Реформы Александра II
Неизбежность административно-правовой модернизации. Отмена крепостного права, изменив вековой уклад русской жизни, неизбежно влекла за собой преобразования в сфере центральной и местной администрации, судебной системы и норм права. Крушение крепостной системы неотвратимо приближало коренные изменения тех сфер государственного устройства и управления, которые были основаны на крепостном труде и на полной полицейской зависимости крестьян от помещиков. Модернизация социальных отношений ставила в повестку дня вопрос о преобразовании сословной структуры российского общества, отказа от исключительных политических и хозяйственных привилегий отдельных сословий, утверждение объективно буржуазных начал всесословности и бессословности. Свобода предпринимательства, которая стала необходимым условием экономического развития страны, требовала совершенствования финансовых институтов, отказа от мелочной регламентации.
В период подготовки крестьянской реформы ни правительство, ни активно действовавшие либеральные бюрократы, ни представители общества не поднимали вопроса о целостной системе реформ, о последовательном, поэтапном проведении преобразований. Очень немногих беспокоило отсутствие продуманного плана реформ: историческая важность отмены крепостного права затмевала остальные задачи.
В 1857 г., еще до обнародования рескрипта Назимову, славянофил Ю. Ф. Самарин, который имел репутацию прозорливого реформатора, следующим образом определял причины, делающие преобразования необходимыми, и характер самих преобразований: «Политический удар, нанесенный нам, и под которым мы до сих пор еще находимся, вынуждает нас стать откровенно на путь прогресса в нашей внутренней политике. Не в том дело, чтоб исправить некоторые вопиющие несправедливости или раздать некоторые подачки; надо пробудить ото сна все производительные силы страны, как нравственные и умственные, так и материальные, уничтожив рабство (казенное и помещичье крепостное право), возвратив слово церкви, дав более широкое основание народному просвещению, преобразовав нашу подушную подать и тоже рекрутскую. Одним словом, необходим определенный план, надо знать, чего хотим, а не пробавляться изо дня в день разными изворотами». Последняя фраза — прямая критика непоследовательной политики правительства после Крымской войны.
План, начертанный Самариным, был основан на глубоком знании российских реалий, он намечал пути выхода из системного кризиса и в значительной степени воплотился в реформах Александра II, которые были названы современниками Великими.
В среде либеральной бюрократии связь крестьянской реформы с необходимыми преобразованиями внутренней жизни страны понималась в самой общей форме. Ближайший помощник великого князя Константина Николаевича А. В. Головнин составил неполный перечень неотложных преобразований: веротерпимость, реформа суда и полиции, уменьшение государственных расходов, отмена откупов, децентрализация административного управления.
Министерские перестановки. После 19 февраля 1861 г. главной заботой правительства было успокоение сословий, которые в наибольшей степени затронула реформа. Для борьбы с крестьянским недовольством использовались военные команды. Уступкой поместному дворянству стала отставка главных правительственных деятелей по крестьянской реформе — министра внутренних дел С. С. Ланского и товарища министра Н. А. Милютина, которого крепостники называли не иначе как «красным».
Новым министром внутренних дел был назначен П. А. Валуев, умелый и образованный администратор, ловкий демагог, чья известность началась в 1855 г., когда он написал записку «Дума русского», где характеризовал прошедшее царствование Николая I как время «всеобщей фальши» и где доказывал необходимость свободы слова, совести и общественного мнения. В Валуевской записке содержалась афористичная оценка системы николаевской администрации: «Сверху — блеск, внизу — гниль».
Став министром, Валуев в сентябре 1861 г. представил императору отчет об итогах первых шести месяцев проведения реформы. Он отмечал, что «почти во всех губерниях» для наказания крестьян были использованы войска, но подчеркивал, что «в настоящее время общественный порядок водворен повсеместно». Валуев писал императору: «Двинув крестьянский вопрос, надлежало вместе с ним или вслед за ним двинуть и все другие». Записка получила высочайшее одобрение.
Ее первым следствием стало определение обязанностей Совета министров, который должен был стать местом обсуждения важнейших государственных вопросов. Совет работал под председательством царя, но его заседания были похожи на заседания европейских кабинетов, ответственных перед представительными учреждениями.
Важную роль в подготовке дальнейших реформ сыграли назначения на ответственные министерские посты видных представителей либеральной бюрократии: военным министром стал Д. А. Милютин, финансов — М. X. Рейтерн, юстиции — Д. Н. Замятнин, народного просвещения — А. В. Головнин. Им и их сотрудникам надлежало приступить к практической разработке намеченных реформ. Общий контроль за их подготовкой император оставил за собой, во многих случаях возлагая инициативу на Валуева и постепенно отодвигая на второй план великого князя Константина Николаевича.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Важным свидетельством намерения правительства продолжать реформаторскую деятельность стало опубликование в январе 1862 г. росписи доходов и расходов Российской империи, которая до этого составляла государственную тайну. Это воспринималось как торжество гласности в государственных делах, хотя в действительности призвано было восстановить доверие иностранных финансовых кругов к российскому правительству, поколебленное Крымской войной и слухами о громадном размере государственного долга. В том же январе Валуев напечатал официальное сообщение о том, что готовятся реформы суда, земской и городской полиции, народного образования, государственной и удельной деревни.
Обесценение рубля, отказ европейских денежных рынков предоставлять займы, расходы на проведение крестьянской реформы диктовали неотложность финансовых преобразований. Они вылились в серию последовательных мер, которые можно называть финансовыми реформами. Большую роль в их проведении играл В. А. Татаринов, с 1863 г. занимавший пост государственного контролера. Он реформировал Государственный контроль — самостоятельное ведомство, которое следило за законностью поступления доходов, учитывало расход средств всеми государственными учреждениями. Государственный контроль получил право внезапных ревизий, кассовых и фактических, практически всех ведомств, за исключением министерства императорского двора. Именно Татаринов настоял на гласности бюджета, он осуществил «единство кассы», что означало проведение всех государственных выплат и поступлений через одну структуру — министерство финансов. Ведомства утратили право перебрасывать средства из одной статьи расходов в другую и скрывать источники доходов.
В 1860 г. был основан Государственный банк. Он заменял прежние многочисленные казенные банковские учреждения — «сохранные казны», Государственный заемный и Государственный коммерческий банки; его задачей было централизовать кредитно-денежную политику. Деятельность банка должна была способствовать оживлению промышленности, торговли и сельского хозяйства. Однако отсутствие средств на кредитование вело к тому, что эту роль взяли на себя частные банки.
Первым управляющим Государственного банка стал придворный банкир А. Л. Штиглиц, которого только 6 лет спустя заменил представитель либеральной бюрократии Е. И. Ламанский. Ключевой финансовой мерой должна была стать денежная реформа, одобренная весной 1862 г. Она предусматривала введение свободного обмена бумажных денег на золотые и серебряные монеты.
Штиглиц удачно провел переговоры в Париже и Лондоне о предоставлении займов, но грандиозные петербургские пожары летом того же года, которые связывали с антиправительственной деятельностью нигилистов, восстание в Польше, вспыхнувшее в январе 1863 г., сделали заем на выгодных условиях невозможным. Начавшийся обмен бумажных денег был прекращен, и к идее денежной реформы правительство вернулось только в конце XIX в.
