Глава 2. Когда нормальное становится обычным
Название: ОКЕАН ЕГО НЕНАВИСТИ
Автор: ИлеРен@
Персонажи: Дин, Сэм
Жанр: AU, hurt/comfort, angst
Рейтинг: PG-13
Тип: джен
Размер: макси (~65 000 слов)
Аннотация: Оказалось, не только у Сэма в Калифорнии остались призраки прошлого. И если Сэм сумел с ними расправиться, так или иначе, то у Дина такой возможности еще не было. И теперь его главной задачей стало то, чтобы призраки прошлого не расправились с ним.
От автора: Я нарочно впервые не привожу никаких названий объектов и городов, надеюсь, это не помешает восприятию, здесь также наблюдается не несущая большого смысла бытовуха, иногда растянутая на страницы. Надо сказать, это и есть фик о том, как Винчестеры пытаются быть «нормальными». AU 11 сезона.
Сиквел к фанфику «Соль и немного тепла».
Знаешь, что мексиканцы говорят про Тихий океан?
Говорят, что у него нет памяти.
(с) Побег из Шоушенка
Глава 1. В Тихом океане черти водятся
Апрель, 1992 год
Позже Дин так и не смог сказать, с чего завязалась их дружба. Может быть, с того, что, зайдя в класс – его очередной новый класс – и дождавшись, пока миссис Спенсер представит его, он прямиком, не анализируя, направился на третью парту среднего ряда, хотя в классе еще оставалась пара свободных мест. С того, что в этот же день, заметив, что у его соседа перестала писать ручка, он молча подкатил ему свою (Сэм, мелкий пакостник, обежал напихивать ему кучу запасных карандашей и ручек в рюкзак) и в таком же молчании вернулся к своей тетради. Или с того, что на перемене он стоял в стороне ото всех, и сосед по парте сам первым подошел к нему и, протянув половинку яблока, беззаботно сказал:
|
|
|
− Я Пол Рудмейн. А как тебя зовут?
− Дин Винчестер.
Вот тогда все это и началось.
***
Сэм проснулся от глухого звука где-то на крыше. Вздрогнув от неожиданности, он резко открыл глаза и уставился в потолок, пытаясь понять, что происходит. Через полминуты звук вновь повторился, и Сэм, глухо застонав, все-таки встал. Скосив взгляд на соседнюю кровать и убедившись, что Дин на ней отсутствует, он натянул шорты и отправился на кухню, где, помимо небольшого шкафчика на стене, плитки, стола и пары стульев, ничего и не было. Стоило ему войти туда, как стук со всей резкостью ударил по ушам. Сэм поморщился.
− И что ты буянишь с утра пораньше? – поинтересовался он, вскинув голову наверх, и тут же зажмурился: через дыру в крыше бил яркий солнечный свет. Через пару секунд там появилось лицо Дина, загородившее солнце, и Сэм открыл глаза.
− Это у тебя с утра пораньше, − слегка невнятно пробормотал Дин, смотря на брата через отверстие в крыше. Он вытащил изо рта несколько гвоздей, которые зажимал зубами, и продолжил уже нормально: − Уже десять утра, сонное королевство. Все давно встали, один ты дрыхнешь.
|
|
|
− И дрых бы еще, если бы не кое-кто, − парировал Сэм. – С чего это тебе взбрело в голову ремонтировать крышу? И чего меня не разбудил?
Дин смерил его скептическим взглядом и, тряхнув головой, снова исчез из поля зрения Сэма.
− Что касается второго вопроса, спасибо, конечно, но кусок рубероида я прибить и сам могу. А что до первого… мне надоело бегать с ведрами, как только начинается дождь, − ответил он сверху. – И прикинь, что будет, если кто-то из нас однажды забудет выключить плитку. Спасибо, мне одного раза хватило. Смертельно.
− Обязательно было напоминать, − буркнул Сэм и, оторвав взгляд от дыры, пошел к плите поставить чайник. Дин наверху снова застучал молотком, что-то насвистывая себе под нос. – Ты есть будешь? – повысив голос, чтобы Дин услышал, спросил он.
Стук прекратился, и Дин снова заглянул в домик с крыши. Он собрался просунуть голову внутрь, чтобы увидеть брата, стоявшего теперь чуть левее от него, но дыра оказалась маловата по сравнению с его головой, так что края слегка сдавили его щеки и не позволили протиснуться дальше. Влезло только его лицо, принявшее сейчас чуть сплющенную форму. Сэм, увидев это, покатился со смеху и пожалел, что не взял с собой телефон, чтобы заснять этот момент.
|
|
|
− Как смефно, − прошепелявил Дин и дернулся назад, освобождаясь. На этот раз он просто прижался лицом к дыре и, не видя Сэма, произнес: − Буду. Только жрать все равно нечего, у нас уже второй день шаром покати. А с чего это такая внезапная забота?
− С каких это пор предложение пожрать у нас является выражением бескрайней заботы? – Сэм хмыкнул и достал из шкафчика две кружки.
Дин вновь исчез где-то наверху, после чего раздался звук какого-то трения.
− С тех пор, как я попытался тебя скосить, − после долгой паузы мрачно донеслось оттуда, спустя секунду – глухой стук и отборные ругательства: по всей видимости, Дин попал себе молотком по пальцу.
Сэм усмехнулся и покачал головой. Поднимать эту тему у него не было ни малейшего желания, и тем более он считал, что это уже давно в прошлом. Для него оно так, в принципе, и было, но Дин, похоже, еще переживал. Но все же Сэм ответил:
− Именно поэтому я и предлагаю тебе дерьмовый кофе с усами и лапками короедов, − он заглянул в банку и поморщился: в содержимом, казалось, было больше мусора, чем кофе. – Нам нужно в магазин! Срочно.
|
|
|
− Съездим сегодня, − Дин последний раз стукнул молотком, намертво прибивая рубероид к прорехе над туалетом, и ловко спустился вниз по приставной лестнице. Он обошел домик снаружи и зашел внутрь, направляясь к раковине в туалете. – А ты не думаешь уже заканчивать наш отпуск? – крикнул он оттуда. − Мы здесь уже две недели.
− Вместо запланированного месяца, − отрезал Сэм. Дин вскинул брови, удивившись непреклонности брата. – Пусть весь мир подождет.
− Мир-то как раз ждать не собирается, − протянул он себе под нос. Закончив с умыванием, он вошел в кухню и прислонился к косяку, сложив руки на груди. Сэм сновал у стола, наполняя их кружки кипятком, и вся его фигура выдавала напряженность. Пожав плечами, Дин вытащил из шкафчика слегка засохшие крендельки и бросил пакетик на стол. Да, определенно, им нужно за провизией.
− Сэм, − Дин дождался, пока брат посмотрит на него, − мне здесь нравится, честно, и я благодарен тебе за эти каникулы, но, может…
− Даже не думай, − сверкнул глазами Сэм и уже более непринужденно продолжил: − Тем более аренду за дом я внес на месяц, деньги мне не вернут, поэтому еще две недели тебе придется потерпеть. В конце концов, сколько раз за всю жизнь мы были в отпуске от спасения мира?
Дин задумался.
− Лично я – четыре раза.
Заметив недоуменный взгляд Сэма, он невесело усмехнулся.
− Пока я был в Аду, в Чистилище, жил у Лизы и гонял демоном, мир я не спасал. Так что, считай, отпуск.
Взглядом Сэма можно было плавить бетон.
