ГЛАВА 13 Появление Мэри, уход Виктора и «парижские занятия» 4 страница
С каким бы презрением Кроули ни относился к Брита-, нии, но Америку он тоже не жаловал. «Я открыто признаюсь — писал он, — что все мои убеждения и практически все мои личные предрассудки побуждают меня осуждать Соединённые Штаты, относиться к ним с полным презрением и отвращением... Если хочешь увидеть по-настоящему правдивую картину ада, нужно пожить в Соединённых Штатах и хорошенько узнать жителей этой страны». При всём этом он считал, что Европа приходит в упадок под грузом прошедших веков и что будущее — за Америкой. В качестве прощального жеста он опубликовал в English Review переработанный вариант своего стихотворения, написанного в 1898 году, под названием «Призыв к Американской Республике». В стихотворении предлагалось создать англо-американский союз, причём слова «изменник русский» были заменены на «изменник пруский».
Кроули снял комнату в отеле на 36-й Западной улице, О, в Нью-Йорке. Это было, безусловно, не самое лучшее место в городе. Затем, в надежде привлечь людей в свой орден», Кроули начал рекламировать себя как писателя и мудреца, но на его обращения никто не отозвался. Слава о нём, благодаря Гарри Кэмпу, опередила его. 13 декабря World Magazine напечатал интервью с Кроули, который пытался скорректировать сложившееся о нём мнение, отрицая свою причастность к чёрной магии. Однако же это публичное выступление не подняло Кроули в глазах общественности. Люди просто не интересовались ни им самим, ни его идеями, ни философией. На него смотрели как на чудака или оригинала и не придавали ему значения. В лучшем случае его избегали, в худшем — игнорировали. Какую бы ненависть Кроули ни испытывал к британской нетерпимости, но он определённо недооценил американский консерватизм. В придачу ко всему его рекомендательные письма оказались бесполезными. Он остался не только без друзей, но даже без женщин.
|
|
|
В какой-то момент небольшое везение всё же выпало на его долю. При помощи одного из рекомендательных исем он познакомился с Джоном Квинном, американским юристом и знаменитым библиофилом, который собирал документы, имеющие отношение к современной литературе, а также книги: он уже был владельцем рукописи «Улисса» Джеймса Джойса. Кроули продал ему несколько своих поэтических сборников и рукописей, в обей сложности шестьдесят семь наименований, но получил за них отнюдь не так много, как надеялся. Волчий оскал нищеты по-прежнему маячил передним, поэтому, когда Квинн пригласил его на рождественский ужин, Кроули с удовольствием согласился. Во время ужина Кроули познакомился с Фредериком Джеймсом Греггом, известным нью-йоркским журналистом, и Джоном Батлером Йейтсом, отцом Уильяма Батлера Йейтса, старого врага Кроули. Когда весть о положении Кроули достигла этого ирландского поэта, она не вызвала в нём никакого сочувствия. Однако приглашение Квинна всё же стало небольшой передышкой в потоке переживаний Кроули.
|
|
|
Затем, уже на грани абсолютной бедности, удача пришла к нему снова в лице Фрэнка Крауниншильда, редактора журнала Vanity Fair, который предложил Кроули стать сотрудником этого журнала. Первая статья Кроули представляла собой описание бейсбольной игры, увиденной глазами некоего Квау Ли Йа, известного китайского поэта и профессора Пекинского университета. Вымышленное китайское имя, разумеется, представляло собой собственное имя Кроули на пиджин-инглиш. После этого Кроули продолжил писать для Крауниншильда, который не только принимал работу Кроули для печати, но и конструктивно её критиковал, помогая Кроули превращать его нестандартные статьи в тексты, пригодные для печати. Произведения Кроули впервые подверглись профессиональному редактированию. Кроме этого, Кроули выполнял кое-какую работу для Евангелины Адаме, извест-. ного нью-йоркского астролога, хотя через некоторое время они поссорились (чего, впрочем, и следовало ожидать). При помощи этих источников дохода Кроули удавалось в той или иной степени сводить концы с концами.
