Самый последний день в жизни славной 1 страница
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.com
Все книги автора
Эта же книга в других форматах
Приятного чтения!
Миры Харлана Эллисона
Том 0. Волны в Рио
Вениамин Кан
«Анфан террибл» американской фантастики
КРИТИКА, ПУБЛИЦИСТИКА, ПЕРСОНАЛИЯ
У понятия, вынесенного в заголовок, древние корни. С самых давних времен рассказывались истинные (и вымышленные) истории о детях, которые приводят в смущение (и даже более, чем смущение) взрослых. Вдруг, когда родители «обхаживают» важного гостя, маленький сын с обескураживающей (или наигранной?) наивностью изрекает: «А вчера папа говорил, что Вы дурак». Или девочка рассказывает: «Наш папа очень добрый. Он часто ходит ночью в комнату к горничной, чтобы ей не было скучно». Или, когда мама рассыпается в благодарностях за заранее присланный подарок, дочка несколько не к месту заявляет: «Ты же говорила, что давно не видела худшей дряни!» И так далее, и тому подобное. Некий остроумный француз для таких случаев пустил в ход термин анфан террибл — «ужасный ребенок».
Потом это понятие стало обобщаться и применяться не только к детям. «Анфан террибл» стал и политический деятель, и ученый (чаще молодой), заявивший, что в его НИИ за все годы не создано ни одной ценной или нужной работы, и критик, открыто провозгласивший (известную всем, но умалчиваемую) истину о том, что некий, почтенный и увешанный наградами, литературный мэтр на самом деле очень плохой писатель. Словом, в каждой области человеческой деятельности может появиться (и достаточно часто появляется) свой «анфан террибл».
|
|
|
В американской научной фантастике эту роль в течение многих лет играет Харлан Джей Эллисон. Например, в одной из своих статей А. Азимов вспоминает о своей первой встрече с Эллисоном. На одном литературном собрании к нему подошел молодой человек маленького роста (остроумный Азимов впоследствии обыграл эту особенность Эллисона, заметив, что тот несколько смущен своим ростом, на что Эллисон, с некоторой обидой, заметил, что он все-таки достигает 165 сантиметров, в то время, как Наполеон (!) имел всего 157) и, обратившись к Азимову, спросил: «Вы действительно Азимов?» Великий Айзек ответил утвердительно, ожидая обычных восторгов. Но вместо этого он услышал: «Ну так Вы просто ничтожество!». Стоявшие рядом и знавшие уже Эллисона расхохотались, ибо чуть не в первый раз увидели, как Азимов растерялся.
Нужно, правда, заметить, что сам Эллисон рассказывает эту историю несколько иначе. Он утверждает, что такой грубости он сказать не мог, а заявил просто «Ну Вы не Бог весть какой величины». То, что эпизод действительно имел место, он, однако, не отрицает.
|
|
|
Искусством выводить людей из себя Эллисон владеет в совершенстве. Известный литературный критик П. Прескотт в опубликованной в престижном журнале «Ньюсуик» статье о научной фантастике не мог сдержать себя: «…полмиллиона людей защищают то, что Харлан Эллисон имеет претензию называть революцией в научной фантастике».
Другой критик, весьма высоко ставящий творчество Эллисона, назвал его тем не менее «…собакофилом, неуступчивым, лукавым, одержимым манией величия, реваншистским чудовищем…». И таких отзывов много. Сам Эллисон в автобиографическом очерке «Я не знаю Вас, Вы не знаете меня» жалуется, что его представляют каким-то зверем.
Кто же он на самом деле — Харлан Эллисон?
