Возникновение французской исторической школы «Анналов»
Историю формирования школы «Анналов» нельзя, как и любое другое явление, изучать в отрыве от событий и явлений, происходивших в это время, т.е. тех условий, благодаря которым она появилась. Те изменения в исторической науке, которые отразились в трудах историков школы «Анналов», произошли в период между двумя мировыми войнами, являлись следствием упадка влияния германоязычных стран на западноевропейскую науку.
Германия и Австрия были основными странами, на базе университетов которых проводились основные исследования и громкие полемики. В частности, там проводилась дискуссия о методе в истории и велись споры по поводу исторического исследования разнообразных культур. Именно в этих странах формировались ученые, которые внесли большой вклад в развитие науки такие, как Макс Вебер, Леопольд фон Ранке, Вальтер Беньямин и другие исследователи. Именно германоязычная среда сформировала представления о том, какой именно должна быть историческая наука, придерживаясь философии позитивизма. Эта гегемония германоязычных стран продолжалась в исторической науке со второй половины XIX века и продвигала позитивистскую модель изучения истории. Однако, несмотря на то, что такая модель была господствующей в Германии и Австрии, она не исключала появления других подходов. Такие очевидные недостатки позитивизма, как «слепое пятно» в виде дописьменного общества, исключение из анализа настоящего времени, шовинистическое превосходство западноевропейских стран как результат работы с источниками, которые описывали «зрелищные» события и прославляли народ или государственных деятелей, идеи «абсолютной объективности» историка по отношению к объекту исследования - все это не могло не быть замечено многими историками, которые не желали игнорировать эти недостатки. Поэтому наряду с позитивистской моделью начали появляться и другие подходы, которые хоть и находились в подчиненном положении, но существенно повлияли на дальнейшее становление исторической науки. Во-первых, одним из таких подходов являлась марксистская модель, которая хоть и сформировалась вне академической науки, но начинала активно использоваться в исторических исследованиях. Марксистский подход противопоставлял себя повествовательной позитивистской истории и подразумевал большую роль поиску интерпретаций в истории и экономических причин явлений и процессов. Во-вторых, появился так называемый «академическо-критический подход»[1], в рамках которого ученые с различных точек зрения пробовали найти критический подход, пытаясь преодолеть позитивистскую традицию толкования истории и предлагая объяснительные модели.
|
|
|
Появление новых подходов, которые выступают против позитивистской модели, общий кризис гуманитарных наук на рубеже XIX и XX веков, проигрыш Германии в первой мировой войне, которая использовала позитивистскую и националистическую историю в оправдание политической и территориальной агрессии по отношению к другим странам - все это спровоцировало недоверие к позитивизму и начало вызывать протест[2]. Именно в этих условиях и появляются первые задатки школы «Анналов».
|
|
|
В Страсбургском университете собираются выдающиеся специалисты, выпускники Высшей нормальной школы, такие как Шарль Блондель, Морис Хальбвакс, ЖоржЛефевр, а так же Марк Блок и Люсьен Февр. Первый проект и мысли о создании журнала появляются еще тогда, но воплощаются только во время между двумя войнами (1929 году). Мечты о создании журнала появлялись у Люсьена Февра еще на рубеже 1910-1920х годов, когда активно создавались подобные проекты и вообще создание периодики было одним из способов легитимизации профессии историка и возможностью заявить исторической науке о себе. Он представлял себе журнал лингвистически и экономически интернациональным, где публиковались бы вне дисциплинарные статьи из ранее неизученных отраслей, независимо от времени и места протекания, изучаемого явления. Однако, его друг, Марк Блок, настоял на том, чтобы журнал издавал работы, посвященные изучению Франции и имел одного издателя. Впоследствии Люсьен Февр признал этот ход верным[3].
