Елим Демидов: любитель охоты на редких животных и заядлый шахматист

Многие современники не раз отмечали, что Елим Павлович Демидов был увлекающимся человеком.

В апреле 1890 года он, будучи проездом в Вене, совершенно случайно оказался на Второй международной филателистической выставке, после чего вдруг увлёкся коллекционированием почтовых марок. Правда, это занятие вскоре ему наскучило и он забросил свою коллекцию, вернувшись к ней лишь в последние годы жизни. После смерти последнего князя Сан-Донато его коллекция марок была распродана на аукционе, а все вырученные от продажи средства пошли на поддержку инвалидов и престарелых из числа русских эмигрантов. Коллекционировал он и памятные медали. Основу коллекции составляли медали выставок и ярмарок, где выставлялась продукция демидовских заводов. Но были у Елима Павловича два увлечения, любовь к которым он пронёс через всю свою жизнь, — шахматы и охота.

Охота была особой страстью, и сам процесс добычи был только частью всего мероприятия.

«Охотиться он предпочитал на редких и малоизученных зверей. А добыв животное, подробно и детально описывал его, места и условия обитания, фотографировал, — читаем в воспоминаниях его жены Софьи Илларионовны Воронцовой-Дашковой. — Задолго до того, как мой батюшка поспособствовал назначению на должность егермейстера двора Е.И.В., супруг мой уже был известен как натуралист, этнограф и автор нескольких книг».

Действительно, в период с 1887 по 1901 год Елим Павлович совершил несколько, как любили говорить в Британии, shooting trip — «охотничьих путешествий», вошедших в европейскую моду во второй половине XIX века. И по результатам каждой такой поездки он издавал отдельную книгу. Большая часть тиража этих книг издавалась на английском языке и печаталась в Лондоне в издательстве Rowland ward l.t.d. В продажу эти книги поступали в книжные магазины Англии и Европы. Каждая книжка была богато иллюстрирована рисунками и фотографиями, сделанными в ходе поездки. Самой популярной в Британии считалась книга Hunting trips in the caucuses.

Титульный лист книги Е. П. Демидова Hunting trips in the caucuses

Василий Дмитриевич Белов, неплохо знавший Е. П. Демидова, отзывался о его увлечении охотой так:

«Несмотря на то что охотничьи экспедиции Елима Павловича готовились очень тщательно и результат порою был великолепен, всё это больше походило на игру взрослого человека, впавшего в детство, нежели на серьёзное научное предприятие. Все шесть книг, изданные им, скорее можно было отнести к жанру дворянской мемуаристики, которая в те годы стала невероятно популярной в провинциях империи».

Иллюстрации из книги Hunting trips in the caucuses

В России же наибольший интерес вызвала его книга A shooting trip to Kamchatka, написанная по итогам поездки Елима Павловича на Камчатку в 1900 году и изданная в 1904-м. В ней были изложены некоторые любопытные наблюдения о природе и животном мире Камчатки, быте и обычаях её коренных жителей.

Вот что писал в предисловии к этой книге сам Елим Павлович:

«Осенью 1899 года обстоятельства сложились так, что появилась возможность четырёхмесячного отпуска, во время которого многое можно было сделать. Моя жена и господин Джордж Литлдейл тоже отправлялись в отпуск, и на наших предварительных обсуждениях были высказаны разные предложения. Очень привлекательной представлялась Аляска с её дикими баранами, горными козлами и крупными лосями. Но, может быть, Камчатка с её Ovis Nivicola (снежный баран), карибу и огромными медведями?

В такой манере мы спорили до тех пор, пока окончательное решение не было принято в пользу Камчатки, земли, в которой я был заинтересован лично, поскольку, выпустив две книги об охоте на крупную дичь на границах Российской империи, включая Кавказ и Алтай, я жаждал завершить трилогию после охоты на Дальнем Востоке. <…> Высокие пики вулканов и покрытые снегом горные цепи этого отдалённого полуострова, кроме того имеющего престиж “неизвестности”, особенно привлекали моё внимание и из-за природных богатств северного ландшафта, и из-за возможности столкнуться с дичью, которая пока была в безопасности из-за наполовину диких коренных жителей*».

