к печати произведения валидовского «теоретика» Бабичева…
|
|
|
Физиономия секретаря обкома Исанчурина, покрывавшего националистов, прятавшего от организации тревожные сигналы, затиравшего молодые башкирские кадры, совершенно ясна. Отделом партийной пропаганды и агитации обкома ведает Абубакиров, крепко связанный с националистическими элементами…
Злейшие враги народа находили защиту у Быкина… Он покрывал импортированного с украины троцкиста Дубенского , которого держал при себе в качестве помощника. Он покрывал и троцкиста Бучацкого…
Коммунисты Башкирии, без сомнения, до конца разворошат осиное гнездо врагов и вышвырнут их из обкома, партийного и советского аппаратов.
В Москве арестовали сына Быкина. Встревожанный всем этим Я. Б. Быкин обратился к И.В. Сталину с письмом, в котором он просил прислать толкового чекиста, который разобрался бы в обстановке. Прибывший Жданов зачитал решение ЦК об освобождении Быкина и Исанчурина со своих постов. И не успел Жданов уехать, как в республике началась вакханалия арестов. Арестовали Быкина, Исанчурина, Булашева, Даутова (Госплан), Р. Абубакирова (завотделом агитации и пропаганды), П. Цыплакова (завсельхозотделом), М. Булле (зам. Наркома здравоохранения) и других. Одним словом, было арестовано 274 руководящих работников. Тагиров, Быкин, Исанчурин и ряд других были расстреляны. Так же расстреляли и жену Быкина, несмотря , что она беременна. Жен других «врагов народа» сослали в лагеря, а детей сдали в детдома.
|
|
|
Статистика репрессий по Башкирии такова: арестовано в 1930 – 6630 человек, в 1931 – 8484, 1937 – 8577 человек.
Обратим внимание на союзные данные данные: за 1929 – 1933 годах было репрессировано около 9 милиионов крестьян, в 1937-1938 годах – 5 миллионов граждан. Примерно треть из них были приговорены к смертной казни или погибли в лагерях НКВД. А. И. Солженицын в своей книге «Архипелаг Гулаг» пишет, что осужденных в 1940 году было около двух миллионов.
* * *
Вконце мая - июне 1937 года репрессивный топор обрушился на армию. Она также представляла собой угрозу потенциального сопротивления, в частности в силу давней неприязни военных к политической полиции. Советская мемуарная литература последнего времени подтверждает, что между Сталиным и Тухачевским существовали разногласия. Подобно другим военачальникам, сформировавшимся в боях гражданской войны, Тухачевский был тесно связан с большой частью тех политических деятелей, на которых теперь обрушились репрессии: в числе его личных друзей с 1918 года был Варейкис, один из наиболее видных секретарей обкомов, защищавший Тухачевского перед Сталиным незадолго до своего собственного ареста. Армия в те годы приобретала растущее могущество и престиж. Сталину, следовательно, было чего опасаться. Вместе с тем ни одна из многочисленных попыток, предпринятых до сих пор, обнаружить хоть какие-нибудь признаки организованного сопротивления, не говоря уже о «путче», не увенчалась успехом. Реабилитация военных деятелей в СССР после смерти Сталина была полной и безоговорочной. По правде говоря, их случай является также единственным, в котором доказанным является факт вмешательства иностранных разведок, но только не в том смысле, в каком об этом говорилось в те годы. Нацистская шпионская служба ловко воспользовалась охватившей СССР эпидемией преследований и подозрений. Сфабриковав фальшивые документы, якобы доказывавшие наличие тайных контактов между Тухачевским и его сотрудниками, с одной стороны, и германским генштабом — с другой, нацисты переправили их в Советский Союз через чехословацкую разведку. Тем не менее, как советские, так и иностранные историки, наиболее тщательно изучавшие этот вопрос, единодушно пришли к заключению, что не эти фальшивые бумаги обусловили осуждение советских генералов Сталиным; они, возможно, и сыграли свою роль, но в том смысле, что были использованы им для убеждения других военных деятелей в виновности осужденных. 11 и 12 июня всему миру сообщили, что несколько самых знаменитых красных полководцев — Тухачевский, Уборевич, Якир, Эйдеман, Корк, Фельдман, Примаков и Путна — были арестованы, признаны виновными в измене и расстреляны. Еще один высший военный руководитель, начальник Главного политуправления армии Ян Гамарник, покончил жизнь самоубийством. По сей день из немногочисленных и разрозненных достоверных сведений известно только, что тайный, чрезвычайно краткий и поверхностный процесс был, по сути, простой формальностью, несмотря на то что суд, состоя из других генералов, которым вскоре почти всем предстояло погибнуть под грузом тех же обвинений. Участь обвиняемых, по всей вероятности, была предрешена на заседании Военного совета 1—4 июня, где Сталин лично предъявил свидетельства их виновности. Некоторых из осужденных арестовали еще несколькими месяцами раньше; других — только в конце мая, после удаления их со своих постов под самыми различными предлогами. Все они были героями гражданской войны. Якир и Уборевич командовали двумя самыми важными военными округами: Украинским и Белорусским, представлявшими собой главные бастионы европейских границ СССР. Репрессии в Вооруженных Силах начались еще до ареста Тухачевского: под их удары попадали лишь некоторые, но уже достаточно крупные военачальники. Начиная с июня репрессии приобрели массовый характер, волнами обрушиваясь на военные округа и все крупные воинские формирования. Как и повсюду в стране, они продолжались до осени 1938 г. Был арестован и расстрелян, причем на этот раз без процесса и без публичного извещения, также маршал Блюхер, прославленный командующий Дальневосточной армией, только что отразившей нападение японцев. Список одних лишь наиболее знаменитых военных руководителей, исчезнувших в этот период, слишком длинен, чтобы его можно было здесь привести, поэтому скажем только, что почти все самые известные из них погибли. Расстреляны: начальник Генерального штаба