Налоговые преобразования. Неудачей завершилась и попытка усовершенствовать налоговую систему. В условиях оскудения деревни и промышленного застоя повышать прямые налоги было бессмысленно и опасно. Правительство не решилось на предполагавшуюся отмену подушной подати и на то, чтобы переложить часть налогового бремени на плечи дворянства. Определенную дезорганизацию в систему финансовых поступлений вносили выкупные платежи.
Для улучшения сбора косвенных налогов была проведена отмена откупной системы, которая была характерной чертой экономической и финансовой жизни дореформенной России. Частные лица (откупщики) за определенные суммы получали право сбора с населения той или иной местности косвенных налогов на соль, табак и некоторые другие продукты.
Особую ненависть вызывали винные откупа, повышая доходность которых откупщики производили и продавали водку низкого качества. В 1858-1859 гг. по стране прошло стихийное «трезвенное движение». Крестьяне более чем 30 губерний европейской России на деревенских сходах принимали решение не пить вина, громили питейные заведения. «Трезвенное движение» давало выход социальной напряженности и свидетельствовало об определенных элементах сознательности в крестьянской среде, где отказ от пьянства стал рассматриваться как необходимое условие «лучшей доли». Правительство было напугано размахом «трезвенного движения», использовало для его усмирения войска, понизило цену на продукцию винокурения, ограничило злоупотребления откупщиков. С 1863 г. вместо откупной системы вводилась акцизная, что означало свободную продажу вина при условии выплаты акцизного сбора, который взимался специально созданными государственными акцизными учреждениями.
Реформа народного образования. В 1863 г. был принят университетский устав взамен уваровского устава 1835 г. Он стал важнейшей частью реформы системы народного образования, видную роль в проведении которой играл министр народного просвещения Головнин. Новые социально-экономические условия жизни вызвали резкий рост потребности в образованных, профессионально подготовленных специалистов, и правительство должно было пойти на отмену ограничительных мер, принятых после 1848 г. Университетский устав 1863 г. был разработан комиссией с участием либеральной профессуры. Он восстанавливал основы университетской автономии, которая была дарована еще Александром I. Варшавский, Дерптский и Гельсингфорсс-кий университеты имели особые уставы.
Каждый из пяти российских университетов — Московский, Казанский, Петербургский, Харьковский и Киевский — должен был иметь четыре факультета: медицинский, физико-математический, юридический и историко-филологический. Устав устанавливал выборность профессорского и преподавательского состава, определял руководящую роль Совета университета в учебных и ученых делах. Обучение было платным, проступки студентов должны были рассматриваться особым университетским судом. Университеты получали право иметь собственную цензуру, выписывать без таможенного досмотра иностранную научную литературу. Устав повышал почти вдвое профессорское жалованье, а также статус университетских должностей в Табели о рангах. Эти меры должны были показать правительственную заботу о высшей школе.
В 1864 г. были разработаны положения, регламентирующие начальное и среднее образование. Инициатива открытия начальных школ передавалась общественным силам. В значительной степени это диктовалось ограниченными финансовыми возможностями казны. Правительство оставляло за собой право контроля за преподаванием, для чего в уездных и губернских городах создавались училищные советы, возглавляемые архиереем и включавшие директоров училищ и представителей земств. Земские учреждения взяли на себя главную роль в создании системы начального образования. Они выделяли средства на постройку школьных зданий, на оплату труда учителей, на покупку пособий и учебников.
Наряду с земскими школами существовали частные начальные школы (одна из них, Яснополянская, была создана по инициативе Л. Н. Толстого), школы, входившие в систему министерства народного просвещения (казенные, министерские) и церковно-приходские, находившиеся в ведении Синода. Начальные школы давали навыки чтения, письма и устного счета, в них преподавались Закон Божий и элементарные естественнонаучные представления об окружающем мире. Для учащихся начальная школа была бесплатной, классы были смешанными, в них одновременно учились крестьянские девочки и мальчики. Срок обучения колебался от двух до четырех лет.
Гимназический устав предусматривал создание всесословных семиклассных мужских гимназий, обучение в которых было платным. Гимназии делились на классические и реальные. Выпускники классических гимназий в значительном объеме изучали древние языки — латинский и греческий. Они имели право без экзаменов поступать в университет своего учебного округа. Власти полагали, что классическое образование препятствует усвоению материалистических идей, развитию вольнодумства и нигилизма.
В реальных гимназиях, которые позднее были преобразованы в реальные училища, большее внимание уделялось точным наукам. Их выпускники пользовались льготами при поступлении в технические учебные заведения.
Несмотря на декларированную общедоступность среднего образования, оно оставалось привилегией богатых и зажиточных слоев общества, способных вносить высокую плату за обучение.
Женское образование.
Эпоха Великих реформ привела к созданию системы женского образования, которой Россия прежде не имела. В губернских городах были открыты женские училища, дававшие среднее образование и аналогичные мужским гимназиям. Это были учебные заведения открытого типа для приходящих учениц. В 1870 г. они были превращены в женские гимназии. Женское образование должно было служить воспитанию будущих жен и матерей семейства. Число женских гимназий в России росло очень быстро.
Сложнее обстояло дело с высшим женским образованием. К нему не были готовы ни профессура, ни студенчество. Допустив в 1861 г. свободное посещение женщинами университетских лекций на правах вольнослушательниц, правительство вскоре запретило его. Взамен стали создаваться высшие женские курсы. Это были частные учебные заведения, имевшие университетские программы. Определенную стройность система женских курсов приобрела к 1876 г. Частный характер системы высшего женского образования и недостаток средств препятствовали его развитию. Кроме того, выпускницы курсов не имели доступа на государственную службу. К решению этой стороны женского вопроса правительство и общество не были готовы.
Между тем в новых социально-экономических условиях росла потребность женщин в самостоятельном и гарантированном заработке. В 1864 г. женщины были допущены к работе телеграфистками в пределах княжества Финляндского. В начале 1870-х гг. правительство расширило сферу женского труда на государственной службе. Речь шла о занятиях счетоводством, воспитанием детей и медициной.
Земская реформа. Важнейшим событием в жизни пореформенной России стало утверждение Александром II1 января 1864 г. Положения о губернских и уездных земских учреждениях. Вопрос о местном управлении несколько лет рассматривался в министерстве внутренних дел в комиссии под председательством Н. А. Милютина. Комиссия выработала проект организации управления в уездах, основанный на началах выборности и всесословности.
При П. А. Валуеве разработка реформы местного управления была продолжена. Министр попытался связать ее с реформой Государственного совета. Он разработал конституционный проект, согласно которому Государственный совет преобразовывался в двухпалатное представительное учреждение. Однако валуевская идея общенационального представительства была отвергнута императором. Был отвергнут и сходный проект великого князя Константина Николаевича, который видел в создании «полупредставительных собраний» средство противостоять олигархическим дворянским притязаниям.