Е. П. Демидов, С. И. Демидова и Дж. Литлдейл в лагере вблизи г. Петропавловска; сплав по реке Аваче; карта Камчатки из книги A shooting trip to Kamchatka (фото 1900 г.)

О любви хозяина к охоте знали и на Нижнетагильском заводе.

Специально для этого на Птахиной горе был организован охотничий заказник, где водились лисы, зайцы и боровая дичь. Приезжая в Тагил, Елим Павлович неизменно посещал этот заказник, часто в компании со сводными братьями или с управляющим А. О. Жонес-Спонвилем.

Другим серьёзным увлечением Елима Павловича были шахматы.

Он не только прекрасно разбирался в теории этой игры, но и сам довольно хорошо играл. Если его отец, дед и прадед выписывали книги и журналы по горному делу, металлургии, минералогии, то Елим Павлович тратил много сил и средств на приобретение шахматной литературы. В его личной библиотеке были книги по теории шахмат и шахматные журналы не только на русском, но также на немецком, английском, французском языках. Иногда он и сам писал статьи на шахматную тему, принимал участие в шахматных турнирах во Франции, Германии, России, состоял в переписке со многими известными шахматистами своего времени: Акибой Рубинштейном, Давидом Яновским, Михаилом Чигориным, Андреем Ашариным, Эммануэлем Ласкером. Кроме того, Елим Павлович щедро спонсировал различные шахматные мероприятия и выступал инициатором некоторых из них, в том числе знаменитого Петербургского матч-турнира 1895–1996 годов, участниками которого были Ласкер, Стейниц, Чигорин и Пильсбери, а также не менее знаменитого турнира 1909 года, который прошёл в Петербурге.

Матч-турнир 1895 г. в Санкт-Петербурге (слева направо: Э. Ласкер, М. Чигорин, В. Стейниц, Г. Пильсбери)

«С господином Демидовым меня познакомил Бертольд** на одном благотворительном турнире в Париже, — писал на страницах своего журнала Ласкер в 1905 году. — Он весьма неплохо играл, но большим удовольствием было беседовать с ним о теории шахмат и перспективах их развития. Мы расстались как добрые друзья, а через полгода или чуть больше я получил от него письмо, в котором содержалось приглашение в Санкт-Петербург. Уже в России мне сообщили, что наше размещение и передвижение было полностью оплачено князем. Он же выступил соучредителем призового фонда».

Шахматной общественности Елим Павлович запомнился и как один из организаторов мемориального турнира 1909 года в Петербурге. Во многом благодаря его связям и участию на этот турнир, посвящённый памяти Михаила Ивановича Чигорина, приехали такие выдающиеся шахматисты, как Эммануэль Ласкер, Милан Видмар, Рихард Тейхман и другие. На этом турнире Елим Павлович собирался играть в основной сетке сам, но в последний момент отказался и принял участие только в блиц-матчах.

Участники и организаторы турнира 1909 г. в С.-Петербурге.

Сидят слева направо: Видмар, Бернштейн, Э. Ласкер, Берн, Шлехтер, Рубинштейн, Мизес, Сальве, Спейер; стоят посредине: Фон Фрейман, Дурас, Левин, С. Зноско-Боровский, Сосницкий, Е. П. Демидов (кн. Сан-Донато), Сабуров мл., Чудовский, Перлис, Тартаковер, Тейхман; стоят наверху: Коэн, Форгач, Е. Зноско-Боровский, Шпильман

Известны случаи, когда Елим Павлович напрямую поддерживал шахматистов или их семьи. Так, в августе 1900 года мир узнал о смерти известного шахматиста Вильгельма Стейница. Последние годы мастер жил в нищете, боролся с болезнью и долгами. Узнав о бедственном положении семьи Стейница, Демидов назначил его вдове «достойное содержание» и оплатил учёбу детей. Вдова Стейница в знак благодарности сменила фамилию свою и детей на Донато.

