Тема 4. Дифференциация психической жизни

П.С. Гуревич, Э.М. Спирова,

В.В. Ризванова

К Л И Н И Ч Е С К А Я П С И Х О Л О Г И Я

Часть 1

Учебно-практическое пособие для студентов

Специальности 020400 «Психология» всех форм обучения

4918

Москва

2004

УДК

Г-95

© Гуревич П.С., Спирова Э.М., Ризванова В.В. Клиническая психология. Учебно-практическое пособие. Часть 1. – М., МГУТУ, 2004

 

 

Почему люди подвержены разным комплексам? Отчего невротические расстройства обусловлены культурой? Почему живое тело функционирует, словно омертвевшее? Что такое психогенные заболевания? Эти и другие вопросы освещены в данном пособии, которое рассказывает о предмете и структуре клинической психологии, о дифференциации психической жизни, различных разделах этой дисциплины. В пособии говорится не только о психопатологии, нейропсихологии, психосоматике, но и типах характеров, психосексуальном развитии, об архетипах коллективного бессознательного. Материал может быть полезен при изучении различных блоков психологического знания.

 

 

Предназначено для студентов специальности 020400

(Психология) 3 курса ДФО и ЗФО, 2 курса СФО

 

Авторы: проф. Гуревич Павел Семенович,

           ст. преп. Спирова Эльвира Маратовна,

           Ризванова Виктория Владимировна

 

Рецензенты: канд. псх. н., доц. каф. психол. МПСИ Битянова Н.Р.,

              канд. пед. н., доц. каф. психол. МПСИ Разуван Е.И.

 

Редактор:                Свешникова Н.И.

 

© Московский государственный университет технологий и управления, 2004

109004, Москва, Земляной вал, 73

СОДЕРЖАНИЕ

                                                                                                               Стр.

Введение                                                                                                      4

 

Тема 1. Предмет и структура клинической психологии                           4

Литература                                                                                                           8

Тесты по теме                                                                                              8

 

Тема 2. Патопсихология                                                                             9

Литература                                                                                                           13

Тесты по теме                                                                                              13

 

Тема 3. Общая психопатология                                                                 14

Литература                                                                                                           21

Тесты по теме                                                                                              21

 

Тема 4. Дифференциация психической жизни                                           21

Литература                                                                                                           29

Тесты по теме                                                                                         30

 

Тема 5. Нарушения сознания                                                                              30

Литература                                                                                                           36

Тесты по теме                                                                                              36

 

Тема 6. Аномалии, связанные с восприятиями                                                   37

Литература                                                                                                           45

Тесты по теме                                                                                              45

 

Тема 7. Речевая деятельность                                                                              46

Литература                                                                                                      52

Тесты по теме                                                                                              52

 

 

Ответы на тесты по темам                                                                     53

 

 

Введение

 

Клиническая психология - это область медицинской психологии, изучающей психические факторы происхождения и течения болезней, влияние болезней на личность, психологические аспекты целебных воздействий.

Цели и задачи клинической психологии обусловлены практическими потребностями клиники – психиатрической, неврологической, соматической. Она включает в себя три раздела: патопсихологию, нейропсихологию, соматопсихологию (психосоматику). Круг проблем, которыми занимается клиническая психология, достаточно широк. К нему относится изучение личности, психологических вопросов диагностики, лечения, экспертизы больных различными заболеваниями, которые не относятся к неврологическим и психическим.

Особое значение в психосоматике придается исследованию больных с психосоматическими расстройствами (гипертония, хроническая коронарная недостаточность, бронхиальная астма). Анамнез этих болезней, безусловно, содержит психические факторы.

 

 

Тема 1. Предмет и структура клинической психологии

 

Клиническая психология (от греч. kline - постель, больничная койка) – широкая область прикладной психологии, связанная с диагностикой отклонений в интеллектуальном и личностном развитии, коррекцией дезадаптивных и деликвентных форм поведения детей и подростков, психопрофилактикой, психотерапией и социальной реабилитацией пациентов с психопатическими, психосоматическими и пограничными расстройствами. Это область медицинской психологии, направленная на решение диагностических задач клинической практики (психиатрической, неврологической, соматической). Составные части клинической психологии: патопсихология, нейропсихология, соматопсихология. В последнее время исследователи называют также психологию аномального ребенка.

В давние времена душевнобольные – причем только самые тяжелые, буйные, опасные для окружающих – содержались вместе с преступниками и бродягами. Чисто медицинская точка зрения, согласно которой больного нужно по возможности лечить и уж во всяком случае ему нужно обеспечить гуманный подход, возобладала в Европе только в XIX в. Только принцип медицинского подхода и гуманизации позволил учредить специальные психиатрические лечебные заведения и, соответственно, заложить фундамент для непрерывного и методичного развития научной психиатрии.

Психиатрия – (от психо и греч. iatreia – лечение) – область клинической медицины, которая изучает проявления, причины и механизмы развития психических болезней, разрабатывает методы их лечения, профилактики и организации помощи психическим больным. Сформировалась она в конце XVIII - начале ХIХ вв. В процессе развития психиатрии выделились отдельные специальности, в частности, детская психиатрия, судебная психиатрия, наркология.

Психиатр имеет дело с целостной психикой человека. Практика показала, что для лечения психических расстройств недостаточно выявить и понять симптомы заболевания. Важно выяснить, при каких условиях они появляются и как к ним относится сам больной. Не менее ценно знать его прошлую и настоящую жизнь, и особенно - есть ли у него родные или друзья, на помощь которых он мог бы рассчитывать. Прежние представления об «органических» и «функциональных» расстройствах сводили все психические заболевания к двум крайним группам и противопоставляли структуру мозга его функции. Такой подход принес больше вреда, чем пользы, и в настоящее время он представляет лишь исторический интерес. В современной же психиатрии основное внимание уделяют, с одной стороны, стрессовым воздействиям и способности им противостоять, с другой стороны – соотношению между нейробиологическими и социальными факторами. (Психиатрия // Под ред. Р. Шрейдера. М., 1998, с.19).

Основные концепции современной психиатрии следующие:

- ко многим психическим заболеваниям имеется генетическая предрасположенность;

- все психические заболевания сопровождаются нарушениями работы мозга;

- проявления болезни зависит от генетических факторов, отношения больного с окружающими и особенностей его личности (застенчивость или открытость, стремление к риску и новизне или осторожность, склонность к фантазированию, способность к эйдетическому восприятию и т.д.);

- способность противостоять стрессовым воздействиям у разных людей разная и в значительной мере зависит от предшествующего опыта, особенно пережитого в детстве;

- стресс может способствовать проявлению скрытой патологии.

Клиническая психология зародилась в трудах психиатров ХIХ в. (Э. Крепелина, Э. Кречмера, И. Брейера, З. Фрейда, Ж. Шарко, П. Жане и др.) Эти ученые пытались с естественнонаучных позиций понять природу психической патологии, описать ее феноменологию и специфическое отличие от нормы.

Клинический метод складывался, наследуя лучшие традиции психиатрии. Основной метод психиатрии – клиническое исследование. Кроме того, современная психиатрия использует нейрофизиологические, биохимические, иммунологические, генетические, психологические, эпидемологические и другие методы. Вместе с тем клиническая психология применяет и новые методы исцеления, связанные с проникновением в бессознательное.

Еще одним источником клинической психологии можно считать изучение индивидуальных различий Ф. Гальтоном и Дж. Кеттелом в Англии, А. Бине и Ф. Симоном во Франции. Эта традиция положила начало применению тестов при исследовании психических больных. С середины прошлого века клиническая психология меньше интересуется тестированием, переставив акцент на изучение личностных особенностей больных.

Клиническая психология находится на границе между клинической медициной и психологией. Это и выражает ее название. Никто не оспаривает значения медицины. Современная клиническая практика предполагает восстановление у больного не только соматического здоровья, но также и оптимального психологического и социального функционирования в обществе. Более того, психологическое состояние человека самым активным образом влияет на его здоровье, зачастую определяя быстроту и полноту его выздоровления.

Область исследования психопатологии – это все, что относится к сфере психического и может быть выражено с помощью понятий, имеющий постоянный и, в принципе, внятный смысл. Исследуемое явление может быть предметом эстетического созерцания, этической оценки или исторического интереса, но наше дело – рассматривать только его психопатологическую сторону. Речь в данном случае идет о различных мирах, между которыми нет точек соприкосновения. Что касается психиатрии, то в ее рамках не существует четкой границы между наукой и своего рода искусством. Личностное, интуитивное знание (которое по природе своей не может быть свободно от ошибок) должно отступать на второй план везде, где предмет может быть познан научно.

Предметом исследования психопатологии служат действительные, осознанные события психической жизни. Хотя основная задача состоит в изучении патологических явлений, необходимо также знать, что и как человек переживает вообще. Иначе говоря, нужно охватить психическую реальность во всем ее многообразии. Нужно исследовать не только переживания как таковые, но и обусловливающие их обстоятельства, их взаимосвязи, а также формы, в которых они (переживания) находят свое выражение.

Существует множество определений «состояния болезни», и все они допускают наличие пограничных случаев и переходных состояний.

Предмет изучения психологии – так называемая нормальная психическая жизнь. В теории психология столь же необходима психопатологу, сколь физиология – патологоанатому. Но на практике эта аналогия подтверждается далеко не всегда. Причина заключается в том, что психопатологи занимаются обширным материалом, для которого психологией пока не описано «нормальных» соответствий. Психопатологам приходится разрабатывать собственную психологию, ибо психологи не могут обеспечить им необходимую поддержку. Академическая психология, судя по всему, занята не столько собственно психическими болезнями, сколько элементарными процессами, в основе которых лежат неврологические расстройства и органические повреждения мозга. Поэтому психиатры нуждаются в более обширной психологической основе, способной обогатить их тысячелетним опытом развития психологической мысли.

Предметом исследования психопатологии служат реальные душевные процессы, их условия, причины и следствия. Исследование связей между ними неизбежно приводит нас к теоретическому выводу о том, что отдаленными причинами психических явлений во многих случаях служат механизмы, внешние по отношению к сознанию, то есть факторы чисто соматической природы.

