КРАСНЫЙ ФЛАГ НАД ГРОТОМ «ЮНОШЕСКИЙ»

Баранов С.М. 

КОЛУМБЫ ШЕСТОГО ОКЕАНА.

Челябинск: ЮУКИ, 1987.

 

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Эта книга — результат моей почти двадцатилетней деятельности в спелеотуризме — новом в нашей стране (через два года ему исполнится всего лишь 30 лет) и необычном виде туризма. Однако, несмотря на молодость, он уже успел завоевать симпатии многих людей, объединив их в сильные коллективы энтузиастов — любителей путешествий под землей. На счету этих общественных объединений множество замечательных открытий, исследовано несколько тысяч новых, не известных ранее пещер значительной длины и глубины.
Сам я в спелеологию попал в общем-то случайно, но тем не менее сумел серьезно увлечься ею. Благодаря этому виду туризма, познакомился со многими интереснейшими людьми из разных городов нашей страны. Все они очень преданы делу исследования подземного мира, т. е. мы все в какой-то степени единомышленники. Нам сообща во время экспедиций и штурмов пещер приходилось терпеть лишения, часто подвергаться опасностям и преодолевать трудности. Всегда и всюду я ощущал постоянную помощь друзей в любом своем начинании, видел их искреннее стремление оказать поддержку в каждом деле. И теперь я сердечно благодарен им за это.
Мне и моим друзьям-спелеологам нередко задают вопросы: «Что привлекает меня и моих товарищей в спелеологии? Что заставляет нас уходить от спокойной, размеренной городской жизни, добровольно обрекать себя на трудности, опасности и лишения походной жизни?» Иногда и мы сами спрашиваем себя: «Зачем мы, в конце концов, ходим в пещеры и что там ищем в мрачной и холодной глубине земных недр?» Трудно ответить однозначно на эти многочисленные «зачем?» и «почему?» Как мне кажется, наиболее удачным и убедительным ответом на все эти вопросы может служить высказывание известного английского альпиниста Джорджа Лея Меллори, отдавшего свою жизнь в битве за высочайшую горную вершину Земли. На вопросы друзей, зачем же он так фанатично стремится к Эвересту, Меллори очень коротко ответил: «Потому что он существует!» Возьму на себя смелость утверждать, что эти слова вполне могут быть применены и к подземным Эверестам — еще не открытым и не пройденным людьми самым длинным и самым глубоким пещерам Земли.
Найти и покорить под землей свой Эверест, познать не только красоты и тайны земных недр, но и самого себя. Проверить характер в сложных и экстремальных условиях подземного мира, найти свое место в коллективе близких тебе по духу людей, открыть обществу загадки и красоты пещер — вот далеко не полный перечень тех целей, к которым в своих путешествиях стремятся спелеологи.
На картах материков и океанов нашей планеты сегодня уже нет белых пятен и не пройденных людьми мест. Человек освоил все четыре водных океана, успешно покорил и пятый — воздушный. Неисследованным остался последний, шестой — подземный океан. Здесь еще целый океан неизвестности, в котором лишь отдельными крохотными пятнышками виднеются открытые и исследованные на сегодня спелеологами острова. Пожалуй, теперь только под землей людям оставлена возможность совершать крупные географические открытия.
Меня и моих коллег спелеология привлекает еще и тем, что здесь перед любознательным человеком открывается целая бездна прекрасных возможностей для приложения собственных физических и интеллектуальных способностей. В спелеологии можно выбрать множество занятий по душе: например, специализироваться в поиске новых карстовых районов и пещер, а можно заняться топографической съемкой и описанием открытых пещер, обобщением результатов исследовательской деятельности спелеосекций и клубов. Многих спелеологов привлекает спортивная сторона дела: прохождение огромных колодцев и пропастей, различных сложных препятствий, а также подземных озер, рек и сифонов. Они получают от борьбы с трудностями и опасностями пещер большое моральное и физическое удовлетворение.
Другие же находят себя в подготовке кадров, обучении новичков, пришедших в секции, азам спелеологии, разнообразнейшим приемам и методам исследования подземного мира. Есть и такие, кто увлекается конструированием, изготовлением и испытанием в реальных условиях новых образцов специального спелеотуристского снаряжения и оборудования. А еще есть подземная фотосъемка, изучение микроклимата и археологии пещер, медицинские аспекты жизни людей под землей... В общем, еще много, очень много разных проблем, направлений и возможностей для занятий.
За два десятка лет занятий спелеологией мне не раз приходилось бывать участником и руководителем самых разных экспедиций и штурмов пещер во многих районах нашей страны. Но всегда при посещении красивейших или сложнейших пещер Башкирии, Крыма и Кавказа меня не покидали мысли о наших уральских пещерах. Пусть они не столь красивы, сложны и грандиозны, как крымские и кавказские, зато встречи с ними всегда дарили мне приятные минуты ни с чем не сравнимой радости и счастья от познания и открытия природы родного края, or общения с удивительной красотой Южного Урала. Такое же отношение к природе я, насколько это было в моих силах, старался привить десяткам мальчишек и девчонок из секции юных спелеологов «Данко», а также спелеологам Челябинска и области, всем, с кем мне пришлось работать в течение многих лет. И если хотя бы часть моих усилий увенчалась успехом, я был бы счастлив тем, что эти усилия не пропали даром.
Я благодарен судьбе еще и за то, что она распорядилась со мной именно так и дала возможность найти свое место среди людей, объединенных любовью к природе, к пещерам. Этим людям я много раз доверял свою жизнь, так же, как и они мне свою, когда мы вкладывали друг другу в руки страховочную веревку. С ними мне посчастливилось пройти множество подземных маршрутов, открыть несколько десятков новых пещер. Собственно, им я и посвящаю свою книгу.
А теперь, уважаемые читатели, после нашего краткого знакомства я приглашаю вас совершить по страницам этой книги несколько интересных и увлекательных путешествий в подземный мир Южного Урала и других районов нашей необъятной страны. Давайте, подобно герою древнегреческого мифа, воспользуемся волшебной нитью Ариадны и отправимся в запутанные подземные лабиринты бога земных недр Плутона. Рядом со спелеологами вы пройдете подземными тропами туда, где скрыто много разных чудес, много неразгаданного, а попросту еще и не открытого. Вполне возможно, что кому-то из вас, кого увлекут описанные здесь лабиринты, в будущем посчастливится стать новыми колумбами шестого, подземного океана.

 

МИР ПЕЩЕР.

