Тема 6. Аномалии, связанные с восприятиями
А. Изменения интенсивности. Звуки слышатся громче, цвета видятся ярче, красная крыша кажется охваченной пламенем, дверь закрывается с пушечным грохотом, ветка обламывается с треском, похожим на выстрел, ветерок шумит подобно буре. Наручные часы кажутся курантами. Даже малейшее шуршание простыни доставляет мне неудобства. Возможно и ослабление интенсивности.
Б. Качественные сдвиги. При чтении белая бумага внезапно начинает казаться красной, а буквы зелеными. Лица людей приобретают характерный коричневатый оттенок, окружающие начинают походить на индейцев или китайцев. Самые неприметные предметы, на которые я никогда не обращал внимания – окурки, спички, цветные стеклышки в мусорной куче, чернильные пятна на письменном столе – внезапно засияли многоцветным блеском, которого я не могу должны образом описать. Своим неописуемым цветовым блеском мое внимание привлекли некоторые объекты.
В. Аномальные сопутствующие ощущения. Любое слово, любой звук вызывают ощущение удара по голове. При этом кажется, будто из моей головы вырывают по куску черепной кости.
Аномальные характеристики восприятий
Восприятие характеризуется рядом признаков: оно может казаться знакомым или чуждым или обладать тем или иным эмоциональным качеством или настроением.
1. Отчуждение воспринимаемого мира. Все кажется затянутым дымкой. Я слышу все, словно сквозь стену. Голоса людей кажутся доносящими издалека. Вещи кажутся странными и плоскими. Мой собственный голос звучит незнакомо. Все выглядит удивительно новым, будто я не видел этого уже очень давно. Восприятие больных жутки. Больные не думают, что мир на самом деле переменился. Они только ощущают, что для них все стало иным. Мы должны всегда помнить, что в действительности они могут видеть, слышать и чувствовать со всей остротой и ясностью. Больные касаются предметов руками, чтобы удостовериться в том, что они еще здесь, топают, чтобы удостовериться в наличии твердой почвы под ногами. Охваченные страхом, утратившие покой больные начинают воспринимать собственные ощущения как истинную реальность и в итоге теряют чувствительность к доводам разума. Мир ускользает от них. Ничего не остается. Страшно одинокие, они подвешены между бесконечностями. Они будут жить вечно, потому что времени больше нет. Сами они больше не существуют, ибо их тело умерло. Страшная судьба оставляет на их долю это ложное существование.
|
|
|
2. Данный в восприятиях мир может переживаться не только как нечто чуждое и мертвое, но и как нечто совершенно новое и потрясающе прекрасное. Я видел черты божественного величия. Каждый предмет был окружен ореолом.
|
|
|
3. Приведенные описания показывают, что чисто чувственному восприятию предметов сопутствует определенное настроение, определенная эмоциональная атмосфера. Патологические феномены состоят либо в отсутствии способности к эмпатии, либо кажутся умершими, больным кажется, что только они видят окружающее, они больше не сознают существования чужой психической жизни, либо в мучительно навязчивой эмпатии (чужая психическая жизнь захватывает беззащитную жертву), либо, наконец, в фантастически обманчивой эмпатии. Я невероятно тонко чувствовал мельчайшие неуловимые оттенки, колебания настроения и т.д. Я непосредственно ощущал малейшие признаки недопонимания между двоими из моих соучеников. Существует специфический способ непонимания психической жизни других людей, встречающийся на начальных стадиях процессов: окружающие кажутся больному настолько удивительными и непонятными, что он считает этих (на самом деле здоровых) людей больными, тогда как себя здоровым. Вернике называет этот феномен транзитивизмом.
Расщепление восприятия
Это относится к шизофреникам. В саду щебечет птичка. Я слышу это и знаю, что она щебечет, - это вещи, чрезвычайно далекие друг от друга. Кажется, что между птицей и щебетом нет ничего общего.
|
|
|
Обманы восприятия
Теперь об обманах восприятия в собственном смысле, то есть к восприятию предметов, не существующих в действительности. Со времен Эксироля проводится различие между иллюзиями и галлюцинациями. Иллюзиями называются такие случаи восприятия, которые в действительности являются преобразованиями (или искажениями) нормального восприятия. Здесь внешние возбудители чувство составляют с некоторыми воспроизводимыми элементами такое единство, когда первые не удается отличить от вторых. Галлюцинациями называются случаи восприятия, которые возникают как первичные феномены и не являются преобразованиями или искажениями какого бы то ни было первичного восприятия.
Существует три вида иллюзий – иллюзии, обусловленные недостатком внимания, иллюзии, обусловленные аффектом, и парейдолии.
