Глава 6. В лабиринте и в смятении 15 страница
Это вообще не походило на видящего.
Это не походило на животное... по крайней мере, на любое животное из тех, что он когда-либо прежде ощущал.
Это не походило на машину.
Это походило на...
Это походило на сознание.
Это ощущалось почти как комбинация этих вещей, видящий-животное-машина, как разумная машина, но только не похоже ни на одну машину из всех, что Блэк ощущал в своей жизни, за одним-единственным исключением. Он почувствовал нечто подобное однажды, всего однажды, когда он был на Старой Земле... прямо перед тем, как он провалился в межпространственную дверь, выкинувшую его на эту версию Земли.
Та машина разговаривала с ним.
Он слышал её, слышал, как она рассказывала всякое.
Он узнал голос.
Он узнал присутствие, хоть и не ощущал его годами.
Он не ощущал его с самого детства в тех лагерях рабов.
Затем он вспомнил кое-что ещё.
«Мири говорила с ним».
Во время их связывания она говорила ему. И после этого они тоже обсуждали.
«Мири называла это Кореком. Бл*дь, я даже никогда не говорил ей о Кореке, но она знала его имя. Она знала его имя, и она назвала эту... штуку... Кореком. Она сказала, что это живёт в части моего света, в какой-то части, которая была огромной, чёрной, обширной, наполненной звёздами. Она сказала, что видела расплавленную лаву, звёзды, глубины океана, когда глубоко уходила в неё...
Оно говорило с ней. Оно знало её.
Оно сказало ей, что она и его пара тоже».
|
|
|
Что-то в этом воспоминании, исходившем из их связывания, вызвало дрожь страха.
Может, чего-то близкого к ужасу.
Это сознание теперь наблюдало за ним, змеясь и струясь перед ним в пространстве.
Блэк осознал, что разговаривает с ним.
Он не думал.
Он просто заговорил.
«Мне нужно выбраться отсюда, — сказал он. — Ты можешь мне помочь? Ты можешь вытащить меня отсюда?»
Эта штука бурлила, пульсируя тем плотным, жидко-металлическим светом.
«Мири в беде», — послал Блэк.
Он послал свои слова твёрже, с напором.
«Мири нуждается в нас. Она в беде... ты меня слышишь? Мне надо выбираться отсюда нахер. Мне надо выбраться отсюда нахер и найти её. Никто здесь не может мне помочь. Они даже не знают, что её похитили. Они понятия не имеют, где она...»
Эта штука уже шевелилась, перестраивалась.
Она не говорила, но Блэк осознал, что слушает, пытается разобрать слова.
Ничего не донеслось.
«Нам нужно спасти мою жену, — сказал он этой штуке, крепче напирая своим светом. — Нам нужно спасти её, чёрт подери. Ты меня слушаешь или...»
«От вампира?» — послала эта штука.
Голос прозвучал шёпотом, буквально бормотанием в разуме Блэка.
«Вампир опять её похитил?»
Блэк застыл совершенно неподвижно, шокированный тем, что получил ответ.
|
|
|
Эта штука поддела Блэка во второй раз.
«Вампир?»
Вопрос казался холодным. Он был почти бесстрастным, но что-то в том, как это существо его задало, заставило Блэка отстраниться в том пространстве, дать ему свободу.
Затем, подумав над вопросом, он ответил на него так же прямо.
«Я не знаю, — послал он. — Кто бы её ни похитил, они не отдадут её обратно вот так просто. И никто другой не может её найти. Никто кроме нас».
Блэк почувствовал, как это существо признало его посыл.
Он почувствовал, как существо согласилось.
Затем он ощутил нечто, что сложнее облечь в слова, сложнее даже осмыслить, не говоря уж о том, чтобы дать этому название. Он почувствовал, как символы опадают каскадами многомерных линий, ощутил, как существо думает, но думает в манере, которая не схожа ни с каким другим существом, которое он ощущал — человек, видящий, вампир.
