Глава 26. Рывок к социализму: индустриализация, коллективизация. Экономика, социальная структура и политическая система СССР в середине 30-х годов

Когда в декабре 1925 г. коммунистическая партия взяла курс на форсированную индустриализацию, то почти сразу же начались трудности с хлебозаготовками. Крестьяне быстро утрачивали всякий интерес к поставкам зерна на рынок, к продаже его хлебозаготовителям, ибо на вырученные деньги не могли купить необходимые потребительские товары, выпуск которых был крайне ограничен. Ведь все материальные средства и ресурсы ускоренным порядком перекачивались на строительство индустриальных гигантов. В итоге на рубеже 1927—1928 гг. государственные закрома после закупок крестьянской продукции остались полупустыми. Под угрозой голода оказались города и армия.

Власть по примеру эпохи «военного коммунизма» вновь прибегла к насильственным методам изъятия зерна. На сельских дорогах появились отряды «хлебозаготовителей», в руках которых были не сумки с деньгами, а винтовки. И вновь деревня забурлила. Начались убийства партийно-советских активистов, в ряде мест вспыхнули крестьянские бунты и восстания В 1929 г. кризисная ситуация повторилась. Все более зримые черты обретал грозный призрак крестьянской Вандеи, едва не сокрушившей большевиков в 1921 г.

По вопросу, что делать дальше, руководство партии раскололось.

Группа членов Политбюро (Н.И. Бухарин, А.И. Рыков и М.П. Томский) считали необходимым отладить механизм рыночной смычки между городом и деревней и в дальнейшем действовать строго на его основе. Конкретно они предлагали поддержать индивидуальное крестьянское хозяйство, изыскивая для этого дополнительные средства, в том числе за счет повышения налогов на деревенские «верхи»; нормализовать, а затем регулировать рынок посредством гибких, отвечавших хозяйственной конъюнктуре закупочных цен и маневрирования госрезервами; для создания резервов использовать закупки зерна за рубежом; активно развивать легкую промышленность. И лишь тогда, когда произойдет общее оздоровление экономики и, главное, будет обеспечен подъем сельского хозяйства, ставить вопрос о быстрых темпах индустриализации.

Позиция И.В. Сталина была принципиально другой. Кризисную ситуацию в экономике он рассматривал через призму сохранения важнейшего приоритета в хозяйственной политике — ускоренной индустриализации, открывавшей путь к развертыванию современного военно-промышленного комплекса и техническому перевооружению всего народного хозяйства. Если, считал генсек, этой стратегической цели невозможно добиться на основе нэпа, то тем хуже для него. Надо без колебаний демонтировать расшатанный механизм рыночной экономики и заменить его механизмом с иным, административно-распорядительным типом хозяйственных связей, отвечавшим социалистическому идеалу. И начинать этот демонтаж надо с деревни.

Опираясь на силу государства, генсек стремился решить две взаимосвязанные задачи: политическую и социально-экономическую. Во-первых, раз и навсегда снять с повестки дня постоянно беспокоивший власти крестьянский вопрос, для чего провести «ликвидацию кулачества как класса» и в ходе ее изъять из деревни все способные к сопротивлению слои населения. Во-вторых, образовать на базе низкотоварных крестьянских дворов крупные социалистические коллективные хозяйства (колхозы). Имеющийся опыт их работы (в 1928 г. колхозы объединяли около 1% крестьян, преимущественно бедноту) показал, что по товарности они в 2-3 раза превышали индивидуалов, да и под прямой административный контроль поставить их много проще, чем 25 млн единоличных хозяйств. Колхозы должны были стать надежным, не подверженным рыночной конъюнктуре каналом перекачки ресурсов (в том числе рабочей силы, высвобождавшейся в результате укрупнения производства и повышения его товарности) в промышленность.

В столкновении двух альтернатив выхода из кризиса, бухаринской и сталинской, победила последняя. Позиция Н.И. Бухарина и его единомышленников была осуждена как «правый уклон». Это произошло не только потому, что генсек уже достаточно надежно контролировал партаппарат, включая его верхние эшелоны — Политбюро и ЦK. Его намерение не распутывать, а одним ударом разрубить тугой политико-экономический узел в значительно большей степени соответствовало настроениям, господствовавшим в партии в целом.

Многие коммунисты, как и И.В. Сталин, выступали за ускоренную индустриализацию и глубоко сомневались в возможности ее проведения без коренной «реконструкции» народного хозяйства, которая позволила бы сконцентрировать ресурсы страны (в том числе оперативно поставляемые аграрным сектором) на главном направлении — строительстве объектов тяжелой промышленности. Они исходили из того, что у Советской России нет тех десятилетий, которые потребовались развитым капиталистическим странам для создания собственной индустриальной базы. К тому же она должна была обходиться без таких традиционных источников накопления, как иностранные кредиты, крупные инвестиции отечественного частного капитала, наконец, эксплуатация колоний.

Ученым еще предстоит вынести свой окончательный вердикт относительно исторической оправданности каждой из двух предложенных моделей индустриализации. Но бесспорно одно: проведение в жизнь «бухаринской альтернативы», означавшей отказ от форсированного развертывания тяжелой промышленности, отодвигало переход СССР в разряд мощных индустриальных держав на неопределенный срок.

В апреле 1929 г. состоялась XVI партконференция. Из двух разработанных Госпланом СССР вариантов пятилетнего плана (на 1928/29 — 1932/33 гг.), оптимального и отправного, она одобрила первый, задания по которому в промышленности были на 20% выше. Кроме того, с ноября 1929 г. и вплоть до середины 1932 г. они неоднократно повышались.

Источники средств для строительства предприятий тяжелой промышленности изыскивались исключительно внутри страны Они в основном складывались:

— из доходов легкой промышленности и, главным образом, сельского хозяйства, перераспределяемых в пользу индустриальных отраслей;

— из доходов от монополии внешней торговли колхозным и совхозным зерном, золотом, лесом, пушниной, частично другими товарами; на вырученную валюту в страну вводилось новейшее технологическое оборудование для строящихся заводов;

— из значительно выросших налогов на нэпманов; прямым следствием этого, по сути, конфискационного налогообложении, дополненного прямым административным нажимом, стало полное свертывание к 1933 г частного сектора и промышленности и торговле;

— из средств, полученных за счет ограничения потребления городского и сельского населения (через увеличение розничных цен на товары, через существовавшую с 1920 по 1934 г. карточную систему их распределения, обязательные подписки на «займы индустриализации» и т.п.); в итоге жизненный уровень рабочих и служащих упал в 2-3 раза.

На этом фоне удивительным и непостижимым для нас представляется еще один источник ресурсов для проведения индустриализации — духовная энергия трудящихся. Остается фактом: большевики сумели вызвать и в течение многих лет поддерживать волну трудового энтузиазма. Это нашло яркое выражение в массовом «социалистическом соревновании»: в ударничестве (с 1929 г.) и стахановском движении (с 1935 г.). Как видно из воспоминаний о тех годах, мощным стимулом для множества людей служила мысль о том, что за короткий срок ценой изнурительно тяжелых усилий можно создать лучшее, т.е. социалистическое, общество.

А для тех, кто никак не хотел разделять энтузиазм первостроителей нового мира (к их числу относилась и старая техническая интеллигенция), в арсенале партии был еще один испытанный рычаг воздействия — репрессии. С конца20-х годов была развернута кампания по «искоренению вредительства» в промышленности, жертвами которой стали десятки тысяч «буржуазных спецов».

Плановые задания на первую пятилетку предполагали увеличение промышленного производства по сравнению с 1928 г. почти в 3 раза, на вторую пятилетку (1933-1937 гг.) — в 2 раза от достигнутого в 1932 г. Официальная пропаганда объявила о досрочном выполнении заданий обеих пятилеток (каждую — за 4 года и 3 месяца).

Ныне установлено, что по большинству важнейших показателей первые пятилетние планы не были выполнены. Более того, некоторые историки ставят под сомнение самый главный сталинский вывод — о превращении СССР из аграрной в индустриальную страну. По их расчетам, в конце 30-х годов сельское хозяйство вносило в национальный доход больше, чем промышленность (по официальной же статистике, доля аграрного и промышленного секторов экономики в национальном валовом продукте равнялась соответственно 30 и 70% в 1932 г., 23 и 77% в 1937 г.; примерно в таких же пропорциях распределялась их доля в национальном доходе).

Конечно, вопрос этот нуждается в серьезном дополнительном изучении, но представляется очевидным, что за 1929-1937 гг. страна совершила беспрецедентный рывок в росте промышленной продукции.

В строй вступило тогда около 6 тыс. крупных предприятий (600-700 ежегодно). Темпы роста тяжелой промышленности были в 2-3 раза выше, чем за 13 лет развития России перед первой мировой войной. B результате страна обрела потенциал, который по отраслевой структуре и техническому оснащению находился в основном на уровне передовых капиталистических государств. По абсолютным объемам промышленного производства СССР в 1937 г. вышел на второе место в мире после США (в 1913 г. — пятое место).

В деревне тем временем неуклонно проводилась политика насильственной коллективизации. Она пришла на смену чрезвычайным мерам по хлебозаготовкам уже с осени 1929 г.

Власти с помощью войск ОГПУ в течение короткого времени (за 1,5-2 года) изъяли из деревни реально и потенциально опасные для себя слои населения. В их число попали кулаки и зажиточные середняки, т.е. крестьяне, которым было что терять от «социалистического преобразования» сельского хозяйства и которые поэтому противодействовали (в различной форме, вплоть до борьбы с обрезами в руках, но всегда стихийно и разрозненно) большевистскому наступлению.

Историки называют разные цифры «раскулаченных»: от 3,5 до 15 млн человек. Часть из них была брошена в тюрьмы, а основную массу, включая женщин, стариков и детей, отправили под конвоем в трудовые лагеря, устроенные в глухих районах Севера и Сибири.

Оставшиеся в родных местах крестьяне под давлением властей записались в колхозы, где должны были работать за очень низкую плату. В целом трагическая эпопея коллективизации закончилась к середине 30-х годов.

Последствия разгрома старого хозяйственного уклада в деревне были крайне тяжелыми. Производительные силы сельского хозяйства оказались подорванными на годы вперед: за 1929-1932 гг. | поголовье крупного рогатого скота и лошадей сократилось на 1/3, свиней и овец — более чем в 2 раза. Голод, обрушившийся I на ослабленную деревню в 1933 г., унес жизни свыше 5 млн человек. От холода, нехватки продовольствия и непосильного труда | погибли и миллионы «раскулаченных».

И все же большевистские руководители, исповедовавшие стародавний принцип «цель оправдывает средства», праздновали еще одну победу. При том, что численность крестьян сократилась на треть, а валовое производство зерна на 10%, его государственные заготовки в 1934 г. по сравнению с 1928 г. выросли в 2 раза. Была обретена независимость от импорта хлопка и ряда других важных сырьевых культур. ,В короткий срок аграрный сектор, где господствовала мелкотоварная, слабоуправляемая стихия, оказался во власти жесткой централизации, администрирования, приказа, превратился в органическую составную часть директивной экономики.*

В декабре 1936 г. была принята новая Конституция СССР, которую официальная пропаганда тут же объявила «Конституцией победившего социализма».

Политической основой СССР провозглашались Советы депутатов трудящихся, экономической — социалистическая собственность на средства производства. Некоторые изменения были внесены в систему государственной власти. Ее высшим органом вместо съезда объявлялся Верховный Совет, состоявший из двух палат: Совета Союза и Совета Национальностей, а в период между его сессиями — Президиум Верховного Совета. Изменилось также избирательное право: выборы стали всеобщими, равными и прямыми при тайном голосовании.

Что же на деле представляла собой страна «победившего социализма»?

Сложившаяся к тому времени экономика определяется ныне как директивная. Она характеризовалась: фактически полным огосударствлением средств производства, хотя формально-юридически устанавливалось наличие двух форм социалистической собственности — государственной и групповой (кооперативно-колхозной); свернутостью товарно-денежных отношений (но не полным их отсутствием в соответствии с социалистическим идеалом); деформированностью объективного закона стоимости (цены определялись в кабинетах чиновником, а не на основе рыночного спроса и предложения); предельно жесткой централизацией в управлении с минимальной хозяйственной самостоятельностью на местах (в республиках и областях); административно-командным фондовым распределением ресурсов и готовой продукции.

Для советской модели директивной экономики было характерно существование мощных рычагов внеэкономического принуждения. В 1932-1933 гг. вводится паспортный режим, отделявший административной стеной деревню от города, ибо паспорта выдавались лишь горожанам. Крестьяне, таким образом, были лишены права свободного перемещения по стране и фактически прикреплялись к земле, — к своим колхозам. Аналогичные меры в отношении рабочих и служащих власти принимают в 1940 г., когда серией указов была установлена судебная ответственность за самовольное увольнение с предприятий и из учреждений, за прогулы и опоздания на работу.

К концу 30-х годов директивная экономика все отчетливее приобретает «лагерный» облик. В результате начавшихся на рубеже 20-30-х годов массовых репрессий, достигших своего апогея в середине десятилетия, значительная часть населения страны переместилась за колючую проволоку. По существующим неофициальным оценкам, в местах лишения свободы находилось от 10 до 15 млн человек, т.е. примерно 20% всех занятых в отраслях материального производства. Официальные источники называют цифру явно заниженную и только по одной категории (осужденные в 1930-1953 гг. за «контрреволюционные преступления») -3,8 млн человек.

Лагеря и колонии давали около половины добываемого в СССР золота и хромо-никелевой руды, не менее трети платины и древесины, заключенные производили примерно пятую часть общего объема капитальных работ. Их усилиями строились целые города (Магадан, Ангарск, Норильск, Тайшет), каналы (Беломорско-Балтийский, Москва-Волга), железные дороги (Тайшет-Лена, БАМ-Тында, Комсомольск-на-Амуре, Советская Гавань, Известковая-Ургал).

Социально-классовую структуру советского общества, насчитывавшего к 1940 г. около 190 млн человек, составляли три основных элемента: рабочий класс (его численность увеличилась за 1929-1937 гг. с 9 до 24 млн человек, главным образом за счет выходцев из деревни, и равнялась 33,7% всего населения); класс колхозного крестьянства и кооперированных кустарей (47,2%); социальная группа служащих и интеллигенции (16,5%). Сохранялся также и небольшой слой крестьян-единоличников и некооперированных кустарей (2,6%).

Современные обществоведы в группе служащих и интеллигенции выделяют еще один социальный слой (некоторые даже определяют его как класс) — номенклатуру*.

___________________________

* Номенклатура — это перечень наиболее важных должностей, кандидатуры на которые рекомендовались и утверждались соответствующими комитетами компартии (от райкома до Политбюро ЦК РКП(б)—ВКП(б)-КПСС), а также — лица, занимавшие эти должности.

В нее входили ответственные работники партийно-государственного аппарата разного уровня и массовых общественных организаций, вершившие от имени народа, отчужденного от власти и собственности, все дела в стране.