Эллисон родился в 1934 году в Кливленде в состоятельной семье (отец по профессии ювелир). С самого детства он — бунтарь. В школе, где из-за маленького роста и худосочности над ним пытались издеваться, скоро поняли, что этот комок энергии лучше не трогать. Он участвовал во многих студенческих (и прочих) «движениях» в 50-х годах (университет он не кончил, проучившись всего два года, и ушел, поругавшись с профессором). Знавший его с молодости известный фантаст (и в определенной мере соперник Эллисона) Р. Силверберг писал, что Харлан хотя и чувствовал себя неуверенно, но был «бесстрашным, чрезвычайно амбициозным, весьма подвижным и доминировал в любой компании». Он попадал в самые разные ситуации — даже сидел в тюрьме за нарушение порядка (поколотил одного из противников во время очередного марша протеста). Он успел отслужить два года в армии. Чтобы изучить нравы нью-йорских молодежных банд, он вошел в одну из них, и пробыл в ней несколько недель. (Проблемам молодежной преступности посвящена его документально-публицистическая книга «Смертельные улицы» (1958). Он был женат (и разведен) три раза, и, как он признался французскому историку фантастики Ж. Садулю, имел невероятное количество «подружек».
|
|
|
Только начав приобретать известность как писатель, Эллисон заявил, что проблемы научной фантастики слишком далеки от реальной жизни и, следуя своему беспокойному характеру, отправился «завоевывать» Голливуд в качестве сценариста.
Когда в 1969 году Робин Скотт Уилсон основал «Клэрионовские» курсы для начинающих писателей-фантастов, Эллисон принял в них самое непосредственное участие, ведя семинары, помогая своим «ученикам» с публикациями.
|
|
|
Но во время всех своих «эскапад», Эллисон непрерывно что-то писал. Нужно отметить, что творчество Эллисона весьма разнообразно и не ограничивается только научной фантастикой, хотя научная фантастика — основное направление его деятельности. Между прочим, он получил в 1973 году престижную премию «Эдгар», присуждаемую ассоциацией писателей, работающих в области детектива за рассказ «Скулеж избиваемых хлыстом собак».
Первоначально Эллисон приобрел известность как фэн и еще в школьные годы издавал фэнзин Общества любителей научной фантастики Кливленда, «Бюллетень научной фантастики» (позднее переименованной в «Измерение»), Однако, первая профессиональная научно-фантастическая публикация Эллисона появилась только в 1956 году — рассказ «Светлячок» в февральском номере журнала «Инфинити Сайенс Фикшн». Затем быстро последовали другие публикации.
Печатаясь поначалу преимущественно в тоненьких, малопрестижных журналах Эллисон был вынужден подписываться множеством псевдонимов: Лэнгдон Эллис, Дерри Тайгер, Прайс Кертис, Пол Мэчент, Ли Арчер, Э. К.Джервис, Айвар Джоргенсен, Клайд Митчел, Эллис Харт, Джей Соло, Джей Чарби, Уоллес Эдмонсон, Кордуэйнер Берд, Нэлрах Носиль, Слэй Харисон.
На нового писателя сразу обратили внимание — на очередном «Всемирном съезде любителей научной фантастики» его выдвинули на премию Хьюго, как «наиболее обещающего начинающего автора», хотя к моменту съезда у Эллисона имелось всего две публикации. Премию он, правда, не получил, оставшись вторым (первым — т. е. лауреатом премии — стал Р. Силверберг — у которого было шесть опубликованных произведений), но сразу попал в число тех, о ком говорят — и остается таким уже более 30 лет.
Эллисон давно «перекрыл» свой первый относительный неуспех — с тех пор он получал премию Хьюго восемь раз (и «неофициально», в 1968 году в порядке исключения — «специальный приз», как составитель сборника «Опасные видения» в 9 — ый раз). Из восьми премий Хьюго семь получено за рассказы:
1. «Плач, паяц, сказал «Часовщик» (1966)
2. «У меня нет рта, но я должен кричать» (1968)
3. «Чудовище, взывающее к любви в центре мира» (1969)
4. «Смерть-птица» (1974)
5. «Дрейфуя, около островов Лантерханса, северная широта 38°54′, западная долгота 70°00′13″ (1975)
6. «Джеффти пять лет» (1986)
7. «Паладин последнего часа» (1986)
и одна за телесценарий:
«Город на краю вечности» (1968), — один из эпизодов знаменитой серии Звездный путь».
