ЧАСТЬ ПЕРВАЯ – ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ (1, 12–7, 16)
Сначала Апостол 1) объясняет, по какой причине переменил план своего путешествия, 1, 12–2, 11. Затем 2) беседует о высоте христианского откровения и всего домостроительства спасения, излагая и то, как оно водворяется на земле, 2, 12–7, 1. Наконец, 3) выражает радость и утешение, доставленные ему прибытием Тита и всем, что видел он в Коринфе и что передал ему, 7, 2–16. Почему вошли сюда эти предметы, выяснится в самом толковании.
Причина перемены плана путешествия (1, 12–2, 11)
Ходили речи в Коринфе: думал прийти к нам, а теперь идет иначе. Что за переменчивость? Это легкота. Такие пустые речи отнести бы следовало к третьей части, где Апостол занимается развеянием пусторечия на его счет. Но он выделил эту речь из суммы других и занялся ею прежде всего ради того, что по поводу ее иные наводили тень и на неизменность самого благовестия, достоинство которого для Апостола Павла было выше всего на земле. Почему он и ставит этот предмет на первом месте. Ход мыслей его здесь такой: а) я всегда и всюду действовал по чистой совести; так действовал и у вас; и вам должна быть хорошо известна искренность моих речей, 1, 12–14. б) Опираясь на этом, не следовало вам дурно толковать и то, что я хотел так прийти к вам, а теперь иду иначе, будто это легкота, будто есть тут какое-то совещание по плоти, стихи 15–17. в) Но это еще ничего, я боюсь, как бы вы дальше не пошли и на основании этого не стали допускать помыслов о нетвердости благовестия. О, нет; слово благовестия нашего тотчас сопровождалось и делом,– вы приняли помазание. Следовательно, слово ваше было – да, стихи 18–22. г) Из этого одного вы должны были заключить, что к перемене плана моего была причина, стоющая внимания. И я вам объявляю ее. Это было желание избежать скорбной необходимости самому распоряжаться судом и расправою над опечалившим всех нас, 1, 23–24. д) Вы хорошо сделали, поступив с ним, как я писал; но как он кается, то можно его опять принять в общину, 2, 1–11. Это последнее слово приложено здесь затем только, чтоб не возвращаться опять к тому же предмету; а сказать о нем, что сказано, следовало.
|
|
|
А) Искренность апостольская (1, 12–14)
Стих 12. Похваление бо наше сие есть, свидетельство совести нашея, яко в простоте и чистоте Божией, а не в мудрости плоти, но благодатию Божиею жихом в мире, множае же у вас.
Впереди выразил святой Апостол надежду, что Бог как избавлял их, так и всегда будет избавлять от всех бед. Но упования такого нельзя питать тому, у кого нечиста совесть. Только чистота совести дает такое дерзновение упованию, а без того оно замирает, как цветок на морозе. Об этом и говорит теперь Апостол; но это же самое послужило ему исходною точкою и для объяснения того, о чем намерен был говорить далее.
|
|
|
Похваление бо наше, говорит, сие есть. Похваление – то, что пред сим сказал: наньже уповахом, яко и еще избавит (стих 10). Чтоб похвалиться так, я имею основание в свидетельстве совести. Похваление – здесь, следовательно, то же, что дерзновение. Феодорит пишет: – «Дерзновение же нам дает (на то, чтоб надеяться на избавление от опасностей) свидетельство совести». Или похваление означает внутреннее утешение. Бог избавлял и избавит; но пока придет избавление, ибо для сего есть свой термин, нас поддерживает, нам подает мужественное и благодушное перенесение прискорбностей сознание, что мы страждем безвинно. Святой Златоуст говорит: «Здесь Апостол открывает нам еще другое, не только не маловажное, напротив, очень важное средство к утешению, могущее ободрять душу и тогда, когда ее подавляют бедствия, показывает еще другую свою добродетель. Какую же? – Ту, что мы, говорит, где ни жили, везде поступали по чистой и искренней совести. А это не мало служит к успокоению и утешению нашему. Так говорит Апостол верующим для того, чтобы и их научить не упадать духом в скорбях, но радоваться, если только будут иметь чистую совесть. Похваление наше, говорит, свидетельство совести, то есть когда совесть наша не имеет причины осуждать нас, как преступников, преследуемых за худые дела. Ибо, говорит, хотя бы мы терпели бесчисленные бедствия, хотя бы нам отвсюду угрожали нападения и опасности; для нашего утешения достаточно одного свидетельства чистой совести, что мы терпим сии бедствия не за какое-нибудь преступление, но за благоугождение Богу, за добродетель, за истинное любомудрие и за спасение многих. Итак, первое утешение, о котором выше говорил Апостол, проистекало от Бога, а сие, о котором теперь говорит, от них самих и было плодом чистой их жизни. И потому, что сие последнее было плодом их добродетели, называет оное и похвалою своею».