Что может быть замечательней и интересней пещер...
А. Е. Ферсман

Подземный мир пещер... Царство безмолвия и вечной темноты, подземных рек и водопадов, гигантских провалов и узких щелей. Это мир, где открытия, связанные с риском, встречаются на каждом шагу, среди подземных пейзажей неповторимой и удивительной внеземной красоты. Здесь, в тысячелетнем холоде и мраке, растут свои каменные деревья и распускаются кристаллы необыкновенных каменных цветов. Их никогда не озаряли лучи теплого и ласкового солнца. Хрустальная гладь подземных озер никогда не волновалась под дуновением нашего, земного ветра, а мертвая тишина огромных пустот пещерных гротов не нарушалась привычным шелестом листвы и птичьим гомоном.
Удивителен и по-своему прекрасен мир пещер. Но что мы знаем о нем? Мало, пока еще очень мало. Именно поэтому в последнее время у нас в стране и за рубежом значительно возрос интерес к этим необычным и своеобразным природным объектам.
Пещеры — естественные пустоты в земной коре, образовавшиеся в результате растворяющей и размывающей деятельности воды. Но они возникают не везде и не всегда. Здесь необходим набор определенных условий, только при наличии которых в земной коре могут начаться так называемые карстовые процессы. Термин «карст» впервые был применен в середине XIX века и произошел от видоизмененного географического названия Крас — одного из горных массивов в Юлийских Альпах в Югославии. Это безводная и безжизненная горная местность с многочисленными классическими формами в виде трещин, провалов, воронок, естественных колодцев, моментально поглощающих все выпадающие на поверхность осадки. Ученые стали употреблять этот термин для обозначения любой местности, где в той или иной степени развиты подобные формы поверхностного и подземного растворения горных пород. Теперь под понятием «карст» подразумевают совокупность явлений и процессов химического и механического разрушения горных пород водой, приводящих затем к появлению отрицательных форм рельефа. Они отличаются большим многообразием типов и, в свою очередь, разделяются на поверхностные и подземные карстовые явления и формы. К наиболее характерным поверхностным формам относятся:
Карры — углубления различной формы и размеров в карстовых породах, выходящих прямо на поверхность земли. Они бывают в виде лунок, желобков, бороздок, разделенных между собой острыми гребнями и выступами. При попадании на них осадков в виде дождя и снега карры жадно впитывают всю влагу в многочисленные трещины и уводят ее в глубь горного массива. Глубина карр колеблется от нескольких сантиметров до двух метров. Плато, поверхность которого покрыта каррами, труднопроходимо и представляет собой унылую каменистую пустыню.
Воронки — впадины на поверхности карстовых массивов блюдцеобразной, чашеобразной, цилиндрической и конической формы. Диаметр таких воронок может достигать многих десятков и даже сотен метров, а глубина — нескольких десятков метров. На дне некоторых из них часто открываются входы в пещеры или вертикальные колодцы и шахты. Ряды воронок, сливаясь друг с другом, образуют сложной формы впадины, ложбины, карстовые лога и слепые долины.
Поноры — зияющие отверстия на поверхности карстующихся пород, в которые происходит полное или частичное поглощение ручьев и рек. Здесь текущая вода не только растворяет, но уже и механически разрушает горную породу. Небольшие вначале трещины и щели в основании скальных обнажений, в днищах логов и руслах рек постепенно расширяются до значительных размеров. Такие поноры уже способны принять в себя ручьи и даже реки.
К подземным карстовым формам относятся все естественные пустоты в горных породах: пещеры, колодцы, шахты и пропасти. Эти формы, как правило, тесно связаны с поверхностными и разработаны той же самой водой. В упрощенном виде процесс образования и роста карстовой полости можно описать следующим образом. В возникшее на поверхности горной породы маленькое углубление попадает вода. Она постепенно расширяет его, увеличивает в размерах. Зимой в нем уже может накапливаться снег, а весной талая вода медленно разъедает породу, унося ее частично сквозь трещины в глубь массива. Через некоторое время небольшое углубление превращается в широкую и глубокую трещину, а затем и в колодец. Процесс роста резко усиливается, если колодец открывается на дне карстовой воронки с большой площадью водосбора. Тогда в нее, при выпадении осадков, устремляются потоки воды. В этом случае к химическому растворению добавляется такой мощный фактор, как механическое разрушение горной породы. Текущая вода увлекает за собой песчинки и другие частички породы, которые постепенно истирают и шлифуют стенки колодца. Проходит еще время, и такой же колодец превращается в сложной формы вертикальную пещеру— шахту со множеством колодцев, разделенных внутри массива уступами или горизонтальными ходами различной длины.
Карстовые полости бывают самых разнообразных форм и размеров. В основном они делятся на горизонтальные и вертикальные пещеры. Размеры самых больших из них поражают человеческое воображение: они уходят в земные недра на глубину 1000-1500 метров от поверхности, в длину же — на многие десятки, а порою и сотни километров. Сейчас, например, длина всех ходов самой большой пещеры мира (она называется Мамонтовой и расположена в США) достигла 471 километр. Другие же пещеры, при небольшой длине и глубине, имеют колоссальные залы и гроты, объем которых составляет несколько миллионов кубических метров.
Так что же все-таки необходимо для того, чтобы под землей смогли образоваться такие гигантские пустоты? Какие для этого необходимы условия и что приводит к зарождению и последующему росту карстовых форм? На эти и остальные многочисленные вопросы ищут ответы представители новой, особой отрасли геолого-географической науки — карстоведения. Кстати, впервые это наименование было принято у нас, на Урале, в городе Перми в 1947 году.
Изучение особенностей развития карстовых процессов и образования пещер в различных геологических и климатических условиях занимаются ученые-карстоведы. Они считают, что для этого необходимо наличие в одном месте нескольких определенных условий, каждое из которых само по себе еще не может служить началу карстового процесса. Перечислим эти условия.
Во-первых, присутствие легко растворимых водой так называемых карстующихся пород. К ним относятся известняк, доломит, гипс и мел, мрамор, калийные и каменные соли. Все эти породы являются осадочными. Они достаточно легко растворимы водой и очень широко распространены на всем земном шаре.
Во-вторых, карстующаяся порода, в свою очередь, должна быть трещиновата, т. е. легко проницаема для воды. Любой горный массив всегда пронизывают многочисленные трещины самого различного генетического происхождения. В основном это тектонические, литогенетические трещины выветривания и разгрузки. Размеры их колеблются в широких пределах от нескольких микрон до нескольких сантиметров и более.
В-третьих, наличие воды, способной к растворению карстующихся горных пород. Наиболее подходящей для этой цели является талая снеговая или дождевая вода. В ней всегда в незначительных количествах присутствует растворенный углекислый газ, и такая вода начинает воздействовать на карстовую породу как слабый раствор углекислоты. Разъедающая способность этой воды усиливается еще и за счет различных органических кислот, образующихся в почве в процессе гниения растительных остатков.
В-четвертых, необходимо постоянное движение этой агрессивной воды в горном массиве с регулярным выносом из трещин продуктов выщелачивания и размыва породы. То есть должна происходить непрекращающаяся замена насытившейся известью воды новыми, свежими порциями раствора. Это обеспечивается так называемым базисом эрозии, т. е. наличием перепада высот от места поглощения воды на поверхности или вершине массива до ее выхода у его подножия. Особую роль здесь играют постоянные восходящие движения отдельных участков земной коры, сопровождающие горообразовательные процессы. Они как бы подстегивают карстовый процесс, заставляют его идти энергичнее. И наоборот, там, где эти поднятия прекратились или даже сменились опусканием участков земной поверхности, там карстовые процессы замедляются или совсем прекращаются.
Таким образом, только тогда, когда в единстве пространства и времени имеются все эти четыре условия, может начаться развитие многоликих карстовых процессов, ведущих к образованию и росту различных поверхностных и подземных форм. Следует заметить, однако, что на степень развития карстовых процессов существенно влияют очень многие факторы: количество и состав атмосферных осадков, химический и минералогический состав карстующихся пород, условия их залегания и характер трещиноватости, местонахождение карстового массива в различных широтных географических зонах и высотных поясах, климатические условия и еще многое, многое другое.
Карстующиеся породы широко распространены на нашей планете и занимают, по подсчетам ученых-карстове-дов, около 40 миллионов квадратных километров суши. То есть карстовыми процессами и явлениями в той или иной степени затронуто 34 процента всей поверхности суши. Наибольший интерес для нас представляют подземные формы — пещеры. Всего на сегодняшний день на земном шаре известно более 50 000 пещер, из них — свыше 5000 у нас, в Советском Союзе.
Говоря о пещерах, необходимо упомянуть также и о ряде подземных полостей совершенно иного, не карстового происхождения. К ним относятся эоловые пещеры, гроты и ниши, которые образуются под абразивным воздействием на горную породу переносимых сильным ветром пылевых частичек и песчинок. Ветровая эрозия высверливает пустоты не только в известняках и песчаниках, но и в крепчайшей горной породе — граните. Эоловые гроты и пещеры имеются у нас в стране на полуострове Мангышлак, за рубежом — в Северном Китае.
Разрушительной деятельности моря обязаны своим происхождением пещеры морских побережий. Волны прибоя, ударяющие в скалистые берега морей, обладают огромной разрушительной силой. Она еще более усиливается за счет абразивного воздействия песка, гальки и обломков скал, беспрестанно увлекаемых волнами. В конце концов волны выбивают в береговых утесах ниши, каналы и гроты. Некоторые из морских гротов удивительно красивы и популярны. Среди них Лазурный грот на острове Капри в Средиземном море и грот Фингала на острове Стаффа (Гебридские острова) в северной части Атлантического океана. Прибой может выбить в утесе не только грот или нишу, но и сквозное отверстие в скале — тоннель. Такие образования еще называют морскими воротами. Подобные формы встречаются у нас в Крыму и на Дальнем Востоке.
Другая группа интересных пустот под землей — вулканические пещеры. Они образуются в остывающих потоках жидкой лавы, извергаемой вулканами на поверхность земли. Во время движения огненного потока его поверхность интенсивно охлаждается, образуя твердую корочку, под которой лава продолжает еще какое-то время течь. После окончания извержения жидкая лава уходит, а под застывшей коркой возникают пустоты, достигающие порой значительных размеров. Понятно, что такие пещеры получили распространение только в районах с проявлением древнего или современного вулканизма. Вулканическая пещера Суртсгеллир длиной более 1,5 километра известна в Исландии; несколько гротов, соединенных подземными переходами, обнаружены в лавовых потоках вулкана Этна на Сицилии. Есть такие пещеры на Азорских островах в Атлантическом океане и на территории Северной Америки в США.
Кроме перечисленных выше полостей некарстового происхождения необходимо отметить пещеры геотермального происхождения, образованные горячими, восходящими из глубин Земли растворами и водами. Есть еще пещеры подземных пожаров, остающиеся после выгорания пластов каменного угля. А ледниковые пещеры образуются в толще ледников талыми водами. Правда, они недолговечны, так как ледник постоянно движется и тает. Большую группу подземных пустот составляют пещеры антропогенного происхождения, то есть появившиеся в результате деятельности человека. Это рудники и всевозможного назначения шахты, катакомбы, пещерные храмы и целые города, вырубленные в скалах, подземные ходы крепостей и т. д.
Особый интерес при посещении подземных полостей вызывает внутреннее убранство пещер. Вот уж где фантазия природы не признает никаких границ для своего творчества. Здесь взору открываются уникальные подземные ландшафты, не имеющие аналогов на поверхности земли. Мощные каскады натечных образований соседствуют с тончайшей паутиной кристаллических форм. Конусообразные, свешивающиеся с потолка грота сталактиты совсем не похожи на ветвящиеся, как кораллы, геликтиты. Фантастическая игра форм, цвета, размеров... Особо богатым и вычурным убранством отличаются пещеры, образовавшиеся в известняках. По-своему красивы гипсовые пещеры. Практически не имеют натечных образований пещеры в доломитах, мраморе, мелу, а также в каменной и калийной солях.
Образование натечного убранства пещер — процесс очень сложный и долгий, зависит от множества различных факторов. Это температура воздуха и давление, насыщенность раствора и присутствие в воде примесей различных веществ. Преобладание того или иного фактора резко усиливает или уменьшает рост натеков или же приводит к изменению их геометрической формы. Вот как описывал этот процесс великий русский ученый М. В. Ломоносов в одной из своих речей, произнесенных в 1757 году: «Между тем дождевая вода сквозь внутренности земли процеживается и распущенные в ней минералы несет с собой, и в оные расселины выжиманием или капанием вступает; каменную материю в них оставляет таким количеством, что в несколько времени наполняет все оные полости».
Другими словами, этот процесс выглядит так. Дождевая или снеговая вода содержит незначительное количество растворенного углекислого газа и при попадании на поверхность известняка ведет себя как слабый раствор угольной кислоты, вступая с ним в реакцию. При этом она растворяет в себе микроскопические дозы известняка и насыщается карбонатом кальция. Просачиваясь по трещинам массива, вода продолжает расширять их, растворяя в себе новые и новые порции известняка и доводя в конечном итоге раствор до полного насыщения.