Основные положения земской реформы были опубликованы в 1862 г. и внимательно обсуждались общественностью. Идея оживления земской жизни для многих была привлекательна, в ней видели средство противостоять административному произволу на местах, преодолеть культурную и экономическую отсталость провинции. Несколько проектов местного самоуправления разработали славянофилы А. И. Кошелев, Ю. Ф. Самарин, В. А. Черкасский, И. С. Аксаков. Исходя из стремления предотвратить возможность социальной розни, они высказывались за возможно более тесное сближение сословий на почве повседневной земской работы. Аксаков был сторонником бессословного земства. Однако большинство дворянской общественности, включая недавних западников Кавелина и Каткова, отстаивало узкосословные принципы, отвечавшие интересам помещиков.
Закон 1864 г. провозглашал создание земских учреждений в уездах и губерниях. Их распорядительными органами были уездные и губернские земские собрания, которые раз в год должны были решать организационные и финансовые дела. Постоянно действовали исполнительные уездная и губернская земские управы. В основе всей деятельности земских учреждений лежало право устанавливать местные сборы на текущие и особые нужды.
К компетенции земств относились дела, связанные с «местными хозяйственными пользами и нуждами». Земские учреждения ведали вопросами благоустройства городов и сел, народного просвещения, медицины и здравоохранения, ветеринарного дела, социального призрения, страхования. Земствам надлежало осуществлять попечение о местной торговле и промышленности, устраивать местные пути и средства сообщения — дороги, мосты и паромные переправы, ведать пополнением хлебных магазинов, постройкой Церквей и содержанием тюрем.
Многосторонняя административно-хозяйственная деятельность земств понималась правительством как дополнение к работе бюрократической государственной машины и жестко регламентировалась. Земские учреждения, которые были органами местного самоуправления, были поставлены под контроль местной администрации, губернатор имел право «остановить исполнение всякого постановления земских учреждений, противного законам или общим пользам». Создав двухступенчатую структуру земских учреждений на уровне уезд — губерния, власти категорически отвергали идею «увенчания здания», то есть создания общероссийского земского представительства, которое рассматривалось как затея конституционная и подрывающая прерогативы самодержавия. Многолетняя борьба земских деятелей, которые считали «увенчание здания» своей главной общественной задачей, не имела успеха.
Земские учреждения переизбирались каждые три года, и земские выборы стали важным элементом общественной жизни. Проводились они по куриям, что означало деление избирателей на разряды, курии. Куриальная система отражала нежелание самодержавной власти и поместного дворянства терять контроль над местной жизнью.
Первую курию составляли дворяне-помещики, имевшие не менее 200 десятин земли, или лица, имевшие другую крупную недвижимую собственность. Во вторую курию входили гильдейские купцы, владельцы торгово-промышленных заведений и городские домовладельцы. В основном это были представители нарождавшейся буржуазии. Самая многочисленная, третья курия была крестьянской. К ней принадлежали все крестьяне-дворовладельцы.
Выборы по двум первым куриям были прямыми, по третьей — многоступенчатые: сельский сход — волостной сход — уездный съезд выборщиков. В число уездных и губернских гласных от третьей курии могли избираться представители местного дворянства и духовенства. От первой, очень немногочисленной курии избиралось столько же гласных, сколько и от двух других. В итоге, будучи всесословными органами, земские учреждения в действительности находились под опекой поместного дворянства. Именно оно было наиболее широко представлено в губернских и уездных земских управах, ведало распределением земских средств и принятием решений. В губернских земских управах дворян было около 90%, крестьян только 1,5%.
Первоначально земские учреждения вводились в великорусских губерниях, где преобладало русское дворянство. Только 34 губернии Центральной России попали в число тех, где создавались земства. Из сферы их деятельности была исключена Сибирь и те губернии европейской России, где не было дворянского землевладения, а также национальные окраины. Опасение, что земские учреждения могут притязать на политическую роль, нашло отражение не только в географической ограниченности земской реформы. Специальными циркулярами запрещались контакты между земствами, публикация отчетов о земских собраниях, в 1870-е-1880-е гг. правительство нередко закрывало заседания земских собраний.
С особым вниманием центральные и местные власти следили за деятельностью земских служащих, к которым относились врачи, учителя, ветеринары, статистики. Они составляли так называемый «третий элемент» и были наиболее общественно активны. Первыми двумя элементами считались земские гласные и члены управ. Земские служащие в массе своей были бескорыстны и искренне преданы делу служения народу, были проникнуты идеями просвещения и прогресса. Среди них было немало выдающихся местных деятелей, оставивших по себе благодарную память. Земства проделали огромную работу по развитию школьного и медицинского дела, по созданию системы страхования и кредита. Со временем выработался даже особый, легко узнаваемый земский стиль в архитектуре — школьные здания и больницы, выстроенные из красного кирпича с элементами русского стиля.
Городское самоуправление.
Дополнением к земской реформе стало Городовое положение 1870 г. Оно готовилось более десяти лет и должно было преобразовать городское самоуправление. Необходимость в такой реформе была вызвана бурным развитием городов как центров промышленности и торговли, ростом городского населения. В более чем 500 городах России вводились всесословные органы городского управления — распорядительные городские думы и исполнительные городские управы. Они избирались на 4 года, и во главе их стоял городской голова.
Избирательное право предоставлялось мужчинам старше 25 лет, платившим городские налоги и сборы. Избиратели делились на 3 разряда, курии, по размерам уплачиваемых налогов. Большинство городского населения — рабочие, мелкие служащие, городская интеллигенция, — не имевшее собственности и не платившее налогов, в выборах не участвовало. Нормы представительства от курий были таковы, что в городских думах господствовали капиталисты-промышленники, богатые купцы и дворяне-домовладельцы.
Органы городского самоуправления решали, как и земства, административно-хозяйственные вопросы: освещение, отопление и водоснабжение городов, городской транспорт, благоустройство улиц, очистка от мусора. Они строили школы, больницы, приюты для детей и престарелых, учреждения культуры. На свои средства городские думы должны были содержать пожарную охрану, городскую полицию, следить за благоустройством тюрем и казарм. В своей повседневной деятельности они были относительно независимы от местной администрации, заинтересованной в том, чтобы значительные денежные средства, получаемые от налоговых поступлений, служили развитию городского хозяйства.
Любые политические инициативы органов городского самоуправления жестко пресекались. Когда в 1870 г. московская городская дума обратилась к Александру II с адресом, где заявляла о своей поддержке дипломатических усилий А. М. Горчакова по отмене условий Парижского мира, то такое обращение было отвергнуто. Власти сочли содержавшиеся в адресе робкие пожелания свободы слова, совести и печати неприличным требованием конституции, городской голова князь В. А. Черкасский должен был уйти в отставку.
Судебная реформа. С особым вниманием современники следили за перестройкой российского судоустройства и судопроизводства. Создание современного суда было настоятельным требованием, которое стояло в одном ряду с отменой крепостного права. Старая судебная система вызывала всеобщее недовольство запутанностью судопроизводства, которое велось в атмосфере канцелярской тайны, мздоимством судейских чиновников, медленностью прохождения дел, множественностью инстанций, которые решали дела разных сословий и ведомств. И. С. Аксаков, долго служивший в провинциальных судах, характеризовал николаевскую судебную систему как «мерзость запустения на месте святе». Видный правовед К. П. Победоносцев, впоследствии ставший оплотом правительственной реакции, писал в гер-ценовских «Голосах из России»: «У нас нет никакого правосудия».
