О «говорящей собаке» и «молчаливом» неандертальце

Можно ли научить говорить животных? Попугаи, скворцы и некоторые другие птицы в состоянии выучить и достаточно четко произносить более ста слов. Но эта способность к подражательному воспроизведению слов, когда птица никак не связывает их с предметами или действиями, очень далека от речевого общения.

В конце XIX – начале XX века во многих цирках мира показывали сенсационный аттракцион – «говорящая собака». Конечно же, собака говорить не может, это был ловкий трюк умелых чревовещателей (про чревовещателей мы тоже расскажем, но в свое время). Голосовой аппарат собаки по своим анатомическим особенностям не может издавать членораздельных звуков речи, свойственных лишь человеку.

А может быть, можно научить говорить наших ближайших родственников – человекообразных обезьян? Все эти попытки оканчивались, как правило, неудачами. Лишь несколько простейших слов выучила шимпанзе Вики в середине нашего века.

До недавнего времени считалось, что неудачи в обучении речи обезьян связаны с тем, что приматы не способны мыслить. А что, если подойти к вопросу с другой стороны? Может быть, анатомическое строение гортани не позволяет обезьянам произносить звуки, из которых формируется речь? А что, если научить их жестовому языку глухих?

Такие опыты предприняли во второй половине 60-х годов XX века американские психологи, супруги Беатриса и Алленд Гарднер. Главным объектом этих опытов была молодая самка шимпанзе по кличке Уошо. За короткий срок Уошо не только запомнила и научилась правильно применять более 200 знаков амслена (жестового языка американских глухих), но и вполне успешно конструировала предложения. Она строила фразы, используя глаголы в прошедшем и будущем временах; когда была рассержена, применяла резкие выражения, обладала грубоватым юмором. Все это взято не из научно-фантастического романа, а из вполне серьезной книги американского исследователя Ю. Линдена «Обезьяны, человек и язык», вышедшей в издательстве «Мир» в 1981 году.

Сейчас в США по методу Гарднеров обучены и «разговаривают» друг с другом с помощью амслена десять шимпанзе. Недавно появились сообщения об успешном обучении амслену другого представителя семейства крупных человекообразных обезьян – гориллы Коко. Пока неясно, в состоянии ли шимпанзе обучать жестовому языку своих детенышей, неясен и объем знаний, который сможет освоить обезьяна, пользующаяся жестовой речью. Да это и не относится к теме нашей беседы. Для нас важно одно: хотя по уровню своего развития человекообразные обезьяны и могли бы оперировать простейшими словами и фразами, анатомическое строение гортани не позволяет им делать этого.

Когда же зародилась речь? На каком уровне развития человечества? У антропологов нет единого мнения на этот счет, существует около десятка гипотез о происхождении устной речи. Американский антрополог Г. Хьюз и многие его коллеги считают, что появлению речи предшествовал язык жестов, который существовал, вероятно, не менее миллиона нет. Но язык этот имел целый ряд недостатков: он занимал руки, отвлекая их от труда, был малопригоден в темноте.

Чтобы решить вопрос об определении времени возникновения речи, обратились к помощи экспериментальной археологии. Еще в 1908 году при раскопках вблизи деревни Ля-Шапель-О'Сен был найден хорошо сохранившийся скелет молодого неандертальца, жившего 45 тысяч лет назад. Вот этот-то хорошо известный среди антропологов объект и взялась исследовать группа американских ученых под руководством Филиппа Либермана.

Входивший в состав группы антрополог Э. Крелин решил использовать технику восстановления формы мышц по сохранившимся костям. Сравнение полученного таким путем речевого тракта неандертальца с органами речи современного человека выявило их заметные различия. Язык неандертальца оказался гораздо более тонким, чем язык современного человека. Объем надглоточной полости был значительно меньшим.

Филипп Либерман изготовил из силиконовой резины модели голосовых органов шимпанзе, неандертальца, ребенка и взрослого человека. Эти модели он просвечивал световыми лучами и по их прохождению определял, какую частоту тона могли создавать неандертальцы в сравнении с людьми и шимпанзе. Изучив полученные данные, он пришел к выводу, что строение носоглотки и гортани, по всей вероятности, совершенно не позволяло неандертальцам говорить членораздельно.

Данные по возможному перемещению мышц гортани, а также надглоточного пространства и носоглотки, полученные при рентгенокиносъемке речевых органов человека в момент произнесения различных звуков, были заложены в ЭВМ. В результате было установлено, что неандертальцу, видимо, были доступны следующие шесть согласных: Д, Б, С, З, В, Ф. Он мог также произносить два или три гласных звука, наиболее вероятные – А, И, Е.

Это, конечно же, мало, ведь число отдельных звуков в европейских языках примерно в пять раз превосходит количество звуков, доступных неандертальцам. В русском языке, например, насчитывается 44 фонемы.

По данным Либермана и Крелина, общее строение черепа и внешний вид мозга новорожденного младенца очень похожи на соответствующие органы неандертальца. Относительные размеры надглоточных полостей у новорожденного ребенка современного человека и взрослого неандертальца вполне сопоставимы. Первый крик новорожденных у всех рас и народов напоминает крик новорожденных шимпанзе и детенышей других человекообразных обезьян. Правда, строение рта и гортани у младенца человека претерпевает существенные изменения в первые же недели и месяцы его жизни. В 9...15-месячном возрасте в лепете ребенка уже можно обнаружить гласные звуки, характерные для речи взрослого. Таким образом, появившись на свет, младенец должен пройти в течение первых месяцев и лет жизни эволюционный путь от неандертальца до современного человека.

Считается, что невозможность говорить членораздельно исключила неандертальца из процесса развития человека, так как организация охоты и усовершенствование иной деятельности невозможны без углубления коммуникации между людьми. Большинство современных антропологов утверждают, что неандерталец не относится к нашим прямым предкам, а был лишь нашим дальним «двоюродным братом», не способным к дальнейшему развитию. Вероятно, вымирание неандертальцев и появление кроманьонцев связано с тем, что органы речи и сама речь последних были более совершенны.

Существует, однако, и другое мнение: совершенствование речевых органов и речи неандертальцев позволило им превратиться в современных людей. Большинство ученых сходится на том, что в зачаточном состоянии речь существовала уже у питекантропов, живших более полумиллиона лет назад.

Не будем выяснять, кто прав в этом споре, это не входит в задачу нашей беседы. Хотелось бы только привести интересную легенду о происхождении человека из книги известного английского этнографа и историка религии Джеймса Джорджа Фрэзера «Фольклор в Ветхом завете». Даяки острова Борнео рассказывают, что боги поручили некоему богу по имени Салампандаи сделать человека. Он сделал его из камня, но истукан не мог говорить и был поэтому забракован. Тогда бог сел опять за работу и сделал человека из железа, который, однако, также оставался немым, и боги решительно отказались от него. В третий раз Салампандаи сделал человека из глины, и этот человек обладал способностью речи. Боги остались довольны и сказали: «Человек, которого ты сделал, годится; пусть он будет родоначальником человечества».

Не правда ли, легенда эта очень напоминает выводы сторонников первой теории?

 

Где зарождается голос?

На вопрос, где зарождается голос, мы с вами уже частично ответили в предыдущих главках. Действительно, принято считать, что звуки голоса образуются вследствие колебаний голосовых связок. Колебания эти вызываются прохождением воздушной струи через голосовые складки на выдохе. Издавать звук на вдохе практически невозможно, немногие исключения как бы подтверждают это правило. На вдохе звук может возникать при зевании, при фокусах некоторых чревовещателей, также на вдохе звук и-и-и издает осел в своем всем известном крике «И-а, и-а, и-а!» (звук а-а-а в этом случае издается на выдохе).

Начало систематического исследования механизма фонации (голосообразования) относится к XVIII веку. Исследователи того времени считали, что голосовые складки колеблются наподобие струн музыкальных инструментов и подобно этим струнам издают звуки.

Позже в результате накопленных наблюдений ученые убедились, что дело обстоит не так просто. В настоящее время существуют две основные теории голосообразования – миоэластическая (мышечноэластическая) и противоположная ей нейрохронаксическая теория (слово «нейрон» не требует объяснения, с ним мы уже знакомы, а вот слово «хронаксия» обозначает единицу времени).

Разберем поподробнее обе эти теории.

Миоэластическую теорию голосообразования впервые сформулировал в 1741 году Феррейн, который считал, что фонация является результатом вибрации голосовых складок в вертикальном направлении под действием воздушной струи на выдохе. В XIX веке немецкие физиологи Л. Мюллер (1839) и Лермойер (1886) на основании опытов на трупах подтвердили концепцию Феррейна.

Существенно эти положения были развиты в работах Эвальда (1898). Ученый создал оригинальную модель гортани, названную им «свирелью» и состоящую из двух эластических подушечек с косым сечением нижней поверхности, обращенной к воздушной струе. В его модели эластические подушечки совершали последовательные движения – расходились и сходились в горизонтальной плоскости.

Стоп, стоп, стоп! А почему же в горизонтальной? Только что мы говорили о предполагаемых вертикальных колебаниях голосовых складок, и это положение со времен Феррейна не оспаривалось. Дело в том, что к концу XIX века стало технически возможным наблюдать за колебанием голосовых складок живых людей с помощью прибора, названного стробоскопом. Так вот, этими наблюдениями было доказано, что голосовые складки совершают колебания не в вертикальной, как думали раньше, а в горизонтальной плоскости.

В последние годы с помощью сверхбыстрой киносъемки удалось установить, что голосовые связки вибрируют не как единое целое, а частицы их массы движутся по эллипсовидной траектории. В функции голосообразования человека принимают участие 40 отдельных мышц – дыхательных, гортанных и артикуляторных. Все они должны совмещать свою работу в рамках очень сложной модели и тонко подстраиваться друг к другу. Слаженная работа мышц зависит от степени их напряжения и соответственно расслабления. Другими словами, мышцы гортани проявляют свою функцию в изменений напряжения, длины и массы голосовых складок. Все мышечные движения являются результатом регулирующей деятельности центральной нервной системы, контролирующей эластическое напряжение мышц.