Не обходил Елим Павлович своим вниманием и уральских шахматистов. Узнав о том, что горный мастер прииска «Глубокий» Степан Левитский обладает особым, самобытным стилем игры, Демидов начинает финансировать «уральского маэстро шахмат». Результаты оказались весьма впечатляющими: на Втором всероссийском турнире в Петербурге в 1911 году Левитский завоевал первый приз, набрав 16,5 очков. В 1912 году на Всероссийском турнире мастеров, проходившем в Вильно, Степан Михайлович занял 3-е место, оставив вне пьедестала многих сильных шахматистов, в том числе и будущего чемпиона мира Алёхина, у которого Левитский выиграл две партии.

Степан Михайлович Левитский (справа)

Впоследствии Степан Михайлович переехал жить в Нижний Тагил, где создал один из первых на Урале клуб любителей шахмат.

Надо сказать, что за свою жизнь Елим Павлович перепробовал множество занятий, но далеко не всегда ему сопутствовала удача. Так, однажды он решил заняться разведением каракулевых овец, для чего купил в Афганистане 80 породистых баранов. На обратном пути в Бухаре погонщиков кто-то опоил снотворным, а отару угнали. Больше овцеводством Демидов не интересовался.

Принято считать, что меньше всего Елима Павловича занимали дела производственные, что своим заводам он практически не уделял внимания, полагаясь на управляющих. Действительно, поначалу он не проявлял почти никакого интереса к заводским делам. Об этом он и сам неоднократно говорил.

«Я выбрал дипломатическую службу как раз в силу того, что фамильное дело более интересовало моих братьев Анатолия и Павла, а мне сие занятие казалось непосильным, — писал Демидов в письме к дяде Ю. С. Нечаеву-Мальцову в 1909 году. — После смерти Павла Анатолий заявил нам, что более не имеет интереса к родительским предприятиям, чем поставил нас всех в затруднительное положение».

Демидовское горнозаводское хозяйство на Урале было одним из самых крупных в России. По данным на 1895 год, только на демидовских заводах было занято более 16 800 человек, которые производили почти 600 тысяч пудов железа и стали и более 1 157 000 пудов чугуна в год. Крупные заказы от военного ведомства и департамента путей сообщения, которые передавались Демидовым, давали возможность модернизировать заводы, запускать линии по производству новых видов продукции. Например, производство рельсов давало в год около 1 200 000 рублей чистой прибыли.

Смерть Павла Павловича Демидова поставила перед наследниками вопрос: кто возьмёт на себя управление «железной империей»? Вдова, Елена Петровна Трубецкая, в заводские дела никогда не вникала, а её дети были ещё малы: Анатолию исполнилось одиннадцать, Павлу — девять. Старший же, Елим, к заводам был равнодушен. До наступления дееспособности младших детей управлять хозяйством Демидовых поручили «опекунскому совету», в состав которого вошли П. П. Голенищев-Кутузов, Н. П. Дурново и А. О. Жонес-Спонвиль.

В начале XX века оставшееся по наследству имущество Павла Павловича было поделено на 1050 долей между членами семьи. Елена Петровна от своей части наследства отказалась в пользу Анатолия. В конце концов доли наследства были распределены следующим образом: Анатолию досталось 255, Елиму — 280, Павлу — 300, Марии — 75, Авроре — 50, Елене — 75. Управлять заводами Елим, Анатолий и Павел решили вместе. Впрочем, «управлять» было бы громко сказано: Елим Павлович находился на дипломатической службе за границей. Братья Анатолий и Павел Павловичи проходили службу в лейб-гвардии Гродненского гусарского полка и на Урал приезжать не стремились. Всем демидовским хозяйством управлял «главный уполномоченный господ Демидовых в Нижнетагильском заводском округе» Анатолий Октавович Жонес де Спонвиль.

