Из Стефана Малларме (перевод с французского)
La chair est triste, he'las...
Плоть опечалена, и книги надоели...
Бежать... Я чувствую, как птицы опьянели
От новизны небес и вспененной воды.
Нет – ни в глазах моих старинные сады
Не остановят сердца, плящущего, доле;
Ни с лампою в пустынном ореоле
На неисписанных и девственных листах;
Ни молодая мать с ребенком на руках...
***
На откосы, Волга, хлынь, Волга, хлынь,
Гром, ударь в тесины новые,
Крупный град, по стеклам двинь,– грянь и двинь,
А в Москве ты, чернобровая,
Выше голову закинь.
Чародей мешал тайком с молоком
Розы черные, лиловые
И жемчужным порошком и пушком
Вызвал щеки холодовые,
Вызвал губы шепотком...
Как досталась – развяжи, развяжи -
Красота такая галочья
От индейского раджи, от раджи
Алексею, что ль, Михалычу,-
Волга, вызнай и скажи.
Против друга – за грехи, за грехи -
Берега стоят неровные,
И летают по верхам, по верхам
Ястреба тяжелокровные -
За коньковых изб верхи...
Ах, я видеть не могу, не могу
Берега серо-зеленые:
Словно ходят по лугу, по лугу
Косари умалишенные,
Косят ливень луг в дугу.
4 июля 1937
Стихи для детей
Примус
<1>
Чтобы вылечить и вымыть
Старый примус золотой,
У него головку снимут
И нальют его водой.
Медник, доктор примусиный,
Примус вылечит больной:
Кормит свежим керосином,
Чистит тонкою иглой.
<2>
– Очень люблю я белье,
|
|
|
С белой рубашкой дружу,
Как погляжу на нее -
Глажу, утюжу, скольжу.
Если б вы знали, как мне
Больно стоять на огне!
<3>
– Мне, сырому, неученому,
Простоквашей стать легко,-
Говорило кипяченому
Сырое молоко.
А кипяченое
Отвечает нежненько:
– Я совсем не неженка,
У меня есть пенка!
<4>
– В самоваре, и в стакане,
И в кувшине, и в графине
Вся вода из крана.
Не разбей стакана.
– А водопровод
Где
воду
берет?
<5>
Курицы-красавицы пришли к спесивым павам:
– Дайте нам хоть перышко, на радостях: кудах!
– Вот еще!
Куда вы там?
Подумайте: куда вам?
Мы вам не товарищи: подумаешь! кудах!
<6>
Сахарная голова
Ни жива ни мертва -
Заварили свежий чай:
К нему сахар подавай!
<7>
Плачет телефон в квартире -
Две минуты, три, четыре.
Замолчал и очень зол:
Ах, никто не подошел.
– Значит, я совсем не нужен,
Я обижен, я простужен:
Телефоны-старики -
Те поймут мои звонки!
<8>
– Если хочешь, тронь -
Чуть тепла ладонь:
Я электричество – холодный огонь.
Тонок уголек,
Волоском завит:
Лампочка стеклянная не греет, а горит.
<9>
Бушевала синица:
В море негде напиться –
И большая волна,
|
|
|
И вода солона;
А вода не простая,
А всегда голубая...
Как-нибудь обойдусь -
Лучше дома напьюсь!
<10>
Принесли дрова на кухню,
Как вязанка на пол бухнет,
Как рассыплется она -
И береза и сосна,-
Чтобы жарко было в кухне,
Чтоб плита была красна.
<11>
Это мальчик-рисовальщик,
Покраснел он до ушей,
Потому что не умеет
Он чинить карандашей.
Искрошились.
Еле-еле
заострились.
Похудели.
И взмолилися они:
– Отпусти нас, не чини!
<12>
Рассыпаются горохом
Телефонные звонки,
Но на кухне слышат плохо
Утюги и котелки.
И кастрюли глуховаты -
Но они не виноваты:
Виноват открытый кран -
Он шумит, как барабан.
<13>
Что ты прячешься, фотограф.
Что завесился платком?
Вылезай, снимай скорее,
Будешь прятаться потом.
Только страусы в пустыне
Прячут голову в крыло.
Эй, фотограф! Неприлично
Спать, когда совсем светло!