|
|
|
В феврале 1915 года из Британии к нему приехала Лейла Уаддел. Несмотря на то что отношения их близились к разрыву, она по-прежнему готова была участвовать в магических занятиях Кроули, и в течение ещё нескольких лет они встречались более или менее регулярно. 6 августа 1916 года Кроули сделал в своём дневнике такую трогательную запись: «М. Н. О. [Mother of Heaven (Мать Небес, то есть Лейла)] — единственная ценность, которой я обладаю; я чувствую себя несчастным. Она не писала мне уже неделю; и я знаю, что у неё какие-то проблемы». Через четыре года он записал в своём магическом дневнике: «...Роуз, которую я идеализировал и которую любил ради неё самой, единственный человек, кроме Лейлы Уаддел, о котором я могу сказать подобное... они обе были способны воспламенить меня такой любовью, которая заставляет меня петь». Точно не известно, когда Лейла Уаддел окончательно покинула Кроули, но она оставалась в Нью-Йорке до начала 1920-х годов, после чего вернулась в свою родную Австралию. По иронии судьбы она стала учителем музыки в Сиднее, в школе при монастыре. Умерла она в 1932 году от рака матки. Ей был пятьдесят один год.
|
|
|
Кроули не забросил магические занятия, несмотря на свои крайне затруднительные обстоятельства, и продолжал свои эксперименты в области сексуальной магии, фиксируя их результаты в специальном дневнике. Каждый акт сексуальной магии имел своё специальное назначение, свою цель, заключавшуюся в исполнении некоторого желания, зачастую это было получение денег или пробуждение литературной музы Кроули. Нередко для поддержания процесса Кроули принимал кокаин, опиум или морфий. Затем он подробно описывал все детали, включая консистенцию и вкус «эликсира», а также результат церемонии, если таковой был. Кроули считал себя знатоком сексуальных субстанций, для которых у него была своя градация вкуса и запаха (он мог быть резким или приятным), твёрдости и тягучести, подобно тому, как дегустаторы оценивают вина.
Используя Лейлу в качестве партнёра л ишь время от времени, Кроули гораздо чаще прибегал к услугам проституток, которые абсолютно не осознавали своей роли в магических делах. Тем не менее он в подробностях описывал свои встречи с ними: «Эльзи Эдварде. Жирная ирландская проститутка материнского типа, похоже, Телец по знаку Зодиака. 3 доллара... Непривлекательность ассистентки затрудняла операцию. Но необходимо было как-то начинать, а до этого времени Нью-Йорк ещё не показал мне своих сексуальных сторон». Среди прочих были «Элен Маршалл, ирландская проститутка. Восходящий Телец. Красивая ленивая особь. Не очень страстная и не очень развратная. Неунывающая спокойная девица... Виола. Омерзительная, накачанная таурином проститутка». Анна Грей, которую Кроули навещал несколько раз, была «крупной толстой негритянкой, очень страстной». Невежество этих женщин шло на пользу Кроули и его магии, и он был убеждён, что чем менее умён и чем более примитивен его партнёр, тем лучше он может способствовать достижению целей сексуальной магии, поскольку не примешивает к сексу эмоции.
При выборе партнёров для гомосексуальной магии Кроули был ещё более неразборчив. Это доказывает его дневниковая запись за 22 мая 1915 года. Он отмечает, что в 2:14,3:34 и 3:54 пополудни в турецкой бане вступил в сексуальные отношения с тремя разными мужчинами. Двое из них совершили над ним акт мужеложства, а тре-. тьему он сделал минет. Насколько эти события оказались плодотворными в отношении магии — вопрос спорный. В дневнике Кроули признавался, что эти действия «были предприняты внезапно и неожиданно», причём, разумеется, всё произошло не в стенах храма и безо всякой магической подготовки. Короче говоря, Кроули не планировал этого события и получил от него удовольствие, никак не связанное с магией.
За месяц или за два до этого, когда Кроули ехал на автобусе по Пятой авеню, он случайно вступил в разговор с одним из пассажиров. В процессе беседы Кроули проговорился, что настроен не вполне пробритански в отношении войны, и его собеседник дал ему свою визитную карточку, на которой значился адрес редакции журнала The Fatherland. Этот журнал, как утверждал позднее Кроули, оказался главным печатным органом немецкой пропаганды в Америке, функционирующим под руководством Хьюго Мюнстерберга, преподавателя физики из Гарвардского университета, с которым Кроули однажды довелось скрестить шпаги по философским вопросам.
