Сущность и пути преодоления глобальных проблем

Решение любой проблемы, тем более глобальной, невозможно без понимания ее причин.

Все отмеченные выше глобальные проблемы в самом общем виде имеют три причины:

• духовное несовершенство человека;

• противоречивость исторического развития человеческой цивилизации и культуры;

• объективные природные процессы.

Подавляющее большинство проблем связано с первой и второй причинами. Некоторые проблемы, как полагают специалисты, обостряются под действием всех трех причин (глобальное изменение климата, увеличение сейсмической активности). И лишь одна из указанных проблем целиком связана с природными процессами или, по крайней мере, влияние человека и общества здесь не установлено (столкновение планеты Земля с космическими телами).

Таким образом, мы видим, что почти все глобальные проблемы связаны с сознанием или мировоззрением человека, развитие которых, очевидно, отстает от стремительного изменения объективной действительности в науке, политике, экономике, культуре, демографии, технике. В условиях современной цивилизации в сотни и тысячи раз обостряется ответственность человека за свою деятельность. Так, еще несколько столетий назад самая большая война не грозила гибелью для всего человечества. Теперь же военный конфликт с применением оружия массового поражения по своим последствиям непредсказуем. Ядерное оружие может уничтожить не только цивилизацию, но и все живое на планете.

Поэтому главное средство преодоления глобальных проблем — духовное преображение человечества. Это означает развитие нового планетарно-космического мышления и гуманистического мировоззрения, ориентированного на общечеловеческие ценности, этические, экологические и культурные приоритеты.

Современный человек должен полностью осознавать свою личную ответственность за судьбу планеты, он должен понимать, насколько сложной и вместе с тем хрупкой является экологическая система Земли, как легко нарушить природный баланс и трудно его будет восстановить. Человечество подошло к такому рубежу своего исторического развития, когда уже становится невозможно отгородиться от мировых проблем границами своего государства — террористы, ураганы, землетрясения, цунами, экологические катастрофы, эпидемии не признают никаких границ.

Рассмотрим теперь некоторые из глобальных проблем подробнее и попробуем понять, как их можно преодолеть.

• Духовное развитие человечества всегда было сложным и противоречивым. Тем не менее трудно найти в истории период, в котором духовная культура, моральные устои общества подвергались бы такому испытанию, как в XX — начале XXI века. Не случайно понятие «духовный кризис»прочно вошло в современный философский и научный лексикон.

В чем же проявляется современный духовный кризис? В подрыве духовных основ личности и нарастании множества разрушительных социальных явлений. К таким явлениям можно отнести потерю смысла жизни и этических ориентиров многими нашими современниками, пьянство и наркоманию, проституцию и сексуальные отклонения, стремление многих людей исключительно к материальному обогащению и чувственным наслаждениям, рост преступности и всевозможного насилия, массовые стрессы и психические заболевания, социальный эгоизм и нетерпимость и некоторые другие.

Законодательные, полицейские, медицинские меры в преодолении этих пороков оказываются неэффективными без обращения к внутреннему миру человека и его духовным принципам. Что же их укрепляет и развивает? Духовные учения, образование, философия, наука, высокое искусство — все, что относится к сфере подлинной духовной культуры человечества. Очевидно, что проблема духовного кризиса — это проблема мировоззрения человека и духовной культуры общества. Именно в этих направлениях необходимо концентрировать усилия для преодоления духовного кризиса.

• Когда говорят о распространении массовых заболеваний,то, прежде всего, подразумевают кардиологические, онкологические, инфекционные и психические заболевания. Так, например, ежегодная смертность кардиологических и онкологических больных по всему земному шару исчисляется многими миллионами. Стремительно распространяется СПИД. По данным Всемирной организации здравоохранения, в 2001 году ВИЧ-инфекцией в мире было поражено 35 миллионов человек. До 2001 года СПИД явился причиной смерти 22 миллионов человек. В конце XX века, по данным Министерства здравоохранения России, в десятки раз увеличилась динамика психических отклонений.

Причин роста числа заболеваний множество — неправильный образ жизни и питания, загрязнение окружающей среды, стрессы и неумение большинства людей контролировать свой внутренний мир и управлять нервно-эмоциональными реакциями организма, половые отклонения и недостаток психической энергии.

Специалисты полагают, что проблема массовых заболеваний должна решаться с двух сторон. Во-первых, необходима популяризация здорового образа жизни, правильного питания, сбалансированной физической и умственной активности, систем естественной профилактики и оздоровления (очистительные процедуры, физические упражнения и диетическое питание, курсы релаксациии аутотренинга, йогические методики саморегуляции и др.). Во-вторых, необходима разработка новых методов медицинской терапии — новых технологий лечения массовых заболеваний и новыхлекарств. Например, вакцины против СПИДа, кардиостимуляторов, препаратов, блокирующих неконтролируемый организмом рост клеток, технологий психокоррекции человеческого сознания.

•В XX столетии человечество научилось производить оружие массового поражения (ядерное, химическое, биологическое). Научный разум на этом поприще добился поистине впечатляющих «успехов». Одной капли боевого химического реактива хватит, чтобы отравить целое озеро. Один реактивный снаряд с биологическим наполнителем при взрыве в воздухе способен поразить население целого города. Один ядерный подводный ракетоносец способен превратить в руины целое государство. К началу XXI века в арсеналах государств блока НАТО, России, Китая, Индии и других стран хранились тысячи тонн химических и биологических боевых отравляющих веществ, тысячи ядерных боеголовок, которых хватило бы на многократное уничтожение всех городов земного шара и всего живого на Земле. Зачем людям такое количество такого разрушительного оружия?

Ученые смоделировали и доказали, что война с применением оружия массового поражения уравнивает победителей и побежденных. Высокая радиация, отравление окружающей среды или «ядерная зима» поставят всех — побежденных и победителей — в одинаковые условия — на грань жизни и смерти. Когда два человека сидят в пороховом погребе, какая разница, кто первым из них взорвет свой заряд в надежде поразить другого? Пока оружие массового поражения не уничтожено, планета представляет собой такой пороховой погреб, подвергающий смертельной угрозе все человечество. Поэтому необходимы постепенное сокращение, а затем уничтожение и полное запрещение производства оружия массового поражения для всех стран планеты.

• В прошлом веке человечество впервые осознало угрозу истощения природных ресурсов на своей планете — нефти, угля, рудно-минерального сырья, запасов чистой воды, лесных и
плодородных массивов, рыбы и т. д. Пока эта проблема не является самой актуальной. Однако если использование сырья будет возрастать прежними темпами, общество уже в
XXI веке может столкнуться, например, с полным истощением запасов нефти, что приведет к парализации авто-, авиа- и водного транспорта, многих видов химического производства
и других промышленных объектов.

Где же искать выход? Ученые предлагают разрабатывать и внедрять ресурсосберегающие и безотходные технологии производства, активнее использовать энергию Солнца, ветра, воды, ядерную энергию, искать новые источники энергии, ограничивать потребление ресурсов, осуществлять промышленную разработку недр планет Солнечной системы.

• Одной из острейших проблем современности является экологический кризис.Многие думают, что он заключается только в загрязнении окружающей среды. Но это не так. С фило софской точки зрения, экологический кризис есть негативное влияние деятельности человека на природу. Последствия такой деятельности проявляются не только в отравлении земли, воды и воздуха промышленными отходами, но и в разрушении озонового слоя планеты и устойчивых экологических систем. Например, массовая вырубка лесов понижает процент кислорода и увеличивает количество углекислого газа в атмосфере. Непродуманное нарушение водного баланса региона (при строительстве плотины или изменении русла реки) может привести к гибели многие виды животных и растений, распространению вредных насекомых, появлению болот или пустынь.

Решение экологической проблемы предполагает целый комплекс мер. Среди них большое значение имеют: изменение отношения людей к окружающей среде, строительство очистных сооружений на производствах, замена тепловых электростанций и двигателей внутреннего сгорания на новые, экологически безопасные аналоги, сокращение выбросов углекислого газа и фреона в атмосферу, сохранение природного экологического баланса регионов и многие другие.

• Сущность демографической проблемызаключается в крайне высоких темпах прироста населения в некоторых странах и регионах планеты (Китай, Индия, Южная Америка). В результате, несмотря на падение рождаемости в Европе, Северной Америке, России, общее количество населения земного шара стремительно возрастает. Чем это грозит? Некоторые аналитики полагают, что Земля способна прокормить лишь ограниченное количество людей. Например, называется цифра в 10 миллиардов. Если динамика роста сохранится, то, по разным оценкам, современная шестимиллиардная цивилизация достигнет этого предела уже через несколько десятков лет.

