Жанровое деление русского фольклора: Устная проза и паремии
Глава 2.
2.1. Жанр как основная единица структурирования фольклора.
Казалось бы, жанровое деление – практически неизбежный способ структурирования каждого национального фольклора. Между тем, история фольклористики знает и попытки обойтись при этом без категории жанра. Одну из них предпринял болгарский фольклорист Б. Ничев, по мнению которого, представление о жанре вполне механически было перенесено на фольклор "эстетически-литературной практикой нового времени", тогда как фольклор вообще не нуждается для своего существования в такой "специальной институции, как жанр". Для классификации же и систематизации вполне достаточно и "реальных категорий – это мотив, цикл как целостность ("цикловата цялост" – С. Р.), сюжетное гнездо, формула". И попытка обобщения: "Если обратиться к языку парадоксов, то формула есть жанр фольклора, а жанр есть формула литературы" 1. Чтобы развеять чары, навеянные размышлениями болгарского фольклориста, достаточно сравнить, даже не выходя за пределы устной традиционной песенности, которую изучает Б. Ничев, какую угодно былину с первой же вспомнившейся частушкой. К тому же и большинство формул в фольклоре не общефольклорны: например, эпические формулы былин не используются в лирических песнях. Легко также убедиться, что в плане генетическом отношения фольклора с литературой поставлены Б. Ничевим с ног на голову. Ведь именно фольклор передал своей старшей сестре литературе категорию жанра, выработанную на устной стадии развития человеческой культуры. Вообще же категория жанра не только является специфически фольклорной по происхождению, она чрезвычайно важна для экзистенции и развитых традиционных фольклоров, к которым относится русский.
|
|
|
Другое дело, что в традиционном европейском фольклоре и в новейшей литературе европейского типа жанры очень сильно отличаются. Благодаря высокоразвитому теоретическому самоосмыслению, являющему себя в критике, в автокомментариях писателей, в теоретико-литературных трудах, начиная с "Поэтики" Аристотеля, декларациях представителей литературных направлений, стилей, течений, групп, учебниках по истории и теории литературы и т. п., представления о жанрах в литературе более четки и, во всяком случае, определяются рационально изложенными дефинициями, в то время как носители русского фольклора, например, "песнями" называют и лирические песни, и исторические, и обрядовые разных типов, и баллады.
Речь не об объективных качествах определенного жанра в литературе или в фольклоре. Например, в европейской литературе весьма четко разработанная и жестко определенная номенклатура жанров стихотворной лирики периода классицизма была разрушена во времена романтизма, и на её месте возникли аморфные представления о "лирическом стихотворении", "вещи", "стихе", которыми мы пользуемся и теперь. В то же время кумулятивная сказка, например, объективно имеет очень четкие формальные особенности, которые, на первый взгляд, принципиально не отличаются от тех, что образуют канон сонета. Разница в степени субъективной осознанности представления о жанре участников литературного процесса и участников фольклорной трансмиссии текстов. Понятно, что и современный читатель может составить себе представление о жанре романа интуитивно, просто читая один текст за одним – но он может найти определение роману в каком-то предисловии, теоретико-литературном труде, школьном учебнике и т. п. Иначе в русском традиционном фольклоре. Здесь традиционный слушатель и исполнитель народных песен свое интуитивное представление о жанре баллады мог вынести только и исключительно из многократного прослушивания баллад и наблюдения за их исполнителями, из скупой информации, составляющей балладный "кондуит" (Л. Дег) – в данном случае, свод неписаных правил, которыми следовало руководствоваться, слушая исполнение баллад и реагируя на него. В сравнении с литературным фольклорный жанр ближе к природному явлению, напоминает дубраву рядом с парковой аллеей XVIII ст.
|
|
|
|
|
|
В фольклоре категория жанра приобретает особенную весомость и особенную ценность еще и потому, что как средство структуризации устной традиции она оказывается почти безальтернативной. Ведь в фольклоре нет ни ни художественных методов, ни "стилей эпохи", ни стилистических особенностей отдельных писателей, писательских школ, объединений, групп. Творец, исполнитель и слушатель фольклорного текста имеют за собой объективно безграничное и субъективно необозримое "пространство интертекстуальности" (безграничное и необозримое потому, что практически каждое исполнение произведения дает новый текст), а как-то организовать его для себя могут лишь с помощью представления о жанре, пусть интуитивного и аморфного, отличая, скажем, "песню" от "сказки", а "поговорку" от "загадки". А чтобы адекватно понять услышанный им текст, фольклорный слушатель выполнить "первое из условий герменевтики", которое за Х.‑Г. Гадамер понимает как "предметное понимание, ситуацию, возникающую тогда, когда я и другой имеем дело с той же самой вещью" 2. Именно интуитивное представление о жанре и позволяет слушателю отнести услышанный текст к определенной категории.
