ВЫНУЖДЕННАЯ КОМАНДИРОВКА В ПРОШЛОЕ
ХОЛОД»
Часть 6.
ПРЕДЕЛ ГЛУБИНЫ
Или
НОЛЬ ГРАДУСОВ ПО ХОЛОДУ
Ты увлечен такой игрой,
Фигуры бьются, твоя роль -
Рукою двигая коней,
Ронять на пол чужих ферзей.
Но чья-то пешка, сделав первый шаг,
Пройдя весь путь, тебе поставит мат…
Так началась большая игра.
Но так не решив, кто будет играть белыми,
Они просто убили друг друга…
ПРОЛОГ
Серебристый «Ниссан» переминался с колеса на колесо в огромной гудящей пробке на МКАДе. Он смотрел в окно и думал о чем-то своем. Он возвращался, хотя очень не любил это слово. Странно, вернуться, когда ты уже навсегда хлопнул дверью, а точнее, когда ее закрыли перед самым твоим носом. Обычно он поворачивался спиной к двери и уходил навсегда. Для чего лежать на коврике возле двери и ждать, когда тебя впустят? Зачем ждать, когда до тебя снизойдут и заметят? Зачем громко кричать «Я уйду!», чтобы потом скрестись в эту дверь и ждать, когда тебя услышат. Уходя, уходи! А если все-таки решил вернуться, вернись другим человеком. Но никогда не забывай тех, кто тебя выгнал. В Москве всегда крутились большие деньги. И чем больше становилось этих денег, тем сильнее приходилось крутиться людям. Огромная мясорубка судьбы, которая ломая души и кости, превращала жителей столицы в безликий человеческий фарш. Москва не раз меняла свое лицо. В девяностых она надела смокинг Чикаго тридцатых, и, стоя с «Томми» в руках, любовалась на свои начищенные ботинки «Джимми», заляпанные пятнами алой крови. Но тут же она переодевалась, примеряя на себя то костюм дешевой шлюхи с трех вокзалов, то кислотного удолбанного подростка из ночного клуба. Он посмотрел на нервно гудящие в пробке машины и чему-то в душе усмехнулся. Мы все привыкли драться по правилам, но, когда правила заканчивались, любая драка превращалась в бойню. Ты побеждал и становился королем, и неважно насколько, но ты был им до прихода следующего. Он стал королем. Но оказался в изгнании. У него не было своего королевства. Тогда королем чего он был? И какова была цена этих побед? Нет, он не возвращается, он приходит заново в тот город, который он любил и хотел сделать немного чище. Машины в пробке начали потихоньку двигаться. Как будто из тумана на него навалился призрак давно забытого города. Он стал выше, и, казалось, еще богаче. Но все это была видимость, мираж, в которую он за десять лет разучился верить. Кто, как ни он, знает, что скрывается за этими гладко прилизанными фасадами? За ними прячется уродливое наследие девяностых, которое, посчитав, что оно побилось и выжило, окончательно испортило москвичей своим квартирным вопросом. Да нет, оно даже не испортило, оно уничтожило их. «Москва-Сити» - он рассмеялся, глядя на себя в зеркало. Город, который никогда не спит, потому что боится, что его поимеют. Потому что именно этого бояться его сегодняшние короли, засыпая на своих грязных матрасах, под которыми лежат деньги. Они не спали до самого утра и проверяли своих скелетов в шкафу. Но теперь пришло время скелетов! Для этого он и пришел. «Все тайное становится явным» - вспомнил он слова родителей, взятых из какой-то детской книжки. Москва породила его, а потом засунула в шкаф, посчитав, что мышцы иссохнут, мозг атрофируется и забвение серой пылью и паутиной покроет его прошлое. Но кто сказал, что скелеты хранятся в шкафу? «Зомби!» - хмыкнул он. Всё! Колдовское зелье перестало действовать! Наступило время героев, героев из того самого прошлого, без которого будущего не будет! И пускай он хочет, чтобы эта драка стала бойней! Ведь когда убивают всех подряд, убежать не сможет никто.
|
|
|
|
|
|
Пробка рассосалась, и он вдавил педель газа. Москва будто заглотила машину, и он, попав в ее горло, не спеша, на шипованной, больно ранящей резине, двигался туда, где стучит ее сердце. Он взял с торпеды телефон и набрал номер:
|
|
|
- Да, Чума. Я уже здесь. Но действуй, как договорились. Людей собирай.
ПЕРВАЯ ГЛАВА
НЕПРАВИЛЬНЫЕ ИНВЕСТИЦИИ
- Ты пойми, Тея, - дядя Гена лопаткой отдирал прилипший к сковородке желток, - он просто такой человек.
- Все мы люди! – Тея нервно постучала вилкой по столу, - только одни люди к чему-то стремятся, а другие…
- Да он тоже стремится! – дядя Гена наконец оторвал глазунью от сковородки, - правда у него все берега попутаны. Так уж получилось.
- Так надо учиться заново, - Тея подняла на дядю Гену глаза, - или что, так и жить прошлым и ждать, когда оно само по себе отпустит?
- Ты слишком много от него хочешь, - дядя Гена плюхнул яичницу на тарелку и поставил перед Теей.
- Что-то не хочу, - она отодвинула тарелку.
- Ну как знаешь, - дядя Гена зацепил вилкой большой кусок и продолжил, - тогда время другое было. Представь себе, ему даже где-то стыдно признаться, что у него не только семьи нет, но даже образования! Кто он? Механик какой-нибудь или столяр-маляр… Что он умеет?
- Да уж, - Тея отхлебнула кофе, - я все понимаю, дядь Ген, но и учиться чему-то надо.
- Да кто ж спорит? – дядя Гена присел рядом с ней, - конечно надо. Только это не школа, куда в семь лет привели, и ты пошел. Ты ж не забывай, он не пацан! Ты как-то аккуратнее ему объясни. Мол, времена сейчас другие, мол тот же компьютер нужен не в игры играть и ролики смотреть, а там деньги можно делать. А чтоб понять это, есть что-то вроде курсов… компьютерных.
|
|
|
- Так это я и сама могу научить.
- Да не… - дядя Гена поморщился, - ты это одно, а люди там это другое, учителя.
- Ну с учителями ему в жизни вообще не повезло, - Тея грустно усмехнулась.
- Вот он и боится чему-то учиться, - подвел итог дядя Гена, - ладно, давай, я Марка в школу отвезу, а то оценки за год выставлять будут. Давай, Марк, - крикнул он, - поехали. Все собрал? – тот кивнул, и он легонько подтолкнул подросшего Марка к двери.
В это время на кухне появился Холод. Он отрезал от батона ломоть, залез в холодильник, достал колбасу, рубанул кусок, плюхнул на хлеб и уселся рядом с Теей.
- Слушай, меня не покидает такое чувство, что мы где-то подобрали Йети, - рассмеялась она, - отмыли его, одели и теперь он живет. Вернее, существует, - ее глаза стали серьезными, - вообще, я поговорить хотела.
- Неандерталец! – с набитым ртом поправил ее Холод.
- Значит надо дубиной сначала стукнуть перед тем как разговаривать? – язвительно сказала она, - ну тогда слушай, любимый мой питекантроп. Тебе самому-то не надоело? Пора бы уже…
- Все нормально. Успокойся, - Холод дожевал бутерброд и обнял ее, - давай наскальными рисунками обойдемся. Я и без дубины пойму. В общем, нашел я, чем я заниматься буду.
Тея удивленно посмотрела на него, но он сделал вид, что не заметил и продолжил:
- Не даром я в этих сетях как паук лазил, - он кивнул в сторону комнаты, в которой стоял компьютер, - короче, учредили мы с Вовиком фонд прямых инвестиций. Что долго так? Бумаги собирать задолбались.
- И что же вы с Вовиком умного придумали?
- Да, впрочем, ничего нового. Мы имеем определенную сумму, которую можем вкладывать в то или иное предприятие. Под проценты. Ну по-простому барыжить будем.
- И не взападло? – рассмеялась Тея.
- Да не, мы по-человечьи, под минимальный процент. Ниже чем на рынке кредитных услуг. И с условиями не такими жесткими. Мы начинаем брать свой процент, когда предприятие набирает предел рентабельность. А если оно будет убыточным, мы настаиваем на возвращении залоговой стоимости суммы, которую мы кредитовали.
Тея удивленно подняла на него глаза:
- Это… как?
- Курсы онлайн экономики и рыночных отношений. Хороший сайт, - Холод поднял палец вверх, - даже таким дикарям, как мы с Вальдемаром, все понятно стало. Так что сегодня мы первый ресторан открываем.
* * *
- Слушай, Холод, какое-то название у них косячное, - Вова удивленно посмотрел на вывеску, - это что, мы с тобой в черную жопу инвестировали?
- Володя, «Блэк Ангус», а не «анус»! Порода быков такая! Раньше их где-то за границей выращивали, а теперь у нас, на орловщине.
- Да! Во как люди жили! У нас своих быков девать некуда – марьинские, солнцевские, ореховские, а мы из-за границы везли! Во до чего страну в девяностых довели, - пошутил Вова, - слушай, а если эти быки орловские нам стрелку забьют? Как разруливать-то будем?
- Счет-фактуру им выставим! – заржал Холод, - и справками из СЭС добьем!
Они вошли в ресторан.
Через час все договора были подписаны. Холод несколько раз для приличия чекнулся с хозяином ресторана, так и не попробовав армянского лучшего коньяка «Мамой клянусь!» и они вернулись на парковку.
- Ты сейчас куда? – спросил Вова, залезая в свою «Поджеру».
- Марка из школы надо забрать, а то дядя Гена со своими старперами спортсменами в футбольчик решил погонять. Ну а потом домой. Посидим с Теей, начало моей трудовой деятельности отметим. Кстати, можешь подтягиваться со своей. У тебя ж вроде как там все нормально?
- Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, - Вова зачем-то плюнул себе на дорогие ботинки и матюкнулся, - по крайней мере, удалось уже убедить, что с гор не только что спустился. И поэтому мы сегодня идем в оперу.
- Ну хорошо, что хоть не к оперу, - Холод похлопал по капоту «Поджеры», - давай, Володь, до завтра, если что, на созвоне. А так в офисе увидимся, - и пошел к своему новенькому темно-синему БМВ, спрятавшемуся где-то в глубине парковки.