Главные начала судебной реформы разрабатывались юристами, среди которых выделялся С. И. Зарудный. Заинтересованность в ускоренной разработке проектов проявляли Александр II, великий князь Константин Николаевич, видные сановники Д. Н. Блудов и П. П. Гагарин. После рассмотрения в Государственном совете Судебные уставы были 20 ноября 1864 г. утверждены Александром II. В указе Сенату, который должен был следить за их проведением в жизнь, император отмечал основные начала судебной реформы: «суд скорый, правый, милостивый, равный», «надлежащая самостоятельность» судебных учреждений. Задача заключалась в том, чтобы утвердить в народе «уважение к закону».
Новое судоустройство, основанное на самых передовых западноевропейских образцах, вводило равенство всех граждан перед законом, провозглашало принцип независимости судебной власти, гласность и состязательность судопроизводства. Вводились новые правовые институты: присяжные заседатели и присяжные поверенные.
Суд состоял из нескольких инстанций.
Для разбора малозначительных дел и мелких гражданских исков создавался выборный мировой суд, где мировой судья без участия адвокатов должен был обеспечить скорое решение дел с учетом «местных условий». Мировые судьи избирались уездными земскими собраниями, в крупных городах — городскими думами, а там, где не было земств, назначались местной администрацией. Они должны были удовлетворять имущественному и образовательному цензу. Приговор мирового суда мог быть пересмотрен уездным съездом мировых судей, что случалось редко. Мировые суды были популярны среди населения, и их заседания долгие годы собирали большое число зрителей.
Наряду с мировым существовал коронный суд. Его низшей инстанцией был окружной суд, верхней — судебная палата, одна на несколько губерний. Председатели и члены судебных палат и окружных судов утверждались императором, они были несменяемы, что должно было гарантировать их от воздействия местной администрации. Отстранить их от должности можно было, только обвинив в уголовном преступлении. Независимы и несменяемы были судебные следователи — особые чиновники, которые вели предварительное следствие по уголовным делам. Они, как и все кандидаты на судейские должности, должны были иметь юридическое образование.
Значительная часть гражданских и уголовных дел решалась коронным судом с участием присяжных заседателей, которые выбирались из числа добропорядочных граждан мужского пола данной местности, не находящихся в услужении. Присяжными заседателями могли быть крес-тьяне-дворовладельцы, но в их число не попадали ни рабочие, ни прислуга. Присяжные заседатели, числом 12 человек, олицетворяли независимое общественное мнение и должны были высказаться о виновности или невиновности обвиняемого или ответчика. Меру наказания определял судья. Судебные приговоры могли быть обжалованы в судебной палате либо в Сенате, который имел право отмены или пересмотра судебных решений.
Важной частью новой судебной системы стали присяжные поверенные, адвокаты. Они участвовали в процессе и в устном состязании со стороной обвинения, которую представлял прокурор, стремились смягчить участь своих подзащитных либо доказать их невиновность.
Действие судебных уставов 1864 г. не было распространено на окраины империи — Прибалтику, Польшу, Сибирь,
Среднюю Азию, север европейской России. Вводились новые судебные учреждения постепенно, этот процесс завершился только к концу XIX в.
Судебная реформа 1864 г. последовательно вводила в России нормы буржуазного права, ее подготовка и проведение выдвинули плеяду выдающихся судебных деятелей, она сумела изменить отношение общества к суду, превратив судебные заседания в общественное событие и средство воспитания правосознания. Вместе с тем она не была последовательной, и суд, созданный на ее основе, не был подлинно бессословным. По-прежнему особым порядком решались дела по военному ведомству и в среде духовенства. На основе обычного права и в самых разных инстанциях рассматривались дела среди народов, населявших окраины. А главное, российское крестьянство, составлявшее громадное большинство населения России, гражданские тяжбы и значительную часть мелких уголовных дел решало в волостных судах, которые были органами сословного крестьянского самоуправления, где судьи из крестьян судили только крестьян. Волостные суды руководствовались нормами обычного права, традиционными представлениями о справедливости и выносили решения на основе здравого смысла. Все это далеко отстояло от норм буржуазного законодательства.
Подготавливая судебную реформу, правительство в 1863 г. отменило телесные наказания по приговорам гражданских и военных судов. Однако они сохранились для крестьян по приговору волостных судов. Юридическая неполноправность крестьянского населения была очевидной и разительно не соответствовала началам судебных уставов 1864 г.
Студенческое движение.
После 19 февраля 1861 г. заметно оживилось студенческое движение. Восприимчивая и отзывчивая часть общества, студенчество отстаивало свои корпоративные права и одновременно демонстрировало солидарность с крестьянством. Политическую окраску приобрела панихида, устроенная казанскими студентами в апреле 1861 г. по крестьянам, расстрелянным в селе Бездна. Возле церкви собралось несколько сот учащихся, к которым с речью обратился профессор университета А. П. Щапов, говоривший, что бездненская трагедия «воззовет народ к восстанию и свободе». Свою речь он закончил словами: «Да здравствует демократическая конституция!» Отданный под надзор полиции, Щапов был позднее обвинен в связи с «лондонскими пропагандистами» и сослан в Сибирь.
В середине 1861 г. были введены «Временные правила», имевшие целью ограничить доступ в университеты. Отменялось освобождение бедных студентов от платы за обучение, запрещались студенческие сходки и депутации. В ответ студенты Петербургского, Московского и Казанского университетов прекратили занятия. 25 сентября в Петербурге студенты провели первую в России уличную демонстрацию. Студенческие волнения были серьезно восприняты правительством. Были проведены аресты вожаков студенчества и массовые исключения из университетов, наряду с этим уволены в отставку некоторые чиновники министерства просвещения, что дало возможность молодежи осознать свою силу.
Программа радикальных шестидесятников. Большое влияние на общество продолжал оказывать «Колокол». Герцен приветствовал освобождение крестьян, назвав Александра II «Освободителем». Однако детальный разбор положения в сочетании с известиями о расправах над крестьянами дали основание Огареву сделать вывод: «Старое крепостное право заменено новым. Вообще крепостное право не отменено. Народ царем обманут». В крестьянских волнениях весны 1861 г. Герцен и Огарев видели «начальный рев» будущей бури и призывали разночинскую молодежь «заводить» нелегальные типографии для ведения революционной агитации. Обращаясь к студентам, изгнанным из университетов, Герцен выдвинул лозунг: «В народ! К народу!» Этот призыв был услышан и лег в основу образа действий шестидесятников.
Программный характер приобрели слова из статьи Огарева, где, отвечая на вопрос, что нужно народу, автор писал: «Земля, воля, образование». Огаревский совет народу и разночинской молодежи звучал просто и понятно: «Шуметь без толку и лезть под пулю вразбивку нечего; а надо молча сбираться с силами, искать людей преданных, которые помогали бы и советом, и руководством, и словом, и делом, и казной, и жизнью, чтоб можно было умно, твердо, спокойно, дружно и сильно отстоять против царя и вельмож землю мирскую, волю народную да правду человеческую». Исходя из представлений о близости крестьянского выступления Огарев разрабатывал планы создания общероссийской революционной организации.