1. Иллюзии, обусловленные недостатком внимания. Как показывают данные экспериментальных исследований, почти любое восприятие вбирает в себя какие-то воспроизводимые элементы. Благодаря последним почти всегда компенсируется тот эффект ослабленного воздействия внешних стимулов, который возникает при недостаточно сосредоточенном внимании. Например, слушая лекцию, мы постоянно для себя восполняем ее смысл, но замечаем ее только тогда, когда случайно совершаем ошибку. Мы пропускаем опечатки в книге, но, исходя из контекста, незаметно восполняем и корректируем ее смысл. Иллюзии этого типа могут быть исправлены сразу же, как только мы сосредоточим на них внимание. Ошибки идентификации и неточные ошибочные восприятия, возникающие при прогрессивном параличе, делирии и т.д. до известной степени принадлежат к той же категории. Иллюзии данного рода (неверная идентификация) играют роль в ошибках, совершаемых этими больными при чтении и слушании, а также в способах оформления ими своих визуальных впечатлений.
|
|
|
2. Иллюзии, обусловленные аффектом. Оказавшись в одиночестве в ночном лесу, мы можем в страхе принять ствол дерева или скалу за человеческую фигуру. Больной-меланхолик, который боится, что его убьют, может принять висящую на вешалке одежду за труп, а какой-нибудь повседневный шум может потрясти его, будучи принят за звон тюремных цепей. Иллюзии этого типа обычно мимолетны и всегда понятны с точки зрения аффекта, преобладающего в данный момент времени.
3. Парейдолии. Воображение может создавать иллюзорные формы из облаков, старых стен с разводами. Парейдолии не связаны с какими-либо аффектами или суждениями о действительности, но то, что сотворено воображением, не обязательно исчезает, когда внимание сосредоточивается на нем.
«В детстве меня часто дразнила эта моя живая способность к воображению. Одну из своих фантазий я помню особенно хорошо. Из окна гостиной я мог видеть дом напротив, старый и обшарпанный, с почерневшей штукатуркой и покрывавшими стены пятнами разнообразной формы, за которыми просвечивала старая штукатурка. Глядя в окно на эту темную ветхую стену, я воображал, что пятна отставшей штукатурки – это лица. С течением времени они становились все более и более выразительными. Когда я пытался обратить внимание других людей на эти лица, никто меня не понимал. Тем не менее я их видел. В последующие годы я помнил их очень ясно, хотя больше не мог мысленно восстановить их, глядя на контуры, которым они были обязаны своим существованием».
Сходные иллюзии могут наблюдаться и у психически больных. Невидимые постороннему, они постоянно исчезают и возникают в воображении больного – тогда как иллюзии двух других типов исчезают либо тогда, когда внимание сосредоточивается на них, либо тогда когда породивший их аффект сменяется другим.
Одна из пациенток, находясь в спокойном, сосредоточенном состоянии, видела головы людей и животных словно вышитыми на одеяле, а также на стенах. Она знала, что это обман и говорила: «Мой взгляд извлекает лица из неровностей стены». Другая пациентка удивленно сообщала: «Вещи сами обретают форму, круглые дыры в оконных рамах превращаются в головы. И мне кажется, что они хотят укусить меня».
Один больной так описывал свои иллюзии во время охоты: «На всех деревьях и кустарниках я видел вместо обычных сорок смутные очертания каких-то глядевших на меня карикатурных фигур, пузатых человечков с тонкими кривыми ножками и длинными толстыми носами, а иногда и слоников с длинными шевелящимися хоботами. Земля, казалось, кишела ящерицами, лягушками и жабами, иногда весьма внушительных размеров. Меня окружала самая разнообразная живность, самые разнообразные порождения ада. Деревья и кусты приобретали зловещий, пугающий вид. Бывало на каждом кустарнике, на деревьях и стеблях камыша сидело по девичьей фигурке. Девичьи лица обольстительно улыбались мне с облаков, а ветер шевелил ветви, они манили меня к себе. Шум ветра был их шепотом».
Иллюзии, будучи чувственно переживаемыми данностями, ни в коей мере не должны смешиваться с ложными толкованиями (то есть с ложными выводами рассудка). Если блестящий металл принимается за золото, а врач - за прокурора, то это не связано с искажением чувственного восприятия. Сам воспринимаемый объект остается тем же, но он получает ложное истолкование. Иллюзий надо отличать и от так называемых функциональных галлюцинаций: к примеру, когда течет вода, больной слышит голоса, но последние исчезают как только кран закрывается. Звук, производимый текущей водой, и голоса он слышит одновременно. Как иллюзии, так и функциональные галлюцинации содержат элемент настоящего восприятия действительности, но в первом случае этот элемент становится поводом для возникновения иллюзорного ощущения, которое продолжает существовать само по себе, тогда как во втором случае он исчезает вместе с восприятием.
Истинные галлюцинации – это обманы восприятия, которые не являются искажением истинных восприятий, а возникают сами по себе как нечто новое и существуют одновременно с истинными восприятиями и параллельно им. Последнее свойство делает их феноменом, отличающимся от галлюцинаций-сновидений. Существует ряд нормальных феноменов, сопоставимых с истинными галлюцинациями – например, последовательные образы на сетчатке или более редкое явление воспоминания чувственного образа (когда уже слышанные слова совершенно отчетливо слышатся снова, как будто их произносят на самом деле, или когда в конце дня, заполненного кропотливой работой у микроскопа, перед глазами встают микроскопические объекты, подобное характерно для состояния усталости). Наконец, существуют фантастические визуальные явления, классическое описание которых дал И. Мюллер, и феномены, хорошо известные ныне под названием субъективных визуальных образов.
