Часть I. Homo sapiens покоряет мир 8 страница
Стойким приверженцам гуманизма многое может показаться пессимистичным и упадническим. Давайте не торопиться с выводами. История была свидетельницей взлетов и падений множества религий, империй и культур. Такие встряски не обязательно плохи. Гуманизм владеет умами триста лет. Это не так уж и долго. Фараоны правили Египтом три тысячи лет, папы римские удерживали власть над Европой в течение тысячелетия. Если бы вы сказали подданному Рамзеса II, что когда‑нибудь фараоны исчезнут, он просто не мог бы в это поверить. «Как можно жить без фараона? Кто будет обеспечивать порядок, мир и законность?» Если бы вы сказали человеку эпохи Средневековья, что спустя несколько столетий Бог умрет, он пришел бы в ужас. «Как можно жить без Бога? Кто будет наделять жизнь смыслом и защищать нас от хаоса?»
Оглядываясь назад, многие полагают, что и падение фараонов, и кончина Бога послужили прогрессу. Может, крушение гуманизма тоже пойдет нам на пользу. Обычно люди опасаются перемен, так как страшатся неизвестности. Однако единственная великая константа истории – это то, что все меняется.
Часть I. Homo sapiens покоряет мир
В чем разница между людьми и другими животными?
Как наш вид завоевал мир?
Homo sapiens – высшая форма жизни или хулиган местного масштаба?
Царь Ассирии Ашшурбанипал убивает льва: власть над животным миром
Антропоцен
По отношению к животным люди давно стали богами. Мы не любим особенно глубоко в это вдаваться, потому что боги из нас получились не слишком справедливые и совсем не милостивые. Если вы посмотрите канал National Geographic или диснеевский мультик, или прочтете книжку сказок, у вас сложится впечатление, что планета Земля населена львами, волками и тиграми, которые общаются с людьми как равные. Король‑лев Симба верховодит в лесу; Красная Шапочка пытается спастись от Серого Волка; малыш Маугли храбро противостоит тигру Шерхану. На самом деле всех этих зверей уже нет. Наши телефильмы, книги, фантазии и кошмары еще полны ими, но Симбы, Шерханы и Серые Волки исчезают с лица Земли. Сегодня мир заселен в основном людьми и одомашненными животными.
|
|
|
Сколько волков живет сегодня в Германии, на родине братьев Гримм, Красной Шапочки и Серого Волка? Меньше сотни. (И те в своей массе – пришлые, перекочевавшие в последние годы из Польши.) При этом там пять миллионов домашних собак. На Земле сейчас обитает около 200 тысяч диких волков, а собак – более 400 миллионов[61]. На 40 тысяч львов приходится 600 миллионов домашних кошек; на 900 тысяч африканских буйволов – 1,5 миллиарда буренок; на 50 миллионов пингвинов – 20 миллиардов кур[62]. Несмотря на возрастающую экологическую сознательность, с 1970 года популяция диких животных (до того не процветавшая) сократилась вдвое[63]. В 1980 году в Европе насчитывалось два миллиарда диких птиц. В 2009 году их число сократилось до 1,6 миллиарда. В том же году европейцы вырастили 1,9 миллиарда кур‑бройлеров и несушек[64]. Сейчас более 90 процентов крупных животных (то есть весом больше нескольких килограммов) – либо люди, либо прирученные ими лошади, овцы, собаки и прочие.
|
|
|
Ученые делят историю нашей планеты на эпохи – такие, как миоцен, плиоцен, плейстоцен. Официально мы живем в эпоху голоцена. Но вернее будет назвать последние 70 тысяч лет эпохой антропоцена, эпохой человечества. Потому что в течение этих тысячелетий Homo Sapiens сделался главной действующей силой перемен в мировой экологии[65].