Николай Гаврилович Чернышевский. Летом 1861 г. появилась прокламация «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон», где содержался обращенный к крестьянам призыв не губить себя до времени и ждать, когда «доброжелатели» объявят, что «пора, люди русские, доброе дело начинать». Авторство прокламации было приписано Чернышевскому, он был арестован и посажен в Петропавловскую крепость. Через два года без всяких юридических доказательств он был осужден на каторжные работы.
Именно Чернышевский и его единомышленники стояли в центре прокламационной кампании, которая охватила Россию. Авторы прокламаций обращались к разным слоям населения с призывами неповиновения властям, предсказывали неизбежное народное восстание, предотвратить которое, как говорилось в листке «Великорусе», «патриоты не будут в силах и должны будут позаботиться только о том, чтобы оно направилось благотворным для нации образом». В лондонской типографии Герцена была напечатана прокламация «К молодому поколению», автор которой Н. В. Шел-гунов утверждал, что если царь не согласится на глубокие преобразования, то «вспыхнет всеобщее восстание» и восставшие «придут к крайним мерам». Молодому поколению он предлагал составлять «кружки единомыслящих людей», искать союза с народом и солдатами.
Либерально-конституционные идеи. Изменение общественных настроений сказалось и на позиции либералов. В их среде возникает идея обратиться к Александру II с просьбой о введении в стране конституционного правления и даровании политических свобод. Эта мера должна была, как считали Катков, Тургенев и их единомышленники, успокоить студенческую молодежь, смягчить дворянское недовольство крестьянской реформой и способствовать дальнейшей европеизации России. Сбором подписей под обращением занимался британский подданный А. Бенни, чья неумелая конспирация дала основание подозревать его в связях с III отделением.
Против либеральных толков о конституции выступил Самарин. Он перечислял необходимые для России преобразования: прекращение полицейского гонения раскольников, веротерпимость, гласность и независимость суда, свобода книгопечатания, упрощение местной администрации, преобразование налоговой системы, доступ всех сословий к просвещению. По его словам, «все это не только возможно без ограничения самодержавия, но скорее и легче совершится при самодержавной воле». В глазах Самарина именно самодержавная инициатива выступала ускорителем прогрессивного развития России. Конституция, по его мнению, могла лишить самодержавие его «народного» характера, посеять рознь между образованными классами и простым народом.
Сходных взглядов придерживался И. С. Аксаков, который в январе 1862 г. во время московских дворянских выборов выдвинул проект самоупразднения дворянства как сословия. Он исходил из того, что после «великого дела 19 февраля» дворянство утратило старое сословное значение и потому должно вернуться в «земство», где произойдет его соединение с народом. В форме обращения дворянства к правительству Аксаков писал: «Дворянство, убеждаясь, что отмена крепостного права непреложно-логически приводит к отмене всех искусственных разделений сословий, считает долгом выразить правительству свое единодушное и решительное желание: чтобы дворянству было позволено торжественно, пред лицом всей России совершить торжественный акт уничтожения себя как сословия; чтобы дворянские привилегии были видоизменены и распространены на все сословия в России». Против этих последовательно либеральных идей выступили влиятельные публицисты Б. Н. Чичерин, К. Д. Кавелин, М. Н. Катков. Правительство сочло необходимым официально отвергнуть предложение Аксакова.
Под влиянием аксаковского призыва в феврале того же года тверское дворянское собрание приняло постановление, в котором констатировало несостоятельность правительства. Тверские дворяне заявляли об отказе от своих сословных привилегий, требовали уравнения всех сословий и, идя в своем либерализме дальше Аксакова, выступали за созыв «собрания выборных всего народа без различия сословий». Одновременно они повторяли общелиберальные пожелания создания независимого суда, преобразования финансовой системы и введения гласности в административном управлении.
Тверские мировые посредники приняли решение руководствоваться в своей деятельности не указаниями правительства, а постановлением дворянского собрания. Возникло дело о «тверских посредниках», по которому 13 человек было посажено в Петропавловскую крепость. Тверской адрес 1862 г. стал высшей точкой либеральной оппозиционности эпохи шестидесятых годов.
Дворянский конституционализм. К губернским дворянским съездам начала 1862 г. был приурочен выход в Лейпциге брошюры А. И. Кошелева, который обрушивался на бюрократию — «источник происшедших, настоящих и будущих бедствий для России». В традициях славянофильства он требовал созыва Земской думы «в Москве — в сердце России, поодаль от бюрократического центра».
Политические идеалы Кошелева были использованы представителями консервативно настроенного дворянства. Вожди крепостнической фронды Н. А. Безобразов, В. П. Орлов-Давыдов, А. П. Платонов выступали с притязаниями на ограничение самодержавия и были убеждены, что правительство, отменив крепостное право и тем самым лишив помещиков собственности и важных привилегий, должно поступиться частью своей власти. Они мечтали об «исправлении ошибки 19 февраля 1861 года» и отстаивали идею узкосословной дворянской конституции. В новых исторических условиях они повторяли олигархические дворянские проекты XVIII в. Вожди олигархического дворянства стремились к закреплению преобладания дворянства в политической жизни страны. Их органом была газета «Весть», выходившая с 1863 г.
Дворянский конституционализм играл заметную роль в общественной жизни. В 1862-1865 гг. предложения Орлова-Давыдова и Платонова не раз сочувственно обсуждались в губернских собраниях петербургского и московского дворянства, в дворянских собраниях других губерний. В январе 1865 г. московское Дворянское собрание значительным большинством голосов приняло предложенный Орловым-Давыдовым адрес на высочайшее имя, который содержал пожелания олигархической конституции. В адресе говорилось: «Призванному вами, государь, к новой жизни земству, при полном его развитии, суждено навеки упрочить основу и крепость России. Довершите же, государь, основанное вами государственное здание созванием общего собрания выборных людей от земли русской для обсуждения нужд, общих всему государству. Повелите вашему верному дворянству с этой же целью избрать из среды себя лучших людей».
За опубликование этого адреса «Весть» была закрыта, Орлов-Давыдов выслан из Москвы. Настроение дворянства было таково, что Александр II в беседе с молодым лидером московских дворян Д. П. Голохвастовым обещал в скором времени дать конституцию. Все изменил каракозовский выстрел, после которого дворянство «помирилось» с верховной властью, а эпоха шестидесятых годов пришла к своему завершению.
Первые признаки общественного спада стали заметны в 1862 г., когда правительство обрело уверенность в том, что разрозненные крестьянские выступления не перерастут в общероссийское крестьянское восстание. Тогда же выявилась неудача радикальной прокламационной кампании.
«Народная воля».
Вслед за Ткачевым теоретики «Народной воли» считали возможным политический переворот и свержение самодержавия. Воля народа должна была быть объявлена Учредительным собранием, которое, как они верили, не могло не быть социалистическим по составу. Индивидуальный террор был для них главным средством борьбы за власть. Они скептически относились к крестьянству, которое при «всех усилиях со стороны партии поддержать и организовать его не в состоянии совладать с централизованным и прекрасно вооруженным врагом».