Согласно миоэластической теории главной движущей силой, обеспечивающей расхождение голосовых складок, служит давление воздушной струи, тогда как вторая фаза – смыкание голосовых складок – является следствием собственной эластичности сокращенных мышечных волокон. Противопоставление этих двух сил зависит от действия соответствующих мышц.

Однако миоэластическая теория не может объяснить некоторые встречающиеся в практике факты. Так, например, при усталости голоса у певцов наблюдается гипотония голосовых складок (недостаточность закрытия голосовой щели) и увеличение амплитуды их движений. С точки зрения законов аэродинамики, лежащих в основе миоэластической теории, следовало бы ожидать сужения голосового объема певца. Подобного, однако, не наблюдается, а только лишь изменяется тембр голоса.

В 1950 году французский ученый Р. Юссон попытался объяснить эти факты с помощью созданной им нейрохронаксической теории голосообразования. Юссон был незаурядным исследователем, обладавшим солидным практическим опытом и фундаментальной научной подготовкой. Будучи одновременно физиком, математиком, медиком и обученным певцом (баритон), он заведовал лабораторией фонологии в Сорбонне.

На основе экспериментальных данных Юссон установил, что «дрожание» голосовых складок представляет собой активные движения голосовых мышц под действием поступающих в них импульсов, возникающих в центральной нервной системе. Ученый считал, что открытие голосовой щели – не пассивное движение, как это трактуется согласно миоэластической теории, а активный ответ на посылаемые сюда двигательные импульсы. Таким образом, воздушная струя, образующаяся во время выдоха, является не движущей силой колебательных движений голосовых складок, а материалом, веществом, из которого генерируется звук.

Уже с момента своего появления эта достаточно оригинальная и революционная теория голосообразования встретила много противников. Критика ее в основном сводилась к тому, что мышечных волокон, прикрепляющихся непосредственно к голосовой связке, не существует. Также указывалось, что при раздражении электрическим током свыше 70 импульсов в секунду наступает длительное сокращение вокального мускула, то есть он полностью перестает колебаться. Юссон же утверждал, что импульсы, поступающие по возвратным нервам к голосовым мышцам, должны следовать с частотой около 500 герц (500 импульсов в секунду), что многократно превышает предел, полученный в эксперименте.

Эти серьезные возражения были, однако, отвергнуты Юссоном, который объяснил их неточностями при проведении экспериментов. Затянувшийся диспут прекратился лишь в связи с последовавшей в 1965 году кончиной ученого. В настоящее время обе теории имеют равное право на существование, как та, так и другая имеют своих горячих сторонников и убежденных противников.

 

Тихого голоса звуки любимые

Рассказывают, когда к Сократу однажды привели человека, о котором он должен был высказать свое мнение, мудрец долго смотрел на него, а потом воскликнул: «Да говори же ты, наконец, чтобы я мог тебя видеть!»

И действительно, как много смысла, помимо слов, кроется в самом звуке голоса! Прислушайтесь к звукам речи незнакомого человека... Разве тембр голоса, манера говорить, интонации не расскажут вам многое о его чувствах и характере? Ведь голос бывает теплый и мягкий, грубый и мрачный, испуганный и робкий, ликующий и уверенный, ехидный и вкрадчивый, твердый, живой, торжествующий и еще с тысячью оттенков, выражающих самые разнообразные чувства, настроения человека и даже его мысли.

Еще в 1228 году Мишель Скоттус, придворный философ и астролог императора Сицилии и Апулии Фридриха фон Хохенштауфена, в одной из глав своего труда «Физиогномика» (о физиогномике мы уже достаточно подробно рассказали во II главе) впервые приводит 13 определений различных качественных и количественных изменений человеческого голоса, подчиненных характеру.

Итак, голос наиболее полно раскрывает характер, настроение и даже душевные свойства человека. Можно изменить внешность, прическу, придать нужное выражение своему лицу, но в голосе всегда почувствуется фальшь. Недаром в одном древнеиндийском стихотворении говорится:

Черным-черна однажды затесалась
Ворона между черными дроздами.
Ее никто не распознал бы в стае,
Сумей она попридержать язык!

В этой главке перед нами стоит очень сложная задача: «препарировать» человеческий голос, разложить его на составляющие, дать ему определенные характеристики. Человеческий голос обычно рассматривают по основным параметрам, таким, как частота, сила, длительность и тембр, которые, как величины, можно анализировать и по отдельности. В действительности, однако, подобный анализ не представляет собой реального выражения голоса, поскольку эти качества образуют единый неделимый комплекс.

Но, несмотря на всю сложность поставленной задачи, попытаемся все-таки «анатомировать» голос. Итак, основными свойствами голоса являются: 1) тоновый диапазон; 2) сила; 3) окраска и тембр; 4) вибрато.

Высота издаваемого звука зависит от числа колебаний голосовых складок в 1 секунду (как мы помним из раздела аудиологии, величина эта измеряется в герцах; 1 герц – это одно колебание в секунду). Голосовые складки способны приходить в колебательные движения не только целиком, всей своей массой, но и отдельными участками. Только этим можно объяснить то, что одни и те же голосовые складки могут колебаться с различной частотой: примерно от 80 до 10 000 колебаний в секунду и даже больше.

Тоновый диапазон человеческого голоса представлен последовательностью тонов, которые могут быть произведены голосовым аппаратом в пределах границ между самым низким и самым высоким звуками. Человеческий голос обычно включает в себя тоны от 64 до 1300 герц.

В двух формах проявления человеческого голоса – пении и разговоре – качества голоса представлены несколько различно. Разговорный голос составляет лишь 1/10 от общего диапазона голоса, и изучать только этот сектор – все равно, что исследовать явления света лишь в одном, например красном, участке спектра.

Тоновый охват певческого голоса значительно шире разговорного и зависит от вокального образования. Голосовой диапазон расширяется в основном в результате повышения верхней тоновой границы. Кроме того, приобретается необходимая сила голоса и тренированность (устойчивость к утомлению).

Мужские певческие голоса достигают тонового диапазона порядка 2,5 октавы, а женские нередко превышают 3. Наибольший тоновый диапазон для мужских голосов – 35 полутонов, для женских – 38. Если учитывать также и крайне низкие тоны басовых голосов (43,2 герца) и высокие свистящие тоны детских голосов (4000 герц), то получится, что человеческий голос охватывает 6 октав.

Некоторые низкие голоса имеют крайние тоны с частотой 50...60 герц. Самый низкий тон, который может быть взят человеческим голосом, – это «фа» контроктавы с частотой 43,2 герца. В оперных произведениях и ораториях басы используют обычно низкий звук «ре» большой октавы – 72,6 герца. Так называемые октависты русских церковных хоров достигают очень низких звуков. Французский фониатр Р. Юссон (мы о нем уже писали в связи с созданной им теорией голосообразования) отмечал, что эти певцы продуцируют чрезвычайно низкие тоны по механизму пищеводного голоса. Известно, что самым высоким тоном колоратурного сопрано является «фа» третьей октавы (1354 герца) из знаменитой арии «Царицы ночи» в «Волшебной флейте» Моцарта при исполнении «стаккато».

Некоторые всемирно известные певицы, такие, как Лукреция Агуяри, Дженни Линд, Има Сумак, Жозе Дарла и другие, перешагнули за обычные пределы высоты женского голоса и достигли тонов «a³», «c⁴» (2069 герц), а Эрна Зак и Мадо Робен – «d⁴» (2300 герц), при этом исполнение их отвечало всем требованиям, предъявляемым к оперному голосу.

А теперь поговорим о силе голоса. Сила подаваемого звука определяется интенсивностью напряжения голосовых складок и величиной давления воздуха в подсвязочном пространстве. И тот и другой процесс регулируются центральной нервной системой. Контроль осуществляется с помощью слуха. Если же взаимоотношения между этими процессами нарушаются, например, при крике ужаса, то превалирование давления внутри трахеи вызывает звук, который характеризуется отсутствием чистой тональности. Сила звука определяется в децибелах. Если вы забыли, что такое децибел и другие характеристики звука – загляните еще раз в первую главу этой книги.

Сила голоса имеет очень большое практическое значение для словесного общения на расстоянии, а певческий голос благодаря своей силе находит применение в исполнении произведения искусства на театральной сцене и эстраде.

Разговорный голос использует довольно ограниченную силу с небольшим интервалом между «пиано» и «форте». При интимном разговоре сила голоса равна приблизительно 30 децибелам, при вспышке гнева она возрастает до 60. В помещении голос оратора должен обладать силой в 55, а на открытом воздухе – 80 децибел.

У певцов сила голоса достигает значительных величин, возрастая от 30 до 110 и даже 130 децибел на расстоянии метра от поющего. Величина силы голоса в 130 децибел на расстоянии метра от певца, с учетом поглощения звуковой энергии в глотке и полости рта, соответствует фактически силе в 160...170 децибел, развиваемой на уровне гортани. Подобные огромные величины не могут быть достигнуты ни одним музыкальным инструментом с вибрирующими частями.

Голос приобретает свойственные ему силу и тембр в резонаторных полостях. В этой фразе нам пока остаются непонятными термины «тембр» и «резонаторные полости». Попытаемся их разъяснить, но начать придется издалека.

Все окружающие нас звуки являются сложными. Простых звуков, представленных только одиночными колебаниями, практически не встречается. Их можно получить искусственно – например, при звучании камертона пли в специальных аппаратах для исследования слуха (аудиометрах). Сложные звуки состоят из одного основного тона, определяющего главную тональность, и сопровождаются рядом так называемых гармонических тонов, называемых обычно обертонами. Обертоны имеют более высокую, чем у основного тона, частоту, чем и обусловлено их название (вспомните, например, встречавшиеся вам в литературе слова «кондуктор» и «обер-кондуктор», старший кондуктор; «лейтенант» и «обер-лейтенант» и т.д.).

