Яблоко от яблони недалеко падает... 9 страница

Для структурирования семантики романа важно не только членение на главы, но и связь между ними. Анализируемый роман характеризуется теснейшей связью между главами, имеющей целью представить рассказ как сплошное, без перерывов, повествование, как цепь событий, выстраиваемых, за редкими исклю­чениями, в строгом хронологическом порядке.

Первая и вторая главы представляют собой тесней­шее единство. Обе они посвящены Масловой. Первая изображает ее в настоящем художественном времени рассказа, а вторая повествует о прошлом Масловой. Но связаны они не только единством изображаемого лица, но и непосредственно семантически, контек­стуально. Последняя фраза первой главы:

Она улыбнулась и потом тяжело вздохнула, вспом­нив свое положение.

А первая фраза второй главы непосредственно связа­на со словом положение:

История арестантки Масловой была очень обыкно­венная история.

Начало третьей главы возвращает к первой, так как вторая представляет собой экскурс в прошлое Мас­ловой и в то же время тесно связывается со второй:

В то время, когда Маслова, измученная длинным пе­реходом, подошла со своими конвойными к зданию ок­ружного суда, тот самый племянник ее воспитательниц, князь Дмитрий Иванович Нехлюдов, который соблаз­нил ее, лежал еще на своей высокой, пружинной с пу­ховым тюфяком, смятой постели.

Устанавливается теснейшая связь между главами, причем временная связь дополняется пространственной. Но не менее тесна связь и между последующими гла­вами. Конец IV главы: [Нехлюдов] вошел мимо швей­цара в сени суда. Начало V главы: В коридорах суда уже шло усиленное движение, когда Нехлюдов вошел в него. Фактически между главами нет никакого перерыва. VIII глава заканчивается речью председателя. IX начина­ется: Окончив свою речь, председатель обратился к под­судимым. Ср. также конец Х главы: Так закончил свое чтение длинного обвинительного акта секретарь... и на­чало XI: Когда закончилось чтение обвинительного ак­та, председатель обратился к Картинкину...

Для структурирования семантического простран­ства романа характерно заполнение всех его "кле­ток", непрерывность семантического движения. Это проявляется в семантической микроструктуре — ср. характернейшее подробное описание действий и мыс­лей Нехлюдова в III главе (...он вздохнул и, бросив выкуренную папироску, хотел достать из серебряного портсигара другую, но раздумал и, спустив с кровати гладкие белые ноги, нашел ими туфли, накинул на плечи шелковый халат ), — и в макроструктуре — в тес­нейшей связи между главами, в отсутствии лакун во временной цепи.

Теснейшая связь между главами — свидетельство вос­приятия мира как непрерывного сцепления событии в их взаимосвязи, предопределенного их внутренним смыслом, не всегда понятным людям, но очень важ­ным с какой-то высшей точки зрения. Отсюда при­стальное внимание и к мелким событиям и деталям, и к незаметным движениям души. С точки зрения Л. Толстого события (и внешние, и внутренние) обра­зуют такую тесную цепь, что ни одно звено ее нель­зя вырвать, не нарушив общего понимания происхо­дящего.

Важной характеристикой организации семантиче­ского пространства может служить степень сосре­доточенности авторского внимания вокруг тех или иных персонажей. С этой точки зрения характер из­ложения в "Воскресении" можно назвать центростре­мительным, о чем уже говорилось. В повествовании четко и рельефно выделяются две центральные сю­жетные линии — Масловой и Нехлюдова, которые притягивают к себе многочисленные второстепен­ные персонажи.

Какое практическое значение имеет вывод о том, что зачины фрагментов образуют смысловой каркас текста?

1. Подготовьте реферат любой научной статьи или краткий пересказ какого-нибудь художественного про­изведения (на ваш выбор). При подготовке обращай­те внимание на зачины фрагментов.

2. Подготовьте реферат на одну из тем: "Виды за­чинов в цепных строфах", "Виды параллельных строф" См.: Солганик Г. Я. От слова к тексту.— М., 1993. — С. 93-111; 111-130.

5. ТЕКСТЫ, ТЕКСТЫ, ТЕКСТЫ... (Типология текстов)

Тематические классификации текстов

Сколько текстов существует на русском языке? А в мире? Трудно, невозможно себе представить. Моря, океаны книг. Образно говорят "галактика Гутенбер­га", имея в виду несметные книжные богатства. А ведь до печатных книг были восковые дощечки, глиняные таблицы, свитки и т. д.

Из глубокой древности дошли до нас сведения о крупнейших библиотеках мира. Например, широко из­вестная библиотека ассирийского царя Ашшурбанипала, обнаруженная при раскопках вавилонской столицы Ниневии, содержала более 20 000 глиняных таблиц с текстами на шумерийском и вавилоно-ассирийском языках.

