Особенности юридической ответственности в СССР и их возможные причины
До 1936 г. сложившийся в Советском Союзе режим диктатуры пролетариата конституционно не гарантировал личных прав и свобод, о которых впервые упоминает Конституция СССР 1936 года.
По мнению американского историка и политика Ричарда Пайпса, советская правовая система рассматривала закон и суды как политический инструмент и советским спецслужбам было дано право осуществлять внесудебные казни[8]. Власть, согласно Р. Пайпсу, отменила «западную систему» верховенства закона, гражданских свобод, защиты и гарантий прав собственности[9][10]. В своей книге Ричард Пайпс указывает[8] на то, что Владимир Ленин писал: «Суд должен не устранить террор;… а обосновать и узаконить его принципиально».[11]
Так, желание получить прибыль за счёт разницы между ценами покупки и продажи могло быть истолковано, в период становления советской власти, как контрреволюционная деятельность, карающаяся смертной казнью.[8] Раскулачивание было проведено в соответствии с положениями советского Гражданского кодекса.[8]
На заре советской власти в первые послереволюционные годы некоторые советские юристы[кто?] утверждали, что «уголовные репрессии могут быть применены в случае отсутствия вины».[8]. В публицистике Евгении Альбац и К. А. Фитцпатрик утверждается, что в годы Гражданской войны, отвечая на интервенцию и оккупацию, Мартын Лацис, руководитель украинского ВЧК СНК РСФСР, так объяснял военную ситуацию:
|
|
|
Не ищите доказательств вины тех, кто встал против Советской власти с оружием или словом. Вместо этого, спросите его, к какому классу он принадлежит, каково его происхождение, его образование, его профессия. Вот те вопросы, которые будут определять судьбу обвиняемого. Вот смысл и суть Красного террора.[12]
Ричард Пайпс считает, что целью публичных процессов была «не демонстрация наличия или отсутствия преступления, а пропагандистская функция, с целью обучения граждан». Адвокаты, которые должны были быть членами партии, занимали обвинительную позицию, что считалось нормой.[8]
В СССР применялся принцип «коллективной ответственности», то есть ответственности членов некоей группы за действия, совершаемые любым членом этой группы. К применению принципа коллективной ответственности относятся репрессии против представителей социальных или национальных групп (по признаку принадлежности к группе), членов семьи «врагов народа» и др.[13] Советский писатель Илья Эренбург в романе «День второй» писал о репрессиях против кулаков:[14]
Следует принимать во внимание разнообразные условия и обстоятельства, без учета которых невозможно точно оценить многие факты тех лет:
|
|
|
во-первых, вся советская юридическая система была построена таким образом, что над ней возвышалась мощная, всеобъемлющая сила - коммунистическая партия, обладавшая разветвленным аппаратом, наделенным практически неограниченными полномочиями;
во-вторых, ни один проект закона, или иного важного нормативного акта не принимался к рассмотрению ВЦИКом, Совнаркомом, Верховным Советом СССР или Советом Министров СССР без предварительного обсуждения и согласования в высших партийных инстанциях;
в-третьих, отечественные ученые-юристы в своих выводах и умозаключениях вынуждены были опираться на многочисленные марксистско-ленинские умозаключения и ориентироваться на коммунистическую идеологию, признававшую исключительно приоритет и доминирование всесильного государства, его присутствие и верховенство во всех областях социальной жизни.
Так, выступая в предвоенное время перед представителями юридического научного сообщества А.Я. Вышинский изложил следующую формулировку, закрепившуюся на многие годы вперед: «право есть совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу» [4].
|
|
|
Все последующие определения права, представляли собой лишь те или иные вариации вышеприведенного постулата, поскольку какие-либо собственные трактовки и отход от официальной позиции, могли повлечь для автора серьезные, негативные последствия.
Хотя в значительной мере и условное, но, тем не менее, имеющее реальную основу бесстрастное осмысление истории советского государства и права и в особенности направлений, отражающих проблемы юридической ответственности и правонарушений, объективно складывается из нескольких частей:
а) период революционно-большевистской диктатуры, непосредственно связанный со сломом всех институтов Российской империи, когда право было объявлено отмирающим атрибутом прежней государственности, а в стране военными методами насаждались утопические идеи мировой революции и быстрого построения коммунистического общества. Одновременно, «правовая мысль оценивалась как пережиток, как консервативная форма идеологии и часть буржуазного мировоззрения, как мертвая догма» [5];
|
|
|
б) период конца 20-х начала 40-х годов – создание советской правовой системы, обеспечивающей всемерное укрепление социалистического государства, опирающегося на чрезвычайно жесткие по своему содержанию законы, позволяющие ему контролировать и направлять все сферы жизнедеятельности общества. В частности, это обосновывалось тем, что «в своей основной деятельности - уголовной репрессии – народный суд абсолютно свободен и руководствуется, прежде всего, своим правосознанием» [6];
в) период конца 40-х начала 60-х годов, связанный с началом известной либерализацией в жизни советского общества и государства; принятием и разработкой более совершенного отраслевого законодательства (гражданского, уголовного, процессуального), но, тем не менее, призванного всесторонне защищать политическую и экономическую системы СССР;
г) период стагнации, упадка и прекращения существования советского государства и права. «Административноприказная система, которая существовала в нашем государстве на протяжении 70 лет, сделала свое пагубное дело. Она десятилетиями приспосабливалась не к организации общественной жизни в рамках законов, а главным образом к выполнению волевых распоряжений и указаний» [7].
