Пространство и время 3 страница
– Привет, Трэв, – кивнул он мне.
– Паркер, – кивнул я в ответ.
Вообще‑то, я терпеть не мог этого говнюка. Он вечно ходил за мной по пятам, чтобы, изображая этакого «белого рыцаря», завалить какую‑нибудь из моих девчонок. Ему нравилось говорить им, что я бабник, но сам‑то он был ничем не лучше. Только, в отличие от меня, он еще и врал своим пассиям, а когда ему надоедало играть благородство, втихаря их бросал.
Как‑то раз, на первом курсе, я подцепил Дженет Литтлтон в «Ред доре», и мы поехали ко мне. Ну а Паркер решил попытать счастья с ее подругой. Из клуба мы направились в разные стороны. После того как я оприходовал Дженет и не стал притворяться, будто у наших отношений большое будущее, она взбесилась и позвонила подружке, чтобы та ее забрала. Подружка все еще была с Хейсом. В итоге за Дженет приехал он.
Потом Паркер сделал эту историю своим немеркнущим хитом. Стоило мне трахнуть какую‑нибудь девчонку, он подбирал ее и, перед тем как тоже трахнуть, рассказывал ей, как он спас от меня Дженет. Я терпел его, но с большим трудом.
Паркер нацелил буркалы на Голубку и весь загорелся:
– Привет, Эбби!
Я не понимал, какой ему резон спать именно с моими девчонками, но одно было очевидно: он уже несколько недель ходил на занятия вместе с Голубкой, а интерес к ней почему‑то проявил только сейчас. Это из‑за того, что он увидел, как я с ней разговариваю. У меня внутри все заклокотало.
|
|
|
– Привет, – озадаченно ответила Эбби. На лице у нее было написано, что она не понимает, почему незнакомый парень вдруг решил с ней поздороваться. – Кто это? – спросила она у меня.
Я с равнодушным видом пожал плечами, хотя на самом деле мне хотелось ворваться в аудиторию и надрать засранцу его лощеную задницу.
– Паркер Хейс, – сказал я, и показалось, что во рту после его имени остался противный привкус. – Один из моих «братьев» по «Сигме Тау».
От этих слов мне стало еще гаже: у меня были настоящие братья – и по крови, и по студенческому союзу. Паркер не относился ни к тем, ни к другим. Скорее, это был заклятый враг, которому я позволял вертеться поблизости, только чтобы не выпускать его из виду.
– Так ты член «братства»? – спросила Эбби, поморщившись.
– Да, мы с Шепом в «Сигме Тау». Я думал, ты знаешь.
– Ну… на тебя это как‑то не совсем похоже… – протянула она, разглядывая татуировки на моих предплечьях.
Голубка снова смотрела на меня, и мое настроение улучшилось.
– У нас в семье все состоят в этом обществе: отец, братья…
– Ты из‑за них вступил? – спросила она скептически.
– Нет. Просто там действительно хорошие ребята, – ответил я, подавая Эбби ее тетради. – Тебе, наверное, пора.
|
|
|
Она сверкнула своей фирменной безукоризненной улыбкой и пихнула меня локотком:
– Спасибо, что помог.
Я невольно улыбнулся ей в ответ. Голубка прошла в аудиторию и села рядом с Америкой. Пока они разговаривали, Паркер пялился на Эбби. Идя по коридору, я представлял себе, как хватаю стол и опрокидываю его на голову этому подонку. Занятия мои на сегодня закончились, поэтому нечего было здесь ошиваться. Я чувствовал, что мне до зарезу нужно прокатиться на мотоцикле, иначе мысли о том, как Паркер втирается в доверие к Эбби, сведут меня с ума. Я специально поехал домой самой длинной дорогой, чтобы хорошенько развеяться. Пока выходил из здания, мне встретились несколько симпатичных однокурсниц, но перед глазами все время всплывало Голубкино лицо. Я даже разозлился на себя из‑за этого.