Наконец, вода достигает сводов пещеры и выступает из трещин на потолке в виде капель. В пещере, по сравнению с трещинами, совсем иное давление, температура воздуха и содержание в нем углекислого газа. Здесь же происходит хоть незначительное, но испарение влаги. Повиснув на потолке пещеры, капля воды в месте отрыва оставляет небольшие частички кальцита в виде трубчатых сталактитов. Затем, оторвавшись от свода, она падает вниз и при ударе о пол пещеры дает начало росту сталагмита.
И так, капля за каплей, на протяжение многих тысяч, а иногда и миллионов лет, продолжается в пещерах рост кальцитовых образований. С потолка, миллиметр за миллиметром, удлиняется сталактит, навстречу ему, с пола пещеры, еще медленнее растет сталагмит. Через какое-то время они могут встретиться и образовать стройную колонну— сталагнат, надежно подпирающую своды грота.
Если вода поступает в пещеру из крупных трещин или ниш, то на стенах образуются целые каскады натеков в виде бахромы, занавесей, драпировок, застывших каменных водопадов. На полу гротов в миниатюрных подземных озерах в условиях перенасыщенного водного раствора происходит выделение различных образований. Это и кальцитовые щетки кристаллов, белые глянцевые горошины оолитов — пещерного жемчуга, гуров — естественных плотин подземных озер и рек.
Все кальцитовые образования под землей имеют свой цвет, пределы его спектра довольно широко варьируются. Окраска пещерных натеков объясняется присутствием в известняковой породе незначительных количеств солей различных металлов. При растворении водой вмещающей пещеру породы происходит и растворение в ней этих солей. Кроваво-красные натеки обязаны своим цветом солям железа, натеки голубоватого цвета — солям хрома, а зеленоватого оттенка — солям меди.
Как мы уже теперь знаем, главным создателем пещер является вода. Причем она сочетает в себе два начала: разрушительное и созидательное. Однако вода не только постепенно разрушает горные породы и образует в них многочисленные пустоты — пещеры, но еще и созидает архитектуру подземных дворцов, украшая их всевозможными капельными, натечными и кристаллическими образованиями. Неповторимые по красоте и своеобразию, порою просто фантастические подземные пейзажи, которые украшают пещеры, дарят людям огромное эстетическое наслаждение, производят сильное эмоциональное впечатление.
Учитывая это вполне естественное влечение людей к новому, необычному и прекрасному в мире, для экскурсионных целей благоустроены сотни пещер. И теперь ряд подземных дворцов-музеев у нас в стране и за рубежом являются местом паломничества туристов и экскурсантов. Ежегодно в мире такие экскурсионные пещеры посещает около 30 миллионов человек. Наиболее популярны экскурсионные пещеры: Карлсбадская в США, Постойная яма в Югославии, Мацоха в Чехословакии, Аггтелек в Венгрии... Здесь люди знакомятся с необычным пещерным миром, расширяют свой кругозор, а для пещерных комплексов приносят ощутимую экономическую выгоду. Примером тому может служить широко известная сейчас Новоафонская пещера на Западном Кавказе, в Абхазии. После ввода в эксплуатацию Новоафонского пещерного комплекса в 1976 году поток желающих посетить этот оригинальный и уникальный подземный дворец не иссякает вот уже десять лет. За год пещеру в Новом Афоне осматривает миллион человек, что вывело ее на первое место по посещаемости среди остальных благоустроенных пещер мира.
Велико и многообразно научно-практическое и народнохозяйственное значение исследования и использования пещер Экскурсионная их эксплуатация — всего лишь малая толика в общем наступлении на недра Земли.
А наступление это началось очень давно, еще на заре человечества, когда пещеры занимали особое место в жизни первобытного общества. Вначале наш далекий пращур осваивал их в качестве убежищ-укрытий от арктического холода ледников, непогоды и диких зверей, позднее как подземные святилища. От этого периода освоения пещер первобытными людьми нам остались лишь немногие следы свидетельства материальной и духовной культуры древних.
Затем на продолжительное время человек покинул пещеры. В средние века произошла новая вспышка интереса к ним. На сей раз они применялись как тюрьмы для людей и загоны для скота в горных местностях. Пираты и прочие лихие люди прятали здесь награбленные богатства, а фальшивомонетчики устраивали под землей свои мастерские. В скалах вырубались целые пещерные города, храмы и монастыри, которые служили не только местом отправления религиозных обрядов, но и укрытием от набегов враждебных племен и народов.
В девятнадцатом-двадцатом столетии назначение пещер значительно расширяется и включает в себя уже наряду с обычным использованием и ряд оригинальных применений. В пещерах совершаются обряды бракосочетания, они используются как театры, концертные и танцевальные залы, рестораны, музеи и лаборатории, склады для хранения нефти. Благодаря особенностям микроклимата подземных полостей, в них организуются склады продуктов и лечебницы, устраиваются хранилища для вызревания сыров и шампанского, а также плантации для выращивания шампиньонов. В других производится добыча полезных ископаемых. Только в пещерах карбонатного карста (т. е. известняковых) найдено 83 вторичных минерала. В подземных полостях добываются фосфориты, селитра, оптически прозрачный кальций, пещерный оникс, мумие и т. д. А в последние годы широкое распространение получили экскурсии в пещеры и пещерный туризм. Подземная вода находит широкое применение в качестве источников водоснабжения и для энергетических нужд, а также в лечебных целях. Всевозможное применение нашли и пещерным льдам.
Изучение поверхностных и подземных карстовых явлений, в частности пещер, позволяет получить богатейший фактический материал. Поэтому вполне понятен тот повышенный интерес к пещерам и карстовым явлениям, который возникает у ученых самых разных областей наук. Прежде всего, это ученые-карстоведы, изучающие процессы возникновения и развития подземных полостей. Процессы поверхностного и глубинного закарстования оказывают существенное влияние на хозяйственную деятельность человека. В одних случаях это влияние может быть положительным, так как с карстовыми пустотами под землей связаны значительные месторождения нефти, газа, железа, бокситов, урана, золота и многих других полезных ископаемых и минералов. В других случаях эти процессы оказывают резко отрицательное влияние. Например, при строительстве и эксплуатации гидроэлектростанций, тоннелей, шахт, мостов, железных дорог и жилых зданий наличие подземных пустот значительно усложняет сооружение этих объектов и требует проведения дорогостоящих противокар-стовых мероприятий. Пренебрежение необходимостью изучения карстовых явлений в месте строительства может привести к серьезным катастрофическим последствиям и гибели людей. Известны случаи разрушения плотин гидроэлектростанций, ухода воды из водохранилищ через карстовые каналы и пустоты, провалы под землю производственных и жилых зданий.
Исследование подземных полостей дает ценные данные о строении и свойствах земной коры. Пещеры и вертикальные шахты предоставляют уникальную возможность ученым и спелеологам заглянуть в глубь земных недр, своими глазами увидеть естественный геологический разрез массива на глубину многих сотен метров. Сейчас спелеологи, спускаясь в вертикальные шахты, могут проследить всю доступную толщу пластов горных пород до 1000—1500 метров. В случае необходимости они в состоянии взять со всех требуемых точек образцы горных пород, провести измерение элементов залегания пластов без сложного и дорогостоящего бурения скважин. Такими сведениями успешно пользуются геологи.
А вот для гидрогеологов важнейшей задачей является определение путей движения подземных вод, выявление и оценка ее запасов для нужд народного хозяйства.
Биологи обнаруживают в пещерах новые виды животного мира и изучают приспосабливаемость живых организмов к специфическим условиям подземелья.
Антропологи по найденным скелетам или отдельным костям реконструируют облик древних людей.
Археологи, руководствуясь материалами раскопок, изучают культуру древнего человека, пути его эволюции, ход развития первобытного общества, воссоздают отдельные, недостающие страницы истории.
Палеонтологи по костным останкам определяют видовой состав животного мира, жившего в месте расположения пещеры и окружавшего человека в те далекие от нас эпохи.
Геохимики имеют возможность проследить пути миграции химических элементов в карстовых районах и выявить зоны их повышенной концентрации для возможного промышленного освоения.
Казалось бы, что общего между космосом и пещерами или медициной и пещерами? Но в первом случае подземные полости служат идеальным местом для проведения различных экспериментов по регистрации и изучению частиц из далекого космического пространства, выявления механики взаимодействия небесных тел (на примере Земли и Луны). В пещерах уже проводится изучение влияния факторов изоляции, ограниченного пространства, психологической совместимости в условиях большой нервной нагрузки, подобно той, что испытывают экипажи космических кораблей и подводных лодок, совершающих длительные полеты и плавания. Космонавты используют полученные данные об изменении ритмов биологической активности s при полнейшей изоляции человека от внешних раздражителей.
Во втором случае, помимо изучения воздействия подземной среды на жизнедеятельность человеческого организма, в некоторых пещерах имеются все необходимые условия для лечения ряда серьезнейших легочных и аллергических заболеваний. Зачастую пещеры остаются последним и, как правило, успешным шансом на выздоровление таких больных, уже совсем потерявших всякую надежду на улучшение своего здоровья.
А еще в пещерах находят себе дело географы, геофизики, кристаллографы... Спелеологию недаром называют универсальной или комплексной наукой, т. е. она использует данные и методы многих других отраслей наук, привлекает для изучения всех особенностей подземного мира опыт и знания большого числа ученых.
Но исследование подземного мира всегда сопряжено со многими сложностями, проблемами и опасностями. Ведь там, в глубинах Земли, находится враждебный для человека мир: абсолютная темнота, 100%-ная влажность, низкие температуры воздуха и воды, постоянная опасность наводнений, глубокие колодцы и узкие щели. Все это требует от человека, решившего заняться исследованием пещер, хорошей физической, технической и моральной подготовки. Значит, туда, под землю, должны идти всесторонне подготовленные люди. Ученым же трудно, а порою просто невозможно побывать во всех пещерах, тем более в сложных или глубоких. Вместо них под землю спускаются спелеологи-спортсмены. Их влечет туда романтика подземных троп, желание познакомиться с необыкновенным миром, возможность совершать географические и научные открытия.
Техническая спелеология, так же как и научная, соединяет в себе и использует достижения и опыт многих других видов спорта и туризма. Можно смело сказать, что она является неким продуктом синтеза альпинизма и скалолазания, водного, горного, пешего и лыжного туризма, подводного плавания и т. д. Разнообразен и технический арсенал у спелеологов-спортсменов. Капроновые веревки и тро совые лестницы, радиостанции и портативные подземные телефоны, гидрокостюмы и акваланги, альпинистское снаряжение и научные приборы, фотоаппаратура и переносные подземные лагеря... Причем большая часть личного и группового снаряжения для спелеологов промышленностью не выпускается и поэтому его приходится делать своими руками. Крупная экспедиция спелеологов в пещеру глубиной 1000—1500 метров уже практически ничем не отличается и не уступает по количеству участников, разнообразию и весу применяемого снаряжения, продуктам и трудозатратам от обычной гималайской экспедиции альпинистов на восьмитысячную горную вершину.
Используя весь арсенал современной альпинистской и спелеотуристской техники, применяя новые тактические и технические приемы, штурмуют спелеологи вертикальные отвесы, спускаются в немыслимые глубины Земли и достигают дна глубочайших пещер. Но именно здесь, на трудных и опасных подземных маршрутах, интересы ученых-спелеологов и спортсменов-спелеологов совпадают. Планы пещер и образцы горных пород, замеры температуры воздуха и пробы подземных вод, фотографии образований и кости ископаемых животных — весь этот материал большой научной ценности, иногда просто уникальный, собирают спелеологи по заданиям ученых во время спусков.
Конечно, для всего этого нужно быть соответственно подготовленным, многое знать и уметь. Например, владеть приемами работы с горным компасом и метеоприборами, суметь правильно отобрать с нужной глубины образцы горных пород и пробы воды, определить расход подземного ручья, а газоанализатором — состав воздуха в пещере. Только тогда собранный материал будет достоверен и не вызовет сомнений. Многое, очень многое должен знать и уметь настоящий исследователь подземного мира.
«Подвиги победителей земных глубин — это не просто проверка выносливости, смелости и мужества, а очень полезная деятельность, благодаря которой открываются новые природные богатства страны и приносится большая польза науке»,— так характеризует работу спелеологов-спортсменов известный венгерский исследователь пещер Ласло Якуч.
Удачный и плодотворный синтез усилий ученых и спелеологов, направленный на исследование карстовых явлений нашей огромной страны, позволил в короткий срок существенно расширить знания о подземном мире, сформулировать новые теории по зарождению и эволюционному развитию карстовых полостей, открыть обществу тысячи новых пещер. По рекомендациям спелеологов некоторые пещеры начинают благоустраиваться для экскурсионного посещения. Наиболее уникальные, с научной точки зрения, карстовые полости и объекты берутся на учет и объявляются памятниками природы.
Мир пещер... Он всегда был овеян легендами и преданиями, всегда был полон загадок и тайн. Это мир, где век за веком, тысячелетиями ничего не меняется. Время здесь как бы замедлило свой бег, спрессовалось под огромной тяжестью веков и сводов. На поверхности Земли проносятся года и столетия, возникают и исчезают города и народы, кипят водовороты человеческих страстей и забот. А здесь, глубоко под землей, мало что изменится за это время. Так же мерно отсчитывают свои века падающие капли воды, также таинствен и безмолвен этот удивительный и прекрасный мир.