Образец воспоминания чувственного образа: Днем сбивал палкой яблоки. Вечером – это образ был настолько реальным, что я то и дело размахивал перед собой палкой.
Существует целый ряд явлений, которые в течение долгого времени ошибочно отождествлялись с галлюцинациями. При ближайшем рассмотрении они оказываются не восприятиями в собственном смысле слова, а особого рода представлениями. Кандинский исчерпывающе описал их под названием псевдогаллюцинаций. При ознакомлении с этим описанием сразу же обращает на себя внимание тот факт, что описываемые явления видятся «внутренним взором». Они находятся вне черного поля зрения закрытых глаз (в отличие от фантастических зрительных явлений, о которых речь шла выше) и не оставляют ощущения чего-то реального, телесного (по Кандинскому лишены свойства объективности).
Аномальные представления. Обманы памяти
От феноменологии аномальных восприятий перейдем к феноменологии аномальных представлений при псевдогаллюцинациях.
Анормальные представления соответствуют отчуждению воспринимаемого мира. Аномалии относятся не к представлению как к таковому, а его отдельным аспектам, составляющим то, что можно было бы называть «качественной характеристикой образного представления». Некоторые больные ссылаются на неспособность представить что бы то ни было. Все представления, которые они могут вызвать в своем воображении, кажутся бледными, туманными, мертвыми и ускользающими от сознания.
«Я даже не могу представить себе, как я выгляжу, как выглядят мои муж и дети… Когда я смотрю на какой-нибудь предмет, я знаю, что это, но стоит мне закрыть глаза, как этот предмет исчезает без следа. Я словно пытаюсь вообразить, как выглядит воздух. У меня возникает ощущение какого-то почернения мысли.
Итак, мы сталкиваемся не с неспособностью к образным представлениям в собственном смысле, а со своего рода отчуждением восприятия. Сенсорные (чувственные) элементы и направленность внимания на объекты сами по себе не исчерпывают ни восприятия, ни представления. Существуют определенные сопутствующие качественные характеристики, которые для представления даже более важны, нежели для восприятия, поскольку в связи с образными представлениями сенсорные элементы постоянно обнаруживают тенденцию к недостаточной интенсивности, неадекватности и расплывчатости. В результате мы, по-видимому, значительно сильнее зависим от этих «сопутствующих» характеристик. Имея в виду возможность их выпадения, мы понимаем больного, утверждающего, что он лишен способности представить себе что бы то ни было.
При обсуждении представлений особое место следует отвести воспоминаниям, то есть тем представлениям, которые являются нашему сознанию как наши собственные прежние восприятия, содержание которых было нами пережито в прошлом и объект которых был реальностью или все еще остается ею. Обманы восприятия дезориентируют нашу способность к суждению. То же относится и к обманам воспоминания.
Ниже, при обсуждении теории памяти, мы увидим, что почти все воспоминания хотя бы слегка искажают действительность и превращаются в смесь правды и фантазии. От искажений памяти необходимо отличать так называемую галлюцинаторную память. Приведем пример. Больная с прогрессирующей шизофренией сообщает в конце острой стадии параноидального страха: «В течение последних нескольких недель мне внезапно вспомнилось так много случившегося с Эмилем, словно кто-то мне об этом рассказал». Я совершенно забыла обо всем этом. Позднее она даже говорила о времени, когда она внезапно вспомнила так много всякого. Она сообщила: «Я уверена, что Эмиль меня загипнотизировал, потому что я иногда бывала в таком состоянии, что сама себе дивилась. Я становилась на колени на кухонном полу и ела из свиного корытца. Впоследствии он, бравируя, рассказывал об этом своей жене. Однажды я вынуждена была отправиться в свиной хлев. Не знаю, как я туда попала и сколько времени там провела. Помню только, как я выходила из хлева на четвереньках. Эмиль также прибил две доски гвоздями друг к другу, и я вынуждена была сказать, чтобы меня распяли. Как-то раз мне почудилось, что я еду верхом на метле. Как-то раз мне показалось, что Эмиль держит меня в объятьях и дует страшный ветер. Как-то раз я стояла в куче навоза, из которой потом меня вытащили». Незадолго до того она вынуждена была пойти с Эмилем на прогулку и точно знала, что произошло под фонарем, но не знала, как она попала обратно домой.
Это обман воспоминания, поведение больного действительно было нарушено.
Итак, феномен обмана воспоминания состоит в следующем. У больного внезапно обнаруживается представление о некогда имевшем место переживании, которое вызывает чувство живой достоверности, свойственное памяти. В действительности, однако, больной не восстанавливает в памяти ничего. Все ТВОРИТСЯ ЗАНОВО. Существуют, впрочем, похожие феномены, заключающиеся в искажении постфактум сцен, имевших место в действительности. Так, невинная сцена в гостинице или ресторане, искажаясь, превращается в переживание, испытанное под воздействием гипноза или отравления. Наконец, существуют обманы воспоминания, имеющие как будто нейтральное содержание, больной сообщает, что час назад у него был гость, тогда как в действительности он лежал в постели.