|
|
|
Открытие журнала давалось достаточно тяжело: Февр писал «Нас не должно удивлять, если не удастся преуспеть с первого раза. Мы, естественно, находимся в плену наших привычек и нашей среды... В том, что мы предприняли, есть, по сути, пространство маленькой интеллектуальной революции, под нее трудно подстроиться другим и нам самим - тоже. Первая половина года будет проведена в открытии опасностей и измерении наших лакун: это не потерянное время»[4]. Новацией журнала было его «тематическое продвижение» - журнал выдвигал какие-то темы, которые не являлись сугубо историческими и раскрывали простор для публикации ученых, которые относились к другим дисциплинам, а также иностранцам. Однако, полной интернациональной, о которой так мечтал Люсьен Февр, не получилось. С каждым выпуском журнала, в нем публиковалось все меньше иностранных ученых, а если говорить о персонале первых «Анналов», то он был очень подвижен и неоднороден.
|
|
|
Создание журнала «Анналы экономической и социальной истории», а также тесная работа Марка Блока и Люсьена Февра, их сотрудничество с учеными, занимающимися другими дисциплинами, ответы на вопросы - какова роль историка в исследовании, как нужно работать с историческим источником, какими вопросами должна заниматься историческая наука - все это начало первого этапа в работе школы «Анналов», который продлился с 1929 года до 1941. Второй этап связан с разрывом между учеными и временем, когда редактором журнала был Люсьен Февр, а публикации Марка Блока появлялись эпизодически, вплоть до его смерти и охватывает период с 1941 по 1956 год. Разногласия между Марком Блоком и Люсьеном Февром существовали всегда, потому что они отличались как политическими взглядами, так и видением будущего исторической науки, хоть и мыслили приблизительно в одном русле.
Самые большие противоречия у ученых начались с началом второй мировой войны, а если быть точнее весной 1941 года, когда решался вопрос - нужно ли продолжать дальнейшее издание журнала. После взятия Парижа, 3 октября 1940 года был издан указ о статусе евреев на захваченной ими французской территории. По этому указу евреем запрещалось сотрудничать с печатными изданиями, не говоря уже о руководстве[5]. Поэтому нахождение Марка Блока на должности редактора могло поставить под сомнение само существование журнала. Издание этого указа открывала два пути: можно было, как в аналогичной ситуации поступил Анри Берр[6] с журналом «Revue de Synthese»[7] - приостановить издание периодики, либо продолжать выпускать в печать «Анналы экономической и социальной истории», но убрать имя Марка Блока с обложки журнала, подчинившись тем самым вышеупомянутым условиям. Марк Блок предлагал первый вариант, считая удаление своего имени с обложки отречением и своего рода «дезертирством», однако Люсьен Февр считал, что в сложившихся условиях издание «Анналов экономической и социальной истории», необходимо, потому что это, по его словам, не только журнал, а «немного того вечного духа, который должен быть спасен», и подчеркивал, что смерть «Анналов» была бы «еще одной смертью для моей страны». Мнение Люсьена Февра возобладало и в 1941 году прекратилось сотрудничество Люсьена Февра и Марка Блока, которые являются основателями не только журнала «Анналы экономической и социальной истории, но и основоположниками традиции.
Однако, стоит отметить, что этот разрыв был скорее следствием других противоречий между учеными. Уже после года существования журнала, Люсьен Февр упрекал себя за ограниченное участие в жизни журнала и передовую роль Марка Блока. Также можно отметить, в отличие от Марка Блока, который посвятил свою деятельность исключительно «Анналам», стремление Люсьена Февра учувствовать в других проектах. Он на протяжении нескольких лет не покидал мечту о создании собственного журнала «истории идей» и тесно сотрудничал с Revue de Synthese Анри Берра[8], о котором уже сообщалось ранее. Сюда можно отнести и определенную недоверчивость Марка Блока относительно проекта «Французской энциклопедии»[9], которую Люсьен Февр начинает возглавлять с 1930 года, и затем, его недоверие относительно сравнительно близких коллег Февра, таких как Люси Варга[10] или Фернана Броделя[11]. И в конце концов, переезд Люсьена Февра в Париж, который привел не только к идейной, но и физической разобщенности создателей Анналов.