Если в первое десятилетие Советской власти ядро управленцев составляла старая большевистская гвардия, то после «большого террора» 1936-1938 гг. номенклатуру заполняют молодые сталинские выдвиженцы.

Массовые репрессии тех лет имели своей целью не только нанести удар по противникам сталинских методов строительства социализма (а такие были, особенно в среде старых большевиков). В первую очередь они были призваны устранить из общественно-политической и культурной жизни общества лучшую, свободомыслящую часть нации, способную критически оценивать действительность, происходящие в стране процессы, и потому уже одним фактом своего существования представлявшую главное препятствие на пути окончательного утверждения режима личной власти И.В. Сталина.

Именно этот режим, заменивший коллективную диктатуру старой большевистской гвардии ленинского периода, определял собой сущность политической системы СССР.

За фасадом чисто декоративной официальной власти (Советов всех уровней — от Верховного Совета до районного и сельского) скрывалась истинная несущая конструкция режима личной диктатуры. Ее образовывали две пронизывающие страну системы: партийных органов и органов госбезопасности. Первые подбирали кадры для различных управленческих структур государства и контролировали их работу. Еще более широкие контрольные функции, включавшие надзор за самой партией, осуществляли органы госбезопасности, которые действовали под прямым руководством И.В. Сталина.

Вся номенклатура, в том числе ее ядро — партократия, жила под перманентным страхом репрессий; ее ряды периодически «перетряхивались», что исключало саму возможность консолидации нового привилегированного слоя управленцев на антисталинской основе и превращало их в простых проводников воли партийно-государственной верхушки во главе с И.В. Сталиным.

Каждый член советского общества был вовлечен в общегосударственную иерархическую систему идеологизированных организаций: избранные, самые надежные с точки зрения властей — в партию (около 2 млн человек) и Советы (3,6 млн депутатов и активистов); «сознательная» молодежь — в комсомол (9 млн человек), дети — в пионерские дружины; рабочие и служащие — в профсоюзы (22,5 млн человек), творческая интеллигенция — в Союзы композиторов и архитекторов (1932 г.), Союз писателей (1934 г.), Союз художников (на республиканском уровне; во всесоюзном масштабе оформлен в 1957 г.). Все они служили как бы «приводными ремнями» от партийно-государственного руководства к массам, конденсировали социально-политическую энергию народа, не находившую при отсутствии гражданских свобод какого-либо иного легального выхода, и направляли ее на решение «очередных задач Советской власти»

Сейчас многие задаются вопросом: какая социальная система в конечном счете образовалась в СССР к исходу 30-х годов? Думается, правы те историки и социологи, которые определяют ее как «государственный социализм». Социализм — так как произошли обобществление производства, ликвидация частной собственности и базировавшихся на ней общественных классов. Государственный — так как реального обобществления не было: функции по распоряжению собственностью и политическая власть осуществлялись партийно-государственным аппаратом, номенклатурой, и в определяющей степени ее вождем.

Нельзя также не видеть, что сложившаяся в СССР социальная система приобрела отчетливо выраженный тоталитарный характер. Помимо отмеченного выше полного (т.е. тотального) контроля государства над экономикой, присутствовали и другие «родовые» признаки тоталитаризма: огосударствление политической системы, включая общественные организации, всепроникающий идеологический контроль в условиях монополии властей на средства массовой информации, фактическая ликвидация конституционных прав и свобод, репрессии в отношении оппозиции и инакомыслящих вообще.

Правы и те, кто рассматривает советскую модель «реального социализма» не как результат сталинской деформации и отхода с пути, предначертанного основоположниками марксизма, а как следствие последовательной реализации их идей о краеугольных камнях нового общественного устройства: бестоварной экономике, политической диктатуре одного класса, господстве одной, коммунистической идеологии. Исторический опыт убедительно доказал, что практическое осуществление этих идей и в других странах, а не только в России с ее резкими контрастами в экономике и культурной отсталостью, приводило в итоге к большему или меньшему отчуждению народа от власти и собственности, к созданию государства тоталитарного типа.

Глава 27. Международное положение СССР в 20 — 30-е годы. Советская дипломатия накануне войны

Внешняя политика Советского государства после окончания периода гражданской войны и интервенции складывалась под воздействием двух противоположных, взаимоисключающих по сути целей, преследуемых большевистским руководством на международной арене. С одной стороны, Москва была заинтересована в налаживании с капиталистическими странами взаимовыгодного политического и делового сотрудничества. С другой — открыто провозглашала свою приверженность принципу «пролетарского интернационализма», оказывала через структуры Коминтерна большую материальную помощь (золотом, валютой, оружием) коммунистическим партиям, стремившимся к дестабилизации политической ситуации в своих странах и захвату власти.

В подобных условиях отношения СССР с зарубежными государствами развивались неровно. И все же главным вектором этого развития было постепенное укрепление позиций Советского Союза на мировой арене, рост его влияния как великой державы. Основных причин тому было две. Во-первых, объективные потребности мировой экономики. На ней отрицательно сказывалось длительное выключение из системы международных хозяйственных связей России, обладавшей неисчерпаемыми природными богатствами и емким внутренним рынком. Во-вторых, ослаблением, по мере угасания надежд на мировую революцию, классово-идеологического компонента во внешней политике СССР, уступавшего с годами место компоненту прагматическому, ориентации на мирное сосуществование государств с различным общественным строем.

С подписанием в конце 1920 — начале 1921 г. мирных договоров с Финляндией, Эстонией, Латвией, Литвой, Польшей Советское государство вышло из международной изоляции. В 1921 г. были нормализованы отношении с южными соседями: Турцией, Ираном, Афганистаном, подписан договор о дружбе с Монголией.

Крупные индустриальные державы воздерживались от установления дипломатических отношений с Советской Россией, требуя в соответствии с нормами международного права выплаты дореволюционных долгов и возмещения потерь от национализации иностранной собственности. Москва решила признать часть долгов, связав это с требованием возмещения ущерба от интервенции, политического признания Советского государства и предоставления ему кредитов.

В 1922 г. с целью обсуждения этих вопросов в Генуе была созвана международная конференция. Ее участники не смогли достичь соглашений. По в ходе работы конференции был подписан советско-германский договор в Рапалло об отказе от взаимных претензий и установлении дипломатических отношений. Таким образом, Германия стала первой великой державой, признавшей Советскую Россию де-юре. Между ними налаживается тесное сотрудничество в экономической и отчасти в военной области (производство вооружения, подготовка военных кадров).

С 1924 г. началась полоса дипломатического признания СССР. В середине 20-х годов он поддерживал официальные отношения с более чем 20 странами мира, в том числе с Англией, Францией, Италией, Японией, Китаем. Из великих держав лишь США оттягивали признание СССР до ноября 1933 г.

Иначе развивались события по второй, неофициальной линии внешней политики СССР. Попытки вмешательства — в основном через структуры Коминтерна — во внутренние дела зарубежных государств не только не давали результата, но и приводили к серьезным международным осложнениям (разрыв на два года дипломатических отношений с Англией в 1927 г., советско-китайский конфликт в 1929 г.).

В конце 20-х годов И.В. Сталин сделал вывод, что «Европа явным образом вступает в полосу нового революционного подъема». Коминтерн потребовал от коммунистов при подготовке к «решающим боям пролетариата» главный удар наносить по социал-демократии, обвиняя ее в пособничестве фашистам, в том, что она отвлекает трудящихся от революционной борьбы. Итоги коминтерновской кампании против «социал-фашизма» имели трагические последствия. Используя глубокий раскол рабочего класса, а также острое недовольство народных масс в условиях мирового экономического кризиса 1929-1933 гг., германские фашисты при поддержке влиятельных антикоммунистических сил сумели парламентским путем прийти к власти (январь 1933 г.). В центре Европы возник очаг военной напряженности.

К середине 30-х годов в международных делах на первый план выходит проблема отношений с агрессивными фашистскими государствами Европы (Германией и Италией) и милитаристской Японией, развязавшей в 1931 г. войну с Китаем.

Советское правительство в декабре 1933 г. предложило создать систему коллективной безопасности, при которой государство-агрессор должно было встретить сопротивление всех европейских стран. Для пропаганды этой идеи активно использовалась трибуна авторитетной международной организации — Лиги Наций, куда СССР вступил в 1934 г. В 1935 г. Советский Союз подписал» договоры с Францией и Чехословакией, предусматривавшие помощь, в том числе и ограниченную военную, в случае нападения агрессора. Москва осудила фашистскую Италию, начавшую захватническую войну в Абиссинии (современная Эфиопия), оказала помощь антифашистским, силам в Испании, а также Китаю.

Эти факты хорошо известны. Но вплоть до последнего времени мы практически ничего не знали о второй, негласной линии внешнеполитической активности Москвы. В отличие от 20-х — начала 30-х годов эта линия проводилась не через Коминтерн (он в 1935 г. выступил за образование широких антифашистских фронтов с участием социал-демократии и заметно ослабил антиправительственную деятельность в европейских странах), а через особо доверенных лиц И.В. Сталина — сотрудников советских учреждений за рубежом (главным образом через торгпреда и Берлине Л. Канделаки). Она преследовала цель добиться — на случай непреодолимых трудностей по формированию коллективной безопасности — определенных политических соглашений с Германией с тем, чтобы локализовать ее агрессивные устремления в рамках капиталистической системы, отвести огонь разгоравшейся войны от границ СССР.

Еще более энергично использовали средства тайной дипломатии в отношениях с Германией западные демократии, прежде всего Англия. Цель у них была прямо противоположной — направить гитлеровскую военную машину на Восток. Официальная дипломатия Англии и Франции вступила на путь умиротворения агрессора. Венцом этой гибельной политики стал мюнхенский сговор Германии, Италии, Англии и Франции, в результате которого была расчленена Чехословакия (1938 г.).

На рубеже 1938-1939 гг. в Берлине определили направление дальнейшей экспансии. Планировалось захватить Польшу, а затем, накопив необходимые силы, выступить против Франции и Англии. В отношении же СССР нацисты, по словам А. Гитлера, берут курс на «инсценировку нового рапалльского этапа», намереваясь превратить СССР в своего временного «союзника» и тем самым до поры до времени нейтрализовать его.

Москва с готовностью откликнулась на германские шаги (первые конфиденциальные контакты двух сторон были прерваны в середине 1937 г. по инициативе гитлеровского руководства). И.В. Сталин и его окружение по-прежнему не исключали возможности сближения с Германией как альтернативы другого сближения с западными демократиями. Между тем последнее становилось все более проблематичным.

Проходившие в Москве и июле-августе 1939 г. англо-франко-советские переговоры (сначала общеполитические, затем военных миссий) выявили жесткие, бескомпромиссные позиции сторон, почти не скрывавших острого недоверия друг к другу. И основания для недоверия, действительно, были. Сталин располагал сведениями об одновременных тайных переговорах Лондона и Парижа с Берлином, а в западноевропейских столицах знали о негласных контактах советских и германских дипломатов самого высокого ранга (включая наркома иностранных дел В.М. Молотова). В ходе этих контактов, особенно интенсивных с июля 1939 г., представители двух стран довольно быстро нашли общий язык.

В середине августа 1939 г. Сталин сделал свой выбор. 23 августа, когда еще вяло тянулись военные переговоры с Англией и Францией, В.М. Молотов и министр иностранных дел Германии А. Риббентроп подписали в Москве пакт о ненападении и секретные дополнительные протоколы к нему о разделе сфер влияния в Восточной Европе.

Через неделю после подписания пакта Германия напала на Польшу. Началась вторая мировая война.

Главным выигрышем от советско-германского пакта о ненападении Сталин считал стратегическую паузу, полученную СССР на Западе и Востоке. С его точки зрения, отход Москвы от активной европейской политики придавал мировой войне чисто империалистический характер, в которой классовые противники Советского государства взаимно истощали свои силы, а само оно получало возможность передвинуть на Запад собственные границы (в соответствии с секретным протоколом к пакту Риббентропа — Молотова) и выигрывало время для укрепления военно-экономического потенциала. Кроме того, с заключением пакта появлялась возможность воздействовать через ось Берлин-Токио на восточного соседа — Японию. За последние годы агрессивная политика Японии уже привела к двум крупным военным конфликтам с СССР (на озере Хасан в 1938 г. и на реке Халхин-Гол в 1939 г.) и грозила новыми, еще более масштабными столкновениями.

17 сентября 1939 г. на восточные земли Польского государства, гибнущего под ударами вермахта, вводятся советские войска. К СССР были присоединены Западная Украина и Западная Белоруссия. В следующем году по разработанному в Москве плану «советизируются» и включаются в состав СССР Латвия, Литва, Эстония и бывшие российские земли, захваченные в 1918 г. Румынией (Бессарабия и Северная Буковина).

Подобный замысел вынашивался и против Финляндии. В ноябре 1939 г. СССР спровоцировал военный конфликт с ней. Боевые действия сопровождались большими потерями Красной Армии, что сорвало «советизацию» этой страны. Но все же се правительство в соответствии с условиями мирного договора (март 1940 г.) уступило СССР часть территории.

Сталин не забывал и о стратегической своей задаче — сохранить нейтралитет страны на максимально длительный срок. Добиться этого, по его мнению, можно было лишь при одном условии: если фашистская Германия будет уверена, что пакт о ненападении обеспечивает ей надежный тыл на Востоке Европы, исключающий в обозримой перспективе войну на два фронта. Созданию такой уверенности у нацистской верхушки были подчинены: договор о «дружбе и границе» между СССР и Германией от 28 сентября 1939 г.; ряд торговых соглашений, обеспечивавших огромные поставки советского стратегического сырья и продовольствия в Германию; содействие, под прикрытием нейтралитета, боевым операциям немецкого флота.

Однако судьбы мира решались тогда не в Москве, а в Берлине. К осени 1940 г. Германия оккупировала большую часть Западной Европы, включая Францию, и оказалась один на один с островной Англией. Берлин развернул при помощи Москвы пропагандистское наступление, предлагая Лондону заключить мир. Оно сопровождалось налетами германской авиации на британские города. Но Англия не сдавалась.

Стремление добиться в кратчайший срок полного господства над Европой привело Гитлера к решению напасть на СССР. До тех пор, пока существует это мощное государство, считали нацистские стратеги, Англия не капитулирует. В июле 1940 г. в Берлине началось обсуждение перспектив войны против СССР, а к началу 1941 г. уже имелся и детально проработанный план («Барбаросса»).

Итак, в напряженной дипломатической борьбе предвоенного периода Берлин одержал внушительную победу. Умело играя на тайных струнах внешней политики своих потенциальных жертв, на их стремлении договориться с агрессором за спиной друг друга или, в лучшем случае, прощупать почву для такого договора, нацистской дипломатии удалось не допустить создания единого антигерманского блока, а затем в нужный для себя момент вывести Советский Союз из игры.

В преддверии фашистской агрессии СССР оказался один, без союзников, да еще с такими лидерами, которые твердо уверовали — с помощью той же нацистской дипломатии — в то, что пакт о ненападении и договор о дружбе с Германией надежно гарантируют страну от втягивания в обозримом будущем в огонь мировой войны.