 

КРАСНЫЙ ФЛАГ НАД ГРОТОМ «ЮНОШЕСКИЙ»

Близки в подлунном мире неспроста
Понятия «мечта» и «высота».

В мае 1969 года в Саткинском районе на реке Аи, вблизи Кургазакской пещеры, мы провели первый сбор спелеотуристов Челябинской области. Кроме прохождения уже известных пещер этого района был предпринят разведочный выход для поиска новых на Улуюре — небольшой горной речке, впадающей в Аи ниже деревни Алексеевки. В группу, которую возглавил В. В. Илюхин — тогдашний председатель Центральной секции спелеотуризма, приехавший из Москвы к нам на сборы, вошло несколько слушателей и инструкторов учебных отделений.
Целый день мы затратили на осмотр скальных берегов реки Улуюр и, не найдя ничего интересного, приняли решение возвращаться обратно, в базовый лагерь в Кургазакском логу. До лагеря было еще очень далеко, а мы весь день провели на ногах и уже чувствовали сильную усталость. Потому предложение В. В. Илюхина немного отдохнуть на берегу реки Аи у Алексеевской фермы было принято всеми с энтузиазмом.
Мы сошли с дороги и, пройдя сквозь небольшой редкий лесок, оказались на обрыве этой реки. Здесь и решено было отдохнуть. Удобно устроившись на согретых весенним солнцем камнях, мы любовались открывающейся с обрыва панорамой реки. Отсюда, почти со стометровой высоты, хорошо видна внизу ее узкая лента. Зажатая в скалистых берегах, она стремительно несет свои мутные, шоколадного цвета, весенние воды сквозь каньон, играя на многочисленных перекатах белой пеной струй. Снизу чуть слышно доносится гул беснующейся в каменных тисках реки. Прямо под нами она делает петлю, вписываясь в крутую дугу скального цирка из береговых утесов. Они прямо из воды взметнулись вверх на 90—100 метров. В отдельных местах вертикальная скальная стена берега рассечена глубокими крутыми ущельями-кулуарами.
Долго любуемся мы этой величественной панорамой долины, восхищаемся мощью и упорством реки Аи, которая сумела прорваться через каменные теснины. Кто-то из наших инструкторов обращает общее внимание на темное, малозаметное отверстие в обрыве центрального утеса. Оно уже начинает скрываться в тени соседних скал, закрывающих стену от лучей вечернего солнца. Само отверстие расположено чуть выше середины обрыва, на высоте 50—60 метров от подножья скалы. Интересно, что там находится^: ниша, грот, пещера? Но добраться к выходу этой темной дыры в скале без снаряжения ни снизу, ни сверху невозможно. Совершенно вертикальная стена со множеством нависающих участков и редкими горизонтальными полками-уступами — свидетельство неприступности.
Вновь мы вернулись сюда только в ноябре. Опять, как и весной, огромная поляна на берегу реки Аи у места впадения в нее реки Каменки стала местом проведения очередного областного сбора спелеологов. Снова начались занятия с отделениями новичков, снова учебные спуски под землю. Но теперь в программе сбора было предусмотрено также время и для осуществления попытки штурма того загадочного грота на стене «Больших притесов» — именно так именуют местные жители скальный цирк у Алексеевской фермы.
В составе сбора находилась большая группа коркинцев, которую возглавлял Леонид Маркелович Кустов — руководитель местного юношеского клуба геологов. Было решено, что коркинцы и станут основной силой при штурме грота на обрыве. В качестве консультантов-наблюдателей Кустов пригласил на штурм трех челябиыцев: первого председателя областной секции спелеотуризма М. Зайделя, членов клуба «Плутон» А. Окунева и автора этих строк. Штурм было решено провести 7 ноября.
В тот день мы заранее пришли в лагерь коркинцев. Они расположились отдельно, на поляне, у входа в Кургазакскую пещеру. В лагере шла интенсивная подготовка к выходу на штурм грота. Большие 100-метровые капроновые веревки ребята растягивали по поляне, тщательно проверяли отсутствие на них различных повреждений, а затем аккуратно укладывали их в бухты ровными кольцами. Сам же Л. М. Кустов был занят проверкой радиостанций. Их собирались применить для организации связи при спуске по скале.
Через полчаса, вдоволь напившись горячего и душистого чая и завершив подготовку, выходим из коркинского лагеря в расположение грота. У фермы группа разделилась. Отсюда к реке ведет пологий спуск, и вниз во главе с Татьяной Кивенко отправляются несколько человек с радиостанцией. Эта довольно сложная система связи вызвана тем, что сразу же за перегибом скалы стоящие на страховке люди не видят и не слышат команд спускающегося. После разделения большая часть нашей группы направилась к вершине скалы над гротом.
Выпавший накануне снег накрыл окрестные поля и перелески. И в этом белом мире резко выделяется лишь только темно-зеленый массив соснового бора на противоположном берегу, да черная лента реки, дымящейся на холоде.
Около десятка сосен и берез небольшой стайкой собрались на самом краю обрыва. Круглый год они открыты всем ветрам, вот поэтому-то и вцепились намертво своими узловатыми корнями в каменистую почву вершины скалы. Сброшены на землю тяжелые рюкзаки и бухты веревок. Без лишних напоминаний группа обеспечения сразу же начинает заниматься своими делами: собирает дрова, разводит костер и кипятит чай. На пронизывающем ноябрьском ветру, свободно разгуливающем на открытом плато, горячий чай будет как нельзя кстати.
Участники группы штурма подыскивают точки закрепления веревок для спуска и страховки. Один из них, пристегнувшись к страховочной веревке, выходит на самый краешек обрыва и машет вниз рукой, привлекая к себе внимание и указывая на наше местонахождение. По рации вниз уходит запрос: «Укажите, здесь ли грот?» Снизу сообщают, что нам нужно перейти на 10—15 метров левее, там находится ось входа в грот. Корректировщик передвигается левее и точно устанавливает место для спуска вниз, к гроту. Теперь можно навешивать веревки. Их концы закрепляются за самые крепкие деревья: спусковая веревка сбрасывается вниз, вдоль всей скалы, а страховочная прикрепляется к грудной обвязке Л. М. Кустова.
Наконец все готово, и Леонид Маркелович делает первый шаг за край обрыва. Теперь только страховочная веревка, медленно уползающая в бездну, связывает людей наверху с человеком, осторожно спускающимся по стене. По рации нам сообщают снизу о действиях спускающегося, передают по эфиру его команды на страховку: «Мягче! Закрепи!» Когда из стометровой бухты страховочной веревки вниз ушла примерно треть, по рации передали, что Кустов находится на маленькой скальной полочке у грота. Ребята на страховке предельно собраны — сейчас предстоит самая серьезная часть штурма. По горизонтальной полке (не более полуметра шириной) нужно, балансируя над бездной, пройти внутрь грота.
Вбивая в расщелины скальные крючья и навешивая на них перильную веревку, Кустов медленно приближается к темному отверстию в скале и затем исчезает в нем. Мы приветствуем это известие громкими криками радости. Проходит несколько томительных минут ожидания, по рации нам сообщают, что в отверстии грота вновь показалась фигурка человека. Кустов возвращается по полке к спусковой веревке и просит подстраховать его при проходе вниз, к подножию скалы. Но что же было там, в гроте? Почему Леонид Маркелович вернулся так быстро? Поступает команда на снятие всего снаряжения и возвращения в лагерь. В полном неведении о причинах столь быстрого завершения штурма снимаем снаряжение, упаковываем его и выходим к ферме. Там нас уже поджидают. Из разговора с Кустовым узнаем обо всех деталях его шествия по стене. Скала оказалась сильно разрушенной, постоянно таила в себе опасность внезапного камнепада. На 26-м метре вниз от края обрыва находится горизонтальная скальная полочка длиной шесть-восемь метров. Ее ширина не более полуметра, и она приводит со стены прямо в грот. При движении по ней необходима навеска страховочной перильной веревки. Сам грот — отверстие в скале прямоугольной формы — два на три метра. Сразу от входа, через четыре метра, вниз уходит колодец неизвестной глубины. Зажженная и брошенная в него бумага осветила его частично, затем ее втянул в боковую щель мощный поток воздуха. А это значит, что там должна быть большая пустота.
Так как у Кустова не оказалось с собой лестницы для того, чтобы опуститься в этот колодец, да и ноябрьский день был уже на исходе, он принял решение не начинать спуск в грот других людей, а ограничиться лишь внешним осмотром. К тому же и так стало ясно, что на стене находится настоящая пещера. Кустов предлагает назвать грот
«Юношеский» в честь клуба юных геологов города Коркино. Принципиальных возражений нет, и отныне за темным отверстием в скалах «Больших притесов» закрепляется это наименование.
Немного разочарованные столь неожиданным окончанием сегодняшнего выхода, возвращаемся в лагерь. По дороге продолжаем обсуждать детали штурма, а потом, вполне естественно, начинаем строить планы на будущее. Колодец и сильный поток воздуха — все это говорит за то, что на стене не простая ниша или грот. Здесь должна быть серьезная пещера, но вот какой длины и глубины — это предстоит уже выяснить в следующий раз, при новом штурме.
Уже к третьему мая 1970 года на месте базового лагеря у Кургазакской пещеры собрались полным составом челябинцы, коркинцы и один представитель Свердловска. Это был Михаил Загидуллин, как оказалось, опытный спелеолог, участник многих сложных экспедиций в пещеры Урала и Кавказа. Миша начал заниматься спелеологией почти с самого момента зарождения этого вида туризма у нас в стране, поэтому мы очень рассчитывали на его знания и опыт.
Весь состав штурмовой группы на месте, здесь же и большая группа обеспечения. Нет только Кустова.
День штурма уже с самого раннего утра радует нас ярким солнцем. Правда, ветер тоже есть. А вот он-то как раз нам и не нужен. Дело в том, что в узком скальном каньоне у грота его сила и без того велика, как в трубе, и это может сильно помешать. Ветер будет перепутывать висящие вдоль стены веревки с телефонным кабелем, относить в сторону голоса наших команд. Ну что же, будем надеяться, что к началу штурма он хоть немного стихнет. А сейчас плотный завтрак, недолгие сборы, пожелания успеха от остающихся в лагере и в путь.
Как и в прошлый раз, расстаемся с группой связистов у фермы. Юра Ретюнский — коркинский альпинист и спелеолог и еще двое ребят будут обеспечивать наш штурм снизу. В их задачу входит поддержание телефонной связи на участке «вершина скалы — грот — подножье», а потом, на заключительной стадии штурма они помогут нам с транспортировкой снаряжения.
Основная группа прямиком направляется к месту начала штурма. Издалека видим ярко-оранжевую палатку — значит Кустов уже здесь. Да вот и он сам встречает нас у обрыва со своими ребятами. Они уже успели немного выспаться после ночного перехода и теперь готовы включиться в работу. В общем-то, все участники давно знают свои обязанности и поэтому без лишних напоминаний берутся за их выполнение.
Закреплен концом за дерево, а затем сброшен вниз полевой телефонный кабель. Через несколько минут заливистая трель телефонного аппарата извещает, что связь между верхом скалы и ее подножием установлена. К наиболее толстым и надежным деревьям привязаны спусковые веревки: одна по оси грота, другая — на пять-семь метров левее ее. Рядом ровными кольцами разложены стометровые бухты страховочной веревки. Вниз сбрасывается конец первой спусковой. Со свистом за несколько секунд сматывается она с короткой жерди, на которую была предварительно уложена ровными аккуратными кольцами. Снизу по телефону нам сообщают: «Все в порядке! Веревка дошла до основания скалы». Вслед за ней за кромкой обрыва исчезает и вторая. И опять снизу подтверждают: «Веревка по стене легла ровно!» Теперь настает очередь для спуска людей.
Вначале вниз пойдут только двое: я и Владимир Трушков из Коркино. Мой напарник—отличный скалолаз и альпинист. Годом раньше он здесь, на этих скалах, выполнил норму второго разряда. Поэтому ему и доверено организовать навеску перильной веревки на скальной полке стены. Следом за нами, но только после того как мы уже попадем в грот, на спуск пойдет Миша Загидуллин из Свердловска. Об этом мы дадим сигнал из грота. Володя Трушков в последний раз советуется с Кустовым о способах прохождения и навески перил на полке у грота. Я же пытаюсь поудобнее закрепить на поясе металлическую кошку со шнуром. А время подсказывает: пора приступать к штурму! Вниз по кабелю уходит сообщение: «Начинаем спуск первых участников!» Кустов проверил нашу экипировку, туго завинтил муфты карабинов на страховочных веревках.
Движение начинаем одновременно и, чтобы не скинуть друг на друга камни, ехать по веревкам должны с одинаковой скоростью. Здесь многое будет зависеть от четкости исполнения наших команд, оперативности связистов и надежной работы людей на страховке. В специальные спусковые устройства, изготовленные из толстой пластины алюминия и именуемые среди спелеологов «рогатками», заправлена капроновая веревка. Спуск на «рогатке» производится за счет сил трения веревки о плоскости устройства.
Скорость при этом регулируется самим спелеологом от почти свободного падения до очень медленной. Предусмотрена даже возможность полной остановки на любом этапе.
Как ни надежно наше снаряжение, как ни ответственны ребята на страховке, а все-таки в последнюю минуту в душу закрадывается предательское волнение. Ведь скала по высоте равна дому в добрых 30 этажей. Немного завидую Трушкову — он скалолаз и с такими высотами давно на «ты».
Вслед за Володей делаю несколько шагов к обрыву. Еще одно усилие над собой — и следующий шаг уже в бездну. Заскрипела под тяжестью моего тела веревка, страховочный ремень плотно охватил грудь. Теперь я полностью повисаю на веревке и отталкиваюсь от стены ногами. Вверху, внизу и за спиной глубокая голубая бездна, ощущение страха перед высотой уже прошло, а на смену ему появилось ощущение легкости, свободы и полета. Наверное, точно такие же чувства испытывают во время прыжков парашютисты.
Отсюда, с высоты птичьего полета, прекрасно видна долина реки, окружающие ее горные хребты с зеленым частоколом лесов. Как и обычно весной, Аи переполнен вешними водами, он бурлит и клокочет, силится сдвинуть огромные глыбы известняка, скатившиеся с утесов в его русло. Далеко внизу, на большом конусе осыпи расположилась с телефоном группа Юрия Ретюнского. Они следят за нашим спуском и громкими криками подбадривают нас.
Постепенно освоившись на стене, осматриваю скалы и обращаю внимание Трушкова на «живые» камни на его пути. Их обязательно нужно сбросить вниз, очистить маршрут, иначе при рывках веревки или спуске другого участника камни могут сорваться и принести беду. Предупреждаем об опасности камнепада расположившихся внизу ребят и начинаем чистить свои участки, сбрасывая с полок и уступов ненадежно висящие и лежащие камни. Они со свистом и грохотом устремляются вниз, а через несколько секунд полета с пушечной канонадой разлетаются внизу мелкими осколками.
Через несколько метров спуска скала вдруг неожиданно уходит из-под меня, образует над головой нависающие уступы-карнизы. Теперь я полностью повисаю в пустоте, от меня до стены сейчас несколько метров. Равновесие удержать очень трудно, и я, повинуясь неведомым силам, раскачиваюсь сначала в одну сторону, а затем в обратную. Ощущение от таких вращений не очень приятное. Пока я борюсь с закручиванием и пытаюсь продолжить спуск, Володя Трушков уже достиг полки у грота и встал на нее. Вниз, к ребятам, уходит команда: «Закрепить надежно страховку Трушкова!» Ее тут же передают по телефону наверх.
Володя, не дожидаясь меня, начинает работу по навеске перил. Слышен стук молотка и звон вгоняемых в расщелины скальных крючьев. Стараясь не делать резких движений, стремлюсь плавно, без вращений закончить свой спуск. Хотя и с трудом, но это мне удается, и через минуту я «подъезжаю» прямо к отверстию грота. Правда, от меня до него не менее пяти метров пустоты.
Достаю металлическую кошку и, размахнувшись, бросаю ее в отверстие грота. Но то ли сила броска мала, то ли шнур запутался, но кошка до цели не долетела. Зато я снова получил толчок к закручиванию и новую возможность несколько раз обозреть круговую панораму окрестностей. Следующие броски более удачные. Кошка долетает до входа в грот, но на ровном пыльном полу ей не за что зацепиться. Раз за разом она стягивает за собой в бездну лишь мелкий щебень и пыль. Мои попытки раскачаться на веревке маятником и закачнуться в грот также ни к чему не приводят. Кажется, я попал в сложную ситуацию, и единственный выход из нее — это спуск вниз, к реке, потом возвращение по берегу к ферме, подъем из каньона реки на плато и снова километр к месту старта. Значит, второй вариант для нашего грота непригоден и единственный путь в него — по горизонтальной полке.
Но Трушков, с интересом наблюдавший за моими усилиями и манипуляциями, предлагает более простой и быстрый путь в грот. Через 10—15 минут он закончит навеску перил и пройдет по полке во внутрь грота. После этого Володя поймает шнур и подтянет меня за него в грот. Я, не раздумывая долго, принимаю это предложение.
Теперь уже я в роли зрителя наблюдаю за работой Трушкова на полке. Дело у него спорится, хотя и приходится подолгу искать трещины для крючьев. Уж больно здесь ненадежные скалы. Ветер и вода, холод и жара постоянно разрушают известняк, которым сложены эти стены. Но Володя опытный скалолаз, он хорошо чувствует скалу и знает ее особенности. Вот забит еще один крюк. В проушину металлического клина простегнут карабин, а в него продет узел капроновой веревки. Два-три метра осторожного передвижения по полке — и со звоном в трещину вби вается следующий крюк. Снова карабин, снова узел веревки, и вот уже скальная полка постепенно переходит в пол грота. Кажется, все. Трушков ступает под своды грота, забивает в его стену последний крюк для перильной веревки и надежно закрепляет ее в карабине. Самая трудная часть нашего пути успешно преодолена.
Теперь наступает моя очередь, и Володя очень легко подтягивает меня за шнур к входу. Небольшое усилие в последний момент — и вот он, наконец-то, долгожданный грот. Чтобы не упустить свою спусковую и страховочную веревки обратно в пустоту, освобождаюсь от них, предварительно закрепив в карабине перил. Володя уже приготовил два конца самостраховки, которые позволят нам безопасно передвигаться по небольшой площадке грота, предупредят любую возможность падения. Сейчас прямо перед нами 60-метровый обрыв к реке, а за спиной, в гроте, темное отверстие колодца неизвестной пока глубины.
Сообщаю криком вниз о благополучном достижении грота и даю разрешение на спуск к нам Миши Загидулли-на. Но спускаться предлагаем ему по пути Трушкова. Сейчас уже ясно, что этот вариант более удобный и безопасный. Мы же с Володей приступаем к исследованию грота.
В нескольких метрах от входа его пол обрывается колодцем. Брошенные в темноту отверстия камни летят недолго: что-то около пяти-семи метров. Но один из камней после падения еще некоторое время катился вниз. Значит, колодец, судя по всему, имеет уступ или еще какое-либо узкое продолжение. Выяснить это можно, только спустившись в него. Для этого у меня в рюкзаке уложена бухта тросовой лестницы. Трушков вбивает для ее навески скальный крюк и, закрепив концы лестницы в карабине, сбрасывает ее в колодец. Она с шумом и звоном летит вниз, а из глубины грота, из-за колодца, вдруг вылетают несколько голубей. Они, лавируя между стенами и нами, с громким хлопаньем крыльев вылетают наружу. Оказывается, здесь уже есть свои хозяева! Но откуда все-таки они вылетели? Пройдя к самому краю колодца, видим, что за ним какое-то небольшое отверстие. Если попытаться осторожно пройти по правой стене грота над устьем колодца, то можно попасть к этому отверстию. За то время, пока Загидуллин будет готовиться к спуску, а затем и спускаться, мы попробуем осмотреть продолжение колодца.
Сначала сложный участок стены над устьем колодца преодолевает В. Трушков. Он выбирает наиболее безопасный путь, затем это же приходится проделать и мне. По ту сторону колодца уже темно, и мы включаем свои фонари. Небольшой по размерам овальной формы горизонтальный лаз уходит в глубь массива. На полу мелкий щебень и перья птиц. Стены и потолок очень сырые и покрыты толстым слоем так называемого «монд-мильха» — лунного молока. В одной из ниш хода на полу обнаруживаем гнездо: в нем, широко разевая желтые рты и удивленно тараща на нас глаза, сидят несколько птенцов диких голубей. Стараясь не задеть гнездо, обходим его. Потолок постепенно снижается, и вот уже нужно встать на колени, а дальше и вовсе можно проникнуть только ползком. Еще через несколько метров лаз становится непроходимым для человека, и мы поворачиваем назад.
В гроте, на перемычке, нас уже ждет Михаил Загидуллин. Как у нас было условлено ранее, в колодец вместе со мной пойдет он, а Володя Трушков останется на страховке. Миша привычным движением встегивает в спусковое устройство веревку и начинает спускаться в колодец. Но уже через несколько метров спуска снизу доносится его голос: «Стою на дне!» Как мы и предполагали, глубина колодца оказалась не более пяти метров. Спускаюсь к Загидуллину по лестнице. Он уже успел осмотреть дно колодца и обнаружил в стене вертикальную расщелину — единственное продолжение дальше. При свете фонаря видно, что она круто уходит вниз. Все верно, об этом ходе нам с Трушковым уже рассказали брошенные в колодец камешки.
Сталкиваем в расщелину оставшийся моток лестницы. Протискиваюсь в щель первым, для равновесия придерживаюсь за перекладины руками. Через несколько метров крутого наклонного хода на пути движения вертикальный уступ. Не отрываясь от лестницы, заглядываю вниз и замираю на месте от удивления: все вокруг заполнено голубым прозрачным льдом. Природный холодильник! А ведь буквально в пяти метрах отсюда, за каменными стенами пещеры светит яркое майское солнце, начали зеленеть леса, цветы яркими пятнами раскрасили поляны. Здесь же царит настоящая зима! Лед мощными каскадами застыл на стенах, бугрится торосами на полу, а с потолка свешивается четырех-пятиметровыми сосульками. Две-три сосульки доросли до пола и образовали ледяные колонны. Они словно подпирают свод пещеры, принимая на себя всю тяжесть потолка.
Форма у ледяных сталактитов несколько необычная: они заострены с боков и изогнуты книзу. В общем, они своим видом напоминают огромные висячие сабли. От входа в глубь пещеры дует легкий ветерок — он-то и является виновником искривления ледяных сталактитов. Лед — штука ненадежная. От любого шума, неловкого движения или просто весеннего тепла вся эта масса льда в несколько тонн весом может обрушиться вниз, на пол. Поэтому при осмотре ледяной галереи стараюсь соблюдать предельную осторожность. Через два-три десятка метров она заканчивается узкой, в ладонь шириной, вертикальной трещиной. Больше нигде нет никаких ответвлений — значит, это вся пещера. Не теряя времени, вместе с подошедшим Мишей Загидуллиным с конца пещеры начинаем вести топосъемку. После, по данным съемки, мы вычертим план. Он поможет понять ее происхождение и станет документальным подтверждением полного прохождения нами новой пещеры.
Меньше чем за час мы управились с топосъемкой и описанием всей пещеры. По пикетажному журналу съемки длина ее составила чуть меньше 100, а глубина — около 20 метров. Конечно же, мы рассчитывали на большее, но такова судьба у исследователей подземного мира. Сегодня она дала нам возможность пройти всего лишь около сотни шагов по никем не хоженой пещере, а завтра она же может подарить радость открытия подземного лабиринта в сотни, а иногда и тысячи метров длиной или глубиной. Но сейчас мы довольны и этой, пройденной нами сотне метров. Ведь грот «Юношеский» стал для нас первой открытой и пройденной пещерой.
На приметном месте в гроте оставляем придавленную камнем записку следующего содержания: «4 мая 1970 года С. Баранов, М. Загидуллин и В. Трушков прошли этот грот полностью. Длина ходов около 100 метров. В верхнем ходу при раскопках узости возможно продолжение. Предлагаем оставить за гротом название «Юношеский». Тут же, у входа в грот, за вбитый повыше скальный крюк натягиваем шнур — на нем флаг из красной материи. Ветер вытягивает его из наших рук, и вот уже алое полотнище трепещет под его порывами. Ребята снизу громкими криками салютуют флагу, машут руками. А мы, бросив прощальные взгляды на грот, начинаем спуск к реке, туда, где нас ждут товарищи и поздравления с одержанной победой. Мы уходим из грота счастливые и с полным сознанием того, что отныне на географических картах нашей области исчезло, и не без нашей помощи, еще одно «белое пятно».