<14>
Покупали скрипачи
На базаре калачи,
И достались в перебранке
Трубачам одни баранки.
<1924>
Два трамвая
Клик и Трам
Жили в парке два трамвая:
Клик и Трам.
Выходили они вместе
По утрам.
Улица-красавица, всем трамваям мать,
Любит электричеством весело моргать.
|
|
|
Улица-красавица, всем трамваям мать,
Выслала метельщиков рельсы подметать.
От стука и звона у каждого стыка
На рельсах болела площадка у Клика.
Под вечер слипались его фонари:
Забыл он свой номер – не пятый, не третий...
Смеются над Кликом извозчик и дети:
– Вот сонный трамвай, посмотри!
– Скажи мне, кондуктор, скажи мне, вожатый,
Где брат мой двоюродный Трам?
Его я всегда узнаю по глазам,
По красной площадке и спинке горбатой.
Начиналась улица у пяти углов,
А кончалась улица у больших садов.
Вся она истоптана крепко лошадьми,
Вся она исхожена дочерна людьми.
Рельсы серебристые выслала вперед.
Клика долго не было: что он не идет?
Кто там смотрит фонарями в темноту?
Это Клик остановился на мосту,
И слезятся разноцветные огни:
– Эй, вожатый, я устал, домой гони!
А Трам швырк-шварк -
Рассыпает фейерверк;
А Трам не хочет в парк,
Громыхает громче всех.
На вокзальной башне светят
Круглолицые часы,
Ходят стрелки по тарелке,
Словно черные усы.
Здесь трамваи словно гуси
Поворачиваются.
Трам с товарищами вместе
Околачивается.
– Вот летит автомобиль-грузовик -
Мне не страшно. Я трамвай. Я привык.
Но скажите, где мой брат, где мой Клик?
|
|
|
– Мы не знаем ничего,
Не видали мы его.
– Я спрошу у лошадей, лошадей,
Проходил ли здесь трамвай-ротозей,
Сразу видно – молодой, всех глупей.
– Мы не знаем ничего,
Не видали мы его.
– Ты скажи, семиэтажный
Каменный глазастый дом,
Всеми окнами ты видишь
На три улицы кругом,
Не слыхал ли ты о Клике,
О трамвае молодом?
Дом ответил очень зло:
– Много здесь таких прошло.
– Вы, друзья-автомобили,
Очень вежливый народ
И всегда-всегда трамваи
Пропускаете вперед,
Расскажите мне о Клике,
О трамвае-горемыке,
О двоюродном моем
С бледно-розовым огнем.
– Видели, видели и не обидели.
Стоит на площади – и всех глупей:
Один глаз розовый, другой темней.
– Возьми мою руку, вожатый, возьми,
Поедем к нему поскорее;
С чужими он там говорит лошадьми,
Моложе он всех и глупее.
Поедем к нему и найдем его там.
И Клика находит на площади Трам.
И сказал трамвай трамваю:
– По тебе я, Клик, скучаю,
Я услышать очень рад,
Как звонки твои звенят.
Где же розовый твой глаз? Он ослеп.
Я возьму тебя сейчас на прицеп:
Ты моложе – так ступай на прицеп!
<1924-1925>
Шары[16]
Шары
Дутые-надутые шары-пустомели
Разноцветным облаком на ниточке висели,
Баловали-плавали, друг друга толкали,
Своего меньшого брата затирали.
– Беда мне, зеленому, от шара-буяна,
От страшного красного шара-голована.
Я шар-недоумок, я шар-несмышленыш,
Приемыш зеленый, глупый найденыш.
– А нитка моя
Тоньше паутинки,
И на коже у меня
Ни одной морщинки.
Увидела шар
Шарманка-хрипучка:
– Пойдем на бульвар
За белою тучкой:
И мне веселей,
И вам будет лучше.
На вербе[17] черно
От разной забавы.
Гуляют шары -
Надутые павы.
На всех продавцов
Не хватит копеек:
Пять тысяч скворцов,
Пятьсот канареек.
Идет голован
Рядами, рядами.
Ныряет буян
Ларями, ларями.
– Эх, голуби-шары
На белой нитке,
Распродам я вас, шары,
Буду не в убытке!
Говорят шары лиловые:
– Мы не пряники медовые,
Мы на ниточке дрожим,
Захотим – и улетим.