Глава 28. СССР в годы Великой Отечественной войны: боевые действия, советский тыл, внешняя политика

Был ли Советский Союз готов к отражению фашистской агрессии?

Материальные факторы обороноспособности любого современного государства графически можно представить в виде треугольника, основание которого составляет общий экономический потенциал, и прежде всего индустриальные отрасли, среднюю часть — военно-промышленный комплекс, а вершину — собственно вооруженные силы.

Как мы знаем, в результате форсированной индустриализации СССР обрел мощную промышленность, причем упор в новом строительстве делался на восточные районы страны. Там были созданы угольно-металлургическая (Урало-Кузбасский комбинат) и нефтяная (в Предуралье) базы, более разветвленной стала транспортная сеть. Еще более серьезные сдвиги произошли в качественном уровне советской индустрии. В ней появились такие отрасли (тракторная, автомобильная, авиационная, химическая, подшипниковая и др.), которые отсутствовали раньше в России и без которых немыслимо было оснащение армии современной боевой техникой. Большое внимание уделялось накоплению государственных резервов и мобилизационных запасов. С 1940 г по июнь 1941 г. их стоимость возросла почти вдвое. В дальнейшем они существенно помогли преодолеть трудности перестройки народного хозяйства на военный лад.

За годы первых пятилеток возникли две военно-промышленные базы — Урало-Сибирская и Дальневосточная, в дополнение к той, что имелась в европейской части страны с дореволюционного времени. В конце 30-х годов были приняты дополнительные меры по развитию оборонных отраслей, в частности, увеличены ассигнования на военные нужды: в 1940 г. они достигли 32,6% государственного бюджета. Разрабатывались и ставились на конвейер новые образцы боевой техники, не уступавшие лучшим зарубежным конструкциям, а нередко и превосходившие их. Вместе с тем необходимые масштабы производства современных вооружений по разным причинам — как объективного свойства, так и из-за допущенных просчетов — не были достигнуты. Не до конца удалось устранить и перекос в географическом размещении военных заводов: к лету 1941 г. на Востоке выпускалось менее 20% всей оборонной продукции.

Численность Советских Вооруженных Сил за два предвоенных года увеличилась почти втрое и достигла 5,3 млн человек. Однако в их оснащении преобладала устаревшая боевая техника. Огромный урон боеспособности армии нанесли сталинские репрессии (были расстреляны почти все заместители наркома обороны и командующие округами, подверглись репрессиям до 55% командного состава армии и флота от командира полка и выше). Армия оказалась в руках военачальников, чьи знания и стратегическое мышление застыли на уровне первой мировой и гражданской войн, либо в руках поспешно выдвинутых, малоопытных командиров. Прямым следствием этого стали серьезные ошибки в разработке военной доктрины, в оценке характера начального этапа войны (предполагалась полоса длительного развертывания боевых сил сторон), в определении направления главного удара противника (он ожидался на Киев и далее на Кавказ). Политическое руководство страны упорно игнорировало информацию о подготовке германской агрессии. Из-за опасений дать повод Берлину к разрыву пакта о ненападении Красная Армия не была в нужный момент приведена в боевую готовность.

И как итог всего этого, затупленное острие «треугольника обороноспособности» оказалось практически полностью смятым и первые трагические недели войны. Однако общенациональной катастрофы удалось избежать, поскольку оставались, хотя и деформированные из-за потерь, основание этого треугольника — индустриальный потенциал — и составляющий его сердцевину военно-промышленный комплекс.

Германия без объявления войны напала на СССР 22 июни 1941 г. Вместе с вермахтом в боевых операциях участвовали вооруженные силы Венгрии, Италии, Румынии и Финляндии. По плану «Барбаросса» предполагалось, что хорошо подготовленные и технически оснащенные армии вторжения до наступления зимы 1941 г. захватят жизненные центры страны и выйдут на линию Архангельск — Волга — Астрахань. Это была стратегическая установка на блицкриг — молниеносную войну.

Образованная 23 июня 1941 г. Ставка Главного Командования (после назначения в августе И.В. Сталина Верховным Главнокомандующим получила наименование Ставки Верховного Главнокомандования) оказалась не в состоянии наладить эффективные оборонительные действия Красной Армии. К концу ноября 1941 г. советские войска, отступив под ударами превосходящих сил противника до Ленинграда на Северо-Западе, Москвы на Западе, Ростова-на-Дону на Юго-Западе, потеряли убитыми, без вести пропавшими и пленными 5 млн человек, большую часть танков и самолетов.

И все же главной своей цели в летне-осенней кампании гитлеровское командование не добилось. В начале декабря 1941 г. оно было вынуждено отдать приказ о переходе к обороне на всем Восточном фронте.

Победа Красной Армии под Москвой окончательно похоронила блицкриг. Союзники Германии — Турция и Япония — воздержались от вступления в войну. Начался подъем антифашистского движения сопротивления в Западной Европе. На оккупированной территории СССР активизируется борьба партизан. В мае 1942 г. при Ставке был учрежден Центральный штаб партизанского движения. Всего в годы войны в тылу врага с оружием в руках сражалось свыше 1 млн человек, отвлекая на себя с фронта до 10% германских боевых сил.

К началу весенне-летней кампании 1942 г. противник сохранял преимущество в численности личного состава, количестве орудий и самолетов, уступая лишь в танках. Тем не менее И.В. Сталин потребовал развернуть серию наступательных операций советских войск. Сил и военного искусства для этого не хватило, что привело к военным катастрофам в Крыму и под Харьковом (май 1942 г.). В июне германские войска перешли в контрнаступление на юго-восточном направлении. За несколько недель были оккупированы Донбасс, важнейшие сельскохозяйственные районы, создана угроза Сталинграду и Северному Кавказу.

В ожесточенных оборонительных боях лета и осени 1942 г. Красная Армия измотала и обескровила противника. Победа в решающих битвах Великой Отечественной войны — под Сталинградом (февраль 1943 г.) и на Курской дуге (август 1943 г.) — надломила силу германской военной машины. Общие потери фашистского блока достигли 2 млн человек. Стратегическая инициатива полностью перешла в руки советского командования, что означало наступление коренного перелома в ходе войны.

С середины 1944 г., после изгнания врага с большей части территории СССР, начался поход Красной Армии в Европу. Великая Отечественная война завершилась грандиозной битвой за Берлин (апрель — начало мая 1945 г.). 8 мая Германия подписала акт о безоговорочной капитуляции.

Военная победа над фашистской Германией и ее союзниками была бы невозможной без победы на фронте экономического противоборства с агрессором.

К 1941 г. промышленная база Германии, включая потенциал завоеванных стран, в 1,5-2 раза превышала советскую базу. После оккупации обширных территорий СССР, где в мирное время проживало около 40% населения, производилось свыше 40% электроэнергии, выплавлялось более 70% чугуна и 60% стали, добывалось до 63% угля, Германия стала превосходить нашу страну по общему объему промышленного производства в 3—4 раза.

В этих критических условиях возможности сверхцентрализованной директивной экономики СССР, помноженные на огромные природные и людские ресурсы, предельное напряжение всех сил народа и массовый трудовой героизм дали неожиданные для германских стратегов результаты. Под жестким руководством Государственного Комитета Обороны (образован 30 июня 1941 г. во главе с И.В. Сталиным) к концу декабря 1941 г. было остановлено падение промышленного производства, вызванное потерями от оккупации, эвакуацией оборудования 2593 заводов из прифронтовой зоны, переводом гражданского сектора промышленности на выпуск военной продукции. Уже во втором полугодии 1941 г. по сравнению с первым, мирным, было произведено танков в 2,8 раза больше, самолетов — в 1,6 раза, минометов — в 4 раза, пистолетов-пулеметов в 8 раз больше. С середины 1942 г., когда удалось полностью запустить эвакуированное оборудование, рост производства начался и в базовых отраслях промышленности (металлургии, машиностроении, топливно-энергетическом комплексе и др.).

Это свидетельствовало о том, что в СССР в рекордно короткий срок завершился перевод экономики на эффективную работу в чрезвычайных военных условиях. В целом, несмотря на сохранявшийся перевес германского промышленного потенциала, СССР изготовил за июнь 1941 — май 1945 г. почти вдвое больше боевой техники и вооружений. Каждая тонна металла, цемента, угля, каждый киловатт электроэнергии, каждый станок и агрегат использовались в советской военной экономике лучше, чем в германской. В расчете на тысячу тонн выплавленной стали советская индустрия производила в 5 раз больше танков и орудий, на тысячу выпущенных металлорежущих станков — в 8 раз больше самолетов по сравнению с германской промышленностью. Схожая картина наблюдалась и в сопоставлении с выпуском оружия в Англии и США.

Не менее важным, чем экономический фактор победы, был фактор морально-политического единства советского общества. Здесь также не оправдались расчеты правителей фашистской Германии на непрочность государственного строя СССР, изоляцию коммунистов, на конфликты между рабочим классом и колхозным крестьянством, на «духовный бунт» интеллигенции, наконец — на распад многонационального государства, которое они рассматривали как лишенный внутренних органических связей «этнический конгломерат».

Конечно, одной из причин монолитности СССР в ту грозную пору была его тоталитарная природа, жесткое государственное регулирование жизни как отдельной личности, так и целых народов, беспощадный террор против реальных и мнимых противников режима*. И все же не эта причина была тогда определяющей.

______________________

* Широко известен факт преступного «наказания» малых народов за сотрудничество их отдельных представителей с фашистскими оккупационными властями. В 1943—1944 гг. были лишены государственности и высланы из родных мест калмыки, карачаевцы, чеченцы и ингуши, балкарцы, крымские татары. Еще раньше, в августе 1941 г., та же судьба постигла немцев Поволжья.

Единство фронта и тыла многонациональной сражающейся страны опиралось главным образом на глубинное чувство патриотизма и государственного самосохранения русского и других народов, ясное осознание ими смертельной опасности и угрозы порабощения, нависшей над Отечеством, над каждой семьей, каждой нацией. Именно поэтому народы СССР не поддержали тех, кто сделал ставку на сотрудничество с оккупантами, даже под лозунгом борьбы со сталинской тиранией (например, ген. А.А. Власова, создавшего при содействии германских властей «Русскую освободительную армию»).

Огромную роль в укреплении народного патриотизма, духа сопротивления и готовности к самопожертвованию во имя Родины сыграли деятели отечественной культуры: ученые и преподаватели, журналисты, писатели и поэты, художники и кинематографисты, композиторы и актеры. Священная война против захватчиков получила благословение Русской Православной церкви, других религиозных конфессий.

Сталинский режим сделал многое, чтобы направить в официальное русло пробудившийся в народных толщах искренний патриотизм. Еще в предвоенные годы началась кампания по переоценке истории России. Мощь прежнего Русского государства, его осуждаемая ранее «колониальная политика» отныне представлялись в качестве позитивных факторов. Литература, кино и официальная пропаганда, воспевавшие почти исключительно героев революции и гражданской войны, обратились к образам героев прошлого: Александра Невского, Петра Великого, Александра Суворова, Михаила Кутузова ... Были возрождены такие атрибуты российской государственности, как офицерские и генеральские звания. Эта линия еще более усилилась в военное время. В частности, в армии вводятся погоны, учреждаются гвардия и ордена с именами славных предков, включая Александра Невского. Затихают многолетние гонения на Русскую Православную церковь, она получает возможность избрать главу — патриарха (сентябрь 1943 г.). Одновременно в целях упрочения собственных устоев сталинский режим, используя средства массовой информации и творческую интеллигенцию, делает все, чтобы идеологизировать идущие из глубин народной души чувства и настроения, связать их непосредственно с социалистическими ценностями, с именем И.В. Сталина.

В сфере внешней политики также происходит важный поворот: СССР устанавливает союзнические отношения с ведущими западными державами.

Сразу после начала Великой Отечественной войны правительства Англии и США под давлением резко возросшей угрозы собственной безопасности выступили с заявлениями о поддержке справедливой борьбы народов Советского Союза. 12 июля 1941 г. в Москве было заключено советско-английское соглашение о совместных действиях в войне против Германии и ее союзников. Оно явилось первым шагом на пути создания антигитлеровской коалиции (юридически коалиция оформляется в январе 1942 г. после подписания в Вашингтоне представителями 26 государств «Декларации объединенных наций» о борьбе против агрессора; в течение войны к «Декларации» присоединились еще более 20 стран). В октябре 1941 г. СССР, Англия и США достигли договоренности об англо-американских поставках в нашу страну вооружений и продовольствия в обмен на стратегическое сырье. В июле 1942 г. оно было дополнено соглашением с США о помощи по ленд-лизу (т.е. предоставлении СССР взаймы вооружений, оборудования, продовольствия).

В целом полученные за годы войны союзнические поставки не превышали 4% от советского производства промышленной продукции; в то же время по танкам и самолетам они составляли 10 и 12%, а автомобилей по ленд-лизу поступило в пять с лишним раз больше, чем было выпущено отечественными заводами.

Камнем преткновения во взаимоотношениях «большой тройки» (США, Англия, СССР) долгие военные годы был вопрос об открытии второго фронта против фашистской Германии в Западной Европе, что позволило бы отвлечь значительную часть немецких войск с Восточного фронта и приблизить окончание войны. Первоначально достигнутую договоренность о его развертывании в 1942 г. правящие круги Англии и США не выполнили. Их активность ограничивалась периферией театра военных действий (в 1941-1943 гг. — сражения в Северной Африке, в 1943 — высадка на Сицилии и в Южной Италии). На Тегеранской конференции глав правительств «большой тройки» в ноябре 1943 г. союзники, с удовлетворением восприняв решение Сталина о роспуске Коминтерна (май 1943 г.), обещали открыть второй фронт в Северной Франции в мае 1944 г. На деле это произошло еще на месяц позже, когда вполне выявилась способность СССР самостоятельно разгромить Германию.

На конференциях «большой тройки» в Ялте (февраль 1945 г.) и Потсдаме (июль-август 1945 г.) в центре внимания находились основные принципы послевоенного устройства мира. На них были определены новые западные и восточные границы Польши, принято решение о передаче СССР Восточной Пруссии с ее главным городом Кенигсбергом (с 1946 г. — Калининград). Германия и Берлин временно разделились на зоны оккупации. Были предусмотрены ее полное разоружение, уничтожение монополий и военной промышленности, ликвидация нацистской партии. Германия обязывалась выплатить государствам, пострадавшим от агрессии, значительные репарации. По решению союзников в 1945 г. создается Организация Объединенных Наций.

В принятой на Ялтинской конференции «Декларации об освобожденной Европе» союзные державы заявили о своей готовности помочь европейским народам «создать демократические учреждения по их собственному выбору». Но много важнее для судеб послевоенного мира было то, что не закреплялось в официальных документах «большой тройки», а лишь молчаливо подразумевалось. Западные союзники были вынуждены согласиться де-факто с включением стран Центральной и Южной Европы (кроме Австрии), освобожденных Советской Армией, в орбиту СССР.

