Символическая фигура российской истории и культуры

На каждом важном повороте судеб Российского государства в памяти людей возникал образ Александра Невского, деятельность которого переосмысливалась в свете новых трудностей и задач государственного и национального строительства, давала потомкам образец для подражания, служила источником вдохновения и моральной опорой в преодолении трудностей и невзгод. Слова князя «Нас немного, а враг силен, но Бог не в силе, а в правде!»³² на века стали девизом русского народа.

Огромное морально-политическое значение фигуры Александра Невского проявилось
в том, что практически сразу после смерти князь стал восприниматься как небесный заступник Руси, появились и переписывались его жития³³. Официальная же канонизация Александра Невского произошла в 1547 г., во время Церковного собора, созванного митрополитом Макарием и царем Иваном Грозным, который, так же как и князь Александр, вел войну со шведами, датчанами и иными силами коллективного Запада в многолетней Ливонской войне³⁴.

Примечательно, что и первый российский император видел в Александре Невском своего великого предшественника, человека, решавшего преемственные стратегические задачи государственного развития России, положившего успешное начало борьбе со шведами. Именно Александра Невского избрал Петр I в качестве небесного покровителя заложенной на реке Неве новой столицы – Санкт-Петербурга.

В 1710 г. царь Петр лично выбрал место для возведения монастыря во имя Святой Троицы и Святого Александра Невского, который впоследствии стал знаменитой Свято-Троицкой Александро-Невской лаврой. 30 августа 1724 г. в монастырь были торжественно перенесены мощи Александра Невского. Причем дата этого события была не менее символична: 30 августа 1721 г. был подписан победоносный для России Ништадтский мир со Швецией, завершивший многолетнюю Северную войну³⁵. В календарь Русской церкви был введен новый праздник – День перенесения мощей благоверного князя Александра Невского, объединивший в себе не только событие религиозного порядка, но и геополитический триумф России на западных рубежах, венчавший многовековую борьбу за духовную и политическую самостоятельность, самобытность и суверенитет Российского государства.

Продолжая славные традиции Петра Великого, 21 мая 1725 г. Екатерина I учредила
в Российской империи орден Святого Александра Невского.

Приведенные примеры показывают, что при первых русских императорах почитание князя Александра приобрело не только религиозный, но и государственный характер, Александр Невский стал одним из первых официальных небесных покровителей империи Романовых. Если ранее Александра Невского почитали как князя-инока и чудотворца, соответственно, и на иконах изображая в иноческих одеждах, то с 1724 г. регламентировалось представлять святого
в княжеском облачении³⁶.

Сегодня Русская церковь празднует память святого благоверного князя Александра Невского дважды в году – 12 сентября и 6 декабря по новому стилю, объединив таким образом две традиции почитания Александра Невского – допетровскую и новую имперскую.

Преемственность политической и государственной традиции от Александра Невского прослеживается и в дальнейшей истории России: трое правителей империи Романовых носили имя Александр.

Однако и после 1917 г. фигура Александра Невского не утратила своего значения, хотя при этом несколько изменились акценты в восприятии его деятельности. Для советских вождей князь был интересен прежде всего как победоносный воин-защитник³⁷.

Закономерно, что фильм 1938 г. о победе Александра Невского на Чудском озере считается одной из лучших работ Сергея Эйзенштейна³⁸. Музыку к картине написал Сергей Прокофьев, авторству которого принадлежит кантата 1939 г. «Александр Невский». Немногим ранее, в 1937 г., Константином Симоновым была написана поэма «Ледовое побоище».
В преддверии Великой Отечественной войны против немецко-фашистских захватчиков рост интереса к личности Александра Невского в художественных произведениях оказался грозовым предзнаменованием, предчувствием грядущих событий.

Во время войны, в 1942 г., выходцем из семьи потомственных иконописцев Павлом Кориным был создан триптих «Александр Невский», на центральном полотне которого изображена монументальная фигура опирающегося на меч князя с реющим над его головой стягом Спас Ярое Око – иконой, веками вдохновлявшей русские войска на ратные подвиги.
29 июля 1942 г. в честь князя был учрежден одноименный советский военный орден.

***

Сегодня, в эпоху развития сетевых медиа и навязывания странами Запада ценностных установок общества потребления и либертарианского социального эгоизма, как никогда актуальны обращение к этическому наследию исконных духовных ценностей российского общества, сохранение исторического и культурного наследия предков, ценностей самоотверженного патриотического служения общему благу и родной стране.

Эпоха Александра Невского представляет собой наглядную иллюстрацию сложной, самостоятельной и самобытной российской цивилизации, особого многонационального культурно-исторического типа общества, успешно отстаивающего свое уникальное место
в мире³⁹. Дает весомые основания для концептуальных положений исторической и геополитической школы русского классического евразийства, а также историософской концепции Л.Н. Гумилева, рассматривавшего свершения Александра Невского через призму столкновения сложных многонациональных образований – суперэтносов⁴⁰.

Л.Н. Гумилев совершенно верно охарактеризовал задачи, стоящие перед сложным многонациональным обществом, которым является Россия: «Мы должны прежде всего осознать традиционные границы – временные и пространственные – нашей... общности, четко понять, где свои, а где чужие. В противном случае мы не можем надеяться сохранить ту этносоциальную целостность, которую создавали наши предки при великих князьях и царях московских, при петербургских императорах. Если мы сумеем эту целостность сохранить, сумеем восстановить традицию терпимых, уважительных отношений к формам жизни близких нам народов – все эти народы останутся в пределах этой целостности и будут жить хорошо и спокойно»⁴¹. Личность и эпоха Александра Невского помогают осознать отмеченные мыслителем временны´е и пространственные традиционные границы российской цивилизации как уникального и сложного многонационального единства.

Деятельность Александра Невского служит утверждению национального самосознания, культурной идентичности и самобытности России, живущая в веках память о нем позволяет поддерживать преемственные связи российской истории и культуры.

Сегодня, как и столетия назад, Российскому государству приходится отстаивать свой суверенитет, защищать свои национальные интересы, укреплять собственные исторически сложившиеся традиционные ценности. В XXI в. борьба за души, мировоззрение, самосознание, идентичность людей приобрела особенно изощренный характер. В этих условиях как никогда важно помнить и изучать блестящие примеры моральной стойкости выдающихся деятелей и героев истории России.

В духовно-нравственном измерении личность Александра Невского отражает многогранный духовный мир средневековой Руси. В жизни князя переплелись война и политика, дипломатия и религия, однако, несмотря на сложность личности и эпохи, в народной памяти запечатлелся образ воина-праведника, благоверного⁴² князя, понимавшего свое общественное положение как служение Богу и Отечеству.

Страна живет, пока сохраняется память о подвигах предков, продолжаются и развиваются традиции и преемственные связи. Память о великих деятелях отечественной истории, сбережение исторических традиций – важнейшее условие обеспечения информационной безопасности России, сохранения ее ценностного суверенитета, фактор обеспечения государственной национальной безопасности в целом.

Примечательно, что празднование 800-летия со дня рождения князя Александра Невского приходится на следующий год после 75-летия Победы в Великой Отечественной войне. Два этих события, переходя одно в другое, должны содействовать консолидации общества, наглядно демонстрировать преемственность российской истории, вдохновлять на защиту и сохранение государственности и суверенитета страны.

 

¹ Статья подготовлена в рамках мероприятий по реализации Указа Президента РФ «О праздновании 800-летия со дня рождения князя Александра Невского» № 448 от 23 июня 2014 г. См.: Лопухов В.В., Снежная А.В. Александр Невский. К 800-летию со дня рождения князя Александра Невского / Отв. ред., вступ. ст., науч. коммент. и примеч. В.Ш. Сургуладзе. М.: ООО «Продюсерский центр „Невский“«;
АНО «Науч. лаборатория „Живая Планета“«, 2018. 114 с.

² Состоялось первое заседание Организационного комитета по подготовке и проведению мероприятий, посвященных 800-летию со дня рождения св. блгв. кн. Александра Невского // Русская Православная Церковь. 2017. 14 марта. URL: http://www.patriar chia.ru/db/text/4834385 (дата обращения: 06.03.2020).

³ О крестовых походах на территории Восточной Европы см., напр.: Гумилев Л.Н. От Руси
до России: Очерки этнической истории. М.: Айрис-пресс, 2005. С. 121–124.

⁴ См.: Острогорский Г.А. История Византийского государства. М.: Сибирская Благозвонница, 2011. С. 509–562; Успенский Ф.И. Очерки по истории византийской образованности. История крестовых походов. М.: Мысль, 2010. С. 387; Он же. История Византийской империи: В 5 т. М.: Астрель; АСТ, 2002. Т. 4.
С. 442–465; Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи: В 7 т. СПб.: Наука, 1997–2000.
Т. 6, 7.

⁵ Tyerman Ch. God’s War: A New History of the Crusades. N.Y.: Penguin, 2007. XVI + 1025 p.; Maalouf A. The Crusades Through Arab Eyes. L.: Saqi, 2006. IV + 296 p.

⁶ См., напр.: Осокин Н. История альбигойцев и их времени. М.: АСТ, 2000. 896 с.

⁷ Crusading on the Edge: Ideas and Practice of Crusading in Iberia and the Baltic Region, 1100–1500. Turnhout: Brepols Publishers, 2016. XVI + 409 p.

⁸ Selart A. Livonia, Rus’ and the Baltic Crusades in the Thirteenth Century. Leiden; Boston: Brill, 2015. XII + 386 p.; Pluskowski A. The Archaeology of the Prussian Crusade: Holy War and Colonisation. L.; N.Y.: Routledge, 2013. XX + 428 p.; Christiansen E. The Northern Crusades: The Baltic and the Catholic Frontier, 1100–1525. L.: MacMillan Press, 1980. XXII + 273 p.

⁹ См., напр.: Черчилль У. История англоязычных народов: В 4 т. Екатеринбург: Гонзо, 2012. Т. 1.
С. 186–187.

¹⁰ Феннел Дж. Кризис средневековой Руси, 1200–1304. М.: Прогресс, 1989. 296 с.

¹¹ См., напр.: Nicolle D. Lake Peipus 1242: Battle of the Ice. L.: Osprey, 1996. P. 83.

¹² Соловьев С.М. История России с древнейших времен. 1054–1462. Кн. II. М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2001. С. 198.

¹³ Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М.: Эксмо, 2005.
C. 78.

¹⁴ Вернадский Г.В. Два подвига св. Александра Невского // Гумилев Л.Н. Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи. М.: Айрис-пресс, 2007. С. 494. Сходных оценок придерживаются и современные российские историки. Ср.: Карпов А.Ю. Батый / 2-е изд., испр. и доп. М.: Молодая гвардия, 2017.
С. 262–263.

¹⁵ См., напр.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2003. 603 с.; Традиция и русская цивилизация / Д. Володихин, С. Алексеев, К. Бенедиктов, Н. Иртенина. М.: Астрель; АСТ; Транзиткнига, 2006. 282 с.

