Вывод: некоторые методологические проблемы военной антропологии
В первое десятилетие ХХI в. в нашей стране сложилась и оформилась военная антропология – новая междисциплинарная отрасль науки, интегрирующая достижения, предметные области и исследовательский инструментарий военной психологии, социологии, педагогики, истории, культурологии, медицины и других дисциплин, изучающих человека в условиях военной деятельности. Применяемый ею комплексный подход позволил выйти на новый уровень знаний о человеке в единстве его разнообразных проявлений, биопсихосоциальных параметров, областей и форм деятельности в экстремальных военных ситуациях, в условиях подготовки к ним и преодоления их последствий. Особенно интересны и перспективны оказались такие ее области, как военно-историческая антропология, обращающаяся к историческому опыту как основному источнику знаний о человеке на войне, накопленных обществом за тысячелетия развития, и военно-историческая психология, изучающая «человека воюющего» как особое социально-психологическое явление. Историко-психологический подход к проблематике позволяет раскрыть мысли, чувства, механизмы поведения людей в экстремальных военных условиях, историкоантропологический – комплексно изучать «человеческий ракурс» войны, включая ценностный и социокультурный аспекты, а их сочетание представляет собой системный анализ войны в «человеческом измерении».
Наряду с традиционными источниками и методами военная антропология активно применяет историко-социологический подход, использует (применительно к недавнему прошлому, современники которого живы) материалы «устной истории», которые позволяют увидеть не «официальную войну», а войну из окопа, танка, самолета, войну глазами участников боевых действий и гражданского населения, отразить особую солдатскую, женскую, детскую историю и т.д. Все эти новые ракурсы значительно дополняют прежнее видение истории, способствуют более глубокому ее осмыслению. Принципиальная новизна военной антропологии – в целостном, системном изучении человека в контексте военной истории, «человеческого измерения» войны. Она призвана не столько к специализации в исследовании войн, сколько к интеграции знания о них, получаемого различными гуманитарными и общественными науками. Научное значение военной антропологии – в разработке важных пластов исторической проблематики, которые раньше игнорировались историографией. На сегодняшний день новые подходы принесли заметный результат в изучении таких направлений, как психология войны, история военной повседневности, война и идеологии, война и общественное сознание, война и религия и др.
|
|
|
Развитие этой исследовательской дисциплины является объективной потребностью не только науки, но и общественной практики, в частности, для использования накопленного исторического опыта, адаптированного к современным условиям, в формировании психологической устойчивости общества в экстремальных ситуациях военных конфликтов и решении многих других задач.
|
|
|
Методы исследования, которые предлагаются военной антропологией в истории войн, позволяют расширить границы предметной области и обнаружить стороны, которые до сих пор незаслуженно оказывались вне внимания многих исследователей. Предмет антропологии и феноменологии оказался в области смежных исследований социальной психологии, в том числе исторической психологии, психоистории.
Существуют разнообразные методологические концепции мифологизации исторического сознания (исторической памяти) как следствия военной травмы. Опыт практических исследований в этой области привел к выводу о необходимости этических ограничений при интервьюировании людей с поствоенным синдромом из-за возможности повторной травмы. Одним из направлений совместных исследований российских и германских ученых в этой области стал структурно-функциональный анализ личных источников.
|
|
|
Одна из самых важных методологических проблем — сочетание объективного и субъективного при анализе документа. В связи с этим следует отметить, что историческая память как функция сознания включает в себя не только феноменальное, но и рациональное содержание исторического знания, которое предполагает скептическое рассуждение по поводу исторической самоидентификации человечества, народа и личности. Она также имеет мотивационное значение, стимулируя те или иные политические поступки людей.
Историческая память охватывает и элементы смещения смысловых значений (процесс мифологизации, контрсуггестии, соответственно теории Б.Ф. Поршнева), и средства их коррекции. Адекватность исторического самосознания — необходимое условие устойчивых общественных отношений или мира.
В то же время механизм мифологизации исторической памяти определен скрытым, подавленным социальным антагонизмом или протестом. Данный подход лежит в основе анализа социально-политических утопий. Связан с ним и философский аспект художественного осмысления психических феноменов времени и пространства.
Наиболее парадоксален феномен «разломанного времени». Выделение особо важных травмирующих моментов как наиболее запоминающихся — это не совсем точное определение этого феномена.
|
|
|
Современные американские психоисторики, которые ввели это понятие в научный обиход, понимают его как образование лакун в сознании, в которых эти «значимые моменты» оказываются надежно упрятаны, забыты травмированной психикой, что и вызывает residue — вынужденное повторение травмы. Заметим на полях, что анализ разнообразных хронотопов военных мемуаров приводит к мысли, что преобладание субъективного над объективным в восприятии времени и пространства может рассматриваться как частные проявления умственного помешательства и нередко предшествует гибели человека от различных психосоматических расстройств. Напротив, обострение «чувства времени и места» — суворовский глазомер — на войне необходимое условие успеха не только военной операции, но и личной безопасности, а также военного марша, броска или разведки, в которые может вовлекаться гражданское население: женщины, подростки, дети.
Анализ военного опыта исключительно как травмирующего, с эффектом «потерянного поколения», отделение в этом опыте войн неудачных от победоносных сужают границы исторической реальности, вне которых оказываются факты, свидетельствующие о прогрессивной деятельности поколений, переживших войны, в том числе неудачные.
Следует подчеркнуть важный вклад творческого коллектива единомышленников в разработку военно-антропологического направления. Хочется надеяться, что полемический анализ укрепит важный для исторической науки подход и будет способствовать продолжению работы в данной области.
Вопросы для дискуссии:
1. Назовите основные этапы развития и становления военной антропологии в России с момента ее теоретического обоснования.
2. Назовите основные направления и ключевые проблемы военной антропологии.
3. Какие основные методологические проблемы военной антропологи вы можете охарактеризовать?
4. Какие методологические основы военной антропологии выделяет В.А. Шнирельман и Е.С. Синявская? В чем их идеи требуют уточнения и развития?
5. Что отличает исследования авторов книги: «Память о блокаде: Свидетельства очевидцев и историческое сознание общества» от огромного количества других исследований, посвященных блокаде Ленинграда?
6. В чем, на ваш взгляд, состоит цель труда Сенявской Е.С.: «1941-1945. Фронтовое поколение. Историко-психологическое исследование»? Особенностей проявления духовного облика каких представителей фронтового поколения изучены в монографии?
7. В чем заслуга, на ваш взгляд, исторической антропологии для исторической науки в целом?
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 158; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!