Статья 1. Швейцарская Конфедерация 3 страница
В основе конституционно-правовой концепции Иммануила Канта (1723 - 1803) лежит утверждение, что история будущего созидается сегодня не на достигнутом опыте плачевных или положительных результатов предшествующей деятельности, а на основе некоего конституционного идеала, который может восприниматься аксиоматично, априори, ввиду его бесспорности (например, возможности мирного и благополучного существования всех людей под эгидой единой конституции).
Кант в "Критике чистого разума" вплотную подошел к вопросу о том, что понятие "счастье" должно найти юридическое определение, с тем чтобы право на счастье (или, как в Конституции РФ, - "благополучие и процветание") было рассмотрено как quid juris (вопрос о праве), а не с позиций "всеобщей снисходительности". Современному конституционному праву известен пример, когда Королевство Бутан провозгласило в начале XXI столетия счастье своих граждан главной конституционно-правовой ценностью государства и даже попыталось рассчитать "коэффициент счастья" на душу населения, осуществляя в какой-то мере идею Канта, предлагавшего перевести понятие "счастье" на язык конкретных правовых категорий, позволяющих контролировать применение государством своей же конституции <1>.
--------------------------------
<1> Философия права в начале XXI столетия через призму конституционализма и конституционной экономики. М.: Московско-Петербургский философский клуб, 2010.
|
|
|
Поэтому, следуя идеям Канта, нужно признать ошибочность определений учебников, гласящих, что государство является формой организации общества, а также их неприменимость по отношению к любому современному государству, и прежде всего для характеристики правового государства.
Следует обратить внимание на размышления современного российского философа Э.Ю. Соловьева: "Оппозиция "мира" и посюсторонней "райской гармонии" - таково, возможно, самое глубокое, эзотерическое измерение кантовского трактата ("О вечном мире"). Ее можно определить как противостояние идеала и идиллии... Именно благодаря своему идеализму Кант совершенно свободен от мечтательности и склонности к благим прорицаниям. "Вечный мир, - говорит по этому поводу О. Хеффе, - не нуждается в чьих-либо провидениях; он задан людям в качестве их морального, а точнее морально-правового, долга... Задача утверждать вечный мир имеет статус категорического императива" <1>.
--------------------------------
<1> Категорический императив нравственности и права. М.: Прогресс-Традиция, 2005. С. 232, 233.
Под влиянием идей Канта и при его жизни Иоганн Вильгельм Петерсен (Johan Wilhelm Petersen), писавший под псевдонимом Плацидус (Placidus), впервые применил термин "Rechtsstaat", который был подхвачен и развит Карлом Теодором Велкером (Carl Theodor Welcker), а также другими философами и правоведами не только Германии, но и других стран континентальной системы права <1>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Steward I. From "Rule of Law" to "Legal State": A Time of Time of Reincarnation? // http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1056401.
Параллельно шло развитие и англосаксонской доктрины верховенства права. Его подробное теоретическое обоснование одним из первых дал оксфордский профессор А. Дайси в книге "Введение в изучение права Конституции" (An Introduction to the Study of the Law of the Constitution), опубликованной в 1885 г. <1>.
--------------------------------
<1> В русском переводе книга издана под названием "Основы государственного права Англии. Введение в изучение английской конституции" (М., 1907).
Дайси выделил три момента в своей интерпретации нового термина:
1. К уголовной ответственности можно привлечь только в случае нарушения четко установленного правового правила и только в обычных (нечрезвычайных) судах.
2. Верховенство права означает, что никто не может быть выше права и что к ответственности в обычных судах могут быть привлечены любые лица независимо от их ранга.
|
|
|
3. Верховенство права употребляется в смысле "преобладания правовой духовности", характерной для Англии, где базисные принципы неписаной Конституции страны вытекают из судебных решений по конкретным делам в противоположность конституционной практике других государств.
Далеко не все разделяют вышеприведенное определение верховенства права. Так, Ян Стюарт в приведенной выше статье указывал, что определение Дайси не распространяется за пределы Англии и других стран общего права.