¹⁶ Дерпт (ныне Тарту) был основан Ярославом Мудрым в 1030 г. под названием Юрьев. В начале XIII в. рыцари немецкого ордена меченосцев переименовали его в Дерпт.

¹⁷ О Тевтонском, или Немецком, ордене см., напр.: Карамзин Н.М. История государства Российского // Карамзин Н.М. Полное собрание сочинений: В 18 т. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2007. Т. 4. С. 16–17. Среди специализированных работ последнего времени см.: Тевтонский орден: Крах крестового похода на Русь / Авт.-сост. С.А. Шумов, А.Р. Андреев. М.: Алгоритм; Эксмо, 2005. 312 с.; Morton N.E. The Teutonic Knights in the Holy Land, 1190–1291. Woodbridge: Boydell Press, 2009. XIV + 228 p.; Urban W. Teutonic Knights: A Military History. L.: Greenhill Books, 2003. 288 p.; Nicholson H. Templars, Hospitallers and Teutonic Knights: Images of the Military Orders, 1128–1291. Leicester: Leicester University, 1993. 207 p.

¹⁸ Кротов Я., Семененко-Басин И. Александр Невский // Католическая энциклопедия: В 5 т. М.: Изд-во Францисканцев, 2002–2013. Т. 1. С. 158–159.

¹⁹ См.: Послание папы Иннокентия IV князю Александру Ярославичу. 23 января 1248 г. //
Матузова В.И., Назарова Е.Л. Крестоносцы и Русь. Конец XII в. – 1270 г.: Тексты, перевод, комментарии. М.: Индрик, 2002. С. 262–267.

²⁰ Цит. по: Карамзин Н.М. Указ. соч. Т. 4. С. 386 (прим. к с. 40). Ср.: Володихин Д.М. Александр Невский. М.: ИД «Комсомольская правда», 2015. С. 52.

²¹ Сургуладзе В.Ш. Грани российского самосознания. И мперия, национальное сознание, мессианизм и византизм России / 2-е изд., испр. и доп. М.: W. Bafing, 2010. С. 137–154; Герберштейн С. Великая Московия: Записки о московитских делах. М.: Эксмо, 2008. С. 68–69; Карамзин Н.М. Указ. соч. Т. 9. С. 129; Царь Иван IV Грозный. Самодержавный и самовластный. Свидетельства прижизненные. Да ведают потомки... / Подгот. С.В. Перевезенцев. М.: Русскiй мiръ, 2005. 720 с.; Делиус В. Антонио Поссевино и Иван Грозный. К истории церковной унии и Контрреформации в XVI столетии // Иван Грозный и иезуиты: миссия Антонио Поссевино в Москве. М.: Аграф, 2005. С. 24– 29, 34, 37–38, 42 и др.

²² Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: Айрис-пресс, 2005. С. 486–487.

²³ О торговом значении Новгорода см., напр.: Ключевский В.О. Русская история: Полн. курс лекций: В 3 кн. Ростов н/Д: Феникс, 2000. Т. 1. С. 392–393, 398; Карамзин Н.М. Указ. соч. Т. 6. С. 74–76.

²⁴ О торговом значении Пскова см., напр.: Ключевский В.О. Указ. соч. Т. 1. С. 428– 429.

²⁵ О веротерпимости ордынцев см., напр.: Карамзин Н.М. Указ. соч. Т. 4. С. 44.

²⁶ Карпов А.Ю. Великий князь Александр Невский / 2-е изд. М.: Молодая гвардия, 2013. С. 10.

²⁷ Ключевский В.О. Указ. соч. Т. 1. С. 378–379.

²⁸ Тойнби А. Дж. Постижение истории: Сб. / 2-е изд. М.: Айрис-пресс, 2002. С. 147– 148.

²⁹ Эпоха крестовых походов / Под ред. Э. Лависса и А. Рамбо. СПб.: Полигон; М.: АСТ, 1999.
С. 881–883.

³⁰ Там же. С. 884.

³¹ Н.М. Карамзин считал отравление Ярослава ордынцами маловероятным событием. См.: Карамзин Н.М. Указ. соч. Т. 4. С. 21–22. О поездках Александра Невского и других русских князей в Орду см. также: Там же. Т. 4. С. 38–39, 41, 62–63 и др.; Вернадский Г.В. Начертание русской истории. М.: Айрис-пресс, 2004. С. 114–115; Соловьев С.М. Указ. соч. Кн. II. С. 194–196, 201–202.

³² Цит. по: Карамзин Н.М. Указ. соч. Т. 4. С. 17.

³³ О почитании Александра Невского после смерти см., напр.: Там же. С. 52, 164.

³⁴ О почитании Александра Невского при Иване IV см.: Карамзин Н.М. Указ. соч. Т. 10. С. 138; Т. 9. С. 30, 269; Т. 8. С. 82, 106, 273.

³⁵ Кадашевский А.А. Покровитель державы // Русский Дом. 2014. № 9. С. 39.

³⁶ Интересное замечание об изменении традиций иконографии см.: Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М.: Известия, 2003. С. 302.

³⁷ Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой (1263–2000). М.: Новое лит. обозрение, 2007. 592 с.

³⁸ Павленко П., Эйзенштейн С. Александр Невский: Киносценарий. М.: Госкиноиздат, 1938. 80 с.

³⁹ См., напр.: Володихин Д.М. Указ. соч. С. 44–47.

⁴⁰ См.: Гумилев Л.Н. Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи. М.: Айриспресс, 2007.
С. 148–152.

⁴¹ «Меня называют евразийцем...» // Гумилев Л.Н. Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи. С. 313.

⁴² Благоверные – лик православных святых из монархов, прославляемых Церковью за праведную жизнь. Изначально этот лик святости возник в Константинопольской церкви и применялся исключительно при канонизации византийских императоров и их жен, затем стал распространяться и в других православных церквях, включая и Русскую.

Список литературы

1. Вернадский Г.В. Два подвига св. Александра Невского // Гумилев Л.Н. Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи. М.: Айрис-пресс, 2007. 563 с.

2. Вернадский Г.В. Начертание русской истории. М.: Айрис-пресс, 2004. 368 с.

3. Володихин Д.М. Александр Невский. М.: ИД «Комсомольская правда», 2015. 215 с.

4. Герберштейн С. Великая Московия: Записки о московитских делах. М.: Эксмо, 2008. 333 с.

5. Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи: В 7 т. СПб.: Наука, 1997–2000.

6. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: Айрис-пресс, 2005. 763 с.

7. Гумилев Л.Н. От Руси до России: Очерки этнической истории. М.: Айрис-пресс, 2005. 317 с.

8. Гумилев Л.Н. Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи. М.: Айриспресс, 2007. 563 с.

9. Дагрон Ж. Император и священник: Этюд о византийском «цезарепапизме». СПб.: Нестор-история, 2010. 480 с.

10. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: Рус. язык, 1999.

11. Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М.: Известия, 2003. 607 с.

12. Делиус В. Антонио Поссевино и Иван Грозный. К истории церковной унии и Контрреформации в XVI столетии // Иван Грозный и иезуиты: миссия Антонио Поссевино в Москве. М.: Аграф, 2005. 250 с.

13. Кадашевский А.А. Покровитель державы // Русский Дом. 2014. № 9.

14. Карамзин Н.М. История государства Российского // Карамзин Н.М. Полное собрание сочинений: В 18 т. М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2007.

15. Карпов А.Ю. Батый / 2-е изд., испр. и доп. М.: Молодая гвардия, 2017. 346 с.

16. Карпов А.Ю. Великий князь Александр Невский / 2-е изд. М.: Молодая гвардия, 2013. 327 с.

17. Ключевский В.О. Русская история: Полн. курс лекций: В 3 кн. Ростов н/Д: Феникс, 2000.

18. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М.: Эксмо, 2005. 1024 с.

19. Кротов Я., Семененко-Басин И. Александр Невский // Католическая энциклопедия: В 5 т. М.: Изд-во Францисканцев, 2002–2013.

20. Лопухов В.В., Снежная А.В. Александр Невский. К 800-летию со дня рождения князя Александра Невского / Отв. ред., вступ. ст., науч. коммент. и примеч. В.Ш. Сургуладзе. М.:
ООО «Продюсерский центр „Невский“«; АНО «Науч. лаборатория „Живая Планета“«, 2018. 114 с.

21. Матузова В.И., Назарова Е.Л. Крестоносцы и Русь. Конец XII в. – 1270 г.: Тексты, перевод, комментарии. М.: Индрик, 2002. 447 с.

22. Новый энциклопедический словарь. СПб.: Брокгауз – Ефрон, Б. г. Т. 6.

23. Осокин Н. История альбигойцев и их времени. М.: АСТ, 2000. 896 с.

24. Острогорский Г.А. История Византийского государства. М.: Сибирская Благозвонница, 2011. 895 с.

25. Павленко П., Эйзенштейн С. Александр Невский: Киносценарий. М.: Госкиноиздат, 1938. 80 с.

26. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. 1054–1462. Кн. II. М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2001. 944 с.

27. Состоялось первое заседание Организационного комитета по подготовке и проведению мероприятий, посвященных 800-летию со дня рождения св. блгв. кн. Александра Невского // Русская Православная Церковь. 2017. 14 марта. URL: http://www. patriarchia.ru/db/text/4834385 (дата обращения: 06.03.2020).

28. Сургуладзе В.Ш. Грани российского самосознания. Империя, национальное сознание, мессианизм и византизм России / 2-е изд., испр. и доп. М.: W. Bafing, 2010. 480 с.

29. Тевтонский орден: Крах крестового похода на Русь / Авт.-сост. С.А. Шумов, А.Р. Андреев. М.: Алгоритм; Эксмо, 2005. 312 с.

30. Тойнби А. Дж. Постижение истории: Сб. / 2-е изд. М.: Айрис-пресс, 2002. 640 с.

31. Традиция и русская цивилизация / Д. Володихин, С. Алексеев, К. Бенедиктов, Н. Иртенина. М.: Астрель; АСТ; Транзиткнига, 2006. 282 с.

32. Указ Президента РФ «О праздновании 800-летия со дня рождения князя Александра Невского» № 448 от 23 июня 2014 г. // Гарант. URL: https://www.garant.ru/ products/ipo/prime/doc/70581402/ (дата обращения: 06.03.2020).

33. Успенский Ф.И. История Византийской империи: В 5 т. М.: Астрель; АСТ, 2002.

34. Успенский Ф.И. Очерки по истории византийской образованности. История крестовых походов. М.: Мысль, 2010. 442 с.

35. Феннел Дж. Кризис средневековой Руси, 1200–1304. М.: Прогресс, 1989. 296 с.

36. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2003. 603 с.

37. Царь Иван IV Грозный. Самодержавный и самовластный. Свидетельства прижизненные.
Да ведают потомки... / Подгот. С.В. Перевезенцев. М.: Русскiй мiръ, 2005. 720 с.

38. Черчилль У. История англоязычных народов: В 4 т. Екатеринбург: Гонзо, 2012.

39. Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой (1263–2000). М.: Новое лит. обозрение, 2007. 592 с.

40. Эпоха крестовых походов /Под ред. Э. Лависса и А. Рамбо. СПб.: Полигон; М.:АСТ, 1999.1088 с.

41. Christiansen E. The Northern Crusades: The Baltic and the Catholic Frontier, 1100– 1525.
L.: MacMillan Press, 1980. XXII + 273 p.

42. Crusading on the Edge: Ideas and Practice of Crusading in Iberia and the Baltic Region, 1100–1500. Turnhout: Brepols Publishers, 2016. XVI + 409 p.

43. Maalouf A. The Crusades Through Arab Eyes. L.: Saqi, 2006. IV + 296 p.

44. Morton N.E. The Teutonic Knights in the Holy Land, 1190–1291. Woodbridge: Boydell Press, 2009. XIV + 228 p.

45. Nicholson H. Templars, Hospitallers and Teutonic Knights: Images of the Military Orders, 1128–1291. Leicester: Leicester University, 1993. 207 p.

46. Nicolle D. Lake Peipus 1242: Battle of the Ice. L.: Osprey, 1996. 98 p.

47. Pluskowski A. The Archaeology of the Prussian Crusade: Holy War and Colonisation. L.; N.Y.: Routledge, 2013. XX + 428 p.

48. Selart A. Livonia, Rus’ and the Baltic Crusades in the Thirteenth Century. Leiden; Boston: Brill, 2015. XII + 386 p.

49. Tyerman Ch. God’s War: A New History of the Crusades. N.Y.: Penguin, 2007. XVI + 1025 p.

50. Urban W. Teutonic Knights: A Military History. L.: Greenhill Books, 2003. 288 p.

ЕВРАЗИЙСКАЯ СУЩНОСТЬ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ*

В.В. Попов, аналитик Института международных исследований и Центра ближневосточных исследований МГИМО МИД России, член Российского совета по международным делам (РСМД), кандидат исторических наук

Евразийство как мощное теоретическое течение помогает осознать сущность нашей российской цивилизации, располагающейся и имеющей культурные корни как на Западе, так и на Востоке. В статье анализируются идеи не только выдающихся русских историков и философов-евразийцев, но и их единомышленников других национальностей, стоявших на позициях евразийства. Теоретической базой оригинальной евразийской концепцией русской истории стало учение о России - Евразии как культурно-цивилизационной общности, геополитического целого, а в духовном плане - особого религиозно-культурного мира. Большое внимание уделено историческим основаниям того сложного комплекса, каким является евразийская цивилизация. Соединение мощных славянского и туранского элементов в единую цивилизацию обусловило гармоничное сосуществование носителей разных религий. На протяжении истории органическое ненасильственное слияние разных племен и народов приводило к взаимному культурному обогащению, появлению своеобразного, цельного национально-цивилизационного типа. Нынешний пестрый в религиозном и национальном планах евразийский мир продолжает демонстрировать свою цельность, подтверждением чему являются амбициозные экономико-политические евразийские проекты, реализуемые на пространстве СНГ. Религия является стержневым элементом не только духовной, но и культурной составляющей евразийского единства, а в масштабах России это, безусловно, важнейший государство-образующий элемент.

В настоящее время все больше доминирует мнение, что мы живем в переломное время: меняется система международных отношений, которая складывалась на протяжении нескольких десятилетий.

Главным показателем остроты переживаемого момента называют кризис западной цивилизации, при этом нередко ссылаются на нашего великого ученого Л.Н. Гумилева и
в частности его теорию пассионарности. Говорится о том, что в настоящее время Запад подобно античному миру или Римской империи утрачивает свою былую пассионарность и уступает ее другим этносам, которые благодаря вспышке пассионарной энергии смогут, по выражению Гумилева, «влить новое вино в старые мехи и обеспечить пестроцветное развитие человеческой истории».

Мир ощущает эти процессы на примере развала так называемого коллективного Запада. Кроме того, «революционер» Трамп ломает привычные стереотипы и пытается утвердить новые правила взаимоотношений не только с союзниками, но и с другими странами. В самих США разлад между элитами движется к своей кульминации, что дает основание некоторым политологам говорить о нарастающем конфликте, возможности столкновений или даже гражданской войны.

После Брекзита Европейский союз практически не может справится с растущими неурядицами: он не способен выработать единую позицию по вопросам миграции, а также целому ряду других проблем. В итоге, как считают наиболее дальновидные наблюдатели, процесс дезинтеграции ЕС будет набирать силу, и если союз не развалится, то весьма глубоко трансформируется.

Западная цивилизация после распада СССР достигла пика своего влияния в мире: США стали в одностороннем порядке определять главные тенденции развития (то, что называется однополярный мир). На деле же богатые пустились «во все тяжкие» и перестали делиться
с другими слоями населения, поскольку противовес в лице СССР исчез. Это вызвало возмущение, прежде всего людей среднего класса, которые достаточно быстро почувствовали, что они живут хуже, чем их родители, и по существу это явилось основной причиной прихода к власти Трампа и такого явления, как Брекзит.

Западные лидеры, уверовав в собственную непогрешимость, занимались только укреплением своего доминирования на планете. Примечательно, что в нынешний период к власти приходят руководители озабоченные только своими эгоистическими корыстными интересами
и не имеющие стратегического видения. Это совпадает с появлением нового технологического уклада, который может привести к серьезным сдвигам не только функционирования общества, но и многих элементов жизнедеятельности.

Лучше всего это выразили авторы опубликованного в конце 2017 г. доклада Римского клуба, которые по существу говорили о тупике нынешней западной модели развития.
В юбилейном (по случаю 50-летия) докладе руководители Клуба и его ведущие эксперты пришли к однозначному выводу о неизбежности коренной смены парадигмы развития нашей цивилизации. Жесткая критика капитализма, неприятие финансовых спекуляций, отказ
от материализма и упрощенного понимания мира, призыв к альтернативной экономике, «новому просвещению», духовно-нравственному мировоззрению, единой планетарной гармоничной цивилизации - такова повестка будущего развития (якобы мир находится в опасности и спасение лежит в изменении мировоззрения, планета деградирует, спекулятивный капитал торжествует).

В целом текущие негативные изменения можно свести, прежде всего, к усилению разрыва между богатыми и бедными как в планетарном масштабе так и в самих западных государствах.
На данном этапе развития цивилизационные особенности стали играть более заметную роль и четко обозначился процесс растущего разделения мира по этноконфессиональному признаку.

В создавшихся условиях на фоне углубляющегося кризиса Запада объективно возрастает роль других цивилизаций: речь прежде всего идет о китайской, индийской, мусульманской, а так же об активизации обществ африканских и латиноамериканских стран.

Авторы энциклопедического словаря «Российская цивилизация: этнокультурные и духовные аспекты» изданного в 2001 г. под редакцией видного российского ученого
М.П. Мчедлова, определяли цивилизацию как «существующую в определенное время и
на определенной территории систему, в рамках которой действует социокультурная историческая общность с присущей ей совокупностью политико-экономических, культурных, духовных, в том числе конфессиональных характеристик» [1, 3].

Цивилизационные образования британский историк А. Тойнби определял как общности, «более широкие, чем отдельная масса, но меньше чем все человечество», в то время как американский социолог С. Хантингтон называл цивилизацией «наивысшую культурную общность людей и самый широкий уровень идентификации» [1, 486].

Россия представляет собой особый вид цивилизации с пространственной протяженностью в 9 тыс. км в широтном и до 4 тыс. км в меридиональном направлениях. Ее характеризуют историческая длительность - с IX века, полиэтничночть - около 150 национальностей, и многоконфессиональность - свыше 60-ти вероисповеданий. В становлении и развитии российской цивилизации особую роль сыграло государство. Неповторимый облик российской культуры был предопределен глубоким синтезом западных и восточных влияний. Интегрирующим началом многонационального суперэтноса выступил русский народ. Его интеграционными чертами стали «самоограничение, подвижничество, терпимость, склонность к справедливости и совестливости,
к взаимообогащению культур, оказанию помощи, служению человечеству» [1, 486].

Одну из главных составляющих российской цивилизации - православную культуру, отличало глубинное соборное нравственное начало, противостоящее прагматическому индивидуализму.

Известный социолог, академик Г.В. Осипов, подчеркивал: «Какие бы новые драматические испытания не выпали на долю России, ее евразийский цивилизационный тип обладает жизнестойкостью и динамизмом» [2, 182].

Не случайно говорят, что новое - это хорошо забытое старое. Сегодня мы можем также утверждать, что история развивается по спирали: впервые четкий вывод о евразийской сущности российской цивилизации сделали так называемые «евразийцы» - сторонники идейного учения, которое сформировалось в 20-х годах ХХ в.

Это учение возникло в среде русской эмиграции, и у основания его стояли философ, князь Н.С. Трубецкой и политический мыслитель П.Н. Савицкий (их даже в шутку называли «евразийскими Марксом и Энгельсом»). Оказавшиеся в эмиграции после революции 1917 г. яркие представители русской интеллигенции - а их число не превышало 100 человек - пережили разочарования в связи с революций, мировой войной, и большевистким переворотом. Исход
из России, соединившись с надломами, произошедшими за годы войны в культурной жизни Европы, создали атмосферу катастрофического мироощущения кризиса.

Евразийство родилось не только из-за двойной, по их мнению, катастрофы в России - войны и революции, но и огромного эгоцентризма Европы после ее победы в Первой мировой войне. Европоцентризм рассматривался евразийцами как бич человечества, главный источник кризиса ХХ века. Евразийцы, по сути дела, представили новое прочтение исторической судьбы России как особого евразийского континента со своей спецификой и собственными законами развития.

Примечательно, что в свое время сходные идеи развивал выдающийся химик
Д.И. Менделеев. В частности, он отмечал, что «Россия - это особая страна, стоящая между молотом Европы и наковальней Азии, долженствующая так или иначе их помирить» [3, 3].

Другой великий ученый, В.И. Вернадский, подчеркивал, что сохранение единства государства-континента - важнейший долг России перед человечеством. «Мы недостаточно оцениваем значение огромной непрерывности нашей территории. То новое, что дает в быту живущих в нем людей большое по размеру государство приближается по своему укладу к тому будущему, которому мы все стремимся, к мирному мировому сожительству народов. Огромная сплошная территория, добытая кровью и страданиями нашей истории, должна нами сохранятся, как общечеловеческое достижение, делающее более доступным, более исполнимым наступление единой мировой организации человечества» [4, 66].

Евразийцы утверждали, что цивилизационная иноприродность России-Евразии и ее близость к культурным общностям Востока - это источник силы, а не слабости. По их мнению, государственная самостоятельность без развития самобытной национальной культуры ничего
не стоит. Евразийское же государство всегда позиционировало себя, по выражению
П.Н. Савицкого, как собор национальностей и собор вер.