Придя в редакцию, Кроули увидел Джорджа Сильвестра Фирека, немецко-американского писателя с «вытаращенными глазами и таким ртом, который природа, казалось, сотворила в последний момент, впопыхах». Кроули уже встречался с этим человеком в Лондоне в 1911 году при содействии Остина Харрисона, главного редактора English Review. Кроули, как утверждает он сам, выразил сочувствие интересам Германии и был нанят The Fatherland, главным редактором которого являлся Фирек, чтобы писать прогерманские статьи.
Почему Кроули решил работать на врага, до сих пор повергает исследователей в недоумение. Его недоброжелатели утверждают, что он — предатель, вымещавший такими поступками свой гнев на Британию. Его сторонники предпочитают говорить, что он использовал своё служебное положение, чтобы подрывать немецкую пропаганду изнутри, и старался писать так, чтобы хоть в какой-то степени нейтрализовать усилия, затрачиваемые врагом на пропаганду. Сам Кроули утверждал, что работал в качестве тайного агента британской разведки. Это не исключено: как указал Ричард Дикон в своей подробнейшей истории британской контрразведки, многие писатели были задействованы в качестве секретных агентов. На такую службу были приглашены даже некоторые из знакомых Кроули: Сомерсет Моэм, Арнольд Беннет и Джеральд Келли. Тем не менее пока не появилось никаких словам Кроули, он пытался вступить в контакт с британской военной миссией в Вашингтоне, чтобы предложить свои услуги в качестве шпиона в немецкой общине Нью-Йорка, но снова получил категорический отказ.
Никем не удерживаемый, Кроули продолжил писать прогерманские статьи. В конце 1916 года он выступил с одобрением казни подозреваемой в шпионаже медсестры Эдит Кейвелл, в 1917 году он обсуждал вопрос о возможности для Британии стать немецкой колонией, поддерживал использование подводных лодок (в те времена считалось, что их использование противоречит правилам ведения войны) и заявлял, что «Лузитанию» следует считать военным кораблем. Это не могло снискать ему благосклонность со стороны американских властей: по пути в Британию в мае 1915 года «Лузитания» была торпедирована немецкой субмариной со стороны Ирландии. При этом погибло 1198 человек, среди которых было 128 американцев. С другой стороны, утверждение Кроули о том, что этот корабль используется в военных целях, было справедливым, хотя, вероятно, он не знал этого наверняка. В нарушение статей закона о ведении войны среди корабельного груза находилось военное снаряжение для союзников.
С каждой статьей его язык становился всё более жестким. Игра, в которую он играл, называлась гиперболизацией. В августе 1915 года он напечатал особенно злобную, но оригинальную статью в чикагском журнале The Open Court. В ней говорилось о «грязных карликах, подобных Георгу V», о «пузатых буржуа, подобных Пуанкаре» (французскому президенту), о Вильгельме II, «гении своего народа» и «воплощении Лоэнгрина, Зигфрида и Парсифаля», кайзере, «стольже значительном, сколь значительны были для Рима Кастор и Поллукс», «всеведущем, всемогущем, вездесущем и прекрасном, посланном, чтобы спасти Отечество от свирепых врагов». Текст заканчивался словами: «Аве, Гильельм, царь, император!» Кроули дошёл даже до того, что сожалел о неэффективности немецких бомбардировок Британии. Он писал: «Большие разрушения были произведены в Кройдоне, особенно в его пригороде Эддискомб, где живёт моя тётушка. К сожалению, её дом не пострадал. Покорнейше прошу графа Цеппелина сделать ещё одну попытку. Сообщаю точный адрес: Итон-Лодж, Аутрэм-роуд».