Иногда единственным признаком, позволяющим субъективно отличать такие явления от нормальных искажений памяти, остается их «внезапность». Благодаря последней они производят впечатление первичных, «стихийных» феноменов.
«Внезапное» воспоминание о будто бы «забытом» переживании бывает нелегко отличить от нарастающего просветления памяти о действительном переживании, испытанном в состоянии помраченного сознания. Альтер описывает случай высокопоставленного гражданского чиновника, шаг за шагом вспоминающего подробности убийства, которое, по собственному предположению, он некогда совершил на сексуальной почве. Об этом убийстве свидетельствовали некоторые косвенные данные. После смерти этого человека в его бумагах был найден подробный обвинительный акт против самого себя, но ни психопатологические симптомы, ни объективные данные не давали оснований для какого-нибудь окончательного вывода. Тем не менее явления, описанные Альтером, указывают, что больной действительно пережил это на собственном опыте. В данном случае имело место постепенное просветление памяти, поддержанное рядом изолированных фактов, которые, возможно, породили соответствующие ассоциации. Не было никаких признаков того, что больной ощущал себя пассивным орудием, субъектом чужого воздействия и т.д.
Другой связанный с ложными воспоминаниями феномен выглядит как уже виденное, ставшее в сознании больного реальностью. Больная шизофренией удивляется, что в клинике ей попадаются лица, которые она уже видела несколько недель назад у себя дома: например, похожее на ведьму существо, прохаживающееся по ночам по палате в качестве ночной дежурной. Она утверждает также, что некоторое время назад видела сестру-хозяйку, причем она была во всем черном. Она думала, что она уже была в больнице для умалишенных.
Поскольку эти феномены воспринимаются больными как нечто реальное, их следует отличать от явлений собственно дежа вю, которые никогда не мыслятся как реальность. Более того, само переживание производит совершенно иное впечатление. Эта уверенность в том, что нечто было уже увидено или пережито прежде, иногда относится только к отдельным аспектам настоящего, иногда же к ситуации в целом. Иногда она появляется лишь на несколько секунд или минут, иногда же сопровождает психическую жизнь на протяжении целых недель. Описываемый феномен нередко встречается при шизофрении.
Приведенные примеры галлюцинаторного воспоминания относятся к явлениям того же феноменологического ряда, что и эта последняя особая форма дежа вю. Существует группа феноменов, также связанных с искажением прошлого, но не принадлежащих, строго говоря, к обманам воспоминаний и имеющих иные феноменологические характеристики.
А) Патологическая лживость. Совершенно фантастические истории о прошлом в конечном счете убеждают в своей правдивости самого рассказчика. Такие фальсификации имеют различный характер: от невинного хвастовства до полного искажения всего прошлого.
Б) Переистолкование прошлого. Стоит больному вспомнить какие-то незначительные эпизоды собственного прошлого, как они внезапно приобретают новый смысл: встреча с высокопоставленным офицером указывает на высокое происхождение самого больного.
В) Конфабуляции. Данный термин используется для обозначения зыбкого ряда мгновенно исчезающих или кратковременных ложных воспоминаний. Конфабуляции могут принимать разнообразные формы. Среди них – конфабуляции в форме заполнения лакун и серьезно ослабленной памяти (например у сенильных больных). Здесь, как и при некоторых серьезных травмах головы мы сталкиваемся с продуктивными конфабуляциями как частью синдрома Корсакова. Больные рассказывают долгие истории о происшедших с ними событиях, о своих путешествиях.
Осознание воплощенного физического присутствия
Разбирая обманы восприятия, обманы памяти, псевдогаллюцинации, мы специально подчеркивали физическую конкретность и наглядность переживаний. Теперь мы можем добавить к этим феноменам еще один. Не будучи наглядным, он, однако, навязывает себя не менее энергично. Речь идет о феномене осознания физического присутствия.
Больной чувствовал, что кто-то постоянно следовал за ним или, скорее, чуть сзади и в стороне от него. Когда больной вставал, это некто тоже вставал. Когда он шел, некто шел вместе с ним. Когда он оборачивался, некто держался за спиной так, что его невозможно было увидеть. Он всегда был на том же расстоянии, хотя иногда слегка приближался или слегка удалялся. Больной никогда его не видел, не слышал, не прикасался к нему и не ощущал его прикосновения. Тем не менее он с исключительной ясностью испытывал чувство чьего-то присутствия. Несмотря на всю остроту переживания, а также на то, что он сам время от времени позволял себя обманывать, больной в конечном итоге заключил, что за его спиной никого нет.
Сравнивая феномены этого рода со сходными нормальными явлениями (сидя в концертном зале, мы знаем, что за нашей спиной сидит некто, потому что мы только что видели именно его. Идя по темной комнате, мы внезапно останавливаемся, думая, что перед нами стена. Нужно отметить следующее: хотя в подобных случаях мы как будто сознаем присутствие чего-то или кого-то, не основываясь на каких бы то ни было явных, наглядных сенсорных признаках, в действительности мы исходим либо из более давних ощущений, которые выявляются при более тщательном исследовании ситуации (таково например ощущение изменения характера звучания или изменения плотности атмосферы в случае за стеной).