|
|
|
Но такое естественное для носителя фольклора интуитивное представление о жанре не может, понятно, удовлетворить фольклориста, хотя следует признать, что попытки ограничиться им были. Так, немецкий исследователь сказки К. Обенауер, отказываясь от определения жанра сказки, написал, хоть и полушутя: "Дети знают, что оно такое сказка" 3 . В свою очередь, Е.‑ К. Кьонгас Маранда, автор содержательного исследования финских загадок, утверждает, что не нужды искать "теоретическое определение" этого жанра, потому что "существует полное согласие между «народом» и специалистами относительно того, что такое загадка. Каждый раз, когда я просила финнов загадать загадку, я слышала именно загадку..." 4 .
Жанрология является одной из наиболее дискуссионных отраслей в теории литературы, где предлагали для решения проблемы жанра подходы социологический, историко-типологический, психологический, лингвистический и т. п., но до сих пор не выработали более или менее общепризнанного понимания этого явления. В фольклористике, во всяком случае, в русской, ситуация несколько иная. Тут завоевала доверие позиция В. Я. Проппа: согласно его определению 1964 г., специфика жанра в фольклоре определяется "его поэтикой, бытовым применением, формой исполнения и отношением к музыке" 5. Иными словами и короче, жанр в фольклоре – это единство определенных структурных признаков и бытовой функции. Но не следует отбрасывать и бытового, собственно, понимания фольклорного жанра, когда его понимают как совокупность произведений, которые в него входят в соответствии с некими, заранее определенными критериями.
Интересное мнение о сущности фольклорного жанра высказал известный российский славист Н. И. Кравцов. Исходным пунктом своих размышлений он взял одну из модификаций дефиниции В. Я. Проппа, предложенную Н. П. Колпаковой: жанр – это "исторически сложившийся тип художественной формы, обусловленный общественной функцией данного вида искусства и соответствующим характером содержания" 6. Н. И. Кравцов вторую часть этого определения считает неточной, ведь общественные функции (фольклора в целом и особые для каждого жанра), "хотя и влияют на особенности жанра, сами не входят в понятие жанра, так как жанр – тип художественной формы, исторически сложившийся, а поэтому и изменяющийся" 7 . С этим замечанием приходится согласиться, хоть без оговорок и уточнений не обойтись.
Дело в том, что приняв понимание жанра в фольклоре как в первую очередь типа художественной формы, мы вынуждены считаться и с тем, что и в реальной практике критерии жанра, наложенные на конкретное фольклорное произведение, весьма часто оставляют "люфт". Явление это выплывает из естественности и неосознанности бытования фольклорного жанра, и с ним связана и закономерность, на которую обратил внимание Б. Н. Путилов: "совокупность эстетических признаков характерна для жанровой системы (речь о "художественной системе" отдельного жанра – С.Р.) в целом, но она не обязательно должна с точностью и полнотой воспроизводиться в каждом конкретном тексте. Во многих случаях дело ограничивается лишь частью признаков. Вследствие этого состав жанра не является однородным. Жанровой системе в нем будет полностью отвечать какое-то основное ядро произведений, а в ряде других произведений она может проявляться не так резко, быть более расплывчатой" 8. Этому явлению тоже можно подыскать естественную аналогию – например, в выходе на поверхность земли какой-нибудь руды, где есть главная жила и есть выбросы периферийные, в которых металл расплавлен вместе с породой. На тот же аспект екзистенции фольклорного жанра, но уже c позиции интерпретатора произведения, обратил внимание и В. М. Гацак, отметив, что "у каждого произведения имеется определенная совокупность «параметров», удерживающая его в пределах данного жанра" 9. В последующей теоретической разработке проблемы специфики жанра в фольклоре будет стоить вспомнить и попытку Д. Бен-Амоса в эссе "Жанры фольклора " (1976) перейти "от условного взгляда на жанры как на статические категории к интерпретации их как способов коммуникаций" 10..
Однако даже с этими оговорками и уточнениями понимание жанра как типа художественной формы не может быть приложено к некоторым фольклорным образованиям, по традиции называемым в фольклористике жанрами. Например, сказка новеллистическая и сказка кумулятивная относятся к различным типам художественной формы.