Религиозная близость российских народов становится основой их культурной общности, хотя духовно-религиозное пространство Евразии включает в себя не только православное христианство, но также ислам, а в качестве значительных анклавов - буддизм и шаманизм.
При этом особое внимание и акцент делался на духовных общностях православных и мусульманских народов.

Евразийцы отстаивали идею о том, что объединение Евразии в пределах одного государства в монгольско-золотоордынский период российской истории осуществили не славяне, а туранцы, тюрки и монголы - тогда как в дальнейшем продвижение русских на восток было тесно связано с обрусением целого ряда местных туранских народов. Вот почему, по мысли
Н.С. Трубецкого, «сожительство русских с туранцами проходит красной нитью через всю русскую историю» [5, 141].

Евразийцы рассматривали российскую историю через призму прежде всего создания российского государства, в котором на протяжении нескольких веков преобладали туранские элементы. То, что у нас принято называть татаро-монгольским игом, евразийцы рассматривали как необходимый период русской истории, в котором основную роль играли ханы Золотой орды. По их мнению, собственно тюркский и славяно-русский типы практически являются отдельными вариантами туранского характера: прививка русской психике характерных туранских черт сделала русских, как считал Трубецкой, тем прочным материалом государственного строительства, который позволил московской Руси стать одной из обширнейших держав.

С другой стороны евразийцы полагали, что европейский Запад, ломая оригинальные устои жизни и культуры незападных народов, способен заменить их, лишь чисто внешними материально утилитарными отношениями и формами быта. В результате европейская цивилизации «производит небывалое опустошение в душах европеизированных народов, делая их в отношении духовного творчества бесплодными, в отношении нравственном - безразличными и одичавшими»; при этом верным спутником западной цивилизации выступает «непомерное пробуждение жадности к земным благам и греховной гордыни» [5, 331]. Трубецкой и его сподвижники исходили из того, что сама идея интернациональной цивилизации - это результат стремления Запада к мировому господству.

Евразийцы были уверены в том, что культура России не есть культура ни европейская,
ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание их элементов. Она - совершенно особая, специфическая культура, обладающая не меньшей самоценностью и не меньшим историческим значением, чем европейская и азиатские. Ее надо противопоставить культурам Европы и Азии, как срединную евразийскую культуру [6, 130-131].

Евразийцы рассматривали мир России-Евразии, как особую культурно-цивилизационную общность высокого уровня несводимую лишь к культуре русского православного народа:
в ее составе роль восточных (тюркских, финских, монгольских) элементов не менее значительна, чем славянского и византийского.

По мнению английского географа Х. Дж. Маккиндера, который опубликовал в 1904 г. книгу «Географическая ось земли», центральную роль в мире играет обширный евразийский материк, «хард лэнд». Та держава, которая в данный момент контролирует «хард лэнд» фактически имеет реальную возможность контролировать весь мир, становясь практически непобедимой.

По его мнению, раньше такой державой была монгольская империя, теперь ее сменила российская. «В этом мире, - писал Маккиндер, - она занимает центральное стратегическое положение... и никакая социальная революция не изменит ее отношение к великим географическим границам ее существования» [7, 27]. Иными словами, географической осью истории оставалась Россия. (Идеи англичанина продолжал немецкий геополитик К. Хаусхоффер, который отстаивал идею совместных цивилизационных усилий двух континентальных держав России и Германии, по установлению своего рода «нового евразийского порядка»).

В духовном плане Евразия есть особый религиозно-культурный мир. В значительной своей части он находится за пределами церковной ограды, однако, явно тяготеет к русскому православию как своей духовной сердцевине.

В отличие от западной Европы религия на Востоке была доминирующим элементом
не только частной, но и всей социальной жизни. Вездесущность религиозной веры мусульман регулирует как их повседневную жизнь, так и все высшие проявления человеческой культуры, включая политическую мысль. Ислам, в глазах евразийцев был особо ценен тем, что в нем наиболее полно проявляется единство между образом жизни, религией, культурой и политикой.

Родство двух религий, т. е. ислама и православия проявлялось в общей склонности
к мистицизму в глубоком уважении «к мирскому, озаренному светом верой». В пределах единого туранского психологического типа и православное христианство, и ислам, несмотря на их явную доктринально догматическую несовместимость, благодаря общим чертам религиозной психологии евразийских народов и в результате исторического укоренения на пространстве России-Евразии, приобрели сходные социокультурные черты.

Оба региональных варианта мировых религий (русское православие и тюрко-татарский ислам) сформировавшихся на евразийском пространстве стоят гораздо ближе друг к другу, нежели к своим единоверным общностям за пределами Евразии.

Учение России-Евразии, как особой культурно-цивилизационной общности и геополитического целого, стало теоретической базой оригинальной евразийской концепцией русской истории. В обобщенном виде она представлена в работах Н.С. Трубецкого - «О туранском элементе в русской культуре», «Наследие Чингизхана. Взгляд на русскую историю не с Запада,
а с Востока», и П.Н. Савицкого - «Евразийская концепция русской истории», «Географический обзор России и Евразии», «Геополитические заметки по русской истории», «Степь и оседлость». Заметную роль в создании методологического каркаса этих выводов внес Г.В. Вернадский, который обосновал теоретические положения главных евразийских идеологов обширным конкретно-историческим материалом.

Эти работы стремились показать Россию как некое европейско-азиатское единство, как особый целостный мир, которому свойственно своеобразие исторических путей: у России
в географическом отношении более органическая связь имеется с Азией, с Востоком, тогда как
в духовном плане она неразрывно связана с православием, которое оказалось решающим фактором в развитии культуры. По мысли Вернадского, в основе небывалого геополитического и хозяйственного единства Евразии лежит единство его народов на базе широко понимаемого православия.

В свою очередь, П.Н. Савицкий считал, что судьба России была бы несравненно горше и трагичнее, достанься она зараженным «иранским фанатизмом и экзальтацией» туркам или же католическому Западу [8, 333-334]. Развивая эту мысль, Савицкий отмечал, что в областях вокруг впадения Камы в Волгу существовала и существует особая культура, которая с течением веков все больше окрашивалась в цвета ислама. Эту культуру можно назвать «средневолжской». Наряду
с православно-русской, именно она представляла собой крупное явление в геополитическом круге Золотой орды [8, 310]. Период монгольского владычества, «способствовавший государственной организации России был тем горнилом, в котором ковались русское духовное своеобразие и его стрежень - русское благочестие».

По словам Трубецкого, по мере упадка золото ордынской государственности московские князья стали претендовать на роль объединителей Евразии в пределах ордынских владений, заняв место сарайских ханов. А Савицкий считал, что настоящими государственными правителями московские цари сделались лишь тогда, когда от «собирания русской земли» перешли
к «собиранию земли татарской», то есть к покорению под свою центральную власть отдельных разрозненных и обособившихся частей северо-западного улуса монгольской империи (бывшего улуса Золотой орды). Благодаря этому, Россия, как он писал, стала «наследницей великих Ханов, продолжательницей Чингиза и Тимура, объединительницей Азии».

Ордынские правители, в конечном счете, свой религиозный выбор сделали в пользу ислама, который в 1321 г. при хане Узбеке был провозглашен государственной религией. На это решение повлияли такие факторы, как преобладание мусульман в числе ханских поданных, внешняя простота религиозной догматики и обряда, притягательность исламской культуры и традиционные связи между Поволжьем и Ближним Востоком.

Однако, Золотая орда оставалась дальней периферией исламской цивилизации, а сама монгольская государственность никак не совпадала с освещенным религией идеалом исламского правления: в мусульманских частях империи Чингисхана никакой крепкой внутренней спайки между господствующей религией и монгольской государственностью не получилось.

С 1452 г. и до конца XVII века внутри русского государства существовал своеобразный островок исламской государственности в виде Касимовского царства, в котором поселялись, получая поместные наделы, служилые татары-мусульмане со своей челядью.

Указ Екатерины II «О терпимости всех вероисповеданий» был во многом обусловлен необходимостью восстановления традиций евразийской имперской веротерпимости. Тем самым были закреплены основы совместного проживания и конструктивного взаимодействия русско-православной и тюркско-мусульманской общностей в пределах единого пространства и развития евразийской цивилизации. Начало же ему было положено, по мнению евразийцев, Золотой ордой, соединившей в одном государстве православный и мусульманский цивилизационные очаги Северо-восточной Руси и Волжско-Камской Булгарии.

Евразийцы весьма неоднозначно оценивали деятельность Петра I, упрекая его
«в издевательстве над священными для каждого русского традициями». По мнению Трубецкого, учреждением Синода и института обер-прокурорства Петр нанес русской Церкви более тяжелый удар, чем советская власть - арестом Патриарха. В свою очередь деятельность Екатерины II, закрывшей 80% монастырей, реквизировавшей немалую часть церковного имущества и заточившую в Ревельскую крепость Митрополита ростовского Арсения, мало чем отличалась
от антирелигиозных гонений большевиков.

В русской Церкви изначально звучал голос национальной совести, являвшейся одним
из проявлений национальной личности. Так, Трубецкой считал пагубным последствием европеизации утрату понимания российскими правителями исторической сущности России.
По его убеждению, во все послепетровские времена Россия воевала за чуждые собственным национальным задачам интересы, в частности, за укрепление в Европе «легитимизма и феодальной монархии».

Впоследствии вовлечение России в орбиту европейской политики, а также навязывание ей ложных внешнеполитических целей вроде выполнения якобы завещанного киевскими князьями обладания Константинополем и Проливами или «освобождения братьев славян от турецкого ига», на деле служило прикрытием интересов европейских держав, стремившихся укрепиться
на Ближнем Востоке.

Г.В. Вернадский в труде «Начертание истории» говорил об эволюции внешнеполитической доктрины государства - от успешного соединения «православной политики
с политикой дружественной мусульманскому миру» в XVI в. до возобладания чисто православной политики без соблюдения связей с системой мусульманского мира в середине XVII в. Последнее практически означало крушение внешнеполитической идеи «Москва - Третий Рим» [9, 83-84].

Н.С. Трубецкой подчеркивал, что органическое ненасильственное слияние других племен и народов приводило к взаимному культурному обогащению и появлению своеобразного, нового цельного национального русского типа.

Императорское правительство с конца XVIII в. отказалось от активных действий
по насильственной русификации, однако эта линия не всегда проводилась последовательно, что сформировало в общественном мнении образ империи как «тюрьмы народов» и обусловило
в начале XX в. популярность известного большевистского лозунга о «праве наций
на самоопределение».