− Ты придурок, − констатировал он, хотя на языке вертелись куда более резкие слова. – Это все, − Сэм обвел неопределенным жестом руки окружающее пространство, − ты тоже в этот список приплюсуешь?
Дин посмотрел на Сэма, чье лицо ясно показывало, что шутку он не оценил.
– Что, юмора ты уже не понимаешь?
Сэм шумно отхлебнул из кружки, подавляя в себе гневную тираду, и даже не обратил внимания на дерьмовый вкус.
− Смешно, аж обхохочешься, − сухо ответил он.
Воцарилась тишина, когда каждый из них не знал что сказать, чтобы не усугубить ситуацию, пока Дин не нарушил ее, подавившись кофе.
− Что там? – прохрипел Дин, схватившись за горло. – Мышиный помет? Вчера он таким не был.
Сэм еле удержал в себе желание улыбнуться.
− Именно поэтому мы сегодня едем за нормальным кофе. Это дерьмо из здешних киосков нормально только поначалу. И то потому, что больше ничего нет.
− Поддерживаю, − Дин с отвращением на лице отставил кружку в сторону, и его передернуло.
− Тем более, − продолжал Сэм, − я подумал, что тебе захочется убраться куда подальше от преследующей тебя славы. Да и меня это порядком достало.
− От како… − начал Дин, но, вспомнив вчерашний день, прервался. – Спасибо, что напомнил, − он вздохнул. – Но я надеюсь, что вчерашняя волна уже схлынула, и сегодня про нас все забыли.
Содрогаясь, он вспомнил события вчерашнего дня, когда после спасения ребенка на них с Сэмом накинулись как стая голодных ворон на кусок хлеба. Они стойко перенесли благодарности матери, и Дин, в отличие от Сэма, не удержался от колкого ей замечания, но потом все остальные девушки как с цепи сорвались. Смотрели на них как на идолов, предлагали «выпить с ними коктейльчику» и искупаться, и их мужики хоть и выглядели недовольными, вмешиваться не пытались. Или проявили простое уважение – в отличие от них самих, Дин и Сэм не стояли на берегу, разинув рот, - или же пресловутая легенда продолжала работать, и они просто ни о чем не беспокоились. Братья выяснять не собирались, но к концу дня они спрятались в домике от назойливых фанаток и не высовывали носа.
− Элементарное спасение жизни человеку – ребенку – нынче приравнивается легендарному подвигу, − мрачно сказал Дин. – Это полный бред.
Сэм еле заметно покачал головой: действительно, скоро таких, как Дин, просто перестанут понимать, потому что такие люди будут для остальных кем-то наподобие мамонтов. Таких же мифических и несуществующих.
− Это для тебя спасение жизни другого кажется совершенно естественным, потому что ты делаешь это каждый день, а в обычном мире… иной раз на глазах у всех будут убивать человека, никто и пальцем не пошевелит, чтобы как-то этому помешать.
− Ну, знаешь! − взорвался Дин. – Никто не просил их под автоматную очередь бежать. Ребенок тонул, а они и с места не сдвинулись. Великая нация, черт бы ее побрал.
Сэм хлопнул брата по плечу, пытаясь успокоить.
− Ты не изменишь человечество, Дин. В любом случае все обошлось, и ладно. Не без нас обошлось, кстати, − Сэм ухмыльнулся.
Выражение лица Дина неуловимо изменилось, но Сэм успел разглядеть странный блеск в его глазах. Определив для себя, что сейчас подходящий момент, он все же решил задать мучающий его вопрос, который так и не смог выдавить из себя вчера. Все произошедшее теперь казалось затерянным где-то в тумане, но пережитый за несколько минут стресс так до конца Сэма и не отпустил. Все то время, в которое они не скрывались от назойливых дам, Сэм ходил за братом по пятам, упорно подавляя в себе дрожь, стоило Дину на метров пять приблизиться к кромке океана. Дин, к его счастью, или ничего не заметил, или сделал вид, что не заметил, и в воду больше не лез: по-видимому, и самому хватило. Сэм ясно понимал, что сегодня Дин все равно пойдет купаться, но вчерашний страх уже спал, и хоть Сэм все еще немного побаивался, но не до такой степени. И тем более он пойдет с ним.
Дин все эти секунды наблюдал за стремительно меняющимися эмоциями на лице брата, и ему не составило труда понять, о чем думает брат.
− Даже не думай строить из себя няньку, − он прищурился и показал на Сэма указательным пальцем. – Я уже большой мальчик, умею плавать и тонуть не собираюсь. Со вчерашним даже не сравнивай. Посмотрел бы я на тебя, если бы столько проплыл.
− Я пошел бы под воду раньше тебя, − пробормотал Сэм, а затем тряхнул головой, вспомнив, о чем хотел спросить. Он решил не петлять и прорываться напрямик. – Почему ты вернулся?
− Что? – Дин, не ожидавший резкой смены разговора, сначала не понял, к чему ведет Сэм, но ему хватило секунды, чтобы сориентироваться. – Я думал, там еще один ребенок, потому и вернулся. Как выяснилось, никого там и не было. Показалось.
Сэм пожевал губу, не сводя с Дина пристального взгляда. Лицо того было совершенно непроницаемым, чересчур непроницаемым, и Сэму не требовалось еще больших доказательств того, что здесь что-то не так.
− Когда мы вылезли на берег, ты даже не спросил, поплыл ли кто-то еще за вторым, − осторожно, понимая, что влезает на минное поле, продолжил Сэм. – Ты выглядел спокойным. А я уверен, что, если бы ты знал, что там кто-то остался, ты с ходу понесся бы обратно, не успев отдышаться. То есть уже после того, как ты поплыл по второму разу, ты как-то понял, что тебе показалось и там никого нет. Потому что я тебе этого не говорил, и никто вокруг тоже.
Дин с каменным лицом смотрел на него, не делая попытки возразить или как-то опровергнуть догадки Сэма. Левый краешек его губы слегка подергивался, словно Дин старался удержать улыбку, но Сэм был уверен, что улыбаться Дин точно не собирается, - скорее, это смахивало на попытки не сорваться.
− Но, когда ты это понял, ты по каким-то причинам не поспешил возвращаться на берег, – закончил Сэм, в глубине души понимая, что Дин сейчас проклинает его чертовы методы Холмса, но сдавать дистанцию не собирался. – То есть… там кто-то был? Но не ребенок?
Дин усмехался, но эта усмешка не тронула его глаз, наоборот, они стали холодными и невыразительными.
− И какая же часть из «мне показалось» навела тебя на эти мысли?
Сэм скрестил руки на груди и упрямо вздернул подбородок.
− Можешь сколько угодно ерничать, но меня за идиота держать не получится. Ты видел то, что не видел больше никто, и я не думаю, что у тебя галлюцинации. Ты для них еще не такой старый.
Дин фыркнул и встал, чтобы вылить кофе и сполоснуть кружку. Он прошел мимо брата в смежный с кухней душ-туалет и оттуда ответил:
− Плюс-минус сорок лет, вполне достаточно для того, чтобы стать шизиком. – Сэм в ответ зарычал, стукнув кружкой по столу, выведенный из себя тупыми шуточками брата, тем более когда он точно знал, что прав, это бесило еще сильнее. – Я не знаю, что или кого я видел, Сэм, может, там и действительно кто-то был, но я понятия не имею! Может, это был чертов дельфин, а я принял его за человека, мне откуда это известно. Но одно я тебе скажу точно: там не было… − Дин вернулся в кухню и, поставив кружку обратно, повернулся к Сэму и по слогам четко закончил: − …ни-ко-го.