А мальчик пошел,
Свистульку купил,
Он пряники ест,
Другим раздает.
Пришел, поглядел.
Приманка какая:
На нитке дрожит
Сварливая стая.
У него у самого
Голова большая!
Топорщатся, пыжатся шары наливные -
Лиловые, красные и голубые:
– Возьми нас, пожалуйста, если не жалко,
Мы ходим не попросту, а вперевалку.
Вот плавает шар
С огнем горделивым,
Вот балует шар
С павлиньим отливом,
А вот найденыш,
Зеленый несмышленыш!
– Снимайте зеленый,
Давайте мне с ниткой.
Чего тебе, глупому,
Ползать улиткой?
Лети на здоровье
С белою ниткой!
На вербе черно
От разной забавы.
Гуляют шары,
Надутые павы.
Идет голован
Рядами, рядами,
Ныряет буян
Ларями, ларями.
Чистильщик[18]
Подойди ко мне поближе,
Крепче ногу ставь сюда,
У тебя ботинок рыжий,
Не годится никуда.
Я его почищу кремом,
Черной бархаткой натру,
Чтобы желтым стал совсем он,
Словно солнце поутру.
Автомобилище[19]
– Мне, автомобилищу, чего бы не забыть еще?
Вычистили, вымыли, бензином напоили.
Хочется мешки возить. Хочется пыхтеть еще.
Шины мои толстые – я слон автомобилий.
Что-то мне не терпится -
Накопилась силища,
Накопилась силища -
Я автомобилище.
Ну-ка покатаю я охапку пионеров!
Полотеры
Полотер руками машет,
Будто он вприсядку пляшет.
Говорит, что он пришел
Натереть мастикой пол.
Будет шаркать, будет прыгать,
Лить мастику, мебель двигать.
И всегда плясать должны
Полотеры-шаркуны.
Калоша
Для резиновой калоши
Настоящая беда,
Если день – сухой, хороший,
Если высохла вода.
Ей всего на свете хуже
В чистой комнате стоять:
То ли дело шлепать в луже,
Через улицу шагать!
Рояль
Мы сегодня увидали
Городок внутри рояля.
Целый город костяной,
Молотки стоят горой.
Блещут струны жаром солнца,
Всюду мягкие суконца,
Что ни улица – струна
В этом городе видна.
Кооператив
В нашем кооперативе
Яблоки всего красивей:
Что ни яблоко – налив,
Очень вкусный чернослив,
Кадки с белою сметаной,
Мед прозрачный и густой,
И привозят утром рано
С молоком бидон большой.
Муха
– Ты куда попала, муха?
– В молоко, в молоко.
– Хорошо тебе, старуха?
– Нелегко, нелегко.
– Ты бы вылезла немножко.
– Не могу, не могу.
– Я тебе столовой ложкой
Помогу, помогу.
– Лучше ты меня, бедняжку,
Пожалей, пожалей,
Молоко в другую чашку
Перелей, перелей.
Кухня
Гудит и пляшет розовый
Сухой огонь березовый
На кухне! На кухне!
Пекутся утром солнечным
На масле на подсолнечном
Оладьи! Оладьи!
Горят огни янтарные,
Сияют, как пожарные,
Кастрюли! Кастрюли!
Шумовки и кофейники,
И терки, и сотейники -
На полках! На полках!
И варится стирка
В котле-великане,
Как белые рыбы
В воде-океане:
Топорщится скатерть
Большим осетром,
Плывет белорыбицей,
Вздулась шаром.
А куда поставить студень?
На окно! На окно!
На большом на белом блюде -
И кисель с ним заодно.
С подоконника обидно
Воробьям, воробьям:
– И кисель, и студень видно -
Да не нам! Да не нам!
Хлебные, столовые, гибкие, стальные,
Все ножи зубчатые, все ножи кривые,
Нож не булавка:
Нужна ему правка!
И точильный камень льется
Журчеем.
Нож и ластится и вьется
Червяком.
– Вы ножи мои, ножи!
Серебристые ужи!
У точильщика, у Клима,
Замечательный нажим,
И от каждого нажима
Нож виляет, как налим.
Трудно с кухонным ножом,
С непослушным косарем;
А с мизинцем перочинным
Мы управимся потом!