маршал Егоров, начальник Морских Сил РККА Орлов, начальник ВВС РККА Алкснис, начальник Разведуправления штаба РККА Берзин, почти все командующие и политические руководители округов. Опустошению подверглись Наркомат обороны, военные академии, армии и флоты, центральный и периферийный аппарат вооруженных сил. Политические руководители (комиссары) преследовались, пожалуй, с еще большей жестокостью, чем собственно военные. Как было подсчитано, погибли трое из пятерых маршалов СССР, трое из четырех командармов первого ранга, все двенадцать командармов второго ранга, 60 из 67 комкоров, 133 из 199 комдивов, 221 из 397 комбригов, половина командиров полков, все 10 полных адмиралов, 9 из 15 вице-адмиралов, все 17 армейских комиссаров, 25 из 28 корпусных комиссаров, 79 из 97 дивизионных комиссаров, 34 из 36 бригадных комиссаров и многие тысячи других офицеров. Ни одна война никогда еще не обезглавливала до такой степени ни одну армию. Исчезают старые большевики Эти цифры свидетельствуют о том, что в силу чудовищных масштабов политический замысел Сталина в ходе его практического осуществления приобрел формы и характер, противоречащие каким бы то ни было разумным принципам. Разумеется, во время репрессий сложили головы все оппозиционеры: троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы — все без разбора, от главных лидеров до самых неприметных сочувствовавших на местах. Мало того, та же участь ждала всех, кто когда-либо в истории партии становился на позиции критики руководства, будь то Осинский и «децисты» 20-х гг. или Мдивани и другие грузинские оппозиционеры 1922 г., старый Киселев и члены когда-то существовавшей «рабочей оппозиции» или партийцы, близкие к Ломинадзе и Сырцову в 1930 г., и т. д., вплоть до Енукидзе. В ходе гонений на военных была даже извлечена из небытия и возведена в ранг оппозиции некая группа, в 1928 г. безуспешно возражавшая против ликвидации должности комиссара в Вооруженных Силах. И это при том, что именно в 1937 г. институт комиссаров был временно восстановлен, чтобы смягчить кризис, вызванный истреблением командного состава армии! Уничтожению подверглись также почти все деятели других партий — участниц революции, особенно партии левых эсеров, которые, подобно Спиридоновой, проживали, как правило, в ссылке, в далекой провинции. При таком расширенном толковании «оппозиции» бывшие оппозиционеры уже представляли собой немалую долю партии, но все же они составляли лишь очень ограниченную часть всех жертв репрессий. В 1938 г. были арестованы и расстреляны Постышев, Рудзутак, Косиор, Чубарь и Эйхе — члены и кандидаты в члены Политбюро, бывшие в свое время участниками сталинской группы, которые, как можно предполагать, позже солидаризировались с более осторожными тенденциями, обрисовавшимися в период XVII съезда партии в 1934 г. и связывавшимися с фигурой Кирова. Поскольку тем временем всякая законность в партии была сокрушена, их исключение и арест даже не были санкционированы Центральным Комитетом, а просто декретированы решением, подписанным несколькими сталинскими деятелями. Впрочем, практически не существовало больше и Центрального Комитета: 98 (по другой, как будто более достоверной, версии — ПО) из 139 его членов и кандидатов в члены, избранных XVII съездом, погибли в результате репрессий, так же как 1108 из 1966 делегатов самого этого съезда. Равным образом коса прошлась и по Комиссии партконтроля, невзирая на то что она была уже к этому моменту превращена в партийный орган с весьма ограниченной компетенцией. Чтобы практически осуществить операцию столь крупных масштабов, потребовались жестокие репрессии в самих судебных органах и НКВД, где все еще оставалось значительное число работников, вышедших из революции и тесно связанных с партийными кадрами, ставшими жертвами преследований. В НКВД прокатилась также волна самоубийств . Расстреляны были все те, кто возглавлял комсомол от момента его рождения и до 1937 г.: Оскар Ривкин, Лазарь Шацкин, Петр Смородин, Николай Чаплин, Александр Мильчаков. (А. Мильчаков не был расстрелян. — Прим. ред.) Последним в очереди жертв стояло руководство комсомола, группировавшееся вокруг Александра Косарева, который занимал пост секретаря ЦК ВЛКСМ с конца 20-х гг.: расправа с ним и его соратниками была особенно лютой, в нее лично вмешался Сталин. Если попытаться теперь выявить в этой огромной массе цифр и фактов политическую направленность репрессий, то в конечном счете с неизбежностью напрашивается один вывод. Уничтожено — большей частью физически — то ядро партии, которое состояло из людей, ставших большевиками в дореволюционную пору или во время гражданской войны: иначе говоря, весь тот слой, который, даже следуя за Сталиным, оставался слишком привязанным к своим истокам, чтобы сделаться до конца сталинистским. При всех официальных славословиях Сталин неизменно находил в нем своих критиков, проводивших невыгодные для него параллели с Лениным. Естественно, кое-кто и уцелел, но после 1937—1938 гг. то были просто «спасшиеся», ощущавшие на себе всю тяжесть морального бремени, какую влечет за собой подобная ситуация. Если взять список из 80 человек, бывших членами ЦК при Ленине в 1917—1923 гг., то к 1937 г. 61 из них были еще живы: 46 погибли во время репрессий. Из 15 оставшихся в живых лишь 8 занимали важные посты, остальные были загнаны на задворки, зачастую после того, как были репрессированы их родные и близкие. Если среди делегатов XVII съезда в 1934 г. 80 % были коммунистами, вступившими в партию до 1921 г., то среди делегатов следующего, XVIII съезда (1939 г.) доля их составляла лишь 19 %46. Нет возможности провести аналогичные подсчеты по партии в целом, но по любой группе, по которой имеются соответствующие данные (например, число награжденных орденами за участие в гражданской войне), результаты существенно не расходятся с приведенными выше. Следует сказать, что Сталин не пощадил