Сэм вздохнул, поняв, что проиграл эту битву. Дин снова закрылся, как за стеной из алмазов, которую не в силах был пробить никакой из взглядов Сэма, но Сэм успел понять, что, говоря, что в воде никого не было, Дин говорит серьезно. Но это совершенно не значило, что, когда Дин туда добрался, он ожидал именно этого, иначе в противном случае он еще до того повернул бы обратно на берег.
− Ладно, держи свои секреты при себе, − сухо ответил Сэм, решив пока закрыть тему, − но не думай, что я тебе поверил. Потом все равно расскажешь.
− Да нечего мне тебе рассказывать! – вспылил Дин, но Сэм проигнорировал этот выпад.
Дин в шаге от бешенства – а значит, он точно что-то скрывает. И хотя обычно он делал это мастерски, не прикопаешься, - Сэм у него эту способность и перенял, - но сейчас дело крылось в том, в чем Дин до сих пор, похоже, не смирился, и это выбивало его из колеи. Потому что Сэму никогда до этого еще не было так легко понять, что Дин врет. И, как ни странно, это ему до одури не нравилось.
***
Стоянка для автомобилей находилась в четверти мили от их поселения, и братьям приходилось каждый раз тратить около десяти минут, чтобы добраться до Импалы, но там, по крайней мере, она не находилась под палящим солнцем. Дин и так был слишком недоволен условиями для его девочки, но на лучшее рассчитывать не приходилось. До сих пор было удивительно, что ее вообще не угнали, так как никакой охраны или камер слежения на этой стоянке не было и в помине.
− Ты составил список того, что нам надо? – поинтересовался Дин, выезжая на щебнистую дорогу, ведущую к трассе.
Сэм молча кивнул, помахав перед лицом брата клочком бумаги.
− Наличку с моей карточки снимем, не все тебе тратить, − Дин нацепил на нос солнцезащитные очки: козырек совсем не спасал от бьющих в лицо лучей. – А с собой у меня нет.
− Закупаться тогда лучше сразу минимум на неделю, чтобы не ехать снова в такую жару, − Сэм отбросил назад слегка влажные от пота волосы. В полностью открытое окно бил сухой горячий ветер и никакого облегчения не приносил. – Как в пустыне, черт подери.
Дин усмехнулся.
− И как ты жил в этом климате четыре года?
− Как-то, − Сэм неопределенно дернул плечами. – Не так уж и много времени было на то, чтобы проверять, какая погода на улице.
Дин хмыкнул себе под нос и потянулся вперед, чтобы включить местное радио. После короткого шипения радиопомех раздался голос диктора, проводившего какую-то глупую викторину для слушателей. Сэм удивленно вскинул брови.
− Радио? Ты сто лет не включал радио.
− Надо же узнать, что творится в мире, − не отрывая взгляда от дороги, ответил Дин. – А то знаешь, у меня такое ощущение с непривычки, что я услышу оттуда что-то вроде: «Меня зовут Роберт Невилл. Я единственный выживший оставшийся в Нью-Йорке», − Дина невольно передернуло. – Пока мы с тобой отдыхаем, где-то становится больше на одного злого зомби.
Сэм сжал губы в тонкую линию: последние три дня Дина переклинивало на том, что им срочно пора вернуться по делам.
− Вот только не начинай, а. В конце концов, мы не единственные охотники, нам за выслугу лет полагается отпуск минимум в год. Поэтому от месяца нашего отсутствия никто не… − Сэм запнулся.
Дин бросил на брата мрачный взгляд.
− Ага, договори, что никто «не», и тебе до конца жизни будут являться мстительные призраки.
Сэм хотел ответить что-то язвительное, но из динамиков раздался звук, оповещающий о начале новостной сводки, и Дин поднял руку, призывая брата к тишине.
− Вот сейчас и узнаем, что творится в большом мире.
Сэм закатил глаза, не понимая, что желает Дин услышать. То, что дикторша начнет приводить статистику погибших от когтей ругару или памятку о том, что делать, если в дом ломятся зомби? Дин же, не обращая внимания на скептицизм брата, весь обратился в слух, и Сэм окончательно понял, что намертво вбитые в Дина инстинкты и привычки он не сможет одолеть никаким образом. Дин покоя себе не найдет, если не будет держать ситуацию под контролем.
Первые пять пунктов как по заевшей пластинке касались политики, и Сэм даже не стал вслушиваться: введенные кем-то против кого-то санкции и приевшиеся распри между странами его мало волновали. Сэм вообще думал, что, скорее всего, если в стране поменяется Президент или начнется Третья Мировая, они с Дином об этом не узнают. О последнем, вернее, узнают, когда их сметет с лица планеты ядерной бомбой, но об этом уже не нужно будет волноваться.
Следующая новость касалась каких-то очередных развлекух астрономов, которые соревновались в тупости по называниям космических объектов. Именно потому они и не слушали радио – не знать о мирских проблемах было безопаснее и спокойнее, и Сэм сам не заметил, как стал думать о том, что жить в своем, отдельном от всего остального, мире ему нравится куда больше, чем тонуть в серой, скучной людской массе и ходить на выборы. Если бы Дин узнал об этом, он наверняка с неделю проверял бы его святой водой.
− Ну и что ты… − бесполезно стараясь подавить в себе сарказм, начала Сэм, но был снова прерван Дином, так что ему пришлось замолчать.
− …никого рядом не оказалось. Родители в тот день отсутствовали. По их словам, двенадцатилетняя Мелинда с семи лет отлично плавала, и они не боялись оставить ее одну. На данный момент пока не обнаружено никаких следов насильственной смерти, полиция осматривает домашний бассейн семьи, где это произошло, и остается только предположить, что по непонятным причинам девочка утонула. По заявлениям судмедэксперта, тело девочки было найдено примерно через два часа после момента смерти.
Новостная сводка заявила о своем окончании характерной музыкальной темой, и сразу после этого из динамиков полилась какая-то попса. Раздраженно дернув головой, Дин резко, с силой нажал на кнопку выключения, от чего та жалобно щелкнула.
− И что, доволен тем, что узнал? – ровным голосом поинтересовался Сэм, спустя длинную паузу. – Нам куда лучше жилось без знания… вот этого.
Дин даже не посмотрел на него, Сэм не видел выражения его глаз, спрятанных за черными стеклами, но ему хватило только взглянуть на напряженную позу брата, чтобы оценить его настроение.
− То, что мы об этом не знаем, не означает, что этого не происходит, − сухо ответил Дин.
− Так устроен наш чертов мир, Дин, − как маленькому ребенку попытался объяснить Сэм. – Каждый день погибают сотни людей, дети, взрослые и старики, и никто не в силах этому помешать или как-то остановить. Мы не можем контролировать это все: кирпичи, падающие на головы, пожары, бьющие молнии, ураганы… или даже всех убийц мира. Но мы можем контролировать хоть что-то, и это что-то… на самом деле оно огромно. Сегодня у себя дома утонула маленькая девочка, но вчера ты спас от того же другого ребенка, потому что ты там был. Ты не можешь оказаться везде, Дин, и спасти всех, но там, где ты оказываешься… ты это делаешь, не раздумывая. И пусть в масштабе всего мира это кажется ничтожным, но в масштабе человечества… это значит очень много.
