Мы с Аллой выбегали из-за стола похвастаться подарками друг перед другом, усаживались поиграть в шашки, пока родители попивали чай.



Назавтра все исчезало – пряталось, как праздничное платье, в шкаф: улыбки, доброта, веселость – все до будущего Нового года.

В восьмом классе нас приняли в комсомол. Весна была очень какой-то радостной, приподнятой, восторженной. Первый космонавт полетел в космос и наша задорная, молодая причастность к такому потрясающему рывку прогресса окрыляла надеждой на все самое успешное и в нашей жизни.

Весной к маме приехала её знакомая Надежда Васильевна. Гости в нашей жизни случались редко, лишь родственники. А тут - совсем мне неизвестная женщина, высокая, с венцом уложенной косой, в черном платье, украшенном плетеным кружевом. Была она родом из Кирова, или Вятки, как они с мамой называли город. Во время войны подружились, когда маму вывезли, едва живую, из Ленинграда по Ладоге и пристроили на работу и временное проживание в этом небольшом городе.

Посмотрела Надежда Васильевна на наши две кастрюли, в которых иногда варилась каша, иногда – картошка, покачала головой, повздыхала и принялась за приготовление еды. Мама, с утра до ночи занятая на своей работе, готовила очень хорошо, но времени у неё не хватало. Ну, а я никогда бы не променяла книгу на плиту.

Надежда Васильевна сменила свое торжественное платье на мамин халатик, подпоясалась полотенцем и принялась нас потчевать то сибирскими пельменями, то вятской кулебякой с гречневой кашей, то дивным грибным супом из собственноручно собранных вятских боровиков. Потчевала, да все приговаривала: «Кушайте, нехристи, кушайте на доброе здоровье». Сама ела только постное, перед трапезой что-то пришептывала, крестила лоб и за столом была серьезна и задумчива. Примолкала и я, хотя события последнего времени переполняли меня восторженными чувствами.

Пыталась Надежда Васильевна меня приставить к плите, но я убегала то в школу на репетицию концерта, то с девочками по Невскому пройтись, то в подшефном третьем классе выставку кукол посмотреть. А на разговоры, что женщина должна уметь готовить, отвечала, что мы будем скоро жить при коммунизме, и есть будем в столовых, где подавать будут самую вкусную еду, причем бесплатно.

Я прибежала с комсомольского собрания в очень радостном настроении: меня выбрали в комитет комсомола. Ужасно хотелось есть. Я быстренько сняла пальтишко, ставшее мне уже и узким, и коротким, поменяла туфли на домашние тапочки и побежала на кухню. На кухне было многолюдно: у плиты главенствовала Надежда Васильевна, моя мама ей помогала, рядом с ней серьезно что-то помешивала мама моей подруги Аллы. Я заглянула в кастрюлю, большую синюю кастрюлю, в которой обычно соседка разводила тесто на пироги, и увидела кучу луковой шелухи. Шелуха была покрыта кипящей водой и медленно шевелилась, окрашивая воду в рябиновый цвет, а мама опускала одно за другим чистые, белые яйца, укладывая их со вниманием и осторожностью.

Все соседки осторожно, плавно двигались тут же, заглядывая сверху в кастрюлю, где постепенно менялся цвет белоснежной скорлупы, некрасиво покрываясь пятнами. Меня отогнали от кастрюли, чтобы не толкнула под руку, продолжали действовать, запустив в еще одну кастрюлю кусочки разноцветных ниток.

Я ускакала к своим книжкам, радуясь тому, что никто не гонит за уроки. Только что-то не читалось, хотелось со всеми вместе глазеть на изменяющийся цветной водоворот.

Я уселась в углу кухни и смотрела как аккуратно, почти не дыша, опускается серебряная, большая ложка, самая главная наша семейная ценность, в кастрюлю. И Надежа Васильевна извлекает из кастрюли что-то чрезвычайно драгоценное и хрупкое. И каждую драгоценность она переносит в дуршлаг, выстланный белой салфеткой. А потом опускает все в стремительно подставленную миску холодной воды, чтобы смылось все лишнее, теперь отработанное и ненужное. И потом каждая из женщин уносит кто в стеклянной вазочке, кто в суповой тарелке свою часть этого драгоценного к себе в комнату.

И я размышляю о том, как простой продукт, из которого всегда что-то можно наскоро приготовить, бросив в первозданной его белизне в кастрюльку с кипящей водой, или разбив на шипящую маслом сковородку, что-то простое и незамысловатое, как он просто превратился в нечто новое, ценное и возвышенное.

  На следующий день после уроков мы с подружками остаемся в опустевшем классе. Перед нами в коробочке из-под конфет лежат четыре яйца – два рябеньких и два рябиновых, и каждая выбирает себе по вкусу. Мы рассуждаем о Вере и Христе, и две хохлушки и две еврейки пробуем на звук Благую весть: « Христос воскрес!»


Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 57; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!