Народовольцами была создана сильная, боеспособная организация, во главе которой стоял Исполнительный комитет. Вокруг него существовала система местных революционных групп, рабочих кружков и офицерских организаций. Революционный терроризм «Народной воли» сочувственно воспринимался западноевропейской общественностью, которую увлекала героическая борьба с самодержавным деспотизмом.
Члены Исполнительного комитета были профессиональными революционерами, ведущую роль среди них играли А. Д. Михайлов, А. И. Желябов, Н. А. Морозов, С. Л. Перовская, Н. Е. Суханов, Л. А. Тихомиров, В. Н. Фигнер, М. Ф. Фроленко. Свои силы они сосредоточили на подготовке цареубийства, с осуществлением которого связывали надежды на захват власти. В августе 1879 г. Исполнительный комитет вынес смертный приговор Александру II. В ноябре под Москвой был взорван царский поезд, в феврале следующего года устроен взрыв в Зимнем дворце. Покушения были неудачны, но создали преувеличенное представление о возможностях организации и вызвали кризис власти.
Энергия министра внутренних дел графа М. Т. Лорис-Меликова позволила переломить ситуацию, изолировать народовольцев, лишив их общественного сочувствия, и приступить к планомерным арестам революционеров. В январе 1881 г. был разоблачен Н. В. Клеточников, который еще по заданию «Земли и воли» поступил на службу в III отделение, а затем стал заведовать секретной частью в Департаменте полиции. Он не раз предупреждал народовольцев об опасности. За арестом Клеточникова последовал арест Желябова, главного организатора всех покушений.
1 марта 1881 года группа террористов, руководимая Перовской, убила Александра И. Несмотря на предостережения, император после большого перерыва покинул Зимний дворец, чтобы принять участие в разводе гвардейского караула. В его карету на Екатерининском канале была брошена бомба, взрыв не задел царя, но плохая организация охраны привела к тому, что в вышедшего из кареты Александра II была брошена вторая бомба, взрывом которой он был смертельно ранен.
Исполнительный комитет обратился к новому царю с письмом, где требовал созыва «представителей от всего русского народа для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни». Народовольцы перечислили условия, на которых они были согласны прекратить террор: общая амнистия по политическим преступлениям, всеобщее избирательное право, свобода слова, печати, сходок. Письмо было оставлено без ответа, основные силы «Народной воли» разгромлены, участники покушения казнены.
Попытки Фигнер и Лопатина сохранить «Народную волю» оказались неудачными. В 1882 г. провокатор С. П. Дегаев выдал военную организацию партии. После ареста в октябре 1884 г. Лопатина «Народная воля» практически прекратила свое существование. С ней завершилась история революционного народничества, которое со временем превратилось в социально-революционное направление освободительного движения.
Либеральное народничество, долгие годы находившееся на периферии общественного внимания, выступало с проповедью мирных путей общественного преобразования. Под впечатлением разгрома «Народной воли» оно выдвинуло теорию «малых дел», которую отстаивал Я. В. Абрамов. Он считал главной задачей разночинной интеллигенции повседневную работу в земских учреждениях, где можно быть близким к народу, просвещать его и помогать ему преодолевать хозяйственные трудности. Теория «малых дел» получила большую популярность в середине 1880-х гг. и вовлекла в культурную работу в деревне значительные слои молодежи.
Экономисты-народники внесли большой вклад в изучение пореформенной России. Они указывали на ухудшение положения крестьянства, писали о «вымирании деревни» и призывали «спасти общину». Воронцов доказывал «мер-творожденность русского капитализма», насаждаемого правительством, идеализировал «народное производство». Им была выдвинута программа государственного регулирования экономики, благодаря которой крестьянство должно было повысить свое благосостояние, опираясь на кустарное производство. Даниельсон в 1892 г. уверял, что капитализм привел страну «к кризису, который подрывает все наше социальное и экономическое существование. Капитализм не в состоянии найти выход из него, выход этот может быть найден только в развитии тех основ, которые мы унаследовали от нашей прежней истории». Михайловский развивал теорию «героев и толпы», истоки которой находились в сочинениях Писарева, и проповедовал освобождение личности. В конце XIX в. он использовал свой авторитет для дискредитации в подцензурной печати русского марксизма.
Внутриполитическое развитие. Контрреформы. Александра III
«Белый террор». Покушение Каракозова 4 апреля 1866 г. привело к изменению правительственного курса. Чудесное избавление государя, которого спас, отведя руку террориста, простой мещанин, вызвало волну народного и общественного энтузиазма. По стране шли патриотические манифестации, сословия были едины в своей преданности престолу. Одновременно и в правящих верхах, и в обществе происходило осмысление небывалого в русской истории события — революционно-террористического акта, совершенного в столице империи среди бела дня и направленного против Царя-Освободителя.
Для выяснения всех обстоятельств покушения была создана Верховная следственная комиссия, во главе которой встал М. Н. Муравьев, известный усмиритель Северо-Западного края. Пообещав не щадить никого и добраться до самых корней заговора, он тем не менее не смог выявить связи студенческого ишутинского кружка с либерально-оппозиционным движением. Однако само покушение подрывало позиции «константиновской партии». После того как муравьевское следствие установило, что Каракозов был студентом, в отставку был отправлен министр народного просвещения А. В. Головнин, который долгие годы был ближайшим сотрудником великого князя Константина Николаевича. Ему на смену пришел другой «константиновец» — граф Д. А. Толстой, чьи взгляды быстро эволюционировали в сторону от либерального реформаторства. Новый министр должен был пресечь студенческое движение и поставить университеты под полный правительственный контроль. Должен был уйти в отставку и руководитель Третьего отделения и шеф жандармов князь В. А. Долгоруков, личный друг императора.
Петр Андреевич Шувалов. Главой III отделения стал граф П. А. Шувалов. Современники сравнивали его с Аракчеевым и говорили, что с назначением Шувалова начинается вторая половина царствования — реакция и аракчеевщина.
Шувалов действительно восемь лет был ближайшим советником Александра П. По словам военного министра Милютина, в Комитете министров большинство следовало за Шуваловым, «как оркестр по знаку капельмейстера». Шувалов ограничил влияние в правительстве великого князя Константина Николаевича и либеральных бюрократов. Однако он не был, вопреки словам поэта Ф. И. Тютчева, ни новым Петром, ни грозой «России распростертой». Приход Шувалова к власти означал иссякание самодержавной инициативы, которая играла главную роль в проведении реформ, и стремление самодержавия помириться с поместным дворянством. Сам Шувалов был тесно связан с олигархическим дворянством и до назначения на высокий пост в определенной мере разделял конституционные воззрения газеты «Весть».
Натиск либеральной бюрократии, сплотившейся вокруг великого князя Константина Николаевича, ослаб задолго до 4 апреля, наткнувшись на упорное сопротивление дворянского сословия, не желавшего лишаться полноты политической власти в стране. Намеченные реформы разрабатывались и вступали в действие благодаря огромной инерционной силе бюрократического аппарата. Всевластие П. А. Шувалова не остановило военной реформы, при нем было утверждено «Городовое положение», развивались органы земского и городского самоуправления. Вместе с тем оно не поколебало твердого нежелания Александра II поступаться прерогативами самодержавия и идти навстречу конституционным ожиданиям общества. Россия оставалась единственной европейской страной, образом правления которой была неограниченная монархия.