Сэму казалось, что он смотрит старое кино и уже знает оттуда все фразы, повторяет давно заученное, и он не был уверен, он ли когда-то убеждал Дина в этом или же наоборот. Он сам долгое время не мог с этим смириться, и гораздо позже он понял, что, для того чтобы не сойти с ума, он просто должен спрятаться от всего этого, потому что сверхъестественное бесчеловечие вместе с человеческой чудовищностью он просто не выдержит. Слишком много крови и жертв на один фут, и слишком тогда незначительным видится то, что они с Дином делают. Одна отрезанная голова вампира на десяток убийц и насильников, разгуливающих на свободе и отбирающих жизни, – кажется слишком малым.
Гораздо позже он осознал, что то, что они делают, - свято, хотя, как бы парадоксально это ни звучало, не без греха, но один спасенный человек все же лучше, чем ноль. Он заставил себя в это поверить и смог жить с этим, как и Дин, и поэтому они отгородились от всего, потому что одна такая новость о случайной гибели в один миг превращала в ничто их возведенные мосты.
Дин молчал, крепко сжимая руль, вероятно, думая о том же, что и Сэм. Ни один мускул на его лице не дрогнул, пока он боролся сам с собой за утерянное на миг видимое спокойствие.
− А что должен означать один убитый мной человек на сотню не убитых? – тихие слова все же сорвались с его языка, Дин не сумел их удержать. Он скосил взгляд на Сэма, пользуясь тем, что солнцезащитные очки скрывают его глаза. Выражение лица Сэма стало потерянным, Дин видел, как он судорожно пытается подобрать слова. – Это тоже ничтожно в рамках целого мира, какая ведь разница, человеком больше, человеком меньше, у нас их еще семь миллиардов. Но для меня… это значит много. Слишком много.
Сэм открыл и закрыл рот, но нужные слова так и не смогли сформироваться во фразы. Он прекрасно знал, что Дин его доводы «это был не ты, а Метка» даже слушать не станет, вернув ему в ответ что-то вроде: «А уродов, убивающих людей по пьяни, ты тоже будешь оправдывать их невменяемостью?»
− Я… − Сэм замялся, не зная, как облечь слова в нужные фразы, и Дин, заметив это, горько усмехнулся. – Я не стану говорить тебе, что сотня спасенных людей с махом покрывает одного убитого, потому что… − он вздохнул, ощущая, как закололо в груди, − потому что хоть и один убитый человек – ничто для всего человечества, но это же одновременно и ад на земле для его родных, но… Дин, как ты думаешь об этом у себя там в голове, это точно не так.
− Как это может быть не так, Сэм? – Дину нестерпимо хотелось заткнуться, закончить этот разговор, ворочающий камни у него под ногами, но то, что он держал в себе два месяца, неумолимо рвалось наружу, и он не мог, а может быть, и не хотел это остановить. – Я убивал, и как-то «не так» это быть не может, тут или убил, или нет.
Сэм сделал глубокий вдох, заставляя себя набраться терпения. Вот чего-чего, а чувство вины у них в семье практиковалось просто отлично, и требовалось куда больше одного разговора по душам, чтобы суметь хоть частично переубедить другого.
− Ты так говоришь, словно ты четверть планеты поубивал, − резко сказал Сэм. – Хватит уже терзать себя тем, что ты не сможешь изменить. Ты сделал куда больше хорошего, чем плохого, − Дин еле слышно хмыкнул, видимо, вспомнив, что еще недавно Сэм говорил до точности наоборот, и Сэм еле сдержался, чтобы не треснуть его кулаком по башке, а потом и себя заодно, − так что думай лучше о тех, кто делает это просто так и полностью осознавая свои действия, и трать все эти твои эмоции на них, а не на себя.
− Я убил Смерть, куда уж больше, − пробормотал Дин и, заметив, что Сэм снова собирается спорить, быстро закрыл тему: − Ладно, ковбой, я понял, что радио включать больше не стоит, впредь буду слушать тебя.
Сэм еще мгновение сверлил его подозрительным взглядом, но все же сдался. Они могли с Дином вечность топтаться на одном месте и не прийти ни к какому выводу, а нервы обоим пока нужны были в целости и сохранности.
− То-то же, − с легким самодовольством в голосе ввернул Сэм, зная, что под очками Дин сейчас закатывает глаза.
По приезду в город они разделились: Дин направился снимать деньги с карточки, а Сэм в прачечную постирать вещи, где Дин позже к нему присоединился. Дождавшись окончания стирки и засунув вещи в пакеты, братья закинули их в багажник и отправились в ближайший супермаркет закупаться на неделю едой и туалетной бумагой.
Они долго, как в давние времена, спорили насчет того, какой кетчуп брать: с чесноком или острым перчиком и, в конце концов, взяли оба. Набрав достаточно продуктов, они уже собрались на выход, когда Сэм подумал о том, что неплохо бы взять и несколько пицц, потому что за две недели готовки, которые он хоть и разделял с Дином, ему надоело есть вареных крабов через раз, а что-то другое попробовать приготовить Сэм не решался. Дин пытался в свою смену придумать что-то оригинальное, но дальше лазаньи и жареной под острым соусом камбалы, купленной в киосках, тоже не продвигался. Но Сэм отдавал ему должное, что тот хоть как-то пытается разбавить их однообразие. Готовка осталась для Сэма далеко в прошлом, когда ему приходилось спасать себя от голодной смерти во время учебы, но и это длилось недолго: после появления в его жизни Джесс довольно быстро переселилась к нему и хозяйственные заботы взяла на себя. А до этого, пока отец охотился и они с Дином оставались одни, в основном, кулинарную работу на себя по привычке брал Дин. Сэм не сказал бы, что Дин достиг в этой области прямо-таки небывалых высот, но готовил он куда лучше Сэма и Джона вместе взятых.
Не сказав ни слова, Сэм потащил их тележку к отделу с полуфабрикатами.
− Не знаю как ты, а я не отказался бы от пиццы с сыром и грибами и…
− Нет! – категорический возглас Дина заставил Сэма резко остановиться. Заметив, что люди странно на него посмотрели, Дин отвернулся и сказал уже тише: − Я против. Никаких пицц, − немного помолчав, он добавил: − Пожалуйста.
− Но почему? – искренне удивился Сэм. – Это и недорого, и быстро, ничего готовить не надо. Мы же часто брали на перекусить.
Дин молча перехватил тележку у Сэма и повез ее в обратном направлении.
− Пожалуйста, давай без пицц, − сквозь стиснутые зубы проговорил он. – Лучше возьмем твой любимый салат.
Сэм стоял посреди прохода, недоуменно уставившись на спину Дина. Отмерев, он в два шага догнал брата и поравнялся с ним, пытаясь заглянуть Дину в лицо.
− Ты что так испугался обычной пи… − озарение настигло его неожиданно, ударив обухом по голове. Дин не рассказывал ему, но Сэм и сам смог догадаться, хотя бы приблизительно. Теперь он не знал, что ему сделать: заплакать или рассмеяться. Интуиция подсказывала ему тотчас же замолчать, но он не смог удержаться. – Да ладно? Серьезно, что ли?
− Не смешно, − огрызнулся Дин, с каким-то остервенением катя тележку по полу. – Посмотрел бы я на тебя, когда тебе пришлось бы готовить чертову пиццу для самого Всадника, трястись над каждой лишней крупицей соли и гадать, как лучше резать помидоры – кубиками или ломтиками, и какая из этих форм не обречет тебя на смерть.