Эллисон получил также три раза премию «Небьюла» — в первый раз в 1965 году за тот же рассказ «Плач, паяц». (Нужно отметить, что премии «Хьюго» помечаются годом присуждения — следующим, естественно, за годом публикации, а премия «Небьюла» — годом публикации, что часто приводит к недоразумениям). Вторую — в 1969 году за рассказ «Мальчик с собакой», возможно, самое известное его произведение (по рассказу поставлен фильм).
Третья премия «Небьюла» получена им за рассказ «Джеффти пять лет» в 1977 году.
Эллисону одиннадцать раз присуждалась премия журнала Локус (9 раз за рассказы и два раза за составление антологий). Он единственный, кто получил три раза премию «Писательской Гильдии Америки» за выдающиеся сценарии к телевизионным фильмам — первый раз в 1964 году за упомянутый выше «Город на краю вечности» и в 1973 году за «Феникс без пепла» (с последним сценарием связано много недоразумений: продюсеры телевидения так сильно изменили предложенный Эллисоном вариант, что он отказался его подписать и настоял на том, чтобы вместо его фамилии поставили псевдоним. Премию ему присудили за первоначальный, опубликованный в печати, вариант). X. Эллисон получал и другие премии. Например, в 1989 году он получил Всемирную Премию фэнтези за лучший сборник рассказов года «Сердитая конфетка».
В 1990 году ему вручают премию Брэма Стокера за сборник эссе «Харлан Эллисон отмечает». Этот сборник выдвинут на Всемирную Премию Фэнтези. Включенные в него материалы (заметки на разные темы) на протяжении многих лет публиковались в «Фентези энд Сайнс Фикшн», где Эллисон ведет постоянную рубрику. В том же журнале регулярно появляются его «критико-саркастические» разборы новинок, вызывающие немалый резонанс.
Об уважении к Эллисону говорит хотя бы то, что июльский номер авторского журнала «Фентези энд Сайс Фикшн» за 1977 год целиком посвящен его творчеству. Случай не уникальный, но достаточно редкий.
При всем разнообразии интересов Эллисона (по некоторым данным, у него было более 800 публикаций) главным остается научная фантастика. Он писал «Единственным видом художественной литературы (не считая обязательного чтения), которую читали студенты, молодые борцы за справедливость, диссиденты, все другие, занимающие активную позицию, является научная фантастика. И все упомянутые выше читают ее в больших количествах. Они действительно озабочены, они действительно хотят знать. Так что научная фантастика говорит что-то молодежи, тем, кто заинтересован миром, в котором они живут, миром, не созревшим для них».
Рассказы Эллисона чрезвычайно разнообразны по тематике (тут и «корабль со сменой поколений», и «киборги», и «невидимки», и «взаимоотношение человека с машиной», и многое, многое другое), но самая характерная черта его творчества — пренебрежение всяческими табу и стремление писать на «запретные темы». Он один из первых «ввел» в фантастику секс, причем в самых разных формах (до возможности сексуальных взаимоотношений между человеком и машиной). Его цикл рассказов на религиозную тему — начатый рассказом «Смерть-птица» (давшим, в дальнейшем название сборнику, включавшему весь цикл) написан с точки зрения…Сатаны. Причем «герой» доказывает, что оболган, обманут и что именно он на самом деле (а не «победитель») является истинным другом людей. В самом, пожалуй, знаменитом рассказе Эллисона «Мальчик с собакой», рисующим послеатомный мир, где на поверхности Земли живут одичавшие, злобные остатки человечества, «Мальчик», друживший с собакой (между ними устанавливается что-то вроде телепатической связи) встречает девушку из «подземного» мира (там сохранили и пытаются распространить цивилизацию), и несмотря на возникшую любовь, убивает ее, когда его собака оказывается голодная, а мяса нет. В рассказе «Кроатоан» (название основано на легенде о заброшенном поселении) герой спускается в канализацию Нью-Йорка и обнаруживает там колонию новорожденных, которые уцелели, и дружат с крокодилами, также поселившимися в канализации. Герой оказывается единственным взрослым в этом «мире». И они зовут его отцом.