Характерные звуковые особенности различных источников определяются не только свойствами основного тона, но и не в меньшей степени наличием обертонов. Именно присутствие тех или иных обертонов, представленных в определенном числе и соотношении, и характеризует тембр источника звука. Слово «тембр» происходит из французского языка и означает «печать», «клеймо». Служит тембр для характеристики источника тона,. по тембру мы различаем звуки окружающей нас живой и неживой природы, судим об их происхождении.

При колебании голосовых складок, помимо основного тона, также образуется большое количество дополнительных обертонов. Но для восприятия органом слуха сила их недостаточна. Усиление этих обертонов происходит в резонаторах. Резонатор сам не производит звуков, он лишь усиливает некоторые из обертонов, выделяя их таким образом в качестве спутников основного тона в общей звуковой картине.

Рассмотрим свойства некоторых резонаторов на примере музыкальных инструментов. Духовые музыкальные инструменты (как деревянные – флейты, дудки, так и медные – трубы, саксофоны и т.д. и даже роговые) имеют резонаторы трубчатой или воронкообразной формы. Кстати, такую же форму резонатора имел и старинный граммофон: без громадной жестяной трубы звук пластинки был бы едва слышен. Действие всех трубчатых резонаторов подчиняется принципам теории воронок, предложенной в 1935 году Рокардом. В них звуковая энергия источника звука (например, губ трубача или граммофонной пластинки) проходит через всю резонаторную трубу, обогащается обертонами и покидает инструмент через противоположное выходное отверстие. В резонаторах этого типа феномен резонанса развивается последовательно в направлении движения звуковой волны.

Резонаторная система голосового органа человека относится к группе трубчатых, в частности, воронкообразных резонаторов. В систему эту входят все пространство гортани над голосовыми связками, гортано- и ротоглотка, полость рта с наружным ротовым отверстием. По форме и свойствам эта резонаторная система очень напоминает систему резонаторов медных духовых инструментов. При этом вибрирующие губы трубача аналогичны колеблющимся голосовым связкам певца, а выходное отверстие валторны или тромбона -– открытому рту.

Но существует еще один вид резонаторов – полостные. Свойства их впервые получили объяснение еще в 1863 году в сформулированной Германом Гельмгольцем теории резонанса. Полостные резонаторы обязательно имеют отверстие, через которое звуковые волны входят в полость, усиливаются, отражаясь от стенок, и включаются в общее звучание источника. К полостным резонаторам относятся гитара и скрипка, лютня и мандолина, балалайка и банджо. Полостные резонаторы по своему объему и форме, а также благодаря форме своего отверстия «настроены» на ту или иную совокупность обертонов, то есть обладают способностью усиливать преимущественно лишь определенные обертоны, которые наиболее близки к их «собственным» тонам. Благодаря такой полости развивается феномен созвучия, благозвучия, обогащающий звучание основного тона.

Такими полостными резонаторами для обертонов, возникающих при колебании голосовых связок, являются околоносовые пазухи – верхнечелюстная, лобная, основная, решетчатые, и полость носа. А так как объем их постоянен, то резонируют в основном одни и те же группы обертонов, что придает голосу неповторимую индивидуальную окраску.

Это подтверждается экспериментом, заключающимся в проигрывании в обратном направлении записанного на магнитофонную ленту разговора, когда смысл, естественно, не может быть понят, но того, кто говорит, узнать можно.

Благодаря индивидуальному объему околоносовых пазух тембр голоса тоже строго индивидуален. Неповторимость его можно сравнить с неповторимым узором отпечатка пальцев. Во многих странах мира (в США, Англии, Италии) магнитофонная запись человеческого голоса считается неоспоримым юридическим документом, подделать который невозможно.

А как же быть с поразительной способностью некоторых людей к звукоподражанию? Надо признаться, что это свойство пародистов исследовано далеко не достаточно. Частично иллюзию чужого голоса можно объяснить копированием характерной манеры разговора, индивидуальных дефектов и особенностей голоса, построения фразы. Но ведь наиболее талантливым артистам удается добиваться и схожего тембра голоса. Как это получается, пока еще не совсем ясно.

Тайна тембра человеческого голоса издавна привлекала исследователей-акустиков и музыкантов, инженеров связи и лингвистов, врачей-фониатров и вокальных педагогов, логопедов и актеров, певцов, физиологов и даже математиков. Первым попытался изучить «анатомию» тембра знаменитый немецкий физик Герман Гельмгольц. Для этого он использовал очень простые устройства – стеклянные или металлические шары с двумя отверстиями. Узкое отверстие прислонялось к уху, и, если шар резонировал, это значило, что в голосе содержатся обертоны, близкие по звучанию к резонансному тону шара. Для выделения обертонов разной высоты существовали шары разных размеров.

Сейчас для исследования тембра голоса применяется несравненно более сложная, точная и объективная аппаратура, например, звуковые спектрометры. Подобно тому, как солнечный луч, проходя через призму, разлагается на составляющие его цвета радуги, звук голоса, пройдя через спектрометр, расчленяется на отдельные составляющие его обертоны. В результате ряда электроакустических преобразований на экране прибора появляется серия светящихся столбиков, каждый из которых соответствует определенной частоте обертона, а высота столбика – его интенсивности.

Картина, получающаяся при разложении звука на экране спектрометра, носит название спектра звука, а отдельные сильно выдающиеся пики, состоящие из группы обертонов и влияющие на распознавание речевых звуков, были названы формантами. Форманта... Запомним этот термин, он во многом определяет секрет индивидуального звучания тембра. Исследования показали, что в каждой гласной содержатся три, четыре и даже пять формант. Каждая из них влияет на опознаваемость звуков, но наиважнейшими оказываются первые две-три.

У разных людей форманты даже в одних и тех же гласных звуках несколько разнятся по своему частотному положению, ширине и интенсивности. Индивидуальные особенности формант и придают голосу каждого человека неповторимый, присущий только ему одному тембр.

Вы никогда не задумывались, от чего зависит такое свойство голоса певца, как его звонкость? Хотя слово «звонкий» не совсем точно передает характеристику голоса певца. Голос может быть серебристый, бархатный, яркий, тусклый. Поэтому иногда говорят об окраске или о «цвете» голоса. Современная фониатрия считает, что певческий голосовой вокальный тембр представлен следующими элементами: блеск, объем, плотность и общая окраска. Общая окраска, объем и плотность голоса зависят от усвоенной вокальной техники, тогда как блеск создается врожденным качеством гортани и не может быть приобретен путем специальных упражнений. Блеск голоса зависит от плотности прилегания голосовых складок и является строго индивидуальным свойством певца. Поэтому не все, а только качественные голоса обладают блеском – ценным свойством певческого голоса. Так вот, упомянутая нами «звонкость» идентична такому понятию, как блеск голоса.

От чего же зависит эта важная особенность тембра – блеск голоса? Установлено, что в звуке певческого голоса содержится значительно больше высоких обертонов, чем в звуке обычного разговорного голоса. Особенно сильно выражены в певческом голосе высокие обертоны с частотой 2500...3000 герц, они-то и придают голосу звонкий оттенок. Сила этих обертонов в голосе хорошего певца в десятки раз больше, чем в обычном разговорном голосе. Эта группа высоких обертонов была названа «высокой певческой формантой».

В книге В. Морозова «Тайны вокальной речи» приведены акустические спектры голоса выдающихся мастеров вокального искусства в сравнении со спектрами голоса неопытных певцов. Легко видеть, что величина высокой певческой форманты в спектрах голосов Шаляпина, Карузо, Баттистини, Джильи и других мастеров пения намного больше, чем в спектрах голосов начинающих певцов, Хотя голоса всех выдающихся певцов отличаются исключительным своеобразием тембра, наблюдается одна общая закономерность: во всех них сильно выражена, высокая певческая форманта, которая и придает им чарующий серебристый оттенок.

Чтобы доказать, что высокая певческая форманта действительно придает голосу силу и звонкость, голоса Шаляпина, Карузо и других знаменитых певцов, записанные на магнитофонной пленке, подвергли своеобразной «хирургической операции». При помощи специальных электроакустических фильтров высокая певческая форманта была полностью «вырезана» из голоса и «пересажена» на другую магнитофонную ленту. Такие «оперированные» голоса с «вырезанной» формантой были продемонстрированы на заседании студенческого научного общества вокального факультета Ленинградской консерватории. Оказалось, что голос, лишенный певческой форманты, звучит на слух тускло, без звонкости и яркости, присущих хорошему певческому звуку. Сама же по себе изолированная форманта напоминала соловьиную трель. Любопытно, что эта «соловьиная трель», напоминающая еще звон маленького серебряного колокольчика, содержится не только в самих высоких голосах, таких, как сопрано, тенор, но буквально во всех, даже у самого низкого баса. И чем сильнее выражена высокая певческая форманта в голосе певца, тем больше его звонкость и серебристый тембр.

Почему же певческая форманта так сильно влияет на звонкость голоса? Чтобы понять это, нам надо вспомнить, что говорилось об особенностях звуковосприятия в первой главе. Мы рассказывали, что ухо человека способно воспринимать частоты в довольно большом диапазоне – от 16 до 20 000 герц. Но природа наделила нас такой способностью с большим «запасом».

В реальной жизни зона частот, с которыми нам приходится иметь дело (так называемых «речевых частот») занимает интервал от 250 до 8000 герц, а наивысшей чувствительностью слух обладает к звукам с частотой 2000...3000 герц. Но как раз в этой области и располагается высокая певческая форманта! Выходит, что она «поражает» наиболее уязвимые участки нашего слуха. Заметим, что для звуковой сигнализации человек нередко выбирает звуки, близкие по частоте к звучанию высокой певческой форманты, таков, например, звук милицейского свистка или будильника в электронных часах.