Этот разрыв повлек за собой большую дискуссию и анализировался как Люсьеном Февром несколько лет спустя, так и продолжал обсуждаться учеными последующих поколений школы «Анналов». Но, так или иначе, на нем закончился первый и один из самых удачных периодов существования школы «Анналов», который Фернан Бродель позднее охарактеризовал как «самые блистательные, умнейшие, прекрасно изданные и самые новаторские из всех "Анналов"»[12].
После переходного периода, который длился с 1941 по 1956, во главе журнала «Анналы. Экономика. Общество. Цивилизация»[13] встает Фернан Бродель, что ознаменовала новый период в развитии журнала и переход к так называемому второму поколению школы «Анналов». Этот период для школы характеризуется тесным сотрудничеством с марксистами. Если «Анналы» Марка Блока и Люсьена Февра были открыты для публикации социалистических исследований, то «Анналы» Фернана Броделя пошли еще дальше: журнал начал активное сотрудничество с английской периодикой, в частности с журналом «Past and Present», который являлся в то время передовым историческим коммунистическим журналом Великобритании. Журнал «Анналы. Экономика. Общество. Цивилизация» перестал быть «французским» и публиковал труды ученых из Советского Союза, Италии, Португалии, Венгрии, которые придерживались левых взглядов. Однако, если ведущей парадигмы Марка Блока и Люсьена Февра придерживались практически все ученые первого поколения, то взгляды Фернана Броделя разделяли не все. В результате можно говорить о том что «Анналы» разделились на два вектора: сторонников Фернана Броделя, которые активно использовали количественные методы, разделяли концепцию «длительного времени» и географическое и экономические начала в трудах, а так же методы математического моделирования истории, сюда можно отнести таких ученых как Пьер Шоню, Франсуа Фюре; с другой стороны существовал второй вектор, который состоял из таких ученых как Жорж Дюби, Жак Ле Гофф, и который ориентировался на индивидуальное и социальное в истории.
Анналы второго поколения и третьего периода истории существования журнала имели огромное значение в развитии исторической науки и получили признание остального академического мира. После ухода Фернана Броделя начинается новый период, просуществовавший с 1968 по 1989 годы и принадлежащий третьему поколению и так называемым Анналам «менталитетов» и «исторической антропологии». После 1968 года общий центр, крупный ученый, который объединял бы школу и вокруг которого формировались бы исследования исчезает и на смену ему приходят разные центры, появляются новые течения, которые объединены журналом и сохраняют некоторые разработки историков предшествующих поколений.
Третьи Анналы перестают быть новатором исторической мысли и школой, исследования которой, являлись «примером» для всего мирового академического сообщества. Даже во Франции Анналы отдают свое первенство и ведущую роль в развитии науки. Третьи Анналы представляют собой сознательный отказ от социально-экономической истории Броделя и одновременный переход к новым сферам интереса, а именно новые исследования посвящались проблеме ментальности и культурной антропологии. Такой поворот в развитии школы вполне объясним происходившими изменениями во Франции и мире в целом. В сентябре 1959 года Франция признала независимость Алжира и перестала быть колониальной империей, в стране начались крупные перемены, которые не могли не повлиять на изменение культурного кода: происходит усиленная урбанизация Франции, которая произошла очень стремительно и современники этих событий наблюдали как за считанные годы опустели деревни, произошла студенческая революция 1968 года, которая пошатнула существующие ценности и изменила образовательные структуры, начались активные движения за политические свободы, которые повлекли за собой сходные движения в интеллектуальной среде - ученые претендовали на самостоятельный выбор методик и тем. Все эти изменения конечно же не могли не затронуть историков, которые причисляли себя к школе «Анналов».
