Анализ кинематографа 1960-х годов
Выборка фильмов осуществлялась в соответствии с двумя критериями: во-первых, они должны были относиться к разным периодам – 60-е и 80-е гг., а во-вторых, рассмотренное кино должно было быть снято в разные годы конкретной эпохи. Эта стратегия позволила проследить, какие изменения происходили в репрезентации репрессий в течение анализируемых десятилетий.
Доклад Н.Хрущева о «культе личности Сталина» послужил отправной точкой для начала говорения об опыте репрессий. Несмотря на появившуюся возможность заявить о ранее табуированном, тема репрессий по-прежнему оставалась неудобной.
Одним из первых фильмов, воспроизводящих опыт репрессий, является «Чистое небо» (1961) Г.Чухрая. Главный герой, летчик Астахов, во время войны попадает в плен. Эта часть его биографии становится причиной сложностей при устройстве на работу, социальной адаптации, проблем с алкоголем и общим эмоциональным состоянием. Для него факт пленения является стигмой, он оказывается не готов говорить об этом с окружающими («Но как я мог рассказать тебе об этом?»), общественность порицает героя, его также исключают из ВКП(б) и восстанавливают уже после смерти Сталина.
В киноленте А.Столпера «Живые и мертвые» (1963) репрессии по-прежнему упоминаются как часть биографии одного из главных героев, комбрига Серпилина, арестованного в рамках кампании против руководства РККА. С одной стороны, фразы, которые использует герой, носят обличительный характер: он говорит, что многие аресты являются «нелепостью» («Но я хочу доказать своим примером, что со многими другими, еще оставшимися там, совершена такая же нелепость, как и со мной. Именно нелепость»). С другой — в ходе фильма и комбриг Серпилин, и люди, с которыми он говорит о травме, заменяют слово «репрессии» такими выражениями, как «те годы», «Ваша история», «был там». Вероятно, не позволяющий человеку называть репрессии репрессиями внутренний барьер сохраняется в связи со стигматизацией ареста как части биографии.
|
|
|
В фильме «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» А.Кончаловского слова о репрессиях принадлежат деду Тихомиру, арестованного «сразу после войны» «ни за что» («— А за что сидел? — Да ни за что»). Его арест может быть связан с пленением во время войны или проживанием на оккупированной территории.
Период «невидимости» репрессивной политики прерывается в 1963-м году, когда в фильме «Тишина» В.Басов предпринимает попытку непосредственно показать эпизод ареста. По доносу соседа отца главного героя обвиняют в «антисоветской деятельности». Мы видим не только арест, но также и последствия, с которыми сталкивается сын репрессированного: партийный совет института, используя фразы-клише, которые ассоциируется с «врагами народа» («позорное дело члена партии <...>», «органы МГБ ошибочно не арестовывают»), рассматривает вопрос о его отчислении за сокрытие факта обвинения отца.
|
|
|
Таким образом, кинематограф 60-х, используя такую форму репрезентации, как вербальное оформление, устанавливает условную дистанцию по отношению к травматическому опыту. В этом плане рассмотренные в этой главе фильмы 60-х, с одной стороны, во многом переносят опыт коллективной травмы в поле, передающее опыт этой травмы человеку, не связанному с ней, а с другой, осуществляют переработку в соответствующей времени манере, не фокусируясь на визуальной репрезентации. Среди особенностей отображения репрессий можно выделить осознание героями значимости человеческой жизни («Кто выдумал, что человеческая жизнь не в счет?» [Чистое небо, 1963], «<...> сейчас народ все это пережил и вот опять чувствует себя хозяином себя» [История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж, 1967]), а также общий характер стигматизации пережитого опыта, вынуждающий героя заменять слово «репрессии» эвфемизмами.
|
|
|
Анализ кинематографа 1980-х годов
1980-е годы, начиная с 1986 года, вошли в историю СССР как период «перестройки», характеризовавшийся началом изменений, направленных на всестороннюю демократизацию существовавшего общественно-политического строя. В кинематографе, показывающем репрессии, также произошел значимый сдвиг от словесной репрезентации к репрезентации визуальной. И если в 60-е репрессии выступали дополнением к основной сюжетной линии, то 80-е начинают фокусироваться на репрессиях как на основе сюжета.
Фильм Т.Абуладзе «Покаяние» (1984) после длительного периода замалчивания темы представляет репрессивную политику как основу сюжета. Режиссер выстраивает свою киноленту как повествование, заключенное в двух временных пластах: 1930-е гг., когда непосредственно осуществлялись аресты, и 1980-е годы, когда герои кинофильма предпринимают попытку осознать травмирующий опыте.
В сценах 30-х используется понятие «невиновности», причем как репрессированными, так и репрессирующими, но употребление этого термина происходит в разных контекстах. Обвиняемые указывают на отсутствие состава преступления; представители власти использует это слово и его словоформы с целью пропаганды: они ставят перед собой задачу заставить граждан быть бдительными, ведь «каждый из ”невиновных” — враг нации».
|
|
|
В показанные в фильме 80-е годы героем-резонером является внук диктатора, Торнике Аравидзе — именно из его уст мы слышим обвинение своих родственников в пренебрежении «жизнью одного, когда дело касается счастья миллионов». Он становится тем героем кино, который впервые указывает на необходимость признать свою «вину» по отношению ко всем необоснованно осужденным.
