Бодлер – предтеча символистов
Семинарское занятие № 1
Поэзия французского Символизма
Философия и эстетика символизма. Ш. Бодлер и поэты группы «Парнас» как предтечи символизма.
Символизм — направление в литературе рубежа XIX–XX веков, образовавшееся в общем потоке неоромантического движения.
Основы символизма заключены в романтической приверженности высшему принципу и идеальному миру. Возник символизм из-за кризиса, поразившего Европу во второй половине девятнадцатого века. Все ожидали “конца света” и “заката Европы”, ожидание гибели цивилизации способствовало обострению метафизических настроений, заставляя дух торжествовать над материей. В результате переоценки ценностей недавнего прошлого возник бунт против узкого материализма и натурализма.
Символизм стал одной из форм преодоления позитивизма, реакцией на “упадок веры”. На скрижалях символизма начертано: “Материя исчезла”, “Бог умер”. Европейская цивилизация была основана на определенной системе христианских ценностей, и вот устои были нарушены, однако новый “Бог” – а это вера в разум и науку – оказался ненадежным.
“Однозначные закономерности”, известные прежде, были существенно пересмотрены: мир стал не просто непознанным, но и непознаваемым. Сознание того, что прежнее знание ошибочно и не является полным, вело к поиску новых путей, с помощью которых можно постичь действительность.
|
|
|
Путь творческого откровения нашли символисты, по их мнению, символ – это единство, и реальности он обеспечивает целостное представление.
Новизна французского символизма заключалась в том, что в стихах впервые во всеуслышание о себе заявляет современный город – мегаполис. Символы повсюду играют среди прямых каменных линий, они слышны в шуме улиц, заметны в волшебстве газовых фонарей и лунных декораций.
В основе эстетики символизма лежит восходящая к романтизму концепция двоемирия, согласно которой весь окружающий мир — лишь тень, «символ» мира идей, постижение которого возможно лишь через интуицию, через «суггестивный образ», а не с помощью разума. Распространение этой концепции, основанной на трудах А. Шопенгауэра и его последователей, связано с разочарованием в философии позитивизма.
Эпоха Второй Империи (1850—1860), отмеченная достижениями в жанре романа (Гюго, Флобер, Гонкуров, молодой Золя), была также принципиально значима и для истории французской поэзии.
Это время связано с именем одного из великих национальных поэтов Шарля Бодлера, с одной стороны, и деятельностью поэтической группы «Парнас», с другой.
В деятельности романтиков и парнасцев – истоки французского символизма.
|
|
|
Ш. Бодлер справедливо считается непосредственным предшественником символистов или даже основоположником символизма как направления (Д. Д. Обломи¢евский). Многие символисты, в той или иной мере, находились под влиянием бодлеровских «Цветов зла» и творчества парнасцев.
Бодлер
Шарль Бодлер. «Цветы зла».
Знаковой датой в истории французской литературы является 1857 г., когда появился знаменитый сборник стихов Бодлера «Цветы зла». Он стал событием не только художественной, но и общественной жизни, имел оттенок скандальности, был свидетельством появления поэта-новатора, чья безоглядная откровенность в изобличении пороков, «изнанки» жизни стала вызовом литературным ханжам. Это считается одним из открытий Бодлера. Он показал, что поэзия может работать с тем, что раньше казалось антипоэтическим — безобразным, страшным или слишком интимным.
Шарль Бодлер (1821 — 1867), был личностью сложной и противоречивой, художником с трудной, драматической судьбой. Он открывает галерею “проклятых поэтов”.
Артюр Рембо писал: «Бодлер... - это король поэтов, настоящий Бог». Сам Бодлер считал себя поздним романтиком, а история литературы признала его предтечей символистского мировосприятия и искусства, в произведениях которого отражены декадентские умонастроения конца XIX ст.
|
|
|
Большинство современников называло Бодлера аморальным, опасным богохульником, полубезумным. А поэт Теодор де Банвиль говорил о нем другое: «Если можно назвать человека приятной, то в наибольшей степени это касается Бодлера. Взгляд его полон жизнью и мыслью. Когда я слушал его быструю, изысканную речь, язык настоящего парижанина, мне казалось, что с глаз моих спадает повязка, что передо мной открывается безграничный мир грез, образов, идей, величественных пейзажей...»
В личности Бодлера сошлись два трудно уживающихся друг с другом начала — «обнаженное сердце», искренняя, до беззащитности чувствительная душа и аналитически хладнокровный, до беспощадности ясный ум, превративший эту душу в объект своих аналитических истязаний, — причем «душа», зная о собственной нечистоте, сама жаждала и требовала пытки. Бодлер — человек, чьей судьбой стало самомучительство:
Пощечина я и щека,
И рана — и удар булатом,
Рука, раздробленная катом,
И я же — катова рука!
