Реализм как четвертая форма индивидуалистического идеала
Дворянской культуры
Реализм, в отличие от романтизма, не вычленял из жизни героических «индивидуумов» и не выставлял их впереди людей, он запечатлевал жизнь в том виде, в каком она реально существовала, включая негативные стороны[12].
Это многое меняло.
Еще недавно было невозможно представить, что интеллигенция опустится до изображения дворянина средствами низких жанров, а потом — до изображения героя-одиночки, не обязательно принадлежащего дворянскому сословию, но с появлением сентиментализма и романтизма она это сделала. Реализм продвинулся еще дальше. Он ввел в дворянскую культуру образ мужика и придал ему высокий общественный статус.
Надо помнить, что в глазах сословной интеллигенции жизнь простого народа считалась ниже частной жизни дворянства и потому никогда не была и не могла быть предметом ее изображения. А теперь слово "мужик" стал значить то же, что прежде значили слова царь и бог[13]; вместе с образом мужика была возвышена и его простонародная речь: прежде мужицкие слова и обороты исключались из культурного обихода, а теперь они приобрели общественную ценность и стали произноситься рядом с аристократическими словами и оборотами.
Реалисты совершили немыслимое, но их поступок относится к числу парадоксов, а в парадоксе мыслимо и немыслимое. Впрочем, если вспомнить, что, начиная с конца XVIII века, дворянская мысль двигалась к идее отмены крепостного права[14], то стремление передовой интеллигенции к облагораживанию простолюдúна окажется вполне логичным, в нем имеется здравое зерно, которое и выступает наиболее глубоким выражением мыслимого в немыслимом.
|
|
|
Была ли в этом историческая целесообразность?
Была.
Обратившись к изучению смутного XVII века, некоторые из дворян осознали, что исторический ход определяется не отдельной личностью, пусть этой личностью оказался бы царь, патриарх, чиновник или романтик, как считалось прежде, а движением людской массы, в которой не последнее место занимает простонародье[15]. Чтобы сформулировать необычную для того времени идею, понадобилась новая художественная форма. Этой формой и стал реализм[16].
Интеллектуальная оппозиция 1830–1840 годов
К началу XIX века дворянское сословие достигло пика развития и склонилось к упадку. Новые умственные течения помогли осознать кризисное состояние общества и сформировать оппозицию.
В 1830–1840 гг. эта оппозиция приняла форму непрекращающегося протеста против государственной политики[17]. Тогда же началось вытеснение дворянской интеллигенции за пределы монархии и ее естественная миграция[18]. В преддверии европейских (1848) революций[19] настроение дворянской интеллигенции еще более ухудшилось, после чего началась вторая волна ее эмиграции[20].
|
|
|
Все это тяжким бременем легло на совесть интеллигенции. Не переставая быть интеллигенцией барской, она уже более не защищала крепостнических интересов своего сословия, а только исповедовалась перед потомками, отпевала и хоронила себя заживо. Таким же было и ее творчество. Почувствовав свою беспочвенность, она начала острее мыслить, глубже размышлять о природе своего господства и становиться на позиции еще более радикальные, чем прежде.
«Мы рабы потому, — писал А. Герцен (1812-1870), — что наши отцы продали свое человеческое достоинство за нечеловеческие права, и мы пользуемся ими. Мы рабы потому, что мы господа. Мы слуги потому, что держим в неволе наших братий, равных нам по рождению, по крови, по языку».
А так думал не только А. Герцен, но и многие другие его современники, в том числе художники[21].
Эта предсмертная мудрость придала критическим настроениям интеллигенции особую вескость, а из этой вескости выросла настоящая сатира. Она преодолела свой страх перед самодержавием и подвергла дворянскую жизнь такому осмеянию, от которого не только людям, но и им самим стало жутко.
|
|
|
Становилось понятно, что дворянское общество исчерпало ресурсы и вступило в эпоху духовного раскола. Одним из его проявлений стал раскол дворянской интеллигенции на западников и славянофилов[22].