Слева направо: Елим Павлович Демидов, Анатолий Октавович Жонес де Спонвиль и Анатолий Павлович Демидов

Всё изменилось 30 апреля 1909 года, когда семью Демидовых потрясло известие о внезапной смерти Павла, который умер от последствий лихорадки, заразившись ею во время путешествия по Африке. После похорон наследники собрались все вместе, чтобы решить судьбу уральских заводов, положение которых оставляло желать лучшего. Елена Петровна Трубецкая и старшая дочь Аврора предлагали продать заводы. Иного мнения придерживалась Мария (средняя дочь Елены Трубецкой и Павла Демидова): она предлагала отдать заводы под управление своего мужа — крупного российского промышленника князя Семёна Семёновича Абамелек-Лазарева, который уже не раз намекал на то, что сможет восстановить былую славу демидовских заводов и, главное, увеличить прибыль, извлекаемую из них.

Сам Елим Павлович вспоминал в своих записках: «Споры о судьбе заводов продолжались дня два или три, пока Анатолий, до этого больше молчавший и отпускавший шуточки, не взял слово. Он предлагал оставить заводы за семьёй, а заниматься их развитием поручить мне. Прибыль же он предлагал размещать в банках Европы, где были более высокие проценты, через банк своего тестя г-на Подменера. К моему удивлению, предложение Анатолия нашло поддержку у всех, и даже у Авроры, которую интересовали только наличные деньги».

Пришлось Елиму брать всю ответственность за состояние заводов на себя. Он начинает понемногу вникать в заводские дела, проводит ревизии на предприятиях и ищет инвесторов, понимая, что в одиночку вытащить заводы из кризисной ямы ему не удастся. Проблем на заводах было действительно много. Так, топливная и рудная база заводского хозяйства развивалась медленнее, чем сами предприятия, вследствие чего заводам не хватало топлива и руд. Надежды на то, что частичная замена древесного угля каменным сможет решить топливную проблему, не оправдывались. Кроме того, заводы всё ещё не могли оправиться от последствий экономического кризиса 1902–1903 годов, когда убытки составили 393 000 рублей.

Для скорейшего преодоления столь бедственного положения Елим Павлович привлекает к управлению заводами бывших государственных чиновников. Так, например, главное правление Нижнетагильских и Луньевских заводов возглавил бывший чиновник Министерства финансов Александр Николаевич Ратьков-Рожнов, служивший прежде вице-директором департамента железных дорог. Велись переговоры с банками о предоставлении крупной ссуды на реанимирование заводского хозяйства.

https://mstrok.ru/news/elim-demidov-lyubitel-ohoty-na-redkih-zhivotnyh-i-zayadlyy-shahmatist

Краткая историческая справка о роде Демидовых

Можно начать отсчет с простого тульского кузнеца Демида, чей сын Никита, Демидов сын, и стал родоначальником новой фамилии, прославив ее, благодаря случайному знакомству с царем Петром.
На этот счет несколько легенд, самая правдоподобная рассказывает о том, что царю понадобилось в Тле починить пистоль германского производства. Выполнить починку за ночь взялся кузнец Никита.
Принимая утром работу, Петр посетовал, что вот, мол, умеют же иноземцы...
- Авось и мы против немцев постоим, - ответствовал кузнец, вынимая из кармана немецкий оригинальный пистоль. Царь держал в руках изготовленную за ночь копию.

Разбогател бывший кузнец во время Северной войны, предложив самые низкие цены на пушки - по 1,80 против обычных 10-12 рублей. В результате получил заказ на колоссальный объем.

На эти деньги им был построен оружейный завод в Туле, также он выхлопотал два захудалых завода на Урале, полностью их переоборудовал. Его сталеплавильное производство вскоре давало объем чугуна больше, чем в Швеции.