и тех партийцев, которые были наиболее близки ему в далекие времена подпольной борьбы. Жестоким преследованиям по его приказу подверглась также семья его покойной жены и другие родственники: возможно, здесь сыграли роль подозрения, возникшие у него в связи с ее самоубийством в 1932 г. Да и вообще то ожесточение против уничтожаемых противников, которые демонстрировали наиболее оголтелые деятели сталинской фракции в ходе репрессий, показывает, до какой степени личного озлобления дошли отношения внутри самого ядра старых партийцев. В июне 1937 г. к Сталину поступил донос, в котором говорилось, что Ломов (Опоков) — один из крупных деятелей старой ленинской гвардии, неизменно находившийся на ответственных постах, ибо он никогда не принимал участия ни в каких оппозициях, — сохранил личную дружбу с Бухариным и Рыковым. Сталин переслал документ Молотову с простой пометкой: «Как быть?» Молотов ответил: «За немедленный арест этой сволочи Ломова». Что и было сделано. Надписи в таком же духе были позже обнаружены и на других документах. Уничтожение целого слоя в партии, да к тому же слоя, имевшего за плечами такую историю и такое влияние, было возможно только при том условии, что репрессиям подверглось все население; террор парализовал любую способность к ответной реакции. Если истребляли старых большевиков, это не значит, что щадили молодых членов партии. Да и не на одни лишь партийные круги сыпались удары. Вместе с «врагами народа» арестовывали членов их семей. В массовом порядке репрессии обрушились на интеллигенцию, как партийную, так и беспартийную. По подсчетам, арестовано было более 600 писателей. В их числе были такие бывшие знаменосцы РАППа, как Авербах и старые «попутчики», вроде Пильняка; сын революции Бабель, который хотел написать роман о коллективизации, и поэт, никогда не бывший другом революции, Мандельштам, втайне сочинявший стихи с проклятиями Сталину. Относительно более высоким среди осужденных был процент представителей молодых национальных литератур. Не менее жестокая расправа творилась над учителями, учеными, людьми научного труда вообще — историками, философами или экономистами. Многие диспуты, начавшиеся на страницах научных журналов, как было написано позже, закончились в стенах тюремных камер. Пожалуй, наиболее тяжкий урон был нанесен биологической и агрономической наукам: погибли такие умы, как Вавилов и Тулайков. В числе арестованных были историк Стеклов, первый главный редактор «Известий» в 1917 г., и знаменитый режиссер Мейерхольд, первым из деятелей театра ставший на сторону революции. Не более других пощадили иностранцев-коммунистов, бывших анархистов, революционеров, которые нашли в СССР прибежище и которые зачастую приняли советское гражданство, а следовательно, были более или менее глубоко вовлечены в советские споры и передряги. В 1938 г. по воле Сталина Коминтерн декретировал роспуск целой компартии — польской, все руководство которой было арестовано. На фоне общей картины репрессий это был лишь один эпизод, правда, не менее трагический. Ни одна из партий, чьи активисты находились в Москве, не смогла избежать смертоносных ударов; при этом некоторые пострадали особенно сильно, например германская, югославская, венгерская. Арестованы были крупнейшие работники Интернационала и деятели, пользовавшиеся широкой известностью, такие как советские представители в ИККИ Пятницкий и Кнорин, венгр Бела Кун, немец Эберлейн, единственный участник основания Интернационала в своей партии, болгары Танев и Попов, которых судили в Лейпциге вместе с Димитровым, швейцарец Фриц Платтен, организовавший в 1917 г. возвращение Ленина в Россию в знаменитом «пломбированном вагоне». С ними вместе навечно исчезли и многие безымянные эмигранты, нередко простые труженики, работавшие по специальности в самых различных отраслях хозяйства. Среди советских граждан преследованиям в особенности подвергались те, кто учился или жил в других странах либо вообще имел какие-либо контакты с заграницей. В каждом из них видели потенциального шпиона. Дипломатия, также уплатила тяжкую дань репрессиям, потеряв таких людей, как Карахан, Стомоняков и Юренев. Едва ли не самый скорбный акт трагедии наступил, когда начались аресты среди возвращавшихся из Испании участников гражданской войны: в их числе был взят Антонов-Овсеенко, человек, бравший штурмом Зимний дворец в Октябре 1917 г., — он принял смерть с большим достоинством. Гонениям вновь подверглись все церкви как потенциальные центры оппозиции. Аресты охватили и далекие от политики слои населения: достаточно было любого намека на протест, анекдота или даже просто острого словца, наконец, родства с кем-нибудь из осужденных — и человек мог оказаться за решеткой. Кулакам или предполагаемым кулакам, чьи сроки заключения (как правило, 5 лет) истекали в этот период, автоматически продлевали заточение, хотя в 1934 г. намечалось их досрочное освобождение. Атмосфера всеобщего подозрения поощряла доносительство. НКВД занимался своего рода «планированием» арестов на основе заранее установленных «квот». Пытками у арестованных вырывали имена многих людей, которые якобы были их «сообщниками». Как всегда в таких случаях, к политической трагедии примешивалось сведение личных счетов. Огромное число арестованных было расстреляно, большинство же отправлялось по этапу вместе с заключенными-уголовниками после формальных процессов длительностью в несколько минут, а то и просто по административному решению. Концентрационные и исправительно-трудовые лагеря во множестве появились повсюду в стране; условия содержания в них были до крайности тяжелыми, порой убийственными.
|
|
|
|
|
|
Культурная революция»
Еще до начала XXвека н основе тюркского языка развился писменно-литературный язык башкир. И тогда, и после Октябрьской революции более десяти лет в башкирской, как и в татарской, печати и литературе использовалась арабская вязь.
