ЛИТЕРАТУРЫ НАРОДОВ ПОВОЛЖЬЯ И ПРИУРАЛЬЯ 38 страница
Общественная борьба, развернувшаяся после отмены крепостного права, оживила литературное движение в Белоруссии. Широкое распространение получили издания русских революционных демократов. Но активизировалась и реакция. Ее позиция по крестьянскому вопросу нашла отражение в ряде псевдонародных стихотворных гутарок и прозаических рассказов.
В начале 60-х годов различные круги польского национально-освободительного движения
175
пытались втянуть в борьбу против царского самодержавия белорусское крестьянство, апеллируя к нему на его родном языке. Среди анонимных стихотворных произведений польской ориентации выделяются «Гутарка старого деда» и четыре выпуска «Гутарки двух соседей», вышедшие нелегально из печати в 1861—1862 гг. В них резко критикуются порядки в Российской империи, народ призывается к вооруженному восстанию против царизма. Однако в этих гутарках, особенно в «Предсмертном разговоре затворника Петра», сознательно сглаживаются классовые противоречия, идеализируется бывшая Речь Посполитая.
Идеи белорусского революционного демократизма наиболее полно отражены в публицистике Кастуся Калиновского (1838—1864). Выходец из безземельной шляхты, он закончил Петербургский университет. Вернувшись на родину, вел агитационную работу среди крестьян; в 1862—1863 гг. вместе со своими друзьями В. Врублевским и Ф. Рожанским нелегально издал семь номеров первой белорусской газеты «Мужицкая правда». Каждый из ее номеров — пламенный монолог, обращенный к крестьянам. Умело используя форму народной гутарки, фольклорную символику, Калиновский объяснял народу сущность реформы 1861 г., разоблачал самодержавие и крепостничество. В 1863 г. Калиновский возглавил восстание на территории Белоруссии и Литвы, был арестован и приговорен к смертной казни. В тюрьме он написал «Письмо из-под виселицы», в текст которого включил лирическое стихотворение «Мариська, черноброва голубка моя»; оно наполнено горечью поражения и уверенностью в том, что народ еще поднимется на борьбу.
|
|
|
После поражения восстания одни писатели оказались в ссылке или в эмиграции, другие — под наблюдением полиции. Циркуляром 1867 г. было запрещено издавать белорусские книги латинским шрифтом. Редкие попытки печатать их кириллицей также не имели успеха. В пореформенное сорокалетие белорусские книги выходили преимущественно за границей (в Женеве, Кракове, Тильзите). На развитии литературы отрицательно сказывалось отсутствие белорусской периодической печати. Произведения, созданные в 60—70-х годах, оставались в рукописях и существенного влияния на литературный процесс не оказали. Запрет, наложенный на белорусское печатное слово, будто повернул развитие вспять — к рукописности и анонимности. Около двух десятилетий художественное самосознание народа снова проявлялось преимущественно в фольклоре и стилизованных под фольклор гутарках. В этих произведениях отражены новые классовые противоречия пореформенной деревни («Гутарка в корчме», «Однажды в рождественский вечер», «Гутарка Павлюка», «Панская ласка», «Гутарка Кузьмы с Апанасом»). К анонимным гутаркам с их этнографическим бытописательством близки произведения крестьянских поэтов того времени (М. Морозика, В. Протасевича и др.).
|
|
|
Положение заметно изменилось в 80—90-е годы в связи с приходом в литературу целой плеяды писателей-демократов — Ф. Богушевича, Я. Лучины, А. Гуриновича, А. Абуховича, Ф. Топчевского, С. Тржащчковской, художников разных по дарованию, но единых в желании служить своим словом родному народу. Благодаря им развитие белорусской литературы вновь приобрело черты последовательного процесса, хотя этот процесс и не был еще достаточно интенсивным, разнообразным. В литературе по-прежнему преобладали стихотворные жанры, деревенская тематика.