Диаграмма глобальной биомассы крупных животных
Это беспрецедентно. За четыре миллиарда лет, прошедшие от зарождения жизни, ни один вид не менял экологию «в одиночку». При всем обилии экологических революций и массовых вымираний вызывались они не поведением какой‑нибудь определенной ящерицы, летучей мыши или споры – за ними стояли мощные природные процессы, такие как изменения климата, тектонические сдвиги, извержения вулканов и столкновения астероидов.
|
|
|
Многие сейчас боятся повторения катастрофических извержений и космических столкновений. Голливудские продюсеры делают на этих страхах миллиарды. Однако в действительности эта угроза ничтожна. Массовые вымирания происходят с периодичностью во множество миллионов лет. Да, гигантский астероид, может, и врежется в Землю в ближайшие сто миллионов лет, но это едва ли случится на днях. Вместо того чтобы бояться астероидов, нам следует бояться самих себя.
Потому что Homo Sapiens переписал правила игры. Этот вид приматов ухитрился за 70 тысяч лет радикально и беспрецедентно изменить всю мировую экосистему. Мы наделали дел не меньше, чем ледниковый период или тектонический сдвиг. Еще один век, и мы, глядишь, переплюнем астероид, который 65 миллионов лет тому назад стер с лица земли динозавров.
Этот астероид поменял траекторию эволюции, но не ее фундаментальные законы, которые оставались незыблемыми четыре миллиарда лет, с тех пор как возникли первые микроорганизмы. На протяжении всей этой бездны времени, будучи хоть вирусом, хоть динозавром, вы эволюционировали в соответствии с определенными правилами естественного отбора. Вдобавок, какие бы странные и причудливые формы ни принимала жизнь, она протекала в границах царства органики – и кактусы, и киты состояли из органических элементов. Теперь человечество задумало заменить естественный отбор собственными разработками и распространить жизнь за пределы органической сферы – в неорганическую.
|
|
|
Даже если не пытаться заглянуть в будущее, а просто обернуться на последние 70 тысяч лет, станет ясно, что антропоцен изменил мир кардинально. Астероиды, тектонические сдвиги и причуды климата могли влиять на всю земную флору и фауну, но их воздействие варьировалось от ареала к ареалу. Планета никогда не была единой экосистемой, она состояла из многих слабо связанных экосистем. Когда тектонические сдвиги соединили Северную Америку с Южной Америкой, это привело к вымиранию большинства южноамериканских сумчатых, однако не затронуло австралийских кенгуру. Когда 20 тысяч лет назад достиг своего пика последний ледниковый период, медузам в Персидском заливе и медузам в Токийском заливе пришлось приспосабливаться к новому климату. Поскольку между двумя популяциями не было никакой связи, они прореагировали по‑разному, и каждая эволюционировала в своем направлении.
Но явился Homo Sapiens и сломал барьеры, делившие земной шар на независимые экологические зоны. В период антропоцена планета впервые стала единым экологическим пространством. Австралия, Европа и Америка по‑прежнему различны по климату и топографии, но деятельность людей привела к тому, что живые организмы всего мира постоянно смешиваются, невзирая на расстояния и географию. Движение, начавшееся с ручейка деревянных каноэ, переросло в нескончаемый поток самолетов, нефтяных танкеров и огромных грузовых кораблей, пересекающий океаны и соединяющий все острова и континенты. В результате экологическая карта, скажем, Австралии уже будет неполной без европейских млекопитающих и американских микробов, заполонивших ее берега и пустыни. Пшеница, овцы, крысы, вирусы гриппа, завезенные в Австралию в последние триста лет, сегодня гораздо важнее для ее экологии, чем местные кенгуру или коалы.
Антропоцен не является феноменом нескольких последних веков. Уже десятки тысяч лет назад наши доисторические предки, разбредясь из Восточной Африки на все четыре стороны, изменяли флору и фауну каждого острова и континента, где им случалось осесть. Они стали причиной вымирания всех прочих видов людей, 90 процентов крупных животных Австралии, 75 процентов крупных млекопитающих Америки и около 50 процентов всех крупных наземных млекопитающих планеты – и все это еще до того, как засеяли первое поле, смастерили первое железное орудие, написали первый иероглиф и отчеканили первую монету[66].