В начале XX века заметное расширение получили традиционные школы башкир – мектебе (начальный этап) и медресе (средний этап). За 10-13 лет более чем в полтора раза возросла их численность. По неполным данным земских обследований 1913-1915 годов, в Уфимской губернии имелись 1 579 мусульманских школ с 90 936 учащимися, а в Оренбургской - 367 с 19 056 учащимися.
(Обухов М. И. Мектебе Уфимской губернии. Стат. Очерк татарских и башкирских низших школ (мектебов) Уфимской губернии по данным исследованияя Уфимской зеской управы 1912-1913 года. Уфа, 1915, с.7).
С начала XX века появляются новометодные (джадидисткие) школы для башкир, где стали преподавать и светские предметы, но муллы и власти были против обновленных школ и запрещали любые отклонения от традиционных программ. В реформированных медресе производились обыски, над учителями-джадидистами устанавливали слежку, чинили судебные расправы. В каждом учителе видели революционера. Власти хотели сохранить узко конфессиональный характер башкирских и татарских школ.
(Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан (ЦГИА), Ф. 187, Оп 1. Д. 412, 451).
Противодействие реакционных сил, а главное, уровень развития башкирского общества не позволили довести реформу мусульманских школ до конца. Однако новометодные школы сделали немало для развития грамотности среди башкир. Среди реформированных, новометодныхшкол Башкортостана выделялись медресе «Галия», «Усмания» в Уфе, «Хусаиния» в Оренбурге, «Расулия» в Троицк, медресе в Сеитовском посаде, д. Муллакаево Оренбургской губернии и другие. Особой популярностью пользовалось медресе «Галия», открытое в октябре 1906 года, как высшее учебное заведение.Оно имело 12-летний учебный курс, три из них подготовительных, обширную программу. В медресевысшего ранга большая часть учебного времени отводилась на светские предметы. С 1908 года учебные занятия стали вестись в удобном специально выстроенном каменном здании. Заведовал медресе прогрессивно настроенный педагог и общественный деятель Зия Камали. Здесь преподавали лучшие башкирские и татарские учителя как Галимжан Ибрагимов, Фатих Сайфи, ДжамалетдинАбдюшев и другие. Кроме башкир и татар тут обучались казахи, узбеки, киргизы и другие. Башкирские писатели и общественные деятели Шайхзада Бабич, Мажит Гафури, Сайфи Кудаш, Карим Хакимов, Булат Ишемгулов Хабибулла Габитов и ряд других выучились здесь. Отсюда вышли видные деятели культуры Татарстана, Казахстана, Узбекистана, адыгейского и киргизского народов. Число шакирдов (учеников) доходило до 500.
(Очеркипо истории Башкирской АССР. В 2-хтомах. Уфа, 1959, том 1, часть 2, с. 450).
Видную роль в просвещении башкир, татар, казахов сыграло медресе «Хусаиния» в Оренбурге. В этом медресе наряду с математикой, физикой, географией преподавался и русский язык. В программе сохранились и религиозные дисциплины: история ислама, мусульманское законоведение и т.д. Не отставал от других и медресе «Расулия». Здесь применяли классно-урочную систему преподавания с 11-летним обучением.
В основе школьной политики царского правительства в национальных районах лежала задача русификации и ассимиляции нерусских народов. Поэтоиу в деревнях открывались двухгодичные русско-башкирские школы. Одновременно старались вытеснять работу мектебе. В первый год учили на родном языке, второй год рпереходили на русский, обучали счету, письму, чтению, изучали историю, географию, алгебру, геометрию. Русско-башкирская школа не имела прямого выхода в среднюю школу, была тупиковой. Не хватало учителей, знающие башкирский язык. Только в 1916 году было получено разрешение на учреждение в Уфе трехгодичных курсов для подготовки учителей из башкир и татар.
Арабская вязь в школах существовала до 1928 года, так как ввели яналиф – латинизированный алфавит. А в 1937 году начали подготовку для перехода на кириллицу. Надо было населению опять переучиваться на новый лад. Большевики бростили клич и взяли курс «ликвидировать неграмотность». Были открыты так называемые ликбезы.
Вообще-то, ликвидацию неграмотности населения начало правительство Столыпина, принявшее в 1908 году закон о введении обязательного начального образования, но тогда выполнение его стояло на самом последнем месте.
На территории башкирского края система образования имела свои особенности. Декретом СНК РСФСР от 26 июня 1918 годав Уфимской губернии создается УФгубоно, а в «Малой Башкирии» Башнаркомпрос.
Башкирский обком ВКП(б) 18 января 1921 года принял постановление , в котором ставилась задача принять «самые решительные меры к ликвидации безграмотности». Была образована «чрезвычайная комиссия ликбеза», открыто 500 школ по обучению грамотности. В 1924 году создается добровольное общество «Долой неграмотность!». Все это было положительной тенденцией политики большевиков и способствовало какому-то повышению грамотности населения.Первоочередной задачей большеыичткой «культурной революции» в области народного образования стала всеобщее начальное образование, что было в основном выполнено лишь к началу 30-х годов. В марте 1931 года прошел республиканский съезд по всеобучу, где было сказано, что по Башкирии начальным образованием охвачено 97% детей школьного образования. Но учителей и детей перегружали общественной работой, в урочное время дети помогали колхозам или заводам бесплатно.
Государство взяло на себя финансирование всех отраслей культуры: образование, материально-техническое обеспечение, все виды искусства, установив строжайшую цензуру над литературой, театром, кинематографом, учебными заведениями и т.п. Была создана стройная система идеологической обработки населения. Средства массовой информации, оказавшись под жесточайшим контролем партии и государства, наряду с достоверной информацией использовали прием манипулирования сознанием населения. Внушалась народу мысль о том, что страна представляет осажденную крепость, и право находиться в этой крепости имеет лишь тот, кто ее защищает. Постоянный поиск врагов становится отличительной чертой деятельности партии и государства.
