Новый взгляд на человеческое сознание
Кризис менеджмента
Расплодившиеся по все миру школы бизнеса и могучий поток публикаций по проблемам менеджмента не могут заслонить того факта, что «наука менеджмента» находится в глубоком кризисе. Все чаще сменяют друг друга «идеальные» концепции корпоративного управления и стратегии, все назойливее становится реклама «лучших» приемов ведения бизнеса. Но и то, и другое лишь усиливает ощущение надвигающегося тупика.
Что же случилось?
А случилось то, что в условиях «информационной революции» и насыщенности рынка организационные нормативы деловой деятельности потеряли свое значение. Главным, а часто и необходимым, условием выживания в бизнесе становятся высокое качество продукции и услуг, технические инновации, атмосфера гармонии и творческого поиска в коллективе, способность гибко реагировать на изменения деловой конъюнктуры. От менеджера теперь в первую очередь требуются творческая жилка, способность к быстрым и оригинальным решениям и даже более того – умение устранять проблемы прежде, чем они себя проявят. Воспитанный в уважении к незыблемым законам жизни корпорации, он теперь должен научиться ценить… беспорядок.
«Секрет конкурентоспособности не в том, чтобы гибко реагировать на хаос, а в том, чтобы создавать хаос, — говорит один из ведущих предпринимателей Силиконовой долины Э.Мак Кракеню. – Бессмыслица – не последнее дело в творческой обстановке. Атмосфера веселья и бессмыслицы способна избавить от страха перед переменами».
|
|
|
Простая логика говорит нам: если существует всего один лучший и всеобщий образец управления (так, что задача менеджеров заключается только в том, чтобы добросовестно его скопировать и претворить в жизнь), тогда все компании станут действовать одинаково и в результате, как ни странно, утратят свои конкурентные преимущества. Единственным способом выживания для них будет снижение издержек производства и продажной цены, но этот путь, очевидно, ведет в никуда.
В нынешнем информационном обществе для успеха в бизнесе очень важны наличие популярного фирменного бренда и внушающая доверие легенда товара, которые создают общественное лицо фирмы. Важность обладания компанией собственным стилем, легко узнаваемым своей идентичностью, объясняется еще и тем, что в условиях общедоступности информации любые технические новшества могут быть без труда переняты конкурентами. Так что «идентичность» во всех ее проявлениях оказывается чуть ли не единственной неотчуждаемой собственностью предпринимателя. Существуют, наконец, и гуманитарные причины, побуждающие отречься от «научного» менеджмента тейлористского толка: этот последний превращает человека, по сути, в придаток машины – технической или бюрократической. Но труд сам по себе не унижает человека и даже может доставить ему великую радость. Бог проклял человека не трудом, а производительностью труда.
|
|
|
Сегодня вырисовываются три пути преодоления нынешнего кризиса менеджмента.
Первый предлагает отказаться от всяких нормативов и рассматривать управление как практику и процесс, где реальны единичные события, актуальные ситуации, вписанные в контекст самоорганизующихся сложных систем. Все происходящее в таком случае предстает как серии событий, которые указывают на неопознаваемую реальность, то есть хаос. При таком подходе акцент ставится на неформальные аспекты организации и символическую природу человеческого общения, что дает простор свободе творчества.
С точки зрения теории сложных систем оптимальным состоянием организации считается «край хаоса», когда наличие устойчивого единства сочетается с нестабильностью и непредсказуемостью его проявлений. Нестабильность, впрочем, должна быть ограниченной и не превосходить ту границу «творческого кипения», за которой начинается распад системы.
|
|
|
Второй путь связан с осмыслением и использованием того, что можно назвать информационным ресурсом организации. В его основе лежит представление об организации как среде порождения, артикуляции и накопления знания. Подобный подход к менеджменту находится даже в более тесной связи с идеей управления «на краю хаоса», чем кажется на первый взгляд. Ибо творчество требует широких познаний и развитой интуиции, каковые могут быть приобретены лишь в процессе многостороннего, длительного и притом неформального, подлинно свободного общения в коллективе.