Я заслуженно пользовался репутацией парня, который по‑свински обходится со всеми девицами старше шестнадцати лет, имеющими неосторожность прийти к нему домой для «личной беседы». Эту дурную славу я честно зарабатывал с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Ну а теперь я, похоже, вляпался в банальную историю: плохой мальчик полюбил хорошую девочку. Вот только Эбби не принцесса, она что‑то скрывает. Что – я не знал, но, может быть, именно это нас и связывало.
|
|
|
Я подъехал к дому и слез с мотоцикла. На этот раз «харлей» не оправдал моих ожиданий: привести мысли в порядок не удалось. Всю дорогу я просто выдумывал всякую хренотень, пытаясь как‑то обосновать свое дурацкое поведение с Эбби.
Находясь в отвратительном расположении духа, я хлопнул дверью и плюхнулся на диван. Куда‑то запропастился пульт, и это разозлило меня еще больше. Вдруг разнесчастный кусок черного пластика шлепнулся рядом на подушку. Я ткнул им в телевизор.
– Какого черта ты утаскиваешь пульт к себе? – напустился я на Шепли, который только что вышел из своей комнаты и уселся в кресло.
– Не знаю, старик, такая привычка. У тебя проблема?
– Да, – проворчал я, выключая у телевизора звук. – И зовут ее Эбби Эбернати.
Шепли приподнял брови:
– И что же с ней не так?
– Она меня совсем достала. По‑моему, пора трахнуть ее и покончить со всем этим.
Некоторое время Шеп смотрел на меня, как будто решая, что ответить. Наконец он сказал:
– Я, конечно, рад, что ты решил со мной посоветоваться… Но раньше ты не ставил меня в известность, если собирался просрать мою жизнь, переспав с подружкой моей девушки… Что‑то тут не так… Признавайся: тебе не наплевать на Эбби!
|
|
|
– Не будь идиотом!
– Втюрился! – констатировал Шепли, не в силах сдерживать довольную ухмылку. – Стоило девчонке дольше двадцати четырех часов не позволять затащить себя в койку, и ты готов!
– Лора промариновала меня неделю.
– А с Эбби у тебя вообще ничего не выйдет.
– Она хочет, чтобы мы просто дружили. Хотя бы не шарахается от меня как от прокаженного. Думаю, это уже хорошо.
Мы помолчали, потом Шепли сказал:
– Ты боишься. – Он кивнул с видом человека, уверенного в собственной правоте.
– Чего? – усмехнулся я.
– Что она тебя оттолкнет. Ведь Бешеный Пес, в конце концов, тоже человек.
У меня запульсировала жилка под глазом.
– Шеп, ты же знаешь, как я ненавижу эту кликуху!
Он улыбнулся:
– Знаю. А еще ты ненавидишь то, что сейчас чувствуешь.
– Благодаря тебе я чувствую себя еще хуже.
– Ты влюбился, и тебе страшно. Что же дальше?
– Ничего. Просто я наконец‑то встретил нормальную девчонку, но она для меня слишком хороша. И это бесит.
Шепли попытался подавить смешок. Мои мучения казались ему забавными. Когда ему все‑таки удалось состряпать серьезное лицо, он сказал:
– А может, пускай она сама решает, слишком ли хороша для тебя или нет?
– Ты же сам сказал, что мне на нее не наплевать. Поэтому я принимаю это решение за нее.
Шепли встал, потянулся и босиком направился к холодильнику:
– Пиво будешь?
– Да. Давай выпьем за дружбу.
– Значит, ты не передумал с ней тусоваться? И на кой тебе это надо? Хочешь себя помучить?
Я задумался. Наши с Голубкой странные взаимоотношения действительно были для меня мучительны, но мне больше нравилось мучиться рядом с ней, чем на расстоянии.
– Не хочу, чтобы у Эбби все закончилось постелью. Со мной или с другим таким же кобелем.
– То есть ни с кем. Ну ты и сморозил, дружище!
– Заткнись и тащи сюда свое долбаное пиво.
Шепли пожал плечами. В отличие от Криса Дженкса, он умел вовремя замолчать.