Что касается патологического осознания физического присутствия, то здесь переживание появляется как абсолютно первичный феномен, обладающий признаками настоятельности, несомненности и конкретной воплощенности. Феномены данного рода мы обозначаем как «осознание воплощенного физического присутствия» – в противоположность другим, также лишенным наглядности случаям, когда способность души осознавать действительности направляется на что-то абстрактное или фантастическое (мысли, иллюзорные представления)
Осознание физического присутствия связывается с собственно галлюцинациями через переходные формы. «Существует нечто такое, что постоянно при мне. Я чувствую и вижу, что на расстоянии трех-четырех метров я окружен стеной. Она сделана из какого-то волнистого, враждебного мне вещества, из которых при определенных условиях могут появиться чудовища».
Литература:
Каплан Г., Сэдок Б. Клиническая психиатрия. М., 1988.
Сухарева Г.Е. Лекции по психиатрии. М., 1974.
Зейгарник Б.В. Патопсихология. М., 2000.
Ясперс К. Общая психопатология. М., 1997.
Тесты по теме:
1) Специфический способ непонимания психической жизни других людей при аномалиях восприятия называется…
· феноменом отчуждения;
· деперсонализацией;
· феномен транзитивизма;
· расщеплением восприятия.
2) Какому заболеванию присуще расщепление восприятия?
· шизофрении;
· паранойе;
· истерии;
· всем перечисленным заболеваниям.
3) Искажение нормального восприятия называется…
· галлюцинацией;
· амнезией;
· мутацией;
· иллюзией.
4) Что из перечисленного не является одним из видов иллюзий?
· иллюзии, обусловленные аффектом;
· парейдолии;
· иллюзии, обусловленные недостатком внимания;
· мутизм.
5) Обманы восприятия, которые не являются искажением истинных восприятий, а возникают сами по себе как нечто новое и существуют одновременно с истинным восприятием и параллельно ему называются…
· истинными галлюцинациями;
· галлюцинациями-сновидениями;
· иллюзиями;
· среди перечисленных нет правильного ответа.
7) Конфабуляции – это…
· обманы восприятия, обусловленные субъективными визуальными образами;
· зыбкий ряд мгновенно исчезающих или кратковременных ложных воспоминаний;
· феномен осознания физического отсутствия;
· переистолкование прошлого.
Тема 7. Речевая деятельность
С точки зрения «психической рефлекторной дуги» речевая деятельность - это лишь одна, хорошо развитая часть рефлекторной дуги в целом. Понимание языка – это часть восприятия и апперцепции, а речь – это часть двигательных явлений. Речевую деятельность следует отличать от простого произнесения слышимых звуков. Последние могут быть невольными экспрессивными проявлениями, то есть не речью в собственном смысле слова. Это крики, восклицания, свист и т.п., но не слова или предложения. В них нет воли к коммуникации. О речевой деятельности можно говорить только в тех случаях, когда устанавливается связь между артикулированным словом и смыслом. Объективная речевая деятельность – это система санкционированных исторической традицией символов, используемых в качестве инструмента всеми, кто растет и развивается в сфере соответствующего языка.
Речевую деятельность нужно отличать от экспрессивных движений: невольных внешних проявлений психической жизни в формах мимики, интонационного голоса, жестикуляции. Речевая деятельность есть обусловленное волей данного субъекта сообщение определенного объективного содержания, осуществляемого либо на языке жестов, либо путем произнесения слов. Если я говорю, это значит, что мне есть что сказать слушателю, который меня поймет.
Речевую деятельность следует отличать и от языка. Язык – это объективная символическая структура, в которой в той или иной степени участвуют всякий, принадлежащий к данной языковой среде. Что касается речевой деятельности, то это психологически действенное проявление личности.
Существует тесная связь между речевой деятельностью и пониманием. Они вместе принимают участие в процессе общения. Они имеют место при передаче смысла, и именно передаваемый смысл как таковой (а не язык или слова) служит предметом внимания как говорящего, так и воспринимающего.
Находясь в одиночестве, человек использует речь для того, чтобы сделать собственные мысли и желания понятными для самого себя. Хотя речевая деятельность и мышление не тождественны друг другу, любая мысль развивается в неразрывной связи с речевой деятельностью. Когда мы занимаемся физической работой или предаемся какой-либо иной осмысленной деятельности, наше мышление может не сопровождаться речью, но сами вещи служат для нас знаками и символами определенной деятельности и в этом смысле аналогичны речи. Никакая мысль не может существовать, не будучи укоренена в чем-то конкретном, абстрактные идеи всегда поддерживаются символами, конкретное значение которых не осознается, но которыми человек мыслит. Символ – это минимальная единица смысла.