Около 700 000 свитков было собрано в Александ­рийской библиотеке. Здесь хранили все, что было когда-нибудь написано на греческом языке. Библиотека была сожжена в 641 г. н. э., когда мусульманский халиф Омар взял Александрию. Рассказывают, он сказал. "Если в этих книгах то же, что в Коране, — они бесполезны, если не то же — они вредны".

Приведенные цифры дают лишь приблизительное представление о текстах древности. Но ведь потом были средние века. Возрождение, эпоха буржуазных рево­люций вплоть до наших дней. И каждое время рож­дало свои книги. Количество текстов росло в геомет­рической прогрессии.

Однако книги создаются не для коллекционирова­ния, а для того, чтобы ими пользовались. Они бес­ценные хранители человеческого опыта, знаний, уме­ний "На войне всего сильнее меч, в мире речь". Эти слова приписывают Сократу. Книга — своеобразное по­слание во времени, пространстве и обществе. Важный способ информационного общения.

Как же ориентироваться в этих океанах книг? Пер­вые путеводители по книжным морям — библиотеч­ные каталоги — появляются уже в глубокой древно­сти. Упоминавшаяся уже библиотека Ашшурбанипала имела каталог в виде плиток с клинообразными над­писями. В них указывались начальные слова текста, со­держание и название глав, число таблиц, на кото­рых написано произведение, и другие сведения.

Так начинался долгий, мучительный путь поисков тематической (по содержанию) классификации тек­стов. И уже в древности стало ясно, что необходимо найти наиболее совершенный способ классификации наук. Ведь тексты относятся к самым разнообразным областям знаний.

Одна из интереснейших тематических классифика­ций, на которую нередко ссылаются и современные ученые, принадлежит Порфирию Финикийскому (233— 304), который стремился сблизить учение Аристоте­ля с философией Платона. Порфирий теоретически обосновал дихотомическое (двоичное) деление (ди­хотомия означает по-гречески рассечение надвое), ле­жащее в основе образования родовых и подчиненных им видовых понятий. Принципы этой классификации можно выразить в схеме (см. с. 85), получившей на­звание "Древо (дерево) Порфирия".

На основе иерархического "древа знаний", т. е. сле­дуя за наиболее известными классификациями наук, строились и библиотечные классификации. Так, на биб­лиотечные классификации средневековья большое вли­яние оказала распространенная в то время система "семи свободных искусств". Она состояла из двух ком­плексов наук, изучавшихся в средневековой школе: тривиума (грамматика, диалектика и риторика) и квадриума (арифметика, геометрия, музыка и астрономия).

Крупнейшим достижением в области построения библиотечно-библиографических классификаций яви­лась созданная М. Дьюи "Десятичная классификация". Впоследствии он так писал об этом:

"...Мой ум был поглощен этой жизненной пробле­мой, разрешение которой осенило меня так внезап­но, что я подпрыгнул и чуть было не воскликнул: "Эврика!" Дело шло о достижении абсолютной просто­ты путем использования самых простых и известных символов, арабских цифр в виде десятичных дробей в качестве индексов классификации всех человеческих знаний в печатных произведениях".

Классификация М. Дьюи легла в основу междуна­родной универсальной десятичной классификации, ко­торая применяется более чем в 50 странах.

Пользуясь специальными приемами, можно при­менять индексы, отражающие тематику книги или статьи с большой точностью и полнотой. Посредст­вом комбинации индексов основной таблицы с раз­личными определителями и различными способами можно, например, выразить тематику и характер книги таким образом:

331.2:621.341/^~ + 47.31/"1917:23"]:31 (084.21) = 2

Содержание этого индекса раскрывается так:

Диаграммы (084.21) по статистике (:31), заработной платы (331.2), работников электростанций (:621.341), во всем мире (^~), в сопоставлении с Московской об­ластью (:47.31), за период 1917—23 гг. ("1917:23"), на английском языке (=2).

Универсальную десятичную классификацию мож­но рассматривать как информационно-поисковый язык. По индексам, например, Единой схемы классификации литературы для книгоиздания в СССР (М., 1977) мож­но найти любую книгу. И каждая книга в свою оче­редь снабжена подобным индексом/ Книга, которую Вы сейчас читаете, также имеет индекс (на обороте титульного листа), определяющий тему, характер, на­значение и т. д.

Расскажите о "Древе Порфирия" и о десятичной клас­сификации.

Лингвистические классификации текстов

Итак, одна из важнейших классификаций текстов — тематическая, содержательная. Она интересна преж­де всего тем, что стремится охватить все тексты, но все же это библиотечно-библиографическая, содер­жательная, а не лингвистическая классификация, ко­торая в первую очередь интересует языковедов.