Многочисленные источники юридического, политического и исторического содержания дают основания полагать, что сороковые-шестидесятые годы прошлого века занимают в вышеозначенном ряду особое место, выступая в качестве своеобразного водораздела. С одной стороны, между тоталитарным господством и всесилием партийногосударственной власти; с другой стороны, с постепенно формирующимися элементами демократии, плюрализма, разнообразия политических взглядов и самостоятельных, в известной мере, оригинальных точек зрения о путях и направлениях дальнейшего развития СССР, высказываемых отдельными представителями советской общественности и учеными.
Вместе с тем, это время, когда продолжали действовать многочисленные, нормативно-правовые акты предшествующих революционных и постреволюционных десятилетий. Поэтому, так или иначе, анализ состояния дел в указанный период, ясно говорит, что юридическая наука тех лет в качестве приоритетного курса признавала проблемы уголовно-правового характера. Поскольку уголовному праву отводилась роль ведущей и основополагающей отрасли советского социалистического права, вполне естественно, что в качестве модели (эталона) для определения иных отраслевых правонарушений предлагалось понятие преступления.
Посредством широкого применения репрессий государство стремилось взять под всесторонний и полный контроль даже те сферы социальных отношений, которые по своей сущности и назначению призваны регулироваться иным отраслевым законодательством. Об этом говорит содержание многих советских законов и других нормативных актов последних предвоенных лет и тех, что вступили в действие в условиях мирного, послевоенного времени. В качестве примера, остановимся на некоторых из них.
Так, 27 мая 1939 г. было обнародовано Постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР «О мерах охраны общественных земель колхозов от разбазаривания». Указанный документ устанавливал меры уголовной ответственности для крестьян, у которых приусадебные участки были увеличены за счет колхозных земель. По этому поводу в п. 3 Постановления говорилось, что всякая попытка урезать общественные земли колхоза в пользу личного хозяйства колхозников, а равно всякое увеличение приусадебных участков сверх размеров, предусмотренных Уставом сельхозартели, будут рассматриваться как уголовное преступление, а виновные подлежат привлечению к суду. Отдельного внимания также заслуживает содержание п. 6, где подчеркивалось, что председатели колхозов, допускающие сдачу сенокосов в колхозных полях и лугах, а также в лесах под индивидуальные сенокосы колхозников и лиц, не состоящих в колхозе, будут исключаться из колхоза и отдаваться под суд как нарушители закона. По нашему мнению, в общественном сознании советских граждан данное деяние вряд ли воспринималось как преступление, даже с учетом политической и экономической обстановки того времени и тотального идеологического воздействия на население страны.
Таким образом, в перечисленных случаях меры уголовной ответственности применялись к гражданам, совершившим лишь административное правонарушение. Кроме того, в действительности подобного рода поведение, в той или иной степени, способствовало дополнительному производству сельскохозяйственных товаров, с целью ее последующей реализации на рынках. В определенной мере на такие поступки колхозников подталкивала жесткая, во многом несправедливая система налогообложения, в том числе связанная с обязательными поставками натуральной продукции, кожевенного сырья и иных материалов, направляемых в промышленное производство.
Сразу после окончания Великой Отечественной войны советская власть снова обратилась к вышеуказанным вопросам. В официальной советской прессе подчеркивалось, что Постановление Совета Министров Союза ССР и ЦК ВКП (б) от 19 сентября 1946 г. «О мерах по ликвидации нарушений устава сельскохозяйственной артели в колхозах», имело огромное значение для укрепления социалистической законности на селе, ибо закрепляло уголовную ответственность должностных лиц разного уровня за нарушения устава сельскохозяйственной артели.
В частности, на основании п. 1 нового акта, извращение политики партии и государства в колхозном строительстве и нарушения Устава сельскохозяйственной артели объявлялись противоколхозными и противогосударственными преступлениями. Лиц, виновных в совершении такого рода деяний, предлагалось привлекать к судебной ответственности как уголовных преступников.
В свою очередь, п. 5 гласил, что работники советских, партийных и земельных органов и председатели колхозов, виновные в расхищении и незаконном распоряжении колхозным имуществом, общественной землей, денежными средствами, будут сниматься с постов и отдаваться под суд, как нарушители закона и враги колхозного строя (курсив мой). В свою очередь, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» была введена уголовная ответственность за прогул по неуважительной причине: исправительные работы на срок до 6 месяцев с удержанием из заработной платы до 25%; за самовольный уход с работы: тюремное заключение сроком от двух до четырех месяцев [8].