|
|
|
В чем же именно похвала, и что свидетельствовала совесть? Яко в простоте и чистоте Божией жихом. Жихом, ανεστραφημεν, вращались среди других, держали себя в сношениях с другими и действовали на них и пред ними. В простоте, απλοτητος, какая бывает у детей, бесхитростная, никаких замыслов не скрывающая, открытая вся как есть. В чистоте, ειλικρινεια, искренно, как на душе, так и вовне, ни слово, ни дело, ни мина и ничто внешнее наше не разнится с тем, что у нас на сердце. Божией – или Богоподобной, или Богу угодной (Феофилакт), или от Бога подаемой и как пред Богом являемой. Итак, Апостол говорит здесь: «Ничего не делали коварно, или лицемерно, или притворно, ни из ласкательства, или злонамеренно, или для обмана и обольщения, ни по другим подобным побуждениям; но поступали всегда со всякой свободою, простотою, истиною, в чистоте и незлобии сердца, искренно, от души; поелику не имели ничего, что бы нужно было скрывать, ничего зазорного» (святой Златоуст).
|
|
|
Не в мудрости плоти. Плоть здесь – жизнь, которую отцы называют внешнею; мудрость сей жизни состоит в том, чтобы всячески ухитряться поддерживать добрые отношения к другим и благосостояние семейное, маскируя себя и тщательно прикрывая свои цели, которые все сосредоточиваются в том, чтобы жить всегда в собственное удовольствие, преследовать свои интересы и не ударять себя в грязь лицом, никого и ничего не щадя, что встречается как препятствие на пути, прикрывая, однако ж, и это благовидностию. Эта мудрость не имеет в виду ни добродетели, ни славы Божией, а лишь удовлетворение эгоизма, который и рождает ее, и питает, и совершенствует. Она и на словах хитра, а еще более хитра в ведении дел своих. Если б раскрыть все ее хитросплетения хоть в одном случае, изумились бы и не поверили, что человек сам может так ухитряться. Оттого есть у нас поговорка: лукавый его научил. Поговорка эта недаром,– она выражает истину. Могла ли показаться такая мудрость в духе Апостолов, преисполненных Духа Божия? Святой Павел и отрицает это, говоря: не в мудрости плоти мы всегда действовали, «то есть без коварства и лукавства, без изысканных слов и хитросплетенных умствований. Итак, чем лжеапостолы надмевались, то именно Апостол Павел отвергает и презирает, явно показывая сим, что плотское мудрование недостойно похвалы и что сам он не только не ищет, но еще стыдится и отвращается оного» (святой Златоуст).
Но благодатию Божиею жихом в мире, то есть так жили, как внушала нам Божия благодать, как руководила нас и как действовала в нас. Жизнь во благодати, εν χαριτι, противоположна предыдущей жизни по мудрости плотской. Святые отцы различают три степени, или класса, жизни, в которых может по временам вращаться один и тот же человек. Одна – жизнь плотская, как указано пред сим: она называется жизнию нижеестественною, и даже противоестественною; другая – жизнь добродетельная, по требованиям совести, возможная даже и вне благодати: она называется естественною; третья – жизнь благодатная, зачинающаяся, зреющая и разнообразно проявляющаяся действием лишь благодати Божией: она называется вышеестественною и возможна только в истинном христианстве, составляя его отличительную черту. Она совершенно противоположна жизни по мудрости плоти. В ней ничего не делается для себя, а все во славу Божию и благо других; ничего также не делается по своим смышлениям, а все по внушению благодати, и что ни делается, делается не своими силами, а благодатию, которая собственные силы человека берет только как орудия для проявления своих действий. У кого она есть, те сознанием и сердцем живут в Боге едином, Который, живя в них, чрез них действует и вне их. Но где Бог, там уступают пределы естества; оттого такая жизнь не бывает без чудодействий. Особенно не могла она быть без того у Апостолов. Почему когда говорит святой Павел: благодатию Божиею жихом, то разумеет не только высоту, чистоту и отрешенность нравственную, но и проявление силы Божией чрез них.
