Василий Экземплярский. УЧЕНИЕ ДРЕВНЕЙ ЦЕРКВИ О СОБСТВЕННОСТИ И МИЛОСТЫНЕ 22 страница
Среди различных видов милостыни, о которых говорит св. Василий, особенно интересно отметить взгляд св. отца на посмертную милостыню, то есть по завещанию. Св. Василий, побуждавший вообще творить милостыню, не откладывая[769], совершенно отвергает мысль о богоугодности такой посмертной милостыни и с негодованием высмеивает надежды на пользу такой милостыни для спасения души завещателя. «Насладившись богатством в продолжение всей жизни, — говорит от лица богатого святитель, — по смерти сделаю бедных наследниками своего имения, письменно и в завещаниях объявив их владельцами всего моего». «Когда не будешь, — отвечает св. отец на такое размышление, — уже в кругу людей, тогда сделаешься человеколюбивым. Когда увижу тебя мертвецом, тогда назову братолюбцем. Великая тебе благодарность за щедролюбие, что, лежа в гробнице и разрешившись в землю, стал ты не бережлив на расходы и великодушен! Скажи мне, за какое время потребуешь награды? За время ли жизни или за время смерти? Но пока был ты жив, тратил жизнь на удовольствия, погружался в роскошь; тебе несносно было и взглянуть на бедных; а у умершего, какая деятельность? На какую награду имеют право поступки его? Покажи дела и требуй воздаяния. Никто не торгует, когда срок торга кончился; никто не увенчивается, если пришел по окончании борьбы; никто не показывает своего мужества после драки. Поэтому, как очевидно, и после жизни невозможно стать благочестивым... Для чего же обманываешь сам себя? Во время жизни себя самого предпочитал ты заповеди, а по смерти и разрушении предпочел ты заповедь врагам; говоришь: чтобы не досталось такому-то, пусть возьмет Господь. Чем же назвать это: мщением ли врагам или любовью к ближним?... Благодарность смерти, а не тебе; если бы ты был бессмертен, то не вспомнил бы о заповедях. Мертвое не приводится к алтарю: принеси жертву живую. Кто приносит избытки, тот не приемлется; а ты, что осталось в избытке после целой жизни, то приносишь Благодетелю. Если остатками трапезы не смеешь угощать знаменитых людей, то как же осмеливаешься остатками умилостивлять Бога?»[770].
|
|
|
Из свидетельств истории мы узнаем, что св. Василий высоко ставил не только личную благотворительность, но и общецерковную, причем и в последней выдвигал на самое видное место элемент личного служения бедному и духовного общения с ним. Вот, как описывает деятельность в этом направлении св. Василия Великого св. Григорий Богослов в своем похвальном слове на смерть Василия. «Отойди несколько от города (Кесарии) и посмотри на новый город, на сие хранилище благочестия, на сию общую сокровищевлагательницу избыточествующих[771], в которую, по увещанию Василия, вносятся не только избытки богатого, но даже и последние достояния, и здесь ни моли до себя не допускают, ни татей не радуют, но спасаются и от нападений зависти, и от разрушительного времени. Здесь учится благомудрию болезнь, ублажается несчастье, испытывается сострадательность. В сравнении с этим заведением, что для меня и Семивратные, и Египетские Фивы, и Вавилонские стены и Карийские гробницы Мавзоля, и пирамиды или величие и простота храмов, уже не существующих... Для меня гораздо удивительнее сей краткий путь к спасению, сие самое удобное восхождение к небу. Теперь нет уже перед нашими взорами тяжкого и жалкого зрелища; не лежат перед нами люди, еще до смерти умершие и омертвевшие большей частью телесных своих членов, гонимые из городов, из домов, с торжищ, от вод, от людей, наиболее им любезных, узнаваемые только по именам, а не по телесным чертам... Но к чему описывать все наши злострадания, когда недостаточно к сему слово? Василий преимущественно перед всеми убеждал, чтобы мы, как люди, не презирали людей, бесчеловечием к страждущим не бесчестили Христа — единую всех Главу... Посему этот благородный муж не гнушался и лобзанием уст греть болезнь, обнимал недужных, как братьев... Это было и многовещее, и безмолвное увещание. И не город только пользовался сим благодеянием... Напротив, всем предстоятелям народа предложил он общий подвиг человеколюбия и великодушия к несчастным»[772].
|
|
|
|
|
|
Взгляд св. Григория Богослова на милостыню, естественно, так же близко примыкает к воззрениям св. Василия, как сходны их взгляды на христианское отношение к собственности, причем св. Григорий более подробно останавливается на свойствах истинной благотворительности и бескорыстии побуждений к ней.