Крупные животные оказались главными жертвами, потому что их было относительно мало и они размножались медленно. Возьмем для сравнения мамонтов (которые вымерли) и кроликов (которые выжили). Стадо мамонтов насчитывало несколько десятков особей и пополнялось всего двумя детенышами в год. Если местное племя охотников убивало хотя бы трех мамонтов в год, этого было достаточно, чтобы смертность перекрыла рождаемость и через несколько поколений мамонты исчезли. Кролики же, напротив, плодились как кролики. Даже если люди убивали их сотнями, кроличьему роду это не грозило уничтожением.
Наши предки, конечно же, не планировали истребить мамонтов – просто не ведали, что творят. Вымирание мамонтов и других крупных животных было быстрым в масштабах эволюции, но медленным и постепенным в глазах человека. Люди жили максимум семьдесят‑восемьдесят лет, в то время как процесс вымирания длился веками. Древние сапиенсы, вероятно, не видели никакой связи между ежегодной охотой на мамонтов – ну, съели двух‑трех, не больше – и исчезновением этих мохнатых великанов. Разве что ностальгирующие старики рассказывали недоверчивым внукам: «В моем детстве мамонтов было много, не то что теперь. А еще мастодонтов и гигантских лосей. И вожди были достойными, и молодежь чтила старших».
Дети змея
Антропологические и археологические свидетельства указывают на то, что древние охотники‑собиратели были анимистами: они верили, что между людьми и прочими созданиями природы нет существенной дистанции. Мир – то есть местная долина, окруженная цепью гор, – принадлежал всем его обитателям, которые следовали общему своду правил. Эти правила предполагали непрерывное общение между всеми существами: люди разговаривали со зверями, деревьями и камнями так же, как разговаривали с феями, демонами и духами. В этой паутине контактов сформировались ценности и нормы, которые были одинаково непреложными для людей, слонов, деревьев и духов[67].
Анимистические представления до сих пор держатся в некоторых сообществах охотников‑собирателей, не поглощенных цивилизацией. Одно из них – племя наяка, живущее в тропических лесах Южной Индии. Антрополог Данни Навэ, несколько лет изучавший обычаи этого племени, говорит, что, когда наяка встречает в джунглях тигра, ядовитую змею или слона, он обращается к животному с такими словами: «Ты живешь в лесу, я тоже живу в этом лесу. Ты пришел сюда за едой, и я пришел сюда за корнями и клубнями. Я пришел не для того, чтобы причинить тебе вред».
Один из наяка был затоптан слоном, которого в племени называли «слон, блуждающий сам по себе». Сородичи погибшего отказались помогать сотрудникам департамента лесного хозяйства ловить слона. Они объяснили Навэ, что этот слон очень дружил и всегда ходил в паре с другим слоном. В один прекрасный день лесники поймали и увезли второго слона, и тогда «слон, блуждающий сам по себе» озлобился и впал в буйство. «Что бы вы почувствовали, если бы у вас отняли вашу половину? Вот так и слон. Эти двое иногда расходились на ночь, каждый в свою сторону… но утром опять встречались. В тот день слон увидел, как его друг упал и лежал, окруженный охотниками. Если двое всегда вместе и вы одного подстрелите – каково будет другому?»[68]
Анимистическое отношение кажется многим современным людям абсолютно диким. Мы в большинстве своем непроизвольно относимся к животным как к существам низшего разряда. Это потому, что даже самые древние наши традиции сложились через тысячелетия после окончания эры охотников‑собирателей. Например, Ветхий Завет был написан в первом тысячелетии до н. э., и его старейшие предания отражают события и реалии второго тысячелетия до н. э. Но на Ближнем Востоке эра охотников‑собирателей закончилась более чем семью тысячелетиями ранее. Поэтому нечего удивляться, что Библия отвергает анимистические верования и единственная ее анимистическая история появляется в самом начале как страшное предупреждение. Библия – огромная книга, изобилующая всевозможными чудесами. Однако всего лишь один раз животное заводит в ней разговор с человеком – когда Змей искушает Еву отведать запретный плод познания. (Валаамова ослица тоже произносит несколько слов, но их вкладывает ей в уста Бог.)