Душа и тело образуют нераздельное единство. Взаимосвязь этих двух начал в психопатологии проявляется более прямо и непосредственно, нежели в нормальной психологии. Существуют явления, повсеместно признанные в качестве чисто соматических, но отчасти зависящие от душевных процессов. К их числу относится в частности, продолжительность менструального цикла, истощение или ожирение и многие другие, а при определенных условиях, возможно и все соматические функции. С другой стороны, даже самые сложные события психической жизни отчасти восходят к соматическим истокам. Взаимосвязи подобного рода обусловливают неразрывность психопатологии и остальной медицины. Не говоря уже о том, что задача исцеления человеческого существа требует от врача серьезной общемедицинской подготовки, проникновение в этиологию психических событий невозможно без знания соматических функций, а в особенности физиологии нервной системы. Таким образом, неврология, терапия и физиология служат для психопатологии самыми ценными помощниками.

И все же мы должны помнить всегда, что связь между телом и душой вовсе не является прямой и однозначной. Об определенных психических событиях нельзя говорить как о чем-то таком, что прямо связано со столь же определенными событиями, относящимися к соматической сфере. Иначе говоря, мы не имеем оснований для того, чтобы постулировать существование психосоматического параллелизма в узком смысле. Ситуация напоминает путешествие по неизвестному континенту, предпринятое с разных сторон, когда путешественникам не дано встретиться из-за непроходимости их территории.

Нам известны только крайние (начальное и конечное) звенья причинно-следственной цепочки, связывающей соматическую субстанцию с психической, и мы обязаны углублять наше знание, отталкиваясь от этих крайних звеньев. В рамках неврологии было показано, что кора и ствол головного мозга наиболее тесно соотносятся с психической функцией. Вершинные успехи в данной области связаны с исследованиями афазии, агнозии и апраксии. Но чем дальше продвигается неврология, тем менее доступной становится для нее душа. С другой стороны, психопатология проникает в глубь психической субстанции вплоть до самых границ сознания, но у этих границ не находит никаких соматических процессов, прямо связанных с такими явлениями, как бредовые идеи, спонтанные аффекты и галлюцинации. Нередко источник психического расстройства обнаруживается в том или ином заболевании головного мозга, причем число таких случаев возрастает по мере умножения наших знаний. И тем не менее, мы не можем доказать, что то или иное заболевание мозга влечет за собой специфические психические последствия. Представляется, что заболевания мозга (например, прогрессивный паралич) могут привести к почти любым психическим расстройствам, хотя частота последних зависит от природы исходного заболевания.

Психология и соматическая медицина – это научные дисциплины, наиболее тесно связанные с психопатологией. Но последняя, как любая другая наука, имеет родственные связи и с другими отраслями человеческого знания. В истории психологии, так и психопатологии трудно - если не сказать невозможно - найти такие утверждения, которые по меньшей мере где-то или когда-то не были бы предметом дискуссии. Если мы хотим выйти за пределы стандартных и недолговечных психологических понятий и обеспечить нашим открытиям и теоретическим положениям твердую основу, мы непременно должны остановиться на проблеме методологии.

Предметом спора становятся не только положения, но и сами методы. Существует также тенденция рассматривать новооткрытые соматические явления как подходящее средство для лучшего познания психической жизни. Решение всех проблем видится в экспериментах, результаты которых выражаются в виде цифр, рисунков или графиков, будто бы наиболее объективно представляющих истинную картину. Одних только эмпирических наблюдений недостаточно. Если мы хотим разработать достаточно четкие понятия, нам нужно выйти на соответствующий уровень мышления. Иначе ни о каком поступательном развитии науки не может быть и речи. Совершенно естественно, что в этих условиях психопатолог должен уделить специальное внимание методологии.

 

Литература:

Сидоров П.И., Порняков А.В. Введение в клиническую психологию. Т. I-II. М., 2000.

Попов Ю.В., Вид В.Д. Современная клиническая психиатрия. М., 2000.

Психиатрия // Под ред. Р. Шейдера. М., 1998.

Ясперс К. Общая психопатология. М., 1997.

 

Тесты по теме:

1) Какая из дисциплин не является составной частью клинической психологии?

· Нейропсихология;

· Патопсихология;

· Психопатология;

· Психология аномального ребенка;

· Психосоматика.

2) Психиатрия – это…

· Область клинической медицины, изучающая проявления, причины и механизмы развития психических болезней, способы их лечения и предупреждения;

· Раздел клинической психологии, изучающий болезненные изменения в психике, закономерности нарушения психической деятельности и свойств личности при психических заболеваниях;

· Отрасль психологии, изучающая мозговую организацию, структуру высших психических функций и поведения человека в целом;

· Направление медицинской психологии, занимающееся изучением влияния психологических факторов на возникновение и течение соматических болезней.

3) Психиатрия сформировалась как самостоятельная наука на рубеже веков…

· XVI – XVII;

· XVII – XVIII;

· XVIII – XIX;

· XIX – XX.

4) Основной метод психиатрии – это…

· Биохимический;

· Нейропсихологический;

· Клиническое исследование;

· Метод близнецов;

· Эпидемиологической;

· Генетический.

5) Предметом исследования психопатологии являются…

· Нарушения сознания и его последствия;

· Реальные душевные процессы, их условия, причины и следствия;

· Нарушения познавательных процессов, их причины и следствия;

· Способы медикаментозного вмешательства при психических заболеваниях.

 

 

Тема 2. Патопсихология

 

Патопсихология (от греч. pathos- страдание) – раздел клинической психологии, изучающий болезненные изменения в психике, закономерности нарушения психической деятельности и свойств личности при психических заболеваниях. Она находится на стыке медицины (психиатрии, неврологии) и психологии.

У истоков патопсихологии стояли известные психиатры Э. Крепелин и Э. Блейлер в Германии, П. Жане и Ш. Шарко во Франции, В.М. Бехтерев и С.С. Корсаков в России. В конце XIX в. экспериментальные методы В. Вундта и его учеников проникают и в психиатрические клиники. Э. Крепелин (1856-1926) – немецкий психиатр, основатель научной школы. Создал современную классификацию психических болезней, построенную по нозологическому принципу. Нозология – (от греч. nosos – болезнь) – учение о болезнях, их классификации и номенклатуре.

Клинические картины заболеваний, вызванных одинаковыми причинами, имеющих одинаковую фундаментальную психологическую форму, одинаковое развитие и течение, одинаковый исход и одинаковую мозговую патологию – то есть картины, полностью согласующиеся друг с другом, - представляют собой настоящие, естественные нозологические единицы. Обнаружение таких единиц возможно с помощью всестороннего клинического наблюдения. Согласно Крепелину, особенно плодотворных результатов можно ожидать от исследования исходов болезней. Его основная посылка состояла в признании принципиального различия между полностью излечимыми и полностью неизлечимыми заболеваниями. Крепелин также полагал, что знание психологической структуры исхода болезни позволит распознать фундаментальную психологическую форму болезненного процесса даже в самых малозаметных признаках, выявляемых на начальной стадии психоза. Психозы – это расстройства психической деятельности, которые обнаруживаются в нарушении восприятия действительности, изменении обычного, типичного для большинства людей поведения и отношения к происходящему. Эта такая область психических расстройств, которая отделена от здоровья настоящей пропастью.

Итогом всех этих исследований стало разделение всех психозов, которые не поддаются объяснению в терминах осязаемых мозговых процессов, на две большие группы. Первую составляют маниакально – депрессивные психозы (сюда же входит описанное французскими учеными «циркулярное расстройство», а также аффективные заболевания), тогда как вторую – слабоумие. Классификационная схема Крепелина получила всемирное признание и в этом смысле превзошла все более ранние классификации психозов, не имеющих известной органической основы. В принципе она сохраняет свое значение и сегодня. Она привела к интенсификации усилий, направленных на совершенствование диагностики. Идея выявления конкретной нозологической единицы стала и все еще остается целью, способной действовать в качестве стимула для развития психиатрической науки. Самому Крепелину удалось добиться беспрецедентного успеха в познании психологической структуры аффективных синдромов, а также заболеваний группы шизофрении (именно от его исследований ведет свое происхождение идея Э. Блейлера о шизофрении). Ученикам Крепелина блестяще удавались описания течения болезней в контексте целостных биографических исследований. Кроме того, они внесли большой вклад в исследование типичных мелких групп психоза.

Многие патопсихологи пытались понять содержательный аспект бредовых состояний (в том числе и других психотических симптомов) исходя из желаний и стремлений человека, из его переживаний. Исследователи цюрихской школы (Э. Блейлер, К.Г. Юнг) распространили этот подход на шизофрению. Они не остановились на самоочевидных, постижимых содержательных элементах, а, следуя за Фрейдом, интерпретировали их как символы. В итоге они пришли к почти стопроцентному «пониманию» содержания шизофренических психозов. Но использованная ими для этой цели процедура, как нетрудно убедиться на основании полученных результатов, ведет в бесконечность. Выражаясь буквально, они вновь открыли «смысл безумия» - или, по меньшей мере, были уверены, что сумели сделать это.

Блейлер и Юнг понимали шизофренические психозы, содержательный аспект бредовых идей, кататонического поведения и ложных восприятий исходя из вытесненных комплексов расщепленного типа. Согласно Блейлеру, комплексы не обязательно должны быть вытеснены. Они могут сохраняться в сознании и в то же время доминировать в шизофреническом бреде. При таком понимании иногда возникает удивительная в своем роде аналогия между истерией и шизофренией. (Юнг не упускает ее из виду). Интерпретация в целом сводится к переносу в область шизофрении тех понятий, которые возникли в связи с анализом истерии. Однако следует помнить о существовании принципиального различия между истерией и шизофреническим процессом. Различие это проявляется, в частности, в том, что больные шизофренией, в противоположность истерикам, не поддаются гипнозу и характеризуются крайне низкой степенью внушаемости.

Доступные пониманию содержательные элементы присутствуют в любых формах объективного. Даже содержание галлюцинаций следует рассматривать с этой точки зрения. Содержательные элементы галлюцинаций не абсолютно случайны. В какой-то своей части они выказывают те или иные психологически (генетически) понятные связи и, в форме приказов, удовлетворения желаний, гнева и насмешки, страданий и откровений, соотносятся с переживаниями личности. Фрейд называл галлюцинации «мыслями, которые превратились в образы».

В какой-то момент широко распространилась надежда, что клинические наблюдения за психическими феноменами, за течением жизни и за исходом заболеваний дадут возможность выявить характерные группировки, реальность которых в дальнейшем подтвердится результатами анатомических исследований мозга. Но надежда эта не оправдалась. Оказалось, что соматически осязаемые мозговые процессы обнаруживались только благодаря применению чисто соматических методов исследования, без какой бы то ни было предварительной психопатологической работы. В том, что касается психопатологии, мозговые процессы не выказывают никакой специфичности, то есть при мозговых процессах какой угодно разновидности рано или поздно могут обнаружиться какие угодно психопатологические симптомы.