Опять-таки, это не было для него совершенно незнакомым.
На самом деле, это вообще не было незнакомым. Что-то в том, как оно работало, сочилось знакомым ощущением, как удушающий запах, который пробуждает недосягаемые воспоминания.
Эта чёртова штука в какой-то мере ощущалась как он.
Она ощущалась как он... но не как он.
Блэк не мог осмыслить знакомое ощущение, но само это осознание шокировало его настолько, что он мог лишь лежать там и изучать это разными частями своего света. Ощущение не менялось. Чем бы ни была эта штука, она в какой-то мере была им самим.
|
|
|
Оно закончило.
Блэк всё ещё исследовал его, смотрел на него, когда это существо закончило.
Оно закончило, и как только это свершилось, оно плавно привлекло к этому внимание Блэка.
«Мы можем позаботиться об этом», — заявило существо.
Оно было бесстрастным, прозаичным.
Оно едва закончило говорить, когда Блэк ощутил, как что-то в его сознании накренилось.
Накренилось... затем медленно возникло ощущение, будто оно опустошается.
Опустошается, освобождаясь от жидкости, от тумана.
Он осознал, что это наркотик.
Что бы они ни использовали, чтобы притупить его свет, притупить его разум, лишить его возможности бороться с ними... это уходило из него. Такое чувство, будто пылесос равномерно высасывал каждую молекулу наркотика из его организма, вызывая странную дрожь на коже в сочетании с почти омерзением по мере того, как уходила похожая на дёготь субстанция.
Это было сродни наблюдению за тем, как кто-то высасывает гной из открытой раны.
Блэк уже чувствовал, как его рассудок проясняется.
|
|
|
Через несколько секунд возникло ощущение, будто он пробудился от тяжёлой дозы.
Через несколько минут появилось такое чувство, словно каждая капля, каждый атом наркотика, который неумолимо распространялся по его кровотоку, теперь совершенно испарился. Не открывая глаз, Блэк видел и чувствовал, как игла в его руке перестала работать.
Он чувствовал, как капельница, подсоединённая к игле, перестала работать.
Последняя капля жидкости, покинувшая подвешенный пакет, повисла в пластиковой трубке, словно ей обрубили доступ к гравитации.
Блэк знал, что это сделало то существо.
Та часть света Блэка, которую его жена называла «Корек», заставила наркотик повиснуть в воздухе.
Лаборанты не заметили.
Ну, они не заметили в правильном смысле — в том, который имел значение.
— Его сердечный ритм, похоже, опять стабилизируется, — пробормотал мужчина, по-прежнему глядя вниз, на один из экранов. — Полагаю, это был временный скачок.
— Может, дурной сон? — пошутила женщина.
— Может быть, — ответил мужчина без капли юмора. — Может, какая-то реакция на выводящийся наркотик.
Голос мужчины слегка изменился. Даже с закрытыми веками Блэк видел, как лаборант смотрит на свою коллегу.
— Мы видели, как другие видящие реагируют на блокираторы света экстремальной тревогой, — объяснил он. — Мы ещё не со всем разобрались в плане его дозировок или того, как он переносит разные седативные... как ты знаешь, это может довольно сильно разниться от видящего к видящему. Возможно, он вышел из фазы глубокого сна, и включились его инстинкты самосохранения, говоря ему, что его зрение видящего было ограничено, и следовательно, он в опасности.
«Ну и теория», — пробормотала Корековская часть света Блэка.
Блэк постарался не улыбаться.
Блэк ощутил, как два лаборанта над ним застыли.
В своём сознании он видел, как та тёмная, бесконечно плотная и странно похожая на машину часть его света источает другой отпечаток присутствия — такого Блэк до сих пор не ощущал на ней.
Это было почти сродни улыбке.
В какой-то момент Блэк осознал, что открыл глаза.