Чтобы выйти из этого нового осложнения, приходится ввести научное соответствие той сказке вообще – "сказочную прозу", и это уже будет вид как совокупность произведений, более широкая, чем жанр. В свою очередь, "сказочная проза" является составляющей еще более широкой совокупности – "устной прозы". Это уже род как максимально широкое понятие жанровой классификации фольклора. Из сказанного следует, что вместе с большинством фольклористов мы придерживаемся мнения, что лучшей основы для классификации жанров в фольклоре, чем классическая схема Аристотеля, не найти. Основы скорее условной: ведь Аристотель имел в виду лишь литературу и поэтому оставил за пределами своих рассуждений не только упомянутую "устную прозу", но и причитание, заговор, жанры детского фольклора; даже такой важный для себя жанр, как миф, он рассматривает только как сюжетный материал для трагедий (II, 13–14).
Более поздние теоретики отнесли литературные соответствия "устной прозы" к эпическому роду, а за ними, пытаясь сохранить Аристотелево деление, пошли и некоторые фольклористы. Единственное оправдание для этого может служить тот факт, что в новой литературе роман – от "Войны и мира" и до "Улисса" Дж. Джойса – выполняет иногда определенные функции эпопеи. Как справедливо отмечает Д. М. Балашов, генетические исследования свидетельствуют, что литературная "художественная проза не родилась из эпоса. Скорее, её истоком можно счесть сказку, легенду, историческое или родовое предание, т. е. те жанры, мимо которых прошел в свое время Аристотель" 11. Следовательно, мы придерживаемся точки зрения, что " устная проза" – это специфически фольклорный, "внеаристотелевский" род. А эпосу, в "Поэтике" представленному поэмами Гомера, в русском фольклоре соответствует эпос мелический или, какточно определяет Д. М. Балашов, "поющиеся жанры повествовательного характера"– былины, исторические песни, эпические духовные стихи, баллады, жестокие романсы. К лирическому роду в русском фольклоре принадлежат жанры лирической песни и монострофы (разные поджанры частушек).
Сложнее с "драмой". Если целый ряд фольклористов признают существование русской "народной драмы", то Д. М. Балашов решительно заявляет: "В фольклоре, строго говоря, нет драмы, а есть обряд" 12. Исследователь прав в том отношении, что действительно, "несколько пьес школьного репертуара, опустившиеся в народную среду, которые нам известны, не составляют целого понятия «рода»" – хотя бы и потому, добавим, что их приходится рассматривать как явление литературно-фольклорных связей. С другой стороны, нельзя отрицать существование у русских весьма многожанрового т. н. "народного театра", произведения которых, во-первых, не имеют следов литературного происхождения и исполнялись в определенные календарные сроки, во-вторых. Но ведь и в "Поэтике" "драма" трактуется как литературный род, происходящий – это Аристотель четко демонстрирует (4,5) – из обрядового фольклора. Поэтому и мы будем упомянутые произведения "народного театра" анализировать в разделе, посвященном еще одному специфически фольклорному роду, на сей раз, сказать бы, "доаристотелевскому" – обрядовому фольклору.
Народные паремии оказываются вне предлагаемой классификации; поскольку же генетически они больше всего связаны с жанрами "устной прозы", то и рассмотрение их приобщаем к соответствующему разделу. Наконец, детский фольклор, являющийся определенной подсистемой фольклора взрослых, и будет рассматриваться отдельно, в его связках с жанровой структурой этого последнего. Остался вопрос последовательности изложения. С точки зрения генетической, она должна была бы быть такой: "устная проза"; "обрядовая поэзия"; "эпос"; "внеобрядовая лирика"; "детский фольклор". Если же руководствоваться принятым в этом учебнике принципом "от простого – к сложному", то более целесообразно идти от жанровых концентров не то, чтобы более простых, но лучше изученных, к не менее сложным, однако изученных хуже – к таким, как народная лирика и обрядовая поэзия. Следовательно, и в этом случае мы должны начинать с устной прозы.
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ
Для самопроверки. Жанры в фольклоре...
1...является выдумкой фольклористов, которые подражали в этом вопросе литературоведам.
2....существуют объективно, и неадекватная их классификация может повредить изучению национального фольклора.
3....четко определенные народной традицией, и поэтому жанровое деление не является проблемой для русской фольклористики.
4....полностью совпадают с жанрами давней русской литературы.
Отличнику. Аристотель в разделе 7-ом своего трактата отмечает, что "фабулы должны иметь длину, позволяющую легко их запоминать". Связано ли это требование с фольклорной подосновой тех жанров в литературе Давней Греции, о которых он пишет?
Дата добавления: 2016-01-03; просмотров: 27; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!