Если очень упрощенно и обобщенно подходить к тексту, то в нем можно выделить две стороны — со­держание и форму, т. е. язык. Содержание текстов — предмет самых разнообразных наук: естественных, тех­нических, гуманитарных. Лингвистику же интересует язык, и поэтому необходима лингвистическая типо­логия текстов. Если сравнить насыщенную формула­ми математическую статью, в которой цифр и сим­волов больше, чем слов, и лирическое стихотворе­ние, то можно представить себе, насколько трудно создать такую классификацию. Однако трудности не могут остановить научный поиск. Ведь классификация языков, разрабатываемая с древнейших времен и совершенствуемая поныне, не менее сложна. Чтобы убе­диться в этом, достаточно сопоставить язык африкан­ских бушменов или какого-либо индейского племе­ни с одним из современных развитых языков. Разра­ботка лингвистической типологии текстов не менее важна и трудна. На основе языковых признаков не­обходимо выделить классы текстов, подразделить их на подклассы, группы и т. д. вплоть до отдельных, кон­кретных текстов.

Но возникает сложнейший вопрос: какие языко­вые признаки выбрать в качестве критериев деления, классификации текстов? Мы, например, уже многое знаем о свойствах текстов, таких, как связность (смыс­ловая и грамматическая), коммуникативная завершен­ность и др. Но эти свойства характеризуют все тек­сты и отличают их от не-текстов, поэтому в качест­ве критериев классификации они не могут быть использованы.

Тогда ученые пошли по другому пути — начали ин­тенсивно изучать определенные жанры текстов, на­пример рассказ, анекдот, политическое выступление, рекламное объявление и т. д., с тем чтобы описать особенности, специфические языковые приметы дан­ных речевых жанров и на этой основе объединить их в группы, выделить типы текстов, их общие катего­риальные признаки. Однако и этот путь не привел к успеху. Оказалось, что выявленные исследователями приметы жанров часто не стыкуются друг с другом и не позволяют выделить текстовые категории.

Главная задача лингвистики текста заключается в выработке, выделении таких категорий, которые ха­рактеризуют сущность текста (например, принципы его построения) и позволяют свести все многообра­зие текстов к конечному, обозримому множеству ос­новных типов.

Известно множество подобных попыток классифи­кации текстов. Рассмотрим одну из них. Так, Э. Верлих, используя дедуктивный метод, различает типы текстов в зависимости от структурных основ текста, т. е. начальных структур, которые могут быть развер­нуты посредством последовательных "цепочек" (язы­ковых средств, предложений) в текст. Э. Верлих вы­деляет следующие (типы текстов): 1) дескриптивные (описательные) — тексты о явлениях и изменениях в пространстве; 2) нарративные (повествовательные) — тексты о явлениях и изменениях во времени; 3) объ­яснительные — тексты о понятийных представлениях говорящего; 4) аргументативные — тексты о концеп­туальном содержании высказывания говорящего; 5) ин­структивные — например, тексты законов. Типологию Верлиха можно представить в виде следующей схемы:

Схема Верлиха типична для большинства предла­гаемых классификаций прежде всего тем, что в них дается перечень (список) типов текста. Однако легко заметить, что типы текста выделяются на основе разных классификационных признаков. Идеальной же, по мне­нию многих ученых, является такая классификация, в которой все типы текста выделяются на основе еди­ного критерия и дают в итоге представление о тек­сте как сложной, иерархически организованной и мно­гоплановой структуре.

Разработка такой классификации, по-видимому, де­ло будущего, что связано и с очень сложным устрой­ством текста, и с отсутствием общепринятого его оп­ределения.

До создания же единой универсальной всеохваты­вающей классификации целесообразно рассмотреть (или построить) несколько классификаций, отражающих разные стороны, разные составляющие, разные свой­ства текста. Можно надеяться, это позволит всесто­ронне охарактеризовать текст как лингвистическое яв­ление.

Будем рассматривать следующие классификации:

1. По характеру построения (от 1-го, 2-го или 3-го лица).

2. По характеру передачи чужой речи (прямая, кос­венная, несобственно-прямая).

3. По участию в речи одного, двух или большего количества участников (монолог, диалог, полилог).

4. По функционально-смысловому назначению (фун­кционально-смысловые типы речи: описание, пове­ствование, рассуждение и др.).

5. По типу связи между предложениями (тексты с цепными связями, с параллельными, с присоедини­тельными).

6. По функциям языка и на экстралингвистической основе выделяются функциональные стили — функ­ционально-стилистическая типология текстов.

Расскажите о типологии текстов Э. Верлиха.

Подготовьте сообщение о 6 классификациях текстов. Вначале расскажите об известных вам классификациях с примерами, а затем отметьте те, которые вам по­ка полностью или частично неизвестны.