Похлопывая себя по карманам, Холод пытался найти ключи, но в этот момент на его голову обрушился крепкий сильный удар.
* * *
- Ну вот, очухался!
Холод почувствовал, как в лицо ему плеснули холодной водой и капли потекли по лицу. В голове гудело. Перед ним стоял невысоко роста стриженный паренек и пережевывал жвачку:
- Ну, как говорится, со знакомством! – и в лицо Холода воткнулся крепкий кулак, - я Чума. А кто ты – я знаю. Вот сука! – он выплюнул жвачку, - доктора ебучие! Пятнадцать лет ее жую, а до сих пор курить хочу!
- Ты кто такой? – Холод кроваво сплюнул.
- О! Видно сразу! Деловой чел! – Чума рассмеялся, - поэтому давай без всяких шурэй-мурэй. Я сегодня твой джокер, - он залез в карман и достал серебряный доллар почему-то с дыркой посередине и начал крутить его между пальцев. А потом он остановил монету и поднес к носу Холода, - а это сегодня пускай будет твоей судьбой. Я сейчас тебе предложение сделаю. Не, не подумай ничего плохого, не руки и сердца, я не из этих. Не из заднеприводных. А потому, как говорят, коротко и ясно. Ты это предложение принимаешь, а если нет, ты просто отсюда уходишь. Но с маленьким «но», - лицо Чумы стало злым, - вот эта вот денюшка решит, что ты потеряешь. Решка выпадет – не будет у тебя красавицы жены и умнички сына, - Холод сверкнул глазами, но Чума, не обращая внимания, продолжил, - а орел выпадет, превращу я город Солнца с твоим батюшкой в город золы и пепла. Так что… Развяжи его, Шпигель.
Лысый крепыш полосонул ножом по веревкам, и Холод почувствовал, как руки его стали свободными. Он попытался ударить Чуму, но получил удар в коленку и крепкий удар кулака уронил его на пол.
- Размяк. Удар уже не держишь, - Чума хрустнул костяшками и присел над лежащим Холодом, - так вот, я продолжу. Ежели с монеткой выбираешь вариант – иди. Только я тебе ничего не скажу. Тут уже как монетка упадет – без тебя с ней разберемся. А ежели тыквой своей соображаешь, - Чума постучал по голове Холода пальцем, - то давай мы с тобой первый вариантик обмеркуем. Ну так как? – он поднял окровавленную голову Холода, - будет между нами согласие и взаимопонимание?
* * *
Тея не находила себе места. Холод не приехал за сыном в школу. Его телефон не отвечал. Вова отменил оперу, и они с дядей Геной сидели на кухне. И лишь Марк, не понимая, что именно произошло, тихо сидел в комнате и рисовал что-то у себя за столом. Когда Тея зашла в комнату, Снежок, обычно спокойно спящий на кресле, лежал у порога, и, увидев ее, зарычал. Тогда Тея поняла, что случилось что-то нехорошее.
Первой мыслью было – искать. Вова в сотый раз пересказал их разговор на парковке. Они втроем поехали туда. Машина Холода была на месте. Но когда дядя Гена поднял завалившиеся под соседний джип ключи, у Теи уже не было сомнений – случилось действительно что-то плохое. Вован предложил съездить к владельцу ресторана и «пресануть их там всех – может они что-то знают»? Но дядя Гена остановил его. Они сидели в Вовиной «Поджере» и молчали. Тишина была коварным знаком того, что они не понимали, что происходит и поэтому не знали, что делать. Потом Тея словно очнулась, выскочила из Вовиной машины и запрыгнула в свою, не говоря ни слова. Она резко сорвалась с места. В голове крутилась одна мысль: «Марк!» Нарушая правила и разгоняя пробку сигналами, она долетела до дома за считанные минуты. Марк спокойно спал в своей кровати, а у ног сидел Снежок и смотрел куда-то в пугающую ночную пустоту. Тея почесала его за ухом и обессиленно села на кровать. В голове появилась другая мысль: «Холод». Что же она натворила? Все было бы хорошо, если бы он просто сидел здесь. Зачем ей это надо было? Кому она хотела что-то доказать? Так было бы спокойнее! Вот только кому? Еще утром ей казалось, что так будет лучше для него, ведь зверь, запертый в клетку… Да какой он, к черту, зверь? Человек. Любимый, самый родной человек, без которого ей сейчас очень плохо и страшно. Тея старалась гнать от себя дурные мысли, но они все накатывали и накатывали, пронзая сердце страхом. Она вспомнила, как он долго привыкал к этому городу, как он все время оглядывался и хотел вернуться домой, когда они гуляли… как недоверчиво относился к соседям и пытался вместо лифта подняться по лестнице. Тогда она убеждала его, что он просто отвык от людей, что будет все нормально, он привыкнет к ним и скоро станет таким, как все. А ведь он поверил ей! И что вышло? Она обхватила голову руками и тихо заплакала…
* * *
Он сидел перед горящим в ночи монитором компьютера. «Фонд прямых инвестиций» … Почему-то ему стало смешно. Деньги из дерьма и крови под проценты. Это кем же надо быть, чтобы вот так вот выложить свой портрет, рассказать о себе, о своей семье и партнерах? Неужели ни на секунду не хватило головой подумать? Нет! Люди просто разучились бояться. Он снова усмехнулся. Время же прошло! А время-то, как говорится, лучший будильник, и когда он зазвонит, он может зазвонить не для тебя, а для тех, кто о тебе не забыл. Он давно уже не любил принципиальных людей, потому что сам когда-то был таким. Но он и остался таким. Менялись люди, менялось время, менялись ценности, а принципы оставались. Многие неплохо начинали, но плохо заканчивали. Вернее, не заканчивали вообще. Они останавливались на полпути, меняя принципы на деньги, комфорт или выгоду для себя. А он остался таким. Герасим на все согласен! Но с принципами. Он просто засунул эти принципы кому-то в задницу, и, даже играя в чужие игры, он всегда знал, что в чужой игре будут его правила. Он щелкнул по фотографии Холода пальцем: «Вот в каком ты дерьме не извалялся, но все равно не понял одной простой вещи – раз попал – вонять будешь всю жизнь! В какое дерьмо попал – тем и вонять будешь. И не надо ничего придумывать! Запах пройдет, привыкнешь. Зато счастлив будешь, что другого дерьма в твоей жизни не случилось. Так что добро пожаловать, дружище, и извольте понюхать то дерьмо, в которое Вы окунулись первый раз. Только за принципы в этот раз развести никого не получится. Назвался груздем – так и живи в кузове. Один раз убил – теперь будешь убивать всю жизнь» …
* * *
- Ну вот значит, - Чума ногой пододвинул к Холоду стул, - в ногах правды нет, особенно когда они от страха трясутся. Значит, как я понимаю, монетку мы уберем и поговорим, как умные люди.
- Ладно, - процедил Холод.
- Так вот. Зная твои заслуги из прошлого, которых никто не умаляет, есть к тебе предложение. Еще раз повторюсь. Пристойное!
- Давай уже – Холод сверкнул глазами.
- О! Вот за такого тебя я и слышал! – Чума поднял вверх указательный палец, - вот что с человеком пиздюлина животворящая делает! Слушай и кумекай! Есть дяди плохие.
- Да ладно? – скривил рот Холод.
- А ты прикинь! – Чума хлопнул себя по коленке, - не все еще вымерли динозавры! Их вымирали-вымирали, а с них только рога с когтями отвалились, а зубы те же остались. А как паслись они на лугах, так и пасутся, рядом с тупыми коровами.
- Слышь, ты, блять… Зоолог любитель, - Холод посмотрел на Чуму, - давай ты свои сказки про Годзилл пионерам втирать будешь.
- Всё-всё-всё, - Чума примирительно поднял руки, - воры это, которых нам с тобой, дружище, предстоит убрать. Я б может и один справился, но, боюсь пукан надорвать. И суеты не люблю. А потому мне напарник нужен. И твою кандидатуру избрали большинством голосов.
- А ты, как я понимаю, особо и не против был, - ответил за него Холод.
- Да мне что в анфас, что в профиль, - улыбнулся Чума, - побыстрее сделаем – побыстрее и вернемся. Я в свое, куда тебе знать не надо, а ты хоть к семье, хоть в свой город Солнца, мне, в принципе, срать.
- А ты не боишься… - Холод потрогал рукой ноющую челюсть.
- Ой, да ладно! - громко рассмеялся Чума, - я в детстве в штаны отдристал, пока на горшок ходить не научился! А потом…, - он стал серьезным, - у тебя вариантов-то нету. Сделаешь все – свободен. Да ты и сейчас свободен. Хочешь – иди. Я просто монетку подброшу, а там уж как получится.
- Ладно, давай, показывай.
Чума бухнул на стол пачку фотографий:
- Вот они, красавеллы! Расклад по ним по всем есть. Работаем, как сказали. Четко, без вопросов и в срок.
- Прям бюро добрых услуг, - Холод взял пачку фотографий и начал рассматривать.
- Ага. Творим добро. Я за бабло. Ты за разбитое ебло…Короче, подготовка неделя, - серьезно продолжил Чума, - а дальше… Ну джокера уж точно с монеткой не будет.
* * *
Тея подошла к окну. Ночь. И город. Только сейчас она поняла, как без него ей одиноко. И неважно, что на кухне сидели Вован и дядя Гена. Неважно, что Владлен уже брал в аэропорту Мадрида билет на ближайший рейс до Москвы. Неважно, что Баир с Левчиком уже гнали по федеральной трассе в сторону столицы. Совсем неважно было ей, что Доцент уже крепил на доску фотографию Холода, чертил идущие от нее стрелки и рисовал знаки вопроса…. Неважно, что Иуда читал эсэмэски от Марка «Папа пропал»… Она взяла со стола рисунок Марка. Холод, сам Марк, она, Снежок, дядя Гена, Вова, Баир, Левчик, Владлен, Иуда и где-то вдалеке, на снежной верхушке горы Кирилл… Тогда она поняла. Ей не одиноко. Ей страшно. Страшно не только за него, но и за себя, и за всех этих людей, которые готовы на все, чтобы его вернуть, потому что ей без него так невыносимо плохо…
- Вот так неудачно инвестировались, - Вован подошел к ней и положил руку на плечо, - ну ты это… давай… не ссы, порешаем.