Дискуссии продолжаются и в наши дни. Не случайно лорд Том Бингхэм, вошедший в историю Великобритании как судья, занимавший самое большое количество высших судейских должностей, перед добровольной отставкой по возрасту выбрал в 2006 г. для предложенной ему лекции тему "Верховенство права". Примечательны мотивы его выбора: "Я выбрал эту тему, поскольку выражение "верховенство права" постоянно у всех на устах, но я не был абсолютно уверен, что оно означает, как не был уверен, что все, кто его используют, понимают, оно значит, или понимают его одинаково" <1>.
--------------------------------
<1> Bingham T. The Rule of Law. London, 2010. P. VII.
Термин или, точнее, доктринальное понятие "верховенство права" используется в Декларации о правах человека Организации Объединенных Наций и других международных документах. Включенное в их тексты по инициативе англо-американских юристов, оно часто вызывает сомнения и вопросы в отсутствие адекватного и единообразного понимания, точности правового понятия, предлагаемого для использования во всех правовых системах мира. В 2005 г., за год до выбора лордом Бингхэмом темы упомянутой лекции, Международная ассоциация юристов (International Bar Association) и Американская ассоциация юристов (American Bar Association) начали всемирное движение за внедрение в жизнь принципа верховенства права. Очевидно, лидеры обеих организаций осознали то же самое, что и лорд Бингхэм: XXI век и третье тысячелетие должны стать эпохой верховенства права, по крайней мере в англоязычных странах, составляющих значительную часть человечества. В этот же период для стран континентальной традиции права должна наступить эпоха правового государства. Похоже, что современное формулирование обеих доктрин взаимозависимо и не может быть произведено одно без другого.
|
|
|
В этой связи уместно привести следующий пример. Навязав (в хорошем смысле этого слова) человечеству со времен Декларации ООН 1948 г. понятие "верховенство права", сами англичане впервые употребили его в законодательном тексте только в 2005 г. В Акте о конституционной реформе 2005 г. указано, что этот закон не меняет "существующий конституционный принцип верховенства права" и "существующую конституционную роль лорда-канцлера в реализации этого принципа". В другом разделе того же конституционного закона сказано, что "лорд-канцлер при вступлении в должность клянется в уважении к верховенству права и защищает независимость судей". Как пишет Том Бингхэм, можно было бы ожидать от авторов Акта определения в самом тексте, что такое верховенство права. Но авторы проекта, по словам Бингхэма, "осознавали чрезвычайную трудность формулирования четкого определения для включения в текст закона. Они разумно могли решить, что лучше опустить определение и предоставить судам самим сформулировать этот термин в своих последующих решениях". При таком подходе определение верховенства права "не будет один раз и навсегда определенной абстрактной юридической формулой, но сможет через свое определение в конкретных судебных решениях соответствовать требованиям каждого конкретного времени и каждой новой ситуации, поставленной жизнью" <1>.
--------------------------------
<1> Bingham T. Op. cit. P. 7, 8.
Великобритания первой поставила свою подпись под Европейской конвенцией о правах человека 1950 г., где сказано "об общем наследии политических традиций, идеалов, свободы и верховенства права". С последним как "общим наследием" существует отчетливая проблема. Эрик Юргенс, представитель Нидерландов в Парламентской Ассамблее Совета Европы, в 2007 г. нашел, что "вариантность в терминологии и понимании принципа верховенства права в Совете Европы и в государствах, входящих в его состав, производит впечатление конфуза". По его мнению, российская теоретическая и практическая трактовка термина как "верховенства закона" (и соответствующие трактовки других стран бывшего СССР, с учетом их традиций тоталитарных правлений), является формальной и противоречит сути принципа правления права. Он указывает также на несовпадение терминов "Rule of Law" (верховенство права) и "Rechtsstaat" (правовое государство) и считает нужным устранить отсутствие ясности, "которое возникает из-за перевода правовых терминов в разных государствах - членах Совета Европы" <1>.
--------------------------------
<1> The Principle of the Rule of Law Report. Committee on Legal Affairs and Human Rights. Rapporteur: Mr. Erik Jurgens. Parliamentary Assembly of the Council of Europe. Doc. 11343, July 2007 // http://assembly.coe.int/Documents/WorkingDocs/Doc07/EDOC11343.pdf.
В связи с этим голландский эксперт Эрик Юргенс предложил принять разработанный им проект резолюции Парламентской Ассамблее Совета Европы.
Почему нельзя пойти по простейшему пути и не объявить две доктрины двумя сторонами одной медали, включающими в себя одни и те же правовые характеристики? Ответ лежит в общем различии англосаксонского общего права и континентального права: первое развивается в основном через решения судов, второе - через законодательные акты.