Таким образом, субъектами преступлений становились граждане, фактически нарушившие трудовое законодательство и совершившие правонарушения, представляющие собой дисциплинарные проступки. «Там, где отсутствует раздельное существование объекта и субъекта регулирования, где они слиты воедино, там регулирование заканчивается и начинается произвол, поскольку реальное регулирование предполагает целесообразно ориентированное ограничение деятельности объекта регулирования со стороны регулирующего субъекта на основе принципов, правил и норм, обязательных для обоих», - подчеркивает А.М. Яковлев [9].
Кроме того, данный Указ вступал в противоречие с правилами ст. 47 КЗоТ РСФСР, поскольку не отменял требования статьи, закрепляющей условия и порядок привлечения виновным лиц к дисциплинарной ответственности, но в реальности придал им ничтожный характер. Лишь после принятия 25 апреля 1956 г. Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об отмене судебной ответственности рабочих и служащих за самовольный уход с предприятий и учреждений» была восстановлена практика применения норм КЗоТ РСФСР [10].
Поскольку вышеназванные директивные акты поднимали вопросы уголовной ответственности должностных лиц, достаточно быстро увидели свет монографии Г.Р. Смолицкого [11], Б.С. Утевского [12], В.Ф. Кириченко [13] посвященные исследованию данной категории преступлений. В этих работах было сформулировано понятие должностных преступлений, как деяний, посягающих на деятельность советского государственного аппарата (в широком смысле), совершаемых лицами, входящими в состав государственного аппарата, обладающими определенными властными, управленческими или распорядительными полномочиями и использующими свое служебное положение в корыстных и иных целях. Отметим, что многие выводы указанных авторов не утратили своего значения и в настоящее время.
Заключение
Современное право России переживает нелегкие времена. Идет громадная работа по обновлению законодательства, создается нормативно-правовая база рынка, определяются наиболее оптимальные варианты регулирования национально-государственных отношений, возникают новые государственные структуры, работающие на иных, чем ранее, началах. Есть опасность, что решение этих глобальных задач отодвинет на задворки права главного его субъекта — человека. Чтобы этого не произошло, каждый из принимаемых законодательных актов должен соответствовать основным естественным правам человека. Развивая общечеловеческие начала и обретая тем самым широкую социальную базу (слои населения, поддерживающие право), российское право обретет подлинную ценность и займет подобающее ему место в нашем обществе. Для развития современного правового аппарата требуется детальное изучение прошлого опыта, период СССР, будучи одним из самых специфических и отличающихся, нельзя не рассмотреть в данном ключе.
Источники
1. Левгеева, Т. Б. Концепция правовой системы в советском государстве / Т. Б. Левгеева. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2020. — № 2 (292). — С. 125-126. — URL: https://moluch.ru/archive/292/66155/
2. Советская правовая система: формирование и сущность.// сайт Студопедиа –– URL: https://studopedia.ru/14_122637_sovetskaya-pravovaya-sistema-formirovanie-i-sushchnost.html
3. Этапы развития советского права// сайт studwood –– URL: https://studwood.ru/1239847/pravo/etapy_razvitiya_sovetskogo_prava
4. Проблемы юридической ответственности в советской правовой науке 40-60 годов прошлого века © 2012 Д.С. Хачатрян –– URL: https://edu.tltsu.ru/sites/sites_content/site1238/html/media74969/21_xa4atrjn.pdf
5. Права человека в СССР –– URL: https://wreferat.baza-referat.ru/Права_человека_в_СССР
6. ISBN 978'5'17'108331'1 (Новый полный справочник для подготовки к ЕГЭ) © Баранов П.А., Воронцов А.В., Шевченко С.В., 2018 © ООО «Издательство АСТ», 2018
7. ISBN 5-06-004795-4 (кн. 1) ISBN 5-06-004101-8 Учебное пособие Россия XX век Документы и материалы А.Б. Безбородов ФГУП «Издательство «Высшая школа», 2004
8. ISBN 978-5-699-34600-4 Россия автобиография © М. А. Федотова, К. М.Королев, сотавление, 2009 © ООО «Издательство «Мидгард»,2009 © ООО «Издательство «Эксмо», оформление, 2009
9. ISBN 978-5-09-073928-3(1) ISBN 978-5-09-033929-0(общ.) История России 10 класс Учебник для общеобразовательных организаций © Издательство «Просвещение», 2016, 2019
10. Развитие теории юридической ответственности в советский период Чепус Алексей Викторович // сайт https://cyberleninka.ru/ –– URL: https://cyberleninka.ru/article/n/razvitie-teorii-yuridicheskoy-otvetstvennosti-v-sovetskiy-period
Дата добавления: 2022-01-22; просмотров: 57; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!