Если расценивать историю как «науку о человеке в прошлом и настоящем» и использовать теорию Марка Блока о том что историк, задавая вопросы прошлому, ищет ответы на то, что происходит сегодня, вполне можно объясняет такой интерес исследователей третьего поколения к истории ментальности Жака Ле Гофа и исторической антропологии Леруа Ладюри. С историей третьих Анналов связывается также активная пропаганда в средствах массовой информации. Это проявляется в выпуске монографий, рассчитанных на широкий круг читателей, большими тиражами, появление историков из школы «Анналов» на радио, «анналистов» можно было встретить и в эфирное время на телевидении. В дополнение к этому, члены редколлегии «Анналов» начали сотрудничать с редакциями крупнейших издательских домов Франции, например издательство Gallimard, а также издаваться в еженедельных и месячных массовых журналах, таких как L'Express, Le Nouvel Observateur, выступать в телевизионных и радиопрограммах, например, в популярной программе «Apostrophes», а также принимать участие в комиссиях, разрабатывающих программы по истории для начального, среднего и высшего образования. Таким образом, третьи Анналы получили большое влияние в обществе и стали причисляться к истеблишменту, потеряв оппозиционную линию, которой придерживались первые два поколения. Однако, несмотря на внешний «успех» Анналов, школа во время третьего поколения потеряла опору на методологические парадигмы и теоретические подходы, перестала заниматься методологической рефлексией, а сконцентрировалась на публикации доступных для широкого круга читателей работ с общей для третьего поколения «Анналов» проблематикой.
С 1989 принято говорить о начале работы четвертого поколения «Анналов», которое в каком-то роде «вернулось» к разработкам Люсьена Февра и возобновило работу по проблемам экономической и социальной истории. На страницах журнала снова появляется идея о возможности взаимного заимствования понятий, проблематики и приемов, и наведения мостов между историей и такими дисциплинами как экономика, социология, право, география и другие. Происходит возврат к использованию броделевского «времени большой длительности», которое критиковалось и игнорировалось третьим поколением школы, возврат к историческому синтезу и истории-проблеме. Появляется также и методологическая рефлексия: на страницах журнала разворачивались методологические полемики, проходила теоретическая и эпистемологическая работа. Существенные изменения затронули идею междисциплинарности. Представители четвертых «Анналов» выступали против размыва границ дисциплин, а наоборот, предлагали стремится к созданию свода из четко очерченных дисциплин, что позволило бы не искать «общий универсальный метод», а в своих трудах пользоваться четким переносом методов, концепций и парадигм из одной дисциплины в другую. Так же школа «Анналов» продолжила идею Люсьена Февра о включении в журнал истории других культурно-исторических областей. Однако, четвертое поколение еще более распалось на множество мелких направлений, что еще в конце 1980-х годов Дюби писал, что школа «Анналов» прекратила свое существование, тем более что новизна и оппозиционность, которую ранее несла школа «Анналов», потеряла свою актуальность.
Таким образом школа «Анналов» прошла большой путь становления. Начиная как оппозиция превалирующему в это время позитивизму, работая сначала на базе Страсбургского университета, затем, основав журнал «Анналы экономической и социальной истории», научная школа превратились в самостоятельное направление, которое получило большой авторитет и стало ориентиром для остального научного академического сообщества. Но по мере расширения школы «Анналов», внутри нее появлялось все больше противоречащих друг другу направлений, что впоследствии привело к условному исчезновению школы. Так же на это повлияло изменение конъектуры, в которой школа существовала.