Многие специалисты отмечают, что при равномерном расселении людей и эффективно организованном промышленном и сельскохозяйственном производстве планета может обеспечить жизнь, по крайней мере, пятидесятимиллиардной цивилизации. Однако проблема от этого не становится менее острой. Дело в том, что социально-экономическая и культурная инфраструктура государств отстает в своем развитии от темпов роста населения. Эти два процессадолжны быть синхронизированы. Поэтому Китай, Индия и другие страны проводят жесткую политику, направленную на снижение прироста населения.

• Проблема терроризма и насилияимеет социокультурные корни. Однако она упирается не только в морально-этические принципы и правосознание человека. Во многих случаях тер- pop — крайняя мера борьбы с обществом за свои права и свое мировоззрение. Следовательно, общество должно, прежде всего, обеспечить людям элементарные права и свободы — право на жизнь и труд, на образование и свободу совести, на собственность, свободу мышления и слова. Здесь весьма важную роль играет политическая, экономическая и социокультурная поддержка развивающихся государств, население ко- торых порой лишено многих возможностей и прав. Существенное значение имеет и расширение межкультурного диалога, позволяющего народам лучше понимать, а следо- вательно, и уважать, ценности и традиции друг друга.

Особая проблема — деятельность антиобщественных, социально-опасных группировок, террористическая деятельность которых имеет криминальные причины. Здесь решающее слово должно при надлежать законодательным и правоохранительным органам. Причем особую актуальность сейчас приобретает их международное сотрудничество и выработка единых стандартов правовой оценки и противодействия терроризму. Оказалось, что, например, западные страны в проблеме терроризма придерживаются политики двойных стандартов. Такая политика по своей сути очень опасна и не позволяет мировому сообществу консолидированно бороться с терроризмом.

• В XX столетии наука зафиксировала нарастание глобальных климатических изменений на планете. Ученые полагают, что происходит постепенное потепление. В некоторых странах, например в России, за последние четверть века это стало очевидно даже неспециалистам. В средней полосе зимы стали менее снежными, лето — более жарким. У берегов Европы наблюдается подъем воды в Атлантическом океане, который, по некоторым оценкам, происходит из-за таяния снегов и льдов на полюсах.

Вместе с тем во многих странах мира наблюдаются погодные аномалии. Например, выпадает снег в Африке и в южных широтах Америки. По всему земному шару метеорологи отмечают резкие перепады температур, давлений, увеличение опасных атмосферных явлений (ураганы, тайфуны, ливни, крупный град, внезапные сильные снегопады и т. д.).

В течение последних нескольких сотен лет наблюдается и нарастание сейсмической активности земной коры. Землетрясения становятся все более частыми и разрушительными. Подводные землетрясения вызывают огромные океанские волны (цунами). Например, в 2004 году мощное цунами в Юго-Восточной Азии погубило более 250 тысяч человек.

Что является причиной этих процессов? Исчерпывающего ответа наука пока дать не может. Однако многие ученые склоняются к точке зрения, согласно которой изменение климата и нарастание сейсмоактивности может зависеть не только от объективных природных причин, но и от деятельности человека. Так, например, полагают, что ядерные взрывы вызывают колебания земной коры. Увеличение углекислого газа в атмосфере создает «парниковый эффект». Ментально-психическая дисгармония человечества порождает электромагнитные флуктуации энергетического поля планеты, что вызывает как атмосферные, так и сейсмические явления.

Объективные причины рассматриваемых процессов некоторыми исследователями связываются с периодически возникающими изменениями наклона земной оси и дрейфом магнитных полюсов планеты. Предполагают, что такие изменения уже происходили в глубокой древности. В результате климат и географические очертания материков претерпевали кардинальные трансформации. Так, последователи некоторых философских систем (теософия, Живая Этика и др.) полагают, что под действием подобных глобальных процессов в далеком прошлом были разрушены огромные материки Лемурия и Атлантида. Но что вызывает изменение наклона земной оси и смещение магнитных полюсов? Вопрос пока остается открытым.

Каждая глобальная проблема имеет свою специфику, а значит, и свои методы решения. Однако совершенно очевидно, что ни одна глобальная проблема не может быть решена усилиями одной нации или одного государства. Необходимо объединение ресурсов всего человечества — политических, экономических, демографических, научных и других. Поэтому сейчас на передний план выходит необходимость широкого международного сотрудничества стран и народов, а также координации их усилий. Однако, по большому счету, мировые проблемы требуют от человечества большего — политической, экономической и культурной интеграции в единое планетарное сообщество. От решения этой проблемы во многом будет зависеть

ВОПРОС 55 Личность как субъект и объект общественной жизни.

Человек — биосоциальное существо, высшая ступень животного типа.

Индивид- отдельно взятый человек.

Социология рассматривает человека не как биологический организм, а как социальное явление - социальную сущность.
«Человек» - понятие, обозначающее определенный вид живой природы. «Человеческий индивид» - обозначает отдельного представителя человеческого вида, определенную часть человеческого сообщества.
Вместе с тем, каждый человек обладает своими особенными индивидуальными чертами, выделяющими его из человеческого сообщества.

Индивидуальность- особое сочетание в человеке природного и социального, присущее конкретному, отдельно взятому индивиду, отличающее его от других. Каждый человек индивидуален, образно говоря, имеет свое лицо, что выражается понятием “личность”

в момент рождения ребенок еще не является личностью. Он всего лишь индивид.

Личность является объектом изучения ряда гуманитарных наук, прежде всего философии, психологии и социологии. При этом следует отметить, что чем примитивнее общество, тем больше сходства между составляющими его индивидами. И наоборот, чем оно более развито и демократично, тем больше возможностей у его членов к развитию своей индивидуальности. Следовательно, личность - продукт социальной жизни, который активно формирует свое сознание и отношение к окружающему миру. И этот процесс осуществляется личностью на протяжении всей ее жизни. На разных этапах своей жизни личность испытывает влияние различных социализирующих (формирующих личность) факторов.
На начальных этапах своей жизни главными социализирующими факторами для человека и его личности является родители, семья, детские дошкольные учреждения, соседи и др.
Затем - коллективы учебных заведений, где обучается человек, друзья, группы сверстников, знакомые. Далее - трудовой коллектив, профессиональные группы, взаимосвязи с разного рода общностями.
Очевидно, что человек на протяжении всей жизни формирует и изменяет свое сознание, социализируется, приобретая все новые социальные качества, развиваясь и совершенствуясь. Выделяют следующие этапы социализации личности: социальную адаптацию и интериоризации.
Социальная адаптация представляет собой приспособление индивида к социальной среде, а интериоризации - процесс вхождения во внутренний мир человека ценностей, социальных правил, законов, норм.
Люди на протяжении всей жизни включены в бесчисленное количество групп и, взаимодействуя, испытывают их социализирующее влияние и социализирующее влияние общества в целом. Вместе с тем, личность активно влияет на социальную и природную среды своего существования, активно преобразуя их соответственно своим потребностям.
Поэтому можно утверждать, что личность является не только продуктом общественной жизни, но и активным ее субъектом.
Следовательно, социализация - процесс усвоения личностью социальных норм, правил, законов, образцов поведения, ценностей (в широком понимании — культуры) общества, в котором личность осуществляет свою жизнедеятельность.
Процесс социализации предоставляет возможность людям, осваивая культуру общества, свободно общаться через освоение ролей. В процессе функционирования в различных общностях личность приобретает множество специфических свойств и качеств, обусловленных особенностями этих общностей .

Таким образом, система «личность как объект» предстает в качестве определенной системы научных понятий, отражающих некоторые существенные свойства нормативных требований, предъявляемых социальными общностями их членам.

Личность как субъект социальных отношений, прежде всего, характеризуется автономностью, определенной степенью независимости от общества, способной противопоставить себя обществу. Личная независимость сопряжена с умением властвовать над собой, а это, в свою очередь, предполагает наличие у личности самосознания, т.е. не просто сознания, мышления, а способность к самоанализу, самооценке, самоконтролю.

Социальный тип личности — это отражение совокупности повторяющихся существенных социальных качеств личностей, входящих в какую-либо социальную общность

По К. Марксу, личность — это не только субъект, но и объект общественного развития. Ее жизнедеятельность определяется обществом в виде социальных условий существования, наследием прошлого, объективными законами истории. Личность влияет на ход исторического развития через практику, освоение в процессе труда объективного мира, его преобразование.

ВОПРОС 56 Свобода и ответственность личности

В этой связи целесообразно обратиться к проблеме свободы личности – одной из ключевых философских проблем, которая на протяжении многих веков занимала умы мыслителей, выступая предметом размышлений и рационалистов, и экзистенциалистов, и религиозных философов, и марксистов и других философов. Отсюда и чрезвычайно широкий диапазон трактовок данной категории: от полного отрицания самой возможности свободного выбора (бихевиоризм, фатализм) до «бегства от свободы» (Э. Фромм). Свобода – это философская категория, характеризующая глубинную сущность человека и его существование, связанная с возможностью личности независимо мыслить и поступать в соответствии со своими представлениями, желаниями, интересами, идентичностью, а не вследствие внутреннего или внешнего принуждения.