Святой Златоуст говорит на это: «Что такое благодатию Божию? – То есть премудростию и силою, данными нам от Бога, доказывая оные чудесами, и победою, которую одержали мы над мудрецами, риторами, философами и царями, мы, люди грубые и ничего не заимствовавшие от людской мудрости. И не напрасно Апостолы сим утешались и хвалились, когда уверены были в себе самих, что действовали не человеческою силою, но благодатию Божиею совершали все, и не в Коринфе только, но и во всей вселенной. Ибо говорит: в мире жихом, множае же у вас. Что такое множае у вас? – То есть благодатию Божиею жихом. Ибо у вас мы больше совершили, говорит, чудес и знамений, большую соблюдали осторожность и особенно заботились вести себя так, чтобы не заслужить от вас укоризны. Ибо и сие последнее относит Апостол к благодати Божией, ей же приписывая и собственные действия. Ибо известно, что в Коринфе он отказался от прав своих относительно содержания проповедников слова Божия (1 Кор. гл. 9) и, щадя слабость коринфян, проповедовал Евангелие без всякого со стороны их возмездия». Выходит, по святому Златоусту, множае же у вас не к благодатию Божиею только относится, но и к в простоте и чистоте Божией и к не в мудрости плоти. Как последние черты он производит от благодати Божией, то и сказал вообще, что множае у вас благодатию Божиею отличалась и светила наша жизнь.
Стихи 13 и 14. Не иная бо пишем вам, но яже чтете и разумеете. Уповаю же, яко и до конца уразумеете; якоже и разуместе нас от части, яко похваление вам есмы, якоже и вы нам, в день Господа нашего Иисуса Христа.
Пишем,– говорит не о прежнем писании, или о писании вообще, а об этом самом, что теперь пишет. Не иное пишем, говорит, а иное в мыслях держим, а то самое и в мыслях имеем, что выражают написанные слова. Какие понятия возбуждают у вас читаемые слова, те самые и у нас находятся. Слова читать и разуметь, αναγινωσκειν и επιγινωσκειν, по созвучию часто ставятся одно с другим, хотя выразить нужно бывает одно что-либо. Так и здесь святой Павел хотел сказать: что пишем, вы это знаете сами, из нашего у вас пребывания, и, читая писанное, вы тотчас видите, что это так есть. Почему Экумений и Феофилакт под αναγινωσκειν разумеют не читать, а припоминать. Греческое слово дает на это право: αναγνωσις – ανωθεν γνωσις.– Будет: не другое что пишем, как то, что сами припоминаете, и то, что знаете. Так и святой Златоуст: «Самих коринфян приводит в свидетели того, что им говорит. Пусть, говорит, никто не думает, что слова мои суть самохвальство, неоправданное делами. Ибо я передаю вам только то, что вы сами знаете, и что я не лгу, в том мне свидетелями прежде других должны быть вы. Ибо, читая послания наши, вы видите, что в них написано то же самое, что вам известно о нас на самом деле,– и что наше свидетельство о себе в посланиях наших не только не противоречит делам нашим, напротив, то, что вы прежде знали о нас, совершенно согласно с тем, что читаете о нас в посланиях».
Следующие за сим слова: уповаю же, яко и до конца уразумеете, лучше читать в связи с: якоже и разуместе нас от части. Из опытов нашего среди вас пребывания и действования вы нас поняли отчасти; надеюсь, что и всегда так понимать будете. Он хочет сказать, что как доселе мы не подали вам никакого повода думать о нас, будто мы лукавы и неискренни, так и вперед не встретите таких поводов; каковы мы были, таковы теперь, таковы и будем; и слово наше и образ действования нашего всегда одинаков был, есть и будет. Не свое передаем, не свое вводим, а Божие; Бог же неизменен есть и истина Его вечна. Кто свое проповедует и вводит, тот может ныне так говорить и действовать, а завтра иначе. Мы же – орудия Божии: Бог есть действуяй в нас.
Слова: уразуместе отчасти и до конца уразумеете – можно понимать и как указание на степени познания. Отчасти вы познали нас и поняли; уповаю, что дойдете и до совершенного нас познания, поймете нас вполне. Знанию и пониманию человеческому естественно расти.