В фильме «Покаяние» непосредственно присутствуют сцены очных ставок, заключения арестованных в тюрьме, а также смерти заключенного в застенках.
«Холодное лето 53-го» (1987) А.Прошкина показывает ссылку двух репрессированных, ожидающих амнистию. В отличие от «Покаяния» фильм Прошкина не фокусируется на визуализации репрессий, однако герои картины делают акцент на проговаривании травмы. В диалоге между главными героями, С.Басагиным, бывшим капитаном полковой разведки, арестованным за попадание в плен, и Н.Старобогатовым, инженером и «английским шпионом», которого осудили в 39-м году, появляется фраза «Тебя что, мало били что ли?», указывающая на применение насилия в лагерях. Здесь, как и в фильме «Живые и мертвые», герой осознает невосполнимость проведенного в заключении времени («— Я об одном жалею — годы: так хочется пожить по-человечески и поработать»).
Кинокартины, показывающие время «Большого террора», по умолчанию репрезентируют ту действительность, которая существовала именно в это время: общественное порицание родственников репрессированных, проблемы с социальной адаптацией («Завтра была война», «Софья Петровна», «Холодное лето 53-го»), использование такой лексики, как «враг народа», «вредительство». Кинематограф 80-х окончательно утверждается в роли посредника, способного показать зрителю реалии репрессий, обращаясь при этом к временному периоду, когда репрессии непосредственно осуществлялись.
Так, помимо словесного оформления травмы в фильмах 80-х гг. возникает визуальная актуализация данного опыта, которая наделяет культурной памятью тех, кто не был современником показанных событий, и перерабатывает воспоминания тех, кого так или иначе коснулись аресты.
Заключение
Кинематограф 60-х использует вербальное оформление как главную форму репрезентации сталинских репрессий: герой проговаривает свои воспоминания. Такая стратегия позволяет выстроить определенную дистанцию по отношению к теме: с одной стороны, попытка заговорить о трагическом опыте предпринимается, но с другой — репрессии не становятся основой сюжета, и это говорит если не о том, что режиссеры не готовы в полной мере актуализировать репрессии, то по крайней мере о неготовности властей принять подобную актуализацию, т.к. прошло недостаточно времени для признания масштабности культурной травмы. Герои, говоря о своем опыте, не употребляют термин «репрессии», заменяя его такими словами, как «там», «то время» и т.д.
Нельзя сказать, что кино 80-х окончательно проработало опыт сталинских репрессий: кинематограф данного периода не является однородным — фильмы, снятые до 1986 года, по-прежнему подвергались осуждению властей и запрещались к показу (так, кинолента «Покаяние» вышла на экраны только в 1987 году). Но можно отметить, что «перестроечное» кино выбирает визуализацию в качестве главной формы репрезентации. Зритель получил возможность стать непосредственным свидетелем репрезентируемых событий, а значит, кинематограф выполнил одну из ключевых своих функций: он стал «средством проработки и регистрации травмы личности вне личностного сознания в виде исторического события» (Мороз, 2009).
Кинематограф выполняет важную роль в формировании восприятия репрессивной политики. Длительное время тема сталинских репрессий не воспроизводилась в публичном дискурсе, однако фильмы, снятые во второй половине XX века, позволили прервать устоявшееся молчание о болезненном опыте, тем самым актуализировав данную проблему.
Библиография
1. Hall S. The work of representation // Framework: The Journal of Cinema and Media №36, 1989.
2. Айерман Р. Социальная теория и травма / пер. с англ. Хлевнюк Д.О. // Социологическое обозрение Т.12. №1. 2013.
3. Ассман А. Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика / пер. с англ. Хлебников Б. / М.: Новое литературное обозрение, 2014.
4. Ассман А. Новое недовольство мемориальной культурой. / пер. с англ. Хлебников Б. / М.: Новое литературное обозрение, 2016.
5. Волков Е., Пономарева Е. Игровое кино как исторический источник для изучения культурной памяти // Вестник Южно-Уральского государственного университета №10, 2012.
6. Данилов В. К истории сталинского террора. — Режим доступа, URL: — http://ecsocman.hse.ru/data/094/680/1219/039.DANILOV.pdf (дата обращения: 21.04.2018).
7. Земсков В. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социол. исслед. №6, 1991.
8. Земсков В. К вопросу о масштабах репрессий в СССР // Труды института российской истории РАН, 1995.
9. Мороз О., Суверина Е. Trauma studies: история, репрезентация, свидетель // Травма:пункты №125, 2009.
10. Официальный сайт Международной организации «Мемориал». — Режим доступа, URL: — https://www.memo.ru/ru-ru/ (дата обращения: 26.02.18).
11. Степанов М. Политические репрессии в СССР периода сталинской диктатуры (1928-1953 годы): обзор современных историографических исследований // Вестник Челябинского государственного университета, 2009.
Дата добавления: 2020-11-15; просмотров: 118; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!