 

ПОДЗЕМНАЯ ОДИССЕЯ.

Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк...
В. Высоцкий

О возможном существовании неизвестной пещеры мы узнали от местного охотника. Жил он в поселке лесорубов с несколько необычным для слуха названием — Виляй. Поселок этот, не более двух-трех десятков дворов, окружен со всех сторон глухой уральской тайгой. До ближайшей железнодорожной станции в городе Аше около 40 километров по лесовозной дороге.
Рассказ охотника об уходящем под землю ручье и темной дыре в скале заинтриговал нас. А упоминание о месте исчезновения ручья в Сухом долу сразу же насторожило. Это название служило как бы подтверждением слов охотника. Ведь такие названия даются обычно местными жителями — людьми, умеющими точно подмечать все особенности окружающей их природы. В суходолах, как правило, интенсивно развиваются карстовые процессы, их днища испещрены воронками и понорами, которые перехватывают воду ручьев.
Охотник согласился проводить нас до самой пещеры. Но метеоусловия января 1970 года были очень суровыми — стояли сильные морозы, а в логах намело полутораметровые сугробы снега. Попытка осмотреть место исчезновения ручья и проникнуть в пещеру не увенчалась успехом. Входное отверстие было забито снегом и льдом. Поэтому наша группа ограничилась лишь осмотром большого грота с подземным озером на правом берегу реки Икинь. И тогда же было высказано предположение, что пропадающий в 2,5 километра отсюда, в Сухом логу, ручей выходит затем на поверхность из этого грота. Не имея гидрокостюмов, мы не смогли детально осмотреть подземное озеро. Решили отложить исследование данного района до лета.
Но обстоятельства сложились так, что летние полевые сезоны 1970—1971 годов у спелеологов Челябинска оказались и без того насыщенными интересными делами. Большая часть наших ребят проходила в то время обучение в спелеолагерях на Кавказе и в Крыму. Не забывали и пещерные районы нашей области. А о пещере в Сухом логу как-то на время даже и забыли.
Только спустя полтора года, в ноябре 1971 года, челябинские спелеологи вновь появились в окрестностях Виляя. И снова главной целью экспедиции стала эта неведомая, так и не пройденная пещера в Сухом логу. Погода и на сей раз нас не баловала — шел нудный осенний дождь со снегом. Поэтому разрешение на временное размещение в местной школе было принято членами экспедиции с большой радостью. Оно здорово облегчало наши задачи: сохраняло силы и настроение для серьезной работы. Для спелеологов, проводящих целые дни в поисковых работах на поверхности, часто под дождем и снегом, или в сырых и грязных пещерах, совсем не маловажны сносные условия в базовом лагере. Тепло, сухая одежда и спальник не должны считаться наградой за подвиг — это необходимые условия экспедиционной жизни.
На следующий день был назначен первый выход. Шестикилометровый переход от поселка — и мы в Сухом доле. Разделившись на группы по два-три человека, организуем прочесывание дола, начиная от самых его верховьев. Перекликаясь друг с другом, осматривая все подозрительные места и скальные обнажения, медленно движемся по долу. Наш основной ориентир, данный еще охотником,— это пропадающий у подножия небольшого скального останца ручей. Рядом с ним должен быть и вход в пещеру.
Выпавший накануне снег несколько осложняет задачу, затрудняет передвижение по буреломам, маскирует приметные ориентиры. Но уже примерно через час упорных поисков известняковый останец найден. Он как бы перегораживает естественной плотиной дно суходола, а многочисленные узкие трещины — расщелины в его основании — поглощают весь, довольно приличный по расходу воды ручей. Где-то здесь, рядом, должен быть и вход в колодец, если до конца верить рассказу охотника. Несколько минут поиска — и вот он, вход в пещеру. Действительно, темное отверстие колодца зияет на вершине скального обнажения. От него до места исчезновения ручья всего несколько метров. Тогда, в прошлый раз, мы практически ходили по занесенному снегом отверстию колодца. К нашему счастью, снежная пробка оказалась прочной и не обвалилась под тяжестью людей.
Значит, все подтвердилось, охотник ничего не выдумал, как это нередко бывает, и пещера существует. Но какая она из себя и как глубоко под землей протянулись ее ходы — ответить должны мы.
Предварительная оценка размеров колодца при помощи брошенного вниз камня дает глубину около 10 метров. Короткое совещание — и принято решение: вниз со мной на разведку пойдут еще два человека — Геннадий Бармасов и Владимир Курышов. Чуть ниже по логу находим ровную площадку и готовимся к выходу под землю. Остальные ребята начинают заниматься устройством временного лагеря и костра. Двое уходят к входу в пещеру для навески лестницы и страховочной веревки.
Через полчаса все готово, и я, пристегнув к страховочному поясу веревку, начинаю первым спуск в колодец. Он оказывается очень узким, и лестница даже мешает спуску. Вместо нее с успехом можно использовать многочисленные выступы стен. Они очень удобны как зацепы для рук и ног. Но в то же время их острые кромки так и норовят зацепиться за комбинезон и превратить его в лохмотья. То и дело слышен звук рвущейся материи да отвратительный скрежет каски о стены тесной вертикальной расщелины.
Еще в самом начале спуска снизу я услышал сильный гул. Очень скоро понял, что это вода пропавшего на поверхности ручья. Ну а когда спустился на самое дно, то увидел и сам ручей. Он сплошной водяной завесой перегораживал идущий вниз ход. Мощные, тугие струи водопада, грохоча по камням, исчезали в черном отверстии горизонтального хода. Мне же, к сожалению, дальше пути нет: матерчатый комбинезон и свитер не сумеют защитить от ледяной воды.
Дожидаюсь спускающегося за мной Бармасова. Геннадий — счастливчик. Перед экспедицией он успел самостоятельно склеить из резины гидрокостюм. Теперь он единственный среди всех нас, кто имеет надежную защиту от воды. Посоветовавшись, принимаем решение о дальнейших действиях. Бармасов уходит под водопад: что же там дальше, какова обстановка за этим «душем».
Потянулись томительные минуты ожидания. Вниз летят комья снега и мелкие камни. Сверху начинает спускаться Володя Курышов. Добравшись до дна колодца, он осматривается, ищет взглядом Бармасова. Я объясняю, что Бармасов ушел за водопад один для дальнейшей разведки. Очень скоро Геннадий возвращается назад. Весь мокрый, от гидрокостюма валит пар, каска сбилась набекрень, но на лице — восторг! Пересиливая грохот падающей воды, он кричит нам:
— Ребята! Там большое продолжение! Дыра что надо! Я еще таких не видел!
Кто-кто, а Бармасов уже успел повидать многое. Он был участником спелеолагерей в Крыму и на Кавказе. Летом этого года на инструкторских сборах участвовал в первопрохождении одной из самых сложных пещер на Кавказе — шахты Примусной. Она своими ходами вошла в пещерную систему Осенняя — Назаровская, расположенную в недрах хребта Алек. А ведь пещеры этого района считаются классическими по трудности прохождения.
Вижу, как загораются глаза у Володи Курышова, да и мне самому не терпится побыстрее ринуться вниз. Но всем троим туда идти нельзя. Кто-то должен остаться перед водопадом для подстраховки и связи. Жалеем, что не взяли телефон, он был бы сейчас как нельзя кстати. Ну что же, придется Курышову теперь выполнять его функцию. Передаем ему просьбу от нас к группе обеспечения на поверхности: не дожидаясь нашего возвращения, пусть организуют большой костер.
Снова Бармасов ныряет под струи водопада. 3а ним моя очередь. Несколько мгновений лихорадочно размышляю, пытаюсь оттянуть начало экзекуции над самим собой. Ведь на мне нет гидрокостюма и я сразу же вымокну до нитки. Наконец усилием воли заставляю себя нырнуть под ледяные струи. Но тут же чувствую, что зацепился комбинезоном за острый выступ. Падающая сверху вода сбивает мою каску на переносицу, леденит шею и спину. Судорожно дергаюсь взад и вперед и, оставив на выступе добрый клок комбинезона, вываливаюсь в небольшой грот.
Здесь отовсюду, с потолка и со стен, из-под нагромождений камней, идет вода. В воздухе туманным облаком висит водяная пыль и стоит неумолкающий гул. Собравшись на полу грота в единый поток и с ревом грохоча по камням, вода устремляется вниз. Туда же, вслед за ней, будет лежать и наш путь. Теперь я уже не боюсь промокнуть. На мне нет ни единой сухой нитки, и я смело шагаю по воде.
«Свободным лазанием» преодолеваем несколько трех-четырехметровых каскадов и снова попадаем в небольшой грот. Здесь вода, пенясь и вращаясь зловещими кругами, уходит дальше вниз сквозь каменный завал. Кажется, дальше пути нам уже нет, сквозь такие щели проберется лишь только кошка. Внимательно осматриваем каждый метр стены и пола грота и на противоположной его стене видим небольшое отверстие. Несколько сильных ударов ногой — и непрочно сидящие в глине камни вываливаются куда-то в пустоту. На их месте открывается ход дальше, темнота которого манит нас вперед.
На этот раз перед нами узкий колодец. Преодолеваем его «в распоре», попеременно используя спину, ноги, руки. На дне колодца обнаруживаем узкую щель, в которую и уходит вода. Далее нашему продвижению вперед мешает выпячивающийся ребром из стены камень. До выступа можно дотянуться и попытаться сбить его молотком или коротким ломиком. Но их у нас с собою сейчас нет. Несколько раз внимательно, с особой тщательностью осматриваем дно и стены колодца в надежде найти продолжение или обход. К сожалению, ничего утешительного для себя не находим.
Значит, все. Теперь дело за инструментом. Если и есть дальше ход, то только за этим проклятым выступом. Вместе с Геннадием пытаемся примерно прикинуть пройденную нами глубину. Усредняем наши оценки и получаем около 35—40 метров. Кстати, самая глубокая на сегодня карстовая полость Челябинской области — это Шахта-47 в Саткинском районе. Глубина ее вертикального ствола-колодца вместе с входной воронкой — 47 метров. Радостно переглядываемся и без слов понимаем мысли друг друга. Здесь, в этой новой пещере, можно ожидать значительно большей глубины.
За несколько минут, проведенных на дне колодца без движения, успеваю основательно замерзнуть. Мокрая одежда ледяными тисками сжимает тело, высасывает живительное тепло. У меня уже начинают неметь ноги, и кажется, что вся жизненная энергия уходит на борьбу с холодом. А ведь подъем из пещеры на поверхность потребует вдвое больше сил. Принимаем решение немедленно подниматься наверх. Еще чуть-чуть, и переохлаждение тела станет слишком глубоким и в организме начнутся необратимые процессы.
На поверхности нас уже давно ждут. Сбросив мокрую одежду и изгоняя у жаркого костра первобытный холод из тела, делимся с ребятами первыми впечатлениями.
— В эту мерзкую дыру я больше ни за какие деньги не полезу,— категорически заявляет Бармасов, а я, с трудом разжимая сведенные холодом скулы, добавляю:
— Какие деньги! Еще чуть-чуть и замерзли бы там насмерть.
Но ни мы сами и никто из окруживших нас у костра ребят не верят этим словам. Теперь просто так от этой пещеры мы не уйдем. Обязательно попытаемся дойти до самого конца пещеры.
Пока мы отогреваемся у костра, начинает работу вторая группа. Они забирают с собой гидрокостюм Бармасова и выходят на исследование возможного выхода этой пещеры. По нашим предположениям, он находится в двух километрах отсюда вниз по Сухому долу на берегу реки Икинь. Вход в грот обнаруживают в густых прибрежных зарослях ивняка. Из него, тихо журча, вытекает небольшой ручей и через два-три десятка метров сливается с водами реки Икинь.
Сам грот полностью заполнен водой, и только у самого входа — небольшая площадка, устланная мелким чистым песком. В луче электрического фонаря, на противоположном берегу озера, как будто виднеется темное отверстие хода. Его-то и придется исследовать. Вполне вероятно, что там окажется полузакрытый сифон, а за ним — большое продолжение...
Облачившись в гидрокостюм, Володя Курышов с помощью резинового надувного матраца переплывает подземное озеро. С большим трудом преодолевая встречное течение, вклинивается в узкий ход, а затем полностью исчезает в нем. Теперь с людьми его связывает лишь только тонкий капроновый шнур — страховка и средство связи. Но спустя несколько минут всплески воды и отблески луча фонаря сигнализируют о его возвращении. Почему так скоро? Значит, опять неудача?
— Нигде нет хода, весь потолок уходит в воду. Это полностью закрытый сифон. Глубина воды приличная, но прозрачность хорошая,— сообщает он страховавшим его товарищам.— И дальше можно будет пройти только с аквалангами.
Утром следующего дня Нина Мельникова, Сергей Ярцев и Таскира Салимова уходят в Сухой дол. Они получили задание на топографическую съемку новой пещеры. Остальные участники нашей экспедиции переключаются на поиск пещер в соседних с Сухим долом логах. Местные жители с интересом и каким-то почтением следят за нашей работой. При разговорах многие из них вспоминают о ямах и провалах, имеющихся в окрестностях поселка, часто называют долины ручьев Малый и Большой Виляй, Трамшак и Кислеяр. Вот эти сведения и предстоит проверить группам поиска.