Аномалии вербальных продуктов (продуктов речевой деятельности) – как «озвученных», так и представленных в письменной форме – бывают обусловлены двумя совершенно различными причинами. Аномалия вербального продукта может заключаться в том, что средствами нормального речевого аппарата выражается нечто аномальное. В подобном случае мы усматриваем в продукте элементарные расстройства мышления, чувства и сознания, использующие нормальный язык и трансформирующие его содержание и его характер в явления экспрессивного порядка. Несмотря на то, что речь сама по себе не повреждена, мы распознаем в вербальном продукте проявление фундаментальной психической аномалии. С другой стороны. Вербальный продукт может быть аномальным из-за тех изменений, которым подвергся сам речевой аппарат. Только в этом случае мы можем говорить о расстройстве речевой деятельности. Эти изменения, будучи событиями, имея свой источник в сфере внесознательного, сами по себе недоступны генетическому (психологическому) пониманию. Мы не можем психологически понять и попытаться интерпретировать любые аномальные продукты речевой деятельности, служащие вторичными проявлениями аномальной психической жизни, поскольку их содержание и характер имеют для нас определенный смысл. Этим доступным неврологическому и психологическому объяснению продуктам речевой деятельности противопоставляется третий тип: некоторые необъяснимые явления, анализ которых помогает нам понять, что же представляет собой расстройства речевой деятельности в собственном смысле.
Следует различать расстройства речевой артикуляции, афазии, психотическое расстройство речевой деятельности.
Расстройства речевой артикуляции
Речевая деятельность – это, в частности, координированный процесс движения мышц. Расстройства, затрагивающие данный аспект, обозначаются термином «расстройства артикуляции» - в противоположность расстройствам, затрагивающим собственно речевые центры, которые управляют движением мышц. Расстройства артикуляции доступны пониманию с чисто неврологических позиций и возможны в отсутствие каких бы то ни было психических расстройств. Произносимые слова искажаются вследствие паралича отдельных мышц или какого-то нарушения иннервации (при отсутствии непосредственно наблюдаемых расстройств артикуляции их удается выявить, заставляя больного повторять разного рода труднопроизносимые словосочетания). Примеры расстройства артикуляции: «глотание» отдельных слогов, невнятная речь, дизартрия, глоссолалия у паралитиков; скандированная речь больным рассеянным склерозом. К этой же группе принадлежит и заикание – хотя оно возникает в силу разнообразных причин и может быть обусловлено психологически. Термин «заикание» мы используем для обозначения спазматических движений речевых мышц, вследствие которых согласные и гласные звуки в начале слов вынужденно повторяются.
Расстройства речевой деятельности при психозах
К этим расстройствам относятся некоторые речевые проявления, которые в настоящее время могут быть объяснены только в терминах неврологических механизмов. Они также не могут быть поняты только как формы экспрессии при передаче аномального психического содержания. Нам следует рассмотреть эти расстройства с обеих точек зрения. Пока ограничимся простой регистрацией психотических речевых проявлений. Они составляют группу самостоятельных «объективных симптомов».
Мутизм и речевой напор. С чисто формальной точки зрения, то есть без учета содержания, эти феномены соответствуют неподвижности и возбуждению в двигательной области. Мутизм можно понять как преднамеренное молчание, или как выражение психической заторможенности, или как эффект какого-то истерического механизма. Но для многих случаев ни одна из этих интерпретаций не подходит, и в настоящий момент мы вынуждены оценить феномен в целом как недоступный пониманию.
Двигательное возбуждение речевого аппарата, которое мы называем речевым напором, порождает самые разнообразные явления. Независимо от своего эмоционального состояния, больные беспрерывно и бессмысленно говорят, совершенно не заботясь при этом о коммуникации. Такой «речевой напор» может продолжаться целыми днями или даже неделями. Иногда больные говорят тихо, не выходя за пределы неразборчивого бормотания, иногда же громко. До хрипоты кричат, но никак не могут остановиться. Некоторые больные, похоже, разговаривают сами собой. Другие говорят совершенно механически. Часто наблюдается тенденция к скандированной речи.
В большинстве случаев неизвестно, что именно выражается при таких двигательно-речевых разрядах. Но самоописания больных сообщают нам о переживаниях двух типов. Во-первых, это переживание настоящего, подобного чисто инстинктивному побуждению «напора» (или «натиска»), который заставляет человека говорить. Натиск этот может быть выражен как весьма сильно, так и относительно слабо: некоторые больные способны его полностью подавлять, тогда как другие, будучи вынуждены ему подчиняться , переживают его как нечто неприятное и болезненное. Есть и такие больные, которые поддаются ему без всякого противодействия. Во-вторых, это переживание того, что самим больным кажется спонтанной деятельностью речевого аппарата. Они воспринимают эту активность со стороны как зрители. Приведем такой пример: «Долинину внезапно показалось, что его язык принялся громко и очень быстро произносить всякие вещи, которых не следовало говорить. Мало сказать, что это происходило непроизвольно; это происходило прямо против его воли. Поначалу больной был обескуражен и обеспокоен этим необычным событием. Неприятно, когда чувствуешь себя как какой-то заведенный автомат. Когда он начал осознавать, что же именно говорит его язык, он пришел в ужас. Он обнаружил, что признает собственную вину в совершении серьезного политического преступления, приписывает себе планы, которых он на самом деле не вынашивал. И тем не менее у него не было воли и силы, чтобы сдержать свой язык, который так внезапно превратился в автомат».