Некоторые драматические переживания и необычные состояния сознания, которые традиционная психиатрия диагностицирует и лечит как душевные болезни, на самом деле являются кризисными ситуациями в личностном преображении. Когда стратегия современной медицины была применена к психиатрии, исследователи смогли найти биологическое объяснение некоторых расстройств с проявлениями психического дисбаланса. Как выяснилось, многие из них имели органические причины, такие, как инфекция, опухоль, авитаминоз, сосудистые или дегенеративные заболевания мозга. Вдобавок к этому медицински ориентированная психиатрия обнаружила способы контроля тех состояний, для которых не было выявлено никаких биологических причин.

Это было достаточно для того, чтобы рассматривать психиатрию как область медицины, хотя для большинства проблем, с которыми сталкиваются психиатры, пока не найдено никаких органических оснований. В результате этого исторического процесса люди с различными эмоциональными и психосоматическими расстройствами автоматически считаются психиатрическими пациентами, а трудности, с которыми они сталкиваются, рассматриваются в качестве заболеваний неизвестного происхождения, даже если клинические и экспериментальные данные никоим образом не оправдывают навешивание подобных ярлыков.

Группа умственных расстройств, известных как психозы, представляет собой величайший вызов и загадку для современной патопсихологии. Эти состояния характеризуются глубоким нарушением способностей «нормально» воспринимать мир, мыслить и эмоционально реагировать культурно и социально приемлемым образом, вести себя и общаться как принято. Для некоторых расстройств из категории психозов современная наука нашла внутренние причины в анатомических, физиологических или биохимических изменениях в мозгу либо в других частях организма. Это подгруппа так называемых органических психозов, безусловно принадлежащих к области медицины. Однако для многих других психотических состояний, несмотря на упорные попытки нескольких поколений исследователей из различных областей знания, не было найдено никакого медицинского объяснения. Вопреки практическому отсутствию результатов поиска специфических медицинских причин эти так называемые функциональные психозы относят к категории умственных болезней, причина которых неизвестна.

Исторически патопсихология смогла по-настоящему утвердить себя только как медицинская дисциплина. Она обнаружила органическую основу некоторых психотических состояний и в некоторых случаях даже нашла эффективные способы их лечения. К тому же она способна успешно контролировать симптомы психотических состояний неизвестной природы с помощью транквилизаторов, антидепрессантов, успокаивающих средств и снотворных. Поэтому могло показаться логичным и правильным продолжать эту линию и ожидать успехов в таком же подходе к тем расстройствам, происхождение которых не установлено и эффективные способы лечения пока не найдены.

Имеются и дополнительные факты, убедительно свидетельствующие в пользу медицинской, или психиатрической, перспективы. Патопсихология прослеживает причины психотических состояний и поведенческих проявлений к физическим и физиологическим факторам, в то время как глубинная психология стремится найти причину умственных проблем в событиях и обстоятельствах жизни пациента, обычно связанных с детством. Поэтому психотические формы поведения и состояния ума, для которых невозможно найти причину в индивидуальной истории, казалось бы, свидетельствуют в пользу медицинской модели.

Вместе с тем последние достижения психологии позволяют предположить, что источники многих необычных переживаний лежат за пределами патопсихологии.

 

Литература:

Духовный кризис // Под ред. С. Грофа и К. Гроф. М., 1998.

Зейгарник Б.В. Основы патопсихологии. М., 1973.

Зейгарник Б.В. Патопсихология. М., 1987.

Поляков Ю.Ф. Патология познавательной деятельности при шизофрении. М., 1974.

Рубинштейн С.Я. Экспериментальные методики патопсихологии и их опыт применения в клинике. М., 1970.

 

Тесты по теме:

1) Патопсихология – это…

· Область клинической медицины, изучающая проявления, причины и механизмы развития психических болезней, способы их лечения и предупреждения;

· Раздел клинической психологии, изучающий болезненные изменения в психике, закономерности нарушения психической деятельности и свойств личности при психических заболеваниях;

· Отрасль психологии, изучающая мозговую организацию, структуру высших психических функций и поведения человека в целом;

· Направление медицинской психологии, занимающееся изучением влияния психологических факторов на возникновение и течение соматических болезней.

2) Создателем современной классификации психических заболеваний по нозологическому принципу является…

· Э. Блейлер;

· П. Жане;

· В.М. Бехтерев;

· Э. Крепелин;

· Ш. Шарко;

· С.С. Корсаков;

· Б.В. Зейгарник.

3) Расстройства психической деятельности, которые обнаруживаются в нарушении восприятия действительности, изменении типичного для большинства людей поведения и отношения к происходящему называются…

· Неврозами;

· Психозами;

· Психопатиями;

· Акцентуациями.

4) … не поддаются гипнозу и характеризуются низкой степенью внушаемости.

· Истерики;

· Эпилептоиды;

· Аутисты;

· Шизофреники;

· Психастеники.

5) … понимали шизофренические психозы, содержательный компонент бредовых идей, кататонического поведения и ложных восприятий исходя из вытесненных комплексов расщепленного типа.

· Крепелин и Ганнушкин;

· Блейлер и Юнг;

· Бехтерев и Корсаков;

· Все перечисленные;

· Никто из перечисленных.

6) С точки зрения патопсихологии причинами психотических состояний и поведенческих проявлений являются физические и физиологические факторы, в то время как глубинная психология прослеживает причины …

· В травматических обстоятельствах жизни пациента в настоящий период;

· В событиях жизни пациента, связанных с детством;

· В психических реакциях, приобретенных исходя из опыта человека в нетипичных, форс-мажорных обстоятельствах;

· Все перечисленные аспекты верны.

 

Тема 3. Общая психопатология

 

Работа Карла Ясперса «Общая психопатология» была защищена ее автором, будущим знаменитым философом, в 1913 году в качестве докторской диссертации и тогда же вышла в свет в виде отдельной книги. От феноменологии отдельных психических болезней автор восходит к более широким философским обобщениям, касающимся человека в целом в его экзистенциальной связи с другими людьми.

Автор подчеркивает, что в психопатологии существует целый ряд подходов, множество одинаково правомерных, но никак не соприкасающихся друг с другом путей. Задача Ясперса заключалась в том, чтобы освоить исследовательский материал, свести его в целостную картину и представить в наглядной форме. Весь комплекс знаний о больной человеческой душе сведен в иерархию.

 

Некоторые фундаментальные понятия

Если бы нам были известны, с одной стороны, те элементы, из которых складывается психика человека, а с другой стороны, действующие в ней силы, мы могли бы начать с обобщающего взгляда на психическую субстанцию и лишь после этого заняться уточнением деталей. Но нам не дано воспользоваться подобным предварительным эскизом, поскольку с нашей точки зрения психическая субстанция (душа) есть бесконечно объемлющее, которое нельзя охватить в целом, а можно лишь изучать, проникая в него с помощью различных методов. У нас нет основополагающей системы понятий, с помощью которой мы могли бы определить человека как такового. Нет и теории, которая могла бы исчерпывающе описать человеческое бытие как некую объективную реальность. Поэтому мы должны быть готовы к восприятию любых эмпирических возможностей. Нам ни при каких обстоятельствах нельзя сводить «человеческое» к чему-то единому. Мы не располагаем планом целого. Вместо этого нам предстоит последовательно обсудить ряд отдельных аспектов, в которых находят проявление реалии психического мира.

Первый аспект – это человек. Какое значение с точки зрения заболевания имеет то обстоятельство, что человек – не животное?

Второй аспект – душа. Каким образом душа может быть объективирована? Иначе говоря, как она может быть представлена в качестве предметной реальности?

Третий аспект: душа есть сознание. Что такое «сознание» и «бессознательное»?

 

Человек и животное

В соматическом смысле, то есть с точки зрения анатомии, физиологии, фармакологии, патологической анатомии и терапии, человек для врача не отличается от животного. В психопатологии же проблема «человеческого», можно сказать, присутствует всегда: ведь любая психическая болезнь вовлекает в процесс своего развития как дух, так и душу человека.

Очень сомнительно, чтобы животные были подвержены душевным заболеваниям. Конечно, у животных также есть заболевания центральной и периферической нервной системы. Кроме того, существуют такие явления, как лошадиный норов, «гипноз» у животных (не имеющий ничего общего с гипнозом у людей), панические реакции. У животных также могут развиваться «симптоматические психозы», вызванные органическими поражениями мозга. У них случаются чувствительные, двигательные нарушения (например, бег по кругу), а также изменения нрава – беспричинная агрессивность, апатия и т п.

Ф. Блюм отметил приступы своего рода «безумия», во время которых кошка принимается сломя голову носиться по своей клетке, пытается вскочить на гладкую стену, нападает на другую, вполне миролюбивую кошку и кусает ее и, наконец, падает без сил. Тот же автор отмечал у собак и кошек необычные и неудобные позы, внезапные порывистые движения или изменения походки, совершенно не свойственные животным в нормальном состоянии – например, движение, напоминающие гарцевание лошадей на параде. Часто они опускают голову и держат ее низко, как бы бодаясь. Они могут раскачиваться, чуть ли не падая, или пытаться ползти задом наперед, словно не чувствуя, что упираются в стену. Галлюцинирующая собака принюхивается к окружающему и бессмысленно без всякой видимой причины концентрирует взгляд на случайных предметах. Она царапает когтями оловянный пол клетки, пытается рыть мордой пустой угол. Время от времени она лает, при этом не обращая внимания на окружающее. Кошки бывают, похоже, охвачены какими-то видениями: они «вцепляются» в пустоту, после чего медленно отводят лапы назад.

«Функциональные» психозы в собственном смысле слова у животных не описаны (наличие истерии у них далеко не доказано). Шизофрения и циркулярное расстройство встречается у людей всех рас, но у животных их не бывает никогда. Люксенбургер совершенно справедливо критикует антропоморфизм, стремящийся придать поведению животных человеческую мотивацию. В этом отношении между соматической медициной и психопатологией существует ярко выраженная противоположность. Стремясь выявить исконно человеческое начало в психическом заболевании, мы должны рассматривать позднее как феномен, присущий только человеку. В той мере в какой человек выявляет свою специфически человеческую природу, он не может быть сопоставлен с животными.