Яко похваление вам есмы, якоже и вы нам в день Господа нашего Иисуса Христа.– Это не предмет уразумения, не указание на то, что именно коринфяне уразумели в Апостолах отчасти и что до конца уразумеют,– но новое подтверждение искренности апостольской. Он хочет сказать: что говорим вам и пишем, чему вас учим и что заводим у вас,– все то так делаем, как имеющие на суд Божий предстать. И я удостоверяю вас, что в день Господень, то есть в последний день суда, мы вам будем в похвалу. Судия всеправедный и всеведущий похвалит вас за то, что вы следовали слову нашему и искренно поверили ему; – и вы нам будете тогда в похвалу, за эту веру вашу нам наш Судия не покорит, но похвалит. Так несомненно верно слово наше, что хотя бы мы в других отношениях оказались на суде недостойными похвалы, но за то, что передали вам сие слово и сделали вас верными Ему, нас похвалит Судия праведнейший. «Смотри,– взывает святой Златоуст,– как он возводит коринфян к высшему и приучает их к любомудрию, когда устремляет мысли к оному великому дню Господню. Тогда, говорит, и мы прославимся в вас, и вы в нас, когда откроется, что у вас были такие учителя, которые ничему человеческому не учили и, ведя жизнь непорочную, не подавали никакого повода к соблазну; а у нас были такие ученики, которые поступали не так, как обыкновенные люди,– не колебались, но с готовностию все принимали и ни в чем не противомудрствовали. И ныне открыто сие имеющим ум Христов, а тогда откроется всем. Итак, хотя мы и скорбим ныне, но не малое имеем утешение как от доброй совести, так и от ожидаемого тогда откровения. Ныне одна совесть наша знает, что мы во всем поступаем по благодати Божией, как и вы это знаете, и еще узнаете; а тогда все человеки узнают и наши, и ваши дела, и увидят, что мы прославлены друг за друга».
Мы вам, говорит, будем в похвалу в день Господень, а вы нам. Но о себе сказал он, что как всегда был верен истине Божией, так и впредь не престанет быть таковым. Потому, по соответствию речи, наводит и коринфян на обещание и решение – как доселе были верны слову принятому, так и впредь пребыть ему верными, и не в той только мере познания его, в какой сделались причастниками его доселе, но и в какой бы мере ни познали его. И никакой не было трудности для коринфян понять, что это есть неизбежное условие для того, чтобы не посрамиться на суде. Учители прославятся за то одно, что учили; а ученикам нельзя быть прославленными за одно слышание и принятие их учения. Это послужит еще к большему осуждению, если к принятию учения не присоединится и следование ему, искреннее и неуклонное до конца.
Б) Неосновательность толкования в худую сторону того, что Апостол переменил свой план (1, 15–17)
Стих 15. И сим упованием хотех к вам приити прежде, да вторую благодать имате.
Сим упованием, то есть тем, которое выразил выше, что коринфяне до конца будут понимать его человеком, искренно говорящим; но разумеет здесь не то, что сам уповает от коринфян, а то, что коринфяне видели бы в нем до конца, как он уповает, то есть речь всегда искреннюю. Сим упованием будет: в таком настроении, искренно, неложно, нелукаво. Когда хотел я прежде к вам прийти, то таково истинно было у меня желание; и когда извещал вас о том, говорил сущую правду.
Но когда это? – Верно, святой Павел, прежде чем писал первое послание, где пишет, что идет к ним чрез Македонию, извещал их чрез верных лиц, что придет из Ефеса прямо к ним, от них сходит в Македонию, из Македонии же опять к ним возвратится, а от них отправится во Иудею. Когда дошли до Апостола вести о разноречиях среди коринфян, и особенно о кровосмеснике, он переменил этот план; наперед послал туда святого Тимофея, а вслед за ним готовился и сам идти уже чрез Македонию. В первом послании он и писал об этом. Услышав это, некоторые стали говорить: вот он какой, ныне так, завтра иначе. Об этих речах передал ему святой Тит по возвращении из Коринфа, и об них-то начинает теперь речь святой Павел. Таково, говорит, было мое непременное желание и намерение, чтобы к вам наперед прийти.
Да вторую благодать имате.– Благодатию называет посещение коринфян, и по причине радости и утешения, которые тем доставлялись, и по причине благ духовных, которых чрез то сподоблялись они: ибо с Апостолами всегда шла и обильная благодать и слова помазанного, и приосенения верующих наитием облагодатствования, или еще и явления благодатных исцелений, избавления от бесов, и проявления других сил. Но что значит: да вторую благодать имате? – По сказанному смыслу благодати,– чтобы второго сподобились вы моего посещения. А это как? – Прямее бы всего так положить: первую благодать имели вы в первое мое у вас пребывание, а это посещение было бы второю благодатию. Но наши толковники не берут в таком смысле сего слова, а разумеют так: первая благодать была бы, когда бы я прямо к вам прибыл, а второю была бы, когда я, посетив Македонию, опять к вам бы возвратился. Феодорит пишет: «Да имате вторую благодать, то есть сугубую радость от того, что примете меня у себя два раза».