6. Я, ТЫ, ОН (ТИПЫ РЕЧИ)

Грамматическое лицо — одна из фундаментальных категорий языка. Она оформляет участие говорящего в речи и во многом ее строй. Ведь любое высказыва­ние, даже самое "остраненное", принадлежит гово­рящему — производителю речи.

Сравним два высказывания:

1) Биология — одна из интереснейших наук XX века.

2) Я думаю, биология — одна из интереснейших наук XX века.

Первое высказывание представляет собой общее ут­верждение, которое вне контекста может принадле­жать любому лицу. Оно похоже на афоризм, научное определение и может принадлежать каждому. Это как бы истина, не требующая доказательств.

Второе высказывание принадлежит конкретному го­ворящему, определенному лицу, которое называет себя я. И смысл его отличен от первого: то, что биоло­гия — одна из интереснейших наук XX века, эта мысль принадлежит лишь говорящему, другие могут придер­живаться иного мнения.

Еще пример, приводимый известным французским лингвистом Э. Бенвенистом. Сравним два высказыва­ния Я клянусь и Он клянется. В первом случае произ­несение высказывания совпадает с обозначенным в нем действием. Говорящий произносит клятву и тем самым принимает ее на себя. Во втором случае гово­рящий описывает акт клятвы, которую произносит кто-то, но не говорящий. Разница весьма значительная.

Примеры показывают, какие значительные измене­ния вносят местоимения в содержание высказывания. Однако этим далеко не ограничивается роль местоимений.

По современным научным представлениям, "язык сделан по мерке человека" (Ю.С. Степанов). Это значит, что язык приспоблен для выражения мыслей, чувств, переживаний людей. И естественно, что в центре языка находится говорящий (пишущий) человек. Единицей речевого общения является речевой акт, моделируе­мый личными местоимениями, которые называют уча­стников речевого акта: я — непосредственный произ­водитель речи, ты — ее адресат, он — обозначение лю­бого не участвующего в речи человека. Я и ты подразумевают одно другое (взаимно координирова­ны) и противопоставлены он по признаку участия или неучастия в речи. "Осознание себя возможно только в противопоставлении, — пишет Э. Бенвенист. — Я могу употребить я только при обращении к кому-то, кто в моем обращении предстанет как ты... Язык возмо­жен только потому, что каждый говорящий представ­ляет себя в качестве субъекта, указывающего на самого себя как на я в своей речи. В силу этого я конститу­ирует другое лицо, которое, будучи абсолютно внеш­ним по отношению к моему я, становится моим эхо, которому я говорю ты и которое мне говорит ты..."

Любая речь исходит от я, обращена к ты и пове­ствует о нем или о я. Схематически это можно пред­ставить так:

Будучи наименованиями участников речевого акта, личные местоимения (я, ты, он) выступают и основой построения высказываний. В соответствии с тремя уча­стниками речевого акта речь может строиться от 1-го, 2-го или 3-го лица. К этим трем типам и сводится все структурное многообразие русской речи. Разумеется, сле­дует иметь в виду и комбинирование этих трех типов.

Рассмотрим каждый из этих типов.

"Я рассказываю..." (I тип речи)

I тип речи — высказывания от 1-го лица. Сюда от­носятся высказывания, строящиеся непосредственно от 1-го лица, т. е. формами я и мы, а также высказы­вания с косвенными средствами выражения я.

1) Высказывания с формами я, мы или соответствующими глагольными личными формами и при­тяжательными местоимениями. Я отправляюсь за го­род; Иду за грибами; Мы строим общежитие; Наш сад в цвету; Мой отец — конструктор.

2) Высказывания побудительные и вопросительные. Их отношение к я обнаруживается благодаря тесной координации я и ты Обращенный к собеседнику воп­рос или побуждение может исходить только от я: По­смотри вокруг; Пойдем на концерт; Какое сегодня чис­ло?; Как тебя зовут?

Хотя высказывания имеют побудительную или воп­росительную форму, принадлежат они я. Так сказать (Посмотри вокруг) может только говорящий.

3) Высказывания эмоционально-восклицательные. Как хорошо!;, Хорошо!; Какая погода!; Ай-я-яй!; Что за чудеса в решете!

Принадлежность этих высказываний говорящему (я) выражается посредством интонации, словопорядка, частиц, междометий и т.д. Мы читаем или слышим: Как хорошо! или Ай-я-яй! и сразу понимаем, что эти восклицания принадлежат говорящему.

4) Высказывания с вводными словами и сочета­ниями, имеющими различные значения: Чего добро­го, нагрянут сегодня эти разбойники; Задача, по-мое­му, не имеет решения; Здесь, помнится, была дорога.

---

Дата добавления: 2020-12-22; просмотров: 88; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!