СПИСОК КНИГ ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ 35 страница
По окончании первого этапа кампании исследователи должны были идти к западу вдоль южного побережья Австралии, изучить мысы Луин, Эделс и Эндрахт, подняться возможно дальше вверх по течению реки Суон, составить карту острова Ротнест и прилегающего берега, завершить съемку залива Шарк, определить ряд точек на Земле Витта и, покинув побережье Австралии у Северо-Западного мыса, направиться на заслуженный отдых к Молуккским островам, на Тимор.
После отдыха команды от перенесенных трудов экспедиция Должна была совершить плавание вдоль берега Новой Гвинеи, установить, не разделена ли она какими-либо проливами на несколько островов, затем пройти в глубь залива Карпентария, исследовать часть полуострова Арнхемленд и, наконец, направиться на Иль-де-Франс, чтобы оттуда вернуться в Европу.
Это была величественная программа, начертанная, несомненно, той же рукой, что написала инструкции Лаперузу и д'Антркасто. Экспедиция, если бы она была успешно проведена, обещала дать богатые результаты.
В Гавре снарядили тридцатипушечный корвет «Географ» и большое грузовое судно «Натуралист». Было сделано все, чтобы в изобилии снабдить экспедицию всем необходимым: физическими и астрономическими приборами, изготовленными наиболее искусными мастерами, библиотеками для каждого корабля, включавшими наилучшие труды, самыми широкими полномочиями, подписанными всеми правительствами Европы, неограниченными кредитами, которые могли быть использованы в любом азиатском и африканском порту. Одним словом, приняли все меры для обеспечения успеха задуманной грандиозной кампании.
|
|
|
Девятнадцатого октября 1800 года под приветственные клики огромной толпы оба корабля покинули Гавр. На некоторое время мореплаватели задержались в бухте Санта-Крус на Тенерифе, а затем сделали остановку лишь на Иль-де-Франсе, где 25 апреля 1801 года оставили нескольких офицеров, тяжело заболевших и оказавшихся не в состоянии продолжать плавание.
Начало было не обнадеживающим. Недовольство матросов усилилось, когда им сообщили, что впредь они будут получать всего полфунта свежего хлеба в неделю, а порцию вина заменят тремя шестнадцатыми бутылки плохой сахарной водки, закупленной на Иль-де-Франсе, и что теперь обычная их пища сведется к сухарям и солонине. Эти предварительные меры экономии стали впоследствии причиной заболеваний матросов и недовольства части ученых.
Длительность перехода из Европы до Иль-де-Франса и задержка на последнем привели к тому, что часть благоприятного времени года оказалась упущена. Боден, опасаясь идти к Тасмании, решил начать исследования с северо-западного берега Новой Голландии. Он не подумал о том, что, поступая так, должен будет затем все время плыть к югу, и, двигаясь в этом направлении, идти навстречу зиме.
|
|
|
Двадцать седьмого мая показался берег Новой Голландии — низкий, бесплодный, песчаный. Один за другими были засняты и получили названия залив Географ, мыс Натуралиста, бухта Депюш и мыс Пике. Там естествоиспытатели высадились на сушу и собрали довольно богатую коллекцию растений и моллюсков. В это время из-за сильного волнения оба корабля ушли в открытое море, и двадцати пяти участникам экспедиции пришлось провести несколько дней на берегу; пили они лишь солоноватую воду и, так как им не удавалось убить никакой дичи, ни четвероногой, ни пернатой, питались только разновидностью камнеломок[185], содержавшей в большом количестве углекислый натрий и дававшей очень горький сок.
Одну из шлюпок выбросило волнами на берег, и вместе с ней погибли ружья, сабли, патроны, канаты и множество других вещей.
«Но самым печальным в этой катастрофе, — говорится в отчете, — была потеря лучшего матроса „Натуралиста", уроженца Дьеппа, по фамилии Вас. Его три раза отбрасывало волнами, когда он пытался взобраться на корабль, в конце концов несчастного поглотила пучина; товарищи не смогли оказать ему никакой помощи и даже убедиться в его смерти, так сильно разбушевалось тогда море, такая глубокая царила кругом тьма».
|
|
|
На улучшение погоды не приходилось рассчитывать; дул порывистый ветер, все время шел мелкий дождь; в густом тумане «Географ» вскоре потерял из виду «Натуралиста» и встретился с ним лишь на Тиморе.