Поздно вечером, когда в базовом лагере собрались все участники экспедиции, были подведены итоги работы за день. У поисковиков ничего интересного и обнадеживающего. Провалов не нашли, а встреченные воронки большей частью задернованные, бесперспективные. Мельникова сообщила, что их группа при более тщательном осмотре пещеры сумела обнаружить еще несколько новых ходов. Они прошли их, добавив к общей длине десяток-другой метров. Сделали топосъемку всей открытой пещеры, но при подъеме наверх их постигла неудача: вода размыла большую часть записей в пикетажном журнале, и работа оказалась проделанной впустую. Попытки восстановить записи по памяти не увенчались успехом. Значит, нужно переснимать данные заново. Пещера как бы заманивала нас, но в то же время старательно оберегала себя от посягательств на ее тайны.
Значит, завтра опять нужно работать в ней. И снова наша тройка: Бармасов, Курышов и я — уходит под землю. Там, среди бушующих потоков воды, кусочек за кусочком, метр за метром пытаемся вырвать у пещеры все ее загадки. На этот раз как можно старательней и аккуратней ведем записи в журнале топосъемки. Очень внимательно осматриваем каждый уголок и все тупики пещеры. И, как нередко бывает, неожиданно для себя, среди массы коротких тупиковых ответвлений и неперспективных ходов, обнаруживаем настоящее продолжение пещеры.
Оказалось, что начинается оно на одном из уступов каскадного колодца, где мы устроили себе небольшой отдых. Раньше на это ответвление ни мы, ни группа Мельниковой не обращали внимания. И все потому, что оно уходило неприметной щелью в сторону и вверх от общего направления пещеры вниз.
Что это? Очередная уловка пещеры? И через несколько десятков метров снова тупик? Решаем исследовать новый ход до конца. Через хаотическое нагромождение блоков известняка и глыбовые завалы ход в конце концов выводит нас в огромную наклонную галерею. Вот она, настоящая пещера! А все, что мы видели до этого,— лишь ее прихожая. Воды здесь значительно больше, чем в начале пещеры, на дне входного колодца. И вода здесь полноправная хозяйка. Она то срывается с уступов трех-пятиметровыми водопадами, то разливается по всей ширине галереи, образуя проточные озера и полузакрытые сифоны.
В одном месте потолок галереи сильно понижается. Между ним и поверхностью воды остается воздушный промежуток не более 30—40 сантиметров. Это место приходится преодолевать на четвереньках.
— Как на ипподроме во время больших скачек,— шутит Курышов, и, с его легкой руки, за этим полусифоном прочно закрепляется столь неожиданное для пещерных ходов название «Ипподром».
Все ниже и ниже уводит нас галерея. Мы уже не в состоянии даже примерно оценить ее глубину. Но твердо уверены в том, что спустились значительно ниже, чем два дня назад. Каждый каскад и уступ встречаем криками восторга. Они уже добавляют метры к новому рекорду области — рекорду глубины. В этом у нас уже нет никаких сомнений, и потому холод, усталость и чувство времени уходят на второй план, становятся малозначительными.
При дальнейшем движении по основной галерее успеваем, однако, заметить, что в нее с разных сторон вливаются боковые ходы-ответвления. Оставляем их осмотр на потом. Сейчас самое главное — глубина. Впереди по-прежнему идет Бармасов. В гидрокостюме ему нипочем потоки воды на каскадах и глубокие ямы подземных озер. Он старается выбрать для нас с Курышовым более удобный и безопасный путь.
Наше внимание привлекает левая стена галереи. Только что она имела светло-серый цвет известняка. Теперь же сменилась какой-то аспидно-черного цвета породой. Такого мы еще в пещерах не встречали. Как мы выяснили впоследствии у геологов, это был глауконитовый песчаник — некарстующаяся горная порода. Значит, пещера выбрала себе путь развития по контакту двух совершенно различных по составу горных пород. А почему она выбрала именно данный путь? Это понятно и нам. В зоне таких контактов, как правило, наблюдается сильная трещиноватость горных пород. Воде значительно легче выбрать себе путь в недрах горного массива.
Характер галереи начинает изменяться. Она становится значительно уже, пол постепенно выравнивается, потолок опять снижается. Спереди слышен голос Бармасова:
— Кажется, здесь конец, .впереди меня — сифон! И совершенно закрытый, никаких шансов нет.— И на нас как-то сразу наваливается разочарование, наступает разрядка от постоянного нервного перенапряжения. Снова пещера осталась верна себе и преградила дальнейший наш путь своим самым надежным и опасным запором — водяным сифоном. А они были и остаются до сих пор для спелеологов врагом номер один. Просто так их не преодолеешь, для этого нужна специальная подготовка и очень надежное снаряжение. Значит, пещера раскрыла свои тайны лишь настолько, насколько сочла нужным.
При возвращении назад в одном из боковых ответвлений обнаруживаем целую систему горизонтальных ходов, которые выводят в большие гроты и залы. Здесь уже не слышно шума воды, преследовавшего нас в основной галерее. Первозданную тишину гротов нарушают только наши голоса, чавканье жидкой глины под ногами да редкая капель со сводов. Поражаемся обилию глины здесь. Кажется, что ею сложен и потолок и стены гротов, она толстым слоем покрывает пол. По следам уровней стояния воды, видных на стенах, делаем вывод, что в определенные периоды вся эта система залов почти полностью затапливается. В одном из гротов находим необычного вида сталагмиты из глины — они большая редкость.
За осмотром залов пещеры мы как-то забываем, что выходили под землю только для топосъемки входной части. Соответственно этому, для возвращения на поверхность был взят небольшой контрольный срок. Он наверняка истекает или, хуже того, уже истек. Оставшиеся на поверхности ребята, обеспокоенные нашим долгим отсутствием, поднимут тревогу и обязательно выйдут вниз, на помощь. А вот смогут ли они найти нас здесь, в этих запутанных лабиринтах — очень проблематично. Кроме нас троих, никто не знает о продолжении пещеры, о целой системе новых ходов и гротов. Прерываем осмотр и спешно двигаемся вверх, к выходу.
Как и оказалось, мы действительно немного нарушили контрольный срок, и группа обеспечения успела изрядно поволноваться за нас. Но, к счастью, до начала их решительных действий по спасению мы успели показаться на поверхности. И когда взахлеб, перебивая друг друга,, мы стали рассказывать о нашей подземной одиссее, они сразу же простили нам эту задержку и свои волнения. Рассказам и восторгам не было конца: и у костра, пока мы обогревались и пили чай, и по дороге в Виляй, и в нашем базовом лагере в школе.
После нашего сенсационного сообщения о результатах сегодняшнего выхода в пещеру и после обмена мнениями было принято следующее решение: прочесывание логов и поисковые работы в районе прекратить, а все усилия сосредоточить только на новой пещере. Через два дня по графику работы экспедиции мы должны покинуть данный район. Поэтому нужно за оставшееся время постараться успеть сделать хотя бы необходимый минимум. Для доказательства факта открытия новой пещеры мы обязаны произвести полную топосъемку пещеры и составить ее описание.
Решающий штурм назначаем на следующий день. Весь оставшийся вечер тщательно продумываем его план, готовим необходимое снаряжение и приборы. Вызывает тревогу отсутствие гидрокостюмов. Мы знаем, что хотя работать в них под землей не совсем удобно и сопряжено с определенными трудностями, — они все-таки надежно изолируют организм от контакта с ледяной водой. Чтобы как-то избавить себя от ледяных купаний, находим оригинальный выход. Из полиэтиленовых пленок-скатертей, имеющихся у нас в достатке, девушки выкраивают некое подобие гидрокостюмов. Сшитые через край нитками и одетые под матерчатые комбинезоны, они должны выручить нас при прохождении каскадов.
Как и всегда, особое внимание уделяется группе обеспечения штурма: от ее согласованности и слаженности в подготовке и поддержке будет всецело зависеть успех наших действий. Она же должна забросить к входу в пещеру снаряжение, продукты и приборы, а затем в течение всего штурма находиться у входа, поддерживать костер, готовить пищу — в общем, обеспечивать надежный тыл. Состав штурмовой группы небольшой — всего шесть человек. Она, в свою очередь, делится на три двойки, каждая из которых получит определенное задание и будет выполнять его независимо от других.
Рано утром, еще затемно, выходим к пещере. Шестикилометровый переход окончательно разогнал остатки сна. По дороге к Сухому долу имеем возможность еще раз мысленно проиграть весь ход сегодняшнего штурма. Через час ходьбы по лесовозной дороге наконец-то видим знакомый сворот. Сырой утренний туман укутал ватным одеялом весь лог. Сквозь него едва слышно доносятся голоса и стук топора. Это значит, что группа обеспечения, вышедшая из базового лагеря на два часа раньше, уже на месте и приступила к выполнению своей работы.
Четверть часа на отдых, а затем начинаем переодеваться. Вот уже первая штурмовая двойка уходит вниз. В ее задачи входит разведка и полное прохождение всех ходов и ответвлений пещеры. После этого она должна начать топосъемку системы больших Глиняных гротов до их соединения с основной галереей, именуемой нами галереей Открытий. Для того, чтобы остальные группы не плутали в привходовом завале, первая двойка проложит по ходу шнур-ориентир.
С небольшим интервалом после первой двойки вслед за ней в темноту входного колодца уходят две группы топосъемки. Они будут заниматься съемкой плана — своеобразного свидетельства о рождении новой пещеры.
Параллельно с топосъемкой ходов пещеры производятся замеры элементов залегания пластов горных пород, отбор образцов породы для лабораторного анализа. В наиболее характерных точках пещеры — на развилках и при впадении новых ручьев производятся замеры температуры воздуха и воды. Вот уже получены первые результаты измерений. Оказывается, что температура водного потока у пещерного входа +1°. В конце ее вода лишь ненамного повышается (до +1,6° С). Столь низкая температура воды объясняется интенсивным таянием на поверхности выпавшего накануне снега. В свою очередь, температура воздуха под землей +8,5° оказывается слишком высокой для такого типа пещер. Чем же это вызвано? Вряд ли ошибкой в измерениях. А значит, это еще предстоит выяснить. Все замеры горным компасом или термометрами производятся с особой тщательностью, по несколько раз дублируются, заносятся в журнал и прячутся в самое надежное место — под каску.
И так, час за часом, идет штурм, метр за метром уходят все дальше в глубь земных недр штурмовые двойки. Через несколько часов все три группы собрались в конце пещеры в галерее Открытий у сифона. Свои задачи двойки выполнили полностью, исследовательские работы закончены. Володя Курышов и Валя Бадер сообщают, что обнаружили еще один ход. Осмотреть его у них не хватило времени.
Гляжу на ребят и вижу их посиневшие от холода лица, запавшие от усталости глаза. Неужели они все-таки смогли это сделать? Кто дал им нечеловеческие силы, смелость и упорство? Чувство благодарности за мужество и героизм друг друга, за успех совместной работы переполняют в этот момент всех нас. Шесть часов самоотверженной работы в ледяной воде без соответствующей экипировки — такой ценой был достигнут новый областной рекорд глубины.
Выбираю место посуше, сажусь на камень и не гнущимися от холода пальцами, с трудом держащими карандаш, пишу записку. Кто-то из наших девушек предлагает назвать пещеру Комсомольской. Всего несколько дней назад был день рождения комсомола, да и среди нас сейчас почти все комсомольцы или же были ими раньше. Никто не возражает, и название принимается единогласно. В герметичный алюминиевый пенал из-под диапозитивной пленки вкладываем эмблему клуба спелеологов, значок с изображением дворца спорта «Юность» и записку следующего содержания:
«Здесь, 3 ноября 1971 года, побывала группа спелеологов из Челябинска в составе Семена Баранова (руководитель экспедиции), Нины Мельниковой, Геннадия Бармасова, Валентины Бадер, Владимира Курышова и Таскиры Салимовой. Предлагаем назвать пещеру Комсомольской. Предположительная' категория сложности пещеры — 2Б. Челябинский клуб спелеологов «Плутон».
На поверхности ребята из группы обеспечения штурма помогли нам выбраться из последнего колодца. Они развели огромный костер и приготовили горячий обед. Протягивают сухую одежду, в окоченевшие руки суют литровые кружки дымящегося чая. Цыганкова Таня, Сергей Ярцев, Саша Звездин и Лия Яцкевич — в рождении рекорда есть и частица их труда. В костер летят изодранные в клочья комбинезоны и полиэтиленовые «гидрокостюмы» — они отслужили свое.
Вечером в базовом лагере все с нетерпением ждали результат камеральных работ. И даже после того, как в 12 часов ночи в поселке выключили питающий электростанцию дизель, вычерчивание плана продолжалось при свечах. Только глубокой ночью стали известны все параметры и размеры открытой пещеры. Общая длина пройденных нами ходов — 546 метров, а общая глубина достигла отметки 78 метров.
— Мало,— заметил кто-то из группы обеспечения.— До 100 метров нужно было тянуть!
Я уверен: с такими ребятами мы бы вытянули тогда и двести метров.