Сэм не удержался от веселого смешка, за что был вознагражден яростным взглядом.
− Ты преувеличиваешь, старик. Мне кажется, Смерть очень спокойный и адекватный… ммм… человек. Был, − добавил он и почти сразу об этом пожалел: лицо Дина исказилось в довольно страшном и опасном выражении.
− Странно ты выражаешься о том, кто предложил мне тебя угрохать, − рыкнул он, сверкнув глазами, − так что будь добр, заткнись и не упоминай при мне Смерть и пиццу ближайшие месяца четыре.
Сэм промолчал, в мыслях обозвав себя последними словами.
Дин очень остро реагировал на малейшее упоминание о том моменте, а Сэм уже несколько раз за эти дни залез в эту тему. Сэм ясно понимал, что убивать Смерть не входило в планы Дина, и также пытался не думать о том, что убить его, Сэма, какое-то время значилось в его распорядке дня, и хотя Дин этого не сделал, от факта никуда не было деться. И хотя Сэм честно не винил Дина ни в чем и ему, в принципе, даже прощать его было не за что, но те свои мысли в тот момент он забыть все еще не мог. Он хоть и пытался не возвращаться к этому, но все равно иногда думал о том, о чем Дин переживает больше: о том, что он убил Смерть, или о том, что пытался убить брата. Похоже, оба пункта не давали ему никакого покоя. Но Сэм решил не играть с огнем и не спрашивал Дина об этом.
Сэм окинул беглым взглядом мрачного, как грозовые тучи, Дина и, слегка улыбнувшись, спросил:
− А как ты смотришь на то, чтобы купить черничного пирога?
Дин посмотрел на него с гремучей смесью большого раздражения и неудержимого веселья, но, видимо, попытку разрядить обстановку и сменить тему он засчитал.
− Положительно, − позволив себе короткую улыбку, Дин отвернулся от Сэма и немного расслабился. – А лучше два.
Сэм рассмеялся, и возникшая между ними напряженность растаяла.
Глава 2. Когда нормальное становится обычным
После того, как они вернулись из города, Сэм сразу переоделся из джинсов в шорты и собрался рвануть в океан, потому что выносить нестерпимую жару ему было все тяжелее, но Дин быстро его осадил. Дав Сэму задание развешать белье из прачечной и подмести в домике, сам он пошел на кухню готовить еду. Хоть они и перекусили фастфудом перед тем как вернуться, еда, как справедливо заметил Дин на недовольное лицо Сэма, сама себя не приготовит, и если они не собираются питаться дальше «энергией Вселенной и росой с одного-единственного листа дерева Гинкго», придется заняться делом.
− С каких это пор ты стал цитировать мультфильмы ДримВоркса, а не Металлику? – для проформы пробурчал Сэм, хватая веник, стоящий в углу.
− Пока я был демоном, успел правильно расставить приоритеты, − почти не вникая в смысл разговора, рассеянно ответил Дин, высыпая вермишель в кастрюлю. – Я и диснеевские могу.
Сэм резко остановился посреди кухни и, запрокинув голову, расхохотался. Дин уставился на него, вскинув брови.
− То есть когда я застану тебя за просмотром «Приключений Тигрули», мне можно не пугаться? – сквозь смех выдавил Сэм.
Дин пожал плечами, не собираясь поддаваться на провокации, и вернулся к своей кастрюльке.
− Можешь не пугаться.
− А если ты начнешь плакать за просмотром «Бэмби» и «Короля Льва», я не…
− Не будешь солить меня и сжигать, − равнодушно закончил Дин, удерживая усмешку и желание врезать Сэму поварешкой по затылку.
Сэм поднял вверх обе руки, сдаваясь, - одну с зажатым в ней веником, вторую – с совком.
− Ладно-ладно, я понял, вари свою лапшу с секретным ингредиентом, − улыбнулся он, уворачиваясь от удара поварешкой, которой Дин все же попытался его огреть. – Глядишь, и мы будем пальцевыми захватами Уси раскидывать всех направо и налево.
Дин фыркнул, закатив глаза, и покачал головой, глядя на то, как Сэм, пританцовывая, выметает пыль в коридоре, и в который раз подумал, что, несмотря ни на что, идея с отпуском все же была замечательной. Хотя и диковатой, по его меркам.
После того как все дела были закончены, они, уже на закате, все-таки добрались до океана. Их опасения, к счастью, не подтвердились: фанатки больше не неслись на них как сороки на блестящие побрякушки, только изредка некоторые строили им глазки, но ни Дин, ни Сэм на это внимания не обращали. Океан был изумительно теплым, и закатное солнце окрашивало его в рыжевато-золотистый цвет; они около часа купались в этом золоте, как маленькие дети, плескаясь брызгами во все стороны и утаскивая друг друга за ноги под воду.
После «подвижных игр», как их назвал Сэм, Дин решил, что пришло время для розыгрышей и, поймав ладонями плавающую рядом небольшую медузу ушастую аурелию, он положил ее прямо Сэму на макушку. Сэм от неожиданности заорал благим матом, мигом ныряя с головой, чтобы избавиться от нежелательного гостя в своих волосах, сразу вынырнул и с большой скоростью понесся подальше от того места. Покатываясь от хохота, Дин смотрел, как брат, встав на дно подальше от него, ощупывает голову; заодно он выяснил, что Сэм, оказывается, боится медуз или, в принципе, любого, кто покушается на его шевелюру.
− Ну, сволочь! – Сэм издалека сверкнул глазами на хохочущего брата. – Не ори на меня, когда у тебя в кровати или в трусах окажется краб.
Дин, лежа спиной на воде, махнул рукой в его сторону и продолжил смеяться.
– Не смог удержаться, − он шумно выдохнул, успокаиваясь.
Сэм осклабился и шагом по дну направился к брату.
− Хороши шуточки, я… − он не договорил, почувствовав, как наступил на что-то очень колючее, и снова заорал, на сей раз от боли.
Веселье мигом слетело с лица Дина, сменившись тревогой, и он, быстро перевернувшись на воде, поплыл в сторону Сэма.
− Что случилось?!
− Чертов ёж! – проорал Сэм в ответ, скривившись от боли. Пытаясь не наступать на раненую ногу, он побрел к берегу, проклиная обитателей океана. Дин догнал его и подставил плечо, чтобы Сэм смог без проблем дойти до домика.
− И как ты умудрился найти в океане ежа? Ты прям как тот чувак, которого играл Том Хэнкс, из «Изгоя». Только тебе повезло: у тебя, в отличие от него, собеседник в виде меня, а не окровавленного волейбольного мяча, – Дин с сочувствием посмотрел на левую ногу Сэма, из которой на песок каплями падала кровь. – Сейчас я тебе замотаю, и с купанием на пару дней точно придется повременить.
− Очень смешно, − беззлобно огрызнулся Сэм, стараясь сильно не прихрамывать. – Это чертов ёж нашел меня. И не думаю, что я сильно расстроюсь, если не смогу купаться пару дней.
− Это сейчас ты так думаешь, а потом тебе станет жарко, и ты будешь страдать.
Сэм с коротким рыком стукнул Дина по плечу, но тот ничего не ответил и ухмыльнулся.
В домике Дин достал из-под кровати аптечку, которую притащил из Импалы, и, на всякий случай обработав Сэму пятку антисептиком, замотал ногу бинтом до лодыжки.