ВТОРАЯ ГЛАВА
ВРЕМЯ ПЛАТИТЬ ПО КРЕДИТАМ
- Слышь, Энштейн, чё ты мне мозги рисуешь? Я из-за этого бабла полгода тележил, с экономистами всякими, шманамистами, налоговой, хуёговой. Башка базарит, мы их в офшорах потеряем, потом инвестиционную контору замутим, и они нам прямо на карман и плюхнутся, бабосы-то эти, мы товар людям уже отправили, а они по безналу всё перевели. Где бабки-то тогда? Они мне должны были капнуть?!
- А вот Башка, наверное, так не думает, - парень поправил очки и в упор посмотрел на Луку, - смотри сюда, - он повернул к нему ноутбук, - вот состояние твоего счета, а вот Башки.
Лука в упор уставился на монитор:
- И как ты это? Откуда?
- В легкую. Ломанул. Ты просил деньги найти - вот они, вся сумма уже снята и обналичена.
- Так это чё? Меня Башка опрокинул?
- Ну это уже тебе решать. Давай, Лука, мы с тобой сразу рассчитаемся.
- Ну ништяки, - усмехнулся Лука, достал из стола пачку стодолларовых купюр и кинул ее парню, - держи, Энштейн, только смотри, если чё...
- Смотреть тебе надо было, - парень смахнул деньги в папку, - давай, Лука, - он поднялся из-за стола и направился к двери.
- Компутер свой забери, - окликнул его Лука.
- А это тебе на память.
Энштейн шел по коридору, достал из кармана телефон, что-то быстро набрал на клавишах, вставил себе в ухо наушник, в котором грозно орал голос Луки: «Башку найти!!! Прикинь, Алехан, эта гнида нас опрокинула! ... Да не, он не при делах вообще был, походу просто на бабло повелся... Да ты чё, меня за кого держишь? Никто не знает, что ты вообще в Москве! ... Эй, братан, я тебе отвечаю, я чё, фишку не секу, что ты по ФСБэшному в розыске? А с Башкой разрулим всё. Он с таким баблом недалеко убежит, оно реально как западло, хуже чемодана без ручки тянет... Да, короче, сегодня подъеду... На хазу к тебе? Ну так и ништяк, лучше на нейтралке встретиться... В Новогиреево кафешку помнишь? У Анзора, там по-свойски все и перетрем»...
Энштейн вытащил наушник из уха и выкинул телефон в урну, вытащил из кармана другой и набрал номер:
- Алехан сегодня в девятнадцать тридцать будет в Новогиреево в кафе у Анзора. Отбой.
* * *
Чума нехотя поднялся с дивана, посмотрел на часы на мобильном и засунул телефон в карман, потом чертыхнулся, вытащил его и сломал пополам. Подошел к шкафу, достал оттуда спортивную сумку. Звякнув ей, направился к двери. Закрыл дверь на ключ и позвонил соседям:
- Ключи Полине Георгиевне отдайте. И вот тут деньги, - он отсчитал триста долларов, - еще за десять дней, а то у меня командировка закончилась...
По привычке он спустился с шестого этажа без лифта, подошел к стоящей Газели, залез в нее, закурил и тронулся. Попетляв по проходным дворам, остановился возле гаражей, загнал туда Газель, по-быстрому вытащил из середины несколько больших коробок, зашвырнул туда сумку, потом достал с полки банку, вытряхнул ее и взял документы. Сравнил фотографию на старом и новом паспорте, закурил, и, не отпуская зажигалки, поджег старый паспорт. Потом он посмотрел на часы, затушил сигарету и запрыгнул в кабину. В восемнадцать тридцать Газель стояла напротив кафе в Новогиреево.
* * *
- Да ты пойми, - Лука разводил руками, уже выходя из кафе, - Башку мы уже нашли по-любэ, но он для приличия сначала в отказ пошел, дуру включил, но ничего, завтра уже соловьем курским петь будет.
- Только давай он у тебя побыстрее петь будет, и ноты правильно брать, Лука. Я тебя по-человечьи просил, люди надежные должны быть. Мне эта сделка вот как нужна, - он прислонил два пальца к кадыку, - это тебе, Лука, не фуфел, твой нефть сливать и на тачках номера перебивать. Другой уровень, люди другие, авторитетные, уважаемые, а ты под это дело гопоту подписал. У Башки на лбу «дебил» написано. Знаешь, я в бабу Ягу поверю, а не в то, что Башка компьютер знает. Он что, хакер у тебя? Вот так, как факир, деньги туда-сюда перекидывать. Не, тут дело в другом...
Они уже приблизились к выходу, и Алехан толкнул входную дверь...
* * *
Чума сидел в кузове Газели и, нервно пощелкивая ногтями по прикладу винтовки, смотрел на часы: двадцать ноль-ноль... Он отодвинул кусок надорванного тента и уставился в стеклянную витрину кафе - двое поднялись из-за стола и направились к выходу. Вместе с ними встали люди из-за двух соседних столиков. Пальцы, выбивавшие дробь на прикладе, замерли. Рывком руки он заслал патрон в патронник, прижал приклад к плечу и просунул винтовку в отверстие в тенте.
* * *
- По ходу, Лука, это замануха какая-то. Это...
И тут же острая пуля пронзила Алехана прямо в грудь, оборвав на полуслове. Лука от неожиданности присел, быки суетливо забегали, наивно полагая, что в движущуюся мишень тяжелее попасть. Несколько попадали, а один из молодых кавказцев запоздало накрыл Алехана прямо своими ста двадцатью килограммами чистого борцовского веса. Но пули больше не летали, и вокруг стало почему-то очень тихо. Лука, спрятавшийся за каким-то декоративным растением в кадке, выглянул наружу. Попадавшие охранники тоже поднялись. На мозаичном полу остался лежать только Алехан, из-под которого медленно расплывалась огромная лужа крови. Испуганный бык, прикрывший убитого, начал нервно оправдываться, что он совсем никого не хотел придавить, тем более «вот так совсем сильно», но Алехану было уже все равно... Ведь его душа уже как-то очень неуверенно стучала в ворота рая.
* * *
Чума выпрыгнул из Газели, оглянулся по сторонам и быстро скрылся в подземном переходе, смешавшись с толпой подмосковных работяг, спешивших на электричку. Уже в тамбуре он достал сигарету и мобильный:
- Да. Ну всё, уволился. Рассчитались. Теперь ты по Бесу работаешь. Ну давай, до созвона. Дай прикурить, - он повернулся к стоящему рядом человеку, отключив мобильный и засунув его в карман.
- Чё, уволили? - сочувственно спросил парень и протянул ему зажигалку.
- Да не, сам ушел. Заколебался...
- Тебе вон повезло, рассчитали, - парень горько усмехнулся, - а я вон полтора месяца за «небалуйся» въёбывал!
- Бывает, - уже сочувственно ответил он.
- Водяры хлебнешь? - парень вытащил из внутреннего кармана куртки «чекушку».
Чума подул на стекло двери и нарисовал на нем крестик:
- Да не, братан, извини, чего-то не хочется...
* * *
- Ну и чё, Лука, сказать-то хочешь? - Бес хищно прищурив глаза, смотрел на него, - значит, заходишь ты с Алеханом в кафе, забились перед этим, понятно всё. Выходите вы, там пули летают, и Алехана так красиво между делом шмаляют.
- Слышь, Бес, а я почем знаю у Алехана с кем какие терки?
- А вот это ты знать-то должен был, - Бес приподнялся и плеснул себе «Хеннеси». Мне уже отзвонили. Башка - твой? - Лука кивнул, - ну вот Алехан и растрещал, что твой Башка его кинул. Гонцы скоро поспешать будут. Не, ну конечно черти они, базара нет, но мне мазы рамсить сейчас ни с кем нету. Так что, Лука, сам выруливай. Чё Башка базарит-то?
- Да нет у него никаких бабок, - Лука тоже взял бутылку и налил себе. Так под дуру косить не можно. Может Алехан сам чего намутил? У него-то край-то немеряный был. У нас с Башкой всего пятнадцать процентов. Кинул он сам горцев своих, а они его и зашмаляли, а теперь еще и с нас получить хотят.
- С тебя, - поправил Бес.
- А че с меня? - Лука вытащил из коробки сигару, - ну приедут, ну выверну я им карманы, покажу слоника пустого, я же все бабки в это дело вложил. Ну отдам я им Башку, и чё?
- Да не вперлись им твои слоники, даже с Башкой вместе. Их наличность интересует, которой у тебя, по ходу, и не просматривается. Слышь, Лука, ты бы с Тучей перетер. Он дядька правильный. Развалит если чего там по понятиям всё. За Алеханом-то Али стоит, так что... Я сказал, а ты думай. Давай, бывай.
* * *
Окровавленного Башку вытащили из погреба на даче и бросили к ногам Луки.
- Ну чё, Башка, - Лука пнул его голову дорогим ботинком, - надумал ты на холодке чего?
- Слышь, Лукаша, ты что, во мне крысу увидел? - зло бросил Башка окровавленными губами и сплюнул, - так не там ищешь.
- А ты скажи, где мне искать? Может тогда поживешь чуть-чуть, вместе поищем.
- Ты, да если бы у меня эти бабки были, поди увидел бы ты меня? - усмехнулся Башка.
- Тоже верно. А как они на твоем счету оказались? Обоснуй!
- Ты знаешь, а я красиво пиздеть не умею. Не было их там. Ты сам в голову возьми - я их положил, я их снял... Где я их снял? Я че, за один день в Швейцарию что ли слетал? Я невыездной. А счет мой личный, именной!
- Ну мог людей подключить.
- Были б у меня люди - стал бы я с тобой вязаться, - Башка потрогал рукой разбитую скулу, - я тебе сразу сказал - Алехан что-то мудрит. Зачем он предоплату попросил? Я тебе говорю, всё это черномазые терки. Тебе кто мой счет отдал?
- Ну за это ты не волнуйся, там человек проверенный. А вот то, что тебя подставили - сам вижу. Иди давай, рожу сполосни и всё, проехали. Разруливать сейчас будем, к Туче поедем.
- А с Бесом ты уже базарил? - приподнялся Башка.
- Базарил. Ему уже отзвонились и стрелку забили. Пока ему. А после нам.
* * *
Холод поднял трубку.
- Это Энштейн. Фаза два. С Бесом вышли на контакт. Он твой. Сегодня в восемнадцать ноль-ноль, гостиница «Борисовские пруды», номер четыреста два.