Благодаря тому, что высокую певческую форманту удается выделить из голоса, ее можно измерить. У начинающих, малоопытных певцов содержание певческой форманты в голосе составляет 3...5, у опытных профессиональных певцов – 15...30, а у выдающихся мастеров вокала доходит до 35 процентов и более. Поскольку же от высокой певческой форманты зависит звонкость голоса, ее процентное содержание в певческом звуке вполне логично назвать коэффициентом звонкости голоса. Коэффициент звонкости голоса зависит и от эмоционального состояния человека: положительные эмоции повышают, а отрицательные уменьшают звонкость голоса. Недаром же мы говорим: «Голос его зазвенел от восторга». Или: «Он сказал эту фразу унылым, тусклым, глухим и сдавленным голосом».

Исследование звонкости голоса имеет и большее практическое значение. Например, искусственно усиливая область обертонов в полосе 2500..3000 герц, голосу любого человека можно придать приятный серебристый оттенок. И, наоборот, плохой записью на грампластинку можно испортить даже самые звонкие голоса.

Красота тембра голоса, разумеется, зависит не только от высокой певческой форманты, но и от ряда других обертонов. В частности, впечатление «мягкости» и «массивности» голосу придает низкая певческая форманта, которая обнаружена в голосе хороших певцов. Она расположена в области 300...600 герц. Сейчас ведутся опыты и по исследованию других особенностей тембра голоса.

Так, объем голоса зависит от силы основного тона. Он увеличивается соответственно размерам глоточной воронки (в основном в длину). Объемные голоса проявляют себя при исполнении соответствующих партий и в больших просторных помещениях. Плотность голоса определяется по наличию гармонических тонов ниже 2500 герц. Плотные голоса сохраняют эти качества независимо от положения певца по отношению к слушателю.

Существует также такое понятие, как общая окраска голоса, она бывает светлой и темной в зависимости от присутствия обертонов в общей звуковой картине выше и ниже 1500 герц. Определение различий в окраске голоса всегда связано с большими трудностями, так как физические ее параметры выделить нелегко, а оценка на слух зависит от индивидуального восприятия.

Музыканты и певцы высоко ценят еще одно важное свойство звука – его полетность. Это свойство определяется ими как способность звука лететь вдаль, распространяться на большие расстояния, а кроме того, выделяться на фоне других звуков, например, «резать» оркестр – лететь через оркестр.

«Существуют голоса как будто бы и большие, но почему-то неполетные. В маленькой комнате это «царь-голос», а на большой сцене этого «царя» забьет даже самое жиденькое сопрано, – пишет в своей книге «Тайны вокальной речи» кандидат биологических наук В. Морозов. – Такие неполетные голоса старые итальянские маэстро обозначали термином «металло-фальзо», то есть «ложный металл». С другой стороны, встречаются голоса как будто маленькие и «невзрачные», во всяком случае, не впечатляющие в небольшом помещении, но в большом зале театра, на огромной сцене они как будто бы ничуть не теряют в звучности и далее усиливаются: прекрасно слышны во всех уголках, серебристым звоном сверкают в хаосе окружающих звуков, свободно выделяясь на фоне хора и оркестра».

Вот это-то свойство голоса и называется полетностью. В чем же секрет полетности певческого голоса? Специальные исследования показали, что причина опять-таки скрыта в высокой певческой форманте: чем больше уровень этой форманты, тем звонче голос и тем он полетнее. Для сравнения голосов различных певцов можно вычислить для каждого из них коэффициент полетности голоса, который пропорционален логарифму отношения интенсивности шума к пороговой силе голоса и выражается в децибелах. Исходя из этой формулы, коэффициент этот правильнее было бы назвать коэффициентом помехоустойчивости голоса. Этот коэффициент показывает, на сколько децибел голос певца может быть слабее шума, с тем, однако, условием, чтобы «не потонуть» в этом шуме. Измерения показали, что у хороших (звонких) голосов коэффициент полетности равняется 25...30 децибелам, а у плохих {«сырых») голосов – всего лишь 15...20 децибелам. Так, например, голос народного артиста СССР С.Я. Лемешева был слышен в шуме, будучи на 28 децибел ниже его уровня. В измерениях, проведенных В. Морозовым и описанных в упомянутой уже нами книге «Тайны вокальной речи», тенор одного неопытного певца-любителя «утонул» в шуме уже при силе всего лишь на 15 децибел ниже уровня шума.

Любопытно, что если из хорошего (звонкого) голоса «вырезать» и удалить высокую певческую форманту, то вместе со звонкостью теряется и полетность голоса, причем коэффициент полетности падает с 25...30 до 12...15 децибел. Эти опыты доказывают, что высокая певческая форманта придает голосу не только красоту тембра – приятную на слух серебристую звонкость, но также и важнейшее техническое свойство – полетность звука.

Интересно, что полетностью звука обладают и музыкальные инструменты, и зависит она не только от мастерства исполнителя, но также и от «природных» свойств самого инструмента. Известно, что великие скрипичные мастера Гварнери, Страдивари, Амати и некоторые другие умели создавать скрипки-шедевры, которые ценились не только своим великолепным, благородным звучанием, но также и поразительной полетностью звука. Секрет этого чудесного свойства скрипок Страдивари, давно ставших музыкальной редкостью, несмотря на усилия многих исследователей, все еще не разгадан до конца.

Существует еще одно качество певческого голоса, и называется оно «вибрато». Вибрато создает у слушателя приятное впечатление богатства звучания, эмоциональности и звучности. Вибрато является результатом периодических изменений высоты и силы голоса. Прислушайтесь к голосу хорошего певца – вы услышите, что он слегка колеблется с частотой примерно 5...7 пульсаций в секунду. Это и есть вибрато. Данная частота вибрато кажется для нашего звука наиболее благозвучной: более редкие колебания воспринимаются как качание звука, а более частые – как дрожание («барашек» в голосе). Пульсации вибрато делают голос живым и одухотворенным. Если вибрато нет, голос кажется безжизненным и невыразительным, по образному выражению вокалистов «прямым, как палка».

Вибрато проявляется в основном при поддержании тонов в «форте» и почти отсутствует при пении в «пиано». По своему характеру вибрато разных певцов отличается колоссальным разнообразием, оно характеризует индивидуальную особенность каждого певца в основном с сильными голосами, что, однако, может в известной степени варьировать за счет вокального обучения. Детские голоса, за исключением голосов у специально обученных исполнителей, не обладают вибрато.

У неопытных певцов вибрато нередко бывает очень резким и глубоким, что создает впечатление прерывистого звука. Такое вибрато часто называют «тремоляцией голоса», или «тремоло». Тремоло проявляется в основном при пении в «пиано» в результате сильного сокращения голосовых мышц, при котором их правильные, плавные движения приобретают неравномерный, прерывистый характер, что распространяется также на мышцы нижней челюсти и языка. Кроме того, у плохих певцов вибрато не имеет той ритмичности, которая свойственна мастерам пения. Это создает впечатление неустойчивости, неопределенности звука и говорит о несовершенстве вокальной техники, а точнее, является прямым следствием этого несовершенства.

Вибрато придает голосу определенную эмоциональную окраску, от него зависят эстетические свойства голоса. Именно вибрато выражает эмоциональное волнение певца и несет его слушателю. Некоторые известные драматические артисты для выражения сильных эмоциональных переживаний также иногда прибегали к вибрато. С этой же целью музыканты – виолончелисты, скрипачи, трубачи – сознательно стараются придать звуку своих инструментов вибрирующий характер, сходный с вибрацией певческого голоса: этот прием делает музыку более выразительной.

Иван Сергеевич Тургенев, который был тонким ценителем и большим знатоком пения, так пишет о вибрато в рассказе «Певцы». Описывая пение талантливого певца-самородка Якова Турка, он подчеркивает: «Голос его не трепетал более – он дрожал, но той едва заметной внутренней дрожью страсти, которая стрелой вонзается в душу слушателя». А вот как характеризует вибрато голоса Алексей Константинович Толстой в своем романсе «Средь шумного бала, случайно...»: «А голос так дивно звучал, как звон отдаленной свирели, как моря играющий вал».

Итак, вибрато – очень важное украшение звука.

А как же оно образуется? Вибрирующий характер голосу придают едва заметные колебания гортани и формы резонаторов, происходящие у певцов в такт вибрато.

Голоса различных людей, сколь бы непохожи они ни были, зависят от основных качеств голоса: тонового диапазона, силы и тембра. Поэтому голоса, совпадающие по этим признакам, можно попытаться объединить в различные самостоятельные группы. Традиционная вековая практика показала, что каждый из полов имеет по две разновидности голоса с диапазоном приблизительно из 9...10 тонов с разницей между высокой и низкой разновидностью в одну терцию. Постепенно с развитием вокального искусства в XVIII веке появляется новая промежуточная разновидность, прежде всего для женских голосов. В XIX веке окончательно устанавливаются три голосовые разновидности для каждого пола. У мужчин – бас, баритон, тенор; у женщин – альт, меццо-сопрано и сопрано.

Приведенная нами общепринятая классификация певческих голосов является все-таки абсолютно искусственной и не может учитывать варианты, представленные большим числом так называемых промежуточных голосов. Из истории оперного искусства XIX века известно, что композиторы нередко писали партитуры для отдельных известных и лично знакомых им певцов-исполнителей, учитывая их возможности и тембровые характеристики голоса.

Роль и участие тембра в определении голосовых разновидностей были и остаются предметом многочисленных дискуссий и споров, в ходе которых высказывались нередко противоречивые мнения. Не вдаваясь подробно в аргументацию спорящих сторон, можно сказать, что основная характеристика голоса и классификация голосовых разновидностей не могут и не должны строиться на основании тембра. Классификацию силы голоса по тембровой характеристике (общая окраска, блеск, объем и плотность) применяют лишь при распределении ролей режиссером и дирижером согласно характеру действующего лица для интерпретации образа, его социальной категории, возрасту и другим показателям.