ГЛАВА 4
ТАЙМ‑АУТ
Наверное, я принял странное решение, но мне от этого стало легче. На следующий день я зашел в столовую и без колебаний уселся на свободное место напротив Эбби. Мне с ней было спокойно и хорошо, и ей со мной, по‑моему, тоже; раздражало только то, что за нашим общением, затаив дыхание, наблюдали десятки студентов и даже несколько преподавателей.
– Позанимаемся сегодня или как?
– Давай, – спокойно согласилась она.
В этих отношениях меня не устраивало только одно: чем больше времени я проводил с Эбби как с другом, тем сильнее в нее влюблялся. Тем крепче отпечатывались в моей памяти цвет и форма ее глаз, запахи ее лосьона и кожи. Еще я заметил, какой длины у нее ноги и какие тона преобладают в одежде. Теперь я даже знал, на которой неделе месяца не стоило слишком надоедать ей: это оказалось тогда же, когда и у Америки. Поэтому у нас с Шепли выходило не две, а три недели, когда мы оба могли дышать ровно.
Даже в наихудшем расположении духа Эбби не психовала, как многие другие девчонки. Правда, поначалу она, конечно, нервничала, когда ее спрашивали о наших отношениях. Но я позаботился о том, чтобы ее не доставали, и она успокоилась.
Со временем о нас стали меньше судачить. Мы с Эбби почти каждый вечер вместе обедали, а вечерами занимались. Иногда я возил ее поужинать. Один раз Шепли с Америкой пригласили нас в кино. Между мной и Голубкой не было никакой неловкости, и нам не приходило в голову выяснять, друзья мы или больше чем друзья. Не знаю, как бы я ответил на такой вопрос. Да, я решил не приставать к ней. Но это не мешало мне мечтать о том, как я разложу ее на своем диване. А однажды они с Америкой принялись толкаться и щекотать друг друга, и, глядя на них, я почему‑то представил Эбби у себя в кровати.
От подобных мыслей невозможно было отделаться. Хоть какое‑то время не думать о ее ножках мне помогло бы только одно: новая победа на сексуальном фронте.
Как‑то раз я заметил в студенческой толпе знакомую мордашку. Эту девчонку я раньше видел с Дженет Литтлтон. Звали ее Люси, и она была очень даже ничего. Трясла декольтированной грудью и на каждом углу выла, как сильно меня ненавидит. Тридцать минут флирта, вечер в «Ред доре» – и она в моей квартире. Я едва успел входную дверь закрыть, как эта оторва начала меня раздевать. Наверное, все от ненависти, которую она питала ко мне с прошлого года. Потом она ушла. С улыбкой на губах и разочарованием во взгляде.
А я продолжал думать о Голубке. Даже усталость после оргазма не вытеснила ее из моей головы. Наоборот, теперь я чувствовал себя еще и виноватым перед ней.
На следующий день я вбежал в аудиторию и плюхнулся рядом с Эбби. Она уже достала ноутбук и учебник. Заметив меня, едва обернулась.
Было темно. Обычно в это время суток помещение освещалось естественным образом, но день выдался пасмурный. Я ткнул Эбби локтем: опять почти никакой реакции. Тогда я выхватил у нее карандаш и стал черкать на полях. Набросал несколько рисунков для татуировок, написал прикольными буквами ее имя. Она заглянула ко мне в тетрадь и улыбнулась.
– Может, пообедаем сегодня где‑нибудь в городе? – спросил я, наклоняясь к ее уху.
Она беззвучно пошевелила губами: «Не могу».
Я нацарапал у нее в тетради вопросительный знак. В ответ Эбби написала: «Зря я, что ли, плачу за питание в кампусе?» – «Да ладно тебе!» – «Я серьезно».
Я хотел было продолжить этот спор, но на странице больше не было места. Итак, снова столовая. И чем наши поварихи порадуют меня на этот раз? Сгораю от нетерпения.
Эбби хихикнула, и я почувствовал то ни с чем не сравнимое удовольствие, которое всегда испытывал, если удавалось заставить ее улыбаться. Еще несколько загогулин, один большой дракон, и Чейни нас отпустил.