(«Гэаутонтиморуменос», 1855
пер. И. Лихачева)
В шестилетнем возрасте он пережил психологическую травму, которую так и не смог превозмочь: его мать, овдовев, вторично вышла замуж, а затем и вовсе удалила сына из дома, отдав его в интернат. Обида, ревность и ненависть беспомощного существа, брошенного на произвол судьбы, — вот что привело к возникновению знаменитой «трещины» в душе Бодлера.
|
|
|
«Ужас жизни» и «восторг жизни» — так определил сам Бодлер терзавшую его двойственность. «Восторг» связан с его стремлением испытать «сладостный вкус собственного существования» (Ж. -П. Сартр) — любить, отдаваться счастливой минуте, строить планы, действовать и т. п., тогда как «ужас» (результат самоанализа, убивающего всякую волю к жизни) в конечном счете рождается из бодлеровской «гордыни».
Он мучительно переживал свою «отверженность», воспринимавшуюся им как вселенское сиротство и перераставшую в представление об исключительности собственной личности и ее трагическом отщепенстве («я скроен иначе, нежели прочие люди»). «Как бы я себя ни проявил, я останусь чудовищем в глазах окружающих», — писал Бодлер, уже в ранней юности сузивший «восторг жизни» до сладострастного плотского инстинкта. Едва достигнув совершеннолетия, он входит в круг парижской богемы, начинает вести «рассеянное существование», знакомится с наркотиками1 и в 18 лет заражается сифилисом.
_____________________________________________________________
После 1852 года Бодлер сблизился с Готье и БанвИлем и гораздо спокойнее, чем раньше, даже сочувственно относился к культу совершенной, неподвижно величавой красоты, отличающей эстетику Готье. Однако, главное направление поисков ПОЭТА явно не совпадало с принципами будущих кумиров парнасской школы. Даже отказавшись от многих идеалов юности, Бодлер остался верным требованию быть современным, выдвинутому им еще в 1840-х годах в статье «Салон 1846 года» «современной манеры чувствовать».
_____________________________________________________________
Убежденный в том, что «окаянство» способно стать благодатным источником поэзии, он принимается писать стихи, которые собирает и издает в 1857 г. в виде отдельной книги.
«Цветы Зла» (Les Fleurs du Mal, 1857). Ле флёр дю маль
И В историю литературы Бодлер вошел, прежде всего, как автор «Цветов зла», впервые изданных в июне 1857.
Сразу же после выхода в свет «Цветов Зла» Бодлер и издатели книги становятся «героями» судебного процесса, признаны виновными в оскорблении общественной морали и приговорены к денежному штрафу, уплате судебных издержек и изъятию из книги шести стихотворений: «Лета», «Драгоценности», «Лесбос», «Окаянные женщины», «Той, что слишком
весела», «Превращение вампира».
Однако вердикт суда – это всего лишь один из полюсов восприятия «Цветов Зла» современниками поэта – полюс крайнего неприятия. Гонителям Бодлера противостоят выдающиеся французские писатели: В. Гюго, Г. Флобер, Ш. Сент-Бёв, П. Бурже и др.
Но и Судебный процесс, устроенный над Бодлером по обвинению в «непристойности», «аморальности» и «оскорблении религии» и принесший ему скандальную известность, не изменил его умонастроений.
В самОм броском заголовке его книги — «Цветы зла» — указание на амбивалентность, двуплановость мира, на то, что восприятие поэтом действительности неоднозначно. Цветы — это красота, они неотделимы от грезы. Окружающий мир порочен, скуден, пошл, мерзок, в нем торжествуют смерть, безобразие, гниение. Но он же объект эстетизации, поэтизации. Ибо рядом со злом есть место Красоте, Любви, Вдохновению.
О названии. Первоначально Бодлер предполагал дать этому сборнику вызывающее название «Лесбиянки», но цензура и критика его не пропустили, и поэт в качестве варианта использует название «Лимб» (первый круг ада в поэме Данте "Божественная комедия"), т.к. планирует написать книгу из 100 стихотворений по аналогии с поэмой Данте. В окончательном варианте сборник благодаря писателю Ипполиту Бабу получил название «Цветы зла» (дословно «Болезненные цветы»). Сам Бодлер считал такое название наиболее точным и грозным «портретом эпохи»: «Я хотел слепить из гнили жизни корзиночку цветов».
В бесконечно емкое понятие «зло» у Бодлера входит и страдание, причиняемое индивиду проявлениями зла вне человека и в нем самом, тот аспект смысла заключен в подлинном названии сборника: «Les fleurs du Mal». Mal по-французски – не только зло, но и боль, болезнь, страдание, и этот оттенок значения слова Бодлер обыгрывает в посвящении книги своему другу Т. Готье: «Всесильному чародею французской литературы моему дорогому и уважаемому УЧИТЕЛЮ И ДРУГУ ТЕОФИЛЮ ГОТЬЕ как выражение полного преклонения посвящаю ЭТИ БОЛЕЗНЕННЫЕ ЦВЕТЫ». Я здесь специально привела текст посвящения полностью, чтобы показать степень близости и уважения Бодлера и Готье несмотря на идейные расхождения.