Св. Григорий неоднократно указывает на долг каждого творить милостыню и даже поставляет эту обязанность в ряду важнейших. «Если, — говорит святитель, — по учению Павла и Самого Христа, первой и важнейшей заповедью должно почитать любовь... то превосходнейшую часть ее должна составлять, как я нахожу, любовь к бедным... Ибо никакое служение так не угодно Богу, как милосердие... и праведный Мздовоздаятель ни за что так не награждает Своим человеколюбием, как за человеколюбие... Итак, мы должны отверзать утробу милосердия всем бедным и по какой бы то ни было причине страждущим; должны, как человеки, приносить человекам дань благотворительности, какая бы ни заставляла их нужда искать помощи: вдовство ли, или сиротство, или изгнание из отечества, или жестокость властителей, или наглость начальствующих, или бесчеловечие собирателей подати, или убийственная рука разбойников... Все они одинаковое имеют право на сожаление и так же смотрят на руки наши, как мы на руки Божии, когда чего просим»[773]. Вообще, по мысли св. Григория, долг благотворения утверждается на заповеди Божией, и подавать милостыню есть общехристианская обязанность. «Всего более, — пишет он далее в этом же слове, — почтим заповедь и увещание слова Божия. Какая же это заповедь? Посмотрите, как постоянно внушают ее мужи бо- говдохновенные, и как она близка к их сердцу. Не так они возвещают ее, чтобы раз или два говорили что-нибудь о бедных и потом отступились; не так, чтобы одни упоминали о милостыне, а другие нет, или некоторые говорили о ней больше, а другие меньше... Нет, они все и каждый в особенности, почитая сию заповедь главной или одной из главных, с ревностью побуждают нас к исполнению ее то увещаниями, то угрозами, иногда упреками, а иногда и похвалами милосердным... Сказано: страсти ради нищих, и воздыхания убогих, ныне воскресну, глаголет Господь. Кто же не убоится восстающего Господа?»[774]. «Тебе оставлен нищий, как самому Богу... Тебе предлагается случай доказать свое человеколюбие»[775]. И, по мысли св. отца, никакая бедность не может служить препятствием к благотворению. «Дай хоть самую малость бедному, — убеждает св. Григорий, — и то не будет малостью для того, кто во всем нуждается, и для самого Бога, если подаяние будет по силе. Вместо великого дара принеси усердие. Ничего не имеешь? Утешь слезой. Великое врачевст- во злополучному, когда кто от души пожалеет о нем; несчастье много облегчается искренним соболезнованием»[776]. Как видим, критерий ценности подаяния св. Григорий здесь указывает не в величине жертвы, но в «усердии», в подаянии от скудости своей и в сердечном участии к горю ближнего. Эти мысли вообще с определенностью утверждаются святителем. «Всего прекраснее и человеколюбивее то, что Бог измеряет подаяние не достоинством подаваемого, но силами и расположением плодоносящего»[777]. И указывая, таким образом, на всеобщность долга благотворения, св. Григорий окончательно утверждает эту всеобщность, когда требует давать милостыню каждому просящему, без суда и разбора. «Гораздо лучше, — рассуждает святитель, — для достойных простирать руку и недостойным, нежели из опасения встретиться с недостойными лишать благодеяния и достойных. Сие, по моему мнению, и означает то, что надобно посылать хлеб свой даже на воду: он не рассыплется и не пропадет перед праведным Судией, но достигнет туда, где положено, будет все наше, и где найдем его во время свое, хотя о том и не думаем»[778].