В эти годы определились революционно-демократическое и буржуазно-либеральное направления. Последнее было представлено назидательными сочинениями А. Ельского и А. Пщелки, считавших, что мелкие реформы могут улучшить жизнь народа. На противоположных позициях стояли писатели-демократы, отрицавшие существующий строй и призывавшие к революционному преобразованию общества. Основную движущую силу они видели в крестьянстве, простолюдинах, способных создать равноправное общество мелких производителей. Идеи крестьянского демократизма, «хождения в народ» отражены в художественной публицистике 80—90-х годов — в беллетризованных гутарках «Старая приказка», «Дядька Антон», в прокламации «Хозяева». Многие программные произведения белорусского народничества написаны на русском языке («Письма о Белоруссии» Данилы Боровика, «Послание к землякам-белорусам» Щирого Белоруса и др.).
|
|
|
Наиболее полно идеи крестьянского демократизма воплощены в творчестве Ф. Богушевича, А. Гуриновича и Я. Лучины. Их взгляды во многом соответствовали программе русского революционного народничества, и в их поэзии отразились чаяния широких масс, протест против социального и национального угнетения. Принципиально изменился «адрес» литературы. Если Дунин-Марцинкевич и его современники ориентировались преимущественно на передовую часть шляхты и только через ее посредничество на крестьянство, то теперь писатели обратились непосредственно к народу. Отстаивая право белорусов на самостоятельное историческое развитие, на собственную культуру,
|
|
|
176
они выражали интересы белорусской «мужицкой» нации, начинающей осознавать свое достоинство. Их патриотизм страстен и активен. «Не оставляйте же языка нашего белорусского, дабы не умереть!» — призывал Богушевич в прозаическом предисловии к сборнику «Дудка белорусская».
Крупнейший белорусский писатель последней четверти XIX в. — Франтишек Богушевич (1840—1900). Выходец из мелкопоместной шляхты, он учился в Виленской гимназии и Петербургском университете. Участвовал в восстании 1863 г. Позже переехал на Украину, где, окончив Нежинский юридический лицей, работал следователем. В 1882 г. Богушевич вернулся на родину, в Вильно. Нелегально за границей были изданы его поэтические сборники «Дудка белорусская» (1891), «Смык белорусский» (1894), рассказ «Траляленочка» (1892). Сборники Богушевича «Скрипочка белорусская» и «Белорусские рассказы» до нашего времени не сохранились.
В программном стихотворении «Дудка белорусская», которое дало название первому сборнику, Богушевич определил задачи своей поэзии: она должна активно служить народу, звать его к лучшей доле. Как и музыка дударей, настоящая поэзия всегда созвучна народной жизни. Радостная жизнь — значит веселые песни. Но, приходит к заключению поэт, вокруг столько горя и несправедливости, что его дудка должна плакать: «Сделаю другую // Жалейку — такую, // Чтоб, когда играла, // Вся земля стонала, // Чтоб сердца дрожали, // Чтоб слезы бежали, // Чтобы стало жутко... // То-то будет дудка!» (перевод А. Тарковского).
Богушевич — один из зачинателей критического реализма в белорусской литературе. В стихотворениях «Бог не поровну делит», «Дудка», «Правда», «Панская ласка» и других, стихотворном рассказе «Худо будет» показаны социальные противоречия пореформенной Белоруссии, разоблачается бесчеловечная сущность эксплуататорского строя. Этот строй абсурден, дисгармоничен, его законы, основанные на лжи, направлены против народа. В центре поэтических произведений Богушевича — человек труда, крестьянин («Худо будет»). Внешне он простоват, наивен и даже глуповат, ибо позволяет себя обманывать. Но это только видимость. Крестьянин благороднее и сообразительнее своего пана. Он — воплощение правды, моральной чистоты, он вечно страдает от неустроенности своей жизни. Правда, в непосредственную борьбу с существующим строем крестьянин Богушевича вступает редко и стихийно; крестьянский демократизм писателя ограничен, во многом утопичен. Будущее справедливое общество представлялось поэту как естественный союз равных и свободных людей.