Свобода в ряду человеческих сущностных сил занимает особое место, поскольку, без нее невозможна реализация не только собственных способностей человека, но и достижения поставленных целей. Потребность в свободе имманентна любому виду деятельности человека, связана с сутью природы человека как существа, свободно делающего выбор между различными альтернативами. Современный человек стремится к свободе, эта ценность санкционирована нашей культурой как фундаментальная. Порой, отрицая свободу на практике, западная цивилизация в мысли целиком ориентирована на нее. По словам русского философа Н. Бердяева (1874-1948), человек полюбил свободу больше, чем он любил ее прежде, и требует свободы с необычайной настойчивостью, он не выносит уже внешнего и внутреннего насилия над своим творческим инстинктом. Уклониться от свободы в принципе человек может, но, отказываясь от одного, он, хочет того или нет, выбирает другое, отказываясь от другого, выбирает третье и т.д. В этом смысле наиболее адекватно сущность человека определена венгерским философом Д. Лукачем (1885-1971) как «существа выбирающего». Вне альтернатив и целеполагания человека быть не может.

На протяжении всей жизни человек постоянно оказывается перед необходимостью выбора. Жизнедеятельность человека уникальна тем, что протекает во всех сферах общественного и индивидуального бытия, в соответствии с чем категория свободы обнаруживает различные грани, проявляясь то как свобода слова, то как свобода творчества, то как свобода личности, то как свобода совести и т.д. Иными словами, поливариативность и многогранность общественных отношений обусловливают многообразие видов свободы и форм ее проявления.

В философии существует ряд подходов к проблеме свободы. Так, в рамках детерминистской философии свобода понимается как действие в соответствии со знанием необходимости и определяется как высшая форма детерминации и самоорганизации материи, проявляющая себя на социальном уровне ее движения. По словам Б. Спинозы (1632-1677), свободной может быть только такая вещь, которая существует и действует из одной только необходимости своей природы; а принуждением является то, что чем-нибудь детерминируется к существованию и к действию тем или другим определенным образом; свободна только та субстанция, которая является причиной самой себя, все остальное в мире, в том числе и человек, ограничены в своей свободе. Таким образом, Б. Спиноза противопоставляет свободу не необходимости, а принуждению. По мнению философа, свобода как раз и есть познанная необходимость[1]. Согласно мнению философов-просветителей, свобода связана со способностью человека действовать в согласии с законами разума. По утверждению Ш. Монтескье (1689-1755), для того, чтобы пользоваться свободой, нужно, чтобы каждый мог творить то, что он думает.

Фатализм, абсолютизируя необходимость, фактически отвергает свободу и ставит человека в полную зависимость от природной или социальной необходимости. Фатализм предопределяет изначально весь ход жизни человека и его поступки, объясняя предопределенность жизни и смерти судьбой (стоицизм), волей Бога (теология), детерминизмом замкнутой системы (натурализм, социоцентризм, психологизм), где каждое последующее событие жестко связанно с предыдущим. В фатализме не остается места для свободного выбора, так как человек «освобождается» от ответственности (как необходимой меры свободы), которая семантически перемещается в смысловое поле трансцендентных (независящих от реальной жизни человека и общества), абстрактных идей судьбы, бога, физической необходимости. Примером тому может служить выдержка из книги известного французского философа П. Гольбаха (1723-1789) «Система природы», гласящая, что даже в вихре пыли, поднятом бурным ветром, нет ни одной молекулы, которая расположена случайно, а каждый поворот молекулы строго необходим. Точно так же деятельная природа указывает человеку каждую точку линии, которую он должен описать на Земле[2]. Еще одно фаталистическое определение свободы дает немецкий философ Л. Бюхнер (1824-1899), определяя ее (свободу) как свободу человека со связанными руками, свободу птицы в клетке.

Индетерминизм, в пику фаталистическому детерминизму, абсолютизирует свободу воли человека в обществе и господство случайности в природной и социальной реальности. Особый, недетерминистский, взгляд на проблему свободы представлен в философии Н. Бердяева (1874-1948), который утверждал, что объединять на каких-либо основаниях свободу и необходимость (природную или социальную) неприемлемо. Свобода не укоренена в бытии, она сама наряду с бытием выступает основой всего существующего. Свободу также нельзя отождествлять с выбором, так как выбор – это лишь один из моментов свободы. Н. Бердяев определял свободу как внутреннюю творческую энергию человека[3].

Долгое время достаточно популярной была трактовка свободы, сформулированная в рамках марксизма. Проблему свободы марксисты анализировали сквозь призму общественных отношений, вне личностного контекста и рассматривали главным образом в ее массовидном, социально-историческом плане – как соотношение свободы и необходимости в жизни больших масс людей в течение длительного исторического периода. Таким образом, сама собой выпадала проблема специфики свободного деяния отдельно взятой личности, ежедневно стоящей перед проблемой выбора; индивидуальное сводилось к социальному. Человек, согласно марксизму, должен рассматриваться как совокупность общественных отношений, как элемент производительных сил, как представитель тех или иных классов, как продукт антропосоциогенеза и т.д., а осмысление проблем отдельной личности, ее индивидуальной свободы, остается за рамками предмета социальной философии (теории общества и общественного развития, а не каких-либо индивидуальных форм социального бытия).

Тема свободы в философии экзистенциализма является центральной. Такие выдающиеся экзистенциалисты, как К. Ясперс (1883-1969), М. Хайдеггер (1889-1976), Ж. П. Сартр (1905-1980), А. Камю (1913-1960) внесли наиболее существенный вклад в разработку проблематики внутренней свободы. Согласно экзистенциалистам, свобода – это фундаментальная характеристика экзистенции (человеческого существования), а свободный выбор – это выбор, сделанный в полном соответствии с внутренней правдивостью индивида, то есть не вступающий в противоречие с его внутренними убеждениями, честностью, искренностью. Вместе с тем известно, что свободный выбор, свободные поступки человека могут быть не только положительными, но и отрицательными. Примером тому может быть стремление достижения цели любыми путями, порой за счет ущемления интересов других людей и здесь справедливо встает вопрос о нравственной оценке того или иного выбора. В условиях отчуждения, социального принуждения и обезличивания человека существуют противоречия между нравственными идеалами и действительностью, проявляются «конспирация», скрытность людей. Возникают различного рода деформации внутренней свободы, ложные формы самоутверждения. Иллюзорный тип выбора обусловливается в конечном счете не прихотью индивида, а определенными социальными условиями, которые сплошь и рядом ограничивают его внутренний мир, свободу узкими рамками саморефлексии и иллюзий на свой собственный счет: человек чувствует себя как бы действительно свободным в отличие от его реального положения в обществе, где его личность не имеет возможности для самовыражения. Таким образом формируется личность, отличающая себя от своего реального положения лишь в сознании, наслаждающаяся мыслью о своей внутренней независимости.

Ж. П. Сартр (1905-1980) утверждал, что свобода есть безосновность, возведенная в ранг цели, противоположностью свободы является фатум, судьба. Бытие человека случайно, он заброшен в мир, в то место и время, которых не выбирал. И в этой ситуации безосновности главным выбором становится способ самореализации. Ничто не может указать человеку, как действовать, в мире нет знамений и предписаний, человек абсолютно свободен. Человек сам выбирает, каким ему быть, что делать, сам выбирает идеалы и ценности, сам формирует свою личность. Но, свобода сопряжена с ответственностью. Выбирая ценности, человек тем самым утверждает их в качестве всеобщих. Отсюда вытекает тревога за будущее человечества. По словам Ж.П. Сартра, человек сам себя выбирает и носит в себе последствия своей свободы.

Другой философ-экзистенциалист А. Камю (1913-1960) утверждал, что человек свободен независимо от реальных возможностей осуществления его желаний. Человек свободен даже тогда, когда не чувствует себя свободным или не хочет таковым быть.

Свобода – это величайшая ценность человечества и вместе с тем это нелегкое бремя, так как свобода выбора, принятие решения связаны с постоянным риском и личной ответственностью. Быть свободным значительно труднее, чем быть рабом, конформистом, равнодушным приспособленцем, поэтому далеко не все хотят быть свободными. К. Ясперс (1883-1969), характеризуя современность, указывал, что характерной чертой нашего времени является всеобщая жажда свободы, хотя, многие, не перенося ее, стремятся туда, где во имя свободы освобождаются от нее. Э. Фромм (1900-1980) в книге «Бегство от свободы» описал, как человек может забыть о свободе и даже бежать от нее. Свобода налагает определенные обязательства, она сопряжена с трудностями и одиночеством, поэтому человек часто не хочет быть свободным. Бегство от свободы выражается в том, что современный человек действует ради успеха, власти, денег, но только не ради самого себя и своей свободы. Он бежит от свободы в царство суррогатов, а его подлинная личность заменяется псевдоличностью. Свобода реализуется через выбор, но выбор – лишь предпосылка свободы. Выбирая суррогаты, человек не обретает свободы, но, напротив, удаляется от нее.