– Вы ножи мои, ножи!
Серебристые ужи!
У Тимофеевны
Руки проворные -
Зерна кофейные
Черные-черные:
Лезут, толкаются
В узкое горло
И пробираются
В темное жерло.
Тонко намолото каждое зернышко,
Падает в ящик на темное донышко!
На столе лежат баранки,
Самовар уже кипит.
Черный чай в сухой жестянке
Словно гвоздики звенит:
– Приходите чаевать
Поскорее, гости,
И душистого опять
Чаю в чайник бросьте!
Мы, чаинки-шелестинки,
Словно гвоздики звеним.
Хватит нас на сто заварок,
На четыреста приварок:
Быть сухими не хотим!
Весело на противне
Масло зашипело -
То-то поработает
Сливочное, белое.
Все желтки яичные
Опрокинем сразу,
Сделаем яичницу
На четыре глаза.
Крупно ходит маятник -
Раз-два-три-четыре.
И к часам подвешены
Золотые гири.
Чтобы маятник с бородкой
Бегал крупною походкой,
Нужно гирю подтянуть -
ВОТ ТАК – НЕ ЗАБУДЬ!
<1925-1926>
Из книги Трамваи[20]
Мальчик в трамвае
Однажды утром сел в трамвай
Первоступенник-мальчик.
Он хорошо умел считать
До десяти и дальше.
И вынул настоящий
Он гривенник блестящий.
Кондукторши, кондуктора,
Профессора и доктора
Решают все задачу,
Как мальчику дать сдачу.
А мальчик сам,
А мальчик всем
Сказал, что десять минус семь
Всегда выходит три.
И все сказали: повтори!
Трамвай поехал дальше,
А в нем поехал мальчик.
Буквы
– Я писать умею: отчего же
Говорят, что буквы непохожи,
Что не буквы у меня – кривули?
С длинными хвостами загогули?
Будто "А" мое как головастик,
Что у "Б" какой-то лишний хлястик:
Трудно с вами, буквы-негритята,
Длинноногие мои утята!
Яйцо
Курицу яйцо учило:
Ты меня не так снесла,
Слишком криво положила,
Слишком мало берегла:
Недогрела и ушла,-
Как тебе не стыдно было?
Портниха
Утомилась портниха -
Работает тихо.
Потеряла иглу -
Не найти на полу.
А иголки все у елки,
Все иголки у ежа!
Нагибается, ищет,
Только песенку свищет,
Потеряла иглу -
Не найти на полу.
– Для чего же я челку
Разноцветного шелку
Берегла, берегла,
Раз пропала игла!
Все в трамвае
Красноглазой сонной стаей
Едут вечером трамваи,
С ними мальчик едет тот,
Что запомнил твердо счет;
И портниха: с ней иголка,
У нее в руках кошелка;
Мальчик с баночкой чернил -
Перья новые купил;
Едет чистильщик с скамейкой,
Полотер с мастикой клейкой;
Едет муха налегке,
Выкупавшись в молоке;
С ними едут и другие,
Незнакомые, чужие.
Лишь настройщик опоздал:
На рояле[21] он играл.
Сонный трамвай
У каждого трамвая
Две пары глаз-огней
И впереди площадка,
Нельзя стоять на ней.
Он завтракает вилкой
На улицах больших.
Закусывает искрой
Из проволок прямых.
Я сонный, красноглазый,
Как кролик молодой,
Я спать хочу, вожатый:
Веди меня домой.
Муравьи
Муравьев не нужно трогать:
Третий день в глуши лесов
Все идут, пройти не могут
Десять тысяч муравьев.
Как носильщик настоящий
С сундуком семьи своей,
Самый черный и блестящий,
Самый сильный – муравей!
Настоящие вокзалы -
Муравейники в лесу:
В коридоры, двери, залы
Муравьи багаж несут!
Самый сильный, самый стойкий,
Муравей пришел уже
К замечательной постройке
В сорок восемь этажей.
1924
Шуточные стихи
<Анне Ахматовой>
Вы хотите быть игрушечной,
Но испорчен Ваш завод,
К Вам никто на выстрел пушечный
Без стихов не подойдет.
1911
***
Блок
Король
И маг порока;
Рок
И боль
Венчают Блока.