Доктрины верховенства права и правового государства сейчас, в начале XXI в., постоянно обновляются под воздействием международных стандартов прав человека и в значительной мере сливаются с конституционализмом, ставшим, в свою очередь, базой для философии права. Конституционный судебный надзор позволяет праву обуздывать государство и его направленные на удобство госаппарата законы, а принцип прямого действия, как, например, в Конституции России, предоставляет дополнительные теоретические и практические возможности защиты развития свободы и гражданского общества. Неполная совместимость доктрин верховенства права и правового государства требует не их механического объединения (в том числе и лингвистического), а тонкого анализа их различий и путей возможного постепенного сближения и конвергенции.
В 2005 г. Международная ассоциация юристов, объединяющая в своих рядах юристов из 190 стран мира, приняла по инициативе ее президента Фрэнсиса Нита резолюцию, в которой так характеризуется ситуация с соблюдением принципа верховенства права: "Международная ассоциация юристов (МАЮ), представляющая юристов мира, выражает озабоченность повсеместно продолжающейся эрозией значения принципа верховенства права. МАЮ приветствует принятые в некоторых странах решения судов, которые восстанавливают значение принципа верховенства права. Такие судебные решения подтверждают фундаментальную роль независимого суда и независимого юридического сообщества для поддержания этого принципа. МАЮ также приветствует и поддерживает усилия национальных организаций юристов по привлечению внимания к необходимости соблюдения следующих основ верховенства права: независимая и непартийная судебная власть; презумпция невиновности; право на своевременное, объективное и открытое судебное разбирательство; рациональный и пропорциональный вине подход к наказанию; сильное и независимое правовое сообщество; строгая защита конфиденциальности общения между адвокатом и его клиентом; равенство всех перед законом. Соответственно, неприемлемыми являются необоснованные аресты; секретные суды; неограниченное лишение свободы без решения суда; жестокое и унизительное обращение и наказание, а кроме всего - незаконное влияние на процесс выборов. Верховенство права является основой цивилизованного общества".
Формирующиеся доктрины верховенства права и правового государства оказывают влияние и на другие явления современного конституционного развития.
Отчетливо наблюдается эволюция права собственности. Она все чаще воспринимается как объект не только прав, но и обязанностей владельцев собственности. Все большую роль играют вопросы социального развития. Немалое значение придается проблемам межнациональных отношений. В последние годы накал борьбы "социалистической" и "капиталистической" идеологий снижается, но вместе с тем усиливается конфронтация публичных и частных интересов во многих сферах политической, экономической и социальной жизни. Все большее влияние на конституционное развитие оказывают технологические, информационные и экологические факторы. Претерпевает изменения и территориально-политическое устройство государств мира: во многих федерациях наблюдается тенденция к унитаризации, а в значительной части унитарных государств (Великобритании, Испании, Италии, Финляндии) - к приданию административно-территориальным единицам элементов правового положения, характерных для субъектов федерации. Такое заимствование унитарными государствами приемов, форм и методов, свойственных федерациям, представляется важной тенденцией конституционного развития. Еще одна тенденция, наблюдаемая как в унитарных, так и в федеративных государствах, - усиление полномочий органов местного самоуправления.
Многие из этих процессов вызваны к жизни развитием гражданского общества и разработкой механизмов согласования интересов различных социальных, национальных, языковых, этнокультурных, религиозных и иных групп.
В современном мире происходит все большая координация и взаимопроникновение международного права и права конституционного. Этому способствует, в частности, то, что границы, некогда довольно четко отделявшие конституционное право и внутреннюю политику от международного права и внешней политики, все более размываются <1>. В результате "жизнь государств и даже индивидов становится неотъемлемой от международной жизни" <2>. Отражением этой тенденции стало все более широкое закрепление легальных возможностей передачи национальными органами компетенции в пользу наднациональных структур (Конституции Франции, Италии, ФРГ, Австрии, Ирландии, Бельгии, Люксембурга, Швейцарии, Норвегии и т.д.). Нормы, связанные с международными отношениями, нацелены на решение глобальных (в том числе экологических, сырьевых, продовольственных, энергетических, информационных и т.д.) проблем человечества и обеспечение соблюдения прав личности и демократических стандартов во всем мире.