- Понял тебя, Энштейн. Что с Лукой?
- С Башкой назначили встречу Туче.
- Всё. Отбой.
* * *
Бес вышел из своего «Мерседеса» и, оставив жестом водителя в машине, направился к гостинице. В фойе и возле лифта толпилась кучка приезжих. Брезгливо подняв полу кожаного пальто, Бес в перчатке нажал кнопку лифта. Вместе с ним туда ввалился весь «восточный базар». Еще раз брезгливо поморщившись, Бес вышел на четвертом этаже и направился в конец коридора, читая на дверях номера. Неожиданно позади него раздался грохот. Он обернулся и увидел человека в черной толстовке с капюшоном, из-под которой тот вытащил УЗИ с глушителем и наискось прошил Беса. Бес припал к двери и ввалился в номер четыреста два. Кавказцы за столом подпрыгнули.
* * *
- Слышь, Али, - Туча вместе с Лукой и Башкой стояли перед интеллигентного вида кавказцем, который нервно перебирал четки, - ты вот за Алехана поговорить хотел? - Туча злобно сверкнул железным зубом, - а базар-то сейчас и за Беса будет. Ничего не хочешь сказать?
- Слышишь, Туча, - с легким акцентом ответил Али, - ты меня сколько лет знаешь? Алехан - это серьезно. Бес - тоже плохо.
- И вот это ты мне сейчас сидишь и трешь? - злобно скривил рот Туча, - когда Бес в больнице сказал, что в него типа черный шмалял. Ты мне сидишь и свои «тысяча и одна ночь» травишь? На пацанов хотел Алехана слить? Правильно. Кто Алехан? Апельсин. А Бес - вор.
- Алехан - по-первой племянник мне, - поднялся из-за стола Али, - и ты на меня своими буркалами не зыркай. Предъявить пришел - предъявляй. Я чистый. Если Беса кто из наших шмальнул - я тебе сам его голову принесу, мамой клянусь. А потом сядем и про Алехана поговорим. Я все сказал, Туча.
- Говори, - Туча засунул руки в карманы, - да не заговаривайся, Али. Ладно, после побазарим. Мне к Бесу надо. Давай, покатили, - он, не прощаясь с Али повернулся и вышел.
* * *
- Да, - Холод снова взял трубку, - Бес споткнулся, но не упал.
На том конце он услышал голос Чумы:
- Разучился, брат. В больничку езжай и все доделай.
* * *
Бес лежал на кровати и тяжело дышал. Аппарат искусственного дыхания методично подавал в легкие воздух. Зашел врач, посмотрел на приборы, потрогал пульс, проверил капельницу и Бес почувствовал, что дышать ему становится все труднее и труднее. Он повернул голову и увидел, что на табло аппарата искусственного дыхания сплошные нули. Врач опустил маску и с улыбкой посмотрел на Беса:
- Давай, Бес, - Холод усмехнулся, - не кашляй, - и вышел.
Пройдя по коридору, «врач» подошел к служебному лифту и вставил карточку. Молодая медсестра оценивающе посмотрела на него:
- Вы что, новенький?
- Да, - он широко улыбнулся, - самый новенький.
Охранники Беса вошли в палату и так и не сумели понять, что аппарат качает воздух в уже мертвые легкие их пахана.
* * *
Али, узнавший, что Бес час назад скончался в больнице, сел в свой «Майбах» и жестом бросил водителю - домой. В Москве сейчас оставаться опасно, - подумал он, - зря он с Алеханом затеялся, и с Бесом вышло как-то странно. А у Тучи он в любимчиках ходил. Ведь наворотит сейчас делов, старый, не разобравшись. Кому это все надо было? - он откинулся на мягком кожаном сиденье, - ведь все только успокоилось... Десять лет прошло, как они мочили друг друга как бешеные шакалы, десять лет! Десять лет, как закончилось то время, время больших денег и большой крови, - Али достал сигарету и закурил, вспомнив себя еще совсем молодым и дерзким. Он достал бумажник и вытащил фотографию - Белка, Попик, Петеля, Саид, Метис, Аслан, Пальчик, Туча, совсем молодой Бес и его Алехан. Тогда они были вместе. Прежде чем сесть за стол и преломить общий хлеб, было много всего, - он жадно втянул сигаретный дым, - ведь его тогда Метис чуть на ножа не поставил из-за рынка, - Али улыбнулся, поднеся фотографию к подслеповатым глазам, - а сколько ментов тут не поместилось! Менты пускай у себя в уголовке помещаются...
И тут он сообразил, что они стоят на месте:
- Ты что, Ваха, не понял? Домой трогай, быстро!
Водитель с холодными глазами вместо черноокого Вахи резко повернулся к Али и со всего размаху воткнул заточку в грудь.
* * *
Джип с Лукой, Тучей и Башкой приехал на их место встречи с Али. Они вышли из машины и направились к черному «Майбаху». Туча постучал пальцем по тонированному стеклу, но в ответ последовала тишина. Никто не отвечал. Башка дернул дверь и оттуда вывалился Али. На груди его заточкой, как бабочка каким-то энтамологом была приколота фотография. С уголка удивленно приоткрытого рта стекала тонкая струйка крови…
* * *
- Ну и кто из вас здесь мозги рисует? – злые глаза Тучи уставились на Башку и Луку, - слышь, клоуны, а через это всё, - он ткнул пальцем на мертвого Али, - вы меня во что-то нехорошее не вляпали?
* * *
- Да ты чё? - Лука развел руки в стороны, - Туча! Чтоб мы такое?! Мы чё, совсем отбитые что ли?
Башка испуганно закивал:
- Не, Туча, даже не думай.
- А вот я уже и не знаю, что мне думать, Туча сплюнул. Это ж надо! Вроде и бабки не такие большие, а нас как тараканов мочат! Как будто на дворе девяностые! И теперь вам это все разруливать, - Туча сплюнул.
- Уже нам, Туча, - поправил его Лука.
* * *
Холод взял телефон:
- Али у Аллаха, Чума. Я беру Тучу, а Шпигеля под Башку заряжай. Лука твой. Отбой.
* * *
Он включил телевизор. На экране появилось радостное лицо репортера:
- Итак, Москва, кажется, вернулась в девяностые! Фактически в центре столицы вспыхнули разборки между преступными группировками столицы. За несколько дней было убито несколько криминальных авторитетов, так называемых воров в законе. Пока не ясны ни мотивы, не лица, совершившие данные преступления, но уже очевидно – лихие девяностые возвращаются!
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
ПРОСРОЧЕННЫЕ ПЛАТЕЖИ
- Ну что, никаких вестей? – загорелый Владлен, поздоровавшись с дядей Геной и Вовой, посмотрел на заплаканную Тею, сидящую за столом.
Она отрицательно помотала головой:
- На парковке мы нашли вот это, - она положила на стол ключи от его машины, - и всё. Дальше ничего.
- Как же ты так? – Владлен посмотрел на Вову.
- А как «так»? Я поехал, он пошел.
- Слушайте, - Владлен сел за стол, - на всех нормальных парковках есть камеры видеонаблюдения…
- Проехали, - оборвал его дядя Гена, - мы в России живем. Там стояла камера, но его машина была в мертвой зоне, - Вова непонимающе посмотрел на Гену, а тот пояснил, - ну, где не видно ничего, - он развел руками, - хотя на въезде на воротах камера стояла. Доцент ее проверяет. После Вовы выехало шесть машин. Видимо в одной из них вывезли его. Но запись такая, что не то, что номеров, марки машин не разглядеть.
- А он сам не мог…? – начал было Коркин.
- Нет, не мог, - перебила его Тея, - не мог, Владлен.
- Ладно, где у вас тут душ? Мне б сполоснуться с дороги, - закончил разговор Владлен.
А Вова тем временем сел к плазме и щелкнул пультом. Ведущий с суровым лицом начал с полуслова:
- А сейчас мы хотим предоставить слово нашему эксперту. Как Вы думаете, возможен ли так называемый откат страны в девяностые?
Мужчина с волевым подбородком посмотрел с экрана прямо на Вову и ответил:
- Я не исключаю этого момента. Мало того, в нынешней ситуации такой вариант более чем вероятен. Я уже неоднократно предупреждал об этом. Сейчас, отсидев большие сроки, возвращаются бандиты из девяностых. А так как на тот момент они были довольно молодыми, то им и сейчас не так уж много лет. Они будут сражаться за свой кусок пирога. Я думаю, что слишком поспешно отмененная смертная казнь за статью «бандитизм» сыграет им только на руку, потому что они все еще живы. Пока они отбывали наказания, кто-то другой занял их места, слился с госструктурами и добился неограниченного влияния. Так что конфликт неизбежен. Можно сказать, что мы сейчас наблюдаем во всей красе столкновение новой и старой школы. Старые воры-законники, мягко говоря, расслабились, став по сути обычными бизнесменами. А те, кто путем угроз, насилия и шантажа выводил их на криминальный Олимп и поддерживал их власть, по сути дела остались ни с чем. И сейчас они просто пришли за своей долей. Я неоднократно поднимал этот вопрос и на уровне Государственной Думы, и на уровне правительства, - мужчина развел руками, - как так? Все знают, что он вор, об этом говорится по радио, телевидению, он гордо заявляет об этом сам, причем публично, но он почему-то не находится в местах лишения свободы!
- То есть Вы, господин Косарев, фактически обвиняете правоохранительные органы и власть в бездействии?
- Именно в этом конкретном случае – да, - мужчина сделал паузу, посмотрел на ведущего и продолжил, - воров в законе уничтожает преступная машина, фактически ими же самими и созданная. А я не раз предлагал существенно ужесточить наказание для лидеров так называемых преступных сообществ. Почувствовав всю суровость наказания, они не вели бы себя так вольготно. Но в данном случае, как ни странно Вам это может показаться, я на стороне тех, кто уничтожает эту накипь человеческую.
- Но это же фактически идеализация преступного мира?
- Нет, это суровая правда нашей жизни, - Косарев снова посмотрел с экрана на Вову, - вор должен быть наказан! И причем сурово!
- Идите сюда! – позвал Вова, - я, кажется, вкуривать начинаю. Где-то я такое уже слышал!
* * *
- Ну и куда ты собрался с рожей такой, - подруга Бошки смотрела, как тот выгребает из шкафа шмотки и скрученные рулоны денег, - а как же Мальдивы, Котя?