|
|
|
В ряду побуждений творить милостыню св. Григорий указывает и на будущую награду[779], и на естественность чувства сострадания[780], но с особенной силой выдвигает указание на милостыню, как на наше благоговейное отношение к Христу и подражание Ему. Указав на ряд побуждений к милостыне и, особенно, на ее очистительную силу[781], св. Григорий над всем этим поставляет чувство благоговейного почитания в отношении Христа Спасителя: «почти Того, Кто претерпел за нас язвы и болезни. Почтешь же Его тогда, когда явишься милостивым и человеколюбивым к члену Христову... Доколе еще есть время, посетим Христа, послужим Христу, напитаем Христа, оденем Христа, примем Христа, почтим Хри- ста[782]. «Не отталкивай от себя бедного ты, который обогащен Божеством... не презирай странника, за которого Христос был странником (а у Христа все мы странники и пришельцы)»[783]. «У всех одна Глава — Христос, из Него же вся; и что члены — один для другого, то же и каждый из нас друг для друга и все для всех... Нам должно или все оставить для Христа... или разделить свое имущество с Христом, дабы и самое обладание имуществом освятилось через то, что... соучастниками в нем будут неимущие... Дай немногое Тому, от Которого получил несравненно более... Будь для несчастного богом, подражая милосердию Божию. Ибо ничто столько не уподобляет человека Богу, сколько благотворение»[784]. «Для нас Он стал человеком и принял зрак раба; за наши беззакония веден был на смерть...
стал нам подобострастным и равночестным. Ужели же мы, ученики кроткого, человеколюбивого и столько для нас послужившего Христа, не будем подражать милосердию Владыки? Ужели не будем милостивы к подобным нам рабам»[785].
И неразрывно с таким мистико-религиозным побуждением к милостыне св. Григорием оттеняется совершенная внутренняя свобода и бескорыстие христианского благотворения. «Мне известны, — говорит он, — три степени в спасаемых: рабство, наемничество и сыновство. Если ты раб, то бойся побоев. Если наемник, одно имей в виду — получить. Если стоишь выше раба и наемника, даже сын, стыдись Бога, как отца; делай добро потому, что хорошо повиноваться отцу. Хотя бы ничего не надеялся ты получить, угодить отцу — само по себе награда. Да не окажемся пренебрегающими сие!... Если бы благо сие покупалось на деньги, ты не пожалел бы никаких сокровищ. А если предлагается из человеколюбия, пренебрегаешь готовность благотворения»[786].
В ряду других свойств христианской милостыни, оттеняемых св. Григорием, мы можем назвать: неотложность помощи нуждающимся, щедрость милостыни, радостное настроение благотворящего, зависящее от удовлетворения чувства любви к ближнему, и, наконец, то свойство богоугодной милостыни, по которому она должна быть подаваема из честно приобретенного имущества.
Неотложность долга благотворения св. Григорием подчеркивается не раз. «Не медли, — убеждает св. отец, — сделаться щедрым, но будь им теперь и по недостатку достойного не отказывай во всем. Напротив того: одно внеси, другое пожелай внести, а об ином молись, чтобы Бог даровал прощение немощи»[787]. Не допускай ни малейшего промежутка между благим намерением и благотворением. Вот, одно, что не терпит отсрочки — человеколюбие»[788].
Долг благотворить щедро утверждается св. Григорием Богословом на щедрости благодеяний Божиих в отношении нас. «Дай немногое Тому, от Кого получил несравненно более. Отдай и все, Даровавшему тебе все. Ты никогда не будешь щедрее Бога, хотя бы и пожертвовал всем, что имеешь, хотя бы отдал вместе с имуществом и самого себя... Как нельзя опередить своей тени... как нельзя телу вырасти выше головы, всегда над ним возвышающейся, так и нам невозможно превзойти дарами своими Бога. Ибо мы ничего не даем такого... что было бы вне круга Его щедрости»[789].
И ясно само по себе, что всегдашним настроением благотворящего должно быть настроение, проникнутое любовью к нуждающемуся, и самый долг милостыни для христианина должен являться радостным. «Раздробляй алчущему хлеб твой, нищия бескровные введи в дом твой; и все сие делай радушно. Милуяй, сказано, с добрым изволением; таким образом, готовность твоя усугубит цену доброго твоего дела. Ибо что делается с печалью или по нужде, то не может быть приятным и изящным; оказывая благодеяние, должно радоваться, а не сетовать»[790]. Говорит, наконец, св. Григорий о том, что милостыня должна быть подаваема лишь из праведно приобретенного имущества. «Подавай нищим, прекрасным твоим заступникам... Но если подаешь им, то подавай из своего, а чужим не накрывай ни Святой Трапезы, ни нищего... Не обманывай Бога, как недальновидного Судию, чтобы Он еще более на тебя не прогневался»[791].