Второй сборник Богушевича, «Смык белорусский», свидетельствовал о возросшем мастерстве поэта. Шире стал его взгляд на жизнь, богаче палитра красок. Поэт более творчески использует фольклорные традиции, переплетая реальные и сказочные мотивы, ведя повествование в сказовом тоне, переосмысляя аллегорические образы счастья и горя, правды и кривды. Богушевич первый народный и национальный белорусский писатель.
Творческие принципы Богушевича развили и дополнили его современники и отчасти последователи. Наиболее показательна в этом отношении поэзия Янки Лучины (Ивана Неслуховского, 1851—1897), писавшего на белорусском, польском и русском языках. Уступая Богушевичу по художественному дарованию, по глубине обобщений, он, однако, во многом пошел дальше его. Если Богушевич, разоблачая существующий строй, только намечает положительный идеал, то у Лучины отрицающее и утверждающее начала становятся более определенными, уравновешенными. Свои надежды поэт связывал с общим прогрессом страны, «солнцем науки».
Янка Лучина дебютировал в 1886 г. на страницах газеты «Минский листок» стихотворением «Не ради славы иль расчета», ставшим его творческим кредо: бескорыстно служить «стране глухой, забитой, где мрак невежества царит».
Почти всю жизнь Лучина провел в городе (Минск, Петербург, Тифлис), но в своем творчестве он поэтизировал тяжелый труд крестьян, раскрывал их внутренний мир, разоблачал деревенских эксплуататоров. Поэт страстно любил свою родину — бедную и заброшенную, но близкую и дорогую сердцу.
Янка Лучина был разносторонне одаренным, эрудированным писателем. Плодотворны его поиски в жанрах поэмы, стихотворного и прозаического рассказа, лирического стихотворения, драматической сценки. Занимался он также поэтическими переводами, сбором фольклора, историей восстания 1863 г. на Минщине. Его поэзия, рожденная на волне национально-освободительного движения, впитывала в себя народные, песенные традиции, творчески усваивала опыт славянских и западноевропейских литератур; в ней синтезировались реалистические и романтические тенденции.
Значительно дальше, по сравнению с Лучиной, пошел в своей общественной программе поэт-революционер Адам Гуринович (1869—1894). Мировоззрение Гуриновича формировалось под влиянием идей научного социализма,
177
работ Маркса, Энгельса и Плеханова. Будучи студентом Петербургского технологического института, он возглавил нелегальный молодежный кружок, за пропагандистскую работу среди рабочих и крестьян был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. При обыске полиция изъяла у него «восемь тетрадей с рукописями на белорусском наречии».
Поэзия Гуриновича связана с революционно-освободительной борьбой белорусского, русского и польского народов; большинство его стихотворений посвящено вопросам общественно-политической жизни 80—90-х годов. В стихотворении «Что за звук заунывный раздался» впервые в белорусской литературе был создан обобщенный образ порабощенного народа.
Гуринович стремился пробудить народное самосознание, чувство собственного достоинства («Что ты спишь, мужичок...»). Обличительный пафос его поэзии направлен против самого царя, задумавшего «надуть мужика дурного», всей самодержавной системы. Здесь же указывается истинный путь освобождения от рабства — социальная месть, объединение народных сил.
Значительно скромнее наследие А. Абуховича (1840—1898), Ф. Топчевского (ок. 1835—1910), С. Тржащчковской (1847—1911), М. Косич (1850—ок. 1905). Большая часть их произведений на белорусском языке не сохранилась. Абухович, выходец из обедневшей аристократической семьи, вошел в историю литературы как автор мемуаров, которые начинали собой белорусскую прозу, а также басен «Старшина» и «Волколак», критиковавших пореформенную действительность. Топчевскому принадлежит ряд стихотворений («Деньги и труд», «Совсем не то, что было» и др.), в которых поэт осуждает паразитизм и моральное убожество господствующих классов. Участница русско-турецкой войны 1877—1878 гг. С. Тржащчковская использовала в своем творчестве мотивы белорусского фольклора, переводила стихотворения и песни М. Конопницкой, Т. Ленартовича и других польских поэтов. Жившая в Черниговской губернии М. Косич известна как автор описательно-дидактической поэмы «На переселение», переводов произведений И. Крылова и Л. Толстого.