- Послушай, Кися, - Бошка поднял разбитое лицо, - ты же не хочешь, чтобы твоему Коте яйки отрезали по самые ушки? – та испуганно замотала головой, а он продолжил, - поэтому Котя сейчас уедет ненадолго, а потом Кисе позвонит, и она к нему приедет. А пока, - Бошка швырнул ей денежный рулончик, - Кися купит себе такое бикини, что все другие Киси на море от зависти ссаться как последние мыши будут.
- А еще можно парео и очки, - мечтательно закатила глаза девица.
- Да хоть блять ласты с маской, главное, чтобы трахаться не мешали! Ладно, давай, - он чмокнул подружку, - и, если кто звонить спрашивать будет – скажешь, как обычно, что не знаешь, где я, типа хрен знает, где его носит.
Он захлопнул дверь и вышел в подъезд. Оглядываясь по сторонам, спустился во двор. Стоянка с его новым джипом была метрах в двухстах. Бошка пошел быстрым шагом, но остановился перед огромной лужей. Пока он размышлял, что лучше – перепрыгнуть через нее, уделавшись по самые уши, или аккуратно перейти, провалившись по колено, из подворотни выскочил ничем неприметный жигуленок. Его резко ослепил свет фар. Он почувствовал страшный удар куда-то в бок, от которого хрустнули ребра. Бошка хотел что-то крикнуть, но изо рта вырвался какой-то то ли хрип, то ли свист и комки алой крови. Он пытался подняться, но не мог. В это время жигуленок неспеша сдал задним ходом, после чего переехал его поперек. Из машины вышли две темные фигуры, взяли Бошку вместе с сумкой и бросили в песочницу на детской площадке.
На утро «Кися» вывела гулять свою карликовую собачку Дездемону, при этом увлеченно рассказывая своей подружке по телефону о дорогом купальнике, парео, очках от Гуччи и таком милом и щедром Коте. Собачка залезла по привычке в песочницу, но, быстро сделав свое большое собачье дело, не спешила ее покидать, остервенело рыча и разбрасывая песок задними лапками. Кися дернула поводок, но собачка продолжала упираться, рычать и копать. Тогда девица отвлеклась от телефона и посмотрела вниз. В песочнице лежал ее любимый Котя, перемазанный кровью, песком и собачьим дерьмом. Дездемона рычала на Бошку, ясно давая понять – даже мертвым он ей не нравится.
Кися уронила телефон и громко закричала.
* * *
Лука вышел из машины и спустился в подземный переход:
- Твою ж ты за ногу! Понастроли! Сигарет купить негде!
Во рту неприятно мешал запах вчерашнего перегара. Вчера он в сауне вместе со шлюхами и дорогим коньяком пытался хоть как-то успокоить проснувшийся в нем страх. Страх ушел, но вместо него пришло жуткое похмелье и адский перегар. Сейчас ему хотелось одного – просто затянуться табачным дымом. И насрать, что врачи запретили ему курить!
Переход был пуст. Лука побрел по нему в сторону другого выхода и вдруг словно из ниоткуда перед ним появилась фигура парня в облаке ароматного табачного дыма.
- Слышь, ты, курит есть? – окликнул его Лука.
Парень остановился и вытащил пачку сигарет. Лука выудил дрожащими пальцами одну и воткнул в пасть:
- А зажигалка?
- А чё, так не умеешь? – криво усмехнулся Чума.
Лука хотел что-то ответить, но не смог. Из горла вырвался какой-то свист, как из пробитой шины, а между ребер воткнулась финка.
Лука качнулся и попробовал зажать рукой рану, из которой фонтаном била кровь. Но Чума ударом ноги отбросил его к стенке, воткнул финку в живот и провернул ее. Последнее, что увидел Лука – свои кишки, которые вывалились наружу из распоротого живота.
- Курить вредно, дядя, - усмехнулся Чума, - особенно когда потроха такие слабые.
Он вытер нож о брюки Луки, засунул в висящие на боку ножны и, что-то насвистывая, удалился. Тусклый свет перехода освещал труп Луки, изо рта которого почему-то не выпала так и не подкуренная сигарета.
* * *
Туча сидел за рулем своего мерседеса и рассматривал окровавленную фотографию, которую он взял с убитого Али. Тогда вся эта история только началась. Началась она нехорошо. Тогда они делили какой-то рынок. Он уже даже не помнил какой – тогда все рынки были одинаковые. Но почему-то все они выбрали именно его. Для начала они принялись долбить коммерсантов, которые платили конкурентам, а потом, когда рынок опустел, взялись друг за друга. Когда жертвы со всех сторон начали измеряться десятками, они все-таки уселись за стол переговоров. Спорили несколько дней, обещали друг другу самые жестокие методы расправы, но потом все-таки нашли общее решение – рынок снесли и на этом месте появился офисный центр, где каждый имел свою четко обозначенную от аренды долю. Так они поняли, что воевать друг с другом бессмысленно и начали действовать сообща. Но время не пощадило партнеров Тучи, и сейчас, - он улыбнулся, - он стал последним и единственным оставшимся в живых владельцем здания, приносящего в месяц сотни миллионов рублей. Не зная почему, Туча завел машину и направился туда. Он подъехал к центру вечером, когда рабочий день уже заканчивался. Охранник, узнав его, пропустил на VIP-парковку. Припарковав свой мерседес, он достал из кармана именную ключ-карту от служебного лифта и неспешной походкой направился к нему. Проведя картой по датчику, он услышал, как лифт скрипнул где-то наверху и стал спускаться. На парковке было как-то подозрительно тихо. Туча подумал, что он зря отпустил охрану, посчитав, что без кортежа он будет менее заметным. Зачем-то он достал из кармана телефон и набрал номер своего помощника. Но в этот момент лифт спустился и открылся. Туча облегченно выдохнул и вошел в него. Он нажал кнопку верхнего этажа, но в этот момент услышал голос:
- Эй, подождите! Наверх, дедуля? – Холод рукой придержал начавшие закрываться двери.
- Наверх! А тебе-то что? – возмутился Туча, - ты вообще кто такой?
- Ну, наверх, так наверх, - засмеялся Холод, - и Богу там привет передавай.
С этими словами он закинул в лифт гранату с вырванной чекой и отпустил двери. Туча с открытым от страха ртом прижался к стенке. В этот момент его помощник наконец поднял трубку:
- Алло. Туча, ты?
Но вместо ответа в трубке раздался сокрушительный взрыв.
* * *
- Ну вообще, - Доцент посмотрел на Вову, - если рассматривать это чисто теоретически и гипотетически…
- Да ты практически смотри, - перебил его Вова, - Холода ведь уже раз так заряжали. Ваши, кстати. Ну как ваши… Оборотни.
- Слушай, Володь, - Доцент встал на цыпочки и похлопал Вову по плечу, - ты успокойся. Есть такое слово – «резон». Знаешь, что это? – Вова кивнул, - не, Вов, это не резать кого-то, это выгода. Так вот. Давай отталкиваться от того, кому это сейчас надо.
- Да тем же и надо! – Вован покачал головой.
- Вот, - резюмировал Доцент, - выходит, что эти люди из прошлого все это время не выпускали Холода из виду, следили за ним, а в нужный момент зарядили. Вопрос только вот в чем – подо что?
- А что, «как» уже не интересно? – снова перебил его Вова.
- Методов много разных существует. То, что он сам все это делает, я не уверен. Потому что одна из машин – Газелька, которая выезжала с парковки, уже засветилась на убийстве возле ресторанчика. Ну ты понял. Машинка та угнанная. Хозяин, как привезли в Лефортово, так первым делом что он спросил – целы ли там пять коробок памперсов. Так вот что получается. Холода на этой машине увезли, а потом из нее же и стреляли. Значит он уже не один. Меня, конечно, к расследованию не допустили, типа «не твое дело». Но шепнули – работал снайпер, причем очень профессиональный. Так что… там человек несколько. И, возможно, если принять твои доводы, один из них Холод. Остается главный вопрос – кто будет следующей мишенью?
- А хрен его знает, - Вован почесал подбородок, - сейчас все ворье в Москве. Кризисы, шмизисы… Они все к бабкам поближе кучкуются.
* * *
- Ну вот и славненько, - Чума плеснул в стакан водки и пальцами подтолкнул его к Холоду, - давай за упокой. Пусть земля им сверху плитой гранитной многотонной будет. А ты красава! – Чума хмыкнул, - я уж думал облажаешься.
- Дальше что? – Холод покрутил грязный стакан и поставил на стол.
- А дальше свобода и южная погода! И мы на море пароходом! Всё, дружище, считай ты отработал, но есть тут еще один типчик, - он вытащил фотографию и положил на стакан, - его сделаешь и всё. Мы тебя забыли – ты нас. И разойдемся мы, как лыжники на лыжне – оба задом в разные стороны. В деньгах, я так понимаю, ты не нуждаешься, но премиальные мы тебе пару мешков картофельных подбросим. И гуляй, дядя Холод, подальше от ментов, поближе к югу. Может хоть там отогреешься.
Чума достал из кармана свой доллар, подкинул его и прихлопнул на тыльной стороне ладони.
Холод поднял фотографию со стакана водки. С нее на него изучающе смотрел Иуда…
ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
СОВСЕМ НЕ ДЕТСКИЕ КАНИКУЛЫ
Доцент смотрел на стену в своей комнате. Фотография Холода, вокруг которой были развешены фотографии недавно убитых воров в законе. Как это все связано – он никак не мог понять. Кроме того, что каждый на этих фотографиях был преступником. Неужели кто-то один такой совсем правильный и кристально честный в миг решил избавиться от всего преступного мира? И начал не с мелких сошек, а с королей. «Интересно, - вслух подумал Доцент, - в принципе, криминальный мир - это колода карт. Начинается с обычных шестерок… Да нет… Скорее даже с двоечек. До шестерки еще надо дожить».