Я закинул Голубкин карандаш ей в рюкзак, подождал, пока она не сложит остальные вещи, и мы вместе отправились в столовую.
На нас уже не пялились, как раньше. Народ привык к тому, что мы все время вместе. Стоя в очереди, мы говорили о новом реферате по истории, который задал Чейни. Потом Эбби провела карточкой по терминалу и направилась к столику. Я заметил, что сегодня у нее на подносе нет апельсинового сока, который она брала каждый день.
За прилавком выстроились сердитые работники. Выбрав в качестве мишени кассиршу, очень суровую на вид, я обратился к ней:
– Извините, мисс… э‑э‑э… мисс…
Дама сразу почуяла, что со мной лучше не связываться. Большинство женщин понимают это, только оказавшись в непосредственной близости от моего дивана.
– Армстронг, – хрипло подсказала она.
Где‑то в закоулках моего сознания мелькнула жутковатая картина: мисс Армстронг у меня на диване. Подавив отвращение, я продолжил атаку:
– Очень приятно. Решил обратиться к вам, потому что вы ведь, наверное, главная здесь… Скажите, апельсинового сока сегодня нет?
– Есть на складе. Некогда было выставить.
Я кивнул:
– Конечно, вы ведь постоянно заняты. Здесь никто так не работает, как вы. Это всем заметно. Наверняка вас скоро повысят.
Она приподняла подбородок, чтобы уменьшить количество складок на шее:
– Да уж пора бы… Ты хотел апельсиновый сок?
– Да, баночку. Если не трудно, разумеется.
Она подмигнула:
– Я сейчас.
Когда я поставил сок на Голубкин поднос, она сказала:
– Не нужно было. Я бы и сама достала.
Эбби сняла куртку и положила ее на колени. Плечи у нее были все еще загорелые и слегка лоснящиеся. Так и хотелось дотронуться. Чего только не пронеслось у меня в голове в этот момент!
– Ну а теперь тебе не придется хлопотать, – ответил я и улыбнулся одной из своих самых обворожительных улыбок. На сей раз искренне. Я смог что‑то сделать для Голубки, и это было чертовски приятно.
Тут Брэзил фыркнул:
– С каких это пор ты превратился в мальчика на побегушках? Может, еще натянешь плавки и будешь обмахивать ее пальмовым листом?
Я вытянул шею и посмотрел на осклабившуюся физиономию Брэзила. Он ляпнул не со зла, но приятный момент был испорчен, и это меня взбесило. Тем более что я, наверное, и правда выглядел как лакей, когда нес Эбби сок.
Голубка наклонилась вперед и тоже уставилась на остряка:
– Заткнись! Тебе плавки даже не на что натягивать!
– Полегче, Эбби! Я же пошутил, – сказал Брэзил, поднимая руки.
– Просто… не говори о нем так, – пробормотала Эбби, нахмурившись.
Некоторое время я наблюдал, как Голубка молча борется со своим гневом. Успокоившись, она подняла на меня глаза.
– Дожил! За меня только что заступилась девчонка! – сказал я, огорошенный ее внезапным выпадом.
Слегка улыбнувшись Эбби, я встал, смерил взглядом Брэзила и, подойдя к урне, стряхнул туда содержимое своего подноса. Я был не настолько голоден, чтобы есть такую бурду.
От моего толчка металлические двери широко распахнулись. Я достал из кармана пачку сигарет и закурил, стараясь забыть неприятный эпизод с соком. Только что выставил себя дураком из‑за девчонки. Теперь, поди, у моих «братьев» по «Сигме Тау» радости полные штаны. Ведь я два года издевался над ними, если кто‑нибудь из них говорил, что у него с девушкой не просто секс. Ну а теперь подошла моя очередь помучиться. И я ни хрена не мог с этим поделать. Не мог, и все. Или даже еще хуже: не хотел.
Я торчал на крыльце и, когда те, кто стоял рядом, смеялись, тоже смеялся. Хотя понятия не имел, о чем идет речь. Я весь кипел от злости и унижения. Точнее, злился из‑за того, что оказался в унизительном положении. Как ни назови, все равно.