Классификация человеческих голосов – чрезвычайно сложный субъективный процесс. Несмотря на быстрое развитие методов научных исследований, все еще не найден способ объективного анализа безграничного числа разновидностей и сочетаний основных свойств голоса. Наиболее совершенным «прибором» пока еще остается опытное ухо вокального педагога. Поэтому классифицирование певческого голоса является весьма трудной задачей. Ошибки здесь допускаются и будут допускаться, поскольку, как мы уже говорили, разделение голосов на три основные разновидности является искусственным.

В этой связи хочется привести случай со знаменитым итальянским певцом Энрико Карузо. Карузо обладал природным баритоном, но допущенная в самом начале обучения певца его вокальными педагогами ошибка в классификации голоса привела к неправильному развитию голоса в несвойственной ему разновидности.

Энрико Карузо в результате полученного образования стал петь не как баритон, а как форсированный тенор, что привело к перенапряжению голосовых связок из-за постоянной работы в несвойственном им режиме. Из биографии Карузо известно, что за свою блестящую, но очень короткую карьеру он перенес 7 (семь!!) операций по поводу узлов на голосовых связках.

Итак, мы познакомили вас с основными свойствами разговорного и певческого голоса. Надеемся, что теперь, придя на концерт или спектакль в оперном театре, вы сможете лучше оценить особенности голосов певцов. Оценка эта пока еще является уделом специалистов-вокалистов и немногих «посвященных». Нам очень хотелось бы, чтобы эта главка немного расширила круг «посвященных» в тайны вокального искусства.

 

Писклявый евнух

Кто такие евнухи (они же скопцы), видимо, объяснять не надо. Обычай оскопления людей столь же древний, как и сама человеческая цивилизация. Евнухи были главными советниками китайских императоров древнейших династий. Бесстрастные, мудрые, лишенные, казалось бы, всех человеческих страстей, они представляли собой идеал государственного деятеля. Но в то же время коварные, жадные и завистливые, они вечно ввергали Поднебесную империю в пучину раздоров, войн, дворцовых интриг и переворотов.

Евнухи пользовались почетом и при дворе персидских шахов и турецких султанов. Ни в одном уголке мусульманского мира, от великолепных дворцов Кордовы, Гранады и стран Магриба до сказочно богатых кварталов Каира, Багдада и Дамаска, не могли обойтись без евнухов – надежных и бесстрастных хранителей гаремов.

Павел Иванович Мельников (Андрей Печерский) в своем историческом очерке «Белые голуби» выводит череду наших российских скопцов, искавших спасения от соблазнов греховного мира в добровольном оскоплении. «Взойти на белого коня», «принять большую печать» – так они называли процедуру лишения себя детородных органов.

Но при чем тут оториноларингология? Ведь сфера интересов скопцов находится очень далеко от изучаемых нами органов. Не спешите с выводами. В «Балладе о большой печати» Евгений Евтушенко одной фразой указывает нам на характерную особенность скопцов. Они у него «колоратурно пели хором». Вспомнили? Услужливая память подскажет вам сведения и о капеллах евнухов при папском престоле Ватикана, обладавших чистым и удивительно высоким «ангельским голосом» и об образах-масках евнухов из многочисленных старых комедий. Как актеру сыграть евнуха? Да очень просто – следует только придать своему голосу как можно более писклявый оттенок, и зрительный зал безошибочно поймет, о ком идет речь. Итак, все мы прочно усвоили: евнухи – обладатели тонкого, писклявого голоса. Но вы никогда не задумывались, почему так принято считать? И так ли все на самом деле?

«Какой чудесный мальчик!» – говорим мы иногда, увидев ребенка и слышим в ответ обидчивое: «Я не мальчик, а девочка!» В другой раз, подойдя к забавному карапузу, мы скажем: «Какая милая девочка! Смех ее словно колокольчик!» – «Ну что вы, – также с обидой отвечает вам мать, – это же мальчик!» Кто из нас не попадал в подобные ситуации? И по внешности, и по одежде, и даже по голосу порой невозможно отличить мальчика от девочки. А вот ломающийся басок юноши-подростка и нежный голос девушки не спутаешь. Какие же таинственные превращения претерпевает голос у подростков в течение всего лишь одного года?

Одновременно с периодом полового созревания у мальчиков в возрасте 13...14 лет происходит и мутация (изменение) голоса. Весь период мутации длится от 6 месяцев до 1 года. В гортани под влиянием особого действия мужских половых гормонов происходят изменения не только ее скелета, но также и мускулатуры, слизистой оболочки, кровоснабжения. Общий рост гортани ускоряется, особенно в горизонтальном направлении. Угол между пластинками щитовидного хряща уменьшается от 120 до 90 градусов, при этом становится особенно заметным выступающий верхний край щитовидного хряща, так называемый кадык. Голосовые складки увеличиваются по своей массе и приблизительно на 1/3 (на 10 миллиметров) в длину.

Особенно очевидны в этот период голосовые изменения. Диапазон голоса увеличивается, понижаясь на одну октаву. Средняя голосовая тональность снижается, закрепляется характерный для мужчин грудной регистр – голос становится более сильным и тембрированным. Приблизительно у трети мальчиков наблюдается в это время голосовая нестабильность – срывы в голосе, выражающиеся переходом в какой-то момент на фальцет.

У девочек мутация совершается быстро и почти незаметно в возрасте приблизительно 14...15 лет, изменения в голосе незначительны: отмечается лишь небольшое понижение тонового диапазона голоса.

При расстройстве нормального течения периода полового созревания наступает нарушение голосообразования. Наиболее отчетливо эти изменения выражаются у лиц после кастрации, совершенной до наступления полового созревания: у них гортань не претерпевает соответствующих превращений и сохраняет детские размеры. По тоновому диапазону такой голос обладает качествами женского голоса, но с нейтральным тембром – между детским и мужским.

Кастрированные певцы были особенно популярны в XVII...XIX веках как исполнители специальных партитур в певческом искусстве. Вначале кастрированных певцов приглашали для исполнения религиозных произведений, а позднее также и оперных. Кастрацию детей-певцов предпринимали в возрасте 7...8 лет.

Кастрированные поют с дыхательной силой взрослых, но гортанью ребенка. Так, при высокой тональности и широком диапазоне голоса (до 2...3 октав) у кастрированных при сильном голосе отмечается большая продолжительность тона – до 60 секунд. Считают, что голос кастрированных обладает большим, чем женские голоса, диапазоном, особенно расширенным в низком секторе. С возрастом голос у кастрированных постепенно снижается от сопрано к альту, сохраняя, однако, характерный нейтральный тембр. Известный болгарский профессор-фониатр Иван Максимов в своей книге «Фониатрия» пишет, что в XVIII веке в Италии насчитывалось около 4000 кастрированных певцов. В настоящее время подобные голоса в оперном искусстве не используют.

Кастрация, проведенная после окончания мутации (изменения) голосового аппарата гортани, то есть после 13...14 лет, не вызывает каких-либо патологических изменений в гортани и соответственно каких-либо характерных изменений голоса. Так что далеко не обязательно евнух должен быть писклявым. В русском религиозном сектантстве принятие скопчества, «наложение большой печати», подразумевалось как сознательный акт, как добровольный отказ от греховных мирских соблазнов. Чаще всего оскопление осуществлялось уже в зрелом возрасте, а значит – никак не влияло на голосовой аппарат. Таким образом, с точки зрения фониатра, стихотворение Е. Евтушенко «Баллада о большой печати» не совсем правдоподобно, автор пошел на поводу сложившегося стереотипа евнуха, а этот стереотип верен только для кастратов «западного», итальянского образа, но никак не для российской секты скопцов. Вот какие неожиданные выводы позволяет делать фониатрия.

 

«Шерше ля фам» («Ищите женщину»)

В начале 1989 года весь мир облетела сенсационная весть: Африка является прародиной не только человека, но и всех известных ныне языков и наречий. Такое предположение выдвинул американский ученый Алан Уилсон из Калифорнийского университета. Со своей гипотезой он ознакомил участников ежегодного форума Американской ассоциации содействия развитию науки.

После многолетних исследований в области генетики Уилсон пришел к выводу, что способность общаться с помощью слов подарили человечеству... женщины, а вернее, одна из них. Представительница слабого пола, которая в результате генных мутаций приобрела задатки к членораздельной речи, жила в Африке примерно 200 тысяч лет назад. Именно от женщин, считает ученый, впоследствии «научилась говорить» сильная половина человечества. Биологическую способность развивать речь переселенцы из Африки передали жителям Европы и Азии.

Сенсационная гипотеза американского ученого тут же была подвергнута критике рядом его коллег. В частности, Милфорд Уолпофф из Мичиганского университета заявил, что данные раскопок, проводимых антропологами, опровергают выводы Уилсона.

Суждено ли гипотезе Алана Уилсона стать основой нового направления в науке или же она разделит судьбу десятков смелых, оригинальных, но, к сожалению, абсолютно голословных теорий, канувших в Лету? Время покажет. Пока же достаточно квалифицированно судить о ней рано – до сих пор мы знакомы с утверждениями Уилсона только лишь по телетайпным сообщениям (например, в «Медицинской газете» от 16 апреля 1989 года), а не по серьезным научным публикациям.

Относительно происхождения речи в разное время высказывались различные предположения. Одни ученые считали, что речь возникла из непроизвольных выкриков (ох! ах! ух! фу, тьфу! и т.д.). Полушутя эту теорию назвали теорией «тьфу-тьфу». Другие ученые полагали, что речь возникла из звукоподражания (теория «гав-гав»). В русском языке, например, очень много звукоподражательных слов: кукарекать, мычать, жужжать, блеять, хлопать, шуршать, журчать, хохот, свист, звон, кукушка, хрюшка и другие. Конечно же, есть подобные звукоподражательные слова и в других языках. Особенно богата звукоподражаниями детская речь: «топ-топ» – ходить, «тик-так» – часы, «ам-ам» – кушать, «авка» – собака. Эта теория была впервые выдвинута древнеримским поэтом Лукрецием:

Звонкому голосу птиц подражать научились устами
Люди задолго пред тем, как стали они в состоянье
Звонкие песни слагать и ушам доставлять наслажденье.