В условиях современного общества, охваченного социальными и духовно-нравственными противоречиями, стандартизацией и унификацией, проявлением негативных последствий технического прогресса, наблюдается тенденция массовизации культуры, «омассовления» человека, его обезличивания, растворения в массе других, потери индивидуальной самобытности. Оказываясь в толпе, индивид зачастую делает то, что никогда бы в одиночку не сделала. Его как всех «участников» толпы охватывает экстатическое состояние. К. Ясперс (1883-1969), исследуя феномен толпы, отметил такие значимые ее характеристики, как импульсивность, внушаемость, нетерпимость, непостоянство. По мнению философа, масса «может все растоптать, не терпит величия, она имеет тенденцию так воспитывать людей, чтобы они стали муравьями»[4]; она обусловливает всеобщее нивелирование и господство посредственностей.

М. Хайдеггер (1889-1976) считал, что тенденция к усреднению и нивелированию проявляется не только в массе, но и вообще во всяком совместном пребывании людей, повседневном существовании совместно с другими людьми. Для обозначения данного феномена М. Хайдеггер вводит понятие «Man», придав ему фундаментально-онтологическое значение. Пребывание друг возле друга полностью растворяет собственное существование в способе бытия «других», так что другие еще более меркнут в своем различии и определенности. В этой неразличимости и неопределенности разворачивает Man свою подлинную диктатуру. Мы наслаждаемся и развлекаемся так, как наслаждаются другие; мы читаем, строим, высказываем суждения о литературе и искусстве так, как смотрят и высказывают суждения другие; мы возмущаемся тем, чем возмущаются другие[5].

Современность выдвигает новые требования к индивиду. В условиях, когда качество человека является движущей силой общественного прогресса, востребована свободная, инициативная, креативная личность. Общество не нуждается в «одномерных» индивидах, востребованы яркие индивидуальности. Как отмечает профессор А. Масливченко, в настоящее время действительно актуальна потребность в «выборе себя», выработке собственной, самостоятельной, независимой от внешнего давления позиции – путем самовоспитания, самосовершенствования и самоутверждения. Пользуясь опытом других и вырабатывая свой собственный, человек призван изо дня в день воспитывать, облагораживать самого себя. Растет потребность в создании условий для преодоления сознательной и бессознательной «конспирации», скрытности людей, когда люди будут совершать поступки не только в соответствии с «внешне» установленными правилами, но и в полном соответствии со своей собственной совестью. Соблюдение социальных и нравственных норм должно обусловливаться не только осознанием общественного долга, но и внутренней потребностью и убежденностью каждого индивида[6].

В современном научно-философском мировоззрении свобода и ответственность наличествуют только в детерминированном мире, где существуют объективная причинная обусловленность. Принимая решение и действуя с опорой на знание объективной необходимости, человек способен одновременно формировать в себе чувство ответственности перед обществом за свои поступки. Ответственность (как мера свободы) и зависимость личности (несвобода, бегство от свободы, лишение свободы) обусловлены уровнем развития общественного сознания, уровнем социальных отношений, существующими социальными отношениями, уровнем толерантности и демократизации общества. В тоталитарных социальных системах низкий уровень свободы и ответственности обусловлен высоким уровнем зависимости личности от внешних репрессивных форм управления: диктаторов, авторитарно-тоталитарных государств, антигуманных идеологий и др.

Проблема свободы личности связана с проблемой необходимости как моральной и правовой ответственности человека за свои поступки. Если человек силой принужден совершить тот или иной поступок, то он не может нести за него моральной или правовой ответственности. Примером такого поступка является убийство насильника в порядке самообороны. Свободное действие человека всегда предполагает его ответственность перед обществом за свой поступок. Свобода и ответственность – это две стороны сознательной человеческой деятельности. Свобода есть возможность осуществления целеполагающей деятельности, способность действовать ради избранной цели, и реализуется свобода тем полнее, чем полнее знание объективных условий, чем больше избранная цель и средства ее достижения соответствуют объективным условиям и закономерным тенденциям развития действительности. Ответственность – необходимость выбора эффективного и гуманного способа действия, необходимость активной деятельности для осуществления этой цели. Свобода личности порождает ответственность, ответственность направляет свободу.

Свобода личности неотделима от свободы общества. Условия общественной жизни создают для человека многообразие целей, набор возможностей и средств их реализации: чем полнее оцениваются человеком действительные возможности и средства общественного развития, тем свободнее он в своем выборе и действиях, тем больший простор открывается перед ним для выдвижения целей и нахождения необходимых средств, предоставляемых обществом в его распоряжение, тем значительнее перспективы творческого созидания нового и личной свободы. Детерминация социальных явлений и социальная необходимость отражаются в сознании человека в виде логической, мировоззренческой и психологической необходимости, связывающей философские идеи, социальные образы и глубинные представления о смысле и ценности жизни.

ВОПРОС 57 Проблема смысла жизни человека. Право в жизни человека

Ключевые слова:картина мира, смысл, цель, ценность, творчество, идеал, должное, абсолют, жизнь, духовность, мораль.

Мировоззренческая направленность философии определяется ее основными вопросами: что есть человек? в чем смысл его бытия? доступно ли ему постижение сущности мира и самого себя? Каждый из этих вопросов обращает нас к сфере целевых установок личности (для чего, зачем я существую, с какой целью создаю и познаю нечто новое, ради чего мне стоит жить, любить, познавать мир), связанных с активно-деятельной субъективностью человека. Процесс наделения бытия смыслом раскрывает главную особенность человеческого сознания: неутолимую и непреодолимую потребность в постижении мироздания и самого себя, поиска смысла всего существующего и, по возможности, выхода за пределы наличной данности.

Очевидно, что поиски смысла человеческого бытия должны быть связаны с теми духовно-практическими формами взаимодействия человека с окружающим его пространством (природным, социальным, духовным), которые свойственны именно для него и отличают его от других живых существ. К таковым прежде всего следует отнести процесс смыслотворчества, заключающийся в накоплении (приращении, развертывании) бытия как такового и человеческого бытия в частности, что достигается благодаря увеличению и количества и разнообразия открываемых человеком возможностей. Исследование данных процессов необходимо для понимания сущности человека и его существования, поскольку для того, чтобы подлинно стать самим собой, человек должен иметь (и, что не менее важно, сознавать) возможность выходить за пределы упорядоченного и систематизированного им духовного пространства. Происходящее при этом усложнение смыслового содержания и расширение горизонтов жизненного мира человека как раз и обусловлено смыслотворческой направленностью психики человека.

Но прежде чем обращаться к вопросу – в чем заключается проблема смысла жизни человека? – необходимо уточнить используемые термины. Под «жизнью» чаще всего подразумевают категорию существования, наличия, пребывания человека в пространстве/времени. «Смысл» же относится к тем загадочным явлениям, которые считаются как бы общеизвестными, поскольку постоянно фигурируют как в научном, так и обыденном общении. На самом деле он не только не имеет сколько-нибудь строгого общепринятого определения, но и на описательном уровне существует большой разброс суждений о том, что это такое. Иногда допускается, что смысл принадлежит к тем наиболее общим категориям, которые не подлежат определению и должны восприниматься как некоторая данность. Средоточием смысла является язык в его соотнесении с мышлением. Этимология русского слова «с-мысл» как раз указывает на эту связь. Смысл – это то, что соотнесено с мыслью, совместно с мыслью о некотором предмете.

Смысл выступает в трех самостоятельных, но взаимосвязанных ипостасях. Первая из них – это онтологический аспект смысла: объекты, явления и события действительности, входящие в жизненный мир субъекта, обладают для него жизненным смыслом в силу того, что они объективно небезразличны для его жизни. Вторая – это феноменологический аспект смысла, это образ мира в сознании человека, одним из компонентов которого является личностный смысл, выражающий значимость объектов и события для меня лично. Наконец, третья плоскость – это смысловые структуры личности, образующие целостную систему и обеспечивающие регуляцию жизнедеятельности субъекта в соответствии со специфической смысловой логикой[24].