В соответствии с принципиальной договоренностью, достигнутой в Ялте, Советское правительство 8 августа 1945 г. объявило войну милитаристской Японии. 2 сентября под ударами вооруженных сил союзников Япония капитулировала. Это было завершающее событие второй мировой войны. К Советскому Союзу отошла южная часть Сахалина и острова Курильской гряды. Сфера его влияния распространилась на Северную Корею и Китай.

СССР внес решающий вклад в избавление мира от угрозы фашистского порабощения. По своим масштабам советско-германский фронт в течение всей второй мировой войны являлся главным. Именно здесь вермахт потерял более 73% личного состава, до 75% танков и артиллерийских орудий, более 75% авиации.

Однако цена, заплаченная народами СССР за победу над агрессором, была чрезмерно велика. Прямой материальный ущерб достиг почти трети всего национального богатства страны. На фронте, в плену и на оккупированных землях погибло до 27 млн человек. (Потери Германии убитыми составили около 14 млн, Англии и США — по нескольку сотен тысяч.)

Невиданные потери Советского Союза явились следствием не только целенаправленно проводившегося нацистами уничтожения населения оккупированных территорий, но и пренебрежительного отношения самого советского руководства к жизни соотечественников. При планировании военных операций командование не считалось с людскими потерями. История войны изобиловала примерами того, как плохо подготовленные и технически необеспеченные прорывы оборачивались лишь бесчисленными жертвами. Особенно трагическая ситуация сложилась на заключительном этапе войны, когда перед Советской Армией была поставлена задача — во что бы то ни стало занять как можно большую территорию Германии, опередив войска союзников.

Одним из главных итогов войны стала новая геополитическая ситуация. Она характеризовалась нараставшим противостоянием ведущих держав капиталистического мира (среди которых первенство окончательно утвердилось за США) и Советского Союза, распространившего свое влияние на ряд стран Европы и Азии.

Глава 29. Последние годы сталинского правления. Апогей советского тоталитаризма

Потенциал сотрудничества, накопленный СССР и западными державами в годы совместной борьбы против фашизма, с наступлением мира стал быстро улетучиваться.

В выступлении бывшего премьер-министра Великобритании У. Черчилля в американском городе Фултоне (март 1946 г.), в послании к конгрессу президента США Г. Трумэна (февраль 1947 г.), а также в ряде конфиденциальных документов были сформулированы две стратегические цели Запада по отношению к СССР. Первоочередная: не допустить дальнейшего расширения сферы влияния СССР и его коммунистической идеологии (доктрина «сдерживания коммунизма»). Перспективная: оттеснить социалистическую систему к ее довоенным границам, а затем добиться ее ослабления и ликвидации в самой России (доктрина «отбрасывания коммунизма»).

СССР, со своей стороны, стремился как можно быстрее закрепить собственное влияние в освобожденных Советской Армией странах, подведя под него соответствующую политическую и экономическую базу. Вторая внешнеполитическая установка стареющего кремлевского диктатора открыто не афишировалась, но, судя по некоторым документам, занимала важное место в его планах. Он вынашивал мысль — мобилизовать военно-экономическую мощь советского блока для силового утверждения социализма в новых регионах мира, включая Западную Европу.

Реализации помеченных Нывшими союзниками внешнеполитических курсом острие которых оказалось направленным друг против друг», и короткий срок до предела осложнила международную обстановку, ввергли мир в состояние «холодной войны».

В центре внимания США находилась разрушенная и ослабленная войной Западная Европа. И 1948 1951 гг. туда безвозмездно была направлена материальная помощь на колоссальную сумму -12,4 млрд долларов («план Маршалла»). Эти средства пошли на восстановление экономики западноевропейских стран, а кроме того, умело использовались Вашингтоном как инструмент политического давления. В результате были потеснены позиции местных компартий, авторитет которых в годы войны значительно вырос благодаря их самоотверженной борьбе с фашистскими оккупантами (во Франции и Италии коммунисты даже входили в первые послевоенные правительства). Влияние США в этом ключевом регионе мира существенно укрепилось. В 1949 г. создается военно-политический союз западных государств (НАТО); вдоль советских границ развертывается сеть военных баз США.

Тем временем при активном участии Москвы устанавливаются коммунистические и проерветские режимы в Болгарии (1944 г.), Югославии (1945 г.), Албании (1946 г.), Польше и Румынии (1947 г.), Венгрии и Чехословакии (1948 г.), а также на Азиатском континенте: в Северном Вьетнаме (1945 г.) и Северной Корее (1948 г.). В 1949 г. коммунисты пришли к власти и в Китае. Этим странам оказывалась интенсивная материальная поддержка, в том числе через учрежденный в 1949 г. Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ). Истинные масштабы перекачки средств в «страны народной демократии» всегда держались в секрете. Известно только, что одних долгосрочных льготных кредитов им было предоставлено в 1945-1952 гг. на 15 млрд рублей, или 3 млрд долларов. В ответ И.В. Сталин требовал проведения политических и социально-экономических преобразований по советской модели. Любое отклонение от нее воспринималось крайне враждебно. Именно это стало основанием для разрыва в 1948 г. отношений с Югославией, лидер которой И. Тито попытался отстоять свою самостоятельность.

В то же время любые попытки расширить границы «социалистического лагеря» встречали понимание и поддержку Москвы. Свидетельством того явилась Корейская война (1950-1953 гг.), развязанная с поощрения Сталина руководством КНДР против проамериканского режима Южной Кореи. Объединение страны под эгидой коммунистов сорвалось. Корея осталась разделенной на два государства. Та же участь постигла Вьетнам, а в Европе — Германию. Феномен «разорванных надвое народов» на долгие десятилетия стал трагическим символом раскола мира на враждебные системы — капиталистическую и социалистическую.

Напряженная международная обстановка была тесно взаимосвязана с внутренней ситуацией в Советском Союзе.

К 1945 г. объем промышленного производства в СССР несколько превысил показатели 1940 г., но при этом более половины его приходилось на оборонную продукцию. В послевоенные годы продолжалось восстановление разрушенных заводов и фабрик, начатое еще в 1943 г. по мере изгнания оккупантов. Демилитаризация экономики (конверсия), которая в основном свершилась к 1947 г., носила частичный характер, ибо одновременно с сокращением удельного веса выпускаемой боевой техники огромные средства вкладывались в модернизацию военно-промышленного комплекса, в разработку новых видов оружия. В 1949 г. СССР успешно испытал атомную бомбу, а в 1953 г. впервые в мире -водородную. После массовой демобилизации армии (с 11,4 млн человек в мае 1945 г. до 2,9 млн в 1948 г.) ее численность вскоре вновь увеличивается. Прямые военные расходы поглощали в начале 50-х годов около 25% годового бюджета.

Другой приоритетной отраслью была тяжелая промышленность, главным образом машиностроение, металлургия, топливно-энергетический комплекс. Легкая и пищевая промышленность, как и в довоенный период, финансировались по остаточному принципу и не удовлетворяли даже минимальных потребностей населения.

В целом за годы 4-й пятилетки (1946-1950 гг.) промышленное производство в стране значительно выросло и в 1950 г. превзошло довоенные показатели на 73% (при плане в 48%)*.

________________________________

* Здесь и далее при освещении вопроса о темпах экономического развития СССР используются данные официальной статистики. Альтернативные расчеты дают цифры примерно на четверть или треть ниже.

Этот рост основывался на:

— высоких мобилизационных способностях директивной экономики, сохранявшихся в условиях далеко не исчерпанных возможностей экстенсивного развития (за счет нового строительства, вовлечения в производство дополнительных источников сырья, топлива, людских ресурсов);

— репарациях с Германии (4,3 млрд долларов), которые обеспечили до половины оборудования, установленного в промышленности;

— бесплатном труде многомиллионной армии советских узников ГУЛАГа (8-9 млн человек) и военнопленных (1,5 млн немцев и 0,5 млн японцев);

— продолжавшейся политике перераспределения средств из легкой промышленности и социальной сферы в пользу индустриальных отраслей. Ее составной частью стали конфискационная денежная реформа 1947 г. и принудительные государственные займы (на покупку облигаций ежегодно уходило в среднем 1-1,5 месячной зарплаты рабочих и служащих). В 1952 г. реальная зарплата равнялась 94% от уровня 1928 г. В этих условиях снижение розничных цен на товары имело но столько экономический, сколько пропагандистско-политический характер;

— традиционной и год от годи нараставшей перекачке средств из аграрного сектора экономики и промышленный.

Сельское хозяйство вышло из войны крайне ослабленным. В 1945 г. его валовая продукции составляла 60% от довоенной. Жестокая засуха 1946 г. еще больше подорвала производительные силы колхозов и совхозов. Однако государство продолжало через ценовую политику осуществлять неэквивалентный товарообмен между городом и деревней. Через госзакупки колхозы, например, возмещали лишь пятую часть собственных расходов на производство молока, десятую часть — зерна, двадцатую часть — мяса. Почти ничего не получая из колхозной кассы, крестьяне жили за счет личного подсобного хозяйства. Власти и здесь усмотрели «скрытые резервы», и начиная с 1946 г. приусадебные участки были обрезаны и обложены непомерными налогами. Каждый крестьянский двор обязывался поставлять государству определенное количество мяса, молока, яиц, шерсти и т.д. В 1947 г. был подтвержден обязательный минимум трудодней, введенный в конце 30-х годов. За его невыполнение грозила ссылка.

В начале 50-х годов сельское хозяйство, с трудом поднявшись на довоенный уровень, вступило в полосу глубокой стагнации. Чтобы обеспечить продовольственное снабжение городов и армии, пришлось использовать госрезервы.

И.В. Сталин, однако, отвергал все осторожные рекомендации своего окружения смягчить жесткий административный нажим на деревню. Зато самое серьезное его беспокойство вызывало состояние дел в области общественно-политической, где после войны обозначились процессы, неприемлемые для режима личной власти.

Война отчасти разрядила удушливую общественную атмосферу 30-х годов, поставила многих людей в условия, когда они должны были критически мыслить, инициативно действовать, брать ответственность на себя. К тому же миллионы советских граждан — участники освободительного похода Красной Армии (до 10 млн) и репатрианты (5,5 млн) — впервые лицом к лицу столкнулись с «капиталистической действительностью». Разрыв между образом и уровнем жизни в Европе и в СССР был столь разительным, что они, по свидетельству современников, испытали «нравственный и психологический удар». И он не мог не поколебать утвердившиеся в сознании людей социальные стереотипы.

Историки, изучая сейчас архивы ЦК ВКП(б) и органов госбезопасности, выявили немало документов, где фиксировалось устрашавшее власти «брожение умов». Среди крестьяне та ходили слухи о предстоящем роспуске колхозов и расширении свободы хозяйствования. Интеллигенция надеялась п.» либерализацию политического режима. В ряде городов (в Москве, Воронеже, Свердловске, Челябинске и др.) возникли молодежные антисталинские группы. Ситуация усугублялась очагами открытого вооруженного сопротивления Советской власти (в присоединенных накануне войны республиках Прибалтики, западных областях Украины и Белоруссии).

Свежие общественные настроения захватили отчасти и обновившуюся за годы войны номенклатуру. В 1946-1948 гг. при составлении и обсуждении в узком кругу проектов новых Конституции СССР и программы ВКП(б) в письмах, поступавших в ЦК партии, номенклатурными работниками были высказаны предложения, способные вывести страну на путь известной демократизации: об ограничении срока пребывания в партийных и советских органах, о выдвижении нескольких кандидатов на выборах депутатов в Советы, о децентрализации управления экономикой и т.п.

Столкнувшись с подобными симптомами в общественном настроении, сталинское руководство стало действовать по двум направлениям.

Во-первых, были предприняты меры, в той или иной степени адекватные ожиданиям народа, призванные оживить общественно-политическую и культурную жизнь в стране (разумеется, в сугубо официальном русле).

В сентябре 1945 г. было прекращено чрезвычайное положение и упразднен неконституционный орган власти — ГКО. Затем прошли перевыборы Советов всех уровней. К началу 50-х годов возросла коллегиальность в их работе за счет большей регулярности созыва сессий (примерно в 2 раза по сравнению с 1946 г.), увеличения числа постоянных комиссий. В соответствии с Конституцией были впервые проведены прямые и тайные выборы народных судей и заседателей.

После долгого перерыва возобновились съезды общественных и политических организаций СССР. В 1948 г. прошел 1-й Всесоюзный съезд композиторов, в следующем году — съезды профсоюзов и комсомола (спустя соответственно 17 и 13 лет после предыдущих). А в 1952 г. состоялся XIX съезд компартии, переименовавший ВКП(б) в КПСС. Из политического лексикона ушли слова «большевик», «большевистская партия», вызывавшие у слишком многих людей тяжелые воспоминания (как еще раньше — слова «нарком» и «наркомат»: в 1946 г. первая сессия Верховного Совета приняла закон о преобразовании СНК в Совет Министров, а наркоматов — в министерства).

Несмотря на крайнее напряжение госбюджета, значительная часть которого уходила на финансирование военных программ, были изысканы средства на развитие науки, народного образования, учреждений культуры. В годы 4-й пятилетки создаются Академия художеств СССР, Академии наук в Казахстане, Латвии и Эстонии, почти на треть увеличилось число научно-исследовательских институтов. Открываются новые университеты (и Кишиневе, Ужгороде, Ашхабаде, Сталинабаде), учреждается аспирантура при вузах. В короткий срок была восстановлена введенная в начале 30-х годов система всеобщего начального образования, а с 1952 г. обязательным становится образование в объеме 7 классов, открываются вечерние школы для работающей молодежи. Начинает регулярное вещание советское телевидение...

Одновременно с этими мерами, носившими в части демократизации политического режима чисто внешний, декорационный характер, сталинская администрация наращивала наступление на другом, главном направлении. Суть его заключалась в ужесточении борьбы с вольномыслием, усилении тотального контроля над духовной жизнью общества.

В августе 1946 г. по инициативе Сталина было принято постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», а затем серия других «идеологических» постановлений. Они имели своей целью «приструнить» интеллигенцию, втиснуть ее творчество в прокрустово ложе «партийности» и «социалистического реализма». Аналогичные цели преследовали развернувшиеся с 1947 г. погромные «дискуссии» по философии, биологии, языкознанию, политэкономии. Идеологическое руководство партии насаждалось и в естественных науках, во многих лженаучных представлениях. Выла разгромлена генетика, искусственно тормозилось развитие кибернетики.

В конце 40-х годов началась новая кампания — по борьбе с «космополитизмом» и «низкопоклонством перед Западом». Власти пытались усилить идейно-политическую и культурную изоляцию страны, разжечь шовинистические и антисемитские чувства. Нечто похожее происходило тогда и в США, где нагнеталась антикоммунистическая истерия. Но сталинский вариант «охоты на ведьм» имел свою специфику: наряду с воссозданием пошатнувшегося в войну образа «внутреннего врага» он был призван идеологически обеспечить вторую (после середины 30-х годов) волну социального террора. С 1948 г. возобновляются массовые репрессии, их жертвами стали от 5,5 до 6,5 млн. человек.