В заключение изложенного взгляда на милостыню св. Григория Богослова позволим себе привести одно место из его творений, где св. отец возмущается одним из мотивов к отказу бедным в помощи на основе лицемерно-религиозных соображений. «Вот что, — говорит святитель, — особенно достойно оплакивания: есть между нашими собратьями люди, которые так далеки от соболезнования и вспомоществования страждущим, что даже не стыдятся жестоко укорять их... придумывать пустые и ничтожные умствования... Они осмеливаются так судить: Бог послал им несчастье, а нам — счастье. И кто я, чтобы смел нарушать определение Божие и показывать себя милостивее Бога? Пусть их томятся, бедствуют, страдают! Богу так угодно. В сем только случае и показывают они себя богочтителями, где нужно им сберегать свои деньги и храбриться над несчастными. Но, на самом деле, они и не думают, что их благополучие происходит от Бога, как это ясно видно из слов их. Ибо станет ли рассуждать подобно им о бедных тот, кто признает Бога подателем всего, чем он владеет? Кто действительно имеет что-нибудь от Бога, тот употребляет, что имеет, согласно с волей Божией»[792]. Эти слова св. Григория не лишены значения и для наших дней. Правда, такого наивного лицемерия теперь мы не встречаем: есть известный прогресс и в религиозном лицемерии. Но когда от имени Церкви говорят, что существование нищих на земле есть закон и для Царства Божия; что слова Христа Спасителя «нищих всегда имате с собою» выражают непреклонную волю Божию о существовании нищеты среди христиан; когда объявляют богатство даром Божиим, который должно хранить и умножать в то время, как братья умирают с голоду; когда благородных в идее стремления к более равномерному распределению благ земных клеймят названием противления воле Божией и говорят многое этому подобное, — то вспоминаются слова древней мудрости: «нет ничего нового под солнцем», и «это было уже в веках, бывших прежде нас»[793].
Св. Григорий Нисский посвятил увещаниям к милостыне два слова «О нищелюбии» и в этих словах излагает взгляд свой на милостыню, всецело согласный с воззрениями других отцов Церкви. Св. Григорий Нисский ставит благотворительность в ряду самых высоких и обязательных для каждого добродетелей, причем долг благотворения выводит из общехристианского долга подражать Господу, Который является первым и величайшим благотворителем в жизни мира. Благотворительность, по мысли св. отца, «мать бедствующих, учительница богатых, благая детопитательница, попечительница о старцах, казнохранилище нуждающихся, всеобщее пристанище несчастных... Она выше всякого похвального дела, она приседит благому Богу, возлюблена Им и весьма близка Ему... Первым совершителем благих и человеколюбивых дел является Сам Бог. Ибо создание земли, и украшение неба, и благоустроенную перемену времен... и все в частности Бог постоянно производит не для Себя самого, Он не имеет в этом нужды, но для нас... Первый благотворитель есть Бог, питающий алчущего, поящий жаждущего и одевающий нагого... Бог есть первый изобретатель благотворительности, богатый и вместе сострадательный податель необходимого для нас. Мы же каждой буквой Писания (наставляемся) соревновать Господу и Зиждителю нашему, насколько доступно для смертного подражание Блаженному и Бессмертному... Милосердие и благотворительность суть дела, любезные Богу, и если обитают в каком человеке, то обожествляют его и образуют по подобию Всеблагого, чтобы он был образом первого, и чистого, и всякий ум превосходящего существа»[794]. И этот долг милостыни имеет, по взгляду св. Григория, общеобязательное значение, так как и бедность не препятствует быть милосердным. «Скажешь: и я беден, — предусматривает св. отец возражение против всеобщности долга творить милостыню и отвечает. — Пусть так, давай. Давай, что имеешь, ибо Бог не требует сверх сил. Ты дашь хлеб, другой — чашу вина, иной — одежду, и, таким образом, общим сбором уничтожаются несчастия одного. И Моисей на издержки по скинии получил не от одного... но от всего народа. Один богач принес ему золото, другой — серебро; бедный — кожи, беднейший бедного — шерсть[795]. Видишь, как и кодрант вдовицы превзошел вклады богатых. Ибо она высыпала все, что имела, у тех же не многое выпало»[796].