Проблема смысла человеческого бытия связана с рассмотрением сущности и существования человека. Это объясняется тем, что сущность определяет суть вещи, совокупность ее существенных свойств. Сущность любого предмета – это внутренний (имманентный) способ бытия самого предмета. Сущность человеческой личности состоит из совокупности общественных отношений. Еще Аристотель отмечал, что существо, не способное вступить в общение, – или животное, или бог. Но конкретная живая личность, во-первых, не сводима к общественным отношениям – должно быть исходное «ядро», самость, определяющая самостоятельность бытия человека. Во-вторых, кроме сущности, для человека важно существование. По мере развития философии стало очевидным, что проблема существования человека имеет не менее важное значение, чем проблема сущности. В XIX веке начинается эпоха философии существования – экзистенциализма. В своих сочинениях Къеркегор и Ницше рассматривают то, что переживает и как живет единичная душа. Экзистенциальная проблематика обращена к эмоциям, переживаниям, внутренним состояниям человека. Философы-экзистенциалисты всесторонне анализируют состояние тоски и скуки, стремление к свободе и страх перед ней, осознание смерти и интуитивные предчувствия будущего. Проблема существования – это проблема реального человека, погруженного в обыденную, повседневную жизнь. Рассматривая неисчерпаемое содержание существования, философы экзистенционального направления пытаются раскрыть тайну человеческого бытия, смысл или бессмыслие жизненного пути.

В чем же заключается собственно проблема смысла жизни, т.е. почему нельзя считать этот вопрос решенным? Во-первых, готовые ответы, существующие в различных культурных традиция, носят достаточно общий характер, и перед каждым человеком стоит задача определить именно свой смысл жизни (или – смысл именно своей, а не чужой жизни). Во-вторых, понятие смысла предполагает охват рассматриваемого явления или события в его целостности, но как быть в отношении жизни, как понять ее целостность. М. Хайдеггер подчеркивал, что смерть – это тоже часть жизни, многое зависит от того, как умирает человек (ср. «на миру и смерть красна»). Но человеку не дано пережить свою смерть, поэтому сложно говорить о подлинности смысла жизни, не зная свою смерть. В-третьих, смысл жизни конкретного человека теснейшим образом связан с осмысленностью существования всего человечества – от первых поколений людей до последних. Но какие и когда они – последние люди – будут? И в чем смысл жизни современного человечества?

Между тем, обращаясь к поискам смысла жизни сегодня, нельзя не учитывать традицию религиозного подхода: 1) в христианстве определяющим является призыв «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный», и главное предназначение христианина (смысл его жизни) – в служении Богу и делании добра, 2) в исламе смысл жизни – в познании Аллаха и его творений и своего места и отношения к этим творениям, 3) традиция Упанишад (древнеиндийская философия, отчасти основа буддизма) понимает смысл жизни как отрешение от неистинности эмпирического мира и постижение всеобщной сущности.

В философии смысл жизни понимался по-разному, например: «Быть собой и оставаться человеком при любых обстоятельствах, … и изменять обстоятельства, если они мешают этому – таков высший, объективно заданный смысл человеческой жизни», «Смысл жизни конкретной личности – не в труде «вообще», а в определенном его виде, соответствующем ее профессии и интересам», «Делай высшее возможное в мире благо своей конечной целью», «Первая обязанность – сделать счастливым самого себя. Если сам счастлив, то сделаешь счастливыми и других».

Собственно философский подход к проблеме смысла жизни, несмотря на огромное разнообразие конкретных решений, основывается на выделении и рассмотрении главного мировоззренческого вопроса – как человек соотносится с миром. Логически возможны и исторически реализуются три основных решения и соответствующих им смысла жизни.

Мир доминирует над человеком, смысл жизни человека в том, что он что-то значит для мира.

Человек доминирует над миром, смысл жизни человека в том, что мир что-то значит для его самореализации.

Человек и мир в равной степени соотнесены в своей самоценности, смысл жизни человека в том, что он и мир совместно (соборно) значимы друг для друга.

Проблема смысла жизни – это вопрос основания бытия. Здесь возможны два варианта. Первый – бытие мира уже имеет свое основание и не зависит от деятельности человека. Поэтому проблема смысла жизни понимается как поиск уже имеющегося смысла. Согласно второму варианту, признается наличие смысла, который принадлежит сущему как таковому, но он достраивается человеком, его мышлением и иррациональным творчеством.

Чтобы обнаружить основания бытия (или убедиться в их отсутствии), человеку необходимо построить картину мира. Картина мира предстает в сознании человека как «смысловой двойник» мира. Мы смотрим на мир сквозь призму картины мира – точнее, наши глаза обращены к миру вещей, но внутренний взгляд видит не саму вещь, а ее копию. Человек не сталкивается с физической реальностью непосредственно, «лицом к лицу»: между человеком и миром вещей всегда находится порожденная им «символическая реальность», мир символов и знаков. Но при этом нельзя забывать, что мир символов и знаков, являющийся частью картины мира, не самостоятелен в том плане, что смысл – это не только воображение, но и переживание объекта. Обсуждение этой темы уходит в самые истоки философии, и вряд ли наступит момент, когда будет полностью решена проблема адекватности вещей и соответствующих им внутренних (идеальных) образов.

Если задать вопрос о природе картины мира в аспекте понимания ее как «смыслового двойника» мира (т.е. что позволяет картине мира быть таким двойником?), то ответ будет достаточно прост: это именно способность картины мира актуализировать свое содержание в поступках и действиях человека, а также в создаваемых им вещах. Если такой актуализации не происходит, то картина мира оказывается нежизненной и отмирает. При этом ключевым является признание того, что такую способность к актуализации обеспечивает потенциальность, заложенная в образах, представлениях, идеях, составляющих картину мира.

Обращение к потенциальности есть результат признания несводимости человека к тому положению, которое он занимает в реальном мире. Именно потому, что человек несводим к реальности окружающего мира, он выступает (трансцендирует) за пределы этой реальности и вступает (но только частично, так как у человека всегда сохраняется связь с окружающей реальности в силу того, что он – «первоприродное» существо) в отношения с потенциальностью, или миром возможного. Картина мира – это не просто двойник (зеркальная копия) окружающего человека мира. Картина мира богаче того, что она изображает, как раз благодаря присущей ей потенциальности.

Для того чтобы более подробно увидеть связь картины мира с миром возможного и тем самым определить условия обнаружения человеком смысла бытия, выделим в структуре картина мира смысловое поле и смысловое ядро. Кратко различие названных понятий можно определить следующим образом. Смысловое поле картины мира содержит те смыслы, которые связывают человека с миром, и хотя они проявляются во внутреннем мире человека, но при этом обнаруживают свою независимость от личности, т.е. онтологичность. Тем самым смысловое поле картины мира можно охарактеризовать как обеспечение предпонимание, когда человек имеет какое-то исходное, хоть и неотчетливое, понимание вещей и ситуаций, с которыми ему предстоит столкнуться в жизни.

Смысловое «ядро» картины мира аккумулирует в себе базисные принципы истолкования мира, сокровенные убеждения человека. Это ядро состоит из категорий и допущений, которые носят характер бессознательно принятых, непроверяемых, квазиаксиоматических базисных положений, утвердившихся в практике мышления в качестве его руководящих и опорных средств.

Кроме идеалов, картина мира включает в себя цели. Здесь мы затрагиваем вопрос модальности картины мира. Мир как целое, представленный в картинах мира, имеет актуальную и потенциальную составляющие. Модальность картины мира, «можно» и «нельзя» в отношении картины мира предстают как характеристика ее модальности. Идеалы и цели являются важнейшими факторами определения модальности картины мира.

Важная черта идеала как понятия выражается в тесном единстве идеала с идеей и целью. Связь идеала с идеей была отмечена еще Кантом: идея дает мысленный образ, «правила, а идеал служит первообразом для всестороннего определения подражаний ему»[25]. Для Гегеля в связи идеала и идеи на первое место выступал принцип разумной действительности: «Идеал – это идея, рассматриваемая со стороны ее существования, соответствующего понятию. Идеалом является, следовательно, всякая действительность в своей наивысшей истине»[26]. Что же касается связи идеала с целью, то в этом проявляется ценность идеала как должного, как выражения атрибутов должного в различных сферах общественной жизни. Если в философии Платона проблема соотношения идеала и действительности была смягчена благодаря тому, что мир идей самоценен и не зависит от степени осуществимости идеалов (идей) в земном мире, то в эпоху критики метафизики проблема осуществимости идеала была вновь заострена. Кант предлагает оценивать идеал не по его достижимости, а по той роли, которую он выполняет в жизни человека и общества.

Далеко не каждый идеал оказывается утопическим: одной из причин деформации идеала в рамках утопического сознания является его отождествление с понятием цели. Несмотря на кажущуюся близость понятий цели и идеала, между ними существует принципиальное различие. В содержании понятия «цель» можно выделить по крайней мере три составляющих: 1) собственно цель как искомый результат, 2) желательность этого результата, его значимость для человека, т.е. ценность, 3) то, что придает значение деятельности человека, т.е. смысл. Понятие идеала по своему содержанию частично совпадает с понятием цели, но включает в себя лишь две последние характеристики. В утопии идеал представляет собой конечную цель или точку развития общества.