Стих 16. И вами проити в Македонию, и паки от Македонии приити к вам, и вами проводитися во Иудею.
Чтобы не видеть противоречия в сих словах святого Павла с тем, что он писал в первом послании, надо иметь в мысли, что таков план был, как сказано у Апостола, прежде первого послания; но потом он переменил его и писал, что идет к ним чрез Македонию. Эта перемена и подала некоторым повод обвинять Апостола в изменчивости. Можно только спросить, отчего не сказал святой Павел об этом в первом послании? Причину, почему переменен план, выставляет он ниже, именно – нежелание лично распоряжаться с кровосмесником; а об этом писать, как всякий видит сам, не приходилось. К тому же когда он писал: Македонию бо прохожду (1 Кор. 16, 5),– как будто хотел сказать: знайте же, что обещанное отменено, и отменено не без причины.
Стих 17. Сие же хотя, еда что убо легкотою деях? Или яже совещаваю, по плоти совещаваю, да будет у мене еже ей, ей, и еже ни, ни?
Место это не совсем будет понятно и связно с предыдущим и последующим, если не дополнять его мыслию, что Апостол говорит здесь уже о перемене плана путешествия. Все наши толковники так и делают. Вот за всех слова святого Златоуста. «Здесь Апостол уже прямо отклоняет от себя упрек в неисполнении своего обещания прийти к коринфянам. Ибо смысл слов его такой: я хотел прийти к вам. Почему же не пришел? Не по легкомыслию ли ни непостоянству? (Ибо сие значат слова: еда что убо легкотою деях?) Нет. Почему же? Потому что яже совещаваю, не по плоти совещаваю. Что же значит: не по плоти совещаваю? Не как плотской человек; – да будет у мене, еже ей-ей, и еже ни-ни. Но и это не ясно. Что же такое он говорит? Человек плотской, говорит, то есть прикованный только к настоящему, в настоящем всегда живущий и не находящийся под влиянием Духа Божия, может ходить всюду и блуждать, где вздумает; напротив, подчиненный Духу Божию и Им водимый и управляемый, не может всегда быть господином своей воли, завися от власти Духа. С ним бывает то же, что с верным рабом, который знает только исполнять приказания господина своего и не имеет власти над собою, и не знает отдыха даже на малое время; – он обещает иногда что-либо своим товарищам, но после не исполняет своего обещания, когда оно окажется противным воле господина его. Вот что значат слова Апостола: не по плоти совещаваю,– то есть я нахожусь под управлением Духа Божия и не имею власти идти куда хочу: я подчинен власти и повелениям Духа Божия, и Его голос управляет и руководит мною. Потому я и не мог прийти к вам; ибо это не угодно было Духу Божию. (Подобное часто говорится в Деяниях Апостольских, Деян. 16, 6–9. В иное место намеревались идти Апостолы, но совсем в другое повелевал им идти Дух Божий). Итак, что я не пришел к вам, несмотря на мое обещание, это зависело не от легкомыслия моего или непостоянства, но от Духа Божия, Коему я подчинен и должен повиноваться. Что же? – скажет кто-либо. Разве Апостол не по внушению Духа Божия обещался прийти? – Нет, не по внушению Духа. Это обещание было делом любви его к коринфянам».
Мысль святого Златоуста та, что кто по плоти совещает, тот когда положит что сделать, то уж чего бы то ни стоило, усиливается сделать так, чтобы поставить на своем, чтобы было у него да–да, а нет–нет. Блаженный Феодорит так выражает мысль Апостола: «Не порабощаюсь я, говорит, страсти, чтобы так или иначе, но исполнить свое желание. Кто следует пожеланиям плоти, тот увлекается собственными своими помыслами, хотя бы они крайне были нелепы; а кто целомудренно о чем-либо задумывает, тот, хотя бы задуманное было и нечто доброе, как скоро приметит, что не приносит это пользы другим, не приводит намерения своего в исполнение. А что мы, как скоро усмотрим что полезным для вас, с усердием, нимало не колеблясь предлагаем вам это,– о сем свидетельствует проповедь; потому что неоднократно, предлагая вам это, не переменили слов своих». Последние слова блаженного Феодорита служат переходом к следующим словам Апостола.
Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 758; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!