Человек уникален. Он привнес в мир некий элемент, чуждый животному миру. Но в чем заключается этот элемент, все еще не вполне ясно. С соматической точки зрения человек – это один из видов животных. И тем не менее даже его тело уникально – причем не только благодаря способности к прямохождению и некоторым другим свойствам, но и благодаря особой конституции, отличающей человека от всех остальных животных и предоставляющей ему больше возможностей за счет менее развитой специализации.

Кроме того, человек отличается от животных способностью использовать тело в экспрессивных целях. Психологически он совершенно оторван от царства животных. Животные, в отличие от человека, не смеются и не плачут, а сообразительность обезьян – это не разум и мышление в истинном смысле слова, а всего лишь высокоразвитое внимание, которое у человека служит лишь предварительным условием способности мыслить, но далеко не идентично мышлению как таковому. С незапамятных времен неотъемлемыми качествами человека считалась свобода, рефлексия, дух.

Участь животных всецело обусловлено законами природы. Человек также зависит от законов природы, но вдобавок у него есть предназначение, реализация которого всецело зависит от него самого.

В то же самое время мы нигде не встречаем человека как полностью духовное существо. Природные потребности оказывают свое воздействие даже на самые глубинные потребности его духа. В старину воображение человека породило ангелов – воплощение чистой духовности. Но человек как таковой не есть ни животное, ни ангел. В нем есть свойства как того, так и другого, но он не может быть ни тем, ни другим.

В какой мере уникальность человека определяет природу его болезни? Если говорить о болезнях тела, то наше сходство с животными настолько велико, что опыты над последними позволяют познать жизненно важные соматические функции человека – пусть даже применение результатов этих опытов представляет значительные трудности. Но понятие душевной болезни человека относится к совершенно иному измерению. Причиной болезни могут быть такие качества человеческого, как неполнота, открытость, свобода и бесконечное разнообразие возможностей. В противоположность животным человек не наделен врожденной, совершенной способностью к адаптации. Ему приходится самому искать путь в жизни. Человек не есть готовая форма, он формирует себя сам. В той мере, в какой он все-таки представляет собой готовую форму, он близок животным.

В психопатологии предметом научного исследования становится человек как таковой. Соответственно, наблюдения над животными в данной области бесполезны. Не все в душевной болезни может быть объяснено с привлечением одних только естественнонаучных категорий. Человек как создатель духовных ценностей, как существо верующее и нравственное пребывает за пределами того, что доступно эмпирическому наблюдению.

И все же психология и психопатология животных – в той мере, в какой о них вообще можно говорить, - представляют для нас определенный интерес. Во-первых, они позволяют нам познать некоторые фундаментальные жизненные проявления, которые не чужды и людям, но которые могут быть более объективно оценены с учетом этого обширного материала – как например, привычки, способность к обучению, условные рефлексы, автоматизмы, поиск решения методом проб и ошибок, а также отдельные виды разумного поведения. Во-вторых, изучение особенностей жизни животных убеждает нас в том, что предков человека среди зоологических форм нет. Как животные, так и человек представляют особой ветви единого великого древа жизни. Контраст между человеком и животными помогает нам понять действительную основу человеческого бытия.

 

Объективные проявления психической жизни

Мы можем понять и исследовать только то, что воспринимается нами как объект. Душа как таковая не есть объект. Она объективируется благодаря тем своим проявлениям, которые делают ее доступной внешнему восприятию – то есть благодаря сопутствующим соматическим явлениям, осмысленным жестам, поведению, поступкам. Далее, она проявляет себя посредством речевой коммуникации. Она высказывается в словах и творит вещи. Все эти доступные восприятию явления суть результаты функционирования психической субстанции. На их основании мы если и не воспринимаем психическую субстанцию непосредственно, то по меньшей мере делаем вывод о ее существовании. Но психическая субстанция или душа как таковая в итоге не становится объектом. Наш опыт осознанных переживаний убеждает нас в том, что душа существует. Исходя из объективных наблюдений над сходными проявлениями психической жизни у других или из сообщений этих людей, мы представляем себе, что эти переживания могут быть аналогичными нашим. Но эти объективированные переживания также суть всего лишь внешние проявления. Мы можем сколько угодно пытаться объективировать душу посредством символов или аналогий. Но она все равно останется не объективируемым до конца обрамлением бытия (в философской традиции это принято обозначать термином объемлющее, внутри которого пребывают все отдельные объективные факты).

Следует еще раз подчеркнуть, что психическая субстанция или душа не есть вещь. Говорить о «душе» как об объекте – значит вводить в заблуждение. Во-первых, душа означает сознание, но в той же мере (а с некоторых точек зрения – прежде всего) она означает бессознательное. Во-вторых, душа должна рассматриваться не как объект, с устойчивыми свойствами, а как «бытие в собственном мире», как целое, охватывающее внутренний мир и окружающий мир. В-третьих, душа – это становление, развертывание, различение. В ней нет ничего окончательного и завершенного.

 

Сознание и бессознательное

Термин «сознание» имеет троякое значение. Во-первых, он подразумевает осознание (интериоризацию) собственных переживаний – в противоположность потере сознания и всему тому, что пребывает за пределами сознания. Во-вторых, он подразумевает осознание объекта, знание о чем-то предметном и внешнем – в противоположность неосознанным субъективным переживаниям, в рамках которых Я и объект пребывают во все еще не дифференцированном состоянии. В- третьих, он подразумевает самосознание, осознание личностью собственного Я – в противоположность бессознательному, в рамках которого субъект и объект переживаются как отдельные сущности, но личность не осознает различия между ними сколько- нибудь отчетливо.

Без сознания – понимая под сознанием любую форму внутреннего переживания, в том числе и такую, когда Я и объект не дифференцируются или когда переживание ограничивается всего лишь неосознанным чувством, не направленным на какой-либо определенный объект, - психическая субстанция не может проявить себя. Где нет сознания в указанном смысле, там и нет психической субстанции.

Но психическая жизнь не может быть полноценно понята только как сознание. Она не может быть понята средствами одного только сознания. Реальный опыт душевных переживаний необходимо дополнить теоретическим фундаментом, выходящим за пределы сознания. Все, имеющее непосредственное отношение к феноменологии и объективной констатации фактов, обусловлено действительным опытом психической жизни и не нуждается в теории. С другой стороны, любая попытка объяснения эмпирических данных предполагает построение теоретических рамок и допущение некоторых механизмов и сил, внешних по отношению к сознанию. Прямые, доступные непосредственному наблюдению данные психического опыта аналогичны пене на поверхности моря. Океанские же глубины недоступны и могут быть изучены лишь непрямым, теоретическим путем. Но проверка теоретических допущений осуществляется на основании вытекающих из них следствий. Их ценность состоит не в их непротиворечивости и самодостаточности, а в том, насколько успешно они объясняют действительный опыт и способствуют повышению «разрешающей способности» наших наблюдений. Для объяснения психической жизни мы должны работать с механизмами, внешними по отношению к сознанию- с происходящими в сфере бессознательного событиями, которые, конечно, сами по себе не могут быть переведены в форму, доступную непосредственному восприятию, а могут лишь мыслиться в форме психических или физических духовных символов или аналогий.

Само существование событий бессознательной психической жизни часто подвергалось сомнению. В этой связи мы должны различать события, в действительности пережитые личностью, но оставшиеся незамеченными, и события, происходившие за пределами сознания, и, значит, непережитые. Первые могут быть замечены при определенных условиях и таким образом доказать свою реальность. Вторые же никогда не могут быть замечены по определению.

Перед психологией и психопатологией стоит важная задача: высветить оставшиеся незамеченными события психической жизни и тем самым сделать их доступными сознанию (или что то же самое познанию). Стремление к истине и саморазвитию предполагает приведение в действие бессознательных глубин личности. Именно таков один из магистральных путей психотерапии.

События, происходящие за пределами сознания, могут быть замечены лишь в тех случаях, когда они являются восприятию как события соматической сферы. Но эти же события могут трактоваться как причины и следствия того, что происходит в сознании. Соответственно, с их помощью можно объяснить феноменологию сознательной психической жизни. Из сказанного ясно, что они представляют собой чисто теоретические конструкции и, следовательно, не вполне бесспорны и надежны. Впрочем, не имея возможности точно установить меру их соответствия действительности, мы, по существу, и не нуждаемся в этом. Внесознательное проявляет себя во множестве разнообразных форм – таких, как приобретенные диспозиции памяти, привычки, умственные способности, темперамент. Человек нередко сознает, что он оказался лицом к лицу с неким переживанием, исходящим из бессознательных глубин его существа и даже способным оказать на него подавляющее значение. Попытаемся разъяснить многообразие значений, приписываемых термину бессознательное.

 

1. Бессознательное мыслится как производное от сознания. Как таковое оно может быть идентифицировано с:

А. Автоматическим поведением (то есть деятельностью, которая некогда осознавалась, а теперь осуществляется автоматически и, значит, неосознанно. Речь идет о ходьбе, письме, езде на велосипеде и т.п.)

Б. Забытым навыком, все еще не утратившим своей действенности (имеются в виду так называемые комплексы, остаточные аффекты, обусловленные прежним опытом)

В. Воспоминаниями, готовыми «всплыть» на поверхность памяти.

 

2. Бессознательное мыслится в соотношении с недостатком внимания. С этой точки зрения оно есть то, что

- будучи пережито в действительности, проходит незамеченным;

- хотя и выявляется, но не преднамеренно,

- ускользает из памяти, то есть, будучи некогда содержанием сознания, забывается. «Я иду в соседнюю комнату, но зачем?».

- никогда не было объективировано и таким образом не может быть сформулировано в словах.

Г. Бессознательное мыслится как сила, как первоисточник, то есть как:

- творческое, жизненное начало;

- убежище, защита, первопричина и конечная цель. Иначе говоря, все существенное, то есть все наши страстные устремления и озарения, все импульсы и идеи, все виды и формы нашего творческого воображения, все ослепительные и мрачные моменты жизни – приходят к нам из бессознательного, и любое осуществление оказывается бессознательным, в которое мы в конце концов возвращаемся.