Девчонки по очереди цеплялись ко мне, пытаясь завязать разговор. Я кивал и улыбался, чтобы не показаться грубым, но на самом деле хотелось поскорее убраться отсюда и врезать по чему‑нибудь кулаком. Если взорвусь прямо здесь, на людях, – это будет проявлением слабости, а такого от меня не дождутся.
Эбби вышла из столовой, и я бросился к ней, на полуслове оборвав девицу, которая мне что‑то говорила:
– Погоди, Голубка, я тебя провожу!
– Не нужно каждый раз провожать меня на занятия, Трэвис. Я и сама дорогу найду.
Бесполезно отрицать, что меня это задело: я получил категорический отказ, причем Эбби даже не взглянула в мою сторону.
Как раз в этот момент мимо прошла девчонка в короткой юбке и с ногами от ушей. Ее блестящие темные волосы развевались при ходьбе. И тут меня осенило: чего я жду? Почему бы мне не снять первую попавшуюся аппетитную телку, раз с Эбби мы просто друзья? Я буду продолжать поддерживать наши с Голубкой платонические отношения, но, если не предпринять что‑нибудь радикальное, все пойдет прахом: я вконец запутаюсь в своих беспорядочных мыслях и ощущениях, не поддающихся контролю.
Пора было провести черту. Эбби – это Эбби. Я решил, что недостоин ее. Но другие девушки – это другие девушки, и они тут совершенно ни при чем.
– Я тебя догоню, Голубка! – прокричал я, бросая сигарету на асфальт.
Слишком утруждаться мне не пришлось: я было приготовился к охоте, но, похоже, добыча сама охотилась на меня. Потому и надела коротенькую юбку и высоченные каблуки. Я догнал ее и, засунув руки в карманы, спросил:
– Торопишься?
Девица улыбнулась: она была уже моя.
– Иду на занятие.
– Правда? На какое?
Она остановилась и скривила ротик:
– Ты, кажется, Трэвис Мэддокс?
– Он самый. Моя слава идет впереди меня?
– Так и есть.
– Ну, раз делать нечего, признаю себя виновным.
Она покачала головой:
– Мне надо идти.
Я вздохнул, изображая разочарование:
– Жаль! А то я как раз хотел тебя кое о чем попросить.
– О чем? – спросила она несколько озадаченно, но не переставая улыбаться.
Конечно, можно было прямо сказать, что я предлагаю ей поехать ко мне и по‑быстрому перепихнуться. Наверное, она бы согласилась. И все‑таки немного шарма никогда не помешает.
– Проводи меня до дому. Я совершенно не ориентируюсь в пространстве.
– Серьезно?
Она сначала нахмурилась, потом улыбнулась: ей явно понравился этот мой маневр. Две верхние пуговицы на ее кофточке были расстегнуты, так что виднелись изгибы грудей и полоска лифчика. Я переступил с ноги на ногу, почувствовав знакомое ощущение ниже пояса.
– Честное слово! – улыбнулся я.
Она перевела взгляд на ямочку у меня на щеке. Не знаю почему, но девчонки от этих ямочек просто балдели. Брюнетка пожала плечами, стараясь казаться спокойной:
– Поезжай вперед. Если увижу, что сбиваешься с курса, посигналю.
– Мне туда, – кивнул я в сторону стоянки.
Еще на лестнице она провела языком по моему горлу, а пока я искал нужный ключ, стянула с меня куртку. Думаю, выглядело это все довольно неуклюже, зато нам было прикольно. Я уже здорово наловчился открывать квартиру, не отнимая губ от губ своей гостьи. Как только с замком было покончено, она пихнула меня внутрь. Я захлопнул дверь, обхватив прекрасную незнакомку за бедра и резко прислонив к обшивке. Девица обняла меня ногами, и я, удерживая ее на весу, прижался к ней животом.
Она поцеловала меня так, будто неделю ничего не ела и теперь пыталась отнять кусок, который я держал во рту. Надо признаться, это было обалденно. Когда она укусила меня за нижнюю губу, я попятился и наскочил на журнальный столик. На пол посыпалась всякая дребедень.