[1] Когда общественные отношения приходят в упадок, философию захлестывает волна "исторических" проблем, и она вынуждена переориентироваться на социальную проблематику, пополняя арсенал своей методологии новыми средствами познания мира (См. более подробно в моей канд дис. Раздел 2. С. 48.). И это понятно. В эпохи нисходящего развития общественной жизни преимущественным спросом начинают пользоваться не технические и естественные науки, как прежде, а гуманитарные. И во всех случаях гуманитарная наука считала своей обязанностью подготовку условий для замены устаревших общественных отношений новыми. К числу таких задач относилась: 1) критика существующих общественных учреждений, 2) сколачивание сил для совершения революций и уничтожения отживших общественных учреждений.
[2] См.: Бакунина Т.А. Указ. соч. С. 8; Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991. С. 21–23; Зеньковский В.В. История русской философии: В 2 т. Л., 1991. Т. 1, ч. 1. С. 94–111 и др. Такие претензии можно объяснить еще и тем, что тогдашнее государство не было чисто дворянским, на практике оно представляло собой горючую смесь из дворян и бояр. При этом бояре не стеснялись проводить свою волю через государственные учреждения. Бояре были опытными интриганами и вполне могли делать так, что меры, направленные на укрепления сословного единства дворян, превращались в свою противоположность и вызывали негативную реакцию. Да и некоторые дворяне были далеки от сословного идеала, так что иногда они хотели стать, скорее, боярами, а не дворянами.
|
|
|
[3] Весь период, непосредственно предшествовавший вступлению Екатерины II на престол (1725–1762), был как раз периодом дворцовых переворотов. В этом периоде правительство прошло хорошую школу политических интриг и набравшись опыта, легко разгадывало будущие опасности, а умея разгадывать опасности, никогда не проходило мимо поводов, ведущих к их ликвидации.
[4] В 1770 году Д. Фонвизин (1745–1792) написал своего «Бригадира», а спустя 12 лет — «Недоросля», где показал дворянина в таком виде, что публика помирала со смеху.
[5] Известно, что в молодости он не представлял себя вне государственной службы, но впоследствии, прослужив лишь один год, ушел в отставку, никогда более не надевал военного мундира и неизменно отказывался от служебных предложений, в том числе тех, которые делались ему самим Александром I: сняв мундир в ту эпоху, когда все еще было пронизано духом военного честолюбия, патриотизма и борьбы за свободу, он словно хотел сказать, что гордиться мундиром теперь уже не к лицу, что, не отказываясь от прежних идеалов, пора предпочесть идеал частного лица, независимого в своем долге, окруженного лишь друзьями и семьей (См.: Лотман Ю.М. Сотворение Карамзина. М., 1987. С. 15–16.).
[6] Тот же М. Лермонтов (1814-1841) в возрасте семнадцати лет бросает учебу в Московском университете (т.е. гражданскую жизнь) и переезжает в Петербург, где поступает в школу прапорщиков. По своему характеру он не был военным, но его романтическая натура жаждет активной деятельности, он готов к лишениям и страданиям ради свершения великого поступка, но такую возможность он видел прежде всего в военной службе, на что и обрекает свою судьбу. Вспомним "Парус", стихотворение 1832 г.: Под ним струя светлей лазури, / Над ним луч солнца золотой… / А он, мятежный, просит бури, / Как будто в бурях есть покой! (М. Лермонтов)
[7] Для более конкретного представления о состоянии этих салонов можно познакомиться с пьесой "Стакан воды" известного французского драматурга Эжена Скриба (или посмотреть одноименный отечественный фильм реж. Юлия Карасика, вышел на экраны в 1979 г., где главные роли играют Кирилл Лавров, Алла Демидова и Наталья Белохвостикова). В них показывается роль интриг в жизни королевского двора Англии нач. XVIII века и их влияние на внешнюю политику. Сюжет: начало XVIII века. Англия (уже Великобритания) ведет долгую и разорительную войну с Францией за испанское наследство. Английский двор, формально находясь в руках королевы Анны, на самом деле полностью под контролем её подруги с юных дней — герцогини Мальборо, первой статс-дамы. При дворе идёт политическая борьба двух партий: герцогиня Мальборо, отстаивая интересы вигов, стремится продолжить войну до победного конца, что крайне выгодно герцогине и лично ещё и потому, что руководит военными действиями её муж — герцог Мальборо, а убежденный тори лорд Болингброк считает, что войну необходимо прекратить и начать мирные переговоры.