Такого рода рассказы, разумеется, вызывают самые разные чувства у читателей и критиков. Но и в «обычных» произведениях Эллиссон остается оригинален и интересен. Стоит отметить, что ему удаются именно короткие произведения. Его научно-фантастические романы (немногочисленные) не заслужили высокой оценки. В списки лучших романов произведения Эллисона не попали, в то время, как в списках лучших рассказов его произведения занимают высокие места. Любопытно, что восторженное отношение к творчеству Эллисона не распространяется на самого Эллисона. Например, он не попал в список 35 лучших н. ф. авторов.
Не нужно, однако, думать, что Эллисон «сторонился» своих коллег. Напротив, он в центре многих движений — он явился одним из инициаторов знаменитой «новой волны» в фантастике. Ему принадлежит совершенно уникальный сборник «Партнеры по чуду» (1971), содержащий 12 рассказов, каждый из которых написан Эллисоном в сотрудничестве с одним из «корифеев» научной фантастики (среди них Шекли, Ван Вогт, Старджон, Зилазни).
Эллисон также известен как составитель антологий. Составленная им из оригинальных произведений антология «Опасные видения» (1967) буквально вызвала фурор. В нее Эллисон включил вещи, которые, в то время, не могли быть нигде опубликованы из-за своих сюжетов, стиля или слишком откровенного языка. Через несколько лет он выпустил вторую антологию того же типа «Снова опасные видения» (1972). Обещана и третья антология того же типа, но этот проект пока не реализован.
Эллисон считается выдающимся стилистом и несмотря на свои эскапады (а, может быть, и благодаря им) пользуется большим авторитетом и влиянием в среде научных фантастов. Его произведения постоянно переиздаются и включаются в антологии. В последние годы он стал писать меньше.
В целом его творчество сильно повлияло на всю научную фантастику и заслуживает большого внимания.
Страна чудес Эллисона
Вечные проблемы
Единственое название, которое я мог бы подобрать этому, было "Тварь", но в нем крылся миллион значений.
Это росло на участке Да Кампо и неотрывно наблюдало за мной.
- Как ваш сад, Джон? - раздался позади меня голос Да Кампо.
Я отвернулся, чтобы он не увидел мое испуганное, ставшее белым, как мел, лицо.
- Гм... Отлично, просто превосходно. Понимаете, я ищу бейсбольный мяч Джимми. Он залетел куда-то сюда. - Я попытался рассмеяться, но смех застрял в горле. - Боюсь, парень стал слишком силен для своего старика. Последние дни я не в форме.
Я сделал вид, что ищу мяч, стараясь не встречаться взглядом с Да Кампо. У него были беспокойные глаза стального цвета. Он вложил мне в руку тяжелый мяч.
- Этот?
- Что?.. Ах, да! Пойду отнесу мальчишке. Увидимся позже. Я... ну... мы... Надеюсь, мы встретимся с Культурном Центре, не так ли?
- А вы сомневаетесь, Джон?
- Сомневаюсь? Гм... В чем именно?
Я не стал ожидать продолжения разговора, но, боюсь, удалился слишком поспешно, так как сломал несколько его рододентронов.
Вернувшись на свой участок, я сделал то, чего не имел возможности сделать раньше: вытер лоб носовым платком. Хорошим платком с монограммой, который ношу в заднем кармане, а не тем, что в переднем - им я пользуюсь для повседневных нужд. Этим же платком я протираю только очки. Это может показать вам, насколько я был взвинчен.
Платок вернулся на место мокрым.
- Эй, па!
Я подпрыгнул фута на четыре, но к тому времени, когда опустился на землю, уже сообразил, что рядом стоит мой сын жимми, а не Кларк Да Кампо.
- Послушай, Джимми, шел бы ты на школьную площадку, поиграл с другими ребятами. Мне пришлось взять кое-какую работу на дом.
Я кинул ему мяч и стал подниматься по ступенькам.
Шарлотта снмала обертку с одного из своих любимых клыкастых чудовищ. Пылесос выл сам по себе. Я почувствовал смутное желание сбежать из дома, податься в леса и затеряться там где-нибудь, где нет ни оберток, но пылесосов, ни странных, наблюдающих за вами растений.