10 декабря 1911
***
И глагольных окончаний колокол
Мне вдали указывает путь,
Чтобы в келье скромного филолога
От моих печалей отдохнуть.
Забываю тягости и горести,
И меня преследует вопрос:
Приращенье нужно ли в аористе
И какой залог «пепайдевкос»?
1912
Антология античной глупости
<1>
Ветер с высоких дерев срывает желтые листья.
Лесбия, посмотри: фиговых сколько листов!
<2>
Катится по небу Феб в своей золотой колеснице -
Завтра тем же путем он возвратится назад.
<3>
– Лесбия, где ты была? – Я лежала в объятьях Морфея.
– Женщина, ты солгала: в них я покоился сам!
<4>
Буйных гостей голоса покрывают шумящие краны:
Ванну, хозяин, прими – но принимай и гостей!
<5>
«Милая!» – тысячу раз твердит нескромный любовник.
В тысячу первый он – «милая» скажет опять!
<1910-е>
***[22]
Слышен свист и вой локомобилей -
Дверь лингвиста войлоком обили.
***
Кушает сено корова,
А герцогиня желе,
И в половине второго
Граф ошалел в шале.
1913 (?)
***
В девятьсот двенадцатом, как яблоко румян,
Был канонизирован святой Мустамиан.
И к неувядаемым блаженствам приобщен
Тот, кто от чудовищных родителей рожден,
Серебро закладывал, одежды продавал,
Тысячу динариев менялам задолжал.
Гонят люди палками того, кто наг и нищ,
Охраняют граждане добро своих жилищ.
И однажды, и'дучи ко святым местам,-
Слышит он: «О Мандельштам,– глянь-ка – ландыш там!»
<Конец 1913>
***
Не унывай,
садись в трамвай,
Такой пустой,
Такой восьмой...
1913 (1915?)
***
<Н. Недоброво>
Что здесь скрипением несносным
Коснулось слуха моего?
Сюда пришел Недоброво -
Несдобровать мохнатым соснам.
<1913-1914?>
***
Вуайажор арбуз украл
Из сундука тамбур-мажора.
– Обжора! – закричал капрал.-
Ужо расправа будет скоро.
1915
***
Свежо раскинулась сирень,
Ужо распустятся левкои,
Обжора-жук ползет на пень,
И Жора мат получит вскоре.
1915
***
Автоматичен, вежлив и суров,
На рубеже двух славных поколений,
Забыл о бесхарактерном Верлэне
И Теофиля принял в сонм богов...
И твой картонный профиль, Гумилев,
Как вырезанный для китайской тени.
..................................
1915
***
Мне скучно здесь, мне скучно здесь,
Среди чужих армян.
Пойдем домой, пойдем домой,-
Нас дома ждет Эдем.
1916
***
Барон Эмиль хватает нож.
Барон Эмиль бежит к портрету...
Барон Эмиль, куда идешь?
Барон Эмиль, портрета нету!
<1915-1916>
Актеру, игравшему испанца
Испанец собирается порой
На похороны тетки в Сарагосу,
Но все же он не опускает носу
Пред теткой бездыханной, дорогой.
Он выкурит в Севилье пахитосу
И быстро возвращается домой.
Любовника с испанкой молодой
Он застает и хвать ее за косу!
Он говорит: не ездил я порой
На похороны тетки в Сарагосу,
Я тетки не имею никакой.
Я выкурил в Севилье пахитосу.
И вот я здесь, клянусь в том бородой,
Билибердосою и Бомбардосой!
<1917 (1918?)>
Газелла
Почему ты все дуешь в трубу, молодой человек?
Полежал бы ты лучше в гробу, молодой человек.
1920
***
Я вскормлен молоком классической Паллады,
И кроме молока мне ничего не надо.
Зима 1920 – 1921
Умеревший офицер
<Н. Оцупу>
Полковнику Белавенцу
Каждый дал по яйцу.
Полковник Белавенец
Съел много яец.
Пожалейте Белавенца,
Умеревшего от яйца.
Конец 1920
В альбом спекулянтке Розе
Если грустишь, что тебе задолжал я одиннадцать тысяч,
Помни, что двадцать одну мог я тебе задолжать.
Зима 1920 – 1921
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 53; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!