5 марта 1953 г. умер И.В. Сталин. К концу жизни этот человек достиг зенита своего могущества. Но выпестованной им тоталитарной системе совсем скоро предстояло столкнуться с двумя вызовами капиталистического мира, адекватного ответа на которые она, как показало будущее, дать не смогла.

Первый вызов — экономический. Ведущие западные страны на рубеже 40 — 50-х годов вступили в эпоху научно-технической революции, что быстро вывело их на новую, постиндустриальную ступень развития. Стремительно прогрессировал разрыв в технологическом качестве потенциалов рыночной экономики Запада и советской директивной экономики. Последняя в силу присущих ей органических свойств — сверхцентрализованности, отсутствия конкуренции и личной заинтересованности работников на всех структурных уровнях и т.д. — оказалась невосприимчивой к внедрению в производство в общенациональном масштабе (за исключением приоритетного военно-промышленного комплекса) новейших достижений научной мысли.

Второй вызов — в области общественно-политической и социальной. Развитые капиталистические государства продолжали стабильно поднимать и без того несопоставимый с советскими стандартами уровень жизни населения, обеспечивать широкие демократические права и свободы. В значительной степени именно для нейтрализации «демонстрационного эффекта» Запада (или, пользуясь языком партийных идеологов, его «тлетворного влияния») СССР был огорожен «железным занавесом», который стал в последние годы жизни диктатора поистине непроницаемым.

Изнутри «занавес» в основном подпирался репрессивной машиной, давившей своими тяжелыми катками все ростки вольномыслия и критического отношения к реалиям советской жизни. Между тем ресурсы этой машины к началу 50-х годов оказались практически выработанными и власти были вынуждены приступить к ее демонтажу. «Железный занавес» поддерживался и традиционно изоляционистской политикой в области культурного обмена, общественных и личных связей с капиталистическим миром. В годы холодной войны она еще более усилилась. Резко сократилась торговля с Западом, что болезненно сказывалось на советской экономике, лишенной притока передовых технологий и оборудования.

Исторический опыт показывает, что любая общественная система, неспособная эффективно реагировать на принципиальные вызовы времени и внешней среды, рано или поздно входит в полосу своего общего кризиса и разложения. Вопрос, когда такая полоса началась в истории СССР, является дискуссионным. Одни исследователи датируют это начало .серединой 50-х годов, другие — концом 70-х, третьи — 80-ми годами. Но как бы то ни было, очевидна особенность общего кризиса советской модели «государственного социализма» — его затяжной, вялотекущий характер. Это объяснялось и многовековыми российскими традициями (мощной государственностью, несформированностью гражданского общества, укоренившейся в народной психологии стихийной тягой к уравнительной справедливости и др.) и огромными размерами страны, масштабами ее природных богатств, которые в нараставших количествах бросались в топку затратной директивной экономики и поддерживали в ней огонь жизни. На этой основе функционировала, хотя и на низком уровне, система социальных гарантий (отсутствие безработицы, обеспечение жильем, бесплатное медицинское обслуживание и образование, пенсии и т.п.), которая до определенного момента позволяла избегать сколько-нибудь серьезного народного недовольства.

Глава 30. СССР в 1953-1964 гг.: попытки реформирования «государственного социализма»

После смерти диктатора бразды правления страной сосредоточила в своих руках небольшая группа политиков из его ближайшего окружения: преемник И.В. Сталина на посту председателя Совета Министров Г.М. Маленков, министр объединенного МВД (куда вошло и министерство госбезопасности) Л.П. Берия и секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев. Внутри этого «триумвирата» сразу же началась борьба за лидерство.

В конечном счете исход борьбы определялся тем, кто из претендентов на верховную власть получит поддержку партийно-государственной и военной номенклатуры.

Основу этого господствующего слоя советского общества составляли люди, занявшие руководящие посты после «великой чистки» 30-х годов и в период Отечественной войны. За прошедшее время их положение заметно окрепло, они обрели немалый опыт и авторитет как непосредственные организаторы борьбы народа против фашистской агрессии. К тому же номенклатура успела обрасти взаимопроникающими связями, которые цементировали этот слой, поддерживали его внутреннюю устойчивость и солидарность. На первое место в нем выдвинулся советский эквивалент дореволюционных генерал-губернаторов — секретари ЦК республиканских компартий, обкомов и крайкомов (их удельный вес в ЦК ВКП(б) поднялся с 20% в 1939 г. до 50% в 1952 г.). Они требовали большей самостоятельности в решении местных дел и, главное, личной безопасности. Расширения участия в реальном осуществлении власти и гарантий от возобновления репрессий жаждали и другие отряды номенклатуры.

Ее стремление к реформированию режима питали также события, которые развернулись сразу после смерти И.В. Сталина и грозили выйти из-под контроля, — восстания в концлагерях, массовые антикоммунистические и антисоветские выступления в ГДР и Чехословакии, брожение в других странах «народной демократии».

Вместе с тем номенклатура ясно осознавала те пределы перемен, дальше которых она идти не намеревалась: реформы должны были подтолкнуть развитие производства, особенно в разоренном аграрном секторе экономики; снять явное перенапряжение и усталость общества от искусственно подстегиваемой «мобилизационной готовности» к отражению происков все новых «внутренних и внешних врагов»; в корне реорганизовать изжившую себя и превратившуюся в пороховую бочку систему ГУЛАГа, наконец, несколько улучшить жизнь простых людей.

Кандидаты на верховную власть поспешили заявить о своей готовности к изменению порядка вещей, освященных сумрачным гением Сталина. Так, Маленков высказывался в общей форме, не называя имен, против «политики культа личности», за смещение акцента в экономическом развитии в сторону отраслей, удовлетворявших материальные и культурные потребности народа, за мирное сосуществование с капиталистическими государствами как альтернативу неизбежной гибели цивилизации в ядерной войне. Берия ратовал за объединение Германии и ее нейтралитет, примирение с Югославией, за расширение прав республик СССР и выдвижение там в руководство национальных кадров.

И все же преимущество оказалось на стороне Н.С. Хрущева. Этот политик не делал слишком смелых заявлений, в прошлом он был в меньшей степени, чем шеф госбезопасности Берия или один из вдохновителей послевоенных «чисток» Маленков, замешан в кровавом «перетряхивании» руководящих кадров, а в настоящем — не связан с карательными органами.

Уже в июне 1953 г. удалось устранить наиболее одиозную и опасную фигуру — Л.П. Берия, который был арестован по обвинению в «сотрудничестве с империалистическими разведками» (расстрелян в декабре того же года).

Центр власти стал все явственнее перемещаться в Секретариат ЦК КПСС во главе с Хрущевым (первый секретарь с сентября 1953 г.). В январе 1955 г. подал в вынужденную отставку с поста Председателя Совмина Г.М. Маленков. Последний акт верхушечной борьбы пришелся на лето 1957 г., когда из партийно-государственного руководства была выведена «антипартийная» (т.е. антихрущевская) группа политиков (Г.М. Маленков, Л.М. Каганович, В.М. Молотов и др.).

Поддержанный номенклатурой новый советский лидер обладал недюжинным умом и большой хитростью, тонким знанием законов аппаратной борьбы. Он сумел довольно быстро подмять под себя верхние эшелоны партократии и получил простор для проявления собственной колоритной индивидуальности (часто — за счет потенциала и авторитета великой державы). В том-то и состоял парадокс хрущевской «либерализации», что этот курс во многом держался на впечатанной кровью в сознание старых аппаратчиком жесткой сталинской схеме управления: непогрешимый вождь. послушные исполнители. Нельзя не учитывать и общей атмосферы в стране, едва вступившей на путь избавления от тоталитарных структур.

В числе первых решений новой администрации была реорганизации в апреле 1954 г. МГБ в Комитет госбезопасности при Совмине, сопровождавшаяся значительной сменой кадров. Отлается Под суд за фабрикацию фальшивых «дел» часть руководителей карательных органов, вводится прокурорский надзор за службой госбезопасности. В центре, в республиках и областях она была поставлена под бдительный контроль соответствующих партийных комитетов.

Расширяются права Совминов союзных республик в управлении экономикой. В апреле 1956 г. правительство полностью отменило антирабочие законы предвоенной поры, частично смягченные в начале 50-х годов. В 1956-1957 гг. были сняты политические обвинения с репрессированных народов и восстановлена их государственность (кроме немцев Поволжья и крымских татар, с них политические обвинения сняты соответственно в 1964 и 1967 гг.; собственную государственность они не обрели и по сию пору).

В сентябре 1958 г. Верховный Совет СССР своим указом открыл возможность для пересмотра решений бывших коллегий ОГПУ, «троек» НКВЛ и упраздненного к тому времени «особого совещания» при НКВД-МТБ-МВД. К 1956 г. было освобождено из лагерей и реабилитировано посмертно около 16 тыс. человек. После XX съезда КПСС (февраль 1956 г.), развенчавшего «культ личности Сталина», масштабы реабилитации резко увеличиваются, и вскоре миллионы бывших политзаключенных получили долгожданную свободу.

Власти оказались перед необходимостью объяснить причины трагедии, постигшей страну и народ. Такая попытка была сделана в докладе Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях» на закрытом заседании XX съезда, а также в принятом 30 июня 1956 г. специальном постановлении ЦК КПСС. В них, однако, все сводилось к «деформациям» социализма из-за особенностей послереволюционной ситуации и личных качеств Сталина. В качестве единственной выдвигалась задача «восстановления ленинских норм» в деятельности партии и государства.

И все же сам факт публичного осуждения беззаконий произвел исключительное впечатление, положил начало кардинальным переменам в общественном сознании, дал мощный импульс творческой работе научной и художественной интеллигенции. Под напором этих перемен с годами стал медленно, но неуклонно расшатываться один из краеугольных камней в фундаменте «государственного социализма» — тотальный контроль властей над духовной жизнью и образом мысли людей.

КПСС, проводя политику «управляемой десталинизации», поспешила четко обозначить допустимые границы критического осмысления прошлого и настоящего. В ответ на призывы общественности отменить позорные постановления ЦК по идеологическим вопросам (1946-1948 гг.) было категорически заявлено, что они «сыграли огромную роль в развитии художественного творчества по пути социалистического реализма» и в своем «основном содержании сохраняют актуальное значение». Систематически разносной критике — за «идеологическую сомнительность», «недооценку руководящей роли партии», «ревизионистские настроения» и «формализм» — подвергались писатели и поэты (А. Вознесенский, Д. Гранин, В. Дудинцев, С. Кирсанов и др.), скульпторы и художники (Э. Неизвестный, Р. Фальк и др.), режиссеры (М. Хуциев и др.), ученые-гуманитарии. Из Союза писателей был исключен В. Пастернак.

Стремясь овладеть нараставшим общественным подъемом и одновременно изжить обозначившийся в массах под напором критики сталинизма кризис доверия к КПСС, партийные идеологи подготовили очередную «программу великих свершений», обещавшую полное изобилие материальных и духовных благ не где-то в отдаленной перспективе, а уже «нынешнему поколению советских людей».

XXI съезд КПСС (1959) сделал вывод, что социализм в СССР одержал «полную и окончательную победу» и страна вступила в период «развернутого строительства коммунизма». Развивая чту идею, XXII съезд КПСС (1961) принял третью программу партии, где детально расписывались задачи по построению в основных чертах коммунистического общества к 1980 г. Намечалось: выйти на первое место в мире по производительности труда и выпуску продукции на душу населения, по уровню жизни народа; преобразовать «социалистическую государственность в общественное коммунистическое самоуправление»; воспитать «нового человека, гармонически сочетающего в себе духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство».

Номенклатурное мифотворчество, наложившись на еще не размытую до конца в общественном сознании веру в «светлые идеалы» и позитивные изменения в стране, вызвало последний в советской истории всплеск искреннего энтузиазма широких слоев народа. Это, в частности, нашло отражение в многочисленных трудовых починах, молодежных стройках по комсомольским путевкам, в массовом движении «бригад коммунистического труда», в других идущих снизу формах соцсоревнования.

В центре практической деятельности нового руководства находились вопросы экономического развития страны.

По решению сентябрьского (1953 г.) пленума ЦК КПСС были проведены неотложные меры по подъему сельского хозяйства: во много раз увеличены закупочные цены на колхозно-совхозную продукцию, усилено финансирование аграрного сектора, укреплены его материально-техническая база и кадровый потенциал. С 1954 г. развернулась кампания по освоению целинных и залежных земель. В оборот было введено 42 млн га пашни, где выращивалось к концу десятилетия до 40% всех зерновых.

Было обращено также внимание на отставание отечественной промышленности в научно-техническом соперничестве с Западом. Июльский (1955 г.) пленум ЦК КПСС осудил как ошибочную ' теорию» об отсутствии морального износа техники в условиях социализма, получившую широкое хождение, и подчеркнул, что главная линия в развитии промышленности — это «всемерное повышение технического уровня производства на базе электрификации, комплексной механизации и автоматизации».

Благодаря сверхконцентрации материальных средств и человеческих усилий на отдельных направлениях удалось добиться впечатляющих успехов: впервые в истории атом заработал в мирных целях (в 1954 г. построена атомная электростанция, в

1959 г. спущен на воду атомоход «Ленин»), выводится на околоземную орбиту первый спутник (1957) и первый космический корабль с человеком на борту (1961), радикально изменился топливный баланс страны за счет использования нефти и газа, мощный рывок вперед сделала химическая промышленность, освоившая выпуск искусственных материалов с заданными свойствами, на транспорте паровозы уступили место тепловозам и электровозам...

Однако в целом промышленность продолжала двигаться по привычному экстенсивному пути. Все принимавшиеся меры носили характер государственных мобилизационных программ и никак не затрагивали самого хозяйственного механизма. Нарастали структурные диспропорции: если в 1940 г. удельный вес выпуска средств производства (группа А) составлял 61,2%, то в

1960 г. он поднялся до 72,5% при соответствующем снижении доли производства предметов потребления (группа Б). Во многом это определялось отказом от предлагаемого Г.М. Маленковым курса на приоритетное развитие группы Б, который П.С. Хрущев в 1955 г. заклеймил как «отрыжку правого уклона».

Характерной чертой экономической политики того периода было активное проведение всякого рода административных реорганизаций. В них Н.С. Хрущев усматривал не менее важный, чем НТР, рычаг подъема общественного производства.

В 1957 г. вместо упраздненных отраслевых министерств появились территориальные советы народного хозяйства (совнархозы). В следующем году правительство ликвидировало машинно-тракторные станции (МТС) и поставило колхозы перед необходимостью втридорога выкупить сельхозтехнику, что ощутимо подорвало финансовое положение сельских производителей.

Под влиянием идеологического клише о прогрессивности государственной формы собственности по сравнению с колхозно-кооперативной происходит массовое преобразование колхозов в совхозы, а в городах — полное огосударствление промысловой кооперации. Волна новых притеснений обрушилась на личные подсобные хозяйства, незадолго до этого, в 195^т., освобожденные от сталинских налогов и обязательных натуропоставок: крестьян заставляли продавать колхозам скот, обрезали приусадебные участки. В марте 1962 г. была перестроена система управления сельским хозяйством. В районах появились колхозно-совхозные управления (КСУ), в областях и республиках — аналогичные комитеты. Скоро очередь дошла и до самой партии. В сельских районах парткомы были упразднены (с передачей их функций парторганизациям КСУ), а в областях разделены по производственному принципу — на промышленные и сельскохозяйственные.