Д. Бессознательное мыслится как «бытие», как истинный глубинный смысл бытия, то есть как психическая реальность. Но нельзя упускать из виду, что сознание не может трактоваться как нечто механически и случайно добавленное к психической реальности, ни как нечто такое, к чему сводится вся психическая реальность - укорененная в бессознательном, подвергающаяся его влиянию и сама, в свою очередь, оказывающая на него влияние. Психическую реальность понимали по-разному: как спонтанную игру фундаментальных элементов (Гербарт), проявляющуюся в формах сознательной психической жизни; как ряд уходящих вглубь слоев бессознательного (Конштамм, Фрейд); как личное бессознательное, накапливающееся в течение всей жизни индивида;, как коллективное бессознательное (Юнг) – субстрат универсального опыта человечества, действующий в каждой отдельно взятой личности. Во всех перечисленных случаях бессознательное воспринимается как «самодовлеющая сущность», как «бытие для себя», как действительность, которой мы обязаны своим существованием.

С другой точки зрения, бессознательное мыслится как абсолютное бытие. Эта концепция бессознательного по сути своей метафизична: термин бессознательное – подобно терминам «бытие», «ничто», «становление», «субстанция», «форма» и почти все категории – используются в качестве символа с целью сделать немыслимое и познаваемое хотя бы отчасти доступным мышлению и познанию. Следовательно, «абсолютное бытие» не имеет отношения к психологии.

 

 

Литература:

Ясперс К. Общая психопатология. М., 1997.

Братусь Б.С. Аномалии личности. М., 1988.

Лэнг Р. Расколотое «Я». М., 1995.

Квасенко А.В., Зубарев Ю.Г. Психология больного. Л., 1980.

Карвасарский Б.Д. Медицинская психология. Л., 1982.

 

Тесты по теме:

1) В каком году вышла работа Карла Ясперса «Общая психопатология»?

· В 1913;

· В 1930;

· В 1900;

· В 1950.

2) Какого заболевания, свойственного человеку, не бывает у животных?

· Апатии;

· Шизофрении;

· Беспричинной агрессивности;

· Симптоматического психоза.

3) Какая из характеристик наиболее подходит для описания термина «сознание»?

· Осознание объекта, знание о чем-то предметном и внешнем;

· Осознание личностью собственного Я;

· Осознание (интериоризацию) собственных переживаний;

· Все предложенные варианты верны.

4) Какое представление о бессознательном является ошибочным?

· Бессознательное хотя и выявляется, но не преднамеренно;

· Бессознательное – это то, что будучи пережито в действительности, проходит незамеченным;

· Бессознательное ускользает из памяти, то есть, будучи некогда содержанием сознания, забывается.

· Бессознательное может быть сформулировано в словах.

5) Большую часть психики составляет…

· Сознание;

· Самосознание;

· Бессознательное;

· Сверхсознание.

 

 

Тема 4. Дифференциация психической жизни

Мы тем яснее познаем психическую действительность, чем выше уровень ее развития. Именно высокоразвитое и сложное способствует разъяснению примитивного и простого – но отнюдь не наоборот. Поэтому для наших исследовательских целей лучше всего подходят люди высокой культуры, живущие богатой душевной жизнью. Высокая степень дифференциации встречается редко. А поэтому наше познание направляют именно редкие случаи – не диковинные отклонения от нормы, а классические крайности, достигшие своего полного развития. Исключительные, неординарные случаи особенно значимы для психологии, ибо именно в их свете мы точнее понимаем средние, стандартные случаи. Мера психической дифференциации – фундаментальный фактор, оказывающий постоянное влияние на все явления душевной жизни.

С клинической точки зрения важно уметь распознавать необычное. Чем явление обычнее, тем чаще о нем говорят и на него жалуются. Но высокая частота явления сама по себе не означает, что оно лучше понято или больше соответствует действительности или законам природы. Мы можем задаться вопросом, почему одно явление встречается редко, а другое – часто? Например, почему параноики, признаваемые таковыми по определению Крепелина, столь редки и в то же время столь характерны? Почему классические случаи истерии были столь распространены в эпоху Шарко и столь редки ныне?

Психическая жизнь характеризуется гигантским разнообразием, вплоть до высочайших проявлений гениальности. Для одних гашиш служит источником тупого животного наслаждения, для других возбудителем шумной радости, наконец, для третьих - катализатором богатейших сказочных озарений. Одна и та же болезнь – к примеру, шизофрения – у одних ограничивается всего лишь бредом ревности и преследования, а у других, скажем, у Стриндберга – то же содержание может достичь необыкновенно богатого развития, а изменчивые витальные чувства порождают настоящий поток оригинального поэтического творчества. Симптоматика любого психического расстройства находится в соответствии с тем уровнем душевного развития, которого достиг больной.

Вообще говоря, психические явления (в том числе и аномальные) возможны только при наличии определенной психической дифференциации. Это относится как к степени сложности психического содержания, так и к форме отдельных событий психической жизни. Например, навязчивые идеи и явления деперсонализации появляются только в тех случаях, когда налицо относительно высокий уровень дифференциации; навязчивые идеи, требующие высокого уровня самосознания, не встречаются у детей, но обычны у высокодифференцированных личностей. То же относится к обширной группе субъективных жалоб на заторможенность, которым подвержены легкоранимые, склонные к самоанализу индивиды.

Так или иначе мы можем различать две фундаментальные причины дифференциации. Одна из них обусловлена конституцией (предрасположенностью) личности; другая обусловливается культурной средой.

У имбецилов психоз выказывает относительно бедную симптоматику, расстройства кажутся малочисленными и сравнительно примитивными. Бредовые идеи с трудом поддаются систематизации, а ниже определенного уровня развития умственных способностей некоторые типы бреда (например, идея глубокой вины) вообще не встречаются. Возбуждение всегда выражается в форме громких, монотонно пронзительных криков, тогда как апатия в форме общей тупой вялости.

Культурная среда, в которой человек живет и растет, может лишь активизировать или затормозить проявление предрасположенности. Источником жизни человека служит история, и только благодаря участию в объективном духе индивидуальное развитие приводит человека к обретению самого себя. Глухонемые, которых ничему не учат, так и остаются на уровне идиотов. То, что с внешней, социологической точки зрения кажется постепенно возрастающим, в действительности уже полностью отсутствует в душе. Проявления душевной болезни у высококультурных людей характеризуются большим богатством и разнообразием. Именно поэтому прогресс психопатологии ничего не выигрывает от изучения животных, зато во многом зависит от исследования людей, находящихся на высоких уровнях культурного развития. Врачи частных клиник, благодаря своим высокообразованным пациентам, располагают необычайно ценным исследовательским материалом, тогда как врачам муниципальных больниц слишком хорошо известно, насколько однообразны проявления истерии у так называемых простых людей.

Нашего внимания заслуживают как самые дифференцированные, так и самые недифференцированные явления психической жизни. Анализ высокодифференцированной психической жизни позволяет осветить более низкие уровни развития. Одни ученые полагают, что для естественных наук наиболее подходящим объектом служит усредненное или самое частое явление. Приверженцы другого, не менее одностороннего подхода упорно сосредоточиваются на редких и высокодифференцированных проявлениях психики.

 

Предрассудки

Потребность в предрассудках обусловлена потребностью в обобщенной картине целого или желанием свести многообразие явлений к небольшому количеству по возможности простых и непреложных первичных понятий.

 

Философские предрассудки

Бывали времена, когда главенствующее значение придавалось спекулятивному и дедуктивному мышлению, основанному на принципе понимания и объяснения явлений без привлечения опытных методов проверки. Этот тип мышления ценился выше, чем дотошное изучение частностей. В такие времена философия пыталась создать «сверху» то, что может быть обретено лишь опытным путем, «снизу».

Дедуктивные философские системы обычно находились в неразрывном связи с этическими и прочими оценочными суждениями и высказывали тенденцию к морализаторству и теологическим спекуляциям. Причинами психических заболеваний считались грехи и страсти, а человеческие качества делились на дурные и добрые. Еще в первой половине XIX века Максимилиан Якоби безжалостно критиковал это ложное и неуместное философствование.

Тем не менее в психологии и психопатологии трудно обойтись без оценочных суждений, которые часто являются выражением тех или иных глубинных философских воззрений. От любого психопатолога требуется, чтобы он в своей работе проводил четкое различие между наблюдениями и оценочными суждениями. При этом речь идет не о том, что ему, как человеку, заказано прибегать к оценкам. Напротив, чем больше мы наблюдаем, прежде чем вынести оценку, тем она яснее, глубже, ближе к истине. От психопатолога требуется лишь спокойная, непредвзятая сосредоточенность на фактах психической жизни. Человек как объект исследования требует беспристрастного и заинтересованного подхода, свободного от какой-либо предубежденности. Принцип, согласно которому наблюдение не должно смешиваться с оценочным суждением, очень прост в теории. На практике, однако, он требует от исследователя настолько высокого уровня самокритичности и объективности, что мы еще не скоро сможем признать его самоочевидным.

 

Теоретические предрассудки

Опорой для естественных наук служат всеобъемлющие, хорошо обоснованные теории, благодаря которым все наши частные наблюдения обеспечиваются единообразным фундаментом. В качестве примера можно привести хотя бы атомную и клеточную теории. Ничего подобного мы не находим ни в психологии, ни в психопатологии. Теоретическая основа в этих науках возможно разве что на правах спекулятивной конструкции, выдвинутой тем или иным исследователем. Наши методы ни ведут к открытию каких бы то ни было фундаментальных начал, механизмов или законов, предназначенных для объяснения психической жизни. Они лишь выводят на определенные пути, двигаясь по которым, мы получаем возможность познать некоторые ее аспекты. С нашей точки зрения, психическая жизнь – это бесконечное целое, совершенно не поддающееся систематизации. Ее можно сравнить с морем: независимо от того, плывем ли мы вдоль берега или уходим в открытое море, мы лишь скользим по поверхности.

Пытаясь свести психическую жизнь лишь к некоторыми универсальным началам или всесторонне объяснить ее на основе четко сформулированных законов, мы предаемся совершенно бесплодному занятию. Если наши теории выказывают определенное сходство с построениями в области естественных наук, то это относится главным образом к выдвижению пробных гипотез, пригодных только для ограниченных исследовательских задач, но не применимых к душе в целом.

 

Соматические предрассудки

Многие полагают, что, подобно любым биологическим явлениям, жизнь человеческой души представляет собой соматическое событие. Понять человека можно только при условии, что его природа объясняется в соматических терминах, а любое упоминание души есть некий теоретический паллиатив, не имеющий серьезного значения. Возникает тенденция рассматривать любые психические события как нечто, наделенное по существу соматической природой и, соответственно, либо понятное в терминах науки о соматических явлениях, либо ожидающее скорой и адекватной интерпретации в тех же терминах.