1.2.Методология французской исторической школы «Анналов»
В противовес позитивистской парадигме, которая была доминирующей в исторической науке, Люсьен Февр и в особенности Марк Блок, создали совершенно новый подход к обработке исторического источника. Во-первых, они расширили это понятие, включив документы и предметы исследования, которые ранее игнорировались историками в своих работах. Марк Блок в своем труде «Апология истории или ремесло историка» писал: «Идет ли речь о костях, замурованных в сирийской крепости, или о слове, чья форма или употребление указывают на некий обычай, или о письменном рассказе очевидца какой-либо сценки из давних или новых времен,- что понимаем мы под словом «источник», если не «след», т. е. доступный нашим чувствам знак, оставленный феноменом, который сам по себе для нас недоступен?»[14]. Уже первые историки, причисляемые к научной школе «Анналов», начали использоваться ранее не привлекаемые в трудах историков-позитивистов орудия труда и другие материалы, полученные в результате археологических экспедиций, картографические материалы, аэрофотоснимки, данные топонимики. Проходил тщательный анализ ритуалов, обычаев и языковых систем как одного из вида исторических источников. За каждым словом стоит необходимость его появления и соответственно значительный факт, который может стать предметом исследования. Любой документ, с точки зрения основателей школы «Анналов» должен и несет информацию о человеке, который его создавал. Он отображает не только сухие факты, которые нужно тщательно собирать, но и отображает часть воззрений той эпохи, в котором создавался этот документ. Как писал Люсьен Февр в своей книге «Бои за историю»: «Историк, отказывающийся осмыслить тот или иной человеческий факт, историк, проповедующий слепое и безоговорочное подчинение этим фактам, словно они не были сфабрикованы, не были заранее избраны во всех значениях этого слова (а сам историк не может не избирать их), - такой историк может считаться разве что подмастерьем, пусть даже превосходным. Но звания историка он не заслуживает»[15]. Такой подход позволил историкам по-новому взглянуть на ранее исследованные исторические документы.
Изучая человека, который писал документ, а не положения в нем, для ученых открылся большой пласт социальной жизни общества. Увеличивается и количество источников. Предметом исследования становятся все предметы производительной деятельности человека. Марк Блок в монографии «Апологии истории или ремесло историка подчеркивает, что «все, что человек говорит или пишет, все, что он изготовляет, все, к чему он прикасается, может и должно давать о нем сведения»[16]. В корне изменилась сама работа с источниками. Работа историка не должна, по их мнению, сводиться к пустому сбору и накопительству фактического материала. Прежде чем начать работать с источником, нужно знать, что именно ты хочешь от него получить. С точки зрения историков первого поколения школы «Анналов» любой источник может нести в себе ценные сведения, но получить их можно, если знать, как к нему подойти. Исследование должно начинаться с постановки проблемы, разработки предварительных вопросов, ответ на которые исследователь хочет обнаружить в источнике. Этот подход позволяет исследовать такие области исторической действительности, которые ранее историку были недоступны. Например, производя анализ терминологии и лексики документа, можно выявить проблемы повседневной жизни, которые непытался вложить в документ автор текста и которые помогут отобразить повседневную жизнь и представления того общества, в котором создавался исторический документ. Исторический источник таким образом становится неисчерпаем.
Каждый историк может задавать все новые вопросы, подходить с той стороны, с которой его ранее еще не исследовали. Каждый ученый задает исходя из собственного мировоззрения вопрос культуре, который она сама себе не ставила, и чаще всего она открывает все новые стороны и смыслы. При такой диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются[17]. Только благодаря такому подходу к источнику, раздвигаются рамки исторического исследования, потому что открывается целый пласт социальной структуры, которая детерминирует изменения в обществе и является той конъюнктурой, в которую вписана экономическая и политическая жизнь. Ненамеренные факты и знания, которые не по своей воле вкладывает автор документов в свои тексты, является более объективным, нежели те, что писались специально для прочтения бедующим поколением и несли в себе определенную цель. Так или иначе источник сообщает лишь то, что прошло через рефлексию его автора, поэтому неизбежно является субъективным и окрашен взглядами и интересами писателя. Историк целенаправленно, в соответствии с проблематикой своей работы, пытается отыскать следы человеческой мысли и деятельности, и именно этот контакт, соприкосновение с человеком изучаемой эпохи, позволяет быть историческому исследованию живым и привлекательным. В этом и видят предназначение истории первое, а затем третье и четвертое поколение историков школы «Анналов» - не сухое изучение фактов и навязывание им систем, а изучение тех же фактов, но через человека, через его мировоззрение, картину мира и ментальность.