Евразийцы считали, что, несмотря на европеизацию, Россия смогла сохранить евразийскую цивилизационную сущность. Она продолжала историческую задачу государствообъединения Евразии, как бы завещанную Монгольской империей. Присоединение Крыма, Кавказа, Закаспийского края, Туркестана, закрепление за Россией Восточной Сибири, - все это были этапы на том же пути собирания разрознившихся частей евразийского улуса чингисхановой империи, а колонизации и запашка степи, превращение ее из кочевья в ниву было закреплением перехода евразийской государственности из рук туранцев в руки русских. Исходя из этого критерия, монголо-татарское иго для русского народа и государства мыслитель считал
в целом позитивным. Н.С. Трубецкой в своей работе «О туранском элементе в русской культуре» так писал об этом: «Монгольское иго длилось более двух веков. Россия попала под него, еще будучи агломератом удельных княжеств, самостийнических, разрозненных, почти лишенных понятий о национальной солидарности и о государственности. Пришли татары, стали Россию угнетать, а попутно и учить. А через двести с лишком лет Россия вышла из-под ига в виде может быть и “неладно скроенного”, но очень “крепко сшитого” православного государства, спаянного внутренней духовной дисциплиной и единством “бытового исповедничества”, проявляющего силу экспансии и вовне» [5, 160].

А вот как тот же автор в работе «Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока» писал уже о недавнем периоде нашей истории: «При советской власти Россия впервые заговорила с азиатами как с равными, как с товарищами по несчастию, и отбросила ту совершенно ей
не идущую роль высокомерного культуртрегера-эксплуататора, роль, которая прежде ставила Россию в глазах азиатов на одну доску с теми романо-германскими хищниками-поработителями, которых Азия всегда боялась, но также всегда и ненавидела» [5, 253].

Силой обстоятельств советская Россия обращалась к Азии, осуществляя во внутреннем развитии, то братание племен Евразии, которое является следствием исторической миссии России - объединительницы Евразии. «Наследие Чингисхана, - писал Трубецкой, - неотделимо от России. Хочет Россия или не хочет, она останется всегда хранительницей этого наследия и вся ее историческая судьба этим определяется».

Для народов Евразии религиозность была естественной стихией, а народ в церкви и народ в государстве были не двумя разными существами, а единым народом. Как при Чингисхане, так и в Московской Руси не существовало казенной религии и не было подчинения государственной власти религиозным институтам. Тем не менее, в обоих случаях государственность была религиозной и причина этому лежала не в области политики и законодательства, а в области психологии и быта^[1].

Будущая Россия, по мнению евразийцев, должна сделаться своеобразным стержнем общепланетарного противостояния различных культурных цивилизационных и этнорелигиозных общностей политической и идеологической гегемонии буржуазного колониального Запада.

Если утверждения евразийцев об иноприродности и враждебности Запада российской цивилизации, ее родстве с Востоком было совершенно неприемлемо для апологетов западничества, ориентировавшихся на европейский путь развития, то евразийский тезис
«о потенциальном православии нехристианских народов» породил столь же безоговорочное неприятие ортодоксальных ревнителей русского православия.

Одним из главных критиков был Н.А. Бердяев, который считал, что духовное влияние России должно утверждаться путем раскрытия Западу своих религиозных богатств, не путем географического размежевания на стороны добра и зла. Он подчеркивал, что нужно добиваться «мирового признания России как великого мира Востоко-Запада, соединяющего в себе два потока всемирной истории» [10, 294].

Бердяев вообще считал евразийцев «духовными реакционерами»: якобы Чингисхана они «явно предпочитают Св. Владимиру, для них Московское царство есть крещеное татарское царство, а московский царь - оправославленный татарский хан. Любовь к исламу, склонность
к магометанству слишком велики у евразийцев. Магометане ближе евразийскому сердцу чем христиане Запада» [10, 297].

В свою очередь, И.А. Ильин считал, что евразийцы хотят сменить слепое подражание Западу на безрассудное копирование Востока. Для восстановления русской национальной культурной самобытности евразийцы, как полагал мыслитель, избрали ложный путь: по их рецепту русский человек, желая вернуть себе свою утраченную русскость, начал натаскивать себя на татарщину.

С точки зрения Ильина, петербургский период российской истории - самый плодотворный: русский народ сумел достичь наивысших вершин во всех областях своего культурно-исторического творчества. Россию погубил не Запад как таковой, ее привело к гибели неумное подражание всему «религиозно несостоятельному, ложному, пошлому, больному, что есть
на Западе: Добро и Зло не имеет Востока и Запада, искать спасение в Азии можно только
в духовной беспомощности и метериалистического склада души, опыта и мысли» [11, 281].

И.А. Ильин писал: «Мусульманский храм символизирует своим великим куполом единого Бога (Алла иль Алла) и своим минаретом - его пророка (Магометассул Алла)^[2]; и обычно линии его просты, как его мораль, властны, как его вера, изящно-повторны, как стиль Корана» [12, 274-275]. При этом Ильин подчеркивал, что Россия не захватывала колонии, русский народ учил понимать и восполнять друг друга, русские не практиковали денационализацию других малых и некультурных племен.

Вместе с тем не трудно провести аналогию между сформулированными Ильиным идеями общенационального братства и евразийской доктриной российской «многонародной» нации. Ильин подтверждал идею об органической враждебности Запада в отношении исторической России. Несмотря на это, его мысли, как и вообще идейное наследие евразийцев, важны для осознания исторической России как результата православно-мусульманского цивилизационного синтеза.

Идея единства славянских и тюркских народов на пространстве Евразии легла в основу известной инициативы президента Казахстана Н.А. Назарбаева, выдвинутой им в марте 1994 г.,
о создании на безе СНГ нового межгосударственного объединения - Евразийского союза.
10 октября 2000 г. в Астане президентами Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России и Таджикистана было создано Евразийское экономическое сообщество. В ЕвразЭС со статусом наблюдателя вошли Молдавия, Украина и Армения.

В основе этих проектов лежала идея достижения цивилизационного культурного
и по возможности политического единства Евразии на базе синтеза национальной идентичности каждого из евразийских народов с общеевразийской идентичностью содружества и «многонародной нации».

Такой критик евразийства, как В.А. Сендеров допускал, что ценой сохранения чистоты православной веры станет полная исламизация России и Евразии^[3].

Ислам переживает небывалый подъем, связанный с колоссальным ростом его демографического, финансово-экономического, а главное интеллектуального потенциала, который формирует собственные ответы на вызовы XXI века. Н.А. Нарочницкая пишет: «Ислам стал основой великой не западной цивилизации наряду с православной она явилась мощной альтернативой религиозной нетерпимости и этноцентризма западного мира... Арабская цивилизация как одна из крупнейших явлений мировой культуры после самоутверждения дала пример арабского халифата, который для своего времени явил невиданную на Западе религиозную и национальную терпимость и взаимодействие культур. Арабский исламский мир всегда имел некоторое количество христиан среди своих единоплеменников» [14]. Нарочницкая также считала, что евразийство - шанс растворить русское национальное начало
в космополитическом союзе, освобождающем поле и формирующем условия для главного противоборства будущего века - соперничество цивилизаций [15, 137].

Следует особо подчеркнуть мысль о том, что в утверждении евразийского цивилизационного вектора на базе конструктивного сотрудничества православной и мусульманской культурно-религиозной общности именно русскому народу, как мощному религиозному и этнополитическому целому должна принадлежать ведущая роль. Становление России как Евразии может обеспечить историческое существование русских. Этносоциолог
И.М. Кузнецов описывал российскую цивилизационную модель «как некий океан: это русский,
в котором, как кристаллики, плавают другие культуры. Это такой веками сложившийся симбиоз, что ни русские без этих кристалликов не могут нормально существовать не умирая, не затухая,
а постоянно поддерживая культуру в жизнеспособном состоянии, ни эти кристаллики уже
не могут существовать вне данной среды» [16]. Тут можно вспомнить, что в свое время
П.Я. Чаадаев называл татаро-монгольское владычество величайшей важности событием, принесший России больше пользы, нежели вреда и способствовавшей развитию и созревания русской народности^[4].

К сторонникам классической евразийской школы относится и наш знаменитый ученый Лев Николаевич Гумилев, который сам себя называл последним евразийцем. Он подчеркивал: «Если Россия будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство»
[17, 89].

Особую актуальность сегодня приобретают его слова о том, что евразийская доктрина замышлялась как синтез гуманитарной науки и естествознания, синтез истории и географии.

По убеждению Гумилева, его собственная теория этногенеза не противоречила марксистскому учению о смене социально-экономических формаций.

В истории, считал Гумилев, нет ни одного этноса дожившего в своей корневой родовой основе до наших дней: «Древние шумеры, хетты, филистимляне, дарданы, этруски и венеты уступили свое место парфянам, эллинам, латинам и римлянам. Но и этих сменили итальянцы, испанцы, французы, греки (этнос славяно-албанского происхождения), турки, таджики, узбеки и казахи» [18]. «Я, кажется, сделал открытие, разгадав, наконец, что лежит в основе этого могучего естественного процесса. Я нашел пусковой механизм его и дал ему отличное название - пассионарность - от латинского слова passio - страсть. Я понял, что рождению каждого нового этноса предшествует появление определенного количества людей нового пассионарного склада» [19, 10-11].

Для анализа проблем развития российской цивилизации, как православно-мусульманской, «славяно-тюркского» симбиоза наибольшим эвристическим потенциалом обладает гумилевское основание единства и уникальности евразийского суперэтноса. Ключевым элементом при этом выступает категория этноса. В отечественной науке утвердился принцип рассматривания этноса, как группы людей объединенной общностью языка, происхождения, обычаев и жизненных укладов, осознаваемых членами этноса и освещенных традиций. Гумилев считал, что из смеси славян, угров, алан и тюрок развилась великорусская народность, а образование, включавшее монгло-китайских и манчжуро-китайских метисов, часто возникавшие вдоль линии Великой китайской стены последние две тысячи лет, оказались не стойкими и исчезли как самостоятельные этнические единицы [20, 52, 54]. Он писал: «Великороссы включают в свой состав: восточных славян из Киевской Руси, западных славян - вятичей, финнов - меря, мурома, весь, заволоцкая чудь, угров, смешавшихся сперва с перечисленными финскими племенами, балтов - голядь, тюрок - крещеных половцев и татар и в небольшом числе монголов» [21, 148].

Так называемый христианский мир, по мысли Гумилева, не был единым и подразумевал больше системную целостность, а не объединение по канонам религии. Равным образом мир ислама противопоставлял себя и грекам, и французам, и языческим тюркам, но с точки зрения религии не был единым. Учение шиитов, карматов, суфиев весьма мало походили друг на друга и на ортодоксальную доктрину - суннизм. Но ведь и христиане-европейцы отнюдь не дружили между собою. Однако, сталкиваясь с мусульманами и язычниками, они сразу находили общий язык и пути для компромисса.

Именно две крупнейшие мировые религии, христианство и ислам, выступали доминантами на всех ступенях этнической иерархии для суперэтничеких общностей, ставших ведущими субъектами евразийской истории православно-христианской и мусульманской цивилизаций.

Первые христианские общины, возникшие в I веке в объединенном римлянами средиземноморском регионе, носили ярко выраженные черты консорций - первоначальной зародышевый общности людей разного этнического происхождения, связанных единой целью и общей судьбой. Исходя из своей цели и судьбы, а также благодаря определенным особенностям нового вероучения, они противопоставили себя остальным этносам – римско-эллинистической суперэтнической целостности.