Следует назвать еще одно принципиальное отличие идеала от цели – это различие временной природы идеала и целт. Если идеал, понимаемый как совершенство, выделен за пределы постоянного течения времени, отнесен в вечность (традиция связывания идеала и вечности идет еще от Парменида – идеал потому и идеален, что вечен), то цель представляет собой своеобразную проекцию на временной план человеческой жизни, это конкретизация идеала в рамках актуальной действительности человеческой жизни. Понятие общественного идеала, несмотря на разнообразие подходов к его пониманию, в обобщенном виде предстает как идеальная модель будущего, в которой так или иначе отражаются объективные общественные тенденции, потребности общественного развития, стремления людей к более совершенной ступени истории.

Если взять временнóе измерение жизни отдельного человека, то можно увидеть роль коллективного верования в идеалы. Для коллективного верования недостижимость идеала в границах жизненного времени отдельного человека не имеет принципиального значения. Многие поколения людей жили и живут верой в наступление эпохи Разума, Добра, Справедливости и т.д., и то, что при жизни данного человека или поколения названный идеал не воплощен в жизнь, не означает признания идеала недействительным. Недостижимые сегодня идеалы видятся достижимыми потом, в будущем, другими поколениями.

Но поисками оснований бытия не исчерпывается проблема смысла жизни. Чтобы найти смысл жизни, приходится обратиться к вопросу – «Откуда и куда идет человек?», – где истоки его бытия и где его завершение? Понятно, что вопрос о смысле жизни оказывается тесно связанным с проблемой происхождения человека. Если человеческий вид возникает как результат случайной мутации в процессе возникновения жизни, то говорить о смысле его бытия можно с большой осторожностью. Чаще мы стремимся оправдать свое бытие указанием на высшие причины, способствовавшие появлению человека на Земле: или божественная сила, или мировой разум. В этом случае для человека важнее оказывается не понимание замысла (промысла) высших сил, но само их существование.

Немаловажное значение для понимания смысла жизни имеет и вопрос о том, какое место занимает смерть в духовном опыте человечества. В данном случае речь идет не о том, как человек представляет себе жизнь после смерти и как это представление влияет на его земную жизнь – это сфера прежде всего религии, а не философии. Нас интересует другое – вопрос о роли пограничных ситуаций, т.е. тех моментов глубочайших потрясений, когда перед лицом смерти человек прозревает глубочайшие корни своего существа. Эта тема наиболее полно была представлена в философии экзистенциализма.

Вопрос о смысле жизни, бесспорно, принадлежит к так называемым вечным вопросам, и вряд ли достижимо его окончательное решение. Это и понятно, ибо история человечества продолжается и каждая ее страница приносит наряду с ответами и новые вопросы. Человек впервые задумался над своим предназначением еще на той стадии исторического процесса, когда потребности человека вышли за рамки элементарной нужды, вызванной физиологическими процессами, и возникли потребности духовного порядка, которые удовлетворяются через ценностные предпочтения, духовный выбор.

ВОПРОС 58 Сущность понимания и его место в объяснении мира

И тот, и другой типы культур – суть творения разума и рук человеческих. А человек при всей своей обособленности от природы продолжает быть ее неотъемлемой частью. Естественнонаучный и гуманитарный типы культур и наук имеют массу «пограничных» проблем, предметная область которых едина для того и для другого. Решение таких проблем заставляет идти их на сотрудничество друг с другом. Описываемые типы культур и составляющие их сердцевину науки активно формируют мировоззрение людей. В свою очередь мировоззрение также обладает характеристикой целостности: невозможно левым глазом видеть одно, а правым – другое. Поэтому гуманитарные и естественнонаучные знания вынуждены координироваться, взаимосогласовываться.

Естествознание нуждается в «гуманитарной помощи» по следующим проблемам:

1) интенсивное развитие естественных наук и создаваемых на их базе технологий способно порождать объекты, ставящие под угрозу существование всего человечества (ядерное оружие и т.д.) поэтому необходима гуманитарная экспертиза.

2) вполне «законным» объектом естествознания является человек в качестве элементарной «химической машины», обойтись без экспериментальной проверки выдвигаемых гипотез естественные науки не могут, но определять пределы допустимости экспериментов лучше поручить наукам гуманитарным.

3) главное оружие естественных наук заключено в их методологии – способах, правилах, приемах научного исследования; учение о методах науки, а также их системная организация называются методологией; но методология естествознания составляет также и предмет науки гуманитарного профиля.

4) самое главное: все, что не делает человек, должно быть наполнено смыслом, целесообразностью; а постановка целей развития естественнонаучной культуры не может быть осуществлена внутри ее самой, такая задача неизбежно требует большей широты обзора, позволяющей учитывать и основные гуманитарные ценности.

Гуманитарное знание, со своей стороны, также по мере возможности пользуется достижениями естественнонаучной культуры:

1) рассуждая о месте человека в мире, разве можно не принимать во внимание естественнонаучные представления о том, что этот мир собой представляет;

2) чего стоило бы гуманитарное знание без современных средств его распространения, которые являются плодами развития естественнонаучных отраслей знания;

3) достижения естествознания важны гуманитариям и в качестве примера, образца строгости, точности и доказательности научного знания.

4) там, где можно, гуманитарное значение с удовольствием пользуется количественными методами исследования – экономические науки, лингвистика, логика и т.д.

5) гуманитарное знание имеет дело в основном с идеальными объектами (смыслами, целями), но идеальное само по себе не существует. Поэтому многие особенности социального поведения человека необъяснимы без обращения к такой материальной основе а это – сфера компетенции естественнонаучного знания.

Несмотря на все неоспоримость тенденции сближения естественнонаучной и гуманитарной культур, речь во все не идет о полном их слиянии. Достаточно разрешения конфликта между ними в духе принципа дополнительности.

Проблема понимания и его соотношения с познанием (и объяснением) обсуждается давно и сегодня является актуальной и во многом дискуссионной. Так, если у Дильтея понимание представлено как проникновение в духовный мир автора текста, неразрывно связанное с реконструкцией культурного контекста его создания, то у Хайдеггера — это специфически человеческое отношение к действительности, способ бытия человека в мире. Согласно Гадамеру, понимание прошлой культуры неотделимо от самопонимания интерпретатора. Поэтому предметом понимания является не смысл, вложенный автором в текст содержание («суть дела»), с осмыслением которого связан данный текст.

На чем основывается понимание? Отвечая на этот вопрос, К. Поппер отмечает, что «понимание основывается на нашей общей человеческой природе («человечности»). В своей глубинной форме это своего рода интуитивное отождествление себя с другими людьми, в котором нам помогают выразительные движения, такие, как жесты и речь. Кроме того, это понимание человеческих действий. И, наконец, это понимание творений человеческого духа»¹.

Прежде всего следует иметь в виду, что процедуру понимания не следует квалифицировать как чисто иррациональный акт, «эмфатическое постижение — вживание». Иррациональный момент здесь хотя и присутствует, но ни в коем случае не является основным, а тем более исчерпывающим всю суть дела

Процесс понимания органически связан с процессом познания человеком окружающего мира, однако не сводится целиком и полностью только к познавательной деятельности. Проблематика понимания не может вытеснить вопросы теории познания, а должна анализироваться на основе диалектики единства познания и предметно-практической деятельности в широком социокультурном контексте.

Поэтому понимание не следует отождествлять с познанием («понять — значит выразить в логике понятий») или смешивать с процедурой объяснения, хотя они и связаны между собой. Однако, чаще всего, процесс понимания связывается с осмыслением, т. е. выявлением того, что имеет для человека какой-либо смысл. Вот почему следует согласиться с выводом о том, что «понимание как реальное движение в смыслах, практическое владение этими; смыслами сопровождает всякую конструктивную познавательную деятельность»¹, есть ее необходимый момент.

Причем понимание может выступать в двух ракурсах: как приобщение к смыслам человеческой деятельности и как смыслообразование. Понимание как раз и связано с погружением в «мир смыслов», другого человека, постижением и истолкованием его мыслей и переживаний. Понимание — это поиск смысла: понять можно только то, что имеет смысл. Этот процесс происходит в условиях общения, коммуникации и диалога. Понимание неотделимо от самопонимания и происходит в стихии языка.

Тем самым смысл — это то, к чему мы апеллируем, когда предполагаем адекватность понимания (у собеседника или читателя) сообщаемой ему информации.

Важная методологическая проблема социально-гуманитарного познания состоит в том, чтобы, исходя из понимания текста как «материализованного выражения духовной культуры», распределить субъективные смыслы, объективированные в текстах, «услышать через них человеческие голоса» и с их помощью проникнуть в «Дух» минувших эпох, чужих культур.

Таким образом, во-первых, любой текст — источник множества его пониманий и толкований. И понимание его автором — только одно из них. Произведение содержит в себе одновременно несколько смыслов. Именно в этом состоит его символичность: символ — это не образ, это сама множественность смыслов. Поэтому понимание текста не может ограничиться лишь тем смыслом, который вложил в него автор. Оно зависит не только от того смысла, который вложил в него автор своего произведения (текста, произведения искусства и т. п.), но и его интерпретатор.