[8] См.: Лотман Ю.М. Указ. соч. С. 15–16.
[9] См.: Ванслов В.В. Эстетика романтизма. М., 1966. С. 12–13, 233–310.
[10] В заключение эта интеллигенция познакомится еще с немецкой классической философией, первоначально — с И. Фихте (1762–1814), И. Кантом (1724–1804) и Ф. Шеллингом (1775–1854), а потом, с конца 1830 годов, и с Г. Гегелем (1770–1831). Им будет казаться, что идея общественного развития, развиваемая немцами, усилит их позиции об изменчивости и неустойчивости мира, и они в течение пер. пол. XIX века будут неудачно осваивать и безуспешно применять к объяснению русской жизни. Позже это приведет их к признанию теории «искусства для искусства».
[11] См.: Гинзбург Л. О старом и новом: Статьи и очерки. Л., 1982. С. 119.
[12] Плеханов Г.В. Искусство и общественная жизнь // Избр. филос. произв.: В 5 т. Т. 5. С. 710.
[13] См.: Гинзбург Л. О старом и новом: Статьи и очерки. С.107.
[14] Напомним, что Радищев издал свою книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» в 1790 г., где впервые в истории русской общественной мысли выдвинул требование революционных изменений в обществе.
[15] Было бы интересно узнать, почему дворянская интеллигенция обратилась к изучению именно этого, а не какого-либо другого периода.
[16] Например, трагедия А. Пушкина «Борис Годунов» (1824–1825), которая относится как раз к реалистическим произведениям, отличается от других произведений прежде всего выбором языковых средств. В ней нет классицизмов, почти полностью отсутствуют поэтизмы, перифразы и слова иностранного происхождения, но зато часто используются архаизмы, историзмы и церковно-славянизмы; здесь больше фразеологизмов и просторечных слов, можно обнаружить существенные изменения в синтаксисе. Еще более интересные вещи открываются во взгляде А. Пушкина на количество персонажей в трагедии. Известно, что в классической трагедии количество задействованных лиц не превышает десяти, в них включаются обычно цари, члены их семей и придворная знать. В «Борисе Годунове» их около шестидесяти: царь и патриарх, бояре и дворяне, иностранные наемники и польские шляхтичи, Марина Мнишек и казаки, приказные и купцы, хозяйка корчмы и чернецы, баба и мужик и др. Кроме того, действие трагедии разворачивается в течение семи лет, а не двадцати четырех часов, как это было в драматургии классицизма. При этом традиционной структуре трагедии, состоящей из действий и явлений, А. Пушкин предпочел такую структуру, которая состоит из двадцати трех сцен, с постоянно изменяющимся местом действия. В заключение можно обнаружить еще более удивительные вещи: в пушкинской трагедии, оказывается, нет ни главного лица (Борис Годунов появляется там лишь в шести сценах из двадцати трех), ни единства стиля, столь характерного для трагедий классицизма: все двадцать три сцены значительно отличаются друг от друга, так как поставлены во внутреннюю связь с тем, к кому обращены сцены, кто в них говорит и о чем в них идет речь (См.: Федоров А.И. А.С. Пушкин — преобразователь русского литературного языка. Новосибирск, 1993. С. 45–160.).