Этот соматический предрассудок возникает вновь и вновь в обличье физиологии, анатомии или некоего суррогата биологии. В начале нашего столетия его выражали примерно так: нет нужды изучать психику как таковую, поскольку она субъективна. Любое научное обсуждение психической жизни – это обсуждение в терминах анатомии, то есть с точки зрения соматических, физических функций. Даже временные, условные анатомические построения могут показаться более предпочтительными, нежели чисто психологические исследования. Все эти анатомические построения (в частности, известные концепции Мейнерта и Вернике) совершенно фантастичны. Их вполне заслуженно называют «мозговой мифологией». В них связываются вещи между собой, в действительности никак не связанные. Например, корковые клетки связываются с функцией памяти, а нервные волокна – с ассоциацией идей. Локализация сенсорных областей в коре головного мозга, или, скажем, локализация афазии в левом полушарии означают лишь, что эти участки должны быть целы, чтобы то или иное событие психической жизни могло иметь место. В сущности это аналогично необходимости иметь неповрежденный глаз, двигательный механизм. Ведь это столь же важные инструменты, обеспечивающие нормальное функционирование живого организма. Что касается неврологических механизмов, то здесь степень нашей информированности несколько выше. Но мы все еще бесконечно далеки от обнаружения точного параллелизма между ними и тем, что происходит в психической жизни. Было бы большой ошибкой полагать, что открытие причин афазии и апраксии само по себе способно вывести нас в сферу психического. На эмпирическом уровне мы не имеем возможности выяснить, действительно ли между психическими и соматическими явлениями существуют отношения параллелизма или взаимодействия. Насколько мы вообще можем судить о психическом и соматическом, эти сферы отделены друг от друга необъятной областью промежуточных феноменов, о которых мы ничего не знаем. На практике мы можем говорить о параллелизме или взаимодействии. Нам это дается просто, ибо всегда существует возможность преобразовать один ряд терминов в другой. Что касается тенденции переводить психологические феномены в соматические (воображаемые или реальные), то здесь уместно вспомнить слова Пьера Пиаже: «Мыслить анатомически там, где речь идет о психиатрии, - это значит не мыслить вообще».

 

Психологические и «интеллектуалистические» предрассудки

Глубокое проникновение в предмет нередко приводит к возникновению «психологического предрассудка». Желание все «понять» порождает утрату критического осознания тех пределов, в которых вообще возможно психологическое понимание. Подобное происходит всякий раз, когда под влиянием ошибочного представления, будто для любого случая может и должна быть обнаружена действенная первопричина в опыте данного субъекта, «психологическое понимание» превращается в «соматическое объяснение».

Люди, не знающие психологии и склонные к соматической интерпретации, особенно предрасположены к тому, чтобы попасть в эту ловушку. Слишком многое в поведении больного приписывается злой воле или притворству. При этом ошибка врача состоит не столько в «психологизировании», сколько в морализаторстве. Некоторые врачи испытывают явную антипатию к лицам, подверженным истерии и глубоко возмущаются, когда им не удается обнаружить хорошо известные физические признаки болезни. В глубине души они считают все это элементарным капризом и лишь в безнадежных случаях передают дело психиатру.

Психическая жизнь богата ситуациями, в которых люди действуют, казалось бы, целенаправленно и исходя из рациональных мотивов. Соответственно, широкое распространение получила тенденция усматривать «осознанную причинность» в любой человеческой деятельности. Но на деле рациональное поведение играет в действиях людей очень незначительную роль. Иррациональные порывы и эмоциональные состояния, как правило, превалируют в тех случаях, когда индивид пытается убедить себя в чисто логической мотивировке собственных действий. Преувеличенное стремление выискивать повсюду рациональные взаимосвязи порождает склонность к умствованию, то есть интеллектуалистический предрассудок, делающий безнадежными попытки достичь истинного и глубокого понимания человеческого поведения.

Переоценка значимости чисто интеллектуальных рассуждений противопоставляемых силам внушения (это проявляется, в частности, в отождествлении иррационального поведения больного с проявлениями шизофрении), приводит к игнорированию всего богатства человеческого опыта и человеческих переживаний.

 

Склонность к ложным аналогиям

Психическая жизнь объективируется благодаря речи, творческим импульсам, различным аспектам поведения, событиям соматической жизни. Но душа сама не может быть предметом наблюдения. Все, на что мы способны – это представлять ее через уподобление и символы. Мы ее переживаем и осуществляем, мы знаем, что она присутствует внутри нас, но мы никогда не наблюдаем ее как таковую. Рассуждая о душе, мы неизбежно переходим на язык образов, оставаясь обычно в рамках трехмерного пространства. В сфере психологической мысли можно найти многочисленные образцы описания души с помощью пространственных символов и аналогий, как то: душа – это поток сознания. Сознание подобно пространству, в пределах которого отдельные психические явления приходят и уходят, словно сценические персонажи. Сознание есть пространство, уходящее бесконечно глубоко в бессознательное. Душа имеет слоистую структуру, поскольку составлена из слоев сознания, переживаний, функций, характера. Душа состоит из элементов в разнообразных сочетаниях. Она приводится в движение некими фундаментальными силами. Она разложима на факторы и компоненты. Она имеет атрибуты, которые можно описать, привлекая для этой цели самые разнообразные аналогии.

Такие пространственные образы имеют для нас неоценимое значение. Мы не можем обойтись без них. Они не приносят вреда до тех пор, пока мы продолжаем пользоваться ими в чисто описательных целях, то есть не попытаемся с их помощью что-либо доказывать. Но любая исходная аналогия может быть принята за теоретически значимое построение и таким образом превращена в предрассудок. Яркие, образные аналогии настолько легко овладевают нашим разумом, что время от времени мы начинаем усматривать в них нечто большее, а именно понятия, имеющие теоретическую ценность и значит способные объяснить сущность вещей. Так происходит в частности в тех случаях, когда душа разбивается на отдельные элементы, подобные атомам или когда события психической жизни рассматриваются как механические движения (механистическая теория души), или когда психические взаимосвязи рассматриваются как ряды сочетаний, аналогичные химическим соединениям («психохимия»). Как бы то ни было речь идет о проявлениях присущей человеку тенденции выдвигать мышление образами и метафорами на первый план и, таким образом, позволять ему функционировать в качестве особого рода предрассудков.

 

Медицинские предрассудки

Предрассудок, связанный с количественными показателями, возник под влиянием точных наук. Согласно этому предрассудку, научным признается только установление количественных взаимосвязей в то время, как исследование качественных изменений рассматривается как область произвольных, субъективных и ненаучных спекуляций. Статистические и экспериментальные методы, основанные на использовании измерений, рас четов и графиков, доказывают свою безусловную полезность для решения некоторых частных задач. Но иногда всерьез утверждается, будто первопричиной навязчивых идей, истерических явлений, бреда и обманов чувств является «интенсивность» образных представлений: представления проецируются вовне только в силу того, что их интенсивность слишком высока.

При таком взгляде на вещи единственным подходящим для исследования оказывается объект, который может быть воспринят органами чувств. Конечно, исследование соматических событий и всякого рода внешних проявлений имеет большую ценность. И все чтобы проникнуть в мир психического, нужно обладать непосредственным и живым ощущением качественно неповторимой души. Сами же события психической жизни доступны только опосредованному восприятию в тех формах, в которых они находят свое выражение. Эта самоочевидная истина может служить объяснением того, почему психопатология, ограничивающая себя одними только чувственно воспринимаемыми моментами, неизбежно выражается в «психологию без души».

Говоря о человеке в целом (или «целостности человека») мы имеем в виду нечто бесконечное и по существу непостижимое. В состав этой целостности входит огромное число отдельных психических функций. Возьмем, к примеру, какую-нибудь яркую частность: дальтонизм, отсутствие музыкального слуха или феноменальную память на числа. Можно сказать, что во всех этих случаях речь идет о своеобразных отклонениях души, способных оказывать свое воздействие на личность в целом в течение всей ее жизни. Аналогично, мы можем рассматривать другие частности или изолированные функции души, то есть как ее органы или инструменты, обеспечивающие личность разнообразными возможностями, связанные же с ними отклонения от нормы (например, отклонения от нормальной функции памяти) мы можем противопоставить отклонениям совершенно иного рода, с самого начала укорененным в личности в целом, а не в какой-то частной области психики. Например, у некоторых больных мозговая травма приводит к тяжелым дефектам памяти, расстройствам речи и параличу, явно разрушительным для личности как таковой.

Но при внимательном рассмотрении и при некоторых благоприятных условиях можно различить первоначальную, еще не тронутую изменениями личность, лишь на время, выведенное из строя или утратившую способность к самовыражению. В потенции она сохраняет свою целостность нетронутой. С другой стороны, нам приходится сталкиваться с больными, чьи «инструменты» ( то есть в данном случае отдельные душевные функции) кажутся достигшими вполне нормального развития, но при этом сами больные как личности выказывают явные (хотя нередко поддающиеся определению) отклонения от нормы. Именно поэтому психиатры старшего поколения называли душевные болезни «заболеваниями личности».

Эта противоположность души в целом и составляющих ее частей полностью соответствует человеческой природе. Но она не является единственным направлением нашего анализа. В процессе психологического исследования приходится сталкиваться с множеством разнообразных элементов и относительных целостностей. Отдельные феноменологические элементы противопоставляются целостности мгновенного состояния сознания, отдельные проявления способностей личности – всему комплексу ее способностей, отдельные симптомы – типичным синдромам. Что касается более многогранных и сложных целостностей, то к их числу относятся конституция, природа болезни (нозология) и целостная история жизни индивида. Но даже эти эмпирические целостности относительны и не тождественны целостности «человеческого». Последняя охватывает все эмпирические (относительные) целостности и проистекает из свободы, трансцендентной по отношению к человеку как объекту эмпирического исследования.

 

Основные факты психической жизни

Мы распределяем интересующиеся нас явления по четырем основным группам: субъективные переживания больных, объективные показатели осуществления способностей, соматическое сопровождение психической жизни и значащие объективные проявления (экспрессивные проявления, поведение и творчество).