Позднее Кроули заявлял, что, занимаясь написанием прогерманских статей, он преследовал ещё одну, скрытую цель. Он хотел побудить Америку вступить в войну на стороне союзных сил. Однако британцы не оценили его намерений, и на этот раз гораздо большее внимание ему уделила Европа. 30 июня 1916 года Чарлз Тауэр, корреспондент Daily Mail в Нидерландах, связался с британским генеральным консулом в Роттердаме, чтобы сообщить о германской пропаганде в нейтральной Голландии. Имя Кроули всплыло на поверхность. К этой истории подключились министерства иностранных и внутренних дел, и было решено заняться расследованием деятельности Кроули. Предполагалось информацию, касающуюся Кроули, передать капитану Гаю Гонту, британскому морскому атташе в Вашингтоне, с намерением дискредитировать Кроули перед властями Соединённых Штатов. В то же самое время министр иностранных дел дал полиции задание расследовать деятельность Кроули и выяснить правду относительно слуха, появившегося в немецкой пропаганде, о том, что Кроули приезжал в Британию в 1916 году, чтобы оценить моральные силы страны. В конце августа агент сыскной полиции инспектор Герберт Финч доложил, что нет никаких доказательств, позволяющих предполагать, что Кроули действительно приезжал в Британию. Полный отчёт о жизни Кроули до 1916 года был составлен старшим полицейским офицером Квинном. В этом отчёте было мало ценной информации, однако содержалось определённое количество общепризнанных, хотя и клеветнических утверждений, касающихся характера Кроули.
Результаты этих расследований были переданы в министерство иностранных дел, которое, в свою очередь, направило их Гонту и в паспортные службы: уничтожение паспорта считалось уголовным преступлением. Тот факт, что Кроули якобы уничтожил свой собственный, отнюдь не мог быть расценен как патриотический поступок.
Разумеется, Кроули ничего не знал о том интересе, который проявляли к нему власти, до тех пор, пока весной 1917 года полиция не нагрянула с обыском в лондонский офис ОТО на Риджент-стрит, 93. Кроме того, обыскам подверглись некоторые из знакомых Кроули; торговец книгами, у которого обнаружился экземпляр книги «Открытый суд», был на три месяца посажен в тюрьму. Кроули был в ярости. «Эти глупцы, — писал он в дневнике, — неверно истолковали мою позицию и подняли шум. Сейчас я отправлюсь прямо в Вашингтон, чтобы исправить положение. Если на этот раз мне не удастся заставить их прислушаться к голосу разума, я смогу, по крайней мере, поехать в Канаду, чтобы заставить их арестовать меня». Однако он не сделал этого: он знал, что это бесполезно. Затем 6 апреля осуществилось то, на что втайне надеялся Кроули: Америка вступила в войну.
Период везения, начавшийся для Кроули весной 1915 года, продолжился. И это везение состояло уже не только в виде работы в качестве оплачиваемого, якобы прогерманского пропагандиста. Он, судя по всему, снова нашёл путь к женским сердцам, то есть стал встречаться не только с проститутками. Вечно находясь в состоянии поиска очередной Алой Женщины, которая помогла бы ему в его магических делах, Кроули познакомился с двумя претендентками на это место во время одной из вечеринок, устроенных журналистским сообществом. Это были Джин Фостер и Хелен Холлис, которых он именовал соответственно Кошкой и Змеёй. Хелен Холлис «блистала очаровательной страстностью, но казалась изнуренной неудовлетворённым и ненасытным желанием», тогда как Джин Фостер представляла собой «идеальное воплощение его желаний». Из двух этих женщин Хелен Холлис предстояло отойти на задний план, но прежде, чем это произошло, Кроули запечатлел на её теле свой «змеиный поцелуй», как он его называл. Это действие заключалось в том, что Кроули взял женщину за руку и зажал кожу её запястья между своими зубами, которые были довольно остры. Одной рукой отмеряя время, он внезапно сжимал и разжимал челюсти, оставляя на коже отпечаток двух зубов, что по виду отдалённо напоминало укус змеи. (О Кроули ходили слухи, что он специально затачивал свои зубы, однако это выдумка, часть мифа, который окутывал имя Кроули в более поздние годы. К подобного рода небылицам относилась и история о том, что Кроули якобы нередко испражнялся на ковры в тех домах, в которых гостил, утверждая, что его кал священен, подобно калу далай-ламы или китайских императоров.)