П. А. Шувалов не имел программы внутриполитических преобразований, да и не стремился к ним. Он желал сохранить крупное поместное дворянство как политическое сословие, сделать его влияние в губернской и уездной жизни определяющим. Он видел свою задачу в упразднении общины или хотя бы в поощрении выхода из нее зажиточных крестьян, которые могли бы стать крупными арендаторами помещичьей земли. Однако он не проявлял настойчивости в проведении этих планов в жизнь и достиг немногого.
Пытаясь вместе с генерал-фельдмаршалом А. И. Барятинским воспрепятствовать проведению милютинской военной реформы, Шувалов настаивал на уменьшении роли военного министра, что было отвергнуто Александром II. Не удалось провести через Комитет министров и идею представительства в Государственном совете крупных землевладельцев для защиты дворянских интересов. Усмотрев в этом предложении проявление олигархического дворянского конституционализма, царь в 1874 г. отправил Шувалова послом в Лондон. Либеральная общественность и немногие остававшиеся у власти либеральные бюрократы восприняли это как знак возвращения на путь реформ, что вовсе не входило в планы императора.
Политический кризис. Финансовые трудности, вызванные разорительной войной с Турцией, брожение в деревне и действия революционеров стали симптомами глубокого внутреннего кризиса, который начался в 1878 г. Отстраненный от власти П. А. Шувалов констатировал: «Правительственные органы не в состоянии более поддерживать порядок». О том же писал П. А. Валуев: «Совершенная несостоятельность, совершенное отсутствие правительствующего правительства».
Александр II пытался преодолеть правительственный кризис путем смены министров. Он отправил в отставку министра юстиции К. И. Палена, поставив тому в вину неудачный процесс над В. Засулич. Ушел со своего поста министр финансов М. X. Рейтерн, который противился войне на Балканах, давшей огромный бюджетный дефицит. Министром внутренних дел был назначен Л. С. Маков, боровшийся с крестьянскими волнениями путем рассылки циркуляров губернаторам, где требовал разъяснять крестьянам необоснованность их надежд на новый передел земли. Министерские перестановки не исправили положения, которое усугубили неурожай 1879 г. и мировой экономический кризис, который затронул капиталистическое хозяйство России.
Обстановка в стране требовала неотложного решения двух вопросов: аграрного и конституционного. Как минимум необходимо было сократить обременительные крестьянские платежи, организовать предоставление крестьянам кредитов для покупки земли и их переселение на свободные казенные земли, что отчасти решало проблему малоземелья. Разработка российской администрацией во главе с А. М. Дондуковым-Корсаковым конституции для Болгарии широко обсуждалась в земских кругах, где были уверены, что Россия «созрела для конституционных учреждений» никак не меньше Болгарии. Олигархическое дворянство в лице П. Д. Голохвастова в противовес требованиям конституции выдвигало давнюю славянофильскую идею о созыве Земского собора. П. А. Валуев предложил реформировать Государственный совет, учредив при нем выборную нижнюю палату.
Либеральная печать настаивала на возобновлении реформ, на пресечении административного произвола и одновременно высказывала сомнения в эффективности самодержавной инициативы. Многим ситуация казалась безнадежной. Современник, историк С. М. Соловьев, писал: «Крайности — дело легкое; легко было завинчивать при Николае, легко было взять противоположное направление и поспешно-судорожно развинчивать при Александре II; но тормозить экипаж при этом поспешном судорожном спуске было дело чрезвычайно трудное. Оно было бы легко при правительственной мудрости, но ее-то и не было. Преобразования проводятся успешно Петрами Великими; но беда, если за них принимаются Людовики XVI-e и Александры И-е. Преобразователь вроде Петра Великого при самом крутом спуске держит лошадей в сильной руке — и экипаж безопасен; но преобразователи второго рода пустят лошадей во всю прыть с горы, а силы сдерживать их не имеют, и потому экипажу предстоит гибель».
Соловьевское предсказание сбылось.
Михаил Тариелович Лорис-Меликов. Взрыв в Зимнем дворце, произведенный Халтуриным, привел к созданию 12 февраля 1880 г. Верховной распорядительной комиссии, наделенной чрезвычайными полномочиями для борьбы с революционным терроризмом. Во главе комиссии был поставлен боевой кавказский генерал граф М. Т. Лорис-Меликов. После войны он хорошо зарекомендовал себя энергичной борьбой со вспышками чумы в Поволжье и решительными действиями против народовольцев на посту харьковского генерал-губернатора.
Лорис-Меликов получил фактически диктаторские полномочия. Он был твердо убежден в необходимости действовать в тесном согласии с «людьми благомыслящими» и в обращении к жителям столицы призывал их объединить усилия в борьбе с террористическими выступлениями, что дало основание говорить о лорис-меликовской «диктатуре сердца». Действуя жестоко и в полной мере используя возможности полицейского аппарата, он менее чем за год сумел разгромить основные силы «Народной воли».
Одновременно он отправил в отставку одиозного министра просвещения Д. А. Толстого, упразднил Третье отделение, ослабил цензуру и лично объяснялся с влиятельными редакторами газет и журналов. Функции Третьего отделения он передал Департаменту полиции при министерстве внутренних дел, инициировал сенаторские ревизии земских учреждений и настоял на отмене тяжелого для простых людей косвенного налога на соль. В августе 1880 г. Верховная распорядительная комиссия была упразднена, и М. Т. Лорис-Меликов стал министром внутренних дел. На этом посту он настойчиво стал проводить в жизнь программу, где значилось «возвышение нравственного уровня духовенства, реформа податная, дарование прав раскольникам, пересмотр паспортной системы, облегчение крестьянских переселений в малоземельных губерниях; преобразование губернских административных учреждений, установление отношений нанимателей к рабочим, наконец, надлежащее руководство периодической печатью».
Лорис-Меликов убеждал императора: «Вывести Россию из переживаемого ею кризиса может только твердая самодержавная воля, но эта задача не может быть выполнена одними карательными и полицейскими мерами». Сочетание возрожденной самодержавной инициативы и либеральных мер должно было умиротворить страну. Александр II доверял Лорис-Меликову и ценил его усилия. Он в целом одобрил представленный министром проект создания двух временных подготовительных комиссий из правительственных чиновников и сведущих лиц от дворянства и земства. Эти комиссии — административно-хозяйственная и финансовая — должны были рассматривать законопроекты до их внесения в Государственный совет. Это означало привлечение общественности к законотворческой деятельности, что должно было подготовить страну к конституции и что дало основание именовать скромный проект «лорис-меликовской конституцией».
Пореформенная деревня
Особенности российского капитализма. Крестьянская реформа 1861 г. оказала решающее влияние на ход социально-экономического развития России. Ее главным непосредственным результатом стало освобождение крестьян от крепостной зависимости. Личная свобода была непременным условием перехода от традиционного общества, которое существовало в России на протяжении веков, к новым, капиталистическим отношениям. Освободившись от помещичьей опеки, крестьяне, даже ограниченные рамками мирской круговой поруки, получили относительную свободу передвижения, в определенной степени они могли располагать своим временем и выбирать род занятий. Крестьянское освобождение вело к созданию в России рынка свободной наемной рабочей силы, что являлось важнейшим фактором, обуславливающим успешное завершение промышленного переворота. После 1861 г. создаются все предпосылки для окончательного превращения мануфактурного производства в фабричное, для замены мускульной силы рабочего силой пара, для перехода к машинному производству и, как следствие, для развития капиталистической промышленности.