– Упс! – сказала девица и рассмеялась.
Она подошла к дивану и облокотилась на спинку. Я с улыбкой посмотрел на ее прорисовавшиеся ягодицы, разделенные тоненькой полоской белого кружева. Было ясно: с этой девчонкой у меня все пройдет как надо. Я расстегнул ремень и шагнул к ней. Она выгнула шею, тряхнув длинными темными волосами. Сегодня мне попалась та еще горячая штучка, и я чувствовал, что не разочарую ее. Казалось, молния у меня на джинсах вот‑вот лопнет.
Девица повернулась ко мне. Я наклонился и поцеловал ее.
– Может, сказать, как меня зовут? – выдохнула она.
– Зачем? – сказал я. – И так неплохо.
Она улыбнулась и, подцепив трусики большими пальцами, скользнула руками по бедрам. Потом весело посмотрела на меня своими бесстыжими глазками. Тут я ни с того ни с сего почувствовал на себе укоризненный взгляд Эбби.
– Чего ждешь? – нетерпеливо спросила девица.
– Ничего! – ответил я, мотнув головой, и попытался сосредоточиться на голой заднице, прижатой к моим бедрам.
Бороться с рассеянностью, чтобы не возникло проблем с эрекцией, – это было для меня что‑то новое. Все из‑за Эбби.
Девица развернулась, через верх сдернула с меня рубашку и расстегнула молнию на штанах. Черт! То ли я сегодня торможу, то ли эта брюнетка – я в юбке. Я сбросил ботинки, стряхнул с себя джинсы и пинком отшвырнул их в сторону.
Она подняла ногу и, обхватив меня за бедро, шепнула мне в ухо:
– Я так давно этого хотела! С тех пор, как увидела тебя на вводных лекциях для первокурсников.
Пытаясь вспомнить, разговаривал ли я с ней хоть раз до сегодняшнего дня, я снизу вверх провел рукой по ее ляжке и в определенный момент почувствовал, что моя гостья не соврала: за год ожидания она прекрасно на все настроилась и тем самым освободила меня от лишних хлопот.
Она застонала, как только я прикоснулся кончиками пальцев к ее теплой увлажненной коже. Рука скользила совсем легко. Я ощутил боль в мошонке. За много недель у меня было всего две женщины: эта телочка и Люси, подружка Дженет. Ах да, еще Меган. С ней три. Она забежала ко мне на следующее утро после того, как я встретил Эбби. Эбби. Внезапно подкатившее чувство вины было сейчас совсем некстати.
– Не двигайся, – сказал я и в одних трусах побежал в спальню.
Достав из прикроватной тумбочки презерватив, я заторопился обратно в гостиную, где моя бесподобная брюнетка стояла в точно такой же позе, в какой я ее оставил. Она вырвала у меня из рук пакетик и опустилась на колени. Применив немного фантазии и проделав несколько оригинальных фокусов языком, она радостно распласталась ничком на моем диване.
ГЛАВА 5
СОСЕДИ
Моя знойная гостья отправилась в ванную одеваться и прихорашиваться. После того как мы с ней закончили, она сказала слова два или три, и я подумал, что неплохо бы взять у нее телефон и включить ее в список моих постоянных подружек – девчонок вроде Меган, с которыми можно заняться сексом без лишних хлопот и не пожалеть о потраченном времени.
Мобильник Шепа чмокнул: пришла эсэмэска от Америки. Каждый раз, когда мой братец получал сообщение от своей ненаглядной, раздавался звук поцелуя. Она сама установила на его телефон такой сигнал, а ему это как будто даже понравилось. Они, конечно, были очень милой парочкой, но иногда меня от них тошнило.
Я сидел на диване, переключая телевизор с канала на канал. Ждал, когда моя брюнетка закончит свой туалет и можно будет ее выпроводить. Тут я заметил, что Шепли как‑то подозрительно засуетился.
– Проблемы? – спросил я, сдвигая брови.