Он представил себе, сколько народу было убито, когда формировалась эта колода. Четыре туза. «Да нет же! - он сам вслух снова перебил свои мысли, - туз только один! Странная какая-то колода! И туза в этой колоде может побить только джокер. Или два джокера, - продолжал он размышлять вслух, - предположим, один из них Холод. Тогда кто второй? И кто тот самый туз, кого они будут бить сейчас? И самое главное – в чьем рукаве эти джокеры? Кто держал их там до поры до времени, пока карты собирались в эту колоду? Допустим, джокеры побьют туза. И что тогда произойдет? Короли снова будут драться, чтобы стать этим тузом. Да что короли? Даже шестерки захотят стать вольтами! Упорядоченно сложенная колода станет хаотичным сборищем ничем не связанных карт разных мастей. А тот, у кого были джокеры в рукаве, размешает ее и веером выкинет на стол. И каждый будет сам за себя и против всех, потому что, когда нет туза, их никто не сможет побить сверху, а значит бить они будут друг друга, выясняя, чья масть сегодня козырная. Так значит выходит, это новая война? Война, которую кто-то развязал специально? Война, у которой будет начало, но не будет конца? Война, в которой выиграет только тот, кто держал джокеров в рукаве? Значит, если Холод и кто-то еще - джокеры, то остается только понять – кто туз, и кто тот хозяин джокеров, который держал их, проигрывая, только для того, чтобы выкинуть на туза сразу обоих».
Доцент вплотную подошел к фотографии Холода и сказал, глядя в его глаза: «Ну хоть знак какой-то подай!»
* * *
Приехали Баир и Левчик. Тея молчаливым кивком поприветствовала их и впустила в квартиру. А за столом на кухне уже которые сутки шло совещание. Вован упорно предлагал прессануть теперь уже не армян, а всех бандосов и начать искать продажных ментов. Его горячий пыл остужал Владлен, объясняя, что развязанная ими война результат будет иметь резко отрицательный и может навредить Холоду. К их дискуссии подключились Баир и Левчик, которые предложили пообщаться с ворами, чтобы получить может быть хоть какие-то зацепки. Тея молча слушала их и уходила в комнату Марка. Там она тоже сидела и молчала. А на кухне продолжали разгораться словесные баталии. Все парни кричали, спорили и, наконец, приходили в который раз к выводу, что Холода в это кто-то втянул и так этого оставлять нельзя. Дальше старые версии происходящего обрастали новыми подробностями и догадками, которые еще больше запутывали его поиски.
Тее казалось, что она сходит с ума, что это какой-то страшный сон и она никак не может проснуться. Масло в огонь подливал телевизор, который Вова почему-то обозначил надежным источником информации. Но информации было слишком много, и она была такая противоречивая…
Тея уже не старалась понять, как убийства воров связаны с ним. Единственное, что она осознавала, что, если это все-таки был Холод, должны были быть очень веские причины, заставившие его пойти на это. Она знала, насколько он отдалился от этого мира. «А если не отдалился? - врезалось в ее голову, - может он навсегда остался таким и просто притворялся хорошим отцом, мужем, другом и чего-то выжидал? А потом щелкнул выключатель, и он превратился в чудовище?» … Но она тут же гнала эту мысль. Нет! Так играть нельзя! Иначе он не хотел бы стать обычным. А потом она лучше всех знала, как он устал от всего этого и какой путь прошел, чтобы заслужить простое человеческое счастье. Нет! Его заставили и вынудили сделать это!
В комнату вошел дядя Гена и сел рядом с ней.
- Отдохнуть тебе надо, а то вон уже которую ночь не спишь, - он приобнял ее, - давай-ка мы сделаем так. Мы сейчас с Марком соберемся и поедем в мой город, - Тея подняла на него удивленные глаза, - так лучше будет, - пояснил дядя Гена, - поверь, нас там никто не тронет. Это ж мой город. Там мои ж спортсмены не только бандиты. Секция-то борьбы одна была. Все мальчишки у меня занимались. А сейчас выросли, мэрами стали, депутатами, начальниками полиции. Там не Москва. Там все по дружбе и знакомству решается. И Снежка захватим для надежности. Да, Марк? – он посмотрел на Марка, который повернулся, сидя за столом, и улыбнулся ему, - ну тогда иди, рюкзачок собирай. Прямо сейчас и поедем. Там у меня дача, рыбалка, клубника. Тебе понравится!
- Дядь Ген, ты же не думаешь, что он это сам? – Тея с надеждой посмотрела на дядю Гену.
- Не думаю. Все это у него в прошлом осталось. Он сейчас другой. Это сделал тот, кто не хочет, чтобы он был другим. Знаешь, был у меня парень один. Выходил он на ковер бороться, побеждал всех, а чемпионом не был. Вернее, был. Победил всех. Стал призером, а дальше не пошел. А знаешь почему? - Тея вопросительно посмотрела на него, - потому что себе он уже все доказал. А другим доказывать ничего не собирался. Вот и Холод так. Он уже давно всем все доказал. Доказал, что он лучший. И кто-то вспомнил о том, что он лучший и заставил его бороться снова. Не ради медалей, а из-за банального человеческого страха. Ты же не забывай. Он человек. Давай, держись. Звони нам с Марком, - и он вышел из комнаты.
Тея пошла на кухню, где споры кипели, как чайник на плите, о котором просто забыли.
- Я говорю – надо с Иудой связаться, - сказал Баир.
- Да у Иуды и без нас дел… выше крыши, - остановил его Коркин. Вон, его братву мочат!
- Подождите, - поднялся из-за стола Вова, - вот Доцент говорит – кто цель? Кто мишень? А вы не подумали, что Иуда -то главный! У этих у всех…
Тея посмотрела на них и предложила:
- Ребята, а давайте на дачу поедем. Там как-то спокойней и думается лучше. А то мне кажется, мы все уже загоняемся.
- Езжайте, - в кухню зашел дядя Гена, - вы большие мальчики и девочки. Думаю, без стариков, детей и животных лучше разберетесь. У нас же все-таки каникулы, да и вам отдохнуть не помешает.
* * *
- Короче так, - Чума посмотрел на Холода, - нужна нам тачка.
- Так пойти и взять надо, - ответил Холод.
- Так мы и возьмем? Чё бабки-то платить? – хмыкнул Чума.
Они шли по двору.
- Во! Эта подойдет, - Чума остановился возле старенького БМВ, - сигналка наверняка левая, так что я сейчас за пару сек управлюсь. Ты давай пока по сторонам погляди, на стреме постой.
В руках Чумы появилась какая-то острая спица, и он присел возле двери машины, подсвечивая себе телефоном.
Холод стоял возле машины и смотрел по сторонам. Ночь была лунная. Окна большого дома уже почти все погасли. Людей не было. Вернее, они были, там, за пластиковыми окнами и железными дверями. Холоду пришла в голову странная мысль – людям стало по фигу. Если раньше они еще чего-то боялись, то сейчас им все по фигу! Они стали безразличны. Безразличны друг к другу, безразличны сами к себе… У каждого из них теперь свой мир. Они поселились в социальных сетях и создали вместо себя странных двойников – более успешных, красивы, умных и богатых. Они обменивались сообщениями, забивали друг другу там стрелки, рамсили длинными постами, написанными заглавными буквами, а потом довольные собой засыпали, чтобы проснуться и понять, что они никто, и чтобы разубедить в этом себя и всех остальных, снова лезли в сеть. Казалось, все они врали друг другу. Только вот зачем? На этом его мысль оборвал вышедший во двор какой-то молодой парень с телефоном в руках.
- Слышь, - прошипел Чума, - давай-ка ты его «того», а то всю нашу контору с тобой попалит.
Холод кивнул и пошел.
Парень с телефоном не заметил Холода и врезался прямо в него.
- Эй, ты чё? – начал он и тут же осекся. В его живот уперся пистолет с глушителем.
- Тише. Трубочку дай сюда, - тихо сказал ему Холод. Напуганный парень протянул телефон, а Холод продолжил, свободной рукой вслепую нажимая кнопки на телефоне, - сейчас дяденька тебе быстро сообщение напишет и выстрелит тебе в животик. Ты упадешь и будешь лежать. Как будто мертвенький. Будет крови много и больно. Но ты молчать будешь. А потом, когда милиционеры и врачи приедут, скажешь, что это сообщение надо Доценту передать из отдела «М». Понял? – пацан кивнул, Холод положил телефон ему в карман, подставил пистолет к ребрам и выстрел. Пацан рухнул, а Холод вернулся к Чуме, - ну что, поехали?
- Ну ты и даешь! – Чума похлопал рукой по рулю, - взял так вот и завалил кабанчика.
- Свидетель, - произнес Холод и дальше погрузился в свои мысли, в сотый раз убедившись, что живое общение все-таки лучше любых социальных сетей. Ведь так сообщения быстрее доходят.
* * *
Доцент несколько дней не спал и продолжал смотреть на эти фотографии. Ему повсюду мерещились колоды карт, в которых вместо картинок были фотороботы преступников. Иногда ему казалось, что он сходит с ума, а мысли и идеи, словно тугая веревка, стягивают его череп и с хрустом ломают мозги. «Нет. Надо чуть-чуть отдохнуть», - он поднялся с кресла и начал собирать бумаги в свою диджейскую сумку. В этот момент вошел дежурный:
- Там это, парня подстрелили во дворе. И тот, кто стрелял просил тебе вот это передать, - дежурный протянул Доценту телефон и вышел.
Доцент вздохнул и вернулся за стол, зажег лампу и начал проверять содержимое телефона… Так. Селфи на краю крыши, кривляющиеся лица пьяных подростков, какие-то машины, музыка однообразная с кучей ненормативной лексики… Так… Страничка в соцсети. Все то же самое – фотографии и музыка. Дальше… Контакты: Леха Змей. Кила. Машка-шлюха. Мама. Папа. Братан… Снова мимо. Список отправленных сообщений – пусто. Полученные – просьбы перезвонить от мамы, папы, братана, Килы, Машки-шлюхи и Лехи Змея… Больше ничего. Доцент положил трубку. Да. Жизнь подростка явно не отличалась разнообразием и была в принципе такой же тупой, как содержимое его телефона. «Ищи, Доцент!» - сказал он себе, и снова взял телефон. Фотографии «я с бутылкой», «я с машиной», «я с Машкой-шлюхой» … Он попробовал включить музыку, и какой-то гнусавый голос под однообразный бит огорошил его: «Я бандит, и ты убит, жри мой шит под гангста стайл, я на районе держу всех, как сталь». Доцент выключил и облегченно выдохнул. «Кто-то его подстрелил, - пронеслась мысль, - и он попросил передать телефон ему, Доценту. Где логика?». Он снова взялся за телефон. Так. Условные платежи. Мимо. И тут Доцента осенило! Заметки! Он щелкнул пальцем и вошел в меню. Всего одна заметка. Какой-то странный набор знаков. Доцент взял ручку и выписал их на лист. Так. Если поставить пробелы и убрать цифры… «ЗАВТРА ДОМ ИУДЫ».