К конце жизни Никита Демидов подошел дворянином и владельцем 15 заводов.

У него было три сына. Все дело он завещает старшему, Акинфию, и тот во много раз преумножает состояние. Этот человек уже - воплощение индустриализации нового времени, никакой лирики, чистый бизнес.

Мы подъезжаем к усадьбе старшего сына Акинфия - Прокофию, которую мы сейчас знаем как здание Академии наук.

Акинфий выбрал в наследники из троих сыновей младшего сына Никиту.
Старшие возмутились, подали петицию на императорское имя, и их претензия была удовлетворена.

По этому поводу Прокофий Акинфиевич, жалуясь на отца, писал графу Михаилу Илларионовичу Воронцову:

- Учинил мой родитель между братьями разделение, которого от света не слыхано и во всех государствах того не имеется и что натуре противно. А именно пожаловал мне только из движимого и недвижимого 5000 рублей и более ничего, не только чем пожаловать, но и посуду всю обобрал и в одних рубахах спустил…

Елизавета Петровна повелевает разделить состояние на три равные части.
Так и вышло, что к 36 годам на эксцентричного Прокофия свалилось богатство. Первым делом он едет путешествовать по Европе, сорит деньгами, и не сразу, но до него доходит, что очень часто он становится жертвой мошенников, часто его попросту надувают. Особенно недоволен он поведением англичан. И, вернувшись, он скупает всю пеньку в Петербурге, чтобы та не досталась англичанам. Многие английские корабли вернулись ни с чем - пеньки нет или покупайте у Демидова в 5 раз дороже. Потом он принимается устраивать пиры на весь мир, несколько человек упились насмерть, после чего Прокофий переезжает в Москву. Он покупает участок на окраине, строит дом в стиле барокко. Сейчас, конечно, от того дома осталась разве что планировка и арка окон 2 этажа.
Чудить хозяин не перестает. Его можно назвать первым автором реалити-шоу. То он предлагает тысячу, если человек час просидит не моргая, то миллион, если месяц провести в постели... Он ездит в экипаже с упряжкой от пони до рысака. Его форейторы одеты в двойные костюмы- половина из бархата. половина - лохмотья.

Таким же оригинальным было и отношение к детям. К зятю на званый ужин он вместо себя отправил свинью на карете. К чести зятя свинья была посажена за стол и накормлена по высшему разряду.
Когда одна из дочерей пожелала выйти замуж непременно за дворянина, на воротах было повешено объявление "Любой желающий дворянин - обращайтесь..."

Знаменитый портрет Левицкого бесспорно изображает чудаковатого человека, увлеченного цветоводством.

Это увлечение - факт. Демидовым был разбит ботанический сад, масштаб которого мы можем оценить по сохранившимся планам и изображениям.

В сад был свободный вход для всей приличной публике. Поскольку, зачастую публика не могла удержаться, чтобы не сорвать приглянувшийся цветок, были специальные охранники, закамуфлированные под статуи. (вот опять - живые фигуры).

При всем внешнем чудачестве, Прокофий жертвовал колоссальные суммы на московский университет и на воспитательный дом (силуэт дома просматривается на портрете)

После смерти первой жены, Демидов около 30 лет живет со служанкой, узаконив отношения за два года до своей смерти. Прожил он 86 лет.

Вернемся снова к отцу Прокофия, Акинфию. В Москве он не жил, хотя владел участком на Садовнической набережной. Жил на Урале. Там сохранилась наклонная башня, ему принадлежавшая. (фото из сети)

Ходили легенды, что Акинфий выплавлял золото, более того - в подвалах башни чеканил монету. Когда отправили комиссию, проверить эти слухи, подвалы башни оказались затоплены.

Играя с императрицей Анной Иоановной в карты и проигравшись, Демидов расстегнул кошель. "А это, батюшка, твои деньги или мои?", - лукаво поинтересовалась АИ. "Все твое, матушка, и мы все твои..." - выкрутился Акинфий Никитич.