Как только Воден закончил исследование острова Ротнест, где на случай разъединения была назначена встреча капитану «Натуралиста», он, ко всеобщему удивлению, отдал приказ направиться на север в залив Шарк к Земле Эндрахт.
Вся эта часть австралийского побережья представляет собой низменность, почти лишенную каких бы то ни было неровностей, с песчаной, бесплодной почвой красноватого или сероватого цвета, прибрежная полоса тут и там прорезана неглубокими оврагами, в большинстве случаев с отвесными склонами, и во многих местах доступ к ней преграждают неприступные рифы, вполне оправдывающие название «железный берег», данное ей гидрографом Буланже.
Миновав остров Дёрк-Хартог, откуда начинается Земля Эндрахт, Боден исследовал один за другим острова Дорр, Берниер, где видели полосатого кенгуру, затем залив Дампир и достиг, наконец, залива Шарк, который подробно заснял.
|
|
|
Вслед за Землей Эндрахт, отличающейся совершенно бесплодными берегами, была пройдена Земля Витта, которая простирается от Северо-Западного мыса до полуострова Арнхемленд, тянущегося примерно на десять градусов в широтном направлении и пятнадцать градусов в меридиональном и изученного французскими мореплавателями во всех подробностях. Подвергаясь тем же случайностям и тем же опасностям, мореплаватели исследовали и назвали острова Лермит, мели Географ, которые с трудом удалось обойти, острова Беда, Ласепед, мысы Борда и Молльен, острова Шампаньи, Д'Арколь, Фрейсине, Люка и т. д.
«Во время плавания среди этих многочисленных островов, — говорится в отчете, — ничто не радует взора; земля голая, знойное небо всегда чисто и безоблачно; море совершенно спокойное, и только ночные бури вздымают волны. Казалось, человек избегает здешних неприветливых мест; во всяком случае, мы нигде не видели ни человеческих следов, ни поселений.
Мореплаватель, напуганный пустынным ландшафтом, подвергающийся бесконечным опасностям, приходит в изумление и отводит усталый взгляд от зловещих берегов; а вспомнив о том, что эти негостеприимные острова расположены поблизости от огромных азиатских архипелагов, щедро наделенных природой, он почти отказывается понять, как может существовать такое полное бесплодие рядом с таким изобилием».
Исследование северного берега Австралии закончилось открытием архипелага Бонапарта, расположенного на 13°15' южной широты и 123°30' долготы к востоку от Парижского меридиана.
«Отвратительная пища, которую мы получали со времени отплытия от Иль-де-Франса, подорвала здоровье самых крепких людей; цинга уже начала свирепствовать, и многие матросы сильно от нее страдали. Запас воды приближался к концу, и мы убедились в невозможности пополнить его на этих унылых берегах. Приближалось время смены муссона, и нельзя было допустить, чтобы обычные для этого периода ураганы застали нас в здешних водах. Наконец, следовало раздобыть шлюпку и соединиться с „Натуралистом".
Все эти соображения заставили командира направиться к острову Тимор, и 22 августа он бросил якорь на рейде Купанга».
Мы не будем входить в подробности приема, оказанного мореплавателям. Конечно, сердце всегда радуется ласке; но если воспоминания о ней драгоценны для того, на чью долю она выпала, то для незаинтересованного читателя рассказ об этом не представляет такого же очарования. Необходимо лишь упомянуть, что команда очень нуждалась в отдыхе и что десять человек, болевших тяжелой формой цинги, были высажены на берег. А сколько оставалось других, чьи распухшие, кровоточащие десны говорили о плачевном состоянии!
Цинга быстро поддалась лечению обычно употребляемыми в подобных случаях средствами, но, к несчастью, ее сменила дизентерия, за несколько дней уложившая на койки восемнадцать человек.