В 80—90-е годы продолжалось жанровое обогащение белорусской литературы. Наряду с традиционными жанрами (гутарка, баллада, сказка) появились лирическое стихотворение, песня, басня, художественная проза (беллетризованная публицистика, рассказ, мемуары). Силлабическое стихосложение все решительнее сменялось силлабо-тоническим.
Творчество ведущих писателей того времени формировалось под воздействием эстетики русских революционеров-демократов; положительному влиянию русской литературы содействовало и то, что многие ее представители (Н. Некрасов, В. Короленко, И. Тургенев, Ф. Решетников) создавали правдивые образы многострадального белоруса. Плодотворным было также идейно-эстетическое влияние польской и украинской литератур. Возросло количество переводов. Большой популярностью пользовались в Белоруссии сочинения А. Мицкевича (его поэму «Пан Тадеуш» переводили В. Дунин-Марцинкевич и А. Ельский), В. Сырокомли (переводы Я. Лучины), М. Конопницкой. Многие произведения белорусских авторов положительно оценивались в польской печати.
Литературы народов Прибалтики [второй половины XIX в.]
177
ЛИТОВСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Важные сдвиги в политической, экономической в культурной жизни Литвы, происшедшие во второй половине XIX в., оказали определяющее воздействие и на развитие литературы.
После подавления восстания 1863 г., проходившего в Литве и Польше, на Литву обрушились жестокие репрессии, которые резко отразились на ее культурной жизни. Были закрыты литовские школы, в 1864 г. наложен запрет на литовскую печать, действовавший вплоть до 1904 г. Книги на литовском языке печатались в Восточной Пруссии и тайно переправлялись в Литву. Запрещалось также организовывать какие-либо культурно-просветительные общества, ставить спектакли на литовском языке.
На протяжении двух десятилетий после восстания 1863 г. в литовской литературе ощущался заметный спад и все же на этом фоне выделились значительные писательские имена — прозаика Мотеюса Валанчюса и поэтов Антанаса Баранаускаса и Антанаса Венажиндиса.
М. Валанчюс (1801—1875), видный представитель литовской художественной прозы, был профессором Вильнюсской и Петербургской духовных академий, позже — ректором Варняйской духовной семинарии, а с 1850 г. и до конца жизни — епископом Жемайтии. Он — автор двух сборников рассказов («Книжка для
178
детей», 1864; «Книжка для взрослых», 1868), повести «Юзе из Паланги» (1869), других дидактических книг, двухтомного исторического сочинения «Жемайтийская епархия» (1848), которое переведено и на польский язык. Кроме того, он был составителем фольклорного сборника «Жемайтийские пословицы».
Повесть Валанчюса «Юзе из Паланги», лучшие его рассказы («Бойкий Винце», «Обманщик Мике», «Ястреб Пранце», «Добрая Оняле» и др.), а также проповеди, носившие просветительский характер, короткие юмористические рассказы были рассчитаны главным образом на крестьян, которых автор считал наиболее жизнеспособной силой нации, источником нравственного здоровья и трудолюбия. Он гневно обрушивался на пороки крестьянского быта, осуждая лень, нерадивость, пьянство, приучал крестьян к книге и прививал любовь к знаниям, воспитывал в них гордость за свое национальное прошлое, любовь к родной природе и традициям, призывал к развитию ремесел, торговли, к правильному ведению хозяйства.
Как по содержанию, так и по идейно-жанровым особенностям проза Валанчюса мало отличается от произведений его предшественников, но писатель превзошел их с точки зрения литературного мастерства. Тон повествования Валанчюса, чуждый сентиментальности, близок к реалистической манере. Стиль лучших произведений писателя конкретен и выразителен, автор удачно использует просторечные выражения, народный юмор; творчество Валанчюса подготовило почву для последующего развития реализма в литовской прозе.