Но уже во втором поколении консорция превратилась в монолитный субэтнос, ставший
к IV веку самостоятельным этносом.

По словам Гумилева, «С V по Х в. в православие были обращены болгары, сербы, венгры, чехи, русские и аланы, и тогда создалась суперэтническая культурная целостность православного мира, сломленная в XIII в. «франками», «турками» и монголами. В XIV в. православная традиция воскресла в связи с возникновением великорусского народа. Но считать Московскую Русь культурной периферией Византии нельзя, ибо местные традиции сделали из Руси самостоятельную целостность» [21, 148].

Выводы Гумилева непосредственно перекликаются с известной концепцией «византизма», предложенной К.Н. Леонтьевым.

По идее Гумилева, доминирующим процессом в образовании арабского этноса, -
а в суперэтническом смысле и всей мусульманской культуры - явился, зачатый Мухаммадом ислам.

Реальной причиной этногенеза, запускающей процесс развития новых этнических общностей, является не влияние на мир природно-географических или социально-культурных факторов, но его определяет некое внешнее воздействие, которое Л.Н. Гумилев называет пассионарным толчком.

Импульс пассионарности бывает столь силен, что его носители не могут заставить себя рассчитать последствия своих поступков. Отсюда ключевая роль человеческого фактора, например, жажда славы. Так, честолюбие и гордость были присущи Александру Македонскому, однако только этими чертами не объясняется неодолимая тяга полководца к великим деяниям.
По праву рождения Александр имел все, составлявшее предел желания человека его эпохи, тем не менее он начал кровопролитную войну с персидской державой Ахеменидов, желая отомстить
за разрушение, нанесенное персами во время греко-персидских войн, о которых сами греки успели позабыть. После победы над персами Александр предпринял не имевшие политического и военного смысла походы в Среднюю Азию и Индию (примерно те же наклонности можно видеть и у Наполеона).

В составе любого этноса присутствует и субпассонарии - особи энергодефицитного типа. Последствия такого субпассионарного мировосприятия проявились в полной мере уже в V веке, когда казавшийся несокрушимым «Вечный город» был дважды взят и разграблен варварами-германцами - вестготами в 410 г. и вандалами в 455 г. Вождь африканских вандалов Вензерих объявил себя мстителем за разрушенный Карфаген и устроил в Риме настоящую резню. При этом никто из жителей города, численностью во много превосходившей завоевателей, даже не подумал о сопротивлении. Спасать же их было некому, поскольку всех носителей пассионарного импульса римская чернь уже уничтожила.

Подобный же пример деструктивного доминирования субпассионариев в этнической системе, в итоге приводящего ее к краху, демонстрировали Византийская империя при династии Ангелов и поздний Багдадский халифат. В этом государстве начиная с середины IX века гулямы (тюркская гвардия, состоявшая из рабов) меняли халифов по своему усмотрению. Периодически они устраивали в Багдаде резню, тогда как население огромного города плакало, ругалось и острило, но предпочитало жить не работая и умирать, стоя на коленях, только бы не защищаться.

Любой процесс этногенеза, считал Гумилев, зачинается героическими, подчас жертвенными, поступками небольших групп людей (консорций), к которым присоединяются окружающие их массы. Пассионарии способны абсорбировать больше энергии для простого поддержания жизни, формируют социальные связи, позволяющие применить эту энергию
в любом направлении. Это и есть пассионарный толчок, выражающийся во внезапном появлении критической массы пассонариев в человеческой популяции и выступающий причиной рождения этносов (это внешнее воздействие может соответствовать пучкам энергии, исходящей от солнца). Гумилев утверждал, что с XVIII в. до н.э до XIII в. н. э. на Земле произошло 9 пассонарных толчков, породивших около 40 этнических систем.

По Гумилеву, православное христианство и суннитский ислам в своем динамичном взаимодействии составили духовную основу российской цивилизации, выросшей на базе многообразной суперэтнической целостности. Россия является суперэтносом, ибо Москва объединила вокруг себя много этносов, не прибегая к завоеваниям.

По расчетам ученого, инерции пассионарного толчка в среднем хватает на 1200 лет, что совпадает с выводами о возрасте великих государств, сделанными К.Н. Леонтьевым.

Гумилев рассказывает о том, что ставший в 899 г. имамом исмаилитов Али (Саид) Абдалла аль-Махди, перешедший в ислам еврей, который выдавал себя за потомка халифа Али и дочери пророка Мухаммада Фатимы, при поддержке шиитских сторонников Северной Африки в 909 г. был объявлен имамом-халифом, и тем самым было положено начало исмаилитской династии Фатимы. В 969 г. его преемники овладели Египтом, но их союз с берберами оказался непрочным. Единственной надежной опорой новой династии стала значительно разросшаяся невольничья гвардия гулямов, которые стали именоваться мамлюками. По словам Гумилева, «Фатимидим удалось создать государство не на основе того или иного этноса, пусть даже завоевателя,
а на основе консорции, пополняемой новообращенными из всех этносов Ближнего Востока и Европы. Исмаилитская община умело использовала феллахов как трудящихся, христиан-коптов как чиновников, евреев как купцов-посредников, тюрок и суданских негров как гвардию, берберов и хиджазских арабов как ополчение, а сами члены исмаилитского ордена правили захваченными землями и проникали в мусульманские страны, подготовляя их к присоединению к Египту»^[5].
В 1250 г. мамлюкский предводитель Кыпчак Бейбарс утвердил новую династию мамлюкских султанов, а в конце следующего века их сменили султаны-черкесы.

В свою очередь, хазары, то Гумилеву, были могучим народом, жившим в низовьях Волги и исповедовавшим иудейскую веру. В 965 г. их победил князь Святослав Игоревич. Позднее хазары, получив пассионарный заряд от тюрок, стали, по сути, новым этносом и перенесли военные действия на территорию арабского халифата (так, в 718 г. хазары заняли Дербент).

Последующие века потомки хазар нашли прибежище в столице полумира Сарае и растворились в огромной Золотой орде. Мусульманская вера позволила им слиться с татарами.

Общность России и русских, как и всего восточнославянского с тюрко-монгольскими кочевниками евразийских степей, уже в Средние века отчетливо осознавалась и на Западе, и на Востоке. Объективным историческим фактом считает ученый неявное отождествление в глазах не только средневековых западноевропейцев, но и китайцев - России и народов Монголии, слившихся для них в нечто целое, хотя и раздробленное и неосязаемое.

По словам Гумилева, первая евразийская империя основывалась на гунно-славянском союзе, но уже через 20 лет после смерти в 453 г. вождя гуннов Аттилы его держава распалась,
а гунны, как самостоятельный этнос, исчезли из истории.

Второй великой евразийской державой был тюркский каганат. Третьей же евразийской империей стали монголы, и это было связано с ролью Чингисхана. О нем Дж. Неру говорил, что он «встряхнул» Азию и Европу, что он одержал свои победы благодаря дисциплине и организации. Известный русско-американский евразиец Георгий Вернадский соглашался, что искусство печати, морской компас, огнестрельное оружие и многие другие изобретения, перевернувшие мир Западной Европы, были импортированы с Востока при посредничестве монгольского влияния^[6] (в XIII веке монголы считались в собирательном смысле частью татар; это наименование обозначало название группы племен, а впоследствии название татар в Азии исчезло и перешло на поволжских тюрок, подданных Золотой орды, где с течением времени превратилось в этноним).

Четвертой евразийской империей Гумилев считал Россию: она прошла путь от Руси
к России, причем, историческая Россия XV-XX веков не является прямым продолжением Киевской Руси.

По мнению Гумилева, для понимания русской истории ключевыми являются три века - XIII, XIV и XV, когда значительная часть русских земель утратила свою политическую независимость в результате монгольского нашествия, однако вскоре, став частью улуса Джучи, Русь стала обретать черты самостоятельной цивилизации, в рамках которой, собственно,
и сложился евразийский суперэтнос, ставший теперь российским.

В течение этих трех веков произошла не просто смена столиц с Киева на Москву, но и затухание всей древнерусской этнополитической общности, на смену которой пришла принципиально новая общность и новая историческая сила - Московское государство великороссов. Московскому периоду суждено было стать золотым веком русской истории и мерилом расцвета цивилизационной самоидентичности русского народа и других народов евразийского пространства.

Князь Александр Невский рассматривается Гумилевым, как ключевая фигура российской истории, ознаменовавшая собой новый этногенетический процесс. Благодаря таланту Александра Ярославича русским землям удалось не только пережить «темное столетие» обскурации между двумя веками этногенеза, но и сохранить преемственность византийской культурной традиции.

Подводя итог, можно сказать, что представленная Гумилевым концепция русско-ордынского симбиоза при всех ее натяжках содержит определенное рациональное зерно и должна быть осмыслена, как одна из плодотворных гипотез. Симбиоз Руси и Великой степи, возникнув
в древнерусский период, повторился на новом витке этногенеза в русском Улусе Золотой орды, обеспечив благоприятные условия обновленного великорусского этноса в условиях нарастания угрозы подчинения и ассимилирования католическим Западом.

Решающую роль в начальной фазе великорусского этногенеза ученые отводят Церкви. Церковь как социальная организация с ее системой монастырей дала новым пассионариям доминанту - защиту православия, которой можно было служить только искренне, а не ради выгоды. И такое было возможно только в фазе пассионарного подъема.

Степной улус наследников Чингисхана в результате реформы Золотой орды превратился
в мусульманский султанат, где доминировало население торговых городов, ставшее основной опорой хана Узбека. Это вызвало резкую оппозицию среди старой степной знати, еще сохранявшей запас пассионарности. В ответ обрушились жестокие репрессии: «великая степь, никогда не знавшая религиозных преследований столкнулась с этим омерзительным проявлением цивилизации» [21, 482].

Единственным местом, где ордынские татары, не желавшие исповедовать ислам, могли найти прибежище, были русские княжества. Принимая православие, они вливались в состав великорусского этноса, значительно увеличивая его пассионарный военный потенциал: татары
в то время были лучшими в мире специалистами по конному строю и маневренной войне. Крещеные ордынские воины, расселявшиеся московскими князьями на юго-восточной окраине Руси, составили впоследствии сословную группу однодворцев: «ареал однодворцев стал рубежом между двумя новообразовавшимися этносами - великорусским и татарским и более того, между двумя суперэтносами - православным и мусульманским» [21, 482].

«Непривычная для Запада система отношений власти и подчиненных была столь привлекательной, что на Русь стекались и татары, не желавшие принимать ислам под угрозой казни, и литовцы, не симпатизировавшие католицизму, и крещеные половцы, и меряне, и мурома, и мордва. Но для того, чтобы это скопище людей, живущих в мире и согласии, стало единым этносом, не хватало одной детали - общей исторической судьбы, которая воплощается
в коллективном подвиге, в свершении, требующем сверхнапряжения. Именно эти деяния знаменуют собой окончание инкубационного периода и начала этапа исторического развития этноса - фазы подъема» [21, 559].