В идеологии коммунистов особое место занимает отношение к личности. Создается система социально-политических мифов, желаемое выдается за действительное. Провозглашается горьковское “Человек - это звучит гордо!” А на деле личность обесценена, главное - это коллектив, коллективное мнение, а личность - это лишь средство в достижении глобальной цели - построении коммунизма и осуществлении мировой социалистической революции. Человек - это лишь “винтик” в решении этих задач. Отсюда вся идеологическая работа была направлена на формирование такого “винтика”. Даже нравственность стала рассматриваться в русле решения задач построения коммунизма.
В русле классовой борьбы постоянно противопоставлялась буржуазная культура новой, пролетарской культуре. В противоположность буржуазной культуре новая, социалистическая культура, по мнению коммунистов, должна выражать интересы трудящихся и служить задачам классовой борьбы пролетариата за социализм. С этих позиций определялось коммунистами и отношение к культурному наследию прошлого. Новая культура, по их мнению, вбирает в себя демократические элементы старой, преодолевая в длительной борьбе ее реакционные стороны. Из культурного процесса исключались многие ценности. В спецхранилищах оказались произведения писателей, художников и других представителей культуры, не угодных коммунистам. Разрушались дворянские имения, разрушались храмы, церкви и монастыри, разрушалась связь времен.
На наш взгляд, применительно к культуре идея классовой борьбы и культурной революции является ложной. Это всегда связано с разрушением культурных ценностей прошлых эпох. Более предпочтительным является эволюционный путь развития. В 30-е годы партийно-государственное руководство культурой приняло формы грубого административного диктата. Массовые репрессии 30-х - начала 50-х годов привели к невосполнимым потерям в области культуры, отразились на нравственном отношении общества. Изменение социально-экономических и политических условий жизни людей коммунисты рассматривали в единстве с культурными преобразованиями. Задачи экономического развития страны требовали технически грамотных, квалифицированных работников. Вместе с тем развитие народного хозяйства создавало определенную материальную базу для культуры.
Отличительной особенностью советского периода истории культуры является огромная роль в ее развитии партии и государства. Партия и государство установили полный контроль над духовной жизнью общества. Марксизм-ленинизм является абсолютной истиной, которую должны воспринимать все, а кто с этим не согласен, того надо перевоспитывать или изолировать от общества.
Вместе с тем в Башкортостане расширяется сеть учебных заведений. Дореволюционный институт народного образования в 1930 году преобразован в Башкирский педагогический институт имени Тимирязева, открыт сельскохозяйственный институт на базе Псковского сельхозучилища, (1930), комвуз – высшая сельскохозяйственная школа, Башкирский мединститут (1933), институт усовершенствования учителей (1938). В тот же период появляются сельскохозяйственные техникумы в Аксенове, Белебее, Дуване, Кушеаренково, Юматово. В Уфе открыты землеустроительный и кооперативный техникумы, Стерлитамакский нефтяной, Белорецкий металлургический техникумы. К началу 1940 года в Башкортостане насчитывалось всего 58 средне-специальных учебных заведений. В 1931 году создан институт национальной культуры, переименованный в институт языка и литературы.
Вузы и техникумы находились под неусыпным контролем партийных органов. Те учителя, которые рассказывали о положительных иоиентах жизни в дореволюционный период объявлялись врагами народа и их сажали. Литераторы тоже были лишены свободы слова, право на собственное мнение. В 1937 году были репрессированы А, Тагиров, Д. Юлтый, И. Насыри, Г. Давлетшин, Ф. Туйкин и другие под вымышленными причинами. Имай Насыри, сосланный в Норильск писал Сталину: «Вступая в партию, видел в ней создателя нового, справедливого общества. Думал, пройдя море бесправия, лицемерия, лжи, всякой гадости, будет рождено новое общество, где личность булет чувствовать себя свободно, восторжествует подлинный гуманизм, о котором мечтали лучшие умы человечества… Но вот сегодня меня выбросили из партии, заклеймили как «буржуазного националиста», «конттреволюционера», «врага народа», всеми теми ярлыками, которыми можно растоптать человеческое достоинство.
(Юлдашбаев Б.Х. Новейшая история Башкортостана. Уфа, 1995, с. 156).
Некий Салаватов, сексот, все время писал доносы над людьми, и это было уже основанием для ареста. Его жалобы никто не проверял, а наоборот поощряли такую кипучую деятельность.
Следует отметить, что в эпоху индустриального общества и социально-политических преобразований башкиры сумели сберечь свою целостность, народ смог сохранить свою идентичность, культуру, религию, язык, традицию. Идея социализма была полностью созвучна духу башкир. Принимая социализм они видели в нем более совершенное устройство человеческого общажития, направленное на уменьшение зла и страданий на земле. Видя казарменный социализм, они полагали, что все эти недостатки и перегибы, трудности когда-нибудь уйдут, и тогда придет время расцвета страны Советов.
В СССР установилась унитарное государство, где все регионы были подчинены центру, и все экономические и политические вопросы решались в Москве. Таким образом, в 1929-1941 годах по существу в Советском Союзе окончательно утвердился тоталитарный коммунистический режим. Однако были достигнуты исторические успехи. СССР, например, по уровню промышленного производства занял первое место в Европе, второе – в мире, после Соединенных Штатов. Первыми руководителями пролетарского государства были В. И. Ленин и И. В. Сталин.
В. И. Ленин и И. В. Сталин
ЛЕНИН (Ульянов) Владимир Ильич (1870-1924). Профессиональный революционер, руководитель Октябрьского вооруженного переворота в Петрограде (1917) и первый глава Советского государства. Теоретик коммунизма; его модификация традиционной доктрины марксизма стала называться марксизм-ленинизм. Родился в Симбирске. Отец — Илья Николаевич Ульянов, действительный статский советник, директор народных училищ Симбирской губернии. Мать — Мария Александровна Бланк, домохозяйка.