Группа 1. Одно из проявлений психической жизни – переживание. Метафорически мы называем его поток сознания, единственным в своем роде нерасчлененным потоком событий, протекающим по-своему у любого из великого множества людей. Что нужно сделать, чтобы его познать? Постепенно события психической жизни кристаллизуются, обретая для нас форму объективных феноменов с относительно устойчивыми признаками. Мы можем говорить о галлюцинациях, аффекте, мысли так, как будто имеем дело с определенным объектом, существующем по меньшей мере в течение краткого промежутка времени. Феноменология изучает субъективные переживания больных, то есть все, что присутствует или происходит в сознании.

Группа 2. Проявления психических способностей – таких, как способность к восприятию, память, работоспособность, интеллект – обеспечивают материал для той области науки, которую мы называем психологией обеспечения способностей.

Группа 3. Соматическое сопровождение события психической жизни обеспечивает материал для той области исследований, которую мы называем соматопсихологией, то есть изучением событий соматической сферы. Предметом наблюдения служат соматические события, не выражающие душевную жизнь и не осмысленные. Они не могут быть поняты с психологической точки зрения. Они лишь находятся в фактической связи с событиями психической жизни или совпадают с ними.

Группа 4. Значащие объективные проявления – это воспринимаемые феномены, имеющие психологически понятный смысл. Они делятся на три типа: телесные проявления и движения, которые мы понимаем непосредственно (их изучает психология экспрессии), осмысленные действия и поведение, которые мы понимаем в контексте личностного мира (их изучает психология душевного мира личности) и осмысленные порождения литературного, художественного и технического творчества.

По ходу изложения мы убедимся:

А) любой факт, будучи однажды описан, сразу же порождает множество вопросов: почему это так? Как это возникло? Для чего это?

Б) внешне идентичные феномены могут иметь различное происхождение, соответственно, уяснение взаимосвязей может пролить свет на факты как таковые и выявить различия, которые на первый взгляд незаметны.

В) Специфика фактов определяется той целостностью, к которой они принадлежат.

 

Литература:

Сидоров П.И., Порняков А.В. Введение в клиническую психологию. Том I-II. М., 2000.

Ясперс К. Общая психопатология. М., 1997.

Попов Ю.В., Вид В.Д. Современная клиническая психиатрия. М., 2000.

Зейгарник Б.В. Патопсихология. М., 1987.

Каплан Г., Сэдок Б. Клиническая психиатрия. М., 1988.

 

Тесты по теме:

1) В каких случаях возникают навязчивые идеи и явления деперсонализации?

· у низкодифференцированных личностей;

· у детей;

· у легкоранимых и склонных к самоанализу индивидов;

· при высоком уровне дифференциации.

2) Чем обусловлена фундаментальная причина дифференциации?

· культурной средой;

· предрасположенностью личности (конституцией);

· оба варианта верны;

· оба варианта неверны.

3) Чем объясняется потребность в предрассудках?

· потребностью в объяснении психической жизни человека;

· желанием свести многообразие явлений к небольшому количеству по возможности простых и непреложных первичных понятий;

· глубинной потребностью человека в иллюзии;

· некритичностью мышления человека.

4) Какое из понятий не является ошибкой врачебной, а также психотерапевтической деятельности?

· расспрос о нюансах личной жизни пациентов;

· «психологизирование»;

· обвинения больного в притворстве;

· морализаторство.

6) Под влиянием чего возник связанный с количественными показателями предрассудок?

· экспериментальных исследований;

· теории относительности Эйнштейна;

· точных наук;

· все ответы верны.

 

 

Тема 5. Нарушения сознания

 

Нарушения сознания относятся к наименее разработанным вопросам. Несмотря на то, что во всех учебниках психиатрии описаны разнообразные формы нарушенного сознания, определение этого понятия наталкивается на трудности. Происходит это потому, что понятие сознания в психиатрии не опирается на философскую и психологическую трактовку.

Сознание может рассматриваться в разных аспектах. В философии оно имеет широкое значение, употребляясь в плане противопоставления идеального материальному (как вторичное первичному), с точки зрения происхождения (свойство высокоорганизованной материи), с точки зрения отражения (как отражающее объективный мир).

В более узком значении сознание — это человеческое отражение бытия, отражение в социально выработанных фор­мах идеального. Возникновение человеческого сознания мар­ксизм связывает с возникновением труда в процессе превра­щения обезьяны в человека. Воздействие на природу в ходе коллективной трудовой деятельности породило осознание свойств и закономерных связей явлений, которое закрепля­лось в языке, формирующемся в процессе общения. В труде и реальном общении возникло самосознание — осознание соб­ственного отношения к окружающей природной и социаль­ной среде, понимание своего места в системе общественных отношений.

Сознание рассматривается как высшая, связанная с речью функция мозга, отражающая в обобщенном виде реальную действительность и целенаправленно регулирующая деятель­ность человека.

Большое внимание проблеме сознания в психологии уде­лял С.Л. Рубинштейн (Рубинштейн С.Л., 1946; 1958; 1959). Го­воря, что сознание это процесс «осознания субъектом объек­тивного бытия реальности», он делал акцент на том, что со­знание есть знание того, как объект противостоит познающе­му субъекту (Рубинштейн С.Л., 1959). Особенно большое внимание проблеме связи сознания с деятельностью уделяется в трудах А.Н. Леонтьева. Он прямо указывает, что созна­ние можно понять «как субъективный продукт, как преобра­зованную форму проявления тех общественных по своей при­роде отношений, которые осуществляются деятельностью че­ловека в предметном мире... В продукте запечатлевается не образ, а именно деятельность — то предметное содержание, которое она объективно несет в себе» (Леонтьев А.Н., 1972).

Сознание включает в себя не только знание об окружаю­щем мире, но и знание о себе — о своих индивидуальных и личностных свойствах (последнее предполагает осознание себя в системе общественных отношений). В отличие от тра­диционного употребления понятия «самосознание» А.Н. Ле­онтьев предлагает применять этот термин в смысле осознания своих личностных качеств. Самосознание, сознание своего «Я», есть осознание в системе общественных отношений «и не представляет собой ничего другого» (Леонтьев А.Н., 1975).

Понятие сознания в психиатрии не совпадает с его фило­софским и психологическим содержанием. Оно является ско­рее «рабочим». Ведущий современный психиатр А.В. Снежневский говорит, что «если подходить к сознанию в философ­ском смысле, то мы естественно должны сказать, что при вся­ком психическом заболевании высшая форма отражения мира в нашем мозге нарушается (Снежневский А.В., 1970). Поэтому клиницисты пользуются условным термином нарушения сознания, имея в виду особые формы его рас­стройства.

С данным положением соглашается и С.Л. Рубинштейн, говоря о целесообразности «разведения» психического нару­шения и нарушения сознания, как обладающих специфичес­кими признаками (Рубинштейн С.Л., 1959).

Это понятие сознания, которое А.В. Снежневский опреде­ляет как «условное», базируется на взглядах немецкого психи­атра К. Ясперса, рассматривающего сознание как фон, на ко­тором происходит смена различных психических феноменов. Соответственно, при душевных заболеваниях сознание может нарушаться независимо от других форм психической деятель­ности, и наоборот. Так, в историях болезни можно встретить выражения, что у больного имеет место бред при ясном созна­нии, нарушено мышление на фоне ясного сознания и т.п. Ме­тафорические признаки «ясности» и «помрачения» сознания, введенные К. Ясперсом (Jaspers К., 1929), стали определяющими для характеристики сознания в учебниках психиатрии до настоящего времени. Вслед за К. Ясперсом в качестве кри­териев помраченного сознания берутся:

§ дезориентировка во времени, месте, ситуации:

§ отсутствие отчетливого восприятия окружающего;

§ разные степени бессвязности мышления;

§ затруднение воспоминаний происходящих событий и субъективных болезненных явлений.

Для определения состояния помраченного сознания ре­шающее значение имеет установление совокупности всех вы­шеперечисленных признаков. Наличие одного или несколь­ких признаков не может свидетельствовать о помрачении со­знания (Гиляровский В.А., 1954; Снежневский А.В., 1970).

 

Оглушенное состояние сознания

Одним из наиболее рас­пространенных синдромов нарушения сознания является синдром оглушенности, который чаще всего встречается при острых нарушениях ЦНС, при инфекционных заболеваниях, отравлениях, черепно-мозговых травмах.

Оглушенное состояние сознания характеризуется резким повышением порога для всех внешних раздражителей, затруд­нением образования ассоциаций. Больные отвечают на воп­росы как бы «спросонок», сложное содержание вопроса не ос­мысливается. Отмечается замедленность в движениях, молча­ливость, безучастие к окружающему. Выражение лица у боль­ных безразличное. Очень легко наступает дремота. Ориенти­ровка в окружающем неполная или отсутствует. Состояние ог­лушения сознания длится от минут до нескольких часов.

 

Делириозное помрачение сознания

Это состояние резко от­личается от оглушенного. Ориентировка в окружающем при нем тоже нарушена, однако она заключается не в ослаблении, а в наплывах ярких представлений, непрерывно возникающих обрывков воспоминаний. Возникает не просто дезориенти­ровка, а ложная ориентировка во времени и пространстве.

На фоне делириозного состояния сознания возникают иногда преходящие, иногда более стойкие иллюзии и галлю­цинации, бредовые идеи. В отличие от больных, находящихся в оглушенном состоянии сознания, больные в делирии говор­ливы. При нарастании делирия обманы чувств становятся сценоподобными: мимика напоминает зрителя, следящего за сценой. Выражение становится то тревожным, то радостным, мимика выражает то страх, то любопытство. Нередко в состо­янии делирия больные становятся возбужденными. Как правило, ночью делириозное состояние усиливается. Делириозное состояние наблюдается в основном у больных с органи­ческими поражениями головного мозга после травм, инфек­ций.

 

Онейроидное (сновидное) состояние сознания

Впервые опи­сано Майер Гроссом, характеризуется причудливой смесью отражения реального мира и обильно всплывающих в созна­нии ярких чувственных представлений фантастического ха­рактера. Больные совершают межпланетные путешествия, оказываются среди «жителей Марса». Нередко встречается фантастика с характером громадности: больные присутствуют «при гибели города», видят, «как рушатся здания», «провали­вается метро», «раскалывается земной шар», «распадается и носится кусками в космическом пространстве» (Снежневский В.А., 1970).

Иногда больной может остановить фантазирование, но незаметно для него в сознании вновь начинают возникать та­кого рода фантазии, в которых всплывает, по-новому форми­руясь, весь прежний опыт, все, что он читал, слышал, видел.