Другого понимания предназначения исторической науки придерживался представитель второго поколения школы «Анналов» Фернан Бродель. Но и он говорил о возможности подходить к историческим источникам быстрой длительности не с точки зрения вынимания сухих фактов, но и на более глубоком уровне, пытаясь подчерпнуть данные о «времени большой длительности». Так или иначе историки школы «Анналов» отличались нестандартным для того времени видением исторического источника и методов работы с ним. Наверное, это было опосредованно тем, что историки изначально выбирали нехарактерный для позитивизма и доминирующей академической исторической науке предмет исследования, ставя во главу угла либо какие-то масштабные коллективные явления, либо обычного человека, мировоззрение и картина мира которого отображала глубоко протекающие социальные процессы общества, к которому он принадлежал.
Как уже было сказано выше, человек как продукт общества, в котором он живет и отображает своим мировоззрением и картиной мира глобальные социальные процессы, протекающие в обществе, становится у историков школы «Анналов» одним из главных предметов исследований. Марк Блок писал: «Можем ли мы понять этих людей, изучая их только в их реакциях на частные обстоятельства определенного момента? Даже чтобы понять, чем они являются в этот именно момент, данных опыта будет недостаточно. Множество возможностей, до поры до времени мало проявляющихся, но каждый миг способных пробудиться, множество стимулов, более или менее бессознательных, индивидуальных или коллективных настроений останутся в тени. Данные единичного опыта всегда бессильны для выявления его же компонентов и, следовательно, для его истолкования»[18].
По мнению Марка Блока и Люсьена Февра, социальная сфера общества состоит из множества пластов, которые могут пересекаться только во время изучения человека, своей жизнью объединяющего всю историческую действительность и глобальные процессы, проходимые в обществе. Каждое явление, на их взгляд, которое хоть как-то заинтересовало историка, неизменно прошло через чье-то сознание и стало фактом человеческой психики. История, если не брать в расчет время большой длительности и глобальные географические процессы, изучаемые Фернаном Броделем, не может происходить без человека. Любое событие, которое так или иначе попадает в поле зрение историка всегда является событием коллективной и общественной жизни людей. Все поколения историков школы «Анналов», так или иначе, изучали человека. Исключением может послужить только Фернан Бродель, но даже он позитивно оценивал работы публикующегося в это время Жоржа Дюби, которого увлекала социальная история. Отсюда большой интерес третьего поколения к антропологической истории, а также изучению ментальности, и возвращение к социальной истории Люсьена Февра четвертого поколения историков школы Анналов».
Работая с историческим документом, которые создавали люди прошедших эпох, ученый, даже исследуя проблемы экономики или политики, так или иначе встречается с человеческим сознанием, которое преображает факты действительности и по-своему интерпретирует их. Так же любые факты политической, экономической и социальной истории всегда «психологичны», потому что их создает человек или группа лиц. И только поняв установки и ценности общества, мировоззрение человека и его картину мира, изучив через призму «человечности» явление, можно говорить о полноте исторического исследования. Не имеет значение, что именно мы встречаем на страницах работ историков школы «Анналов» - понятие «общество», «общественную систему» или «цивилизацию», так или иначе, присутствие человека на страницах монографий практически физически ощутимо.
Для каждого поколения школы «Анналов» было характерно стремление к междисциплинарности в формировании знания о человеке. Работы Марка Блока, в центре которых стоял человек, опирались на достижения в социологии, психологии и философии. Люсьен Февр также стремился к объединению истории с другими смежными науками о человеке. Фернан Бродель хоть и видел историю как главенствующую науку, которая должна включить в себя другие дисциплины, так или иначе, подразумевал тесное сотрудничество с географией, демографией и экономикой. Историки третьего поколения школы «Анналов» настаивали на тесном интеллектуальном сближении с антропологией. Изначально стратегия школы была направленна на сближение наук и стирание границ между ними, однако, уже четвертое поколение ученых школы «Анналов» заметило, что такое слияние невозможно. Но также, как и их предшественники, ученые осознавали, что историческое исследование становится более полным и систематизированным, при заимствовании и использовании методов других наук, что «запираться» в собственной методологии было бы большой ошибкой. Они наоборот предлагают вычертить наиболее четкие границы между науками, но не переставать заимствовать методы друг у друга. Такое разграничение, по их мнению, могло бы помочь избежать путаницы. Идея создания универсального метода потерпела поражение, и теперь целесообразно было бы заимствовать методы других наук, опираясь на их тщательную проработку. Введение новых методов и заимствование методологии из других, смежных с историей наук позволило историкам наиболее обширно производить исследования. Историки школы «Анналов» ввели в свои работы такие творческие подходы как аэрофотосъемка, анализ пыльцы, «непредумышленные» и «невольные» свидетельства, квантитативные техники и серийный метод, методы дендрохронологии и иконографический анализ, картографию, процедуры «микроистории», связанные с изменением масштаба исследования[19].