Откуда берется содержание этого речевого потока?
1. Речевой аппарат может действовать сам по себе, бессмысленно воспроизводя поток повторяющихся фраз, в которых можно различить цитаты из Библии, стихи, числа, месяцы, года, мелодии, бессмысленные предложения в грамматически верной форме, неграмматичные конструкции, звуковые ассоциации, обрывки слов, наконец, просто нечленораздельные звуки.
2. Может иметь место персеверация (возникающие представления выказывают тенденцию сохраняться и самопроизвольно возвращаться через краткие промежутки времени). Эта способность элементов психики «задерживаться» называется персеверацией. Свойством персеверации обладают не только представления, но и чувства, мысли, осознание целей, характер реакции.
Персеверация служит симптомом задержки психического содержания, обусловленного наличием определенной недостаточности. Симптомы персеверации можно наблюдать у больных афазией в определенных предсказуемых ситуациях. Речевой напор (натиск речи), черпающий свой материал из содержания, «задержавшегося» вследствие персеверации, в конечном счете связываются с существующей недостаточностью. Для подобной ситуации Кальбаум предложил термин «вербигерация». Внешне может показаться, что больной говорит или участвует в разговоре, но при этом он то и дело монотонно повторяет отдельные слова, обрывки слов и фраз, бессмысленные фразы. Он не говорит ничего маломальски существенного и связанного с его переживаниями. Согласно Кандинскому, больные очень часто живо ощущают принудительный характер этого импульса к «вербигерации», аналогичного описанному выше состоянию принудительного испускания воплей и автоматическому говорению Долинина.
Это, судя по всему, автоматические вербигерации следует отличать от тех феноменов, которые характеризуются определенной аффективной окраской и обусловлены в особенности чувством страха. Находясь в состоянии особенно сильного, непреодолимого страха, больные беспомощно и бессмысленно повторяют одно и то же: «Боже мой, какое несчастье…»
3. Непродуктивные больные, не способные извлечь материал для реализации своего «речевого напора» из автоматизма собственного речевого аппарата или из явления персеверации, могут извлечь его из внешних чувственных символов. При этом просто повторяются слуховые впечатления (эхолалия), предметам даются бессмысленные имена.
4. От всех перечисленных выше источников материала следует отличать такой высокопродуктивный источник, как скачка идей. Обусловленный этим источником речевой напор бывает отмечен богатым содержанием меткими речевыми оборотами. Без речевого напора невозможна объективация таких феноменов, как скачка идей и неспособность субъекта сосредоточить свое внимание на чем-то определенном. При отсутствии речевого напора они так и останутся чисто субъективными, интериоризованными явлениями (внутренняя скачка идей, внутренняя неспособность сосредоточиться). С другой стороны, скачка идей вовсе не является условием для возникновения речевого напора. Последний часто выступает одновременно с заторможенностью мышления. В отсутствии скачки идей он особенно обычен у больных шизофренией.
5. Термином «спутанность речи» (или речевая путаница) обозначается целый ряд разновидностей речи, для которых характерна внешне связная форма отдельных фраз или обрывков фраз - при том, что никакого смысла из них извлечь не удается. Некоторые из таких конструкций, несомненно, бессмысленны и для самих больных. Другие же бессмыслены только с точки зрения наблюдателя. Следующий отрывок из письма кататоника, страдающего этой речевой путаницей, высказывает относительно высокую ступень внятности:
«В силу аналогичных и естественных причин я открываю тебе, что я сдал различные экзамены, основывающиеся на последних достижениях нашего времени и соотносимые со всеми естественными правами свободы. Помощь самому себе – всегда самая лучшая и дешевая. Мы знаем, что такое национальная гордость, и я знаю, о какой чести будет идти речь, а что такое знание в узком смысле - это моя тайна. Будь внимателен к моему делу, связанному с вышеизложенным. Глаз и руку за Родину. Таким образом, мое дело следует воспринимать округло. Этим я хочу сообщить тебе, что здесь я известен как первый прокурор».
С подобного рода речевой путаницей можно сопоставить инкогерентные (бессвязные) вербальные продукты, в которых вообще отсутствует членение на фразы. Именно данному типу соответствует следующий (частично доступный пониманию) отрывок из письма больного кататонией жене: «В том доме не лежит ли он больной? Да, непритязательный невтомбываемый от где что пришел. И что да ухарило на того? Я. Мюллер. Ночью неспокойн быв. Голоса слышать мрачное. Да шурин там фа мажор. Мы строит короткий подзембунк Из Ахмрики. Жена, дети, хдоровы, да сейчас един там, как дла. Хорошо мене тоже очень хорошо. Его меня радует».