Двадцать первого сентября показался наконец «Натуралист». Его командир терпеливо ждал «Географа» в заливе Шарк, куда Боден не явился, хотя и назначил его местом встречи. Офицеры «Натуралиста», воспользовавшись длительной стоянкой, составили самый подробный план побережья и островов Ротнест, а также реки Суон.
На острове Дёрк-Хартог капитан Амелен обнаружил две оловянные тарелки с выгравированными надписями на голландском языке. Одна надпись сообщала о посещении 25 октября 1616 года судна «Эндрахт» из Амстердама, вторая — о пребывании в этих местах в 1697 году корабля «Гелвинк» под командованием капитана Фламинга.
В результате исследований, проведенных «Натуралистом», было установлено, «что так называемый залив Шарк представляет собой большую выемку берега глубиной примерно в пятьдесят лье, если считать от мыса Кювье на севере до конца бухты Анри-Фрейсине, что весь восточный берег образован исключительно материком, а западный — островком Кокс, островами Берниер, Дорр, Дёрк-Хартог и отчасти материком. Посредине этого обширного залива выдается полуостров Перон, к востоку и к западу от которого находятся бухты Амелен и Анри-Фрейсине».
Болезни, свирепствовавшие среди несчастных мореплавателей, привели к тому, что между командиром Боденом и его ближайшими помощниками на время воцарился мир. Его самого мучила злокачественная перемежающая лихорадка. Болезнь протекала в такой тяжелой форме, что в течение нескольких часов его считали мертвым. Это не помешало ему через неделю после выздоровления посадить под арест мичмана Пике, которому старшие офицеры обоих кораблей продолжали выказывать самое искреннее уважение и дружбу. По возвращении во Францию Пике был произведен в лейтенанты, что уже само по себе говорит о том, что никакой вины за ним не имелось.
Капитан Боден нарушил порядок исследований, предложенный Академией наук. Теперь ему следовало направиться к Тасмании. Покинув Тимор 13 ноября 1801 года, французские моряки ровно через два месяца увидели южный берег этого острова. Болезнь продолжала свирепствовать с той же силой, и число ее жертв стало довольно значительным.
Оба корабля вошли в пролив Д'Антркасто, не замеченный ни Тасманом, ни Куком, ни его спутником Фюрно, ни Марионом; открытие этого пролива явилось результатом заблуждения, которое могло привести к очень опасным последствиям.
Стоянка там имела целью пополнение запаса воды. Поэтому несколько шлюпок немедленно были посланы на ее поиски.
«В девять часов тридцать минут, — рассказывает Перон, — мы находились у входа в бухту Суон. Это место показалось мне самым живописным и приятным из всех, виденных мной во время нашего длительного плавания. В глубине бухты открывается панорама семи цепей гор, постепенно повышающихся по мере отдаления от берега. Справа и слева, со всех сторон бухта окружена высокими холмами, образовавшими под действием стихии множество маленьких округлых мысов и романтических бухточек. Повсюду буйно развивается растительность; берега поросли могучими деревьями, стоящими такой сплошной стеной, что проникнуть в такую лесную чащу почти невозможно. Бесчисленные попугаи различных видов в самом ярком оперении порхали среди вершин, а в тени ветвей резвились прилетевшие из-за моря очаровательные синицы с кольцом из синих перьев вокруг шеи. Море в бухте было исключительно спокойным, и лишь мелкая рябь появлялась на его поверхности, когда проплывали огромные стаи черных лебедей».
Все остальные отряды, посланные на поиски пресной воды, остались не так довольны, как Перон, от встречи с населяющими эти места людьми. Капитан Амелен, которого сопровождали натуралисты Лешено и Пти, несколько офицеров и матросов, встретил туземцев и преподнес им множество подарков. В ту минуту, когда французы садились в шлюпку, в них полетел град камней, и капитан Амелен получил серьезный ушиб. Хотя дикари размахивали копьями и не скупились на угрожающие жесты, ни одного выстрела из ружья не последовало. Редкий пример выдержки и человечности!