 

НА КАНИКУЛЫ В ПЕЩЕРЫ.

Если путь твой к познанию
мира ведет,
Как бы ни был он долог и труден —
вперед!
А. Фирдоуси

Пассажирский поезд № 181 Челябинск — Москва, раскачиваясь на входных станционных стрелках, медленно подходит к перрону вокзала города Аши. В последний раз протяжно скрипнули тормоза, и проводник с трудом открывает промерзшую дверь вагона. На безлюдный ночной перрон высыпает целая ватага школьников. У них большие, не по возрасту, рюкзаки с притороченными к верхнему клапану касками и мотками веревок. Сделав отметку в маршрутной книжке у дежурного по станции, прямо с перрона отправляемся через весь в общем-то небольшой город на восточную окраину. К ней вплотную подступает уральская тайга. Наша цель — небольшой железнодорожный разъезд в пяти километрах от города.
Аша встретила нас, группу юных спелеологов из секции «Данко», тридцатиградусным морозом и метелью. Дома и улицы города буквально утопают в сугробах невероятной величины. С крыш домов угрожающе свисают огромные снежные карнизы. Колючий ветер в спину подгоняет ребят. Порою кажется, что еще чуть-чуть, и он просто унесет их вместе с тяжелыми рюкзаками так же, как и эти снежные комья из-под наших ног.
Почти под самое утро добралась наша группа к домикам на разъезде. На стук в дверь отозвалась Антонина Ивановна — хозяйка одной из квартир. Увидев нас с ног до головы запорошенных снегом, с заиндевелыми бровями и ресницами, быстро открыла дверь в одну из пустующих квартир, впустила в тепло. А потом отошла чуть в сторону к стене и, глядя как из-под шапок и шарфов стали появляться мальчишеские вихры и девчоночьи кудри, смешно по-деревенски запричитала:
— Да что же это, у вас матерей с отцами, что ли, нет? Как же они вас в такую непогоду и в такую даль из дома выпустили? Ведь так и поморозиться недолго!
Некоторые из наших ребят уже бывали здесь летом и по-свойски успокаивают бабу Тоню: все, мол, в порядке, одеты тепло, да и не впервые идем в поход. В который раз мы, взрослые спелеологи, а вот теперь и юные, пользуемся гостеприимством этой простой женщины. И в который раз остаемся благодарны ей за ласковое слово и приют, за горячий чай и материнскую заботу. А ведь мы для нее, если разобраться, совсем чужие, с непонятными ей проблемами и делами. Наша нынешняя экспедиция необычная и поставленной целью, и составом участников. Нас 15 человек. Кроме меня — все остальные учащиеся старших классов из нескольких челябинских школ. Приехали мы сюда исследовать пещеру Киселевскую. Предстоит организовать и разбить в пещере подземный лагерь, в течение шести дней и ночей, работая в две смены, провести полную топосъемку пещеры. Большая и интересная работа планируется по изучению ее микроклимата. Ребята попытаются выявить закономерность в его формировании и проследить взаимосвязь микроклимата подземной полости с изменениями метеорологической обстановки на земной поверхности. Отведено время и для чисто спелеологических исследований: попыток обнаружения новых ходов и гротов, удлинения пещеры.
Кроме всего этого, наша экспедиция имеет и задание Челябинского областного совета по туризму и экскурсиям: мы должны провести под землей целый комплекс работ по определению экскурсионных возможностей пещеры. В него войдет полное спелеологическое обследование, составление подробного топографического плана и описания, фотографирование внутренних интерьеров и прокладывание нитки маршрута по пещере. На основании полученной информации специалисты дадут обоснование на возможное использование пещеры Киселевской для экскурсионных целей. Если заключение будет положительным, то начнется разработка проекта, а затем и благоустройство самой пещеры.
Разомлевшие от тепла, в полудреме дожидаемся утра. С наступлением рассвета начинаем подготовку к выходу в пещеру. Каждый участник получает конкретное задание, и сразу же закипает работа. Деловито, с очень серьезным и озабоченным видом возятся со снаряжением мальчишки. Не позднее 11 часов утра к пещере должна выйти группа обеспечения и заброски снаряжения. Она доставит к месту установки подземного базового лагеря примусы и бензин для приготовления пищи, большую двухцветную пятиместную палатку, недельный запас продуктов. При возвращении на поверхность группа протянет к выходу телефонный кабель. Наличие постоянной телефонной связи — необходимое условие при проведении нами ряда научных и метеорологических наблюдений на земле и под землей. Здесь важна синхронность наблюдений. Нужна связь нам и для обеспечения безопасной работы.
Проводив в половине одиннадцатого группу заброски, продолжаем подготовку к выходу группы подземников. Окончательно уточняются графики дежурств на поверхности, периодичность сеансов телефонной связи и метеорологических наблюдений.
Рая Шакирова — наш медик — сидит в стороне от других ребят и что-то сосредоточенно пишет в своем блокноте. Затем по очереди приглашает всех участников подземного лагеря. Она меряет температуру тела, давление крови, справляется о самочувствии и заносит эти данные в дневник наблюдений. Это так называемые отправные, контрольные данные о состоянии наших организмов перед спуском под землю.
Истекают последние часы нашего пребывания на земле. К трем часам дня собрана, наконец, и группа подземников. Уже упакованы приборы, личные вещи, фотоаппаратура. Отданы последние распоряжения группе поверхностных наблюдений. Старшим в ней остается Саша Грибанов — один из самых серьезных и подготовленных участников экспедиции. На его плечи и плечи всей этой группы ляжет основная тяжесть ответственности за успех нашего предприятия.
Внешне все ребята спокойны. Но не нужно быть большим психологом, чтобы видеть, как внутри каждого прячется волнение. Ведь через час-другой мы уйдем глубоко под землю и на целую неделю. Почти 150 часов не увидим солнца. Оборвется и наша связь с внешним миром, только тоненькая ниточка телефонного кабеля, строго регламентированные по времени и содержанию разговоры будут для нас единственной связью с земной поверхностью.
Наконец-то из пещеры возвращаются ребята, участвовавшие в заброске. Они полностью выполнили свою задачу и доставили весь груз к месту подземного лагеря. Теперь можно выходить и нам.
Еще днем утихла метель. На небе высыпают яркие и крупные звезды. Морозную вечернюю тишину нарушают только скрип снега под ногами да далекие гудки трудяг-электровозов. Длинной цепочкой сворачиваем с железнодорожной насыпи и втягиваемся в распадок между залесенными горами. Это долина Киселевского ручья. В нескольких сотнях метров вверх по логу, в левом его склоне, на высоте 70 метров от ручья, находится вход в пещеру. Ее ходы и огромные гроты протянулись под землей более чем на один километр.
Вверх по склону уходит пробитая в глубоком снегу группой заброски тропа. Длинный и крутой подъем приводит к входу. Крутостенная провальная воронка среди заснеженных до основания елей, на ее дне темнеет отверстие. Все! Пришли. Это и есть одна из крупнейших пещер Челябинской области — Киселевская.
Для спуска в первый грот группа заброски уже навесила и надежно закрепила веревки. В последний раз бросаю взгляд на склоны гор, уже трудно различимые в сгустившихся сумерках. Полной грудью вдыхаю морозный воздух и, придерживаясь руками за веревку, ныряю вслед за ребятами в узкий обледенелый лаз.
Из глубины слышен чей-то взволнованный голос.
— Спускайтесь осторожней! Не сломайте каской кристаллов! — в возгласе звучит мольба. Замираю на месте и осторожно оглядываюсь. В луче налобного фонаря вся привходовая часть грота сверкает тысячами граней как будто одного, фантастического размера, бриллианта. Нежные, невесомые и распадающиеся даже от дыхания, ледяные кристаллы усеяли весь потолок и стены. Их грани искрятся и переливаются. На полу матовыми свечками высятся стройные ледяные сталагмиты.
— Ну, прямо как во дворце снежной королевы,— тихо произносит кто-то.
Каждую зиму в первом гроте пещеры под воздействием холода вырастают ледяные сталактиты и сталагмиты. И каждый раз новой причудливой формы. Но всегда на ледяных сталагмитах видны чередующиеся утолщения, как на бамбуковой палке. Объяснение тому нашли сами ребята. Оказалось, что эта часть пещеры сильно подвержена колебаниям температуры воздуха на поверхности. Чем холодней воздух, тем быстрей растут и тоньше становятся свечки сталагмитов. Стало теплее — вода замерзает медленней, сталагмит в этом месте «толстеет». Получается что-то вроде природного ледяного «самописца» температуры. К концу зимы по такому сталагмиту можно судить о чередовании холодных и теплых периодов и об их продолжительности.
Как мы потом выяснили в процессе наблюдений за движением воздуха, пещера за сутки делает два вдоха и выдоха, то есть два раза меняется направление движения воздушных масс: в пещеру и из пещеры. В первом случае холодный воздух с поверхности выстуживает свод и стены входного грота. Во втором — теплый и влажный воздух, выходящий из глубин пещеры, при соприкосновении с охлажденными стенами и потолком, образует на них множество снежных кристаллов фантастических размеров и форм.
Вдоволь налюбовавшись ледяным убранством грота Зимующих летучих мышей и не заходя в грот Мрачный, через проход «Пронеси, господи!», попадаем в грот Музыкальный. Здесь проходит линия терминатора — граница между отрицательной и положительной температурами. Далее, по мере продвижения в глубь пещеры, температура воздуха будет постепенно повышаться.
Останавливаю ребят в этом гроте и прошу погасить все фонари и свечи. В мгновенно подступившей к нам темноте явственно слышны нежные мелодичные звуки. То одиночные звонкие удары, то вдруг словно россыпь малиновых колокольчиков нарушает полную, почти осязаемую тишину пещеры. Звуки удаляются и вновь приближаются, сплетаются в единую, ни с чем не сравнимую симфонию. Кто же он, неведомый творец и исполнитель этой чарующей музыки? Ребята недолго мучаются в догадках. Это капающая со сводов грота вода. Она просачивается по мельчайшим трещинам сквозь толщу горных пород, повисает на мгновение на потолке крошечной капелькой, а затем срывается вниз и порождает нежные звуки внеземной музыки.
Но наш путь лежит дальше. Пройдя гроты Манежный и Температурной аномалии, попадаем в Органный. Этот грот довольно значительный по размерам. Стены и потолок обильно украшены кальцитовыми натечными образованиями. Среди них сталактиты, гребешки, драпировки... Эти украшения на протяжении многих тысяч лет, не ограничивая себя временем, лепила все та же простая капелька воды.
В гроте Жемчужный удивлению и восторгам ребят нет предела. Кажется, что здесь собраны все украшения и богатства пещеры Киселевской. В миниатюрных подземных озерах с кристально чистой водой не шелохнется гладь поверхности. Как через стекло виднеются на самом дне озер гроздья кальцитовых цветов-кристаллов и кораллов.
Но самая главная достопримечательность этого грота прячется в глубине зала, за огромными глыбами, на дне давно высохшего подземного ручейка. Пещерный жемчуг! Его здесь целые россыпи. Совсем маленькие, идеально круглые и довольно крупные, неправильной формы, пещерные жемчужины матово поблескивают в лучах наших фонарей. Пещерный жемчуг — исключительно редко встречающееся под землей образование, по химическому составу ничем не отличается от настоящего, ювелирного, добываемого из морских раковин. Однако ценности он не представляет из-за отсутствия перламутрового блеска, прозрачности, правильной формы.
К Жемчужному примыкает следующий грот — челябинские спелеологи именуют его Банкетным залом. Эхо голосов, нарушая тысячелетнюю заповедную тишину, уносится вдаль. Лучи фонарей бессильно вязнут в чернильной темноте гигантской пустоты. Стены и потолок грота как бы раздвинулись вширь и растворились в темноте. Банкетный зал — один из самых больших гротов среди известных пещер Урала. Его длина около 100 метров, ширина колеблется от 40 до 50 метров. Судя по тому, что ребята здесь сразу притихли, он произвел на них сильное впечатление.
Двигаясь вдоль правой стены грота и оставляя на своем пути зажженные свечи, мы постепенно поднимаемся на высшую точку зала — гору Эверест. Отсюда лучше всего видны огромные размеры грота. Где-то далеко внизу, вдоль стен, мерцают оставленные нами свечи. Их маломощный свет с трудом выхватывает груды камней, разбросанные стихией в первозданном хаосе. Мерцающий свет от пламени свечек выхватывает из темноты куски стен с разноцветными кальцитовыми занавесями и драпировками.
В одном из углублений стены — естественной нише — виден загадочный светлый силуэт человека, но... без головы. А рядом, в нескольких метрах от ниши с силуэтом, на возвышении пола стоит приземистый сталагмит. Он удивительно напоминает... голову человека. Насупленные брови, глубоко запавшие глаза и крючковатый нос... Я не отказываю себе в удовольствии пересказать ребятам много раз слышанную мной легенду о так называемом «белом спелеологе». Когда-то он якобы отстал от своей группы и заблудился в сложных подземных лабиринтах. Теперь его душа, не зная покоя, бродит неприкаянной под землей и часто появляется перед спелеологами в самых неожиданных местах... По горящим глазам своих спутников вижу, что они в восторге от всего увиденного и услышанного. Парни уже совсем осмелели и наперебой обмениваются своими впечатлениями, ведь многое они видят впервые.
Вдруг под сводами Банкетного зала явственно раздается звонкая трель телефона. Вначале все обескуражены. «Что это такое? Подземные галлюцинации или проделки Белого спелеолога?» Но настойчивые повторные звонки быстро возвращают нас в материальный мир, к действительности. Это в самом деле звонит телефон. Все верно. Пока мы, двигаясь в глубь пещеры, осматривали гроты, группа обеспечения завершила свою работу по прокладыванию полевого телефонного кабеля. Вначале они проложили его от подземного базового лагеря до выхода из пещеры, а затем для лучшего сообщения с ребятами из группы поверхностных наблюдений протянули его от входа до подножия склона. И вот сейчас они проверяют исправность всей линии и полевых телефонов. Их одолжили нам шефы — взрослые коллеги из Челябинского клуба спелеологов «Плутон».
Слышимость в трубке прекрасная. Благодарю связистов за отличную работу и передаю на поверхность последние просьбы нашей группы. В свою очередь, получаем от землян телефонограмму с пожеланием успешной работы. Теперь начинается наша подземная жизнь. Что нового и интересного она нам приготовила? Все ли ребята сумеют выдержать до конца тяжелый груз физических и психологических нагрузок, необычные условия и ритм подземной жизни.
Еще сутки назад, когда мы собрались на вокзале станции Челябинск, они были обыкновенными девчонками и мальчишками из 9—10-х классов. Там дома, в Челябинске, все они жили в тепле и комфорте, под постоянным вниманием родителей, без всяких забот и проблем. А здесь, в нашей походной и пещерной жизни, забот и проблем хоть отбавляй. Причем решать их ребята должны сами, родители уже не помогут.
В Челябинске, когда мы только начинали подготовку этой экспедиции, о многих сложностях и трудностях догадывались, готовились к ним заранее, частично сумели решить их перед отъездом. Да и самим ребятам, прежде чем попасть в основной состав экспедиции, пришлось делом подтверждать свое право на участие. В секции Дворца пионеров и школьников на одно место претендовало четверо. Было все: слезы, обиды и радость после того, как окончательно объявили список участников. Но мы с ребятами так и договаривались, что в Киселевскую пещеру должны поехать самые подготовленные.
Ну, а теперь пора заняться делами. До официального начала работы нашего лагеря остаются считанные часы, а еще практически ничего не сделано. Вокруг нас в живописном беспорядке навалены мешки со снаряжением, личными вещами, коробки с продуктами и метеоприборами. Среди этих завалов уже озабоченно суетится Сергей Лавров — наш комендант. Еще в Челябинске на заседаниях секции он несколько раз докладывал нам свой план по устройству подземного бивака, а здесь почему-то вдруг растерялся.
Дружно беремся за устройство лагеря. Место для его установки нам подсказала группа заброски, и мы не возражали против ее выбора. Это ближняя к выходу часть Банкетного зала, здесь нет сквозняков и капели со сводов. Сама площадка на небольшом возвышении под сводчатым потолком, гарантирующим безопасность от возможных обвалов. Тут же рядом можно расположить кухню и склад продуктов. А бензин придется отнести как можно дальше от палатки и кухни.
Вместе с Витей Рощиным берусь устанавливать палатку. Да и остальным ребятам приказывать не надо — каждый знает свое дело. Слава Мусатов сортирует топосъемочное оборудование, камеральные принадлежности. Володя Илюшкин и Сережа Лавров заправляют бензином примусы и начинают готовить пищу. Соня Касимова и Люба Гладких занимаются продуктами. А Рая Шакирова выбрала у стены небольшую нишу и на застеленном полиэтиленовой пленкой камне разворачивает подземный медицинский пункт. Здесь аппарат Ревворочио (большинству людей он известен как измеритель кровяного давления), несколько термометров для измерения температуры тела, секундомер для наблюдения за частотой пульса и различные медикаменты.
А Игорь Харитонов успел распаковать приборы переносной подземной метеообсерватории. Он уже сделал замеры и знакомит нас со своей первой сводкой подземной погоды: «Небо хотя безоблачное, но абсолютно черное. Направление подземного ветра в глубь пещеры, скорость 15—20 сантиметров в секунду, давление 730 миллиметров ртутного столба. Температура воздуха составляет +4,5° С при абсолютной влажности 100% и в течение ближайших лет существенно не изменится».
Вот так и началась наша подземная жизнь. Все девять ребят и девчонок были распределены на две группы, в каждой из них назначен старший, отвечающий за свою группу и за выполнение ею всех заданий и комплекса научных наблюдений в строго назначенное время. График работы (по группам) был составлен нами заранее на каждую смену. Давая старшим в группах определенную свободу в действиях, я постоянно помнил о том, что только мне доверена их жизнь и здоровье.
Наши подземные сутки несколько необычны — они состоят из 18 часов. Девять отводится на сон и столько же — на бодрствование. Из них по полтора часа «утром» и «вечером» — на приготовление пищи и шесть часов — на исследование пещеры. Таким образом, за шесть обычных земных суток у нас пройдет восемь подземных.
Этот режим выбран нами самими прежде всего из-за специфики пещер. Здесь совсем необычные, фактически враждебные человеческому организму условия. В общем-то, когда Игорь шутил, он был не далек от истины. Абсолютная темнота и тишина, низкая — от 0 до +5° С температура, 100%-ная влажность воздуха, замкнутость пространства. А самое главное — это полная изоляция от всех внешних, земных раздражителей: смены дня и ночи, резких климатических колебаний среды и т. д. Человеческий организм в этих условиях ведет себя тоже не совсем обычно и отвечает психологическим стрессом, сонливостью, потерей чувства времени, меньшей работоспособностью, резкими скачками температуры тела и частоты пульса. Как потом выяснилось, к концу пребывания в подземном лагере большинство из нас потеряло ориентировку во времени. Мы не смогли ответить на вопрос: день или ночь на поверхности.
Угнетающе действовала на нас и пещерная тишина. Обычно мы, городские жители, не избалованы ею, а порою просто лишены ее. Тишины нет на работе, в школе, дома и на улице. Везде нас сопровождает шум: где меньший, где больший, но всегда постоянный. И поэтому в городе мы часто ищем тихие скверы и парки.
В пещерах же происходит обратное. Тишины там много и даже чересчур, причем она какая-то особенная. От нее в ушах словно звон стоит. И она действует угнетающе на психику: появляется чувство подавленности, иногда ничем не объяснимого страха. Спустя некоторое время человека начинают преследовать слуховые галлюцинации. Ему чудятся то чьи-то шаги и музыка, то вдруг разговоры и далекий смех. Вот и наш слух всячески противился этой стерильной тишине, требовал звуков. Мы старались удовлетворить его: часто напевали вслух, старались произвести побольше шума в лагере и во время работы в пещере.
Все эти моменты оказались очень интересными и мы, на доступном нам уровне, пытались провести нужные исследования и выявить закономерности. К этой работе в подземном лагере были подключены все участники. Заключалась она в постоянном медицинском наблюдении за состоянием человеческого организма и его адаптацией к подземным условиям.