[17] «Слагая песни, — писал А. Герцен (1812-1870), — она разрушала; смеясь, она подкапывалась. Раздавленная в газете, она выражалась на университетской кафедре; преследуемая в поэме, она продолжала свое дело в курсе естественных наук. Она проявлялась даже в молчании и сумела проникнуть сквозь стены и двери, в дортуары институток, в залы для военных упражнений в кадетских корпусах и в залы для упражнений богословских в семинариях» (См.: Герцен А.И. Письма издалека. С. 331.).
[18] После восстания декабристов (1825) настроение интеллигенции оказалось настолько тяжелым, что, пережив мучительную душевную боль, многие ее представители, не дожидаясь правительственных распоряжений, сами бежали за границу. Таким был, например, даровитый профессор В. Печерин, западник по убеждениям, покинувший Россию в 1830 годах. Граф Строганов, бывший попечителем Московского учебного округа, звал его настойчиво вернутся домой, но профессор не согласился и прожил остаток жизни на чужбине: «Вы, — писал он, — призвали меня в Москву...ах, граф! Сколько зла вы мне сделали, сами того не желая! Когда я увидел эту грубо-животную жизнь, эти униженные существа.., этих людей, на челе которых напрасно было бы искать отпечатка их создателя; когда я увидел все это, я погиб!.. Я говорил себе: ...ты будешь вынужден спуститься к уровню этих людей, которых ты теперь презираешь; ты будешь валяться в грязи их общества и ты станешь, как они, благонамеренным старым профессором, насыщенным деньгами, крестиками и всякою мерзостью! Тогда моим сердцем овладело глубокое отчаяние, неизлечимая тоска. Мысль о самоубийстве, как черное облако, носилось над моим умом» (Цит. по: Плеханов Г.В. Соч.: В 24 т. М.;Л., 1923–1927. Т. 20: История русской общественной мысли. С. 279.)
[19] Это была серия буржуазно-демократических революций. В 1848 г. — во Франции; в 1848-1849 гг. — в Австрии, Венгрии, Германии и в Италии; в 1859-1860 гг. — опять в Италии.
[20] Например, в 1844 году отказался вернуться из Германии в Россию М. Бакунин. За это он был лишен прав состояния и приговорен к каторжным работам. В течении семи лет царское правительство будет гоняться за ним, пока не добьется выдачи его австрийскими властями, не сделает узником Шлиссельбургской и Петропавловской крепостей и не сошлет в далекую Сибирь. Вслед за М. Бакуниным, в 1847 году, покинул родину А. Герцен, а в 1856 — Н. Огарев. Готовились к этому шагу и многие другие.
[21] В чем искали вдохновения, например, такие русские художники, как К. Брюллóв (1799–1852) и Ф. Брýни (1799–1875), когда писали свои картины «Последний день Помпеи» (1830–1833) и «Медный змий» (1827–1841)? Они искали вдохновения в той действительности, современниками которой являлись, а эта действительность уже физически чувствовала свой конец, поэтому на полотнах мы не случайно видим группы испуганных людей, падающих от извержения вулкана или от укусов ядовитых змей и погибающих под ударами этих слепых, бессмысленно жестоких сил.
[22] Еще в 1830 годах невозможно было найти тех признаков, с помощью которых в интеллигенции удалось бы обнаружить два направления, впоследствии названных западничеством и славянофильством: критическое отношение к русской действительности и споры о судьбах родины, постоянно ведущиеся в среде образованных, лишь объединяли полемистов, заставляли их жить дружно и действовать вместе. Но в 1840 годах ситуация изменилась: острая полемика, наконец, закончилась формированием противоположных теоретических позиций, а противоположности, принимая все более непримиримый характер, привели к разрыву отношений между участниками дискуссии.
Дата добавления: 2020-11-23; просмотров: 49; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!