- Я пошел в берлогу. Не тревожь меня часика два, Шар.
Она даже не повернулась. Я сделал шаг вперед и вырвал из розетки возле поля штепсель. Вой оборвался. Шарлота улыбнулась мне через плечо.
- Саботируем работу?
Даже в том взвинченном состояни, в котоом я находился, я не смог удержаься от ухмылки - Шарлотте свойственны такие высказывания.
- Видишь ли, Гадючка, я одолжил на время несколько гениальных мыслишек и хочу быть уверен, что ни дети, ни кредиторы не доберутся до меня. Сделаешь?
Она кивнула, затем добавила, словно это только что пришло ей в голову:
- Опять придется сегодня возвращаться в город?
- Гм... Боюсь, что так. Что-то погорело на счету "Гиллингс Миллс", и они швырнули все остатки мне на стол.
Шарлотта селала гримаску, которая должна означать: "Еще один субботний подарочек", и передернула плечами.
Я поцеловал ее и отправился в берлогу, открывая и закрывая за собой массивные двустворчатые двери.
* * *
Симметрия и систематичность - мои рабочие инструменты, поэтому я решил записать на бумаге актив и пасив в этом вопросе или, если быть точным, то, в чем я был уверен и в чем уверен не был.
В колонку актива, например, входили такие пункты:
Имя: Джон Уэллер. Работаю на торговую ассоциацию. В настоящее время торговая ассоциация работает на бумажных фабрикантов. Я разъездной агент, человек в сером фланелевом костюме, если вам угодно.
Я семейный человек. У меня одна жена, Шарлотта, один сын, Джимми, один пылесос, шумный.
Я владею собственным домом,имею машину и достаточно денег, чтобы раз в лето побывать в Гроссинджере, главным образом из-за настояний Шарлотты, которая чувствует, что я мог бы позволить себе и большее. Мы поддерживаем дружественные отношения с Джонсами, от чего не имеем особых неприятностей.
Я хорошо справляюсь со своими обязанностями, потому что исполнителен и методичен по натуре. К тоиу же я стараюсь во всем видеть только хорошее. По характеру я спокоен и не люблю совать нос в чужие дела, главным образом потому, что мне хватает ароматов на работе. Я регулярно хожу голосоваь, а не только разглагольствую об этом, и не прочь немного поболтать с соседями о наших участках - нечто вроде назойливого, но универсльного хобби.
Сорок семь минут на поезде до города пять раз в неделю - иногда и по субботам, поскольку все происшествия обычно совершаются в последний момент, - и Лексингтон Авеню ждет меня. Здоровье мое и моих близких хорошее, не считая случающихся резких болей в желудке, а остальные беды мира обошли меня стороной. Они меня не тревожат, поскольку у меня нет привычки интересоваться, кто в каком дерьме барахтается.
И так далее.
Но на этот раз я был не просто встревожен.
Я провел линию и начал заполнять колонку пассива.
Первое: В саду у Кларка Да Кампо наличиствует многолистое, способное наблюдать растение, которое явно не может быть обычного ботанического происхождения.
Второе: Ни разу не было видно, чтобы из трубы Да Кампо поднималась хоть струйка дыма, включая даже самые морозные зимние дни.
Третье: За те шесть месяцев, что Да Кампо живут здесь, они ни разу не приняли какого-либо участия в общественной жизни, не посещали собраний, не показывались в общественных местах.
Четвертое: Шарлотта говорит, что ни разу не видела, чтобы миссис Да Кампо делала какие-либо покупки в бакалейной лавке, сдавала пустую посуду или же выносила мусор.
Пятое: Свет в особяке Да Кампо каждый день гаснет в шесть вечера, тогда же опускаются светонепроницаемые шторы.
Шестое: Я опасаюсь безумия.
Я перечитал реестр. Колонка актива значительно больше, чем соседняя, но все же после того, как я подробно, по пунктам расписал в ней все свои плюсы, вторая внезапно сделалась более впечатляющей, подавляющей, тревожащей. В ней все столь туманно, столь неопределенно, что я не могу понять, почему эта колонка вызывает у меня страх.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 50; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!