После Февральской революции 3 (16) апреля 1917 г. Ленин приехал в Петроград из Швейцарии в «пломбированном» вагоне. Организовали переезд Ленина и его соратников через территорию Германии, находящуюся тогда в состоянии войны с Россией, швейцарский социалист Ф. Платтен 1) и немецкий социал-демократ Парвус. В российских газетах Ленина называли «германским шпионом». В обстановке антибольшевистской кампании в буржуазной прессе Сталин пытался убедить председателя ВЦИК Н.С. Чхеидзе принять срочные меры и воспрепятствовать публикации материалов, будто Ленин получал финансовую помощь от германского Генштаба.
(Политические деятели России. 1917. М., 1993, с. 304).
После победы Октябрьской революции на II Всероссийском съезде Советов Ленин был избран председателем Совнаркома. В марте 1919 г. он стал инициатором создания Коммунистического Интернационала.
Физическим выражением бессмертия Вождя стал мавзолей, в который поместили забальзамированное тело Ленина. 3) Историки обычно называют инициатором превращения организатора Октябрьского переворота в «мощи» Сталина. Он действительно горячо поддержал идею строительства мавзолея, но инициатором бальзамирования Ленина был один из старейших большевиков Л. Красин, последователь идей Н. Федорова (1828-1903). Удивительная философия «общего дела» Н. Федорова, сочетавшая горячую веру в Бога и убеждение в беспредельных возможностях науки, утверждала возможность — в результате объединения всего человечества — физического воскрешения предков («отцов»). «Я убежден, — говорил Красин, — что придет время, когда освобожденное человечество... будет способно воскрешать великие исторические фигуры...»
(Ольминский М. Критические статьи и заметки // Пролетарская революция. 1931. № 1. С. 149-195).
Красин в 1924 г. был назначен членом исполнительной тройки комиссии по похоронам Ленина.
Ленин лично познакомился со Сталиным в декабре 1905 г. на 1-й конференции РСДРП в Таммерфорсе (Россия, княжество Финляндское), однако вплоть до весны 1912 г. не выделял его из среды многих сотен партийных работников. Только после кооптации Сталина на Пражской конференции в состав ЦК и Русского бюро усиливаются контакты между ними, и лишь после Февральской революции Сталин становится более или менее известен всей партии. До весны 1917 г. они редко встречались, так как Ленин в основном жил в эмиграции. До 1922 г. между ними были нормальные рабочие отношения, хотя неоднократно возникали разногласия, в частности, по вопросам монополии внешней торговли и образования СССР. Взаимоотношения резко ухудшились в конце 1922 г., как считают, из-за конфликта Сталина с тогдашним руководством Грузии, так называемое «Грузинское дело», и инцидента с Н. К. Крупской.
После смерти Ленина миф об отношениях Сталина и Ленина претерпел несколько превращений: сначала Сталин был одним из многих соратников Ленина, затем стал его ближайшим учеником и сподвижником, потом верным продолжателем его дела — и тогда революция получила двух вождей. В конце концов, Ленин стал не нужен, и Великий Сталин остался один.
Публикация различных материалов о Ленине с начала 30-х годов начинает сворачиваться, а с 1936 года, после постановления о романе М. Шагинян «Семья Ульяновых» и вовсе останавливается.
В декабре 1922 — марте 1923 г. Ленин продиктовал ряд важнейших статей и документов, в том числе «Письмо к съезду», которое обычно называют «Завещанием Ленина». Ставя вопрос о руководстве партией в случае своей смерти, он давал характеристики лидерам ВКП(б). С начала 30-х годов, т. е. со времени окончательного установления сталинского самовластья, и до 1956 г. этот документ тщательно скрывался от партии и народа. Обнаружение его при обысках в период культа Сталина квалифицировалось как «хранение и распространение троцкистской литературы». В этом письме-завещании Ленин дал самый четкий и выразительный эскиз генсека, наиболее приближенный, как оказалось, к адекватному портрету Сталина. Он писал: «...я думаю, что основным в вопросе устойчивости...являются такие члены ЦК, как Сталин и Троцкий. Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола, который мог бы быть избегнут и избежанию которого, по моему мнению, должно служить, между прочим, увеличение числа членов ЦК от 50 до 100 человек.Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела.
Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно».
Добавление к письму Ленина от 24 декабря 1922 г.:
«Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общении между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого поста и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от товарища Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение» (Ленин В.И. ПСС. М., 1958-1965. Т. 45. С. 344-346).
Пока трудились над сохранением тела Ленина, в стране и партии большевиков развернулась борьба за власть. На начало 1924 года в правящей партии фактически было три основных лидера — Троцкий, Зиновьев и Сталин. При этом самыми влиятельными и авторитетными считались как раз первые двое, а не все еще скоромный «генеральный секретарь ЦК» Сталин.
45-летний Лев Троцкий был признанным создателем Красной армии, выигравшей тяжелую гражданскую войну. На момент смерти Ленина он занимал должности наркома по военным и морским делам и председателя РВС (Революционного военного совета), то есть был главой всех вооруженных сил СССР. На этого харизматического лидера тогда ориентировалась значительная часть армии и большевистской партии.
41-летний Григорий Зиновьев долгие годы был личным секретарем и ближайшим помощником Ленина. На момент смерти первого вождя СССР Зиновьев возглавлял город Петроград (тогда самый крупный мегаполис нашей страны) и самое крупное в среде большевиков Петроградское отделение партии. Помимо этого, Зиновьев занимал пост председателя Исполнительного комитета Коммунистического интернационала — международного объединения всех компартий на планете. Коминтерн тогда в СССР формально считался вышестоящей инстанцией даже для партии большевиков. На этом основании именно Григорий Зиновьев воспринимался многими в стране и за рубежом как самый первый среди всех лидеров СССР после Ленина.