Одновременно больной может утверждать, что он нахо­дится в психиатрической клинике, что с ним разговаривает врач. Обнаруживается сосуществование реального и фанта­стического. К. Ясперс, описывая подобное состояние созна­ния, говорил о том, что отдельные события реальной ситуа­ции заслоняются фантастическими фрагментами, что онейро­идное сознание характеризуется глубоким расстройством са­мосознания. Больные оказываются не только дезориентированы, но у них отмечается фантастическая интерпретация ок­ружающего.

Если при делирии происходит воспроизведение некото­рых элементов, отдельных фрагментов реальных событий, то при онейроиде больные ничего не помнят из того, что проис­ходило в реальной ситуации, они вспоминают иногда лишь содержание своих грез.

 

Сумеречное состояние сознания

Этот синдром характеризуется внезапным наступлением, непродолжительностью и столь же внезапным прекращением, вследствие чего его назы­вают транзисторным, т.е. преходящим.

Приступ сумеречного состояния сознания кончается кри­тически, нередко с последующим глубоким сном. Характер­ной чертой сумеречного состояния сознания является после­дующая амнезия. Воспоминания о периоде помрачения сознания полностью отсутствуют. Во время сумеречного состоя­ния больные сохраняют возможность выполнения привычных автоматических действий. Например, если в поле зрения такого больного попадает нож, больной начинает совершать привычное с ним действие — резать, независимо от того, на­ходится ли перед ним хлеб, бумага или человеческая рука. Не­редко при сумеречном состоянии сознания имеют место бре­довые идеи, галлюцинации. Под влиянием бреда и напряжен­ного аффекта больные могут совершать опасные поступки.

Сумеречное состояние сознания, протекающее без бреда, галлюцинации и изменения эмоции, носит название «амбулаторного автоматизма» (непроизвольное блуждание). Страдаю­щие этим расстройством больные, выйдя из дому с определен­ной целью, вдруг неожиданно и непонятным для себя образом оказываются в другом конце города. Во время этого бессозна­тельного путешествия они механически переходят улицы, едут в транспорте и производят впечатление погруженных в свои мысли людей.

Сумеречное состояние сознания длится иногда чрезвы­чайно короткое время и носит название absence (отсутствие — франц.).

 

Псевдодеменция

Разновидностью сумеречного состояния сознания является псевдодеменция. Она может возникнуть при тяжелых деструктивных изменениях в центральной нервной системе и при реактивных состояниях и характеризуется остро наступающими расстройствами суждения, интеллектуально-мнестическими расстройствами. Больные забывают названия предметов, дезориентированы, с трудом восприни­мают внешние раздражители. Образование новых связей за­труднено, временами можно отметить иллюзорные обманы восприятия, нестойкие галлюцинации с двигательным беспо­койством.

Больные апатичны, благодушны, эмоциональные прояв­ления скудны, недифференцированны. Поведение нередко напоминает нарочито детское. Так, грамотный больной при вопросе, сколько у него пальцев на ногах, снимает носки, что­бы сосчитать их.

Мы остановились лишь на некоторых формах нарушения сознания. В действительности же их проявления в клинике значительно разнообразнее, но нам важно было познакомить читателя с теми понятиями, в которых нарушения сознания интерпретируются и описываются в клинике.

Наряду с различными формами нарушения сознания как отражения окружающей действительности в клинике встреча­ется своеобразная форма нарушения самопознавания — де­персонализация.

 

Деперсонализация

Характеризуется чувством отчуждения собственных мыслей, аффектов, действий, своего «Я», кото­рые воспринимаются как бы со стороны. Частым проявлени­ем деперсонализации является нарушение «схемы тела» — на­рушение отражения в нашем сознании основных качеств и способов функционирования собственного тела, его отдель­ных частей и органов. Подобные нарушения могут возникнуть при разных заболеваниях — при эпилепсии, шизофрении, после черепно-мозговых травм и др.

Самый общий ответ на вопрос о природе данного явления мы находим у И.М. Сеченова (Сеченов И.М., 1952), подчер­кивающего роль мышечных ощущений в осуществлении дви­жений тела и актов восприятия, указавшего на существование «темных», нерасчлененных чувствований, исходящих из внут­ренних органов, которые создают «чувственную подкладку» нашего «Я» и служат основой самоощущения.

«Темные» интерорецептивные ощущения в силу своего постоянства и однообразия, а также индукционного торможе­ния в связи с направленностью активности субъекта вовне обычно не осознаются, но являются необходимым фоном для нормального протекания всей психической деятельности. На основе этих ощущений ребенок в процессе развития научается выделять себя из окружающего мира.

В норме человеку не требуется доказательств принадлеж­ности собственной персоне своего тела и психических пере­живаний. В некоторых патологических случаях эта чувствен­ная «подкладка» самоощущения нарушается, и как непосред­ственное знание может явиться чувство отчуждения, навязанности, внушенности собственных мыслей, чувств, действий.

Современный исследователь проблемы деперсонализации А.А. Меграбян (Меграбян А.А., 1959), показывая несостоя­тельность объяснения данного психопатологического явления с позиций ассоцианизма, феноменологического направления антропологической психологии, психоанализа, связывает его с расстройством особых «гностических чувств» — системных автоматизированных чувствований, слитых в нормальном со­стоянии с отражательным компонентом психических образов.

Гностические чувства, по А.А. Меграбяну (Меграбян А.А., 1967; 130), обнаруживают следующие свойства: 1) обобщают предшествующие знания о предмете и слове в конкретно-чув­ственной форме; 2) обеспечивают чувствование принадлеж­ности психических процессов нашему «Я»; 3) включают в себя эмоциональный тон той или иной окраски и интенсивности.

Роль гностических чувств в познании и самопознании ста­новится особенно ощутимой в случаях патологии, порождаю­щей явления психического отчуждения (Меграбян А.А., 1959).

Нарушение гностических чувств может привести не толь­ко к расстройству самопознания, но и к личностным измене­ниям. Это убедительно показано в диссертации В.И. Белозерцевой (Белозерцева В.И., 1973). На материале работ школы В.М. Бехтерева автор выявила, как измененное самоощуще­ние в ходе отражательной деятельности больного мозга по­рождает новую для субъекта деятельность — деятельность са­мовосприятия. Эта деятельность в связи с постоянством не­обычных чувствований и их особой значимости для человека становится смыслообразующей, ведущей в иерархии других видов деятельности. Больные забрасывают свои прежние дела и ни о чем не могут думать, кроме собственных необычных со­стояний и их предполагаемых причин.

Многие истории болезни, приводимые в работах В.М. Бехтерева и его сотрудников, иллюстрируют, как стремление осмыслить результаты искаженного самовосприятия приво­дит больных к бредовой интерпретации своего состояния. В поисках воздействующих на них «врагов» больные наблюда­ют за поведением окружающих, анализируют взаимоотноше­ния с ними, совершают реальные действия с целью «освобож­дения» от предполагаемого гипнотического воздействия и вновь анализируют свое состояние и поведение «врагов».

В ходе этой деятельности и реальных взаимоотношений с людьми бред воздействия на психическую сферу обрастает но­выми и новыми подробностями, искажая восприятие окружа­ющего и оказывая влияние на поведение и образ жизни боль­ных, перестраивая систему их взаимоотношений с людьми, изменяя их личность.

В.И. Белозерцева заключает, что если у здорового человека самоощущение не имеет отношения к его личностной харак­теристике и осознанию себя в системе общественных отноше­ний, то у больного оно может выдвинуть на передний план де­ятельность, до того не существовавшую или выступавшую лишь в качестве отдельных действий в системе других деятельностей, — деятельность самовосприятия. Независимо от лич­ности, хотел бы того человек или нет, она становится смысло­образующей. Происходит сдвиг главного мотива на цель, на­рушается характерная для здорового субъекта «отвязанность» иерархии деятельностей от состояния организма. Биологичес­кое в случае патологии начинает играть иную роль, нежели в жизнедеятельности здорового человека.

Это, конечно, не означает, что сама болезнь как биологи­ческий фактор детерминирует перестройку иерархии мотивов и деятельности личности. Мотив к деятельности самовоспри­ятия порождается осознанием необычности, измененное ощущений собственных психических переживаний, актив­ным отношением к ним. Следовательно, болезнь действует разрушающе на личность не непосредственно, а опосредован­ но, через деятельность, усвоенную в ходе социального разви­тия человека.

Следовательно, патологическое изменение личности, ее самосознания осуществляется, как и нормальное развитие, в онтогенезе, в практической деятельности субъекта, в пере­стройке его реальных взаимоотношений — в данном случае под влиянием развивавшейся в ходе самовосприятия бредо­вой интерпретации своего состояния, затрагивающей место человека среди других людей.

 

Литература:

Психиатрия // Под ред. Р. Шейдера. М., 1998

Зейгарник Б.В. Патопсихология. М., 1987.

Зейгарник Б.В. Патология мышления. М., 1962.

Лэнг Р. Расколотое «Я». М., 1995.

Карвасарский Б.Д. Медицинская психология. Л., 1982.

 

Тесты по теме:

1) Высшая, связанная с речью функция мозга, отражающая в обобщенном виде реальную действительность и целенаправленно регулирующая деятельность человека, называется…

· Памятью;

· Мышлением;

· Сознанием;

· Пониманием;

· Подсознанием;

· Произвольным вниманием.

2) Отечественный психолог … определил сознание «как субъективный продукт, как преобразованную форму проявления тех общественных по своей природе отношений, которые осуществляются деятельностью человека в предметном мире…».

· С.Л. Рубинштейн;

· А.Р. Лурия;

· Л.С. Выготский;

· А.Н. Леонтьев.

3) Исключите из предложенных критериев помраченного сознания неверные:

· отсутствие отчетливого восприятия окружающей действительности;

· постоянные галлюцинаторные состояния;

· потеря ориентации во времени, месте и ситуации;

· затруднения воспоминаний, происходящих событий и субъективных болезненных явлений;

· стабильное погружение в сон и резкие эмоциональные всплески;

· разные степени бессвязности мышления.

4) Разновидностью сумеречного состояния сознания является…

· деперсонализация;

· псевдодеменция;

· дереализация;

· нарушение «схемы тела».

5) А.А. Меграбян связывал проблемы деперсонализации с расстройством…

· системных автоматизированных чувствований, слитых в нормальном состоянии с отражательным компонентом психических образов;

· «гностических чувств»;

· среди перечисленных нет правильного ответа;

· оба перечисленных определения верны.

 

 

---

Дата добавления: 2021-03-18; просмотров: 105; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!