Антанас Баранаускас (1835—1902) — крупнейший литовский поэт, видный представитель романтизма. Окончив Петербургскую духовную академию, он долгие годы был профессором Каунасской духовной семинарии, в конце жизни стал епископом, позже занимался лингвистикой и математикой, сочинял религиозные песни и переводил Библию. Его поэтическое наследие состоит из нескольких стихотворений, диалога в стихах «Разговор Певца с Литвой», поэм «Путешествие в Петербург», «Аникщяйский бор». Самое значительное из этих произведений — поэма «Аникщяйский бор» (опубл. 1860—1861), которая входит в классический фонд литовской литературы,
Главное в ней — размышления о судьбе литовского народа. Поэт осуждает социальный и национальный гнет царизма, пытаясь в то же время провидеть будущее Литвы. Бесправному и мрачному настоящему он противопоставляет старину, когда люди якобы не знали неравенства и порабощения. На таком излюбленном романтиками контрасте и построена поэма. С одной стороны, рисуется унылая картина вырубленного леса, с другой — воспевается древний его образ, богатый красками и звуками. Природа у поэта не является лишь средством для иносказаний, А. Баранаускас — большой мастер пейзажа. Созданные им образы бора можно сравнить с лесными пейзажами поэмы А. Мицкевича «Пан Тадеуш», оказавшей на него некоторое влияние.
Для поэзии А. Баранаускаса — и в первую очередь для поэмы «Аникщяйский бор» — характерна высокая художественная культура, живой народный язык, связь с фольклором. Лучшие строфы из стихотворений А. Баранаускаса долгое время жили в народе как дайны. А поэма «Аникщяйский бор» в советские годы стала одним из популярных произведений в Литве, она переведена на русский, латышский, немецкий, английский и японский языки.
Ярким представителем литовской лирики был Антанас Венажиндис (1841—1892). Сборник его поэзии впервые издали в 1894 г. уже после смерти поэта. Венажиндис был человеком поэтически одаренным с большими музыкальными способностями. Биографы поэта не без основания назвали его «поющей душой». Его стихи — это своего рода переработанные народные песни, по крайней мере они близки к ним своими поэтическими образами, художественными приемами, мелодичностью, настроением. Песни Венажиндиса распространялись в народе, многие из них бытуют и поныне.
Наряду с народно-песенной традицией в его творчестве слышны отзвуки поэзии других народов. Поэт был знаком с лирикой Лермонтова, Кольцова, Шевченко, с популярными в то время русскими и польскими романсами, украинскими песнями, о чем свидетельствует его творчество («Звездами надежды отблестели...», «Нет такого, кто найти бы счастья не пытался...» и др.).
Своеобразным и новым явлением в литовской поэзии того времени была любовная лирика Венажиндиса. В лучших стихотворениях («Прощай, прощай, цветочек милый», «Хоть ни в чем не обездолен...», «Любишь, девушка, меня ты?» и др.) переживания поэта, переданные в изящной народно-песенной форме, обретают общечеловеческое звучание. Венажиндис был связан с традициями литовской поэзии первой половины XIX в. В его стихах нередко слышны мотивы и интонации А. Страздаса, А. Баранаускаса и др. Творчески продолжая традицию литовского стиха, связывающую силлабическое стихосложение с поэтикой народных песен, он заложил первые основы силлаботоники, которая вскоре прочно утвердилась в литовской поэзии.
179
Определенное оживление в литовской литературе наблюдается в последние два десятилетия XIX в. Большое воздействие на нее оказало национально-освободительное движение литовского народа, связанное с общероссийской борьбой, с растущим сопротивлением угнетенных народов царизму. Быстрое развитие капиталистических отношений после отмены крепостного права, формирование национальной буржуазии — все это создало реальные условия для становления литовской интеллигенции, сыгравшей ведущую роль в национальном движении. Однако в идеологическом отношении интеллигенция была весьма разнородной. Часть ее была связана с реакционной буржуазией и клерикалами, часть — настроена демократически, ориентировалась на нужды и чаяния народных масс. Между представителями разных направлений шла острая идейная борьба, отражавшаяся и на страницах периодической печати, которая сыграла важную роль в развитии национальной литературы.
Дата добавления: 2021-04-07; просмотров: 61; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!