Весь год после смерти Ульянова-Ленина ситуацию в партии большевиков будет определять соперничество между Троцким и Зиновьевым. Любопытно, что эти два советских лидера были соплеменниками и земляками — оба родились в еврейских семьях в Елисаветградском уезде Херсонской губернии Российской империи. Однако еще при жизни Ленина они были почти открытыми соперниками и противниками, и лишь общепризнанный ленинский авторитет заставлял их работать вместе.
На фоне Троцкого и Зиновьева 45-летний Сталин первоначально казался куда более скромным, занимая пост секретаря ЦК ВКП(б) и считаясь лишь главой технического аппарата партии. Но именно этот скромный «аппаратчик» оказался в итоге победителем во внутрипартийной борьбе.
Первоначально все иные лидеры и авторитеты партии большевиков сразу после смерти Ленина объединились против Троцкого. Это не удивительно — ведь все иные члены Политбюро и ЦК были активистами фракции большевиков с дореволюционным стажем. Тогда как Троцкий до революции был идейным противником и соперником большевистского течения в социал-демократическом движении, примкнув к Ленину лишь летом 1917 года.
Ровно через год после смерти Ленина, в конце января 1925 года, объединившиеся сторонники Зиновьева и Сталина на собрании Центрального комитета партии большевиков фактически «свергают» Троцкого с вершин власти, лишив его постов наркома (министра) по военным делам и главы Реввоенсовета. Отныне Троцкий остается без доступа к механизмам реальной власти, а его сторонники в партийно-государственном аппарате постепенно теряют свои посты и влияние.
Но открытая борьба Зиновьева с троцкистами отталкивает от него многих активистов партии — в их глазах слишком открыто рвущийся в лидеры Григорий Зиновьев выглядит как самовлюбленный интриган, слишком занятый вопросами личной власти. На его фоне держащийся в тени Сталин представляется многим более умеренным и взвешенным. Например, в январе 1925 года, обсуждая вопрос отставки Троцкого, Зиновьев призывает вообще исключить его из партии, тогда как Сталин публично выступает в роли примиренца, предлагая компромисс: оставив Троцкого в партии и даже в составе ЦК, ограничиться лишь устранением его с военных постов.
Именно эта умеренная позиция привлекает к Сталину симпатии множества большевистских руководителей среднего звена. И уже в декабре 1925 года на очередном, XIV съезде компартии большинство делегатов поддержат именно Сталина, когда начнется его открытое соперничество с Зиновьевым.
Негативно на авторитете Зиновьева скажется и его пост главы Коминтерна — так как именно Коммунистическому интернационалу и его руководителю в глазах партийных масс придется нести ответственность за провал социалистической революции в Германии, которую с такими надеждами большевики ждали всю первую половину 20-х годов. Сталин же, наоборот, сосредоточившись на «рутинных» внутренних делах, все больше представал перед партийцами не только как взвешенный, не склонный к расколам лидер, но и как настоящий трудоголик, занятый реальной работой, а не громкими лозунгами.
В итоге уже через два года после смерти Ленина двое из трех его ближайших соратников — Троцкий и Зиновьев — потеряют свое прежнее влияние, а Сталин вплотную приблизится к единоличному лидерству в стране и партии.
Когда говорят о карьере Сталина, то заключают, что он был у власти больше 30 лет, однако когда в 1922 году он занял пост Генерального секретаря, эта должность ещё не была ключевой. Генсек был фигурой подчиненной, не был лидером партии, а только главой её «технического аппарата». Однако Сталин сумел сделать на этом посту блестящую карьеру, использовав все его возможности. Сталин был блестящим кадровиком. В своей речи 1935 года он сказал о том, что «кадры решают всё». Здесь он не лукавил. Для него они решали действительно «всё». Став генсеком, Сталин сразу же широко стал пользоваться методами подбора и назначения кадров через Секретариат ЦК и подчиняющийся ему Учётно-распределительный отдел ЦК. Уже за первый год деятельности Сталина в качестве генсека Учраспред произвел около 4750 назначений на ответственные посты. Нужно понимать, что назначению Сталина на пост Генерального секретаря никто не завидовал - этот пост предполагал рутинную работу. Однако козырем Сталина стал именно его предрасположенность к такой методичной деятельности. Историк Михаил Восленский называл Сталина основателем советской номенклатуры. По оценке Ричарда Пайпса, из всех крупных большевиков того времени только Сталин имел вкус к «скучной» канцелярской работе.
Главным противником Сталина был Троцкий. Создатель Красной армии, герой революции, апологет мировой революции, Троцкий был чрезмерно самолюбив, вспыльчив и эгоцентричен. Противостояние Сталина с Троцким началось намного раньше их прямой конфронтации. В своём письме Ленину 3 октября 1918 года Сталин раздражённо писал, что «Троцкий, вчера только вступивший в партию, старается учить меня партийной дисциплине». Талант Троцкого проявился во время революции и Гражданской войны, однако его военные методы не работали в мирное время. Когда страна начала путь внутреннего строительства, лозунги Троцкого о разжигании мировой революции стали восприниматься как прямая угроза. Троцкий «проиграл» сразу же после смерти Ленина. Он не присутствовал на похоронах вождя революции, пребывая в это время на лечении в Тифлисе, откуда Сталин настоятельно не советовал ему возвращаться. У самого Троцкого также были причины не возвращаться; полагая, что «Ильича» отравили заговорщики во главе со Сталиным, он мог предполагать, что он будет следующим. Пленум ЦК в январе 1925 года осудил «совокупность выступлений» Троцкого против партии, и он был снят с поста председателя Реввоенсовета и наркома по военным и морским делам. Этот пост занял Михаил Фрунзе. Кардинальность Троцкого отвратила от него даже ближайших соратников, к каковым можно причислить Николая Бухарина. Их отношения разладились из-за расхождений по вопросам НЭПа. Бухарин видел, что политика НЭПа приносит свои плоды, что страну сейчас не нужно в очередной раз «вздыбливать», это может её разрушить. Троцкий же был непреклонен, его «заело» на военном коммунизме и мировой революции. В итоге, именно Бухарин оказался тем человеком, кто организовал ссылку Троцкого. Лев Троцкий стал изгнанником и трагически закончил свои дни в Мексике, а СССР остался бороться с остатками троцкизма, что вылилось в массовые репрессии 1930-х годов.