«Иуда!» - кольнуло в мозгу Доцента! Вот он, Туз в колоде! Козырной Туз! Туз, которого не бьют другие Тузы, но бьет Джокер. Он понял, кто отправил ему сообщение.
* * *
Тея с парнями приехали на дачу. По привычке она стала искать в клумбе ключ, но его там не было. Она недоуменно оглянулась и попыталась заглянуть в окно. Вован инстинктивно полез за спину в поисках несуществующего ствола. В этот момент дверь открылась:
- О! Ну вся команда в сборе! Как в старые былые времена! Все течет, все меняется. А у нас все по-прежнему! Ну, «конничива», систер! – на пороге дома стоял Кирилл с бутылкой виски в фиолетовой кожаной куртке.
* * *
- Ну и как ты здесь оказался? Почему ты не звонил?
- Узнаю свою систер! – Кирилл усмехнулся и отхлебнул виски, - а может я соскучился.
- Ага, - посмотрела на него Тея, - потянуло на березки, затосковал по любимой даче, любимой сестре… Давай уже рассказывай, что ты там натворил?
- Скажу проще. Кое-какие проблемы имеются. Но незначительные и решаемые. Как говорят японцы: то, что у нас - вас не касается. Да ладно, я шучу, систер, не напрягайся. Просто я там задолбался. Скучно мне стало.
- Ну тогда добро пожаловать в наше веселье, камикадзе, - Вован протянул ему руку и посмотрел на руку Кирилла, - ну если все пальцы на месте, значит якудзой не стал. Ты это, куртеху-то подними.
- Зачем? - не понял Кирилл.
- Проверю. Драконьев там у тебя с гребнями на всю спину нет?
* * *
- Вот этот дом, - указал Чума, - охрана там неебовая. Раньше здесь лагерь пионерский был. Так что, думаю, если все вместе пойдем, музыкально получится. Тут покумекать надо.
- Я пойду сам, - остановил его Холод, - мне здесь бывать приходилось. Здесь корпуса жилые. На КП один с автоматом стоит. Возле корпусов еще несколько прогуливаются. Один возле беседки с прудом пасется. А сам, - он кивнул головой в сторону лагеря, - там домик двухэтажный небольшой.
- Слушай, а почему мы тебе доверять должны? – проскрипел с заднего сиденья Шпигель.
- Только потому, что ты еще живой, - остановил его Холод, - если б я хотел от вас избавиться, можешь поверить, я бы способ нашел. А потом я про джокера с монеткой хорошо слишком помню.
- Слышь, Чума, он чё, бесстрашный? – дернулся Шпигель.
- Ты пасть завали. Сам так сам. Хозяин – барин, как хочет, так и парит. Короче, - Чума посмотрел на Холода, - в общем, на все про все у тебя час. Телефон не выключай, - он набрал номер Холода, - если чё не срастется, - он повернулся к Шпигелю, - мы тут все гранами закидаем. Устроим тут им Хиросиму с Нагасаки. И тогда, дружище, извиняй, как выйдет. Так что работай не за страх, а за совесть. А лучше и за то, и за другое. На, - он протянул Холоду АКС(у) с глушителем, - и вот еще, не забудь, - он протянул ему запасной магазин, - уверен, что монетку подбрасывать не надо?
Холод молча взял оружие и патроны и вылез из машины.
* * *
Холод тихо прокрался вдоль забора. Он пытался понять, получил ли Доцент его сообщение. Так. Первый человек с автоматом. Холод обхватил его шею рукой и слегка надавил. Тот захрипел от нехватки воздуха. Холод аккуратно опустил его на землю и попробовал на шее пульс. «Живой. Не пережал», - пронеслась мысль. Второго, который стоял у беседки и любовался прудом, он вырубил ударом в кадык. Снова проверил пульс – и этот живой. Потом неслышной тенью в утреннем тумане скользнул к домику и влез в окно. Быстро поднялся по лестнице наверх. Там его ждал третий охранник. Удар в солнечное сплетение, и тот обмяк.
- Красиво работает, - Чума одобрительно кивнул головой, слушая телефон, - профи. Не то, что ты, - он посмотрел на Шпигеля, - устроил бы там трах-бабах. Видно, чувак жить хочет.
Холод тем временем полуприсядом крался по коридору. Дверь. Пальцем снял автомат с предохранителя. Аккуратно толкнул дверь. Иуда поднялся из-за стола и их глаза встретились. Раздался сухой выстрел. Иуда вскрикнул.
- Ну всё, - усмехнулся Чума, - готов наш старичок-боровичок. Поехали, ребята.
Он сбросил вызов на телефоне и тут же набрал другой номер:
- Ну всё. Вызывай гражданинов «лисионеров» своих. Они ж у тебя тут неподалеку? Да… Он там. Всё исполнил. Уверен. Сейчас мне Эйнштейн видосик пришлет. Он на нем камеру установил… А… Вот! – он щелкнул пришедшее на другой телефон сообщение, - испуганные глаза Иуды, выстрел, звук падающего тела. Конечно, отправлю тебе. После того, как ты мне денюшек мешочек отправишь. Ну все. Давай. Надеюсь, мы друг другом довольны.
Он положил трубку, взял еще один телефон и набрал Эйнштейна:
- Давай, всю свою электронную трихамудрию отключай, а то там сейчас менты будут. Сворачиваемся, короче.
Чума выключил телефон и завел машину. Старенький БМВ, почувствовав себя молодым конем на стрелке в своей бандитской юности, крякнул и помчался в сторону Москвы.
* * *
- Так, у нас есть не больше десяти минут, - Доцент посмотрел на Холода.
Иуда поднялся и посмотрел на рубашку, испачканную искусственной кровью. А Доцент продолжил:
- Значит так. Мне сообщили, что ОМОН проводит здесь операцию по задержанию убийцы вора в законе. Скорее, воров. Все эти убийства вешают на тебя, - Доцент посмотрел на Холода, - поступил анонимный звонок в главк, что называется из проверенного источника. Я здесь нахожусь со следующей легендой – маньяк тут где-то рядом орудовал, мы вели осмотр, услышали выстрелы и приехали первыми. Вас, - он кивнул Иуде, - мы выносим, как тела вместе с вашими охранниками и отвозим в наш морг. Надеюсь, с документами у вас проблем не будет? – Иуда кивнул, - значит покинете страну. Транспорт мы предоставим. А тебе придется сдаться, - он посмотрел на Холода, - я пока не знаю, что происходит, но наверняка, ОМОНовцы, которые едут, готовы стрелять на поражение. В нашем присутствии они делать этого не будут. Тем более по легенде – это мы тебя задержали. Нам придется тебя им передать. Но у нас все-таки получится отслеживать все, что происходит с тобой. Это хоть какая-то гарантия, что пока идет следствие, тебя в тюрьме не тронут. Скорее всего, тебя отправят в один из закрытых спец изоляторов. Так что ты понимаешь, что тебя там ждет. Шансов мало, - Холод кивнул, - но все-таки это шанс. Тем более, повторяю, там мы сможем контролировать, чтобы со стороны администрации там с тобой ничего не произошло. Дело-то довольно резонансное, и на опытах прошлого… В общем, мы постараемся избежать ошибок.
- А что дальше? – Холод посмотрел на Доцента, - это ж мне чё…
- Ждать, - остановил его Доцент, - только ждать. Пока я бессилен. Потому что пока даже не понимаю, что происходит. Так что с зэками ты остаешься один на один.
- И ты думаешь у меня получится там долго оставаться?
- Не захочешь оставаться – сбежишь, - Иуда посмотрел на Холода, - делов ты, конечно, наворотил, - но дам я тебе одну подсказочку. Должок у меня перед тобой, - Иуда посмотрел на кровавое пятно, - да и как никак мне родственничек. Тут человечек мой один с этапа пришел. Интересную мне басенку рассказал. Она давно среди воров гуляет, что есть некий Каин. Он нашу братву в девяностых ой как мочил. Ты перед ним кутек паршивый. А потом он исчез. Тогда все гадали кто он – мусорской или из наших, - Иуда посмотрел на Доцента, - так вот. Этот наш на этапе одного человека и заметил. Он его в девяностых брал. Опер правильный. А тут раз – и хуже, чем зэчара матерый. Наш паренек божится, что это он. Но перестраховался. У вертухая одного спросил. Так вот на этом «оперке» шесть мокрых. Ментов он стрелял и на пожизненное себе зарабатывал. И его из зоны в зону гоняют. И везде он калечит кого-то и ломает, как будто бежит. Может он это и есть. Но это так, моя думка. Так что, если повезет и сложится, его как раз в спец изолятор с этапа сняли. Может он тоже такой, как и ты, а значит поможет. Все-таки одно с ним дело делали.
- В какой? – поинтересовался Доцент.
Иуда назвал.
- Ну, я думаю у нас получится тебя туда отправить. Всё. Время, - Доцент посмотрел на часы, - ложитесь туда, я вам сейчас укольчик сделаю на всякий случай, чтоб пульс был незаметен. А ты, - он кинул Холоду наручники, - надевай.
В это время ворота лагеря с грохотом вынес ОМОНовский БТР. Раздались выстрелы и все пространство лагеря заполнили собой люди в черных одеждах и черных масках.
* * *
- Ну вот, Кирюха, добро пожаловать в Россию! Сейчас посмотрим, что нам телевизор расскажет, - Вова щелкнул пультом.
- Слушай, а с Холодом как там все? Все так серьезно? Я смотрю вон сестра… - поморщился Кирилл.
- Ну чего серьезного-то? Он и не в такое говно вляпывался. Но вылазил. А Тея, она просто женщина. Переживает. Эмоции.
«На подмосковной даче одного из преступных авторитетов задержан так называемый убийца воров в законе. Хозяин дачи стал его последней жертвой. Сейчас мы видим, как его тело выносят из дома»…
Вова уставился немигающим взглядом в телевизор.
«А вот и сам подозреваемый!»
Вова увидел человека очень похожего на Холода, которого выводили ОМОНовцы лицом вниз.
- Да не, это не он, - Вова повернулся к Тее и парням, стоявшим в дверном проеме.