Вскоре Джин Фостер стала третьей в жизни Кроули Алой Женщиной и получила имя сестры Хиларион. Вместе они занимались сексуальной магией, причём Джин пробуждала поэтическое вдохновение Кроули, о чём свидетельствует большое количество стихотворений, написанных во время их связи. Однако их связывала не только магия. Кроули признался ей в любви и сказал, что хотел бы, чтобы Джин родила от него ребёнка. В какой-то момент он был близок к тому, чтобы жениться на ней. Как бы то ни было, результатом их связи стало появление «магического» сына.
Чарлз Стэнсфелд Джоунс работал бухгалтером в Лондоне. Он жил неподалёку от Ванкувера, куда эмигрировал в 1913 году. Ему было около тридцати, и он уже несколько лет был членом А.-. А.-., ведя довольно активную переписку с Кроули и занимаясь учреждением ложи ОТО в Британской Колумбии. Известный под именем Frater Omnibus in Vnus (OIV) и Frater Achad или Arctaeon, Джоунс, кроме того, время от времени высылал Кроули некоторые денежные суммы в качестве пожертвований или членских взносов. В «Книге Закона» было написано, что «некто придёт после него, откуда — я не скажу, который найдёт ключ ко Всему». Кроули считал себя пророком, после которого должен будет прийти другой пророк, который объяснит тайны книги. Он верил, что этим человеком станет его сын, если не в физическом, то в метафизическом смысле. В день осеннего равноденствия в 1915 году Кроули и Джин Фос-тер провели несколько церемоний сексуальной магии, результатом которых стало появление магического сына в день летнего солнцестояния в 1916 году. Это и был Джоунс, который, будучи в Ванкувере, получил от Тайных Учителей сообщение о том, что стал Мастером. Когда он телеграфировал об этом в Нью-Йорк, Кроули заволновался и пришёл кубеждению, что Джоунс является его метафизическим сыном. К несчастью для Кроули, Джоунс оказался не совсем тем, на кого Кроули, возможно, надеялся. Хотя он и проделал некоторую работу над «Книгой Закона», она была незначительной. По словам Кроули, который исключил Джоунса из ОТО в середине 1920-х, тот в конце концов принял католицизм, с тем чтобы очистить его и превратить в кроулианство, но сошёл с ума и кончил тем, что стал практиковать эксгибиционизм на улицах Ванкувера. Это заявление — пример злословия Кроули: Джоунс умер в феврале 1950 года, в несколько эксцентричном состоянии, однако в здравом уме, приняв католицизм отчасти для того, чтобы освободиться от оккультизма. Именно он во время Второй мировой войны показал труды Кроули романисту Малкольму Лаури, который, в свою очередь, был очарован оккультизмом и, прочитав об Абрамелине, вдохновился на свой знаменитый роман «У подножия вулкана».
Как всегда неутомимый, Кроули решил совершить путешествие по США, и 6 октября 1915 года отправился в путь вместе с Джин Фостер и её пожилым мужем. Где Кроули добыл деньги на это путешествие, остаётся неизвестным: наиболее вероятно, поездку оплатили Фостеры, В Детройте Кроули получил несколько особенно чистых порций ангалониума от Парка Дэвиса, фармацевтического магната. В Чикаго (который Кроули охарактеризовал как «заброшенный аванпост цивилизованного человечества. И каждая миля на пути к нему отмечает всё более низкую ступень эволюционной лестницы... Никто не пересечёт горы, не утратив надежды на возрождение») он познакомился с Полом Карусом, известным философом и специалистом по буддизму. В Ванкувере он встретился с Джоунсом. Затем трое путешественников направились в Сиэтл и Сан-Франциско, значительно изменившийся со времени последнего визита Кроули в результате землетрясения, произошедшего в 1906 году.
В Сан-Франциско к Кроули обратились с просьбой прочесть публичную лекцию. Он начал словами «Делай что желаешь, таков весь закон» в качестве главного тезиса своего учения. Впервые Кроули провозгласил свою доктрину вне круга учеников и единомышленников. Кроули осознал, что теперь он — маг, чьей задачей является проповедь его собственного евангелия. Тем не менее в Америке он приобрёл мало последователей: христианство было здесь слишком глубоко укоренено.
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 335; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!