«Гидрографические работы экспедиции адмирала д'Антркасто, относящиеся к Земле Ван Димена, отличаются таким совершенством, — говорится в отчете, — что, пожалуй, ничего лучшего в этом роде найти невозможно, и Ботан-Бопре, выполнивший основную их часть, заслужил бесспорное право на уважение своих соотечественников и на признательность моряков всех стран. В тех случаях, когда обстоятельства позволяли этому опытному гидрографу заняться подробными исследованиями, он не оставлял никаких пробелов, которые могли бы пополнить последующие мореплаватели. Сказанное относится главным образом к проливу Д'Антркасто и примыкающим к нему многочисленным заливам и бухтам. К сожалению, не так обстоит дело в отношении части Земли Ван Димена, находящейся к северо-востоку от пролива, и лишь очень поверхностно изученной помощниками французского адмирала».
Именно эту часть побережья стремились заснять гидрографы, с тем чтобы дать ее исчерпывающее описание, связав свои работы с трудами соотечественников. Съемки, исправившие и дополнившие данные д'Антркасто, задержали экспедицию Бодена до 5 февраля. Затем она приступила к изучению юго-восточного берега Тасмании. Плавание протекало в одних и тех же условиях. События не отличались разнообразием и представляют интерес лишь для специалистов. Поэтому, несмотря на важное значение и тщательность этих съемок, мы остановимся только на сопутствовавших им некоторых забавных происшествиях.
«Натуралист» и «Географ» направились для исследования восточного берега Тасмании, пролива Банкс и Бассова пролива.
«Шестого марта утром мы шли на большом расстоянии вдоль островков Тайефер и острова Схоутена. Примерно в полдень мы находились на траверзе мыса Форестье, когда наш гидрограф Буланже отправился на большом баркасе, которым командовал Моруар, чтобы заснять с более близкого расстояния все детали береговой линии. Корабль должен был идти параллельным курсом с баркасом и не терять его из виду. Не прошло и четверти часа после отхода шлюпки с Буланже, как наш командир совершенно неожиданно и без всякой видимой причины, взяв галс в сторону открытого моря, стал удаляться. Вскоре мы перестали различать шлюпку. Только к ночи мы снова увидели землю. Поднялся сильный ветер; с каждым мгновением он крепчал; корабль стало относить. Наступила ночь и скрыла от нашего взора берег, вдоль которого плыли оставленные на произвол судьбы наши товарищи».
В течение трех последующих дней шли их поиски, оставшиеся безрезультатными.
Не чувствуется ли даже в сдержанных выражениях отчета подлинное негодование по поводу поступка капитана Бодена? Какова могла быть его цель? Для чего нужно было покинуть матросов и двух офицеров? Даже тщательное изучение отчета Перона не дало нам разгадки этой тайны.
Плавание по проливу Банкс и Бассову проливу протекало в водах, специально облюбованных и исследованных Бассом и Флиндерсом. Но когда 29 марта 1802 года «Географ» подошел к юго-западному берегу Австралии, перед мореплавателями открылись неведомые края. Известна была только часть побережья от мыса Луин на западе до островов Сент-Петер и Сент-Франсис на востоке; на всем остальном пространстве южного побережья Австралии между этими пунктами никогда еще не ступала нога европейца. Важное значение этой кампании станет понятным, если учесть, что задача состояла в том, чтобы установить, является ли Новая Голландия одним материком и имеются ли на этом берегу устья больших рек, впадающих там в море.
(Здесь, у южного побережья Австралии, произошла интересная встреча.)*
Французские моряки только что закончили изумительно удачный лов дельфинов, как вдруг вахтенный матрос доложил о появлении на горизонте паруса. Сначала подумали, что то был «Натуралист», с которым из-за сильных шквалов «Географ» разлучился в ночь с 7 на 8 марта. Так как увиденный корабль шел контркурсом, то вскоре он очутился на траверзе «Географа». На нем развевался английский флаг. Это оказался «Инвестигейтор», восемь месяцев тому назад вышедший под командованием Флиндерса из Европы, чтобы более подробно исследовать берега Новой Голландии. Флиндерс занимался этим уже три месяца. Как и французские моряки, он много натерпелся от ураганов и бурь; во время одной из последних бурь он потерял в Бассовом проливе шлюпку с восемью матросами и старшим помощником.