«Административная лихорадка» шла по нарастающей, в то время как темпы экономического развития страны снижались. В 5-ю пятилетку (1951-1955 гг.) промышленное производство увеличилось на 85%, сельскохозяйственное — на 20,5% (за счет последних двух лет пятилетки); в 1956-1960 гг. соответственно на 64,3 и 30%; в 1961-1965 гг. — на 51 и 11%. (Два последних года 6-й пятилетки были объединены с годами следующей пятилетки и на этой основе сверстан единый семилетний план 1959-1965 гг.). Плановые задания систематически срывались.

Ситуация, складывавшаяся в экономике, напрямую проецировалась на социальную политику хрущевской администрации. Вначале, в середине 50-х годов, был разработан целый пакет мер, направленных на улучшение жизни населения. Регулярно повышалась зарплата. Прекратился выпуск обязательных облигаций госзаймов. Был принят закон о пенсиях по возрасту для рабочих и служащих. Отменены все виды платы за обучение. Шло массовое строительство жилья. За 1956-1960 гг. новоселье справили почти 54 млн. человек, или четверть населения страны. При этом менялся сам жилищный стандарт: семьи все чаще получали не комнаты, а отдельные, хотя и малогабаритные, квартиры.

Но уже на рубеже 50 — 60-х годов явственно обозначилась попытка правительства переложить все усугубляющиеся трудности в экономике на плечи трудящихся. Почти на треть были снижены тарифные расценки на производстве, а розничные цены на продовольствие с мая 1962 г. примерно на столько же возросли. В ряде городов произошли стихийные выступления рабочих. Самое крупное из них было в Новочеркасске (июнь 1962 г.), где власти применили оружие и десятки человек погибли.

Во внешней политике СССР также нашел отражение реформаторский курс, проводимый хрущевской администрацией. Ее новая концепция была сформулирована на XX съезде КПСС и включала два основных положения: актуализировался тезис о необходимости мирного сосуществования государств с различным общественным строем, была признана многовариантность путей построения социализма с одновременным подтверждением принципа «пролетарского интернационализма» (т.е. помощи, практически безвозмездной, международному коммунистическому и национально-освободительному движению, социалистическим странам — с негласным правом вмешиваться в их внутренние дела).

В 1955 г. по инициативе Советского правительства были нормализованы отношения с Югославией. В рамках СЭВ велась работа по координации народнохозяйственных планов соцстран. Их военно-политическое сотрудничество осуществлялось через созданную в 1955 г. в противовес НАТО Организацию Варшавского Договора (ОВЛ). Вместе с тем, в «социалистическом лагере» время от времени давали знать о себе и антитоталитарные силы. В октябре 1956 г. в Венгрии вспыхнуло восстание. Оно было подавлено совместными действиями местных коммунистов и частей Советской Армии. Руководство СССР было тогда готово применить вооруженную силу и для наведения «порядка» в Польше, но здесь удалось добиться стабилизации мирными средствами. В серьезный кризис вылились события 1961 г. в ГДР, когда была возведена «берлинская стена». По другим причинам — из-за резкого недовольства консервативно-коммунистических правительств Китая и Албании критикой «культа личности Сталина» — значительно осложнились отношения с ними.

СССР в одностороннем порядке провел серию сокращений численности Вооруженных Сил (с 5,8 млн человек в 1955 г. до 2,5 млн в 1960 г.) и объявил мораторий на ядерные испытания. Но это не внесло принципиальных изменений в обстановку «холодной войны», поскольку и на Западе и у нас продолжали наращивать и совершенствовать вооружения. В частности, в СССР происходило оснащение армии и флота межконтинентальными ракетами с ядерными боеголовками, атомными подлодками и т.п. Немалую озабоченность в западных столицах вызывало стремление СССР распространить свое влияние на страны «третьего мира», число которых множилось в условиях распада колониальной системы.

Пиком противостояния между Востоком и Западом явился «карибский кризис», вызванный размещением в 1962 г. Советским Союзом ядерных ракет на Кубе. Кризис, поставивший мир на грань ядерной катастрофы, был улажен с помощью переговоров и достигнутых на них компромиссов. Правительства двух крупнейших ядерных держав получили опыт поиска взаимоприемлемых решений в ситуации жесткого столкновения интересов. После этой кульминации «холодной войны» начался медленный процесс улучшения отношений между Востоком и Западом.

Подведем итоги. Бурные послесталинские преобразования в СССР, непоследовательные и противоречивые, все же сумели вырвать страну из оцепенения предшествующей эпохи.

Партийно-государственная номенклатура добилась укрепления своих позиций, однако недовольство беспокойным лидером в ее рядах нарастало. Вал административных экспромтов, кадровая чехарда угрожали едва обретенной ею стабильности. В военных кругах не могли забыть о масштабных и социально необеспеченных сокращениях Вооруженных Сил, не только ликвидировавших многие высокооплачиваемые генеральские должности, но и выбросивших на произвол судьбы миллионы офицеров и младших командиров. Свои основания для недовольства имелись и у других слоев населения. Росло разочарование интеллигенции строго дозированной номенклатурной «оттепелью». Рабочие и крестьяне устали от шумной борьбы за «светлое будущее» при ухудшении текущей жизни.

Все это помогло партийно-государственной номенклатуре без каких-либо общественных потрясений избавиться от Н.С. Хрущева. В октябре 1964 г. на пленуме ЦК КПСС он был обвинен и «волюнтаризме и субъективизме», снят со всех постои и отправлен на пенсию. Первым секретарем ЦК (с 1966 г. генеральным секретарем) стал Л.И. Брежнев, председателем Совета Министров -А.Н. Косыгин.

Глава 31. Нарастание кризисных явлений в экономике, общественно-политической и культурной жизни советского общества в 1965—1985 гг.

В лице Л.И. Брежнева и его окружения советская номенклатура — государственная, хозяйственная, военная и, наиболее влиятельная, партийная — нашла послушного проводника своей коллективной воли. Новое высшее руководство страны добросовестно и, как правило, без ненужной «самодеятельности» проводило в жизнь принципиальные установки, формировавшиеся в этом узком и всевластном слое советского общества (по подсчетам западных политологов, к 1970 г. его ядро составляли не более 0,5 млн. семей).

В числе первых оказались решения, обеспечивавшие интересы самой номенклатуры.

Так, уже в 1965 г. ликвидируется разделение партийного аппарата по производственному принципу, слишком приблизившее партократию к непосредственному управлению экономикой. В полном объеме продолжилась практика, когда партаппарат контролировал все, но ни за что конкретно не отвечал. Он принимал решения, давал указания, в том числе нигде не фиксируемые — устные и телефонные, а за неудачу отвечали руководители отраслей, предприятий и учреждений

Далее, отменяется включенный в 1961 г. в Устав КПСС пункт о ротации кадров, который обязывал при каждых выборах менять треть членов парткома от Президиума ЦК до районных комитетов. Это гарантировало стабильность положения и карьеры профессиональных партработников.

Принимаются некоторые меры и для успокоения населения. Свертываются гонения на личные подсобные хозяйства, затихают возобновленные Н.С. Хрущевым преследования церкви и религии.

С 1965 г. стала проводиться хозяйственная реформа, задуманная еще при хрущевской администрации. В целом она не посягала на директивную экономику, но пыталась внедрить в нее механизм внутренней саморегуляции, материальной заинтересованности производителей в результатах и качестве труда. Выло сокращено число спускаемых сверху обязательных показателей, в распоряжении предприятий оставлялась доля прибыли, провозглашался хозрасчет. Одновременно восстанавливался отраслевой принцип управления промышленностью через министерства.

Реформа затронула и сельское хозяйство. Правительство вновь списало долги с колхозов и совхозов (к тому времени почти все они были убыточными), повысила закупочные цены. Кроме того, была установлена надбавка за сверхплановую продажу продукции государству. Происходило резкое усиление финансирования аграрного сектора экономики. В 1966-1980 гг. туда было направлено 383 млрд рублей, что составило 78% капиталовложений в сельское хозяйство за все годы Советской власти. За счет этого мощного вливания средств началась реализация ряда программ: комплексной механизации аграрного производства, мелиорации и химизации почв.

Новации благотворно повлияли на экономическую жизнь страны, но их эффект оказался кратковременным. Прирост объема производства продукции, стабилизировавшийся в промышленности за годы 8-й пятилетки (1966-1970) приблизительно на уровне предшествующего пятилетия (50%), а в сельском хозяйстве превысивший его на 21%, в дальнейшем вновь стал сокращаться: соответственно до 43 и 13% в 9-й пятилетке, 24 и 9% — в 10-й, 20 и 6% — в 11-й пятилетке.

Директивная экономика сумела довольно быстро нейтрализовать робкие и непоследовательные меры по реформированию хозяйственного механизма. Как это происходило в промышленности, хорошо прослеживается на следующем примере. Спускаемую сверху норму прибыли — важнейший показатель работы предприятия — можно было получить двумя путями: за счет трудно дающегося снижения себестоимости продукции (т.е. оптимизации производства) и за счет искусственного завышения цен, особенно легкого в условиях, когда сохранялся «кабинетный», нерыночный порядок их назначения. В основном предприятия предпочитали второй путь, получая в этом поддержку своих министерств. Начался ползучий рост оптовых цен. Контроль Госплана не мог остановить этот процесс, поскольку главный контролер — потребитель к установлению цен отношения не имел.

Уже к концу 60-х годов реформа в промышленности выдыхается, так и не столкнув советскую экономику с наезженной колеи расширенного воспроизводства с упором на традиционные индустриальные отрасли. Попытки внедрить наукоемкие производства (микроэлектронику, информатику, робототехнику, биотехнологию), развернуть сеть научно-производственных объединений не приносили ожидаемой отдачи. Становым хребтом экономики оставались топливно-энергетический и военно-промышленный комплексы: на последний работало до 80% машиностроительных заводов. Перекосы в структуре народного хозяйства усугублялись, она приобретала все более нерациональный, деформированный характер. Являясь бездонным потребителем капиталовложений, советская экономика имела минимальный выход на человека, на удовлетворение его потребностей.

Директивная экономика объективно подошла к пределу своих возможностей. На каждый новый процент прироста продукции она требовала не только все больше средств, но и увеличения затрат рабочей силы. Между тем свободные людские ресурсы были практически полностью исчерпаны. Снижение рождаемости приводило к уменьшению доли молодежи, впервые приходящей в общественное производство.

Из-за перемещения сырьевой базы в суровые и труднодоступные районы Севера и Сибири лавинообразно нарастали некогда незначительные затраты на добычу и доставку природных ресурсов. Началось сокращение пахотного клина в стране. Во многом это было следствием «расползания» промышленных и военных объектов, занимавших плодородные земли.

Выше уже неоднократно отмечалось, что директивная экономика постоянно «подпитывалась» за счет ресурсов аграрного сектора, жестко централизованного и интегрированного в общественный механизм. Теперь и здесь обозначился предел. Обессилевшее сельское хозяйство приходило во все больший упадок. Не помогали и беспрецедентные в советской истории финансовые вливания в аграрное производство. Немалая их часть тут же выкачивалась обратно в казну через искусственно вздутые цены на сельскохозяйственную технику и на строительство объектов на селе (в среднем за 15 лет они поднялись в 4 раза). Другая часть финансовых средств терялась из-за коллективной безответственности, царившей в аграрном секторе сверху донизу, незаинтересованности сельских производителей в результатах своего труда. .Деньги омертвлялись в грандиозных и малоэффективных животноводческих комплексах, тратились на непродуманную мелиорацию и химизацию почв, уходили на разработку и пропаганду амбициозных программ «подъема сельского хозяйства» (вроде принятой в 1982 г. Продовольственной программы). Страна, обладавшая самыми богатыми в мире черноземами, превратилась в лидера по закупкам зерна за границей.

Но брежневская администрация нашла способ избежать упадка в экономике: она форсировала поставки на западный рынок энергоносителей — нефти и газа, цены на которые только в 70-е годы возросли почти в 20 раз. С 1960 по 1985 г. доля топливно-сырьевого экспорта в СССР поднялась с 16,2 до 54,4%, а сложной техники упала с 20,7 до 12,5%. Внешняя торговля СССР приобретала отчетливо выраженный «колониальный» характер. Зато казна обогатилась за счет сотен миллиардов «нефтедолларов». Но и эти колоссальные средства были использованы крайне неэффективно. Они замораживались на долгие годы в незавершенном строительстве, тратились на закупку западного оборудования, немалая часть которого оседала затем на складах, наконец, просто «проедались», т.е. шла на импорт продовольствия и потребительских товаров, призванных скрасить вид полупустых прилавков.

В начале 80-х годов валютный поток стал иссякать. Гибкая рыночная экономика ведущих капиталистических стран перестраивалась на энергосберегающие технологии, спрос на нефть снизился и цены на нее на мировом рынке начали стремительно падать.

По мере скатывания государственной экономики к стагнации все заметнее давала о себе знать так называемая «теневая экономика». Этот феномен, возможный только в условиях полного огосударствления хозяйственных структур, был неоднороден. Он включал широкий спектр «отраслей» — от различного рода запрещенной или строго ограниченной индивидуальной трудовой деятельности (преимущественно в кустарном производстве, розничной торговле и бытовом обслуживании населения) до чисто криминального компонента (крупные хищения товаров и сырья, махинации в отчетности, изготовление на госпредприятиях неучтенной продукции с ее последующей реализацией через торговую сеть и т.п.). В стране шло формирование новой социальной группы — дельцов подпольного частного бизнеса, возникали первые мафиозные образования.

Кризисные явления накапливались и в социальной сфере в целом. Приостанавливается медленное повышение жизненного уровня трудящихся, наблюдавшееся в первое десятилетие брежневского правления. Практически не росли площади вводимого в строй жилья. На здравоохранение тратилось не более 4% национального дохода. В отдельных регионах СССР, занимавшего в целом лишь 77-е место в мире по уровню потребления на душу населения, вводится де-факто карточная система распределения продуктов.

Правящая элита все больше замыкается в себе, переходит на режим самовоспроизводства. Заметно сокращается ее пополнение и обновление за счет функционеров низовых организаций КПСС -традиционного прежде «политического инкубатора». И это -при значительном увеличении рядов самой партии в послевоенный период (с 6,8 млн человек в 1952 г. до 18,3 млн человек в 1985 г.). Номенклатура неустанно окружала себя все новыми привилегиями и материальными благами, увеличивался ее отрыв по уровню жизни от остального населения. Началось сращивание ее наиболее коррумпированных групп с «теневой экономикой».

Брежневская администрация с самого начала взяла курс на свертывание либеральных начинаний хрущевской поры. Затихает критика «культа личности», прекращается реабилитация жертв сталинских репрессий. Особенно же ужесточается идеологический партийный контроль над всеми сферами общественной жизни после событий 1968 г. в Чехословакии. Консервативный уклон внутренней политики той поры определяется некоторыми историками как «неосталинизм».