Хаос и созидание знания предполагают сходную концепцию руководства: последнее не просто воплощается в личности руководителя, оно может перемещаться от одного члена коллектива к другому в зависимости от меняющихся обстоятельств. Процесс «хаотического» созидания знания предполагает, таким образом, некую коллективную рефлективность, которая обращена на самый акт общения между людьми или, точнее, на поддержание условий, делающих возможным это общение.
Наконец, третий путь преодоления кризиса менеджмента относится к проблематике гуманитарного знания в его традиционном смысле мудрости – как знания правильного поступка. Обычно такой подход связывается с возвращением к традиционной этике добродетелей, изложенной еще Аристотелем. Главный герой здесь – человек, который учится на традиционных образцах морали и способен знать свой нравственный долг и средства его осуществления.
|
|
|
Вместо характерной для Нового времени «науки этики» с ее акцентом на всеобщих нормах поведения и свободном выборе индивида данный подход выдвигает на передний план «этос», то есть культурно и нравственно определенную среду человеческого поведения. В свете «этоса» наибольшей ценностью обладают поступки, которые обусловлены общественными нравами и сами задают обществу образцы нравственного поведения. На такой основе складывается творческое сотрудничество членов одной команды, чье взаимодействие выковывает из отдельных индивидуальностей как бы единый личностный тип – одновременно лицо, душу и дух компании.
Хаотическое всеединство, образовательное знание и нравственность, формируемая «этосом», имеют, как легко видеть, общую основу: человеческое творчество, каковое и является глубинной реальностью человеческого общения. Вот здесь намечается возможность преодолеть не только утратившие эффективность схемы «научного менеджмента», но и широко распространившиеся в пику им субъективные рассуждения о тех или иных индивидуальных качествах руководителя, которые делают менеджмент эффективным. Можно надеяться, что соединение трех указанных направлений постклассического менеджмента позволит превозмочь ограниченность как формальной теории организации, так и ничем не сдерживаемую субъективность пресловутого «человеческого фактора».
Новый взгляд на человеческое сознание
Но если жизнеспособная корпорация должна иметь свою традицию, или свой «этос», который задает условия для человеческого общения, а общение выковывает своего рода коллективную личность, тогда что такое традиция? Не что иное, как преемственность в изменениях. Если рассмотреть природу личности и сознания, легко убедиться в том, что они обладают сходной структурой: мы способны посмотреть на себя со стороны, в нас присутствует некий наблюдатель, отмечающий наши поступки и даже вершащий над ними моральный суд (такого наблюдателя нередко называют совестью).
Отсюда следует, что сознание является реальностью не предметной, а функциональной. Оно есть соотношение, со-ведение (откуда и происходит совесть), и притом не просто делает возможным соотнесенность отдельных жизненных миров, но собирает их, предполагая некую среду человеческого общения и даже коллективную идентичность. Тут, конечно, не обходится без определенной иерархии: не бывает своего «я» без мира, индивидуальное сознание всегда обнаруживает себя в некоем безграничном, вселенском сознании. Именно такой взгляд на сознание мы встречаем в наследии великих духовных традиций человечества. В то же время он близок новейшим течениям философской мысли Запада с их идеей со-знания, совместного знания, удостоверяемого самим потоком жизненных метаморфоз.
Людей объединяет усилие само-осознания, просветления сознания – таков вывод из принятой нами посылки о природе сознания. Вывод не очень привычный для современного человека, но как никогда нужный ему в условиях нынешних революционных изменений в общественной жизни. Это означает, что сознание есть не что иное, как превращение, событие, что оно не тождественно себе и не может быть противопоставлено предметному миру. Высшая же ценность традиции имеет моральную природу: она есть принадлежащая самому бытию, внесубъективная искренность отношения, которая придает ограниченному действию характер самовосполнения, в конечном счете выявляет в нем безграничную действенность.
Однако эта действенность или, логически говоря, максимально полное свершение, будучи по своей природе соотношение, предстает как рассеивание, постижение все более тонких различий между вещами. Событие заключает в себе свою инаковость, в своем пределе оно становится событийностью несоизмеримо. А потому сознание держится бессознательным.