− Ну вот и все, − Дин заботливо похлопал ладонью ногу Сэма там, где теперь был бинт, − теперь ты не сможешь обуть свои вьетнамки. Может, тебе тогда прорезать дырку между средним и указательным пальцами? – Дин откровенно прикалывался, и Сэм мстительно швырнул в него бинт.
− Я придумал, я засуну тебе ежа в трусы, а не краба, − мстительно сообщил он. – Брат раненый валяется, а он угарает.
− При смерти уже, − поддакнул Дин, вставая и собирая с кровати бинт и бутылочку с антисептиком. – Я серьезно, тебе придется сидеть тут, пока не сможешь ходить без хромоты. А это минимум день. Тебе еще повезло, что ты не приземлился на него со всего маху.
Сэм вздохнул, с грустью осматривая свою ногу.
− Я надеюсь, дело ограничится ежом, потому что, если это будет акула, вьетнамки моим ногам больше не понадобятся.
Дин весело блеснул глазами и решил поделиться с Сэмом своими познаниями.
− А я слышал, что акулы часто приплывают к берегу и…
− Заткнись, а. И дай раненому брату его ноутбук.
Дин цокнул языком, прищурив глаза, но ноутбук все же подал.
− А молочного коктейля Его Величество не желает?
− Еще как желает, − охотно откликнулся Сэм, открывая крышку ноутбука и нажимая на кнопку включения. Он поднял взгляд на Дина, который смотрел на него с крайним возмущением. – Банановый. А лучше два.
− Еще как обойдется, − Дин проигнорировал жалобные глаза брата и, убрав аптечку, направился к своей кровати, где лежал его собственный ноутбук. – Я буду смотреть фильмы. А завтра, так уж и быть, схожу умирающему лебедю за коктейлем.
Сэм показал Дину язык, но Дин даже не посмотрел в его сторону, и они уткнулись каждый в свои ноутбуки.
Примерно через час безмолвия, пока Дин в наушниках смотрел фильм, а Сэм стучал по клавишам, шарясь в Интернете, у первого проснулась потребность прокомментировать увиденное.
− И почему я не додумался называть тебя Гигантором? – хмыкнул Дин, встречая недовольный взгляд Сэма.
− Тогда я бы называл тебя крохой, − парировал Сэм, вновь утыкаясь в экран. – И с каких это пор тебя потянуло на комедии об искусстве? Насколько я знаю, ты никогда «Ночь в музее» не смотрел.
− Все-то ты знаешь, − неохотно отметил Дин. – Последняя часть зимой вышла, видел рекламу, вот и решил глянуть всем скопом. И, эй, вообще-то Джедедайя называл чувака Гигантором из уважения.
− Сначала того это бесило, − протянул Сэм и поднял голову, его лицо слегка уязвленное выражение. – И вообще, какого черта я спорю с тобой об этом?
Дин довольно усмехнулся и снова надел наушники.
− Потому что фильм классный. Ну и я классный.
Спорить о персонажах фильма было, определенно, куда лучше, чем о том, кто в следующий раз будет жертвовать собой ради спасения мира, поэтому Сэм промолчал. Это казалось слишком диким – те обычные вещи, которые у всех людей составляют всю их жизнь, а для них с братом это приравнивается к чему-то… экзотическому. Если бы их разбудили ночью и спросили, с какой отдачей стреляет какое оружие, они бы запросто ответили, но стоило бы кому-то поинтересоваться, где проходили прошлогодние Олимпийские Игры и кто в них победил и считают ли они Джейн Псаки дурой, братья, вероятнее всего, запоролись бы. У Винчестеров были совершенно другие праздники, другие дни скорби, другие проблемы и желания, они жили на своей собственной планете и зависели мало от кого, и всего два года назад Сэма это осознание невероятно бесило. Дин, похоже, смирился еще в самом начале. Сэм тряхнул головой, отгоняя порядком надоевшие мысли об «уникальности», и вновь уставился на экран.
Еще через полчаса Дин оторвался от просмотра, увидев, как Сэм с серьезным выражением лица жестами просит его снять наушники. Дин поставил фильм на паузу и вопросительно посмотрел на брата.
− Что?
Вид Сэма стал немного неуверенным, похоже, он моментально пожалел, что оторвал брата от его занятия.
− В общем, ммм…
− Хватит мычать, говори уже, раз начал.
Дин раздраженно выдохнул и, сняв наушники с шеи, встал с кровати, чтобы подойти к брату. Он присел одним коленом на кровать и, опершись на руку, заглянул к экран.
− Я нашел в полицейском архиве материал про ту девочку, что утонула сегодня, − скороговоркой выпалил Сэм. – Нечаянно наткнулся.
− Это ты втихушку шаришься в базах стражей порядка и говоришь мне, что мы в отпуске? – Дин приподнял одну бровь, и Сэм выругался про себя.
− По привычке. И я вообще-то сюда тебя не звал, я просто хотел сказать.
Дин молча пихнул его в плечо свободной рукой, и Сэм прикусил язык.
− В общем, ничего криминального, как я понял, они не обнаружили, − щелкая по ссылкам, продолжил он.
− Ну и зачем ты мне тогда об этом сказал? – без интереса спросил Дин. – Мне от этого легче не стало.
− Просто подумал, что тебе захочется узнать, − с легким раздражением отозвался Сэм, переключая ссылку и выводя на экран фотографию погибшей Мелинды. Он рассматривал ее несколько секунд, ощущая неприятное сосущее ощущение где-то в груди: девчонка была еще совсем малышкой и выглядела счастливой.
Дин рядом с его плечом выдохнул с еле слышным чуть прерывающимся свистом, и Сэм резко повернул голову, чтобы посмотреть на него. Лицо Дина уже ничего не выражало, а глаз Сэм не видел; тот внимательно разглядывал лицо девочки, словно пытаясь что-то запомнить.
− Все в порядке? – наконец, решился спросить Сэм, и Дин вздрогнул, словно от неожиданности.
− Смотря что ты под этим подразумеваешь, − отозвался он совершенно спокойно и откинулся назад, вставая на обе ноги. – Бедный ребенок, − помедлив, добавил он, и голос его чуть дрогнул.
− Да, − Сэм не сводил с брата подозрительного взгляда, но тот вел себя как ни в чем не бывало, и ничего странного Сэм уловить не мог. Отметив про себя, что ему нужно меньше параноить, а Дин наверняка просто расстроен смертью ребенка, хоть и старается это скрыть под маской крутого мужика, которому стыдно в этом признаться, Сэм закрыл вкладки и выключил ноутбук. В глубине души он осознавал, что интуиция его редко подводила, но решил на этом не зацикливаться, поэтому он не заметил, как лицо Дина на секунду ужесточилось, а в глазах промелькнуло что-то похожее на застарелую боль.
Чуть морщась, Сэм встал на пол и, проковыляв через метровое пространство между кроватями, забрался к Дину на кровать, слегка пихнув его, чтобы тот выдернул наушники из ноутбука.
− Офигел? – поинтересовался Дин, но провод все-таки вытащил и пододвинул ноутбук на коленях чуть правее, чтобы Сэму было лучше видно.
− Мы сто лет как вместе кино не смотрели, так что нет, − ответил Сэм и, прислонившись плечом к плечу брата, вместе с ним погрузился в мир, где все всегда заканчивалось хэппи-эндом.
За деревянными стенами тихо, переливчато шумел прибой.