Естественно, объяснить происхождение слов, речи лишь одной из этих теорий нельзя; в известной мере верна и та и другая – материалом для будущей речи служили и восклицания, и звукоподражание.

Согласно современным психологическим теориям языка речь, а вместе с ней и язык возникли в процессе трудового общения. На первых этапах речь состояла из возгласов, вплетенных в систему жестов и трудовых действий. В это время звуковые комплексы не имели еще постоянного значения и зависели от практической ситуации, жеста или интонации. Советский языковед Н.Я. Марр указывал, что в древности одним словом обозначались такие разнородные объекты, как «гора», «голова», «люди». Примеры таких «пучков» значений, как их называл Марр, можно привести во множестве и из языков современных культурно отсталых племен: например, в одном из языков туземцев Австралии слово «ингва» означает ночь, спящих людей, съедобные корни водяной лилии; слово «мбара» – колено, кривую кость, изгиб реки, а также разновидность червей.

В результате длительной эволюции словами стали обозначать признаки предметов, а также сами предметы как носители этих признаков, и слова приобрели устойчивое значение; язык превратился в дифференцированную систему кодов, обозначающих не только признаки и предметы, но и абстрактные понятия, связи и отношения.

Этапы формирования и становления речи можно проследить на примере ребенка. За 3 года ребенок заново повторяет весь путь, пройденный человечеством от примитивных звуков до членораздельной речи. Процесс развития речи у ребенка делят на подготовительный период, включающий крик, гуление и лепет; период использования слов-предложений и, наконец, полное овладение фразовой речью.

Первые функциональные связи, которые в будущем станут основой речи, возникают уже при крике новорожденного. Акустическая характеристика крика новорожденного ребенка несет в себе те же составляющие, что и звуки речи, совершается на тех же частотах, а, значит, крик, воспринимаемый органами слуха ребенка, стимулирует функциональную активность речевых зон коры.

Уже к концу 4-го месяца жизни ребенок способен воспроизводить такое многообразие звуков, которое не встречается ни в одном языке. Лепет может включать самые различные гласные и дифтонги, согласные любого способа и места образования, твердые и мягкие, напоминающие щелканье, бульканье, фырчанье, птичий щебет.

Тенденция к повторению слогов приводит в дальнейшем к целым «монологам». На этой ступени развития, примерно до 6-го месяца, лепет детей различных национальностей еще не отражает фонетических особенностей их родного языка.

Вскоре к самоподражанию присоединяется подражание элементам речи окружающих. Начиная приблизительно с 7 месяцев ребенок может уже подражать некоторым произносимым матерью звукам, если они входят в его собственный лепетный репертуар, В лепете 6...7-месячного ребенка начинают проявляться первые специфические черты, присущие языку, который он слышит вокруг себя, и прежде всего языку матери.

Американские логопеды В. Тервурт и И. Вейер сообщают в этой связи о проделанных ими опытах. Тервурт указывает, что его студенты могли отличить записанный на пленку лепет 6-месячных детей других национальностей от лепета детей того же возраста своей национальности, отмечая у первых звуки, чуждые своему родному языку. Вейер отмечает в сделанной им звукозаписи лепета 5...6-месячных китайских детей существенные отличия от лепета их русских и американских сверстников. Это отличие выразилось в том, что китайские дети произносили преимущественно отдельные слоги без их повторения или отдельные гласные с очень разнообразной модуляцией высоты голоса.

Понимание речи и связанное с этим использование слов-предложений развивается с 9...10-го месяца жизни ребенка. Слова приобретают смысл, становятся компонентом мышления. Девочки начинают говорить несколько раньше – на 8...9-м, мальчики – на 11...12-м месяце жизни.

Вернемся снова к сенсационному заявлению калифорнийского профессора Алана Уилсона. В свете нашего разбора его гипотеза выглядит довольно утопической. Трудно представить себе, чтобы речь явилась не закономерным итогом длительного процесса превращения звуков в слова (как мы видели это на примере ребенка), а своеобразным скачком, «генной мутацией», по терминологии Уилсона. А почему именно женщина подарила человечеству способность общаться с помощью слов? Может быть, потому, что девочки начинают говорить на 3 месяца раньше мальчиков?

А вообще интересно, есть ли какая-нибудь разница между речью мужчины и женщины? Принято считать, что прекрасная половина человечества (мы имеем в виду женщин) более болтлива. Так ли это?

Анна Ахматова писала в своем стихотворении «Тайны ремесла»:

Могла ли Биче, словно Дант, творить,
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить...
Но боже, как их замолчать заставить!

Профессор психологии британского университета в Манчестере Джон Коэн недавно опубликовал результаты своих исследований скорости речи женщин и мужчин. Оказалось, что за 30 секунд женщина произносит 80 слов, а мужчина – 50; за 60 секунд: женщина – 116, мужчина – 112. Разница заметнее на отрезке времени в 120 секунд: мужчины – 152 слова, женщины – 214. Профессор Коэн объясняет это явление, в частности, тем, что женщины много занимаются детьми и. поэтому вынуждены быстро реагировать на поступки и вопросы своих чад, что, в свою очередь, требует более умелого использования «орудия речи».

 

Косноязычный пророк Моисей

Расстройства речи известны с глубокой древности. Без сомнения, болезни эти существуют так же давно, как и человеческое слово. Самым древним историческим свидетельством о косноязычии является библейский рассказ о Моисее: «И сказал Моисей Господу:...человек я не речистый, и таков был и вчера и третьего дня... я тяжело говорю и косноязычен». Да-да, Моисей – одно из главных действующих лиц Ветхого завета был косноязычен. Этот факт неоднократно подтверждается и в других главах Пятикнижия: «...и сказал Моисей:... а я не словесен». Причем степень косноязычия была столь велика, что за него вынужден был повсеместно говорить его брат Аарон: «Ты (Моисей) будешь ему (Аарону) говорить и влагать слова в уста его. И будет говорить он вместо тебя к народу. Итак, он будет твоими устами».

Известны также рассказ Геродота о болезни Батта, киренского царя, и блестящее даже с медицинской точки зрения описание болезни Демосфена у Плутарха. Геродот указывает, что Батт повторял многократно первый слог слова, откуда произошло в греческом языке нарицательное слово «баттаризм» – заикание.

Плутарх в своих «Избранных жизнеописаниях, рассказывая о косноязычии молодого Демосфена, стремившегося стать оратором, писал: «...его первое выступление народ встретил недовольными криками и насмешками... К этому добавлялись некоторая слабость голоса, неясное произношение и прерывистое дыхание, создававшее паузы между периодами и затемнявшее смысл произносимого... Физические недостатки свои он старался преодолеть упражнениями, о которых рассказывает Деметрий Фалерский, уверяя, что слышал это от самого Демосфена, уже глубокого старика. Невнятный, шепелявый выговор он пытался исправить тем, что, набравши в рот камешков, старался ясно и отчетливо читать отрывки из поэтов; голос укреплял тем, что разговаривал на бегу или, поднимаясь в гору, произносил, не переводя дыхания, стихи или какие-нибудь длинные фразы. Дома у него было большое зеркало, стоя перед которым он упражнялся в декламации...»

Из комедии Аристофана становится известно, что афинский государственный деятель Алкивиад картавил, то есть произносил букву «р» как «л».

Греки и римляне, у которых публичное слово играло важную общественную роль и обучение изящной речи входило в круг предметов общего образования, уже имели понятие о многих расстройствах речи, что выразилось в большом количестве терминов, употреблявшихся для их обозначения. У Гиппократа встречаются упоминания почти обо всех известных нам формах расстройств речи: потеря голоса, потеря речи, косноязычие, невнятная речь, заикание. Аристотель добавляет к учению Гиппократа о расстройствах речи целый ряд новых терминов.

У древнеримского врача Корнелия Цельса (25 год до нашей эры – 45 год нашей эры) встречаются первые указания на оперативное лечение болезней речи, а именно подрезание языка при косноязычии!

Мы не будем злоупотреблять вашим вниманием и приводить ссылки о лечении расстройств речи на труды медиков античности и средневековья. Почти у всех классиков медицины есть указания на это: у Галена и Авиценны, у Аретея Каппадокийского, у Орибазия и Целия Аврелиана (II век нашей эры), у Аэция Амидеского (527...565), у Павла Эгинского (625...690), у Фабриция (1560...1634) и Меркуриалиса (1534...1606) и многих-многих других.

Большинством заболеваний, связанных с расстройством речи, в настоящее время занимается специальная наука логопедия (от греческих слов «логос» – слово, речь и «педия» – воспитание, обучение). Существование логопедии как отдельной отрасли науки насчитывает приблизительно 80...90 лет. Логопедия на Западе развивалась как отрасль оториноларингологии.

До Октябрьской революции логопедия у нас как самостоятельная наука не получила своего развития, были лишь отдельные специалисты в обучении глухонемых устной речи и в лечении заикания – психиатры и педагоги. В 1925 году для подготовки специалистов-логопедов были открыты специальные отделения в Московском, Ленинградском и Киевском педагогических институтах.

Так чем же все-таки занимается логопедия? К дефектам речи, которые изучает логопедия, относятся: алалия – отсутствие речи вследствие нарушения ее развития; все формы дислалий, то есть косноязычия; расстройства речи на почве тугоухости (об этом мы уже писали в I главе); заикание, дизартрия – нарушение речи вследствие расстройства артикуляции; ринолалия, то есть гнусавость; фонастения – нарушение функции голосообразования при перенапряжении голосового аппарата, афазия – полная или частичная утрата развившейся речи.

Разберем некоторые из наиболее распространенных расстройств речи.