Расстройство разговорной речи. До сих пор все наши описания касались явлений, имеющих свой источник в самом больном. Совсем иную картину являет игра в вопросы и ответы между врачом-исследователем и больным. В подобной ситуации часто выявляется симптом, обозначаемый как «говорение невпопад». При афазиях (в особенности при сенсорных афазиях) больные спонтанно произносят некие подобия слов, будучи уверены, что последние что-то значат (парафразия). Но при паралогии высказывания бывают наделены осмысленным содержанием и находятся в явной связи с вопросно-ответной ситуацией. Тем не менее даже несмотря на то, что интеллект часто выступает в относительно сохранной форме, ответы оказываются неверными и поставленные задачи не находят решения. Например, больной выполняет умножение, но каждый раз прибавляет еще единицу: 3 х 3 = 10. На вопрос о том, сколько ног у коровы, он отвечает: «Пять». Представляется, что для данного явления не существует единой психологической интерпретации. При истерических состояниях, когда болезнь соответствует желанию самого больного (например, в тюрьме) оно возникает в качестве симптома псевдодеменции, в других случаях оно выступает как форма негативизма или как выражение характерного для гебефрении стремления к глупым, инфантильным шуткам.
Психологическая интерпретация. Психотическую речь и в частности явление «бессвязной речи» часто пытаются объяснить психологически. Для этой цели прибегали к принципу ассоциаций с привлечением сенсорного (проистекающего из апперцепции сенсорных стимулов) и идеогенного (проистекающего из актуализации диспозиций памяти) материала. Возникает вопрос: действительно ли любые вербальные конструкции поддаются объяснению в терминах ассоциаций, или возможно также возникновение также и неких свободно рождающихся структур? Элементы связываются на основании сходства (как например в случае звуковых ассоциаций), пережитого опыта, родственного содержания и т.д. К ним добавляются элементы, «удержанные» благодаря персеверации. В качестве «элементов» здесь функционируют слоги, слова, обрывки фраз, предполагаемый «смысл». Понятие контаминации относится преимущественно к области психологии ассоциаций. Оно служит для классификации аномальных речевых структур. Под ним понимается своего рода сцепление двух словесных элементов, порождающее новый словесный элемент (например, «удимление» из «удивление» и «изумление»). Аналогично, слова и слоги подвергаются пермутациям, вследствие которых одни из них превращаются в приставки, другие – в суффиксы…)
Литература:
Зейгарник Б.В. Основы патопсихологии. М., 1973.
Карвасарский Б.Д. Медицинская психология. Л., 1982.
Сидоров П.И., Порняков А.В. Введение в клиническую психологию. Т. I-II. М., 2000.
Тесты по теме:
1) Связь между произносимым словом и его смыслом – признак…
· диалога;
· абстрактного мышления;
· речевой деятельности;
· политических переговоров.
2) Минимальной единицей сигнала является…
· слово;
· предложение;
· символ;
· мысль;
· теорема.
3) Мутизм является расстройством…
· речевой артикуляции;
· речевой деятельности при психозах;
· речевой деятельности при построении предложений;
· все предложенные варианты верны.
4) Мутизм проявляется как…
· преднамеренное молчание;
· речевой напор (говорливость);
· произнесение нечленораздельных звуков;
· среди предложенных ответов нет правильного.
5) Под персеверацией понимают…
· спазматические движения речевых мышц, вследствие которых согласные и гласные звуки в начале слов вынужденно повторяются;
· нарушения речи, возникающие при локальных поражениях коры левого полушария мозга и представляют собой системное расстройство различных видов речевой деятельности;
· искажение, извращение полового чувства;
· навязчивое повторение какого-либо действия, мысли или переживания.
Ответы на тесты по темам:
Тема 1: 1 вопр. – 3; 2 вопр. – 1; 3 вопр. – 3; 4 вопр. – 3; 5 вопр. – 2.
Тема 2: 1 вопр. - 2; 2 вопр. - 4; 3 вопр. - 2; 4 вопр. - 4; 5 вопр. – 2;
6 вопр. - 2.
Тема 3: 1 вопр. - 1; 2 вопр. - 2; 3 вопр. - 4; 4 вопр. – 4; 5 вопр. - 3.
Тема 4: 1 вопр. - 4; 2 вопр. - 3; 3 вопр. - 1; 4 вопр. - 1; 5 вопр. – 3.
Тема 5: 1 вопр. - 3; 2 вопр. - 4; 3 вопр. – 2, 5; 4 вопр. - 2; 5 вопр. – 4.
Тема 6: 1 вопр. - 3; 2 вопр. - 1; 3 вопр. – 4; 4 вопр. - 4; 5 вопр. – 1;
6 вопр. – 2.
Тема 7: 1 вопр. - 3; 2 вопр. - 3; 3 вопр. – 2; 4 вопр. – 1; 5 вопр. - 4.
Гуревич Павел Семенович,
Спирова Эльвира Маратовна,
Ризванова Виктория Владимировна
Клиническая психология
Часть 1
Учебно-практическое пособие.
Подписано к печати:
Тираж:
Заказ №
Дата добавления: 2021-03-18; просмотров: 41; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!