«Географ» посетил мыс Крете, полуостров Флёрьё, длиной примерно в двадцать миль, залив Сент-Винсент, названный так Флиндерсом, остров Кенгуру, острова Олторп, залив Спенсер, на западном берегу которого находится бухта Линкольн, одна из самых лучших и самых безопасных во всей Новой Голландии, острова Сент-Франсис и Сент-Петер. Конечно, для завершения гидрографической кампании следовало, как того требовали полученные капитаном Боденом навигационные инструкции, пройти дальше за острова Сент-Петер и Сент-Франсис; но помешали жестокие бури, и окончание этих работ стало целью нового плавания.
Тем временем цинга продолжала свирепствовать среди отважных исследователей. Больше половины матросов были не в силах нести службу. Из рулевых только двое оставались на ногах. Разве могло быть иначе, когда из-за отсутствия вина и водки пить приходилось лишь застоявшуюся воду, да и то в недостаточном количестве, а питались червивыми сухарями и протухшей солониной, вкус и запах которой вызывали тошноту?
К тому же в Южном полушарии начиналась зима. Экипаж испытывал настоятельную потребность в отдыхе. Ближайшим подходящим местом для стоянки был Порт-Джексон; самый короткий путь до него шел через Бассов пролив, но Боден, всегда избегавший проторенных дорог, решил по-иному и приказал обогнуть южную оконечность Тасмании.
Двадцатого мая бросили якорь в бухте Адвенчер. Ходячих больных свезли на берег, где без труда набрали пресную воду. Плавание в этих бурных морях становилось уже невозможным; густой туман заволакивал все вокруг, и о близости берега предупреждал лишь оглушительный шум огромных валов, разбивавшихся о скалы. Число больных росло. Ежедневно океан поглощал новую жертву. 4 июня осталось всего шесть человек, способных нести вахту, а шторм в этот день разыгрался с невиданной ужасаюшей силой. И все же «Географу» удалось еще раз ускользнуть от гибели!
Семнадцатого июня заметили судно, сообщившее французским мореплавателям, что «Натуралист», не дождавшись своего спутника в Порт-Джексоне, отправился на его поиски, что брошенную на произвол судьбы шлюпку подобрал английский корабль, и ее экипаж находится сейчас на «Натуралисте», и что «Географа» с величайшим нетерпением ждут в Порт-Джексоне, где приготовлены все средства помощи его команде.
В течение трех дней «Географ» находился в виду Порт-Джексона, но из-за слабости матросов не мог войти в бухту. Наконец от берега отвалила английская шлюпка и доставила на корабль необходимых для управления им людей и лоцмана.
«Бухта Порт-Джексон начинается проливом, имеющим в ширину не больше двух миль, — говорится в отчете. — Постепенно расширяясь, она образует обширный водоем, достаточно глубокий для стоянки самых больших судов, достаточно вместительный, чтобы в нем могли чувствовать себя в безопасности все пришедшие суда; тысяча линейных кораблей, по утверждению коммодора Филлипа, без труда могли бы здесь маневрировать.
Посреди этой великолепной бухты на ее южном берегу у одной из главных гаваней возвышается город Сидней. Расположенный на противоположных от моря склонах двух соседних холмов, между которыми протекает небольшой ручей, этот рождающийся город имеет приятный и живописный вид.
Прежде всего бросаются в глаза батареи, затем госпиталь, рассчитанный на двести или триста больных, привезенный коммодором Филлипом из Англии в разобранном виде. Дальше тянутся огромные склады; самые большие корабли могут подойти к ним, чтобы разгрузиться. На верфях стояли незаконченные шхуны и бриги, строившиеся исключительно из местного леса.
Прославившийся открытием пролива, отделяющего Тасманию от Новой Голландии, барк, на котором плавал Басс, хранится в Порт-Джексоне подобно какой-то святыне; несколько табакерок, изготовленных из его деревянного киля, являются реликвиями, ревниво хранимыми преисполненными гордости владельцами. Наиболее достойным подарком для нашего командира губернатор счел кусочек дерева от этого барка, заключенный в широкую серебряную оправу с выгравированной на ней надписью, перечисляющей основные моменты открытия Бассова пролива».
Дата добавления: 2021-04-15; просмотров: 66; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!