О первом из упомянутых расстройств, алалии, мы уже говорили в I главе. Это общее название полного отсутствия речи у детей. Можно также встретить термины «сурдомутизм», или «глухонемота». Именно под таким названием мы и рассматривали алалию в главе, посвященной полной глухоте. Известно, что причинами алалии могут быть не только глухота, но и недостаток речевых побуждений.

В истории есть много примеров неговорящих детей, которые были изолированы или выросли среди животных. В качестве примера можно привести «эксперимент» фараона Псаметиха. Он хотел узнать, какой язык возник первым, и изолировал двоих детей, оставив их без человеческого общения. Ни один мальчик не начал говорить, они лишь подражали крикам животных, среди которых выросли. Помните, мы приводили пример аналогичных «опытов» короля Джона? Представляет интерес описание того, как начинал привыкать к человеческому окружению «таинственный ребенок» Каспар Гаузер, выросший в полной изоляции от людей. Два примера такой же изоляции приводит Я.А. Коменский в своей «Великой дидактике». Недавно немецкие логопеды К.-П. Беккер и М. Совак в своем исследовании «Логопедия» (Москва. «Медицина», 1981) описали ребенка, прожившего 6 лет в темном помещении только со своей глухой матерью. Вернувшись к общению с людьми, за 18 месяцев он научился говорить.

Но так как о глухонемоте мы уже говорили достаточно, давайте коснемся вопроса дислалий. Дислалия – это нарушения произношения различных звуков, другое ее название – косноязычие.

Виды косноязычия весьма разнообразны. Для обозначения их обычно пользуются греческими названиями тех звуков речи, произношение которых нарушено: искаженное произнесение звука «р» получило название ротацизма, звука «л» – ламбдаизма, свистящих и шипящих звуков («с», «з», «ц», «ш», «ж», «г», «щ») – сигмаизма (от греческих букв «ро», «ламбда», «сигма»). Если нарушено произнесение всех согласных и звукосочетаний за исключением «т», так что речь становится совсем непонятной, то употребляют термин «тетизм» (не от слова «тетя», а от греческого названия буквы «т» (тета).

К косноязычию иногда относят также открытую и закрытую гнусавость. Слова, произносимые с гнусавым оттенком, весьма неприятно воспринимаются на слух, и поэтому неслучайно весьма близки по звучанию такие термины, как гнусавый, гнусный, гнус, хотя значение их далеко не одинаково. Кто же такой гнусавый? В чем причина гнусавости?

Для звучания речи в известной мере важен резонанс носовых полостей и носоглотки. Этот резонанс, называемый назальностью, в одних звуках больше, в других вообще не проявляется. Так вот, ненормально измененную назальность (сниженную или, наоборот, повышенную) называют ринолалией, или же гнусавостью.

Всем вам приходилось слышать гнусавый оттенок речи. Кто забыл характерные особенности гнусавости, может проделать простейший опыт; зажмите двумя пальцами нос и произнесите несколько слов. Вы почувствуете, как изменился тембр вашего голоса, появилась гнусавость. Причина появления гнусавости в данном случае – нарушение резонаторной функции полости носа, уменьшение объема резонирующих полостей, поэтому такая гнусавость называется закрытой. Она может возникать при остром насморке и так же точно проходить после излечения. Но при хронических заболеваниях полости носа и носоглотки (хронические риниты, полипоз носа, аденоиды в детском возрасте) для восстановления нормального звучания голоса требуется вмешательство оториноларинголога.

Реже встречается открытая гнусавость, то есть чрезмерно повышенная назальность вследствие увеличенной проходимости носа. Причинами ее могут быть врожденное незаращение твердого нёба, когда смыкаются полость носа и ротовая полость; параличи мягкого нёба, например, при дифтерии или центральных параличах; врожденное укорочение мягкого нёба. Во всех перечисленных случаях полость носовых резонаторов чрезмерно увеличивается, нормальный резонанс нарушается, возникает открытая гнусавость. Лечение ее сводится к специальным операциям, выполняемым оториноларингологами и челюстно-лицевыми хирургами.

Важный раздел работы врача-логопеда – лечение заикания. По данным немецкого логопеда Ф. Бекера, среди детей 5...6 лет, посещающих детские сады, 1,4 процента заикающихся, причем соотношение мальчиков и девочек составляет 4:1. Исходя из этих данных, в каждом детском учреждении можно встретить ребенка, страдающего заиканием. Переберите мысленно круг своих знакомых, и вы наверняка вспомните кого-нибудь, склонного к заиканию. Проблема заикания настолько актуальна, что мы решили рассмотреть этот вопрос в отдельной главке.

 

История болезни Демосфена

«Наши мысли бегут несравненно быстрее, нежели наш язык, коего медленный, тяжелый и всегда покоренный правилами ход бесконечно затрудняет выражение», – писал М.М. Сперанский в «Правилах высшего красноречия» (1775 год).

А теперь поговорим о заикании. Заикание одно из наиболее сложных и длительно протекающих речевых нарушений. Оно характеризуется расстройством темпа, ритма и плавности речи. Речь заикающегося человека сопровождается заминками, остановками, повторениями отдельных звуков, слогов, слов. Заикающимся также свойственно введение в речь добавочных слов («ну», «вот», «значит»), сопутствующих речи движений (кивки, подергивание, зажмуривание, покачивание), подмена трудных слов легкими, стремление избегать трудных речевых ситуаций.

История изучения заикания имеет многовековую давность. Мы уже писали о том, как лечил заикание Демосфена его врач и учитель Неоптолем. Демосфен заплатил своему врачу 10 000 драхм за лечение и, приложив к делу собственную настойчивую волю и психологическую проницательность, достиг излечения, представив собою блестящий и достойный подражания пример для всех заик.

Самый тяжелый симптом заикания у Демосфена составляла дыхательная судорога, сопровождавшаяся характерным признаком – разрывом слов на части. Те странные движения лопатками, о которых говорит Плутарх, указывают, вероятно, на существование судорог в трапециевидной мышце, являющейся спутником голосовых судорог. Таким образом, у Демосфена была комбинированная форма дыхательного и вокального заикания. Для наглядного ознакомления со свойствами своей болезни Демосфен заказал зеркало в рост человека и наблюдал свои судороги и жесты во время припадков и свои ненормальные движения, сложившиеся в привычку под влиянием болезни.

Особое внимание Демосфена было обращено на устранение ненормальностей дыхания. У многих авторов установилось мнение, что Демосфен имел слабую грудь и старался развить ее соответственными упражнениями. Но смысл их был не в развитии легких, а в регулировании дыхания и правильном применении его к потребностям речи. Демосфен усложнил дыхательные упражнения тем, что старался произносить фразы при условиях, затрудняющих работу артикуляции: он наполнял грудь воздухом, после чего старался произносить длинные периоды речи. Он тренировал работу речи и дыхательного аппарата, произнося стихи на ходу, при подъеме на крутые возвышенности, при шуме морских волн, которые своей изменчивостью должны были вносить в его упражнения еще более сложные препятствия, близкие к тем, какие производит шум людской толпы. Как известно, резкий шум может заглушить нашу речь до такой степени, что мы сами перестанем ее слышать и окажемся в положении глухого, который следит за своей речью, руководствуясь только мышечным чувством. С этой же целью Демосфен клал в рот мелкие камешки, которые должны были усложнять функцию мышечного чувства. Все изложенные приемы можно назвать упражнением, или гимнастикой речи. При описании болезни Демосфена обычно этим приемам придают наибольшее значение, как будто бы единственным средствам, при помощи которых он вылечился от заикания. Однако же это не совсем так.

Большое внимание в комплексе лечения Демосфена уделялось не только механическим упражнениям, но, главным образом, психогенной тренировке.

Демосфен имел типичный характер заикающихся людей, был крайне впечатлителен и робок, вследствие этого отличался тихим голосом и неуверенностью в себе. Подобно многим заикам, он при обычных условиях мог свободно говорить только то, что знал почти наизусть. Великий оратор произносил свои речи только после тщательной подготовки и без этого не решался выступать на арене. Если случалось, что слушатели аплодисментами вызывали его сказать речь, он никогда не выходил, если не был предварительно приготовлен, хотя это считалось большим неуважением к публике. Впрочем, при сильном возбуждении он мог говорить экспромтом совершенно свободно, что также свойственно некоторым заикам. Подобно всем заикающимся, Демосфен сильно падал духом при неудачах, и его врач Неоптолем обратил прежде всего внимание именно на эту черту.

Важная сторона психотерапевтических воздействий состояла в том, что Демосфен старался приучить себя говорить в обществе людей и свои упражнения по гимнастике речи делал нередко в присутствии постороннего лица. Другая сторона психотерапевтического лечения состояла в подражании образцу. Демосфен избрал для себя образцом Перикла и старался, подражая его внешним ораторским приемам, мысленно войти в роль образца. Интересно, что этот метод вошел в современный арсенал лечения заикания.

Вероятно, Демосфен использовал еще один прием современных психотерапевтических методов лечения заикания: упражнения по беззвучному мысленному произнесению слов. Таким предположением можно объяснить себе пребывание оратора в темной пещере с обритою головой, на что указывал в своем сочинении Плутарх. Покой, уединение, темнота и тишина, то есть полное устранение зрительных, слуховых и мышечных раздражителей должны были обеспечить оратору работу мышления, которую он, по всей вероятности, облекал преимущественно в словесные образы. И действительно, Плутарх называет эти пещерные сеансы Демосфена упражнениями в ораторском искусстве.

Таким образом, на примере Демосфена мы видим, каких успехов добивалась античная медицина в лечении заикания. К сожалению, в последующий период, вплоть до конца XIX века, научной разработки проблемы заикания не проводилось.