Смысл текста в процессе исторического развития изменяется. Каждая эпоха открывает — особенно в великих произведениях — что-то новое, свое. Новое понимание «снимает» старый смысл, переоценивает его.

Понимание текста — это не готовый результат, а диалектический процесс, диалог разных культурных миров, результат столкновения смыслов «свое — чужое» (Бахтин), диалог текстов, личностей, культур.

Понять текст чужой культуры — это значит уметь находить ответы на вопросы, которые возникают в нашей современной культуре.

В современной литературе существуют различные классификации видов, типов и уровней понимания. Так, Г. И. Рузавин выделяет три основных типа понимания: A) Понимание, возникающее в процессе языковой коммуникации, происходящей в диалоге. Результат понимания или непонимания здесь зависит от того, какие значения вкладывают собеседники в свои слова. Б) Понимание, связанное с переводом с одного языка на другой. Тут имеют дело с передачей и сохранением смысла, выраженного на чужом языке, с помощью слов и предложений родного языка.B) Понимание, связанное с интерпретацией текстов, произведений художественной литературы и искусства, а также поступков и действий людей в различных ситуациях. Здесь недостаточно ограничиться интуитивным постижением смысла (интуиция, воображение, сопереживание и другие психологические факторы).

Краеугольным камнем понимания является принцип герменевтического круга, выражающий циклический характер понимания. Этот принцип связывает объяснение и понимание: для того, чтобы нечто понять, его нужно объяснить, и наоборот. Эта взаимосвязь выражается как круг целого и части: для понимания целого необходимо понять его отдельные части, а для понимания отдельных частей уже необходимо иметь представление о смысле целого. Например, слово — часть предложения, предложение — часть текста, текст — элемент культуры и т. п.

Таким образом, понимание есть постижение смысла того или иного явления, его места в мире, его функции в системе целого. Оно помогает раскрыть бесконечные смысловые глубины бытия.

Наряду с пониманием существует и такая важнейшая познавательная процедура, как объяснение. Ее главная цель — выявление сущности изучаемого предмета, подведение его под закон с выявлением причин и условий, источников его развития и механизмов их действия. Объяснение обычно тесно связано с описанием и составляет основу для научного предвидения. Поэтому в самом общем виде объяснением можно назвать подведение конкретного факта или явления под некоторое обобщение (закон и причину прежде всего). Раскрывая сущность объекта, объяснение также способствует уточнению и развитию знаний, которые используются в качестве основания объяснения. Таким образом, решение объяснительных задач — важнейший стимул развития научного знания и его концептуального аппарата.

В современной методологической литературе в структуре объяснения выделяют следующие элементы: 1) исходное знаниеоб объясняемом явлении (так называемый экспланандум); 2) знания, используемые в качестве условия и средства объяснения, позволяющие рассмотреть объясняемое явление в контексте определенной системы или структуры (так называемые основания объяснения, или эксплананс). В качестве оснований объяснения могут использоваться знания различного рода и уровня развития; 3) познавательные действия, позволяющие применить знания, выступающие в качестве оснований объяснения, к объясняемому явлению.

В области гуманитарных наук используется так называемое рациональное объяснение. Его суть заключается в том, что при объяснении поступка некоторой исторической личности исследователь старается вскрыть те мотивы, которыми руководствовался действующий субъект, и показать, что в свете этих мотивов поступок был рациональным (разумным).

Гораздо большую сферу охватывает телеологическое (интенциальное) объяснение. Оно указывает не на рациональность действия, а просто на его интенцию (стремление), на цель, которую преследует индивид, осуществляющий действие, на намерения участников исторических событий.

Понимание и объяснение тесно связаны. Однако надо иметь в виду, что понимание не сводится к объяснению, так как — особенно в социальном познании — невозможно отвлечься от конкретных личностей, их деятельности, от их мыслей и чувств, целей и желаний и т. п. Кроме того, понимание нельзя противопоставлять объяснению, а тем более отрывать друг от друга эти две исследовательские процедуры, которые дополняют друг друга и действуют в любой области человеческого познания.

Различая эти процедуры, М. М. Бахтин писал: «При объяснении — только одно сознание, один субъект; при понимании — два сознания, два субъекта. К объекту не может быть диалогического отношения, поэтому объяснение лишено диалогических моментов (кроме формально-риторического). Понимание всегда в какой-то мере диалогично».

ВОПРОС 59 Искусство толкования текстов в античной герменевтике

Наше понимание других зависит от умения правильно говорить и точно излагать свои мысли. Умение правильно составить речь зависит от владения искусством красноречия. Это искусство образует свою собственную и относительно самостоятельную область знания — риторику^[xxxvii]. Поэтому вполне правомерным представляется вопрос о связи искусства красноречия с искусством истолкования. Понятно, что и красноречие, и истолкование имеют самое непосредственное отношение к уровню знания (уровню образования и интеллекта) тех, кто занимается этой деятельностью. Поэтому то, как понимает сам оратор (или истолкователь) поднимаемый им вопрос или обсуждаемую проблему находит отражение (встречает понимание или, напротив, непонимание) у аудитории. Это значит, что само понимание, если выделить эту проблему в самостоятельный объект исследования, а в данной ситуации это проблема “оратор — аудитория”, корректируется вполне объективными условиями. Например: тема, подготовленность аудитории, восприимчивость к обсуждаемому аспекту темы, наконец, овладение оратором техникой убеждения и иными формами воздействия на аудиторию.

Результатом соприкосновения знания и понимания при определенных (объективных) условиях оказывается возникновение совокупности довольно действенных (усиливающих понимание) методов, восходящих, как мы увидим дальше, к практике овладения пониманием. Следует подчеркнуть, что проблема понимания формировалась одновременно (и вместе) с проблемой истолкования. И хотя искусство говорения, т.е. риторика, пошла по своему, совершенно самостоятельному пути, общие гносеологические корни этих дисциплин (герменевтики и риторики) вполне очевидны — познание путей овладения пониманием. Это дает повод решать двоякого рода задачу: рассматривать историю формирования герменевтики, обосновывая ее предметную область и ее границы, и при этом выявлять общие точки роста смежных с ней дисциплин, в первую очередь тех, которые самым непосредственным образом соприкасаются с проблемой понимания и практикой овладения пониманием. Такой взгляд позволяет проследить каждый шаг развития герменевтики от искусства истолкования к теории правил искусства и, наконец, к философии понимания.

Теория истолкования и понимания имеет место лишь тогда, когда ее предписания образуют систему, вытекающую из природы мысли, языка и живого слова. Риторика непосредственно связана с системой овладения живым словом и интересна для нас с точки зрения тех начальных опытов систематизации правил, которые составили основу искусства слова, а затем вошли в научный аппарат античной герменевтики в качестве правил истолкования и методов понимания.

Сократ в диалоге “Федр”, посвященном вопросам искусства красноречия, тесно связанного с умением правильно излагать свои мысли, рассказывает о методе составления речей. Этот метод заключается, во-первых, в “способности охватывать все общим взглядом, возводить к единой идее то, что повсюду разрознено” и, во-вторых, в “способности разделять все виды на естественные составные части” (265d–266a). Такое умение возводить частное к общему и из общего получать частное, без чего нельзя мыслить и излагать свои мысли так, чтобы они были понятны, есть диалектика (266 b-c). Этот принцип вошел затем в практику истолкования, и более развитая его форма в дальнейшем получила название “герменевтический круг”. Герменевтический круг как метод понимания рассмотрен в отдельной главе. На данном этапе исследования важно отметить факт интереса античных мыслителей к систематизации принципов правильного мышления и построения речи, которую следует характеризовать как тенденцию к развитию рациональных форм мышления и форм рациональности, составивших феномен, который мы называем европейским рационализмом. Что касается специальной теории красноречия, то в качестве основных принципов правильного составления речей выдвигаются следующие:

1) необходимо начинать с того, чтобы давать точное определение предмета, о котором пойдет речь;

2) этот “предмет” рассмотрения должен соответствовать реальной действительности (“истина” определения);

3) требуется ясное и рациональное разделение речи, в которой четко можно было бы определить все частности;

4) необходимо определять все частности так, чтобы можно было вполне рациональным путем переходить от общего к частному и от частного к общему, последовательно проводя через все содержание речи общую идею.

Таковы, в общих чертах, исходные принципы искусства красноречия (или риторики).