Побуждения к милостыне указываются св. Григорием Нисским в общем те же, какие и другими отцами, и долг творить милостыню утверждается как на естественных гуманных чувствах, так и на предстоящей награде милосердным и страданиях безжалостных. «Не презирай лежащих, — убеждает святитель, — как ничего не стоящих. Подумай, кто они, и найдешь им цену. Они носят на себе образ Спасителя нашего. Ибо Человеколюбец дал им собственный образ, чтобы им устыдить несострадательных и нищененавистников»[797]. «Для всех благоразумных милосердие есть прекрасный залог, который мы вверяем другим при их несчастьях. Поскольку одна природа управляет всем человечеством, и никто не имеет прочного какого-либо ручательства в постоянстве своего благополучия, то постоянно должно помнить евангельское увещание, которое советует: елика аще хощем да творят нам человецы, то творить и им. Итак, пока благополучно плаваешь, простирай руку потерпевшему крушение; одно для всех море, одни бури, одни мятущиеся волны, подводные камни, утесы, скалы и прочие опасности житейского мореплавания одинаково страшат плавателей. Пока ты не страдаешь, пока безопасно переплываешь море жизни, не проходи немилосердно мимо потерпевшего крушение. Кто порукой тебе в постоянстве благополучного плавания? Ты не достиг еще пристани успокоения. Жизнь твоя еще не дошла до берега; еще ты носишься по морю жизни... Да будет присуще нам делание заповедей и кормило любви. Верно направляемые ими, мы достигнем земли обетованной, где находится великий град, которого художник и зиждитель есть Бог наш»[798].
И созерцание этой обетованной земли, ожидание праведного воздаяния в жизни загробной должны непрестанно побуждать христианина помнить о долге милостыни. «Не бойся, — убеждает св. Григорий Нисский, — плод милостыни произрастает обильно. Посевай, раздавая и исполнишь долг добрых приобретений... Они (нищие) сокровищехра- нители ожидаемых благ, привратники Царства, отверзающие двери для добрых и заключающие для жестоких и человеконенавистников... Ради них начертан нам и сей страшный суд вестниками Божиими, о котором вы часто слышали. Там я вижу Сына Человеческого, грядущего с небес... и все племена человеческие... разделенные на две части и предстоящие судилищу... Слышу там речи Судии к подсудимым и ответы судимых Царю. Каждому назначается в удел, что ему следует... И сие строгое судилище живо изображено словом не для иного чего, как для того, чтобы научить нас пользе благотворительности»[799]. «Если хотим получить нечто полезное там, то предварительно доставим потребное им (нуждающимся) здесь; если желаем получить ослабу после сей жизни, упокоим их теперь;
если желаем, чтобы они приняли нас в вечные кровы, примем их в наши. Если желаем, чтобы они уврачевали язвы наших грехов, то и мы сами должны сделать то же по отношению к телам, удрученным болезнью»[800]. «Конец... такой ревности — здесь добрая надежда и радостное ожидание, а потом, когда оставим сию скоропреходящую плоть, преоблачимся в нетление — блаженная жизнь, непрестающая и негибнущая, где уготованы некие дивные и ныне неизвестные наслаждения»[801]. Св. Григорий Нисский в ряду свойств истинно христианской милостыни оттеняет с особенной настойчивостью необходимость доброго настроения со стороны благотворителя, его ласковости, радушия и уважения к человеческому достоинству просителя. «Ласковым словом, — советует св. отец, — оплодотворяй употребление твоих стяжаний... Обними несчастного, как золото. Заключи в объятия потерпевшего несчастье, как твое здравие»[802]. И при этом св. отец настойчиво доказывает, что при благотворении нужно уважать человеческое достоинство бедняков. «Да не говорит кто-либо, что достаточно уделять пищу нищим, удалив их куда-нибудь далеко от нашего жительства, на какой-либо крайний предел оного; ибо такой образ мыслей не доказывает нимало милосердия и сочувствия; но есть только благовидный повод совершенно исключить этих людей из круга нашей жизни. Свиньям и собакам позволяем жить под одной с нами кровлей... Ужели признаем бесчестнее самых бессловесных однородного с нами ближнего? Нет, да не будет этого, братья. Да не падет такой приговор на людей. Должно вспомнить, кто мы и над кем произносим суд. Над людьми — мы, люди, не имеющие перед ними никакого особого преимущества относительно общей с ними природы. Един вход всем в житие, один для всех образ жизни, пища и питье; однообразна жизнедеятельность; одно устройство тела и один конец жизни»[803].
Дата добавления: 2022-06-11; просмотров: 73; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!