– Тебе, наверное, лучше прибрать весь этот бардак. Сейчас приедут Мерик и Эбби.
Услышав последнее слово, я встрепенулся:
– Эбби?
– Да. В «Моргане» опять сломался водонагреватель.
– И?..
– И они несколько дней поживут у нас.
Я выпрямился:
– Они? Ты хочешь сказать, что Эбби будет жить здесь? В нашей квартире?
– Ну наконец‑то дошло! Выкинь из головы прелести своей стриптизерши и слушай сюда: девчонки подъедут через десять минут. С вещами.
– Да иди ты!
Шепли на секунду перестал суетиться и посмотрел на меня исподлобья:
– Оторви зад от дивана и помоги мне. Чтобы к их приходу здесь не было никакого хлама! – Он указал на ванную.
– Черт! – пробормотал я и вскочил как ошпаренный.
– Вот именно, – кивнул он, глядя на меня вытаращенными глазами.
Мне стало ясно, почему Шеп так разнервничался: если Америка застанет мою брюнетку в нашей квартире, у него будут проблемы. Мерик с Эбби могут передумать и вернуться в общагу, а ему этого не хотелось. И мне тоже.
Я уставился на дверь ванной. Вода бежала из крана не переставая. Уж не знаю, что эта девица там делала, но, похоже, выметаться она не собиралась. Мне не хотелось быть застигнутым в тот момент, когда я пытаюсь выпихнуть ее за дверь, поэтому я плюнул и решил: чем тратить время впустую, лучше постелить свежие простыни и прибраться.
– А где Эбби будет спать? – спросил я, косясь на диван.
Этот предмет нашей обстановки четырнадцать месяцев служил мне ареной для любовных игр, и Голубке было совершенно незачем на него ложиться.
– Не знаю. Может, в кресле?
– Дурак, что ли? Нет уж, спасибо. – Я почесал затылок. – Пожалуй, она будет спать у меня на кровати.
Тут Шепли заржал так, что слышно было за два квартала, не меньше. Он согнулся в три погибели, а лицо у него стало красное как помидор.
– Чего‑чего?
Разогнувшись, он нацелил на меня палец и попытался что‑то сказать, но не смог: его все еще трясло от хохота. Поэтому он просто отошел и продолжил уборку, не прекращая истерически смеяться.
Через десять минут Шепли уже бежал к двери. Пока он спускался по лестнице, кран в ванной замолчал и в квартире стало очень тихо. А еще через несколько минут дверь снова открылась.
– Господи, детка! У тебя чемодан фунтов на двадцать тяжелее, чем у Эбби! – жалобно пропыхтел Шеп.
Я выглянул в коридор, и в этот момент из ванной появилась моя прелестная незнакомка. Увидев Эбби и Америку, она на секунду замерла, а потом принялась за свою кофточку, которую не успела до конца застегнуть. На физиономии у нее красовалась размазанная косметика. В общем, картина получилась эффектная.
С минуту я даже неловкости не чувствовал – так эта девка меня взбесила. Я‑то думал, что проблем с ней не будет, а она умудрилась окончательно погубить нас в глазах Америки и Эбби. Хотя и без нее встреча получилась бы не совсем торжественная: я по‑прежнему был в одних трусах.
– Привет, – сказала брюнетка.
Она взглянула на чемоданы, и ее удивление перешло в полное замешательство. Америка негодующе вытаращилась на Шепли. Он поднял руки:
– Она к Трэвису приходила!
Мой выход. Я шагнул к брюнетке и, зевнув, похлопал ее по заднице:
– У нас гости. А тебе пора.
Несколько расслабившись, она улыбнулась, обняла меня и поцеловала в шею. Еще час назад ее губы были мягкими и теплыми. А теперь, когда передо мной стояла Эбби, они показались мне похожими на кусок липкого теста, обмотанный колючей проволокой.
– Я оставлю тебе свой номер.
– Э‑э‑э… Да в принципе не обязательно, – сказал я подчеркнуто небрежно.
– То есть как?