--------------------------------
<1> Gurtov M. Global Politics in the Human Interest. London, 1988. P. 6.
<2> Diate J. Les constitutions africanes et le droits internationale. Dans Annales africanies. 1971 - 1972. Paris, 1973. P. 33.
В начале XXI в. набирают силу две новые тенденции. Одна из них связана с широко распространенной после трагических событий 11 сентября 2001 г. позицией о необходимости ограничения прав и конституционных свобод как меры, необходимой для борьбы с мировым терроризмом. Бывший премьер-министр Италии Сильвио Берлускони даже заявлял о том, что нельзя воздействовать с помощью цивилизованных мер на людей, находящихся на уровне средневековых понятий добра и зла. Конечно, были и другие оценки. Так, член Верховного суда США Сандра О'Коннор высказала обоснованные сомнения в том, что ограничение основных конституционных свобод может оказаться правильным решением даже во имя борьбы с самым разнузданным терроризмом. Например, конституционный принцип равенства перед законом не дает возможности отделить террориста от обычного уголовного правонарушителя <1>. Впрочем, преобладающим остается стремление к применению решительных мер противодействия терроризму, которые далеко не всегда соответствуют общепризнанным принципам права. Так, в марте 2008 г. Президент США Джордж Буш-младший наложил вето на закон, запрещающий определенные виды психологической пытки, мотивируя это чрезвычайными обстоятельствами борьбы с терроризмом. Здесь явно проявилось нежелание исполнительной власти подчиняться принципу верховенства права. 12 июня 2008 г. Верховный суд США вынес историческое решение о необоснованности доводов исполнительной власти об изъятии заключенных, содержащихся на военной базе Гуантанамо за пределами США, из-под действия американских законов, гарантирующих права личности.
--------------------------------
<1> New York Times. 2001. September 29.
В Пакистане в 2007 г. смещение Президентом Мушарафом председателя Верховного суда страны и еще 60 судей привело к массовым протестам и требованиям его отставки за нарушения конституционного принципа разделения властей. Подлинная независимость суда является краеугольным камнем разделения властей, и борьба за такую независимость становится важнейшим направлением развития конституционного права XXI в. Вместе с тем можно привести и пример другого рода - приговор Верховного суда Пакистана, вынесенный в июне 2012 г. о заключении под стражу премьер-министра страны в зале суда на 30 секунд. Такое решение, которое должно было привести к его отставке на основании осуждения к лишению свободы, очевидно, было политически мотивированным и далеким от подлинных начал правления права.
В современном конституционном праве большое значение имеет научное направление, называемое "конституционной экономикой". Это направление, появившееся в последние десятилетия, развивается в основном в рамках экономической науки. Однако совместное исследование проблем конституционной экономики имеет большое практическое значение не только для экономистов, но и для юристов (прежде всего специалистов по конституционному праву).
Примечательны в связи с этим слова Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина: "Одна из главных проблем современной России - явно недостаточная забота об уровне высшего образования и развитии академических исследований. В первую очередь это касается права. Страна отстает от настоятельных требований национальной экономики, нуждающейся в десятках тысяч понимающих экономические проблемы юристов и не меньшем количестве экономистов, разбирающихся в вопросах правового обеспечения.
Результатом являются плохое качество экономического законодательства, проблемы в практике его применения и в конечном итоге отставание в экономическом развитии. Обратите внимание: Китай обошел почти все передовые страны по вложениям в развитие знаний. Думается, с этим в немалой степени связаны его экономические успехи.
Буквально все стремительно развивающиеся страны - Китай, Индия, Южная Корея, - идущие по пятам за США, становятся очень конкурентоспособными. Они инвестируют в образование и профессиональное мастерство, обучая своих граждан "языкам" современной экономики (английскому, программированию и финансам). Даже европейские инвестиции в науку и образование намного отстают от этих стран.
Если в России сейчас нет денег на инновации в обучении праву и экономике, следует временно решать эти вопросы путем реструктуризации учебного процесса.
Мы не можем ждать, пока подрастет первое поколение, в котором студенты-юристы будут иметь хотя бы бытовой запас экономических знаний, а студенты-экономисты будут со школы знакомы с основными правовыми (особенно конституционными) ценностями.
Дата добавления: 2020-11-23; просмотров: 57; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!