Откроем книгу известного русского психиатра Ивана Алексеевича Сикорского «О заикании», изданную в Санкт-Петербурге в 1889 году. Уже самые начальные строки этой книги звучат весьма пессимистически. Вот что пишет профессор Сикорский: «Мы не впадем в преувеличение, если скажем, что невроз, известный под именем заикания, в настоящее время мало интересует врачей и клиницистов не только у нас, но и за границей... Отсутствие интереса к изучению заикания ярче всего доказывается тем фактом, что большая часть врачей настоящего столетия (напомним, что речь идет о XIX столетии. – М.П. и С.Р.), писавших о заикании, сами страдали этим неврозом, и вероятно, только это и побудило их к изучению заброшенного в науке вопроса». (В примечаниях в подтверждение этой мысли приводится обширный список ученых, страдавших заиканием: Шультесс, Вуазен, Беккерель, Эрве де-Шегдан, Серр д'Алэ, Меркель, Винкен, Коэ – (М.П. и С.Р.). Наконец, в практическом отношении заикание еще и теперь относится к числу тех весьма немногих болезней, лечение которых большею частью находится в руках людей, лишенных медицинского образования».

И действительно, лечением заикания в XIX веке занимались в основном беззастенчивые авантюристы. Наиболее наглыми обманщиками являлись известные в то время Ширман и Геллерман. Ширману в 1829 году был предъявлен иск перед судом исправительной полиции в Париже за продажу тайного средства против заикания, которое состояло из круглого кусочка дерева и капли масла и продавалось по 20 000 франков.

А вот что писал современник Геллермана, известный немецкий врач Отто (1832 год): «...приезжий подмастерье, страдавший заиканием, обратился за помощью к Геллерману, жившему некоторое время в Гамбурге и практиковавшему там свое тайное средство против заикания. Они условились, и лечение началось следующим образом. Прежде всего Геллерман предъявил новому пациенту свидетельство, удостоверяющее его великую опытность и искусство в лечении, и показал тут же на столе кучу благодарственных писем от счастливых пациентов.

Потом Геллерман посадил бедного провинциала на стул, поставил ему между ног плевательницу и велел все время царапать ногтем нижнюю поверхность языка, чтобы показалась кровь. Час спустя лечение было объявлено оконченным; Геллерман велел пациенту говорить и справился, лучше ли ему. После этого лечение продолжалось еще час таким же способом. Затем жертву обмана уверили самым положительным образом, что подобное лечение уже многим помогало, как это очевидно из всех удостоверений, которые там лежат. Бедный подмастерье вынул свой кошелек, расплатился и ушел, не получив ни малейшего облегчения».

И этот самый Геллерман в 1829 году получил привилегию на беспошлинное приготовление в России в течение 6 лет изобретенной им машинки для лечения заикания. Этому же самому Геллерману русским правительством было дано разрешение заниматься лечением заикания в России и выдано 10 000 рублей вознаграждения «за полезное открытие».

Сильнейшим толчком к оживлению научного интереса к проблеме послужило открытие госпожою Ли нового способа лечения заикания. Сама история открытия этого способа, на несколько десятилетий завоевавшего симпатии врачей и больных Европы и Америки, напоминает детектив. Жена американского врача, преждевременно овдовевшая и лишенная средств к жизни, госпожа Ли была гостеприимно принята в семью Иэтса, одна из дочерей которого, девушка 18 лет, страдала заиканием, что крайне огорчало ее родителей. Ли решила, что лучшим доказательством признательности к семье, приютившей ее, может быть избавление от заикания одного из ее членов. Ли прочла о заикании все, что содержала английская литература, но, не найдя ответов на занимавшие ее вопросы, стала с истинно женской настойчивостью наблюдать за свойствами и проявлениями болезни. Наконец ей удалось изобрести систему упражнений речевых органов, при помощи которых получилось полное излечение. Проверив рациональность нового метода на многих, страдающих заиканием, Ли решилась основать в 1825 году в Нью-Йорке институт заикающихся и в течение двух лет вылечила более 150 больных.

Метод Ли, или «метод вокальной гимнастики», быстро нашел приверженцев по обе стороны океана. Но метод этот долгое время был засекречен, привилегия его использования должна была покупаться правительствами многих стран. Если мы будем описывать все перипетии внедрения «метода Ли» в Европе, старания ее эмиссаров по охране тайны и происки ее противников, то получится увлекательный авантюрный роман.

Ажиотаж, вызванный открытием Ли, продолжался до 1841 года, когда на смену ему пришел новый сенсационный метод лечения заикания. 7 января 1841 года знаменитый берлинский хирург Диффенбах сделал свою первую операцию по вырезанию части мышц языка у 13-летнего мальчика, страдавшего заиканием. Вскоре он сделал еще две подобные операции. Успех операций показался блестящим: оперированные немедленно заговорили без всякого заикания. Вскоре начался самый настоящий бум оперативного лечения заикания, в борьбе за приоритет сражались хирурги Германии и Франции, стали производить подобные операции и в других странах.

В России к новому методу отнеслись скептически, и поэтому в нашей стране не было проведено ни одной подобной операции. Причины такого отношения можно понять из письма профессора Заболоцкого из Парижа, опубликованного в 77...80-м номерах «Санкт-Петербургских Ведомостей» за 1841 год: «...я имел полную возможность следить за успехом и неудачами этой операции, от самого появления ее здесь до настоящего времени... Можно резать те или другие мышцы языка, а состояние больного не исправится, ибо заикливость зависит не от одного только укорочения или удлинения языка. Но можно возразить, что есть верные примеры уменьшения или совершенного излечения этого недостатка после операции – и я сам знаю 4 примера заик, излеченных здесь операцией совершенно. Но зато, с другой стороны, большая часть оперированных остается почти вовсе неизлеченными. Это самое доказывает, что эта операция не может быть приложена во всех случаях заикливости».

Наш соотечественник оказался наиболее прозорливым: невроз нельзя вылечить только оперативным путем. Вскоре это поняли повсеместно, хирургический метод лечения заикания полностью себя дискредитировал. С этого времени начинается упадок в учении о заикании, и к концу XIX века проблема эта достигла того плачевного состояния, о котором писал И.А. Сикорский. А как же быть с нашумевшим «методом Ли»? Метод этот также не выдержал проверки временем. По существу, он представлял собой лишь разновидность речевой гимнастики, известной еще Демосфену. Естественно, определенные рациональные зерна в этом методе были некоторые упражнения используются и сейчас, но лечение заикания невозможно без изучения вызвавших его причин.

Планомерное изучение заикания было начато лишь в XX веке. В настоящее время существует несколько теорий заикания. Большинство исследователей считает, что в основе заикания лежит патологический рефлекторный акт, развившийся после психической травмы на общем невротическом фоне. Различают два вида заикания: эволюционное и симптоматическое, или вторичное.

Эволюционное заикание, возникающее в возрасте от 2 до 5 лет, в период формирования речи, может иметь как острое, так и постепенное начало. Формирование заикания складывается из двух факторов – индивидуальной предрасположенности и психической травмы. Под индивидуальной предрасположенностью понимают слабый, неуравновешенный тип высшей нервной деятельности, что проявляется в нарушениях сна, плаксивости, пугливости. В этих случаях достаточно внезапного изменения обстановки, появления резких звуков, чтобы у ребенка появились запинки в речи. Более сильные воздействия, вызывающие реакцию испуга, могут вызвать даже потерю сознания с последующими судорожными проявлениями в речи. С возрастом заикание усложняется речевыми уловками, добавочными словами («ввот, «з-зна-чит», «т-так-с-сказать»), сопутствующими движениями и нарастающей робостью перед речью. Такой тип формирования заикания, острый, психогеннореактивный, называется невротическим и иногда обозначается термином «логоневроз».

Другой тип эволюционного заикания, неврозоподобный, чаще имеет постепенное начало и нередко отмечается с момента становления фразовой речи. Для таких больных, помимо заикания, характерно косноязычие, быстроговорение, недостаточность модуляции голоса. В целом для больных этой группы характерно более позднее развитие речи и признаки нарушения психической деятельности уже в детском возрасте. С возрастом появляются черты тугоподвижности мыслительной деятельности, неврологические обследования обычно выявляют признаки поражения центральной нервной системы.

Симптоматическое, или вторичное, заикание встречается при различных видах патологии речи, о которых мы писали в предыдущей главке, например, при косноязычии и при различных заболеваниях – черепно-мозговой травме, эпилепсии, энцефалитах.

Можно ли полностью вылечить заикание? Прежде чем ответить на этот вопрос, я хотел бы обратить ваше внимание на заметку, опубликованную в газете «Московские новости» от 12 февраля 1989 года. Называется она «Дитя достижений» – Наташа Уманская». «Наташа Уманская участвовала в конкурсе, проходившем в прошлом году в Великобритании. Конкурс этот устраивается для детей, которые сумели превозмочь свой недуг или болезнь. Наташе, победительнице этого конкурса, удостоенной звания «Дитя достижений», будет вручен в Лондоне приз «За самоотверженный труд». Наташа с помощью педагогов Московского института общей и педагогической психологии в короткий срок смогла полностью избавиться от заикания».

Значит, заикание все-таки излечимо? Да, но этому предшествует большой труд врачей и пациентов. В СССР начиная с 20-х годов последовательно разрабатывается комплексный медико-педагогический метод лечения заикающихся. Особенности его применения во многом зависят от возраста заикающегося (ребенок, подросток или взрослый). В комплексном методе объединены следующие разделы реабилитационной работы с заикающимися: перевоспитание всей личности с помощью педагогических и психотерапевтических приемов, исправление речевого дефекта, развитие речи и мышления, музыкальная логоритмика (ритмичное произношение различных фраз под музыку), лекарственное лечение, направленное на снижение невротических и неврозоподобных расстройств. Наиболее эффективно проводить лечение на ранних этапах заболевания.

Таким образом, в настоящее время появились условия для борьбы с заиканием. И может быть, будущие Демосфены смогут найти своих Неоптолемов, о чем свидетельствует недавний пример Наташи Уманской.

 

---

Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 364; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!