Представляя собой единый народнохозяйственный комплекс, российская экономика всецело зависела от взаимодействия промышленности и сельского хозяйства. Проведение в жизнь Положения 19 февраля неизбежно вело к глубоким социальным изменениям в деревне. Их характер определялся как взаимной экономической зависимостью крестьян и помещиков, их давними и устойчивыми хозяйственными отношениями, так и факторами внеэкономическими, главным из которых была не менее давняя связь поместного дворянства и самодержавной власти.
По мере развития капитализма в России разрушалась, несмотря на сопротивление правительства и дворянства, традиционная сословная структура общества, которая не соответствовала новым имущественным, правовым и социальным отношениям. Формально-юридическое сохранение сословных перегородок тормозило образование классов капиталистического общества. Тем не менее они неизбежно формировались в ходе противостояния труда и капитала. В европейской социально-экономической литературе эти классы именовались буржуазией и пролетариатом.
Основанное на праве частной собственности владение буржуазией средствами производства и эксплуатация хозяевами предприятий наемных рабочих — пролетариев — составляли суть промышленного капитализма. В пореформенное время развитие капиталистических отношений в промышленности шло быстрыми темпами и вело к превращению недавних выходцев из деревни, вчерашних крестьян, в «рабочих с наделом». Их дети, выросшие в городе и не знавшие иной жизни, кроме жизни фабрично-заводской, становились потомственными пролетариями. Столь же быстро шло превращение гильдейского купечества, «капиталис-тых» крестьян и мелких торговцев в торгово-промышленную буржуазию. Эти процессы особенно наглядно стали проявляться на рубеже XIX-XX вв.
Однако они затронули значительное меньшинство населения России, которая, как и прежде, была страной земледельческой. Главным содержанием социальной жизни страны был антагонизм двух основных классов общества — крестьянства и поместного дворянства, чье противостояние уходило корнями в глубину столетий и было вызвано прежде всего принципиально разным подходом к вопросу о праве собственности на землю. Капиталистические отношения проникали в деревню, но их влияния было недостаточно, чтобы изменить или, более того, ускорить процесс ломки старого, традиционного общества. Капитализм скорее обострял социальную борьбу в деревне, нежели смягчал ее остроту. О примирении крестьян и помещиков в пореформенное время не могло идти и речи.
Развитие капитализма в России по-разному проходило в промышленности и в сельском хозяйстве, в городе и в деревне, в центре и на окраинах. На пореформенный период, под которым принято понимать временной отрезок от падения крепостного права до конца XIX в., приходится два этапа капиталистических отношений: первые двадцать лет после реформы, когда завершился промышленный переворот и вместе с тем почти не изменились хозяйственные связи и социальные отношения в деревне; и второе двадцатилетие, время серьезных перемен во всем укладе российской жизни. Характер перемен давал современникам основание говорить о победе капитализма в России.
Неотъемлемой принадлежностью ранней стадии капитализма была острая конкурентная борьба между предпринимателями, вмешательство в которую со стороны государства было минимальным. Запоздалый, неполный и непоследовательный отказ от экономики, основанной на крепостном праве и регулируемой государством, предельно сократил в России стадию свободного капитализма, капитализма свободной конкуренции.
На рубеже веков под воздействием объективных экономических законов мировой капиталистической системы хозяйства, органичной частью которой стала Россия, начали происходить изменения, означавшие переход на новую, более высокую стадию развития, стадию монополистического капитализма. Одним из проявлений этого перехода было усиление государственного регулирования экономики, что в российских условиях не вызывало затруднений. На этом была построена политика ускоренной экономической модернизации, проводившейся в России на рубеже XIX-XX вв. Давние традиции государственного вмешательства в экономическую жизнь, правительственного попечения о нуждах промышленности и сельского хозяйства способствовали быстрому утверждению в стране начал монополистического капитализма.
Всеобщая перепись населения. В январе 1897 г. в России была проведена первая всеобщая перепись населения. Ее сведения вполне достоверны и дают возможность судить об основных демографических процессах, проходивших в пореформенное время.
Общая численность населения Российской империи составила 128 млн. чел.; без польских губерний и Финляндии — 116 млн. Рост продолжался и позднее, и в 1914 г. общее число жителей достигло 178 млн. чел. В сопоставимых границах европейской России среднегодовой прирост составлял 1,31%, что было значительно выше прироста дореформенного времени. Увеличение общего прироста происходило не за счет рождаемости, которая оставалась примерно на одном уровне, а в результате снижения смертности. Однако средняя продолжительность жизни оставалась низкой и составляла 34 года, что в первую очередь было связано с высокой детской смертностью. По демографической структуре Россия была страной молодых, где дети до 14 лет составляли примерно треть населения, а лиц старше 60 насчитывалось менее 7%.
Перепись 1897 г. зафиксировала относительно невысокий уровень миграции. Около 10 млн. чел. проживали не в тех губерниях, где они родились. Эти данные дают основание как для суждения о невысоком уровне социальной мобильности, так и для опровержения давнего, выдвинутого в свое время западником К. Д. Кавелиным тезиса о «бродячем элементе» народной жизни. По-прежнему основной приток населения приходился на Юг России и степное Предкавказье; рос поток переселенцев в Сибирь, где в рассматриваемый период среднегодовой прирост населения превышал 4%.
Перепись 1897 г. не предусматривала вопроса о национальности. Вместо него был вопрос о родном языке. Около 47% назвали родным языком русский. Вместе с теми, кто выбрал в качестве родного языка украинский и белорусский, они составляли 71% населения. Понятно, что сведения о родном языке не были равнозначны этнической принадлежности. Примерно по 3% указали в качестве родного языка казахский, еврейский и татарский. На уровне одного процента было число лиц, назвавших своим родным языком немецкий, армянский, башкирский, латышский и молдавский.
В европейской России жило около 80% всего населения.
Общий рост населения страны в пореформенные десятилетия в полтора раза был хорошим демографическим показателем и свидетельствовал об улучшении качества жизни основных категорий населения. Бедность, низкая бытовая культура и отсутствие элементарной медицинской помощи были неотъемлемой характеристикой жизни крестьянства и городских низов, но объективных оснований для распространенных в то время народнических утверждений о «вымирающей деревне» не было.
Городское население росло опережающими темпами и увеличилось в два с половиной раза. Удельный вес горожан, согласно переписи, возрос до 13%. В действительности в городах и фабрично-заводских поселениях жило значительно больше человек, но составители переписи не учитывали социальной динамики, придерживаясь устарелых сослов-но-правовых норм. По сравнению с периодом отмены крепостного права с 3 до 15 выросло число городов, население которых превышало 100 тыс. чел., Петербург и Москва стали городами с миллионным населением. Процесс урбанизации быстро набирал силу и объективно свидетельствовал о размывании основ традиционного общества.
Дата добавления: 2015-12-21; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!