***
Апрель, 1992 год
Дин уже не один десяток раз оказывался новичком и, прекрасно зная о том, что через две недели, в лучшем случае – через полтора месяца – они все равно уедут, старался ни с кем не заводить никаких отношений. Уже потом, позже, он не удерживался от того, чтобы арканить девчонок своим обаянием, но пока он предпочитал оставаться в стороне и в конце уходить незамеченным – так, как будто его не было. Чтобы и все они уходили от него незамеченными – так, чтобы потом это не причиняло боли.
Пол Рудмейн оказался исключением, которое Дин не мог объяснить сам себе, и поначалу он старался замыкаться, неосознанно выпускал колючки, но к середине второй недели понял, что и сам тянется к этому простому в общении мальчишке. Пол был сыном учителя по физике – неприятнейшего типа, и из схожего с отцом у Пола была только фамилия. Мистер Рудмейн оказался предвзятым, несправедливым уродом, у которого каждый урок превращался для любого ученика в тяжелую битву. Впрочем, и сам Пол не стал исключением – отец сыну не давал никаких поблажек и порой требовал даже больше.
− В следующий раз, мне кажется, он меня прикончит, − шепнул Дин Полу. Они как раз сидели в кабинете, ожидая мистера Рудмейна; тот всегда являлся ровно через минуту после звонка. – Или сегодня, если вздумает спросить у меня домашку. Я ее не сделал.
Тот усмехнулся краешком губ, не сводя взгляда с двери.
− Ты любишь играть с огнем, я заметил.
− Это он на меня взъелся, − возмутился Дин.
Пол помрачнел и сжал в кулаке ручку, которую до этого вертел между пальцами.
− Отец после смерти матери вообще мало кого любит. Ненавидит весь мир.
Дин прикусил губу, чтобы не ляпнуть лишнего, и легко хлопнул приятеля по плечу. Пол не любил говорить об этом, и каждый раз, стоило им в разговоре случайно наткнуться на эту тему, то Пол весь словно сжимался и старался как можно быстрее переключиться на другое. Дин понимал и не давил, но Пол сам иногда опускал комментарии об этом – будто так долго ждал, кому можно выговориться, и теперь по кирпичику разбирал свою построенную стену. Оба вели себя друг с другом осторожно, ощупывали почву, но иногда Дин замечал за собой, что рассказывает Полу то, что никому до этого не рассказывал. И у Пола, как ему казалось, было то же самое.
Если Дин и замечал, что мистер Рудмейн по какой-то причине относится к нему хуже, чем ко всему остальному классу, то никак не подавал виду, и жаловаться Полу или отцу – последнее, что он стал бы делать.
− Да я шучу, − спокойно ответил Дин. – Он сегодня был в хорошем настроении вообще?
− Смотря что ты под этим подразумеваешь, − Пол смотрел куда угодно, но не на Дина. Дин нахмурился, внимательно вглядываясь в Пола, и о чем-то напряженно думал. У него создавалось странное ощущение, что он с отцом сегодня вообще не встречался, и сейчас лихорадочно придумывает ответ.
− Я понял, всем контрольная, − усмехнулся Дин, и Пол поднял на него взгляд, благодарный за смену темы.
Как-то неумело, небрежно, но они начали понимать друг друга.
А через неделю Дин заметил, что Пол начинает сторониться его. На переменах куда-то уходил, возвращаясь перед самым звонком, на уроках сидел, будто отгородившись от Дина бетонной стеной, и никак не реагировал на внешние раздражители. Поначалу Дин пытался узнать, в чем дело, но получал лишь односложные ответы и все те же холодные взгляды Ричарда Рудмейна. На несправедливо заниженные оценки было плевать – во-первых, потому что плевать было всегда, во-вторых, потому что не ему одному в классе так доставалось, просто немного чаще, чем остальным.
Ему не нужно было напрягаться, чтобы сложить два и два, и понять в чем дело, поэтому Дин, не спрашивая, не возражая, послушно отошел в тень. Они хоть и сидели все так же вместе, но словно не знали друг друга, камень вынужденного отчуждения стоял между ними, и обоим от этого было не по себе. Дин хотел корить себя за то, что позволил себе слабину, сблизился с одноклассником, и вот он – результат, но стоило ему начать думать об этом, неизменно накатывало отвращение к себе.
Обижаться на Пола было глупо, тем более Дин видел, что тому это все радости также не приносило. Да и… он не какая-то там слезливая дамочка из бразильских сериалов, в конце концов.
Чем мрачнее становился Пол, тем радостнее его отец.
Через пять дней Пол сам выловил Дина за углом и затащил в туалет для разговора.
− Отец не хочет, чтобы я с тобой общался, − прямиком заявил он, и на этот раз он не отводил взгляда, смотрел Дину прямо в глаза смело и решительно.
Дин хмыкнул и, облокотившись на стену у раковины, сложил руки на груди.
− Я это понял уже во второй день. Было бы интересно узнать почему.
Во взгляде Пола что-то неуловимо мелькнуло, и глаза уже не выражали той решительности, что секунду назад; они стали какими-то загнанными и опустошенными.
− Он со всеми так, − глухо ответил Пол и отвернулся, принявшись разглядывать маленькую трещину в кафеле. – Все мои друзья, которые были… отец всех разогнал. И кто бы ни пытался потом подойти, из них или же кто-то другой… после смерти мамы он слишком изменился.
Глаза Дина расширились. Он, конечно, подозревал, что Рудмейн-старший слегка скатился с катушек после смерти жены, но судить его права не мог – его собственный отец был в этом чем-то похож на Рудмейна. Но Дин не мог предположить, что отец Пола дошел до того, что не позволяет сыну ни с кем дружить.
− Но это… это же глупо.
Пол невесело улыбнулся.
− Папа боится, что и со мной что-то случится, как с мамой. Он оберегает меня как может.
− Но это же клетка, а не жизнь.
− Я пытался с ним поговорить, он меня не слушает, − тихо ответил Пол. – Один раз… когда я вернулся на пару минут позже, чем нужно было, он… − его голос дрогнул. – В общем, он…
− Он тебя ударил, − догадался Дин. Пол вздрогнул, как от того удара, но не повернулся. – Вот урод.
− Нет! – Пол повернулся так стремительно, что Дин невольно отступил на два шага. – Не надо, − уже спокойнее добавил Пол, − не называй его так. Он не образцовый отец, но он заботится обо мне.
Дин помолчал, кусая губы, будто не решаясь сказать то, что вертелось на уме.
− Я считаю, что твой отец не образцовый, а дерьмовый, − по крайней мере, это было честно. Пол собирался что-то возразить, но Дин поднял руку, прерывая его. – Но знаешь… − он замялся. – Я понимаю тебя. Мой отец любит меня и брата, но эта любовь…
− Своеобразная, − закончил Пол, послав Дину понимающую ухмылку. На душе у обоих стало немного легче.
Это был первый раз, когда Дин вслух признал то, что яростно упрятывал даже в своих мыслях, впервые он смог признать кому-то – и себе, – что отец далеко не тот несокрушимый идеал, который Дин рисовал себе когда-то и у него тоже есть свои недостатки. Дин не собирался его судить, не имел права, но хотя бы он посмел наконец-то увидеть правду.
− И, в общем… я хотел сказать, − былая решительность зажглась в глазах Пола, − хоть он и мой отец, но я сам решу, что мне нужно. Поэтому… − он протянул Дину ладонь и, вскинув подбородок, твердо произнес: − Пол Рудмейн, сын сволочного учителя по физике, который обожает валить всех у доски и особенно друзей своего сына.
Дин усмехнулся и ответно протянул руку; их ладони встретились в крепком рукопожатии.