Об идее книги. Цель книги – извлечь красоту из зла, несмотря на то, что стихи поэта полны отвращения ко злу.
Бодлер считает, что зло, несомненно, существует, но это существование доказывает и наличие добра. Зло – это физическое начало, которое творится само по себе, в то время как добро – это усилие над собой, соблюдение правил и принципов.
В окончательной редакции 1861 года сборник состоит из шести циклов «Сплин и идеал», «Парижские картины», «Вино», «Цветы Зла» «Бунт», «Смерть», составляющих своеобразную автобиографию современной души в ее жизненном странствии.
Проблематика сборника многообразна и не сводится к одной только всепронизывающей идее.
В первой и самой длинной главе «Сплин и Идеал» говорится о настроении поэта, которое переменчиво: это неизбывная тоска, отчаяние, горечь, отвращение, но, вместе с тем, надежда на то, что возможно светлое, прекрасное, и поэта раздирают противоборствующие силы: он возносит молитву Богу (духовное начало) и Сатане (животное начало) в тщетном стремлении обрести внутреннее единство.
В эту же главу входят стихотворения об искусстве и три знаменитых «любовных цикла». В 1844 Бодлер познакомился с мулаткой Жанной Дюваль и посвятил ей свои первые любовные стихотворения. В 1852, расставшись на время с «черной Венерой», которая едва не довела его до самоубийства своими злобными выходками и неверностью, он вступил в платоническую связь с «белой Венерой» Аполлонией Сабатье, потом появляется «зеленоглазая Венера» Мари Добрен. И все же Лучшим из трех любовных циклов считается тот, что был посвящен Жанне Дюваль. Завершается первая глава погружением души в болото тоски или сплина.
Во второй главе «Парижские картины» поэт в течение суток блуждает по улицам Парижа, терзаясь своими бедами в атмосфере удручающего равнодушия современного города.
В третьей главе «Вино» объектом изображения становятся у него порочные страсти, алкоголь, наркотики как способ забвения, преодоление ужаса пошлой реальности.
В четвертой главе «Цветы зла» описываются искушения и бесчисленные грехи, перед которыми он не смог устоять.
В пятой главе «Мятеж» - короткий, но яростный бунт против своего удела. В какой-то мере дань памяти своей буйной юности на баррикадах 1848 года.
Последняя глава «Смерть» означает конец странствия. Символом освобождения души предстает море, которое одновременно воплощает бесконечное и бесцельное движение, не дающее покоя и отдохновения.
Важна в «Цветах зла» тема искусства и художника; позднее она станет особенно актуальна в литературе конца века, особенно в поэзии символистов. Сущность поэта, по Бодлеру, в предельной искренности, самоотдаче поэта (очерк «Мое обращенное сердце»). В сонете «Продажная муза» он сетует на зависимость нищего художника от денежного мешка, вынужденного «служить забавою жирным воротилам». Но муза самого Бодлера не была подкупленной.
В течение 10 последних лет жизни, развивая мотивы «Цветов зла», он успел опубликовать в периодической печати 50 «стихотворений в прозе», изданных посмертно в 1869 г. под названием «Парижский сплин» (Le Spleen de Paris).
Бодлер – предтеча символистов
С точки зрения формирования собственно символистской поэтики важнее всего, однако, знаменитые бодлеровские «соответствия».
В «Цветах зла» все вещи представляют символы, причастные к универсальным законам бытия, и четвертый сонет главы «Сплин и идеал» - «Соответствия» - стал девизом символистских исканий, своеобразным исповеданием веры для французских символистов, признавших Бодлера своим учителем: там есть знаменитая фраза: “Перекликаются звук, запах, форма, цвет”:
Перевод Вильгельма Левика
Природа — некий храм, где от живых колонн
Обрывки смутных фраз исходят временами.
Как в чаще символов, мы бродим в этом храме,
И взглядом родственным глядит на смертных он.
Нерасторжимые, сроднясь как тень и свет,
Глубокий, темный смысл обретшие в слияньи,
Подобно голосам на дальнем расстояньи,
Перекликаются звук, запах, форма, цвет.
Есть запах чистоты. Он зелен точно сад,
Как плоть ребенка свеж, как зов свирели нежен.
Другие — царственны, в них роскошь и разврат,
Для них границы нет, их зыбкий мир безбрежен.
Так мускус и бензой, так нард и фимиам
Восторг ума и чувств дают изведать нам.
Дата добавления: 2021-12-10; просмотров: 137; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!