Можно допустить, что умение ставить вопросы и давать ответы, утверждая ту или иную “общую идею”, которую необходимо донести до понимания, сближает античную риторику с герменевтикой как искусством истолкования — искусством наилучшего или наикратчайшего пути к пониманию. Правильная постановка вопроса (проблемы) во многом определяет направление мысли и весь ход развертывания основной идеи. Однако круг вопросов и проблем, касающихся искусства истолкования текстов, а также предметная область герменевтики существенно отличают ее от других дисциплин, связанных с языком, словом и текстом (например, от риторики, грамматики, декламации, литературы и т.п.). И хотя герменевтика имеет самое непосредственное отношение к тексту (и слову), ее основная задача состоит в том, чтобыне просто излагать (переводить на другой язык)текст, авыдвигать такие принципы и подходы, благодаря которым смыслэтого текста мог быть объяснен. Поэтому античная герменевтика, уже у самых истоков своего становления и развития, имела дело с выражением истинногосмысла этих высказываний. Таким образом, предметом герменевтики является смысл, а такженахождение правил освоения смысла, содержащегося в любом тексте — высказанном или написанном.

Риторика, как кажется, также имеет самое непосредственное отношение к правильному выражению истинного смысла слов. Однако сущность риторики не исчерпывается приемами, формулируемыми в виде технических правил, направленных на эффектность речи. Подлинное искусство красноречия неотделимо от истинного знания и имеет своей целью прямое воздействие на слушателей. Искусный оратор способен внушить аудитории определенные идеи в доступной для понимания форме. Но это “внушение” предполагает также определенное воздействие на душевное состояние людей. Он может использовать весь арсенал своих знаний, связанных с основной целью своего вступления или только сообщать что-то, используя при этом когнитивные особенности внерационального воздействия. Искусный оратор может вызвать такое эмоциональное состояния или возбудить такие страсти и аффекты, что само душевное состояние аудитории может быть использовано оратором для утверждения нужной идеи и для возбуждения определенного настроения. Между тем эти “внутренние цели”, интенции оратора могут осознаваться аудиторией — они могут быть адекватно поняты, если аудитория знакома с темой, достаточно в ней сориентирована и эмоционально “подогрета”. Для убедительности достаточно указать на воскресные трансляции из Ватикана проповедей Иоанна Павла Второго. Здесь знание в его чистом виде отходит на второй план, уступая место вере и осознанию верующими сопричастности к тем таинствам христианской веры, которые олицетворяет собой глава католического престола. Момент совместного участия в молитве осознается верующими как факт сопричастности общим таинствам веры, которую символизирует собой Папа. Поэтому его красноречие и сила его собственного голоса уже не имеет никакого значения.

В искусстве красноречия, как можно заметить, силен внутренний эмоционально-психологический момент, который может быть саморегулируем, осознаваем и разумным образом используем также и в повседневной практике обычных людей.

Тот позитивный момент, который обнаруживает риторика (например, в трансформации знания в направленности к адекватному его пониманию), и то, что объединяет риторику и герменевтику — это не только общее отношение к слову, речи, тексту, ко всей проблематике истолкования, но общая задача по систематизации принципов правильной, понятной и доходчивой речи. Именно по части выдвижения системы принципов риторика опережает античную герменевтику. И можно даже сказать, что некоторые принципы риторики со временем успешно используются также и герменевтиками. Кроме того, есть некоторые общие внутренние задачи и у риторики, и у герменевтики. Дело в том, что люди не могут обходиться без способности постигать и оценивать речи, диспуты, длинные выступления, дискуссии, наконец, книги и тексты. Такая потребность присутствует всегда. Она осознается человеком как потребность понимать других при одновременной потребности быть понятым другими. Между тем необходимость рефлексии по поводу понимания как самостоятельной проблемы, не была осознана прежде, чем было найдено слово герменевтика.

Характерной чертой формирования античной герменевтики является использование методологического аппарата смежных дисциплин (в частности, заимствование некоторых принципов риторики) для уточнения собственных границ исследования. С того момента, когда античная герменевтика получила статус самостоятельной научной дисциплины, т.е. научный аппарат герменевтики и ее собственные цели и задачи определились, отношение к риторике внутри нее больше не рассматривается.

Зародившись в недрах античной культуры, в конце Римской республики риторика утратила свое политически-центральное положение и составила в средние века элемент школьной культуры, о которой заботилась церковь. “Риторика, — подчеркивает Г.Г.Гадамер, — не могла пережить обновления, к которому стремился гуманизм, не испытав несравненно более резкой смены своей функции. Ибо открытие классической древности совпало с двумя событиями, последствия которых были чрезвычайно велики, — это изобретение книгопечатанья, а вследствие того невероятное распространение чтения и письма, что связывали тогда с учением о всеобщем священстве”^[xxxviii].

Так начался процесс, который, в конце концов, привел к ликвидации неграмотности, к культуре чтения про себя, в результате чего устное слово, чтение вслух и искусство произнесения речи отошло на второй план. Общая гуманистическая настроенность позднего Средневековья и, в особенности, эпоха Возрождения, стремившаяся к повсеместному воссозданию античных форм как условие для воспроизведения образцов античности, не могла не отразиться на риторике. Искусству красноречия обучали, в большей степени, как искусству подражания этим образцам. Поэтому прямой целью риторики отныне было понимание автора, и эта новая риторика была уже в некотором смысле на пути к герменевтике.

Дальнейшее становление и развитие античной герменевтики шло в направлении сближения ее с логикой, а затем и с философией, по крайней мере, в определении способов объяснения основного содержания и смысла идей, нуждавшихся в истолковании, интерпретации или комментировании историко-философского наследия. Главное, что может указывать на сближение этих двух сфер деятельности, двух областей знания — это общее направление будущих теоретических поисков, которые, в конце концов, придали герменевтике сугубо философский статус научной теории и самостоятельной дисциплины.

ВОПРОС 60 Проблема истинности в толковании юридических текстов

Проблема истины в философии является центральной во всей теории познания. Она отождествляется с самой сущностью, является одним из самых важнейших мировоззренческих понятий, находится в одном ряду с такими ключевыми явлениями, как Добро, Зло, Справедливость, Красота.

Проблема истины в философии и науке является достаточно сложной. Многие концепции прошлого, например, концепция Демокритао неделимости атомов, считалась на протяжении почти двух тысяч лет бесспорной. Теперь она уже представляется как заблуждение. Однако, скорее всего, большая доля существующих сейчас научных теории окажутся заблуждениями, которые опровергнут со временем.

На каждом этапе своего развития человечество располагало только относительной истиной – неполным знанием, содержащим заблуждения. Признание истины относительной связано с бесконечностью процесса познания мира, его неисчерпаемостью.

Проблема истины в философии также заключается в том, что знание каждой исторической эпохи содержит в себе элементы абсолютной истины, поскольку оно имеет объективно истинное содержание, является необходимым этапом познания, включается в последующие этапы.

Способы толкования

Проблема истины в философии потребовала для своего решения нескольких способов толкования этого понятия.

Онтологическое понимание. «Истина – то, что есть». Важно само наличие вещи или предмета. Верность заключения может быть раскрыта в определенный момент, человек откроет его через слова, произведения искусства, сделав тем самым достоянием всех. Однако к случаям разного понимания и восприятия одного и того же процесса такая позиция не критична.

Гносеологическое понимание. «Истина – когда знания соответствуют действительности». Но здесь также возникает множество разногласий, поскольку распространена практика сравнения заведомо несравнимого: реально-материального и идеального. Тем более многие явления, к примеру, «свобода», «любовь», невозможно проверить.

Позитивистское понимание. «Истина должна подтверждаться опытом». Позитивизм рассматривал только то, что можно реально проверить на практике, а остальное выходило за предел изучения «настоящей философии». Подобный подход явно оставляет без внимания многие важные для человека явления, процессы, сущности.

Прагматическое понимание. «Истина — полезность, эффективность знания». Согласно этому подходу верным признавали то, что дает эффект, приносит прибыль.

Конвенциональное понимание. «Истина — это соглашение». Согласно этому подходу, если возникали разногласия, то следовало договориться, что именно считать верным заключением. Такая позиция может использоваться только в течение определенного времени и не во всех областях деятельности.

Скорее всего, проблемы истины в философии объединяют все эти подходы. Истина – то, что на самом деле существует, соответствует нашему знанию. В то же время это определенный договор, соглашение. Она объективна и субъективна, абсолютна и относительна, конкретна и абстрактна.

Большое значение в познавательной деятельности играют вера человека, убеждение, уверенность. В процессе познания субъект становится к миру ближе, объединяется с ним. Познавательные отношения – это отношения заинтересованности, а не безразличия и безличности. В познавательном процессе присутствует волевой выбор веры и убеждения. По сути, вера является отправной точкой познания и его целью. Она позволяет преодолеть тот разрыв, который существует между незнанием и знанием. Проблема истины в философии заключается в выборе более убедительного объяснения. Поэтому для мобилизации своих духовных сил при отсутствии точных доказательств или недостатке информации требуется вера в собственные возможности.

Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 1056; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 14 151617 18 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!