− Дин Винчестер, та еще сволочь, которой так же плевать на физику, как белке на лося*.
Пол расхохотался.
− Ты что, заговорил как миссис Лосс?
Дин толкнул его плечом и с независимым видом вышел из туалета.
Дин снова проснулся раньше Сэма и некоторое время лежал, неподвижно глядя в потолок. Он пытался вспомнить, что ему снилось, а в том, что ему что-то снилось, он был уверен. Он помнил только смутные ощущения и расплывчатые образы, но этого было слишком мало, чтобы вспомнить. Это было не связано с Меткой, Дин знал точно. Те кошмары все еще снились, иногда, но после них он больше не просыпался в холодном поту, задыхаясь и содрогаясь. Все виделось… в приглушенном свете и уже не причиняло такую сильную боль. Этого хватало, чтобы поддерживать легенду для Сэма, что все действительно в прошлом. Но до этого было еще очень далеко. Может быть, вечность.
Дин сел на кровати и спустил ноги на пол, потирая глаза.
Дин, помоги мне! Помоги!!!
Он вздрогнул и резко распахнул глаза. Крик прозвучал слишком реально и… слишком близко. Дин тихо выдохнул сквозь сжатые зубы и, встав, направился умываться. Он долго, с остервенением тер лицо холодной водой, пока щеки не зажгло, будто вода могла смыть с него отголоски давнего кошмара. Дин не знал, почему это стало преследовать его именно сейчас, они были здесь уже две недели, и все было нормально… до того момента, пока Дин не увидел в волнах океана того, кого там не было.
Если бы Сэм знал, чего стоило Дину удержать лицо, когда он понял, куда привез его Сэм. Ему понадобилась вся его выдержка, чтобы не выдать себя, не дать показать того, что больше всего на свете ему хочется убраться отсюда, и у него получилось. Он надеялся не вернуться сюда никогда в жизни, а, когда вернулся, понял, что еще не готов. Ему так и казалось, поначалу. Но Сэм был упрямым, как сто баранов, и прошло всего два дня, чтобы Дин осознал, что почти не думает о прошлом, и искренне наслаждается отпуском, устроенным для них Сэмом. Насколько это было возможно в его ситуации. С призраками за спиной и воспоминаниями, отравляющими душу.
Возможно, океан и на самом деле приносил исцеление, медленно, почти незаметно – но не ему, а Сэму. Для Дина океан уже больше двадцати лет оставался напоминанием о его ошибке, о его первом настоящем промахе, который он не смог бы исправить.
Дина лечил Сэм, не океан. Своей заботой, осторожностью и желанием помочь – после того, как причинил сильную боль, навсегда отпечатавшуюся на его сердце. Он быстро простил Сэма, потому что видел его искреннее раскаяние, но… слово не воробей, и забыть Дин не мог. Простить – да, но не забыть. Но теперь Сэм зашивал то, что разорвал в порыве злости, и он выстраивал заново куда больше, чем разрушил сам. Он пытался выстроить и то, что разрушил сам Дин, и это заслуживало большей благодарности, чем Дин мог бы выразить словами. Это было больше… всего. Так что он просто отпустил себя и позволил Сэму делать то, что он хочет, и попытался посмотреть на океан по-новому. И у него почти получилось… почти.
Дин уже позже понял, что Сэм не помнит, что когда-то они были здесь, потому что тот факт, что Сэм привез его туда, где Дин желал больше не оказаться никогда, как он думал, не мог оказаться случайностью. Но все же мог. Сэм не помнил, потому что они вместе никогда не посещали сам пляж, безвылазно сидели в городе, который остался для Сэма таким же, как и сотни других – без названия и цвета. Сэм думал, что они здесь никогда не были, потому и привез его сюда, хотя если бы и знал, наверное, все равно выбрал бы это место. Он ведь и на самом деле никогда не приезжал сюда – именно на побережье, а Дин никогда не рассказывал ему о том, что сам он был. И больше всего на свете желал никогда здесь не быть.
Дин вытер лицо и посмотрел на себя в зеркало, невесело усмехнувшись отражению. Райско-адские каникулы как вечный лабиринт, из которого не выбраться. Дин мечтал уехать отсюда, из места, которое было насквозь пропитано плохими воспоминаниями, и в то же время хотел остаться, не возвращаться в привычный, но от этого не менее надоевший и злобный мир, где снова пришлось бы сражаться за место под солнцем.
Он ненавидел это место за прошлое и любил его за настоящее, каким сделал его Сэм. Ему нравилось нырять в теплых волнах и ходить босиком по горячему песку, он даже смирился с чертовыми цветастыми шортами и рубахами-распашонками. Нравилось быть не охотником на нечисть, разрушающим и спасающим мир, а просто… собой, хотя бы частично. И он честно, изо всех сил пытался заглушить прошлое, и в те минуты, когда для него оставался только настоящий момент, безо всяких «было» и «будет», его смех и улыбка были искренними. Он не чувствовал себя виноватым перед Сэмом, который, если бы все узнал, спустил бы на себя всех псов и корил себя за то, что привез его сюда, за то, чего не мог знать; чуть ли не первый раз за те многие разы, когда он утаивал от Сэма правду, его совесть была полностью чиста. Потому что, несмотря на боль, которую он иногда чувствовал, глядя на волны, он на самом деле наслаждался тем, что вокруг происходило, и действительно был благодарен Сэму за это время.
− Все нормально? – Дин вздрогнул. Полностью уйдя в свои мысли, он не услышал, как проснулся Сэм и что теперь он стоял сзади, опершись на косяк, и смотрел на него. – Ты тут уже пятнадцать минут торчишь.
− Задумался, − Дин надеялся, что его лицо выглядит непринужденно.
− О чем же? – Сэм, чуть прихрамывая, прошел мимо Дина к раковине и вытащил из стаканчика зубную щетку.
− О том, чем мы сегодня займемся, − соврал Дин, понимая, насколько глупо звучит его объяснение, но другого у него не имелось. – С твоей лапой мы ограничены в удовольствиях.
Сэм поднял голову, через зеркало встречаясь с братом взглядом, и неодобрительно прищурился. Он прекрасно понимал, что Дин ему врет.
− Судя по твоему выражению лица, ты как минимум прикидывал, как по-своему доказать теорему Ферма.
− Ха-ха, − выдал Дин и, развернувшись на пятках, вышел из ванной. – Вообще-то, я серьезно. И я придумал.
− Да? И шо э? – из-за зубной щетки во рту Сэм коверкал слова. – ‘Агорашь?
− Что?!
Сэм сплюнул пасту в раковину и повторил:
− Загорать, что ли?
Дин поставил на плитку чайник и громко ответил через стенку:
− Лучше. Но если ты хочешь, то загорай, великовозрастная дамочка.
− Вообще-то, это был сарказм. И все-таки что?
− Увидишь.
__________________________
*Взаимоотношение белки и лося (без намеков, пожалуйста) – неизменный и вечный пример в школах и университетах, иллюстрирующий такие межвидовые взаимоотношения, как нейтрализм. И хотя автор недобиолог и говорит вам, что истинный нейтрализм в природе, в принципе, невозможен, все равно все авторы учебников, и автор фика в том числе, приводят вам такой пример как близкий к возможному. Все это к тому, что Дин цитирует свою учительницу по биологии, и автору все равно, что школьникам в 13 лет до нейтрализма и аменсализма есть такое же дело, как белке до лося.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 150; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!