Он посмотрел на лицо мужчины-лаборанта, посмотрел в его рубиново-красные глаза и увидел там отражение собственных глаз. Он осознал, что они светились. Они светились ярким, огненным, желтовато-золотистым свечением, которое становилось лишь ярче в том отражении, на которое смотрел Блэк.
Он видел за этим отражением страх.
Он видел, как скука, раздражение, высокомерие уходят с лица мужчины.
Он видел, как живой свет мужчины сокращается вокруг его худого тела, пока тот смотрел в лицо Блэку. Он ощутил то самое мгновение, когда мочевой пузырь видящего опустошил себя, послав тёплую струю жидкости внутри его штанины.
Блэк осознал, что тоже улыбается.
Женщина-лаборантка застыла, широко раскрыв глаза и держа в одной руке органическую машину, похожую на какое-то сенсорное устройство.
Она была хорошенькой, заметил Блэк.
Волосы цвета «клубничный блонд» (редкий оттенок для видящих) контрастирующие с ними тёмно-карие глаза, которые казались почти чёрными и содержали светло-голубые пятнышки, совсем как звёзды. У неё были высокие скулы, худые мускулистые руки, длинная шея. Несмотря на цвет волос, которые могли быть и крашеными, всё в ней кричало «видящая».
— Тебе лучше уйти, — сказал ей Блэк. — Тебе лучше уйти прямо сейчас.
Женщина-видящая моргнула.
У неё отвисла челюсть, когда она уставилась на него.
— ...Или нет, — произнёс Блэк, пожав плечами.
После его слов воцарилось молчание.
Он чувствовал, как это плотное огонь-жидкость-океан-небо перестраивается под его ногами. Он чувствовал, как это пульсирует, поднимаясь от ступней по ногам, по бёдрам и животу, по груди, по плечам, по рукам, к шее и заливает жаром лицо.
Этот жар запульсировал в оковах органического металла, удерживавшего его на столе.
Этот жар пульсировал как бьющееся сердце, растягивал его кожу, все сильнее и сильнее натягивал жёсткую материю металла.
В этот раз не было усилий.
Не было ярости, не было паники, не было боли.
Тишина изменилась на глазах у Блэка, пока он наблюдал за уставившимися на него лаборантами.
Теперь они казались парализованными.
Они вообще не выглядели как полноценные разумные существа.
Казалось, они застряли в ловушке света Корека. Теперь Блэк сильно ощущал Корека, почти как поглощённого близнеца, его тёмную половину, живущую под его кожей.
«Пожалуй, начнём?» — спросил Корек в этой тишине.
Что-то в этих двух словах заставило кровь Блэка заледенеть.
Глава 11. Тёмная половина
Лаборанты не шевелились.
Они не сопротивлялись.
Они даже не попытались бежать.
Они просто стояли там, словно в трансе.
Формально Блэк тоже не шевелился, когда это присутствие только начало действовать.
Он лежал там с любопытством, в какой-то мере отстранённый, в какой-то мере совершенно присутствующий в моменте и осознающий, в какой-то мере потерявшийся в машинном присутствии «Корека», которого Блэк словно во многом повстречал впервые.
У него было такое ощущение, что он впервые поистине видит его и встречает.
Как будто Корек представлялся Блэку.
Как будто это существо Корек говорило: «Вот как теперь будет с этих пор, брат. Тебе придётся высвободить для этого место, потому что таковы мы».
У Блэка возникали... чувства... по поводу этого.
Он не знал в точности, что это за чувства.
Он не позволял себе по-настоящему задуматься над этим.
Чувства были сильными.
Он мог ощутить эту мощь. Он мог её уважать. В то же самое время это не было важным. Та горячая его часть пылала с куда более настойчивой нуждой, нетерпеливым желанием. Он должен найти Мири. Он должен выбраться из этого места, чтобы суметь отправиться на поиски Мири. Даже без наркотика в организме, он не совсем чувствовал себя... нормальным.
Корек был его билетом к свободе.
Корек в данный момент был его единственным выходом — единственным, что видел Блэк.