Девица отпрянула, глаза у нее сверкнули, и она принялась искать в моем взгляде что‑то кроме того, что я действительно имел в виду. К моей радости, ситуация вовремя прояснилась. Я бы мог позвать эту девчонку опять, и тогда все запуталось бы еще сильней. Я ошибся, когда подумал о возможном продолжении нашего «знакомства», и теперь мне было досадно: до недавнего времени я лучше разбирался в женщинах.
– Боже мой! – воскликнула Америка, глядя на брюнетку. – Ну что тут удивительного? Это же чертов Трэвис Мэддокс! Все всё про него знают, но каждый раз чему‑то удивляются!
Выпалив такую тираду, Мерик повернулась к Шепли. Он приобнял ее, пытаясь успокоить. Брюнетка вспыхнула от бешенства, смешанного со стыдом, схватила сумочку и, зло сощурясь, вылетела из квартиры.
Дверь хлопнула. Шеп облегченно вздохнул: подобные сцены всегда его напрягали. Ну а мне пора было приступать к укрощению моей строптивицы, поэтому я совершенно невозмутимо направился в кухню и открыл холодильник. Судя по выражению глаз Эбби, она готовилась наговорить мне такого, чего я еще никогда не слышал. Она была далеко не первой, кому захотелось угостить меня моей же собственной задницей на серебряном блюде. Просто до сих пор я не считал нужным выслушивать проклятия, которыми осыпали меня женщины.
Америка покачала головой и направилась в комнату. Шепли поплелся следом, скособочившись под тяжестью чемодана своей возлюбленной. А Эбби, вместо того чтобы нанести ожидаемый удар, упала в кресло. «Так‑так… – подумал я. – Она здорово разозлилась. Наверное, лучше вскрыть этот нарыв, чем позволять ей дуться бог знает сколько».
Я скрестил руки и, оставаясь на минимальном безопасном расстоянии от источника гнева (то есть в кухне), непринужденно спросил:
– В чем дело, Голубка? Был трудный день?
– Нет. Мне просто противно.
Начинается.
– Это из‑за меня? – улыбнулся я.
– Именно. Как ты можешь использовать женщину, а потом вот так с ней обойтись?
Пошло‑поехало…
– А как я с ней обошелся? Она предложила свой номер, я отказался. Вот и все.
Эбби раскрыла рот, а я еле сдержал смех. Не знаю почему, но мне становилось очень весело, когда я видел, как ее шокирует мое поведение.
– Ты занимался с ней сексом, но тебе не нужен ее номер?
– На фига мне ее номер, если я не собираюсь ей звонить?
– На фига ты с ней спал, если не собираешься ей звонить?
– Я никому ничего не обещал. И она ничего не потребовала, перед тем как брякнуться на мой диван.
Эбби с отвращением посмотрела на упомянутый предмет:
– Она чья‑то дочка, Трэвис. Тебе понравится, если когда‑нибудь кто‑то точно так же поступит с твоей дочерью?
Тут я быстро нашелся что ответить:
– Мне не понравится, если моя дочь будет скидывать трусы перед первым попавшимся кобелем. Назовем это так.
Я говорил то, что думал. Позволительно ли обращаться с девушками, как со шлюхами? Нет. Позволительно ли обращаться со шлюхами, как со шлюхами? Да. Я и сам был не лучше их. Поэтому, когда я первый раз переспал с Меган, она ушла, даже не обняв меня. И я не расплакался, не принялся ведерками поглощать мороженое, не побежал к «братьям» по «Сигме Тау» жаловаться на то, что я на первом же свидании затащил девчонку на диван и после этого она обошлась со мной соответствующим образом. Нужно принимать все как есть, и что толку охать из‑за своего доброго имени, от которого ты сам не оставил камня на камне. Как известно, женщины любят осуждать друг друга. От этого занятия они иногда отвлекаются только для того, чтобы осудить мужчину. Очень часто, прежде чем мне придет в голову привести девчонку к себе, я слышу, что однокурсницы называют ее шлюхой. Потом я занимаюсь с этой шлюхой сексом без обязательств и почему‑то становлюсь плохим парнем. Разве это не абсурд?
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 25; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!