После поражения Троцкого Сталин продолжил борьбу за единоличную власть. Теперь он сосредоточился на борьбе с Зиновьевым и Каменевым. Левая оппозиция в ВКП(б) Зиновьева и Каменева была осуждена на XIV съезде в декабре 1925 года. На стороне «зиновьевцев» оказалась лишь одна ленинградская делегация. Полемика оказалась весьма бурной; обе стороны охотно прибегали к оскорблениям и нападкам друг на друга. Довольно типичным было обвинение Зиновьева в превращении в «феодала» Ленинграда, в разжигании фракционного раскола. В ответ ленинградцы обвиняли центр в превращении в «московских сенаторов». Сталин взял на себя роль преемника Ленина и стал насаждать в стране настоящий культ «ленинизма», а его бывшие соратники, которые стали опорой Сталина после смерти «Ильича» - Каменев и Зиновьев, стали ему не нужны, и опасны. Их Сталин устранил в аппаратной борьбе, используя весь арсенал методов. Троцкий в письме сыну вспоминал один показательный эпизод. «В 1924 году, летним вечером, - пишет Троцкий, - Сталин, Дзержинский и Каменев сидели за бутылкой вина, болтая о разных пустяках, пока не коснулись вопроса о том, что каждый из них больше всего любит в жизни. Не помню, что сказали Дзержинский и Каменев, от которого я знаю эту историю. Сталин же сказал: - Самое сладкое в жизни - это наметить жертву, хорошо подготовить удар, а потом пойти спать».
В своей книге Троцкий о Сталине пишет:
«Все усилия Сталина, с которым в этот период идут еще рука об руку Зиновьев и Каменев, направлены отныне на то, чтобы освободить партийный аппарат от контроля рядовых членов партии. В этой борьбе за "устойчивость" Центрального Комитета Сталин оказался последовательнее и увереннее своих союзников. Ему не надо было отрываться от международных задач: он никогда не занимался ими. Мелкобуржуазный кругозор нового правящего слоя был его собственным кругозором. Он глубоко уверовал, что задача построения социализма имеет национальный и административный характер. К Коминтерну он относился, как к неизбежному злу, которое надо по возможности использовать в целях внешней политики. Собственная партия сохраняла в его глазах ценность лишь, как покорная опора для аппарата.
Одновременно с теорией социализма в отдельной стране пущена была в оборот для бюрократии теория о том, что в большевизме Центральный комитет - все, партия - ничего. Вторая теория была во всяком случае осуществлена с большим успехом, чем первая. Воспользовавшись смертью Ленина, правящая группа объявила "ленинский набор". Ворота партии, всегда тщательно охранявшиеся, были теперь открыты настежь: рабочие, служащие, чиновники входили в них массами. Политический замысел состоял в том, чтобы растворить революционный аангард в сыром человеческом материале, без опыта, без самостоятельности, но зато со старой привычкой подчиняться начальству. Замысел удался. Освободив бюрократию от контроля пролетарского авангарда, "ленинский набор" нанес смертельный удар партии Ленина. Аппарат завоевал себе необходимую независимость. Демократический централизм уступил место бюрократическому централизму. В самом партийном аппарате производится теперь, сверху вниз, радикальная перетасовка. Главной доблестью большевика объявляется послушание. Под знаменем борьбы с оппозицией идет замена революционеров чиновниками. История большевистской партии становится историей ее быстрого вырождения».
(Троцкий Л. Д. Преданная реаолюция: Что такое СССР и куда она идет? 1936. Электронная книга, с. 15).
С этими словами, пожалуй, можно согласиться.
В 30-40-е годы Башкирия в своем экономическом и общественно-политическом развитии прошла тот же путь, что и вся страна. Она стала составной частью СССР – страны, где, как писали, была достигнута полная победа социализма, ликвидированы эксплуататорские классы. В развитии народного хозяйства были достигнуты исторические успехи. Индустриализация промышленности имела свои особенности: развивалась в основном тяжелая промышленность, слабое развитие получили отрасли народного хозяйства, работающие для улучшения материального положения народа. Быстрые темпы индустраиализации имели большое значение в укреплении оброноспособности страны. Как бы не писали, руководителям, да и народу было ясно, что в случае войны со стороны соседних капиталистических стран главный удар будет нанесен СССР. Надо было торопиться восстановить и укрепить народное хозяйство быстрыми темпами. Поэтому ситуация перед войной, видимо, в какой-то мере оправдывает жесткие меры индустриализации. Однако люди жили бедно, хотя уже и не голодали, не хватало выпуск товаров для широкого потребления, орудия труда, оснащенностьсельского хозяйства техникой: машинами, тракторами и сельскохозяйственным инвентарем.
Во внешней политике были свои плюсы. В 1934 году СССР был принят в Лигу Наций, это показало возросший авторитет Советского Союза. В 1934-1937 годах СССР заключил пакты о ненападении с Францией, Чехословакией, Монголией, Польшей (1932). Не так успешно было состояние дел на востоке. Из-за провокаций со стороны Китая прекратились дипломатические отношения. Япония, захватив Маньчжурию, создала угрозу безопасности восточных границ СССР.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 572; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!