Адам и Ева жили в райском саду как собиратели. Изгнание из рая поразительно похоже на аграрную революцию. Вместо того чтобы позволить Адаму и дальше собирать дикие плоды, разгневанный Бог грозно повелел: «В поте лица твоего будешь есть хлеб». Наверное, не случайно библейские звери разговаривали с людьми только в доаграрную эру рая. Какой вывод делает Библия из этого эпизода? Что не следует слушать змеев и вообще лучше уклоняться от разговоров с животными и растениями. Ни к чему хорошему это не приведет.
Однако у этой библейской истории есть более глубокие и более древние уровни смыслов. В большинстве семитских языков «Ева» значит «змея» или даже «змея женского рода». За именем нашей библейской праматери скрывается архаичный анимистический миф, согласно которому змеи – не наши враги, а наши предки[69]. Многие анимистические культуры считают людей потомками животных, в том числе змей и прочих рептилий. Почти все австралийские аборигены поклонялись Радужному змею как творцу мира. Аранда и диери сохраняют веру в то, что их племена произошли от первобытных ящериц и змей, которые превратились затем в людей[70]. В действительности многие жители западных стран полагают, что эволюционировали из рептилий. Мозг каждого из нас построен вокруг рептильного ядра[71], и строение наших тел – это, по сути, модифицированное строение рептилий.
«Грехопадение и изгнание из Рая» (Сикстинская капелла). Змей с человеческим торсом положил начало всей цепочке событий. Если в первых двух главах Бытия преобладают божественные монологи («и сказал Бог… и сказал Бог… и сказал Бог…»), то в третьей главе между Евой и Змеем происходит диалог («и сказал Змей жене… и сказала жена Змею…»). Этот уникальный разговор между человеком и животным привел к грехопадению человечества и изгнанию из Эдема
Авторы Книги Бытия, может, и сохранили древнюю анимистическую подоплеку в имени Ева, но все прочие следы анимизма они тщательно скрыли. В Бытии говорится, что люди были созданы Творцом из неживой материи. Змей – не наш прародитель, он подбивает нас восстать против нашего Небесного Отца. В то время как анимисты видели в человеке разновидность животного, Библия утверждает, что мы уникальны и что любая попытка усмотреть в нас животное начало есть отрицание божественной силы и власти. И действительно, когда современные люди узнали, что на самом деле произошли от рептилий, они взбунтовались против Бога и перестали Ему повиноваться – или даже верить в Его существование.
Наследственные потребности
Библия с ее убежденностью в человеческой исключительности была одним из продуктов аграрной революции, положившей начало новому этапу взаимоотношений людей и зверей. Сельскохозяйственная деятельность вызвала очередную волну массовых вымираний, но, что гораздо важнее, она создала абсолютно новую форму жизни: домашних животных. Поначалу это не привело к значительным переменам, поскольку людям удалось одомашнить меньше двадцати видов млекопитающих и птиц, притом что дикими оставались тысячи и тысячи видов. Но по прошествии веков эта новая форма жизни стала доминирующей. Сегодня более 90 процентов всех крупных животных содержатся человеком.
Увы, одомашненные звери расплачиваются за свой беспримерный коллективный успех неслыханными индивидуальными страданиями. За миллионы лет звериное племя достаточно натерпелось боли и мук, но аграрная революция породила совершенно новые виды истязаний, которые со временем только усилились.