Таким событием стала Куликовская битва: возникла новая этническая общность Московская Русь.

Идея национальной исключительности вообще была чужда русским людям - их
не шокировало, что, например, на патриаршем престоле сидел мордвин Никон, а русскими армиями руководили потомки черемисов (Шереметьевы) и татар (Кутузов). После взятия Казани войсками Грозного 1552 г. всех осиротевших татарских детей государь повелел отдать в русские семьи, назначив их опекунам пособие из государственной казны [22, 214].

После присоединения казанского и астраханского ханств, а также территорией ногайской орды, московский государь вступил в золотоордынское наследство, а после освоения территории Сибирского ханства - в геополитическое наследство монгольской империи.

Екатерининский указ «О терпимости всех вероисповеданий и о запрещении архиереям вступать в разные дела, касающиеся до иноверных исповеданий и до построения по их закону молитвенных домов, представляя все сие светским начальствам» от 17 июля 1773 г. положил конец принудительному миссионерству и снял ранее существовавшие запреты на строительство мечетей. (В 1788 г. было создано Оренбургское могометанское духовное собрание во главе
с муфтием, а в 1787 г. был напечатал Коран на арабском языке).

Русский суперэтнос в данном случае выступает как исторически сложившаяся кооперация множества этносов России, из которых собственно русский сделался носителем суперэтнической общности.

Как бы то ни было, евразийство является мощным теоретическим подспорьем для того, чтобы осознать сущность нашей цивилизации. Россия долгое время не могла себя вписать
ни в Восток, ни в Запад.

Тем не менее, формы государства и особенно межгосударственного общения в России выстраивались, как отмечали, например, авторы статьи в журнале «Профиль» (№ 34 за 2018 г.), под сильнейшим влиянием западных норм. А мировоззрение не менее десяти поколений жителей нашей страны основывались на убеждении, что Россия - это Европа. Сегодня в большей или меньшей степени такая «европейскость» сидит во многих россиянах. Именно она вызывает отторжение Востока, страх перед ним поддерживают мифы.

Между тем, очевидно, что Азия в обозримом будущем вполне может стать технологическим и интеллектуальным центром планеты. На практике осознание нас евразийцами дает нам прекрасный шанс для того, чтобы сыграть роль предназначенную России историей.

Волею судеб Россия оказалась на перекрестке мировых цивилизаций между Европой и Азией: треть в Европе, две трети в Азии, и в силу географических, исторических, демографических, культурных параметров как уникальная полиэтническая, многоконфессиональная сложилась целостность различных народностей, национальностей, верований западной и восточной ее составляющих. Появился неразрывный сплав русского народа с другими группами восточных славян, с народами уральской, финно-угорской группы,
с алтайской, тюркской, кавказской и других языковых семей Западной, Центральной и Восточной Азии, Тихоокеанской культурой. В конфессиональном плане имеет место взаимодействие православия с католицизмом, протестантством - на западе, тогда как на востоке - с исламом, буддизмом, ламаизмом, а также язычеством и многими местными верованиями народов Крайнего Севера. Тем самым, на протяжении истории Россия сформировалась как уникальная самостоятельная евразийская цивилизация.

Познанию особенностей и путей развития российской евразийской цивилизации посвятили свою жизнь целые плеяды выдающихся отечественных ученых, писателей, общественных деятелей. Их труды продолжают оставаться предметом глубокого изучения современных исследователей. И это естественно, ибо тема российской евразийской цивилизации неисчерпаема и в историческом плане, и в силу ее возрастающей актуальности в настоящее время.

Пожалуй, к числу евразийцев можно отнести и одного из крупнейших теоретиков ислама конца XIX - начала ХХ вв., выдающегося ученого просветителя Исмаила Гаспринского, которого современники называли «человеком, пробудившим весь тюркский мир». Его высоко ценили, уважали, искренне почитали и обращались к нему со словами «Улуг Устаз» (Великий учитель) и даже «Отец всех мусульман». Вместе с тем он являл собой прекрасный пример русского патриота, для которого преданность России была столь же значимой, как преданность Исламу. Не случайно И. Гаспринский часто называл себя русским, что ни в коей мере не мешало ему оставаться мусульманином, потомком знатного крымско-татарского рода, восходящего ко временам Золотой орды.

В своих трудах, таких как «Русско-Восточное соглашение» и «Русское мусульманство» Исмаил Гаспринский раскрывал сущность русской цивилизации как Евразийской, соединяющей
в себе черты как православия, так и ислама. Он подчеркивал естественную близость православных и мусульманских народов, которая исторически обусловлена их многовековым проживанием
в пределах общей геополитической зоны и переплетением интересов тюркских и, шире, мусульманских народов с державными устремлениями российской империи. «Русско-мусульманский мир, - писал он, - раскинулся от берегов Северного Ледовитого океана до глубин за- экваториальной Африки и от границ Балтики и Адриатики до китайской стены и морей Индо-Китая. Залегая между европейскими и монгольскими мирами, русско-мусульманский мир находится в центральных частях полушария, на перекрестке всех дорог и сношений торговых, культурных, политических и боевых» [23, 60-61]^[7].

И. Гаспринский был убежден, что союз русского мусульманства с русским православным народом даст новый творческий импульс мусульманской цивилизации в целом, что, в свою очередь, откроет путь для России ко всему мусульманскому Востоку: «Представим себе, что Россия вошла в искренние, дружественные отношения с Турцией и Персией, - писал Гаспринский. - Дружба эта отразилась бы весьма чувствительно на отношениях к Египту и ко всему арабскому миру, с одной стороны, и на Афганистан и Индо-мусульманский мир - с другой» [23, 73-74; 24, 86].

Эти мысли звучат на той же самой высокой нравственной патриотической ноте, что и слова В.В. Путина, прозвучавшие в октябре 2003 г. в Малайзии, что «Россия на протяжении веков переплетена с исламским миром естественными связями и они наполняются реальным практическим содержанием». В сентябре 2015 г. он добавлял, что «сегодня традиционный ислам - это неотъемлемая часть духовной жизни нашей страны. Его гуманистические ценности, как и ценности других наших традиционных религий, учат людей милосердию, справедливости, заботе о близких. Все мы это очень высоко ценим».

Понимание евразийской цивилизация проходит в российской истории через века,
от поколения к поколению. Выдающийся наш философ Н.А. Бердяев постоянно напоминал, что «Россия не может определять себя как Восток и противополагать себя Западу. Россия должна сознавать себя и Западом, Востоко-Западом, соединителем двух миров, а не разделителем»
[25, 22].

Возможно уместно напомнить в этой связи и об одном из незаслуженно забытых творцов русской политики на Кавказе генерале Ростиславе Фадееве^[8]. Он писал: «Россия относится к Азии совсем иначе, чем западные народы. Азиатские дела для нас не роскошь, не прихоть, происходящая от избытка сил, не удовлетворение той или другой исключительной цели, как торговля, политическое влияние и прочее; для нас они дела русские, обойти которые нам нет никакой возможности. У России, как у Януса, два лица: одно обращено к Европе, другое к Азии. Мы не создавали себе такого положения, мы родились государством, сросшимся одинаково
с Европой и с Азией. Англия владеет Индией потому только, что ей случилось нечаянно захватить эту страну; без Индии она будет все тою же Англией, ее острову не грозят ни на волос опасности от каких бы то ни было событий в Азии. Для России же результат перелома, начинающегося
на этом материке, составляет жизненный вопрос» [26]^[9]. И ведь вправду, эти прозорливые слова сегодня столь же актуальны и востребованы, как и столетие тому назад.

РА. Фадеев продолжал свою мысль: «Что для Западной Европы - дело удобства и выгоды, то для России - дело жизни. Сливаясь с Азией на протяжении 10 тыс. верст, соприкасаясь непосредственно со всеми ее центрами, живя с азиатскими народами, можно сказать, под одной крышей, Россия связана с ними необходимостью.

С того же дня, как Россия вдвинулась в коренную Азию и слилась с ней безраздельно, она стала в необходимость отнестись к азиатскому вопросу как к своему домашнему делу.
Не случайным захватом попали мы в Азию, как другие европейцы. Огромное тело России вросло само в середину этого отжившего, рассыпающегося, со всех сторон расхватываемого мира и, независимо от произвола и политической системы, должно оказать на него действие магнита, прикоснувшегося к куче железных опилок» [26]^[10].

Подводя итог всему, сказанному выше, можно сделать вывод о признании государство-образующей и цивилизационно-сплачивающей роли как православия, так и ислама, отдавая безусловный приоритет православной культуре как стержневому фактору, обеспечивающему сближение различных культур, ментальностей и мировоззрений на всем пространстве России. Всестороннее содружество православных и мусульман, представителей других конфессий и национальностей было и остается важнейшей скрепой российской государственности.

^[1] Реализованный в послевоенные годы стратегический союз а арабскими странами, укрепивший позиции СССР, в определенной мере стал выражением идеи поворота к Востоку.

^[2] Видимо, Ильиным была допущена ошибочная транслитерация частей мусульманской шахады. (Прим. ред.)

^[3] См., например, его статью: «Неоевразийство: реальности, опасности, перспективы» [13, 22-37]. (Прим. ред.)

^[4] Из неотправленного письма А.И. Тургеневу (1843), по тексту публикации Л.Н. Черткова
в журнале «Русская литература», 1969, № 3. (Прим. ред.)

^[5] Из работы Л.Н. Гумилева «’’Тысячелетие вокруг Каспия”: Историко-этнологическое исследование ойкумены Евразии за 1500 лет - с III в. до н. э. по ХП в. н. э.». (Прим. ред.)

^[6] Из работы Г.В. Вернадского «Монголы и Русь», 1953 г. (Прим. ред.)

^[7] Цитата взята из его работы 1896 года «Русско-восточное соглашение». (Прим. ред.)

^[8] Его книга «Мнение о восточном вопросе», вышедшая в 1869 г., стала основополагающей
для русской школы геополитики.

^[9] Цитируется письмо 13-е. «Письма с Кавказа» Р.А. Фадеева были впервые опубликованы в 1864 и 1865 гг. (Прим. ред.)

^[10] Цитируется письмо 9-е. (Прим. ред.)

 

Литература

1. Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты: Энциклопедический словарь / Отв. ред. М.П. Мчедлов. М.: Республика, 2001. 544 c.

2. Осипов Г.В. Социология и общество: Социологический анализ российской смуты. М.: Норма. 2007. 847 c.

3. Менделеев Д.И. К познанию России. 7-е изд. СПб.: Из-во А.С. Суворина, 1912. 164 c.

4. Вернадский В.И. Задачи науки в связи с государственной политикой в России //
В.И. Вернадский о науке. Т. 2. СПб.: Изд-во РХГИ, 2002.

5. Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М.: Прогресс, 1995. 800 c.

6. Основы Евразийства. М.: Арктогея - Центр, 2002. 802 c.

7. Классики геополитики. XX век. М.: АСТ, 2003. 731 с.

8. Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: АГРАФ, 1997. 464 c.

9. Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 9. М.: Эдиториал УРСС, 2002. 380 c.

10. Бердяев Н.А. Евразийцы // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн: (Антология). М.: Наука, 1993. С. 292-300.

11. Ильин И.А. Идейный оползень // Статьи, лекции, выступления, рецензии (1906-1954). М.: Русская книга, 2001. 560 с.

12. Ильин И.А. Аксиомы религиозного опыта. М.: Рарогъ, 1993. 448 с.

13. Сендеров В.А. Неоевразийство: реальности, опасности, перспективы //Вопросы философии. 2004. № 6. С. 22-37.

14. Нарочницкая Н.А. Исламский мир: геополитическое и цивилизационное соперничество // Православие.ru (сайт Сретенской духовной семинарии), март 2003. URL: http://www.pravoslavie.ru/5118.html.

15. Нарочницкая Н.А., Мяло К.Г. Еще раз о евразийском соблазне // Наш современник. 1995,
№ 4. C. 128-137.

16. Кузнецов И.М. Россия как контактная цивилизация // Гуманитарные технологии: (Аналитический портал), февраль 2007. URL: https://gtmarket.ru/library/articles/783.

17. Гумилев Л.Н. Скажу Вам по секрету, что если Россия будет спасена, только через евразийство // Социум, 1992, № 9. С. 89.

18. Гумилев Л.Н. Этносфера: история людей и история природы. СПб.: Кристалл, 2002. (Вехи истории). 578 с.

19. Демин В.Н. Лев Гумилев. М.: Молодая гвардия, 2007. (ЖЗЛ, Вып. 1055). 308 с.

20. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М.: Рольф, 2001. 560 с.

21. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и великая степь. М: Айрис-пресс, 2008. 768 с.

22. Шамбаров В.Е. Царь грозной Руси. М: Алгоритм, 2009. 608 с.

23. Гаспринский, Исмаил-бей. Россия и Восток. Казань: Татарское книжное изд., 1993. 130 с.

24. Евразия и Ислам. Евразийский вектор: мусульманская религиозная и общественно-политическая мысль о цивилизационном единстве России-Евразии // Большая Российская Энциклопедия. М., 2017. С. 86.

25. Бердяев Н.А. Судьба России. М.: Философское общество СССР, 1990. 240 с.

26. Фадеев Р.А. 60 лет Кавказской войны. Письма с Кавказа. Записки о кавказских делах.
М.: ГПИБ, 2007. 60 с.

Часть 2. Библиографический список книг,
публикаций в журналах, сборниках и интернет-ресурсах

Гг.

Акинин М.Д. Сила дипломатии Александра Невского / М.Д. Акинин, Л.В. Веригина // Юный ученый. - 2017. - № 2 (11). - С. 50-51

Богданов А.П. Александр Невский - прародитель и нравственный фундамент российского государства / А.П. Богданов // Палеоросия. Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях. - 2020. - № 1 (12). - С. 14-29

Глигич-Золотарева М. Новые контуры Большой Евразии / М. Глигич-Золотарева // Федерализм. - 2020. - № 1. - С. 143-160

Голубев А.Ю. Александр Невский как великий политический и военный деятель Руси /
А.Ю. Голубев, И.И. Желнов // Военная мысль. - 2018. - № 10. - С. 102-109

Голышев А.И. С именем Александра Невского / А.И. Голышев // Псковский военно-исторический вестник. - 2018. - № 4. - С. 245-250

Давыдик А. Князь Александр Невский - спаситель Руси / А. Давыдик // От Александра Невского до наших дней: уроки истории. Материалы VIII международных Александро-Невских чтений. - Псков, 2017. - С. 31-32

Дружинин А.Г. Евразийские приоритеты России (взгляд географа-обществоведа): монография / А.Г. Дружинин. - Ростов-на-Дону, 2020. - 267 с.

Жеребкин М.В. Исторический выбор Александра Невского / М.В. Жеребкин // Наука, образование и культура. - 2017. - № 3 (18). - С. 13-19

Иванов А. Слово об Александре Невском / А. Иванов // Государство. Общество. Церковь. Материалы международной научной конференции. - Владимир, 2020. - С. 58-80

Ивашов Л.Г. Геополитика русской цивилизации / Л.Г. Ивашов. - М., 2020. - 734 с.

Ивашов Л.Г. Золотая Орда в геополитической судьбе России / Л.Г. Ивашов // Геополитика русской цивилизации. - М., 2020. - С. 416-437

Козулин В.Н. Образ Александра Невского в отечественной исторической литературе /
В.Н. Козулин // Дневник Алтайской школы политических исследований. - 2019. - № 35. - С. 49-55

Лескин Д.Ю. Святой благоверный князь Александр Невский: образ истории и образ духа / Д.Ю. Лескин // Поволжский вестник науки. - 2020. - № 4 (18). - С. 8-13

Лионов А.Ю. Роль Александра Невского в истории древнерусского государства / А.Ю. Лионов // Скиф. Вопросы студенческой науки. - 2020. - № 5-1 (45). - С. 254-258

Лихоманов И.В. Евразийство и концепция русской истории Г.В. Вернадского /
И.В. Лихоманов, В.А. Бойко // Идеи и идеалы. - 2019. - Т. 11, № 3-2. - С. 317-336

Лушников О.В. Евразийская идея в России: истоки и перспективы / О.В. Лушников; Перм. гос. гуманитар.-пед. ун-т [и др.]. - Пермь, 2019. - 337 с.

Лушников О.В. Улус Джучи (Золотая Орда) и русское государство. Опыт евразийской интеграции средневековья / О.В. Лушников // Оазисы шелкового пути: исторические истоки интеграционных процессов в Евразии. Материалы VI Международного Золотоордынского Форума и круглого стола. - Казань, 2020. - С. 161-176

Менщиков И.С. Роль образа Александра Невского в воспитании национальной идентичности / И.С. Менщиков, М.А. Мезенцев // Историко-педагогические чтения. - 2018. - № 22. - С. 124-13

Михайленко А.Н. Векторы развития евразийской интеграции / А.Н. Михайленко // Вопросы политологии. - 2020. - Т. 10, Вып. 9. - С. 2781-2792

Михайлов В.А. Роль Александра Невского в отечественной истории / В.А. Михайлов,
С.В. Ананьев, С.П. Сороков // Актуальные проблемы гуманитарных и социально-экономических наук. - 2018. - Т. 12, № S1. - С. 179-181

Морозов И.Л. Историческая память как политическая категория в современной России /
И.Л. Морозов // Общество: политика, экономика, право. - 2020. - № 1. - С. 12-17

Нахимова Е.А. Идеологема Александр Невский в национальной исторической памяти /
Е.А. Нахимова // Великий подвиг народа по защите Отечества: вехи истории: сб. науч. ст. / Урал. гос. пед. ун-т. - Екатеринбург, 2020. - С. 73-78

Никитин В.С. Русский Лад – защитим наше достоинство (2021 год: юбилеи и заветы предков) / В.С. Никитин // Сайт Общероссийского общественного движения по возрождению традиций народов России «Всероссийское созидательное движение «РУССКИЙ ЛАД», 24 декабря 2020 г. - https://rus-lad.ru/ (дата обращения: 10.03.2021)

Николаева Е.В. Образ Святого благоверного князя Александра Невского: беседа по «Житию Александра Невского» / Е.В. Николаева // Сияние славы Святого Александра Невского. Материалы XI Международных Александро-Невских чтений. - Псков, 2020. - С. 25-29

Олейник И.А. Исторический выбор Александра Невского в пользу подчинения русских земель Золотой Орде / И.А. Олейник // Педагогический поиск. - 2018. - № 5. - С. 31-33

Попов В.В. Еще раз о евразийской сущности российской цивилизации / В.В. Попов // Вестник российской нации. - 2019. - № 6. - С. 33-52

Разуваев А.Ю. Александр Невский и его Восточный выбор. Политик, который стоял
у основания нашей имперской государственности / А.Ю. Разуваев // Сайт Ежедневного интерактивного издания «Завтра.ру», 11 сентября 2019 г. - https://zavtra.ru/ (дата обращения: 10.03.2021)

Селезнев А.А. Указы Президента Российской Федерации о праздновании 775-летия и 800-летия со дня рождения Александра Невского / Селезнев А.А. // От Александра Невского до наших дней: уроки истории. Материалы VIII международных Александро-Невских чтений. - Псков, 2017. -
С. 13-23

Соколов Р.А. Александр Невский в трудах евразийцев: Г.В. Вернадский и Н.А. Клепинин /
Р.А. Соколов // Сияние славы Святого Александра Невского. Материалы XI Международных Александро-Невских чтений. - Псков, 2020. - С. 18-24

Соколов Р.А. Александр Невский и евразийцы / Р.А. Соколов // Палеоросия. Древняя Русь:
во времени, в личностях, в идеях. - 2020. - № 1 (12). - С. 209-218

Сургуладзе В.Ш. Заступник земли русской (к 800-летию со дня рождения Александра Невского) / В.Ш. Сургуладзе // Проблемы национальной стратегии. - 2020. - № 4 (61). - С. 184-198

Чеснокова Г.М. Обращение к личности Святого благоверного князя Александра Невского
в патриотическом и духовном воспитании школьников / Г.М. Чеснокова, Г.В. Журавлева // Поволжский вестник науки. - 2020. - № 4 (18). - С. 77-80

* В соответствии с законодательством Российской Федерации в части, касающейся соблюдения авторских прав, публикации, представленные в инфодосье, не предназначены для тиражирования, размещения
в Интернет, распространения или продажи.

В материалах, использованных для подготовки инфодосье, сохранены оригинальные тексты источников опубликования.

* Никитин В.С. Русский Лад – защитим наше достоинство (2021 год: юбилеи и заветы предков) /
В.С. Никитин // Сайт Общероссийского общественного движения по возрождению традиций народов России «Всероссийское созидательное движение «РУССКИЙ ЛАД», 24 декабря 2020 г. - https://rus-lad.ru/ (дата обращения: 10.03.2021). - Материалы приводятся выборочно в соответствии с предметно-тематической проблематикой инфодосье.

* Разуваев А.Ю. Александр Невский и его Восточный выбор. Политик, который стоял у основания нашей имперской государственности / А.Ю. Разуваев // Сайт Ежедневного интерактивного издания «Завтра.ру»,
11 сентября 2019 г. - https://zavtra.ru/ (дата обращения: 10.03.2021)

* Жеребкин М.В. Исторический выбор Александра Невского / М.В. Жеребкин // Наука, образование и культура. - 2017. - № 3 (18). - С. 13-19

* Сургуладзе В.Ш. Заступник земли русской (к 800-летию со дня рождения Александра Невского) /
В.Ш. Сургуладзе // Проблемы национальной стратегии. - 2020. - № 4 (61). - С. 184-198

* Попов В.В. Евразийская сущность российской цивилизации / В.В. Попов // Религия и общество
на Востоке. - 2019. - № 3. - С. 154-190

---

Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 95; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!