Корек был средством достижения цели.
Если это присутствие поглотит его полностью, не оставив ничего, что Блэк знал о себе, не оставив ничего, что могла узнать Мириам, и оставит Мири связанной с монстром, Блэку придётся просто... ну...
Ему придётся разобраться позже.
... после того, как он вернёт его жену.
«Нашу жену, — прошептало это присутствие. — После того, как мы вернём нашу жену, брат. После того, как мы вернём её от людей, которые похитили её, от людей, которые хотели её трахнуть...»
Блэк не мог это слушать.
Он покачал головой. Он не мог это слушать.
Вместо этого он наблюдал за Кореком. Он наблюдал, следуя за движениями Корека, за его оркестром света, Барьерного звука и света — и всего этого было больше, чем он когда-либо видел. Он наблюдал своими глазами и светом, следя за всем этим как за постановочным танцем...
... Корек приподнял двух видящих-лаборантов над полом из органического металла.
Он приподнял их так, словно невидимые руки удерживали их над зелёной глянцевой плиткой. Их глаза выпучились. Блэк смотрел...
... как Корек сломал им шеи, одному за другим.
Он слышал звук, хруст, звук ломающихся костей, звук позвонков, изогнувшихся с удивительно приятными звуками. Это встревожило Блэка, и не только из-за того, какое удовлетворение это принесло, каким странно пугающе приятным был этот звук, от которого по коже побежали мурашки...
Он не мог отвернуться.
Он не мог решить, хотел ли он вообще отворачиваться.
Он лежал там неподвижно, когда Корек отпустил два тела. Он почти не вздрогнул, когда те с глухими ударами упали на зеркальные панели металлического пола с органикой.
Он не шевелился, пока первый ободок металла на его запястье не открылся.
Он подпрыгнул, уставившись на эту руку.
Его глаза увидели зазубренный разрыв в ободке органического металла, увидели зелёный, странно жидкий металл, который изнутри пульсировал как кровь. Он видел, как раскрывшийся браслет оковы падает, сочась той зелёной жидкостью, но образует достаточно широкий проход, чтобы он мог вытащить запястье.
Он поднял ладонь так высоко, как только смог, потому что его рука оставалась прикованной к столу. Уставился на ладонь, на пульсирующий, подобный огню свет, который бился под его кожей.
Второй ободок лопнул.
Тут было иначе.
Органика внутри этого ободка была кроваво-красной, огненно-красной, лавово-красной, раскрываясь на его груди. Металл был толще, темнее, почти чёрным. Органика внутри была сложнее, имела больше разума — возможно, электроника, которая связывалась с сенсорами, следившими за его органами или даже физически парализующими его в какой-то манере, помогающими наркотикам, которые они загоняли в его организм.
Третья мера сдерживания сломалась, упав по обе стороны от его шеи. Холодная жидкость попала на кожу его горла, стекла к плечам и груди.
Блэк впервые осознал, что он обнажён.
Они приковали его тут голого, как какое-то животное.
Как жертву неудавшегося медицинского эксперимента.
После этого щелчки раздавались чаще.
Они также стали громкими, поразительно громкими в комнате, которая погрузилась в почти полную тишину теперь, когда лаборанты тихо лежали на полу. Эти щелчки почти напоминали выстрелы.
Блэк всё ещё подпрыгивал от каждого из них.
Но теперь он был готов. Теперь он испытывал нетерпение.
Он знал, что лишь вопрос времени, когда кто-нибудь заметит, что здесь происходит. Тогда они попытаются остановить его. Они пустят газ, выстрелят дротиками, сделают то, что сделали в первый раз, чтобы вырубить его, только ещё сильнее — после того, что Корек сделал с лаборантами.
Те пустые лица врезались в его память.