Средний сын Акинфия, Георгий, обосновался в Петербурге.

Сохранилась его шикарная усадьба на Мойке с оригинальной лестницей и садом во дворе. (ныне заброшена и закрыта, фото из сети)

Его сын, Александр Григорьевич - хозяин замечательного имения под Питером - Тайцы, находящейся сейчас тоже с запущеном состоянии (и фото снова из сети)

Еще одному сыну Григория, Павлу, достались владения деда на Садовнической набережной.

Именно он в 1806г. выделил средства на новую колокольню церкви Великомученика Георгия Победоносца в Ендове. Первоначальная колокольня была разрушена паводком.

Мы видели эту церковь на прогулке по Садовникам, но мне лень искать, поэтому фото Википедии.

Павел Григорьевич заводами не занимался, он посвятил себя науке и изучал минералы. Жил скромно и замкнуто, свою коллекцию минералов и обширную библиотеку завещал Московскому университету. Долгое время она считалась утраченной, но несколько лет назад в запасниках нашли заколоченные ящики.

Естественно, от оригинального дома Демидовых, на Садовнической и следов не осталось. Мы туда даже не заезжаем. Фото из сети.

А мы приехали в Толмачевский переулок. нужно опять вернуться к ветви Прокофия Акинфиевича, т.к. здесь дом его сына Амоса. Надо сразу сказать, что ограда перенесена от другого демидовского дома в 1820г., неизвестно по какой причине, но здесь, рядом с Третьяковской галереей, ее видит большее количество народа определенно. Это одна из уникальных оград в Москве. Да, это та самая ограда, на которую я недавно в темноте обратила внимание.

Ограда старше этой усадьбы на 20 лет. А сам дом значительно перестроен последующими владельцами Сологубами.

Почему же Амос Демидов выбрал Замоскворечье, еще не популярный в то время район? Можно привести как минимум две причины: большой простор для сада и шикарный вид на Кремль.

Про самого Амоса известно очень мало. Заводами он не занимался, пытался делать военную карьеру, дослужился до прапорщика и ушел в отставку. Был женат на княжне Вяземской из опальной ветви Вяземских.

Теперь мы направляемся к дому, где исторически стояла эта ограда, дому младшего Акинфиевича, Никиты. Как мы помним - это он являлся наследником по завещанию. И он владелец дома в Немецкой слободе.

На средства его сына, Николая, построено несколько чугунных мостов в Петербурге.
Позднее Николай уезжает во Флоренцию, там продолжает заниматься благотворительностью, на его средства строится сиротский приют.

Площадь во Флоренции носит его имя - Piazza Demidoff.
Там же установлен памятник, заказанный сыновьями, Н.Н. изображен в виде римского сенатора, обнимающего своего сына. Женская фигура, сидящая с лавровым венком у ног сенатора, символизирует Признательность населения Флоренции. По углам постамента располагаются четыре аллегорические скульптуры – «Природа», «Милосердие», «Искусство» и «Сибирь». А пока он приобретает землю в Сан-Донато, стоит там роскошную виллу, вступает в конфронтацию с соседствующим монастырем, который не рад соседству, отгораживается высокой стеной...

Вошел в дружеские отношения с великим герцогом Тосканским Леопольдом, во владении которого находилось это имение, и купил у своего приятеля титул князя Сан-Донато за два миллиона рублей. Когда до Николая I дошел слух об этой бесстыдной сделке, император сказал: "Пусть он там только князем и остается".

Хотя Анатолий Демидов на Урале, в родовом своем гнезде, никогда не бывал, память о нем сохранилась и поныне в названиях станций горнозаводской железной дороги, открытой в 1876 году. Она проходила от Екатеринбурга через Нижний Тагил, реку Чусовую до Перми. Первая железнодорожная станция на тагильской земле была названа Анатольской, а другая, севернее Тагила, получила название Сан-Донато.