Мы были надежно изолированы от внешнего мира мощной толщей горных пород. Условия подземной среды непривычны для человека, по некоторым факторам их даже можно сравнить с условиями на корабле, совершающем длительный космический полет. Действительно, в спелеолагере, как и в кабине космического корабля, ограниченное и замкнутое пространство. Оно полностью изолировано от внешних раздражителей и поступления разнообразной информации. Здесь тоже небольшой коллектив, члены которого вынуждены постоянно общаться друг с другом продолжительное время. Здесь та же малоподвижность, обусловленная ограниченным объемом пещеры и однообразной работой. Все эти факторы накладывали свой отпечаток на психику ребят. Правда, воздействие было неодинаковым, разной была и реакция на него. Некоторые стали заметно раздражительными, остро реагировали на любого рода критические замечания. У других появилась какая-то подавленность, безучастность к происходящему. Третьи же оставались самими собой и прекрасно перенесли все эти испытания.
31 декабря группа Славы Мусатова отправляется на топографическую съемку и составление геологического описания дальней части пещеры. Там же они должны провести полный цикл метеонаблюдений. Эти замеры микроклимата наиболее удаленной от входа и не реагирующей на изменения погоды на поверхности очень важны. А группа Виктора Рощина укладывается спать. Через девять часов сна она уступит место в палатке группе Мусатова и начнет свою рабочую смену.
Возникли первые проблемы. Одна из них — питьевая вода. От запланированного ранее места забора в подземной реке грота Дальний пришлось отказаться. До реки целая система узких ходов и мощных глыбовых завалов. Дважды в смену («утром» и «вечером») приходилось с великим трудом транспортировать в канистрах воду, преодолевая всевозможные препятствия. Напрасно тратились силы и время. Но вскоре при топосъемке Банкетного зала группа Виктора Рощина обнаружила в глухом боковом ответвлении зала небольшое подземное озеро. Оно образовалось и подпитывалось конденсационными водами. Это озеро и стало обеспечивать нас в дальнейшем чистой водой. А «водными походами» в грот Дальний стали пугать за недисциплинированность.
Постепенно быт в лагере наладился, а работа групп вошла в свое нормальное русло. Каждый день делались наблюдения за микроклиматом полости, за состоянием здоровья участников, топографическая и геологическая съемки отдельных участков пещеры. Появились и первые открытия. В дальней части пещеры ребята заметили глиняные образования редкой формы. Они были подробно описаны и зарисованы. В гроте Температурной аномалии обнаружена зона отрицательных температур. С чем это связано и как объясняется? После некоторых раздумий и обсуждений была принята версия, объясняющая аномалию тем, что свод грота близко подходит к земной поверхности, многочисленные трещины в слагающих свод породах не препятствуют проникновению в недра массива холодного воздуха, и потому эта часть пещеры сильнее других промораживается зимой.
При проведении топосъемки в отдельных участках мы постоянно находили новые продолжения, раз за разом прибавляя к общей длине пещеры десятки и сотни метров новых ходов. Многие из них в свое время были оставлены взрослыми спелеологами как бесперспективные. А вернее, они оказались не «по зубам» взрослым, так как их габариты не позволяли исследовать ходы до конца, пройти все узости.
Однажды Соня Касимова из группы Рощина (этим ребятам постоянно везло на открытия) раньше срока явилась в лагерь и стала будить нашу смену:
— Нашли новый ход, идет далеко. В конце пошли колодцы... Сами не рискнули, пришли за вами. Собирайтесь быстрее, ребята ждут.— На лице Сони гамма чувств и плохо скрываемое нетерпение.
После таких слов пулей выскакиваем из теплых и пригретых спальных мешков. Быстро натягиваем мокрые и холодные комбинезоны, запасаемся светом и вслед за Касимовой спешно уходим в темноту лабиринтов дальней части. Соня ящерицей преодолевает гигантский глыбовый завал, именуемый всеми Хаосом. Мы стараемся не отстать от нее. По ту сторону завала грот Пустой. Бледным пятном светится свечка, она указывает нам путь вперед. А вот и виновники ночного переполоха, хотя понятие «ночного» справедливо только для нашей смены. У них же сейчас, наоборот, в разгаре рабочий день. Они, поджидая нас, не теряли зря времени и уже сумели значительно расширить лаз, очистили его от мелких камней и глины.
Володя Илюшкин и Слава Мусатов разматывают веревку, готовятся к страховке. Исследовать новую часть отправляется Сергей Лавров — он первый обнаружил этот лаз. Пристегнувшись к веревке, он ужом проскальзывает в отверстие. Все наше внимание обращается в слух. Из лаза доносится вначале пыхтение, стук скатывающихся в глубину камней и затем глухой голос Сергея:
— Слева и справа от меня ходы. Они заканчиваются то ли колодцами, то ли уступами. Камни долго стучат вниз,— рассказывает нам Сергей,— но эти колодцы уж больно узкие. Пожалуй, и я не смогу их пройти. А так, в общей сложности, для топосъемки метров тридцать ходов здесь наберется.
Ну что же, с такими поворотами судьбы нам часто приходится сталкиваться. Они — непременное условие в исследовательской работе спелеологов под землей. Работа эта — непрерывная цепь открытий и разочарований, тем и интересна нам. Вот и сейчас мы настраивались на что-то большое и серьезное, а здесь оказалось всего-то три десятка метров узких ходов. Сегодня этот лаз закончился узкими, не проходимыми для человека трещинами, а завтра может открыться глубоким колодцем или гигантскими гротами. И, как я считаю, в этих непредсказуемых поворотах судьбы заключается главная прелесть спелеологии — возможность неожиданного открытия. Вот поэтому наша группа без особого сожаления возвращается в лагерь досматривать свои сны.
Второго января у нас под землей произошло знаменательное событие. У Любы Гладких был день рождения. Не многие даже из спелеологов могут похвастаться тем, что отметили свой день рождения в такой необычной обстановке. Во время пересмены групп, когда в лагере за обычным совмещенным завтраком и ужином собрались все участники, мы поздравили Любу. Настроение у всех было приподнятое, праздничное. В честь именинницы были зажжены свечи по всему периметру Банкетного зала. Зрелище было впечатляющим.
Ребята упросили меня разрешить им включить радиоприемник. Какой радиоприемник под землей? Ведь условиями проведения наших медицинских экспериментов это было строжайше запрещено. Оказалось, что вместе с личными вещами приемник принесли в пещеру. Ну и хитрецы! Прохождение радиоволн под землей было затруднено мощной толщей скальных пород, слышимость неважная. Но когда в качестве антенны использовали телефонный кабель, протянутый с поверхности, проблема сразу разрешилась.
По случаю такого торжества наши завхозы не поскупились на продукты. На столе появились сгущенка и шоколад, а также тщательно скрываемый от любопытных глаз и привезенный из самого Челябинска торт. Точно так же, два дня назад, мы с ребятами встретили под землей и Новый год. Представляете себе ситуацию? Мы зашли в пещеру в 1972 году, а выйдем уже в 1973!
Под сводами Банкетного зала звучит мелодия сиртаки. Все ребята танцуют. Даже Игорь Харитонов, который, по его утверждениям, еще ни разу в жизни не танцевал. По окончании этого импровизированного торжества мне с трудом удалось уговорить возбужденных ребят выключить транзистор и приступить к делу.
Сегодня я должен работать вместе с группой Рощина. Но самочувствие не совсем хорошее — у меня болит горло, появился насморк. Рая Шакирова — наш медик — категорически против моего выхода с группой и оставляет в лагере. Спать мне не хочется, и я использую этот вынужденный отдых по-своему, сажусь за дневник. В суматохе последних дней на него не оставалось ни одной свободной минуты. А здесь сразу целая смена — девять часов свободного времени. Можно доверить дневнику события и впечатления последних дней, подвести некоторые итоги.
«...Ровно год назад, в январе 1972 года родилась первая в Челябинске секция юных спелеологов. История ее рождения не совсем обычна. Идея создания такой секции исходила не от взрослых (как это происходит обычно), а от самих ребят. Случилось это следующим образом.
Перед зимними каникулами 1971/72 учебного года к нам, в клуб спелеологов «Плутон», обратилась Анна Захаровна Трушникова — руководитель секции юных геологов Челябинского Дворца пионеров и школьников имени Н. К- Крупской с просьбой организовать для ребят учебно-познавательную экскурсию в пещеры Урала. Знакомство с карстовыми явлениями в осадочных породах, образование и рост натечных форм в пещерах входило в программу их занятий.
Бюро секции спелеотуризма поручило мне и Сергею Ярцеву, работнику завода электромашин, свозить юных геологов в пещеры Катав-Ивановского района. Мы показывали ребятам ледяные сталагмиты пещеры Станционной близ города Усть-Катава, спускались вместе с ними в колодцы и лабиринты Минкской пещеры. Сразу же было видно, что пещеры произвели на юных геологов сильное впечатление. Вопросам ребят об увиденном и нашим разъяснениям казалось не будет конца: в самих пещерах, по дороге на вокзал и в поезде по пути домой. Я рассказывал о красотах не только местных, но и южных пещер, о сложностях и опасностях кавказских пропастей. С интересом узнали ребята о том, что в Москве, Киеве и Тернополе уже созданы и работают секции юных спелеологов и что у них есть свои достижения и успехи в открытии новых пещер.
Расставшись с ребятами на вокзале, я никак не мог предположить, что уже через неделю снова встречусь с ними. После возвращения из этой необычной подземной экскурсии ребята буквально «заболели» пещерами, умолили Анну Захаровну организовать секцию спелеологов. В результате Дворец снова обратился к нам в «Плутон». Так я стал руководителем секции юных спелеологов «Данко», а день поездки в Усть-Катавские пещеры назван днем рождения секции.
За первый год работы мы сумели многому научиться, побывать в пещерах Саткинского и Ашинского районов. А в Увельском районе, в долине реки Сухарыш, летом 1972 года юные спелеологи открыли свою первую, не известную ранее пещеру и назвали ее Восьмиглазкой.
Вечерами и в выходные дни мы занимались во дворце с ребятами теорией. Весной и летом все выходные дни проводили на гранитном карьере АМЗ. Здесь мы осваивали технику навески и работы со снаряжением, лазания по скалам, отрабатывали приемы подъема и спуска по тросовым лестницам и капроновым веревкам.
И грезили пещерами. Большими, красивыми, глубокими, длинными и, самое главное, еще никем не открытыми. Теперь ни одни из школьных каникул не проходили впустую. Мы проводили их в путешествиях по пещерам области. Вот как и сейчас, все зимние каникулы мы проведем в пещере Киселевской.
Конечно, при работе с ребятами не все получалось как мне хотелось: отсутствовал педагогический опыт, были трудности при организации экспедиций в пещеры и многое другое. Но все проблемы и сложности как-то преодолевались и решались. Большая заслуга в этом была и Ю. П. Кропотова — директора Дворца пионеров и школьников им. Н. К. Крупской. У него я всегда находил поддержку и ощущал его постоянную помощь...»
...Со стороны глыбового завала, из глубины пещеры послышались голоса и звонкие удары металла о камни. В лагерь возвращалась группа Рощина. Значит, через час нужно будить вторую смену. Откладываю в сторону свой дневник и принимаюсь разжигать примус. Сегодня я сам приготовлю для обеих групп «завтрак-ужин», а первую смену освобожу от кухонных забот. Они наверняка здорово устали и проголодались, я же здесь шесть часов «прохлаждался».
В один из дней приступаем к выполнению задания Челябинского областного совета по туризму и экскурсиям. Начинаем от самого входа в пещеру.
«...В этом месте нужно соорудить лестницу и поручни. Тут обязательно показать экскурсантам кристаллы инея и ледяные сталагмиты. Для увеличения эффекта можно рекомендовать сделать их цветовую подсветку. А в этом гроте следует обратить внимание экскурсантов на многотонный, нависающий над головой камень «Дамоклов меч». Здесь же необходимо произвести расчистку завала для устройства пешеходной дорожки...» — Володя Илюшкин старательно записывает все наши предложения в тетрадь.
На плане пещеры постепенно прорисовывается направление экскурсионного маршрута, места для смотровых площадок. Параллельно с этим делается описание маршрута и фиксация достопримечательностей. Голубой молнией рассекает вечный мрак пещеры лампа-вспышка. Идет подробная фотосъемка интерьеров гротов и залов, наиболее красивых, эффектных кальцитовых образований. Потом на основании собранных нами материалов специалисты сделают свое заключение и, если потребуется, проведут дополнительные, уточняющие исследования. Будет вынесено решение о пригодности пещеры для эксплуатации в качестве экскурсионного объекта. Тогда можно начинать благоустройство пещеры, и лишь только потом с ее красотами и тайнами смогут познакомиться многие тысячи людей. А мы потом вспомним, что в этом деле есть и частичка нашего труда.
В непрерывной череде подземных «дней и ночей» как-то незаметно пролетели шесть земных суток. Они были до отказа заполнены всевозможными работами, экспериментами, открытиями и разочарованиями. Вероятно, поэтому так быстро и кончился наш срок пребывания под землей. Настала пора эвакуации нашего подземного лагеря. Сами мы с выносом лагеря не справимся, на помощь по телефону призываем группу обеспечения с поверхности.
Снята и упакована двухцветная вместительная палатка. Она была для нас все эти дни светлым и теплым убежищем в непроглядном мраке и холодной сырости пещеры. Подготовлены для выноса личные вещи, снаряжение и приборы. Появившийся в процессе работы подземного лагеря бытовой мусор весь тщательно собран и уложен в транспортные мешки — его мы вынесем на поверхность. После нашего ухода пещера должна остаться такой же чистой, какой была до нашего прихода. Этой главной заповеди спелеологов мы строго придерживаемся. В противном случае многие пещеры, которые пользуются у спелеологов и туристов наибольшей популярностью, очень скоро могут превратиться в подземные свалки мусора. А это, в свою очередь, не только лишит будущих посетителей пещеры очарования от встречи с подземной красотой, но и нанесет непоправимый вред подземному дворцу, даст толчок к началу самых непредсказуемых последствий.
У нас все готово к выходу. Садимся на мешки и прощаемся с пещерой. Мы успели полюбить ее за эти дни, изучили ее повадки и тайны. Сейчас она стала для нас как бы живым существом. Даже капель со сводов Банкетного зала значительно усилилась. Что это? Изменился температурный баланс в гроте от нашего длительного пребывания здесь, или же пещера плачет, прощаясь с нами?
Вдалеке, со стороны входа стал доноситься шум приближающейся группы. Замелькали светлячки налобных фонарей, по голосам узнаем и самих ребят. После традиционного «Здрасте!» сразу же останавливаю волну расспросов. Все разговоры будут на земле, сейчас — на поверхность.
В обратном порядке перед нашими глазами проходят гроты: Жемчужный, Органный, Мрачный... Последние метры подъема — и вот, наконец, она, бесконечно дорогая и понятная нам Земля! После космонавтов и подводников, пожалуй, только спелеологи могут понять и оценить в полной мере всю радость возвращения на родную Землю, умиляться буйству земных красок и запахов цветов, шелесту листьев и птичьим трелям, наслаждаться всем, на что в обычной, повседневной жизни даже и не обращали внимания, впитывать всеми клеточками истосковавшейся по Земле души.
Искрящийся снег слепит привыкшие к темноте глаза. В легкие вливаются бодрящие, полные всевозможных запахов струи морозного лесного воздуха. Мириадами огненных блесток сверкает снег, который толстым белым одеялом укутал горы, лес, реку Сим. На елях огромными шапками, чуть тронь и осыплет с головы до ног, лежит мягкий и пушистый снег. Как зачарованные, любуемся красотами зимнего леса. Вот она, настоящая и неповторимая уральская природа!
С шумом и гамом скатываемся вниз по заснеженному склону. Для спуска используются каски, мешки, спины и всякие другие способы. Куда подевалась вся серьезность и сдержанность ребят? Ведь всего-то час назад они были геологами и топографами, метеорологами и медиками, а сейчас снова превратились в обыкновенных мальчишек и девчонок. У подножия склона разбираем мешки и уходим на разъезд. Мы уже знаем, что там нас ждет настоящая земная пища и настоящая деревенская баня. Все это при деятельном участии ребят из группы обеспечения приготовила нам Антонина Ивановна...
Вот так и закончилась для юных спелеологов эта необычная экспедиция в подземный мир одной из южноуральских пещер. И теперь можно попробовать подвести ее итоги.
Во-первых, мы значительно «удлинили» пещеру, добавив к ее ранее известной длине около 250 метров новых ходов и гротов. Во-вторых, провели полную топографическую и геологическую съемку полости, составили ее подробное описание. В-третьих, получены интересные результаты по микроклимату пещеры, а также в процессе наблюдений за состоянием человеческого организма. В-четвертых, приобретен опыт организации и устройства подземного базового лагеря. Оформленный в виде рекомендаций, этот опыт будет потом использован на практике во взрослых спелеосекциях области. В-пятых, и, как мне кажется, самое главное в том, что мы смогли еще ближе и лучше узнать и понять друг друга:
В этой экспедиции у нас были большие и важные общие цели, которые помогли нам преодолеть все трудности. В совместной работе, осложненной суровыми условиями жизни под землей, в постоянной взаимовыручке и подчинении своих интересов интересам группы, нам удалось стать еще более спаянным и дружным коллективом.
Были свои успехи и у группы обеспечения на поверхности. Она сделала поверхностную топосъемку Киселевского лога и осуществила высотную нивелировку входа в пещеру относительно Киселевского ручья. В течение шести суток, не пропустив ни одного замера, ребята из этой группы провели полный цикл метеорологических наблюдений, что позволило нам затем совместить результаты метеонаблюдений на земле и под землей и сделать попытку определения зоны и степени влияния поверхностных метеоусловий на подземные.
Одним словом, был получен богатый фактический материал, который еще предстояло осмыслить, систематизировать и сделать выводы. Закончилась спелеоэкспедиция, но для ребят начался в городе ее новый этап, новая работа. Кропотливая научная деятельность по обработке полученных данных со своими открытиями и разочарованиями. И, возможно, именно в эти дни и часы кто-то из наших ребят серьезно и по-настоящему увлекся наукой, решив посвятить ей всю свою жизнь.
Подземный лагерь в пещере Киселевской стал всего лишь одним из эпизодов в интересной и многогранной жизни секции юных спелеологов «Данко». За семь лет работы членами секции было совершено 26 экспедиций в пещеры Челябинской области. Юные спелеологи исследовали более 40 уже известных и открыли 12 новых пещер. На пяти научно-практических конференциях научного общества учащихся члены секции подготовили и выступили с 17 сообщениями и докладами.
Спелеология — одновременно и наука, и спорт. Поэтому помимо знаний спелеолог должен быть еще и хорошим спортсменом. Члены спелеосекции «Данко» активно принимали участие в соревнованиях взрослых коллективов и, надо заметить, успешно выступали. Апрель 1973 года— первое место в городских соревнованиях на приз Челябинского клуба спелеологов «Плутон». Сентябрь 1973 года — третье место на областном слете туристов на Ильменской турбазе. Досадная ошибка в ориентировании не позволила юным спелеологам стать первыми среди 30 крупных туристских коллективов Челябинской области. Но на следующий год, в мае 1974-го, они реабилитировали себя и заняли первое место на областном слете спелеотуристов.
К сожалению, в 1978 году из-за дефицита свободного времени мне пришлось прекратить занятия с юными спелеологами. А с ребятами из «первого призыва» я продолжаю работать и сейчас, но уже во взрослой спелеокомиссии. Как и следовало ожидать, многие из них связали свою судьбу с наукой. Слава Мусатов, например, стал преподавателем в ЧГПИ и занимается теперь озерами области. Люба Гладких окончила Пермский университет и стала гидрогеологом, а это уже совсем близко к спелеологии и карстоведению. К тому же она серебряный призер 1-го Всесоюзного слета туристов, проведенного в 1981 году в Северной Осетии, и золотой призер 2-го Всесоюзного слета спелеотуристов 1984 года в Абхазии. Витя Рощин тоже добился больших успехов в спелеотуризме. Вместе с Любой Гладких он занял первое место на слете в Абхазии и вновь стал призером во 2-м Всероссийском слете спелеотуристов, прошедшем в 1985 году в Башкирии. Вот уже несколько лет Рощин возглавляет одну из сильных спелеосекций области — Саткинскую.
Глядя на этих ребят и разделяя с ними радость их побед и достижений, я всегда вспоминаю наш первый с ними поход в пещеру Станционную, подземный лагерь в Киселевской.

 

---

Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 181; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!