Идеологическое обеспечение этого курса покоилось на. двух выдвинутых с партийных трибун тезисах:

— о перманентном обострении идеологической борьбы социалистической и капиталистической систем;

— о «построении в СССР развитого социалистического общества» (позже дополненный тезисом о необходимости «совершенствования развитого социализма» как главной задаче на обозримое будущее).

Первый из них, созвучный сталинскому тезису 30-х годов («обострение классовой борьбы по мере продвижения к социализму»), был призван «обосновать» преследование всех несогласных как проводников «буржуазного влияния» внутри страны. Второй должен был, устранив из политического обихода дискредитированный хрущевский лозунг «развернутого строительства коммунизма», дать «теоретическую» базу для пропагандистских утверждений о «продвинутости» и «зрелости» советского общества по отношению к предшествующим этапам, о «коренных преимуществах развитого социализма перед загнивающим капитализмом».

Власти законодательно оформили эти «преимущества». В 1977 г. была принята новая Конституция СССР, заполненная декларативными статьями о правах и свободах советских граждан.

На практике же развернулись гонения на инакомыслящих, прежде всего на представителей диссидентского движения. Его активисты были немногочисленны, среди них встречались приверженцы «подлинного марксизма-ленинизма», либерализма, христианско-демократической доктрины и др. Почти неизвестные в собственной стране, они вызвали широкую волну сочувствия и поддержки за рубежом. Одни из них были высланы за границу (как А.И. Солженицын), другие поплатились за критику заключением в лагерь или, как академик А.Д. Сахаров, ссылкой.

Получают распространение и иные, не столь радикальные проявления несогласия с политикой властей, с официально признаваемыми нормами и ценностями (создание произведений нонконформистского характера во всех областях интеллектуального и художественного творчества, массовые кампании по защите природы).

Власти отвечают ужесточением цензуры, идеологического нажима на творческую и научную интеллигенцию. Многие талантливые писатели и поэты были лишены возможности публиковать свои произведения. Оставались на полках фильмы признанных в мире режиссеров, запрещались театральные спектакли. Серьезные притеснения испытывали ученые-гуманитарии, чьи научные концепции расходились с установками партийного руководства. В частности, в исторической науке было свернуто направление, изучавшее проблемы революции 1917 г. (П.В. Волобуев, К.Н. Тарловский, М.Я. Гефтер и др.).

Вынуждены были уехать за рубеж видные деятели отечественной культуры: И. Бродский, Ю. Любимов, В. Максимов, В. Некрасов, А. Тарковский и др.

Основная масса населения выражала свое негативное отношение к сложившейся в стране ситуации в таких пассивных и скрытых формах, как низкое качество труда, прогулы, растущий алкоголизм. По данным социологических опросов (проводившихся уже с середины 80-х годов), в полную силу трудилась едва ли треть работников. Остальные работали не с полной нагрузкой, хотя при другой организации производства готовы были делать больше и лучше.

В обществе усиливается социальная апатия, повсеместным становится чисто формальное, отстраненное отношение к любым официальным мероприятиям и кампаниям.

За внешним благополучием в сфере народного образования и науки (в 1966 г. был осуществлен переход ко всеобщему среднему образованию, значительно выросла доля лиц с высшим и средним образованием, намного больше стало научных учреждений и т.п.) скрывалось все более серьезное отставание от требований времени, научно-технического прогресса. Внедрение самых передовых разработок отечественных ученых, даже в таких щедро финансируемых отраслях, как военная промышленность и космонавтика, сковывалось техническими возможностями советской экономики.

На фоне вялой и безрезультатной внутренней политики внешнеполитическая деятельность брежневской администрации выглядела (особенно до конца 70-х годов) довольно динамичной.

Ценой гигантского напряжения сил СССР добился военно-стратегического паритета с США. Это дало импульс и началу политики «разрядки» во взаимоотношениях мировых систем — социализма и капитализма. В 1970 г. был заключен договор с ФРГ: германская сторона отказалась от территориальных претензий к Советскому Союзу, взяла на себя обязательства благоприятствовать развитию экономических и иных форм сотрудничества с ним. Вскоре последовало взаимное признание ФРГ и ГДР. В 1975 г. в Хельсинки состоялось Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе с участием лидеров 33 европейских стран, США и Канады. Подписанные там документы закрепляли послевоенные границы в Европе, способствовали расширению экономических, политических и гуманитарных связей между Востоком и Западом. СССР и США достигли первых соглашений об ограничении стратегических вооружений (в 1972 г. — ОСВ-1, в 1979 г. — ОСВ-2).

Активно проводился курс на укрепление и сплочение социалистического «лагеря» (или, как его стали называть в то время – «содружества»). В августе 1968 г. была военным путем подавлена попытка демократического обновления в Чехословакии. Единству «содружества» была призвана служить Комплексная программа социально-экономической интеграции (1971), которая базировалась в основном на промышленном потенциале и ресурсах СССР. Постепенно налаживаются отношения с Китаем, крайне обострившиеся в конце 60-х годов (вплоть до вооруженных конфликтов на границах). Коммунистическое руководство Вьетнама, опираясь на помощь СССР и его союзников, добилось в 1976 г. объединения двух частей страны в единую социалистическую республику. Однако стабильность в мире социализма сохранялась недолго. В 1979 г. вспыхнула война между Китаем и Вьетнамом. Через год начался перманентный кризис в Польше.

В 70-е годы СССР заметно расширил сферу влияния на страны «третьего мира». В Афганистане, Анголе, Лаосе, Сомали, Эфиопии и ряде других государств утверждаются просоветские режимы. Именно на этом направлении СССР ожидал крупнейший внешнеполитический провал. В целях удержания своих позиций в Афганистане Москва в 1979 г. приняла решение о введении туда «ограниченного контингента советских войск» (около 200 тыс. человек). СССР оказался втянутым в бесперспективную и кровопролитную войну. В то же время это был и сокрушительный удар по политике «разрядки».

Вооруженное вмешательство СССР во внутренние дела Афганистана вызвало осуждение подавляющего большинства стран-членов ООН и повлекло за собой новое обострение отношений между капиталистическими и социалистическими государствами. Воспользовавшись тем, что советское руководство в середине 70-х годов установило в ГДР и Чехословакии — без особой необходимости к тому — ракеты средней дальности, США в начале 80-х разместили в Западной Европе крылатые ядерные ракеты, способные за считанные минуты поразить жизненные центры СССР. Вашингтон приступил также к разработке программы «звездных войн» (размещения оружия в космосе).

Адекватного ответа на новый виток наращивания новейших вооружений советская система «государственного социализма» дать уже не могла. Для непредвзятых аналитиков в мире было ясно, что СССР выдыхается в безостановочной гонке за ядерным и технологическим паритетом.

Глава 32. «Перестройка» и ее основные итоги. Распад СССР

После смерти Л.И. Брежнева (ноябрь 1982 г.) в высших эшелонах власти разгорелась острая борьба за лидерство. В марте 1985 г. генеральным секретарем ЦК КПСС стал М.С. Горбачев. Это означало победу группы политиков, стремившихся к обновлению общественных структур. В истории СССР начался этап, получивший вскоре названия «перестройки».

Главной задачей новой администрации было остановить распад системы «государственного социализма», придав новый импульс развитию экономики и пробудив общественную активность. Не меньше значения придавалось и оживлению международных связей страны. Осторожные реформы были призваны укрепить положение правящей элиты, освободить ее от наиболее закоснелых элементов.

В апреле 1985 г. пленум ЦК КПСС провозгласил курс на ускорение социально-экономического развития страны. Его рычаги виделись в научно-технической революции, технологическом перевооружении машиностроения и активизации «человеческого фактора». Принимались и меры по наведению порядка, укреплению дисциплины и т.п. Единственным же «новшеством» стало создание госприемки — еще одного органа административного контроля. Таким образом, начало «перестройки» носило во многом декларативный характер. Какой-либо проработанной программы преобразований у новых властей не было. Но не было в тот момент и серьезных социальных сил, выдвигавших программные требования, способных оказывать давление на руководство. В обществе имелось пока лишь довольно абстрактное желание перемен; до осознанной готовности широких масс к радикальным преобразованиям, к смене модели общественного развития предстояло пройти большой путь.

Важнейшим толчком к изменениям в общественном сознании послужило объявление политики «гласности». Она предполагала смягчение цензуры над средствами массовой информации (под контролем сверху), публикацию ряда запрещенных прежде документов, книг и т.д., ликвидацию спецхранов в библиотеках. Но уже скоро партаппарат оказался неспособен удержать набиравшую силу свободу слова в официальном русле «социалистического выбора». Именно пресса активизировала отказ от многих исторических и социальных стереотипов, поиск ориентиров будущего развития страны. Появление «новой прессы» стало наиболее значительным явлением первых «перестроечных» лет.

К собственно экономической реформе власти обратились с лета 1987 г. Выли заметно расширены права предприятий. В частности, они получили возможность самостоятельно выходить на внешний рынок, развивать совместную с иностранными фирмами деятельность. Сокращалось число министерств и ведомств, между ними и предприятиями декларировались партнерские (а не командные) отношения. На селе было признано равенство пяти форм хозяйствования: совхозов, колхозов, агрокомбинатов, арендных кооперативов и крестьянских (фермерских) хозяйств.

В середине 1988 г. принимаются законы, открывшие простор для частной деятельности в более чем 30 видах производства товаров и услуг. Законодательные акты 1990 г. предусматривали перевод промышленных предприятий на аренду (до 20% общего числа к 1995 г.), постепенную демонополизацию, децентрализацию и разгосударствление собственности, создание акционерных обществ, развитие частного предпринимательства и т.д. Но реализация этих мер откладывалась. Затягивалось и крайне необходимое для оптимизации производства реформирование кредитной и ценовой политики, системы снабжения предприятий и оптовой торговли оборудованием, сырьем, энергоносителями.

В целом экономическая политика горбачевской администрации отличалась непоследовательностью и половинчатостью. Большинство принимаемых законов не работало. Они выхолащивались и глушились бюрократическим аппаратом на местах, усматривавшим в непривычных новациях Центра прямую угрозу своему существованию и благополучию.

Экономическая ситуация ухудшалась. С 1988 г. началось общее сокращение производства в сельском хозяйстве, с 1990 г. -в промышленности. Резко усилились инфляционные тенденции в связи с огромным бюджетным дефицитом. Летом 1989 г. прошли первые массовые забастовки рабочих, которые с того времени стали постоянно сопутствовать «перестройке».

С лета 1988 г. руководство страны обратилось к реформированию политической системы СССР, которую расценило как главное звено «механизма торможения». Подталкивало власти к политическим реформам и другое обстоятельство — появление альтернативных вариантов общественных преобразований, а также их «носителей» — новых политических сил.

На первом этапе целью политической реформы было укрепление руководящей роли КПСС в обществе, оживление Советов, привнесение в советскую систему элементов парламентаризма и разделения властей.

В соответствии с решениями XIX Всесоюзной конференции КПСС (июнь 1988 г.) учреждается новый высший орган законодательной власти — Съезд народных депутатов СССР и соответствующие республиканские съезды. Выборы депутатов проводились в 1989-1990 гг. на альтернативной основе (лишь на союзном уровне треть депутатских мест резервировалась для прямых выдвиженцев самой партии и руководимых ею общественных организаций). Из числа народных депутатов формировались постоянно действующие Верховные Советы СССР и республик. Вводился новый пост — председателя Совета (от Верховного до районного). Председателем Верховного Совета СССР был избран генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев (март 1989 г.), председателем Верховного Совета РСФСР — его политический оппонент Б.Н. Ельцин (май 1990 г.), который представлял силы, требовавшие ускорить и углубить реформы.

В этот период резко усилился спонтанный процесс формирования новых политических партий (точнее, протопартий) самого широкого спектра: от монархических до анархистских, с преобладанием центристских (либерально-демократических) группировок. В республиках появляются партии и массовые движения национальной — а зачастую и националистической — ориентации («Народные фронты» и т.п.). Новые политические образования все отчетливее занимают антикоммунистические и антисоциалистические позиции.

Кризис охватывает ряды самой КПСС. В ней обозначились по меньшей мере три течения: социал-демократическое, центристское и ортодоксально-традиционалистское. В 1989-1990 гг. компартии Латвии, Литвы и Эстонии заявили о своем выходе из КПСС. Развертывался необратимый процесс идейного расслоения и организационного разброда этой несущей конструкции советской политической системы.

При всей своей важности он, однако, был лишь внешним проявлением другого, намного более глубокого процесса — регионального дробления до той поры единой и строго централизованной союзной номенклатуры. В стране начинают складываться новые центры реальной власти в лице республиканских съездов народных депутатов и Верховных Советов, где происходит блокирование политиков либерально-демократической ориентации, прошедших в «парламенты» на волне критики КПСС, и старых опытных партократов.

Быстро нараставшее дистанцирование республиканских отрядов номенклатуры от московских верхов, которое стало оказывать определяющее воздействие на развитие событий в СССР, объяснялось многими причинами. Отметим главные:

— безрезультатность действий Центра и его прогрессирующая слабость. Он уже не мог с достаточной эффективностью ни обеспечивать интересы номенклатуры в целом, ни глушить сепаратистские тенденции в' национальных регионах (проявлявшиеся и на предыдущих этапах советской истории);

— сознательно взятый и умело проводимый курс правящих элит большинства республик на ликвидацию любых форм своего подчинения Центру, на обретение всей полноты власти. Добиться этого можно было лишь путем выхода республик из Союза, получения ими статуса суверенных государств, полноправных субъектов международного права. Именно этой цели подчиняются отныне все действия республиканской номенклатуры.

Весной и летом 1990 г. Латвия, Литва, Эстония, а за ними Российская Федерация и другие союзные республики приняли декларации о государственном суверенитете, устанавливавшем приоритет своих законов над законами Союза. Страна вступила в полосу дезинтеграции. В ряде мест вспыхнули межнациональные конфликты.

Решающее значение для исхода начавшегося «парада суверенитетов» и «войны законов» имело то обстоятельство, что республиканским правящим элитам удалось связать собственные интересы с интересами широких слоев населения, которые выражали несогласие с существовавшей формой взаимоотношений субъектов формально федеративного, а на деле унитарного Союза. Противодействие вызывали чрезмерный централизм в управлении, навязывание союзными органами своих установок в области использования природных ресурсов, экономического и социального развития республик без должного учета их собственных интересов.