Наследует виллу сын Анатолий.

Ярый бонапартист, он 1841 году женился на племяннице Наполеона Бонапарта принцессе Матильде де Монфор, известной своим вольным поведением.

Спустя 6 лет брак расторгли, но содержание Матильде выплачивалось пожизненно.
Анатолий Николаевич был дружен с Брюлловым, фактически он выступил заказчиком картины "Последний день Помпеи", которую выкупил и преподнес в дар Николаю 1.

Второй сын Николая Демидова, Павел, был учредителем демидовской премии в области науки: выплачивались 4 премии по 5 тысяч рублей. Среди лауреатов были Крузенштерн, Пирогов, Менделеев... Нобель учредил премию по примеру Демидова.

Его женой стала роковая красавица Баронесса Ева Аврора Шарлотта Шернваль. В этой женщине действительно было что-то роковое - три ее жениха не дожили до свадьбы, после чего свататься к ней опасались. Демидов рискнул, она долго отказывала, но он настаивал, они обвенчались. Через три года Демидов скончался.

Павел Демидов был владельцем знаменитейшего бриллианта Санси («Санси» — бледно-жёлтый бриллиант каплевидной формы весом 55,23 карата (11,046 граммов), судя по огранке —индийского происхождения. Один из легендарных драгоценных камней в истории Европы.)

Предположительно камень был найден в Индии в 11 веке и был тогда весом более 100 карат. В 14 веке камень пропадает из казны султана Кутб-уд-дина — строителя делийского Кутб-Минара, следы его теряются.

В 1473 году камень оказывается у Карла Смелого. В 1475 году по его поручению фламандский шлифовальщик камней Людвиг Ван-Беркен обработал камень. В результате алмаз потерял в весе сорок восемь каратов и получил двойную огранку с тридцатью двумя гранями. После гибели Карла Смелого бриллиант оказался у португальского короля Афонсу Африканца, который продал его неустановленному лицу.

К 1570-м годам, когда алмазы стали входить в моду среди европейской аристократии, Николя де Санси, французский поверенный в Константинополе, чьё имя камень получил впоследствии, приобрел его у одного турецкого ювелира.

Блистательная карьера, которую Санси сделал впоследствии, многими приписывалась благотворному влиянию алмаза.

Около 1605 года Санси — тогда уже ставший первым министром Франции — продал алмаз в кредит английскому королю Якову I. Считается, что тогда-то он и приобрел своё нынешнее имя.

Алмаз Санси оставался в Англии на протяжении полувека, пока изгнанные из страны Стюарты не продали его кардиналу Мазарини, который завещал его Людовику XIV. В распоряжении Бурбонов камень находился до Великой Французской революции. В это время королевская казна подверглась разграблению, и среди пропавших сокровищ числились «Голубой француз», алмаз Регента и алмаз Санси.

Дальнейшая судьба камня окутана тайной вплоть до 1828 года, когда его приобрел за 80 000 фунтов Павел Демидов.
В 1865 году Демидовы перепродали алмаз за 100 000 фунтов стерлингов индийскому радже, который на следующий год реализовал его неизвестному покупателю.
В 1906 году алмаз Санси появляется в собрании американского промышленника Астора. Прославленное семейство Асторов оставалось обладателем реликвии в течение 72 лет, пока четвёртый лорд Астор не продал камень Лувру за один миллион долларов. Это случилось в 1978 году, и с тех пор знаменитый бриллиант можно видеть в галерее Аполлона в Лувре.