Те лица, которые обмякли ещё до того, как Корек поднял их над полом и сжал их шеи. Они вообще не казались напуганными или шокированными после тех первых нескольких секунд. Такое чувство, будто это существо Корек полностью отключило функции их мозга, позволив им лишь стоять там пассивно и дышать, дав им сердцам разрешение биться, их крови — разрешение ровно разноситься по венам.
Затем Корек забрал у них и это.
Органический металл разорвался, треснув на лодыжке Блэка.
Следующая лодыжка освободилась через мгновение, с ещё более громким треском и хлопком.
Затем порвался ободок вокруг его левого бедра.
Теперь Блэк лежал там, тяжело дыша, задыхаясь, его грудь вздымалась и опадала. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать — это были последние оковы.
Он свободен.
Над головой взорвался звук.
Он отдался болезненным эхом в голове, рикошетом отразился от зеркальных панелей, заставив его содрогнуться и сощуриться, хоть это и пробудило его тело к жизни.
Блэк сел. Он аккуратно извлёк тело из оков, плавно перенёс тело через край стола, двигаясь грациознее, чем надеялся, особенно учитывая, что его голова раскалывалась.
Он осознал, что и в этом он ощущал Корека.
Сигнал тревоги оборвался так же резко, как начался.
Пронзительный звук отражался эхом ещё долю секунды и покинул комнату после того, как эхо несколько раз отскочило от живых стен.
Блэк соскользнул со стола.
И опять-таки, он двигался в манере, которая казалась почти инопланетной, почти рептильной...
Его босые ноги коснулись холодного пола.
Они твёрдо опустились на него, затем поддержали его вес.
Он выпрямился в полный рост...
...когда через внутренние динамики донёсся голос.
— Какого чёрта там происходит?
Блэк согнулся в полуприседе.
Он двигался без раздумий, без колебаний. Он опустился в эту готовую к прыжку, готовую к драке позу и застыл.
Он знал этот голос.
Он знал его достаточно хорошо, чтобы степень знакомства его шокировала.
После паузы, во время которой он оставался неподвижным как статуя, Блэк плавно, как животное, повернул голову и посмотрел в угол комнаты, откуда донёсся голос. Его глаза нашли динамик, встроенный в стену.
Через мгновение его внимание сместилось слегка вправо, и он обнаружил камеру.
Он пристально посмотрел в неё.
Каким-то образом он знал.
Он знал, что видящий, голос которого он слышал, смотрит на него в ответ.
Как только это отложилось в сознании, он почувствовал его. Он почувствовал мужчину-видящего на другом конце динамика, почувствовал его свет, круживший вокруг его тела; его шок, его страх, когда тот видящий увидел все в комнате с глянцевой плиткой.
— Я не могу позволить тебе уйти, — произнёс Чарльз.
Блэк вынужден был отдать ему должное.
Его голос звучал удивительно спокойно.
Он говорил спокойно... как будто контролирует ситуацию.
И всё же Блэк слышал там нечто ещё, едва слышное, едва различимое в предостережении и злости, которая бурлила в этом предупреждении.
Однако прежде чем сам Блэк успел заговорить...
Это сделал Корек.
Вместо того чтобы отправиться только в разум дяди Мири, он заговорил через систему интеркома. Его голос звучал приглушенным бормотанием, с лёгким шипением в окончаниях слов.
— Боюсь, тут у тебя нет выбора, Фауст. Скажи своим людям держаться подальше, брат. Держи их подальше, прикажи им отпустить нас... и никто из твоих детей больше не пострадает.
Когда он закончил, комната заполнилась тишиной.
Блэк не поворачивал голову, не шевелил телом, но его глаза окинули комнату беглым взглядом — мёртвые тела, стол из органической стали, стойка капельницы и трубка с её перечащей гравитации жидкостью, которая зависла на высоте нескольких дюймов.
Осознав, что трубки по-прежнему крепились к его телу, Блэк вырвал иглу из изгиба своего локтя и с отвращением отбросил всё это подальше от своего обнажённого тела.
Он гадал, стоит ли ему попытаться урезонить Корека.
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 64; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!