Здесь самое время напомнить о том, что усилие само – осознания морально по своей природе, ибо оно открывает нам безусловную ценность Другого. И это Другое есть не что иное, как неуловимое настоящее. Мы можем быть счастливы, как хорошо знали еще древние, только сейчас, потому что только в этом сейчас нам доступно Другое и, следовательно, полнота нашего бытия. Следовательно, счастье требует великого мужества: нужно уметь «оставить себя и мир» и быть открытым самой открытости бытия. Древние китайцы называли такое состояние (именно: со-стояния с Другим) «утонченным соответствием». Соответствием потому, что здесь открытость встречается с открытостью. Утонченным потому, что мы имеем дело со встречей несопоставимого. Такая встреча воплощает высшую неизбежность, ибо как раз невозможное, в отличие от всего прочего, не может не быть. В ней же таится настоящий секрет власти, которая сильна и действенна как раз тогда, когда не видна.
Древнекитайский философ Чжауан-цзы отозвался о мудреце, живущем вечнопреемственостью мировых перемен, в загадочных, но странно-убедительных словах:
Сидя недвижно, как мертвец,
Он являет драконий образ.
Храня глубокое безмолвие,
Он издает громоподобный глас.
Этот образ, словно начиненный могучей взрывчатой силой, наглядно показывает, как можно выразить в языке жизненный динамизм События. Но не будем упускать из виду и его практический смысл: власть и счастье (да, да: счастье!) быть руководителем, воплощающим душу коллектива, дается тому, кто умеет в одном прозреть другое: сделать покой образом бесконечной изменчивости, а безмолвие – образом всех голосов мира. Чем еще может быть оправдан авторитет предводителя, если не его способностью «вместить в себя мир»?
Настоящий мудрец, по китайским понятиям, не может не властвовать, а настоящий правитель не может не быть мудр, ибо знание того и другого проистекает из открытости бездне мировой со-бытийности, из всеобъятного, можно сказать, всеперспективного взгляда на мир. В мире же нет «предметов» созерцания, но все явления разлагаются на конкретные моменты восприятия – бесчисленное множество «точек» преображения как событий бытия. Аналогичным образом китайское представление о времени предполагает равноценность всех его моментов: каждый, вмещая в себя Другое, может оказаться дверью в вечность. Китайская традиция оправдывает человеческую практику не просто в ее выдающихся деяниях, а в ее неизбывной обыденности, и это — тоже условие успеха деловой корпорации.
Сказанное означает, что мудрый руководитель предоставляет всем пространство жизненных превращений, дает всем свободу быть. Следовательно, он сам пребывает в круговороте чистой со-бытийности, предваряющем пространство и время. Он каждое мгновение перемещается от (не) себя к (не) Себе, не находясь при этом в каком-либо месте. Он, по словам Чжуан-цзы, всегда пребывает рядом с реальностью и в этом смысле всегда уместен и обходителен, а значит безупречно социален. Прописная буква в словах «к Себе» во втором случае напоминает о том, что в этом круговом движении есть своя ось возрастания качества, соответствующего повышению сознательности, последовательному просветлению духа. Сознание, набираясь опыта, идет от «того, кто никогда не был», к «тому, кто еще не бывал» (цитирую реальные формулы китайской традиции). Оно ниоткуда не выходит и никуда не возвращается, но поистине проходит бесконечно долгий Путь. А мы опознаем здесь подоплеку столь милой сердцу японских менеджеров идеи собирательного знания.
Причастность к этой преемственности мировой со-бытийности или, как говорили китайцы, Одного Превращения мира, дарует способность «знать наперед», ведь оно предполагает следование или, точнее, на-следование изначальному «импульсу» творческих перемен – тому, что задано в любой данности. Эта преемственность есть как бы складка бытия, где сложены вместе все жизненные миры, все прошлое и будущее, отчего мудрый способен «вспомнить будущее». Оттого же мудрый не только «знает наперед» и имеет успех (именно: успевает) в любом деле, но к тому же в каждый момент времени «возвращается к началу» и действует наоборот по сравнению с видимыми тенденциями. В нем нет торопливости. Вот оправдание еще одного неотъемлемого качества руководителя: быть непрозрачным для окружающих и хранить невозмутимый покой среди треволнений мира.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 67; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!