Но вернемся к Никите Акинфовичу. В 1760гг. иностранное население разъезжается из Немецкой слободы, кто в Петербург, кто ближе к центру и попрестижней.
Участки здесь большие, наравне с загородными - сады, парки, пруды....
Территория усадьбы Разумовского тому подтверждение, а ранее их угодья граничили.
По усадьбе Демидова протекала речка Чечера, а вниз угодья уходили до Яузы.
В парке стояли мраморные и чугунные скульптуры, были оранжереи.
Дом был построен в барочном стиле, сейчас мы видим прежний дом, изменилась только отделка. Николай Никитич, уезжая в Италию, передал эти владения Дому Трудолюбия. Во второй половине 19в. тут разместилась Елизаветинская гимназия, тогда и изменилась отделка дома. Увы, домов, сохранивших барочную отделку в Москве осталось очень и очень мало.
Речка Чечера в 1909г. была убрана в трубу, по ее руслу сейчас проходит Доброслободская улица.

Проезжаем мимо церкви, построенной в том числе и на деньги Демидова.
Мимо усадьбы Разумовского, которая не имеет отношения к теме, но разве можно сказать, что кроме каменного подклета, она построена из дерева? У Разумовского не было недостатка в средствах, он просто не хотел жить в камне. Средний сын Никиты Демидова, Григорий, имел три завода под Тулой, испытывал недостаток средств и был убит собственным сыном Иваном. Эта ветвь оборвалась.

Третий сын, Никита Никитич, которому тоже самому пришлось всего добиваться, все же выбился на Урал.

Эта ветвь отличалась суровостью характера. Именно на их заводах впоследствии стали делать каслинское литье.

У него в свою очередь было три сына - Евдоким, Иван и Никита.

Мы на Новой Басманной, это одна из главных в Петровскую эпоху. Тут построена церковь по наброску самого Петра. В первой половине 18 века - улица богатейших дворянских усадеб, в 19 веке она становится купеческой.
Не останавливаемся, проезжая мимо дома, сейчас он закрыт зеленой сеткой, отсюда недавно съехала 6-я городская больница, а изначально этим домом владел Никита Никитич-младший.

Дом был отделан, по легендам, чугунными листами, имел чугунные ставни, поэтому. якобы, уцелел при пожаре. Но фактически в 1812г. дом Демидовым уже не принадлежал.

Ему от отца достались Каслинский и Кыштымский заводы.

Мы подъехали к самой известной Демидовской усадьбе на Гороховой улице.
Это владения уже внука Никиты Никитича-старшего, Ивана Ивановича. На здании дата 1779г., это не год постройки дома, как хочется думать, а год основания одного из старейших вузов Москвы - Института геодезии и картографии, который въехал в здание в 1867г. Став владельцем усадьбы, Иван Иванович Демидов не захотел быть продолжателем семейного бизнеса, и уже в 1789 году продал демидовские заводы, чтобы выстроить на вырученные деньги в отцовской усадьбе роскошную резиденцию.
Новый дом возводился в 1789 - 1791 гг. по проекту знаменитого архитектора Матвея Федоровича Казакова, создавшего один из своих шедевров - стройную и торжественную классическую фронтальную композицию существующего ансамбля: главный дом, два флигеля, симметрично поставленные по линии переулка, и каменная ограда, соединяющая главный дом и флигеля. За главным домом и западным флигелем располагался небольшой парадный двор. Герб Демидовых на фронтоне был срублен, вероятно сразу при смене владельце.

Из владельцев дома после Демидова можно отметить купца Раскольникова, который жил в сторожке, а дом открывал только на праздник Пасхи.
Также со временем был изменен карниз и заужен парадный вход, который ранее был предназначен для каретного въезда.
Интерьеры же внутри сохранились значительно - паркеты, отделка потолков, золотые комнаты... (естественно, мне нужна туд экскурсия!)

Конечно, Москва - это только часть наследия династии Демидовых. Что-то сохранилось в Туле, в Петербурге, на Урале, в Нижегородской области.

Григорий Акинфиевич Демидов

Дом в Гороховском переулке

http://herbarium.tsu.ru/herb/?p=1016

https://krayural.ru/istoriya/uvlechenie-rasteniyami-bratev-demidovyh/

https://www.liveinternet.ru/users/larissa1425/post346823191

Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 318; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 56

Мы поможем в написании ваших работ!