Несмотря на то, что школа «Анналов» изначально начинала свое существование как оппозиция господствующему в то время позитивизму, она никогда не замыкалась на себе и интересовалась другими направлениями исторической науки. Так, например, основатели научной школы «Анналов» Марк Блок и Люсьен Февр не раз подчеркивали большое влияние марксизма на свои труды. Фернан Бродель открыто вступал в диалог с историками-марксистами на конгрессах по экономической истории и возникновении капитализма и пытался создать все условия, как редактор журнала «Анналы. Экономика. Общество. Цивилизация.» для взаимного сотрудничества. Исследования и нововведения, которые образовывались в ходе работы ученых, так или иначе относящихся к школе «Анналов», были новаторскими не только для исторической науки, но и для смежных с ней дисциплины. Это продвинуло не только историческую науку, но и весь академический мир в целом. Особенно, когда речь идет о первом и втором поколении школы, можно говорить о систематическом продвижении и развитие всей академической науки.
Школа «Анналов» повлияла своими трудами и подходами на всю сферу социальных наук, завоевывая все большее признание в научном академическом сообществе. Отношение к истории как науке - важный аспект творчества историков школы «Анналов». Использование научных методов, теоретические разработки - все это выводило историю на новый уровень. Теперь история не являлась «рассказом» о фактах прошлого и собранием мифологических представлений и легенд, а представляла из себя науку, которая располагая историческими источниками и фактическими данными, выстраивала исследования, опираясь на доказательства и примеры. В истории, по мнению Карлоса Антонио Агирре Рохаса, благодаря школе «Анналов» происходит становление от истории-рассказа к «истиной исторической науке»[20]. Конечно, она, в отличие от точных наук, не могла строиться на априорной абстрактно-теоретической схеме, но тем не менее, историки настаивали на доказательности теорий и аргументации оценочных суждений, которые они выносили в своих работах. Поиск социальных закономерностей, установление причинно-следственных связей, желание обнаружить глубинные смыслы, которые стоят за свершившимися историческими событиями, феноменами и процессами - именно эти мотивы становятся в основе исторического исследования историков школы «Анналов».
Изучая любое явление, историк не может истолковывать его, сведя к какой-либо однозначной теоретической формуле, он обязан изучить его во всех проявлениях и с разных сторон, потому что в каждом явлении социальной жизни взаимодействуют и переплетаются различные факторы, которые оказывают на него влияние. Также, что немаловажно, наряду с другими учеными историки школы «Анналов» настаивали на научном изучении современной истории. По мнению ученых, историк не может оставаться вдали от современных событий. Если историк и изучает общество, то не должен обходить стороной и игнорировать ту общественную систему, в которой проживает он сам. Отсюда и активная политическая позиция Марка Блока, статьи ученых, являющиеся рефлексией и ответной реакцией на происходившие в XX веке события.
Таким образом, историки школы «Анналов» разработали совершенно новую методологию, отличающуюся подходом к пониманию и изучению исторического источника, рассмотрение истории через призму человека и его системы представлений. Ученые вывели исследования на новый уровень, используя в своих работах общенаучные методы и методы других смежных дисциплин.
Дата добавления: 2021-04-06; просмотров: 896; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!