Оказавшись под перекрестным огнем критики политических оппонентов с правого (ортодоксально-марксистского) и левого (либерально-демократического) флангов, а также руководства республик, горбачевская администрация, уже теряя инициативу, переходит с весны 1990 г. ко второму этапу политических реформ. Постепенно они распространяются и на сферу государственного устройства СССР. Отличительными чертами этого этапа были:

— признание постфактум сдвигов в общественных настроениях, реальной расстановке политических сил и их законодательное оформление (отмена 6-й статьи Конституции СССР, закреплявшей «руководящую и направляющую» роль КПСС; объявление об официальной регистрации политических партий начиная с 1991 г. и др.);

— отказ от курса на сохранение КПСС в ее прежнем виде и попытка перестроить партию по образцу западной социал-демократии в надежде обрести опору в лице коммунистов-реформаторов. Соответствующая программа, разработанная Генсеком и его единомышленниками, была одобрена XXVIII съездом КПСС (лето 1990 г.), но так и не проведена в жизнь;

— введение новой высшей государственной должности — Президента СССР и концентрация властных полномочий в президентском аппарате за счет союзных советских структур (Съезда народных депутатов и Верховного Совета), терявших контроль над ситуацией в стране и авторитет в обществе. III Съезд народных депутатов СССР в марте 1990 г. избрал Президентом М.С. Горбачева;

— прямые переговоры Президента СССР с руководством республик о заключении нового Союзного договора. Они начались в президентской резиденции Ново-Огарево в апреле 1991 г. после того, как Центр исчерпал свои возможности по силовому давлению на местные власти (в апреле 1989 г. в Тбилиси, в январе 1990 г. в Баку, в январе 1991 г. в Вильнюсе и Риге).

В переговорах согласились участвовать представители 9 из 15 союзных республик. Они почти единодушно выступили против позиции М.С. Горбачева, стремившегося сохранить единое многонациональное государство на основе реальной федерации его субъектов.

Свободу маневров Центра стесняли забастовки многих трудовых коллективов, выдвинувших лозунги отставки Горбачева, отмены всех привилегий, упразднения КГБ, проведения альтернативных выборов на основе многопартийности, департизации предприятий и передачи их под республиканскую юрисдикцию. В апреле 1991 г. число бастующих перевалило за миллион. Забастовки продолжались в течение нескольких недель и были приостановлены, лишь когда власти приняли требования рабочих в части перехода предприятий под юрисдикцию республик и прекращения перечисления прибыли (в том числе и валки ной) в союзный бюджет.

К августу 1991 г. с трудом удалось подготовить компромиссный и согласованный лишь в общих чертах проект образования Содружества Суверенных Государств. ССГ должно было представлять собой фактически конфедерацию, но с институтом единой президентской власти (весьма ограниченной). По сути это была последняя попытка Центра предотвратить бесконтрольный распад СССР и неизбежные при таком повороте событий усугубление экономических трудностей, бедствий миллионов людей во всех концах бывшего Союза. История, однако, рассудила по-своему.

19 августа 1991 г. произошло выступление консервативного крыла в высшем руководстве СССР, которое не устраивал проект Союзного договора, означавший утрату контроля над республиканскими Верховными Советами и правительствами. В отсутствие Президента СССР в столице был учрежден Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) в стране. В Москву были введены войска.

В столице и некоторых других крупных городах России Президенту РСФСР Б.Н. Ельцину (избран на этот пост всенародным голосованием в июне 1991 г.) и его сторонникам удалось организовать сопротивление ГКЧП (митинги протеста, строительство баррикад у здания Верховного Совета РСФСР и т.п.). Некоторые воинские части отказались подчиняться «путчистам». Сам ГКЧП практически бездействовал. Созванная 21 августа чрезвычайная сессия Верховного Совета России поддержала руководство республики. Члены ГКЧП были арестованы по обвинению в попытке государственного переворота.

Сразу после этих событий Президент РСФСР В.Н. Ельцин приостановил деятельность КПСС на территории Российской Федерации, а в ноябре 1991 г. запретил ее вовсе. Распад СССР вступил в завершающую фазу. Уже в августе три Прибалтийские республики заявили о своем выходе из СССР; в сентябре 1991 г. Президент СССР М.С. Горбачев подписал указ о признании этого выхода.

8 декабря 1991 г. лидеры России, Украины и Белоруссии Б.Н. Ельцин, Л.М. Кравчук и С.С. Шушкевич объявили о роспуске СССР и создании Содружества Независимых Государств (СНГ). 21 декабря на встрече в Алма-Ате к СНГ присоединились еще восемь республик. 25 декабря М.С. Горбачев подал в отставку с поста Президента СССР.

В годы «перестройки» произошли существенные изменения во внешней политике и международном положении нашей страны.

Вначале горбачевская администрация подтвердила традиционные приоритеты СССР в сфере международных отношений. Но уже на рубеже 1987-1988 гг. в них вносятся существенные коррективы в духе провозглашенного к тому времени М.С. Горбачевым «нового политического мышления». Активными проводниками нового курса стали министр иностранных дел Э.А. Шеварднадзе, член Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлев, а также послы СССР в Вашингтоне.

Основные принципы «нового политического мышления» сводились к следующему:

— отказ от фундаментального вывода о расколе современного мира на две противоположные общественно-политические системы (социалистическую и капиталистическую), признание его единым и взаимозависимым;

— признание в качестве универсального инструмента разрешения международных вопросов не баланса сил государств, а баланса их интересов;

— отказ от принципа пролетарского (социалистического) интернационализма и признание приоритета общечеловеческих ценностей над любыми другими (национальными, классовыми, идеологическими).

Характерной чертой нового этапа советской дипломатии были ежегодные встречи М.С. Горбачева с президентами США -Р. Рейганом, затем Л. Бушем. Заключенные с США договоры об уничтожении ракет средней и меньшей дальности (декабрь 1987 г.) и об ограничении стратегических вооружений (июль 1991 г. — соглашение об ОСНВ-1) положили начало новой тенденции к сокращению ядерного оружия в мире. В период с мая 1988 по февраль 1989 г. был осуществлен вывод советских войск из Афганистана. С 1989 г. началось снижение численности Вооруженных Сил СССР и оборонных расходов. Были нормализованы отношения с Китаем.

С лета 1989 и до весны 1990 г. в европейских соцстранах происходит серия народных революций, в результате которых мирным путем (за исключением Румынии) власть переходит от компартий к национально-демократическим силам. Новые правительства взяли курс на отход от СССР и сближение с Западом, выразив готовность вступить в НАТО и «Общий рынок».

Ухудшение экономического положения в СССР, заметно обострившееся из-за обвального снижения поставок по линии бывшего СЭВ (официально распущен в 1991 г.), побудило горбачевскую администрацию обратиться в 1990-1991 гг. за финансовой и материальной поддержкой к ведущим державам мира — т.н. «семерке» (США, Канаде, Великобритании, Германии, Франции, Италии, Японии).

В эти годы Запад оказал СССР гуманитарную помощь продовольствием и медикаментами. Серьезной же финансовой помощи центральному правительству не последовало, хотя она и была обещана М.С. Горбачеву «семеркой» и Международным валютным фондом. Они все больше склонялись к поддержке отдельных союзных республик, поощряя их сепаратизм, и все меньше верили и дееспособность Президента СССР.

Крушение Советского Союза вывело США в разряд единственной сверхдержавы мира. В декабре 1991 г. американский президент поздравил свой народ с победой в «холодной войне».

Глава 33. Россия на переломе

В области внутренней политики руководство суверенной России определило несколько приоритетных задач.

Первая из них — стабилизация экономической ситуации при одновременном проведении рыночных реформ.

В январе 1992 г. были освобождены цены на большинство товаров и услуг, упразднена в основном централизованно-фондовая система распределения ресурсов. Этот шаг был продиктован логикой реформаторского курса правительства Е.Т. Гайдара, сформированного Президентом Б.Н. Ельциным преимущественно из молодых ученых-экономистов. Правительство стремилось добиться стабилизации прежде всего на макроэкономическом уровне (на нем учитываются и отслеживаются самые общие стоимостные показатели: национальный доход, совокупный общественный продукт, стоимость основных производственных фондов, совокупный спрос и т.п.) за счет микроэкономических переменных (производство и затраты отдельных предприятий, спрос индивидуальных потребителей, цены отдельных товаров и т.п.).

В условиях сохранявшейся предельной монополизации производства это привело к резкому взлету всех без исключения цен: к концу 1992 г. примерно в 100-150 раз при росте средней зарплаты в 10-15 раз. Много медленнее развертывалась приватизация госсобственности и ее децентрализация. В соответствии с намеченным планом, к 1993 г. она должна была охватить 20% промышленных предприятий (исключая оборонный комплекс) и 70% предприятий торговли и сферы услуг. Но плановые установки удалось выдержать лишь в отношении последнего показателя.

Положение в экономике продолжало ухудшаться. Конкретные предприятия, в значительной мере выпавшие из поля зрения «макроэкономического» правительства, испытывали в своей деятельности огромные трудности, не могли закупить по свободным ценам необходимое им сырье и комплектующие материалы. Промышленное производство упало в 1992 г. на 35%. Эта тенденция сохраняется и в 1993. г. В исключительно тяжелом положении оказались предприятия оборонного комплекса, где сосредоточена самая передовая технология и наиболее квалифицированные кадры. За три последних года внешний долг увеличился в 2 раза, он достиг 75 млрд долларов. Только на обслуживание долга (выплату процентов) Россия должна выделять теперь до трети своего годового дохода.

В декабре 1992 г. VII Съезд народных депутатов Российской Федерации оценил работу правительства как неудовлетворительную. Новым его главой стал опытный управленец B.C. Черномырдин. Он подтвердил стратегический курс на рыночную экономику, пообещав внести в нее определенные коррективы.

Второй приоритетной задачей в области внутренней политики было оформление суверенной российской государственности.

В настоящее время в своем высшем эшелоне она представлена тремя ветвями власти: законодательной (Съезд народных депутатов России и избираемый им Верховный Совет), исполнительной (Президент и назначаемое им правительство; председатель правительства утверждается по представлению Президента Съездом народных депутатов) и судебной с венчающим ее Конституционным судом. В действующей Конституции Российской Федерации четкого разделения функций и предела компетенций властей не проведено. Это повлекло за собой перманентный конфликт между Президентом Б.Н. Ельциным и Верховным Советом во главе с его председателем Р.И. Хасбулатовым, в отдельные моменты приобретающий драматический характер.

Противостояние исполнительной и законодательной властей объективно обусловлено переходным характером российской государственности. Идет выбор ее формы: президентская республика (сильный президент, формирующий правительство и имеющий при определенных обстоятельствах право распускать парламент и объявлять новые выборы), парламентская республика (сильный парламент, назначающий подотчетное ему правительство, должность президента или отсутствует вовсе, или он наделен ограниченными полномочиями), наконец, смешанная, парламентско-президентская республика.

Поляризацию социально-политических сил в обществе отражают позиции, занятые основными партиями и организациями, действующими ныне в России. Сторонники радикальных реформ (в том виде, как они проводились правительством Е.Т. Гайдара) сплотились в политический блок, получивший название «Движение демократических реформ» (лидер Г.Х.Попов). ДДР выступает за упразднение Съезда народных депутатов, избрание Учредительного собрания для принятия новой Конституции страны. На противоположном политическом фланге быстро консолидируется «непримиримая оппозиция» различной ориентации: национально-патриотической (Российский общенародный союз, Русский национальный собор и др.) и коммунистической. Оппозиция обвиняет власть в предательстве интересов России. Центристские позиции занимает влиятельный Гражданский союз (лидер А.И. Вольский). Борьба между этими силами во многом определяла характер общественно-политической жизни страны в 1992-1993 гг.

Третьей приоритетной задачей нынешнего руководства страны является предотвращение территориального распада России.

В 1991 г. все автономные республики, входящие в РСФСР, заявили о своем суверенитете и отказе от статуса автономий, все автономные области (кроме Еврейской) также объявили себя суверенными республиками. Некоторые республики взяли курс на постепенный выход из Российской Федерации (Татарстан, Башкортостан, Якутия), а Чеченская республика, не признанная Москвой, прервала связи с федеральными властями и заявила о готовности защищать свою государственную независимость с помощью оружия. В основе этого процесса лежало то же самое фундаментальное обстоятельство, которое предопределило крушение СССР, — дальнейшее региональное дробление номенклатуры, на сей раз уже на общероссийском уровне, стремление местных правящих элит вырваться из подчинения Центру, стесняющего их самостоятельность.

Единственным на сегодняшний момент серьезным шагом на пути сохранения единства страны стал подписанный в Москве в марте 1992 г. Федеративный договор, где уточнялись взаимоотношения между субъектами Российской Федерации и были обозначены границы государства. О своей особой позиции заявили представители Татарстана и Чечни, отказавшиеся поставить подписи под текстом этого документа.

Тем временем огонь межнациональных конфликтов перебросился через Кавказский хребет на территорию России. Вначале он разделил на две части единую Чечено-Ингушскую республику, затем привел к кровавым столкновениям северо-осетин с ингушами. В Россию хлынул поток беженцев с Северного Кавказа, из Закавказья, Средней Азии и Казахстана (с 1991 г. общая их численность достигла 1 млн человек). Две трети из них — русские по национальности.

Во внешней политике новое российское руководство отдало приоритет укреплению отношений со странами Запада, прежде всего с США. Ожидалось, что поддержавшие Ельцина в августе 1991 г. лидеры «семерки» предоставят России значительную экономическую помощь, столь необходимую для успешного проведения реформ. Во многом в расчете на эту помощь была построена программа правительства Гайдара. Но надежды не оправдались.

Задержку в предоставлении помощи Запад объяснял политической нестабильностью в России, в то время как нормализовать обстановку могли бы лишь положительные сдвиги в экономике.

В конце 1991 — начале 1992 г. Президент Б.Н. Ельцин выступил с первыми внешнеполитическими инициативами. Он официально заявил, что отныне ядерные ракеты России не направлены на объекты на территории США. В январе 1993 г. в Москве между Россией и США был заключен договор ОСНВ-2, предусматривающий взаимное сокращение к 2003 г. ядерного потенциала сторон на 2/3 по сравнению с уровнем, установленным соглашением по ОСНВ-1.

Особое место во внешнеполитической деятельности российского МИДа занимает проблема защиты Прав русскоязычного населения, проживающего на территории бывших республик СССР. Предпринимаются попытки привлечь к ее решению СБСЕ.

Проблемы ближнего зарубежья — вообще наиболее трудные и болезненные для российского руководства. В рамках СНГ Россия подписала свыше 250 документов, регулирующих взаимоотношения с другими государствами Содружества (создание единого рублевого пространства на период хозяйственной стабилизации, отлаживание режима границ, совместное изучение космоса, обмен информацией и т.д.). Заключен договор о коллективной безопасности (в нем участвуют б из 11 стран СНГ), утвержден Устав СНГ (семью странами). Все это, однако, не привело к оформлению Содружества как прочной и действенной организации, хотя объективные предпосылки к этому, и прежде всего экономическая взаимозависимость, начинают все острее осознаваться общественностью и руководителями союзных государств.

Непредвиденные реформаторами расходы и проблемы нарастают подобно снежному кому. В каком направлении пойдет дальнейшее развитие страны — к подлинной демократии и рыночному хозяйству или к очередному авторитарному режиму? Это определяется на наших глазах в острой борьбе различных социальных и политических сил. Россия вновь, как и в 1917 г., стоит на историческом перепутье.

 

 

---

Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 180; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!