На поверхностный взгляд может показаться, что домашние животные много счастливее, чем их дикие братья и предки. Дикие кабаны все дни напролет рыщут в поисках пищи, питья и крова, не имея защиты от более сильных хищников, паразитов и наводнений. Домашних же свиней человек снабжает едой, водой и кровом, защищает от хищников и стихийных бедствий и даже лечит. Да, любая свинья рано или поздно окажется на бойне. И что, ее судьба от этого станет трагичнее, чем судьба дикого кабана? Что лучше – быть растерзанным львом или зарезанным мясником? Что хуже – зубы крокодила или стальные ножи?
Кошмарной жизнь животных на фермах делает не то, как они умирают, а то, как они живут. С древнейших времен и до наших дней условия существования домашних животных определяются двумя конкурирующими факторами: желаниями людей и потребностями животных. Люди выращивают свиней ради мяса, но если хотят, чтобы мясо не переводилось, то обязаны заботиться о долголетии и плодовитости свиноматок. Казалось бы, это должно защищать животных от крайних форм жестокости. Если бы фермер плохо заботился о своих свиньях, они передохли бы, не дав приплода, и фермеру грозил бы голод.
К несчастью, люди умудряются страшно мучить домашнюю скотину, даже радея о ее выживании и воспроизводстве. Суть проблемы в том, что одомашненные животные унаследовали от своих диких предков многие физические, эмоциональные и социальные потребности, которые человек считает несущественными, бессмысленными. Фермеры позволяют себе категорически игнорировать эти потребности, так как не расплачиваются за это потерями. Они держат животных в крохотных клетках, спиливают им рога, рубят хвосты, разлучают маток с детенышами и выводят чудовищных уродов. Животные невыносимо страдают, но продолжают существовать и приносят потомство.
Разве это не противоречит базовым принципам естественного отбора? Согласно теории эволюции все инстинкты, импульсы и эмоции имеют единственное назначение – обеспечивать выживание и продолжение рода. Если так, не доказывает ли продолжающееся непрерывное размножение сельскохозяйственных животных, что все их реальные потребности удовлетворяются? Как у свиньи может быть «потребность», которая не требуется для ее выживания и воспроизводства?
Это, конечно, верно, что все инстинкты, импульсы и эмоции выработаны необходимостью выживать и воспроизводиться под давлением отбора[72]. Однако если и когда это давление вдруг исчезает, сформированные им инстинкты, импульсы и эмоции не исчезают вместе с ним. Во всяком случае, не сразу. Даже если эти инстинкты, импульсы и эмоции уже не служат выживанию и воспроизводству, они продолжают определять субъективное состояние животного. Сельское хозяйство, можно сказать, в мгновение ока ослабило давление отбора как на животных, так и на людей, но оно не затронуло их физических, эмоциональных и социальных побуждений. Разумеется, эволюция не стоит на месте, и за двенадцать тысяч лет использования людьми животных она изменила и тех и других. Например, европейцы и западные азиаты приспособились переваривать коровье молоко, а коровы перестали бояться людей и дают теперь молока больше, чем их дикие предшественницы. Но это внешние изменения. Глубинные чувственные и эмоциональные структуры коров, свиней и людей существенно не изменялись с каменного века.
Почему современные люди так любят сладости? Не потому что без них не выжить. А потому что, когда наши доисторические предки набредали на сладкие фрукты или мед, разумнее всего было съесть как можно больше как можно скорее. Почему молодые люди носятся сломя голову на автомобилях и байках, затевают драки и взламывают чужие интернет‑сайты? Потому что они следуют древним генетическим императивам, которые сегодня могут быть бесполезны и даже вредны, но 70 тысяч лет назад имели большой эволюционный смысл. Молодой охотник, с риском для жизни гнавшийся за мамонтом, затмил всех прочих претендентов на руку самой красивой девушки племени, и мы теперь напичканы его генами крутого мачо[73].
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 58; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!