Но в это время камера крупным планом показала руку задержанного, на которой были золотые часы, которые Тея и Вован подарили Холоду год назад. Рядом с часами был защелкнут стальной браслет. Тея закрыла руками лицо. А диктор продолжал:
«Пока сотрудники правоохранительных органов не дают никаких комментариев, но нам стало известно, что преступник задержан опергруппой, проводившей розыскные мероприятия по поимке сбежавшего серийного убийцы, уроженца этих мест. Услышав выстрелы, они направились туда. Так и был задержан подозреваемый. А мы задаем набивший оскомину вопрос – закончились ли те девяностые или нас продолжают обманывать? Ведь, как известно, убитый авторитет представлял собой так называемую элиту преступного мира. По имеющейся информации представители преступного мира соберутся на его похоронах и, спустя какое-то время начнут передел сфер влияния. Что нас ждет в будущем? С вами был…».
ПЯТАЯ ГЛАВА
ВЫНУЖДЕННАЯ КОМАНДИРОВКА В ПРОШЛОЕ
- Я должна его увидеть! – Тея смотрела на Доцента.
- Думаю, это не очень хорошая идея, - серьезно ответил он, - время сейчас очень неподходящее.
- Зачем он это сделал? – Тея сжала кулаки так, что ногти больно впились в ладони.
- Это как раз тот случай, когда обстоятельства выше нас, когда не можешь поступить по-другому.
- Ну а если поконкретнее? – в разговор вмешался Коркин.
- Конкретнее? – Доцент прикусил уголок губы, - скажу так. Есть некие силы, которым не нравится мироуклад в криминальном мире. Они уже пытались его изменить, еще с девяностых.
- Это раньше началось, - поморщился Баир, - сучьи войны.
- Ну тогда давайте пойдем еще дальше. Углубимся в историю, - продолжил Доцент. Семнадцатый год. Что называется, современная Россия. Как при царях боролись с ворами, можно сказать в нескольких словах – их сажали в остроги, рубили руки, кат, палач, клеймил им лоб, а иногда их просто забивали всей деревней. Быть вором было стыдно и опасно. И вот мы подходим к современной истории. И так уж вышло, что в России появилась политика, а вместе с ней и новая каста заключенных – политические, которые отбывали свои сроки с обычными банальными уголовниками. И вот грянула революция, первая, Февральская. И на свободе оказались не только политические заключенные, но и воротилы криминального мира, с которыми политические неизбежно соприкасались и были вынуждены взаимодействовать. И те поняли, что их бывшие сокамерники и братья-каторжане становятся первыми лицами государства. И как же этим было не воспользоваться? Да и власть их не сильно чуралась. Ведь у них была сила. Тем более на дворе уже была Великая Октябрьская революция. И так уж вышло, что рядом с политическими заключенными у власти оказались откровенные матерые преступники со своеобразной формулировкой – пострадавшие от царского режима, которые никогда не прекращали общения со своими коллегами, которые воровали и грабили на улицах. А тут убийство большевика Урицкого и начало красного террора. Вот тогда и появился бандитизм. Вспомните Леньку Пантелеева. И государство снова при помощи посредников прибегло к помощи воров. Они, конечно, уже не блюли воровской кодекс, но связи имели. А так называемые бандиты нарушили один из основных воровских догматов – красноперых не мочить. Так они стали вне закона не только у государства, но и на улицах. И пока товарищи наверху строили коммунизм, воры и бандиты самозабвенно мочили друг друга вплоть до самой смерти Ленина. А потом к власти пришел отец всех народов товарищ Сталин, который, кстати, и сам был из бывших террористов-бомбистов. Начались политические репрессии, и снова была совершена та же ошибка – политические оказались в лагерях вместе с уголовниками. Но, естественно воры, называвшие Сталина отцом и коловшие его портрет на груди возле сердца, веря примете, что чекист в Сталина стрелять не будет, начали их уничтожать. Но случилась Великая Отечественная, на которую, как вы знаете, многие ушли прямо из-за колючей проволоки, поверив в амнистию и отпущение всех грехов. И воры не стали исключением, нарушив тем самым второй закон – не служить государству. А потом война закончилась, и обманутые воры вернулись в зоны. Но там они уже были вне воровского закона и превратились в так называемых «сук». Но их было больше. Они прошли пекло войны и стали сильнее тех, кто этот закон придумал. Их так и называли – «ломом опоясанные». И они, борясь за свою жизнь, почувствовали силу и фактически истребили клан настоящих воров. И немалую роль в этом сыграли те самые «товарищи», которые не могли управлять ворами в законе, а «ссученными» могли. Но несмотря на это, институт воров сохранился и выжил. О себе они заявили в шестидесятые-семидесятые годы, когда стали появляться первые «цеховики». Ну предприимчивые воры их и обкладывали огромной данью, так как цеховой бизнес был довольно криминален и за него предусматривался большой срок. А плата ворам гарантировала спокойное пребывание на зонах. Но то ли воры обнаглели, то ли цеховики почувствовали силу денег, но они стали менять «крышу». А учитывая то, что многие из них были как раз детьми тех самых «товарищей», они и прибегли к помощи высокопоставленных «товарищей», а со временем создали свои преступные группировки, которые могли противостоять ворам-законникам. Тем более уже шла война в Афганистане, и дефицита в обученных бойцах, оказавшихся ненужными, в принципе не было. Позже к ним подключились ушедшие из большого спорта спортсмены. Так страна вошла в перестройку, и расклад сил поменялся. ОПГ стало слишком много, а владений слишком мало. Так начались кровавые девяностые, и воры в законе были теми, кто хоть как-то эту бойню сдерживали, имея рычаги давления на бандитов в тюрьмах. Но кого-то такой расклад не устроил. И воров начали стрелять. А банды тем временем пополнялись новыми солдатами, тем более Афганскую войну сменила Чеченская. Но и это путем сложных переговоров и компромиссов удалось остановить в начале двухтысячных. Воры по-прежнему оставались арбитрами, третеями, и прекращали войны одним словом. Было более-менее спокойно и вот…
- Так Холод какое отношение к этому всему имеет? – перебил его Кирилл, - и мы все…
- Ну двое из вас прямое точно, - Доцент указал на Баира и Левчика, - насколько я понимаю в воровской терминологии, один из вас является смотрящим, а второй положенцем. А Холод… Скажем так. Он лидер одной из так называемых бандитских группировок, состоящей из военных и спортсменов, я так понимаю активным членом которой был Владимир. А господин Коркин также вместе с Холодом принимал участие в истреблении тех самых воров.
- Апельсинов, - поморщился Коркин, - да и дело это давно было.
- Так вот, - продолжил Доцент, - есть те, для кого это срока давности не имеет. И этот «кто-то» воспользовался умениями и навыками Холода. Ведь все-таки он преступник, - он посмотрел на Тею, - я рад бы Вам помочь, но пока это выше моих сил. Скажу Вам так. Он виноват. Но его заставили это делать. Вполне вероятно тем, что расправятся с Вами и ребенком, потому что вы его слабое звено.
- Господи, - прошептала Тея, - это какая-то страшная сказка.
- К сожалению, нет, - сокрушенно ответил Доцент, - это правда нашей жизни. Но есть и другая правда. Она заключается в том, что да… мне не понять его действий и поступков, но еще больше мне не понять тех нелюдей, которые втянули его и таких, как он, в свою грязную игру. Я его вытащу! Завтра его переводят из СИЗО с Матросской Тишины в спец лагерь. Думаю, там я смогу устроить встречу, - Доцент снова посмотрел на Тею, - я обещаю, как только мы найдем тех, кто сделал это, он вернется. Правда, это будет очень тяжело. Все архивы девяностых уничтожены. Те, кто этим занимался… кто-то умер, кто-то ушел на пенсию. Но я чувствую, разгадка там. Вы можете написать ему. Я сумею передать. Ну все. Мне пора, ребята.
- Слушай, - уже стоящего в дверях Доцента остановил Коркин, - ты про мента из девяностых говоришь? – тот кивнул, - ну а если есть такой мент? Пойдем, посекретничаем.
И они вышли и пошли к машинам.
Вова и Кирилл вышли на крыльцо.
- Слушай, Володь, а это…
- Даже не начинай, мой японский друг, - апельсины – это воры неправильные, а не фрукты. Хотя фрукты они, в принципе, еще те. А про лимоны, маслины и ананасы сам догадаешься, уже большой.
* * *
- Ну ёб твою мать! – Кольцов стоял и любовался на свой новенький «Туарег», который обосрали вороны, - к деньгам, - начал размышлять он вслух… но его отвлек женский голос:
- Здравствуйте, Вы Кольцов? – перед ним стояла красивая девушка с уставшими грустными глазами.
- У меня прием с девяти до часу по нечетным каждого месяца. Можете у секретаря записаться на следующий месяц, - он снова повернулся к своей обгаженной машине, но девушка не уходила, - а о чем Вы хотели поговорить?
- О моем… муже, - ответила Тея.
- А поконкретнее? – не поворачиваясь переспросил он.
- О Холоде – услышал он мужской голос.
У Кольцова задергался левый глаз:
- Ёб твою мать! Точно не к деньгам!
Перед ним стоял тот самый Владлен Коркин.
* * *
Холод сидел на нарах, прислонившись к холодной стене. В руках у него был листок бумаги…
«… даже не знаю, с чего начать. Не хочется, чтобы так глупо все заканчивалось. Поэтому не хочу писать банальных слов. Просто знай, нам неважно, почему это произошло, не важно, когда… Я просто хочу, чтобы все это поскорее закончилось. Глупо писать «ты там держись», «мы будем за тебя бороться» … Я не хочу, чтобы ты думал, что я считаю тебя слабым. Я просто буду рядом с тобой. Всегда ...
Знаешь, если бы я сейчас тебя увидела, я, наверное, сказала бы больше, но сейчас напишу то, что никогда бы не смогла сказать… Я никогда не задавала себе вопроса, как живут такие люди, как ты, а теперь понимаю. Вы живете все время оглядываясь. Я попробовала так жить. Это очень тяжело и страшно. Теперь я понимаю, почему ты все время куда-то бежишь. И прошу тебя лишь об одном … Не беги, пожалуйста, от нас. Остановись и подумай. Не думай на бегу. Ты сможешь. Ты сильнее нас всех вместе взятых.
Помнишь, однажды ты мне сказал: «Живи… и чувствуй». Теперь я тебе скажу: «Почувствуй и живи».
Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 446; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!