ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ В ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ 3 страница

Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС

ПРОТИВ БОЙКОТА

(ИЗ ЗАМЕТОК С.-Д. ПУБЛИЦИСТА)¹

Написано 26 июня (9 июля) 1907 г.

Напечатано в конце июля 1907 г.

в брошюре «О бойкоте третьей

Думы», изданной в С .-Петербурге

Подпись:Н. Ленин

Печатается по тексту брошюры

Недавно состоявшийся учительский съезд², на котором большинство было под влия­нием социалистов-революционеров³, принял при непосредственном участии видного представителя партии с.-р. резолюцию о бойкоте III Думы. Учителя с.-д. вместе с пред­ставителем РСДРП воздержались от голосования, считая необходимым решать подоб­ный вопрос на партийном съезде или конференции, а не в беспартийном, профессио­нально-политическом союзе.

Вопрос о бойкоте III Думы выходит таким образом на сцену, как очередной вопрос революционной тактики. Партия с.-р., судя по выступлению ее представителя на ука­занном съезде, вопрос этот уже решила, хотя ни официальных постановлений этой пар­тии, ни литературных документов из эсеровской среды мы еще не имеем. Среди с.-д. вопрос поставлен и обсуждается.

Какими же доводами защищают свое решение с.-р.? Резолюция учительского съезда говорит, по существу дела, о полкой негодности III Думы, о реакционности и контрре­волюционности правительства, совершившего государственный переворот 3-го июня⁴, о помещичьем характере нового избирательного закона и т. д., и т. п.

Вот текст этой резолюции: «Принимая во внимание: 1) что новый избирательный закон, на основе которого созывается III Государственная дума, отнимает у трудящихся масс даже ту скромную долю из­бирательных прав, которою они до сих пор обладали и приобретение которых им так дорого стоило; 2) что закон этот представляет собою явную и грубую фальсификацию народной воли в пользу наиболее

В. И. ЛЕНИН

Аргументация построена так, как будто из ультрареакционности III Думы вытекала са­ма собой необходимость и законность такого средства борьбы или такого лозунга, как бойкот. Для всякого социал-демократа негодность такого рассуждения бьет в глаза, ибо здесь отсутствует совершенно разбор исторических условий применимости бойкота. Социал-демократ, стоя на почве марксизма, выводит бойкот не из степени реакционно­сти того или иного учреждения, а из наличности тех особых условий борьбы, при кото­рых, как показал уже теперь опыт и русской революции, применимо своеобразное средство, называемое бойкотом. Кто станет рассуждать о бойкоте, не учитывая двух­летнего опыта нашей революции, не вдумываясь в этот опыт, про того придется ска­зать, что он многое забыл и ничему не научился. И свой разбор вопроса о бойкоте мы именно с попытки анализа этого опыта и начнем.

I

Крупнейшим опытом нашей революции в применении: бойкота был, несомненно, бойкот булыгинской Думы . Этот бойкот увенчался кроме того самым полным и самым непосредственным успехом. Поэтому нашей первой задачей должен быть разбор исто­рических условий бойкота булыгинской Думы.

Два обстоятельства сразу выдвигаются, при рассмотрении этого вопроса, на первый план. Во-первых, бойкот булыгинской Думы был борьбой против перехода (хотя бы временного) нашей революции на путь монархической конституции. Во-вторых, этот бойкот проис-

реакционных и привилегированных слоев населения; 3) что Дума третьего созыва по способу ее избра­ния и составу явится плодом реакционного переворота; 4) что правительство воспользуется участием народных масс в думских выборах, чтобы придать этому участию значение народной санкции государст­венного переворота, — IV делегатский съезд Всероссийского союза учителей и деятелей по народному образованию постановляет: 1) отказаться от каких бы то ни было сношений с Думой третьего созыва и ее органами; 2) не принимать в качестве организации ни прямо, ни косвенно участия в выборах; 3) распро­странять и качестве организации тот взгляд на третью Государственную думу и выборы в нее, который выражен в настоящей резолюции».

ПРОТИВ БОЙКОТА

ходил в обстановке самого широкого, всеобщего, сильного, быстрого революционного подъема.

Остановимся на первом обстоятельстве. Всякий бойкот есть борьба не на почве дан­ного учреждения, а против возникновения или, говоря несколько шире, против реали­зации данного учреждения. Поэтому тот, кто, подобно Плеханову и многим другим меньшевикам, боролся против бойкота общими рассуждениями о необходимости для марксиста использовать представительные учреждения, обнаруживал этим только смешное доктринерство. Рассуждать так, значило обходить посредством пережевыва­ния бесспорных истин сущность спорного вопроса. Бесспорно, что марксист должен использовать представительные учреждения. Вытекает ли отсюда, что марксист не мо­жет стоять при известных условиях за борьбу не на почве данного учреждения, а про­тив введения его в жизнь? Нет, не вытекает, ибо это общее рассуждение относится только к тем случаям, когда для борьбы против возникновения подобного учреждения нет места. Спорность же вопроса о бойкоте в том и состоит, есть ли место для борьбы против самого возникновения подобных учреждений. Плеханов и К своими доводами против бойкота обнаруживали непонимание самой постановки вопроса.

Далее. Если всякий бойкот есть борьба не на почве данного учреждения, а против введения его в жизнь, то бойкот булыгинской Думы, кроме того, был борьбой против введения в жизнь целой системы учреждений монархически-конституционного типа. 1905 год показал с очевидностью, что есть налицо возможность непосредственной мас­совой борьбы в виде всеобщих стачек (стачечная волна после 9-го января) и военных восстаний («Потемкин»). Непосредственная революционная борьба масс была, следо­вательно, фактом. С другой стороны, фактом был и закон 6-го августа, пытавшийся пе­ревести движение с революционного (в самом непосредственном и узком значении слова) пути на путь монархической конституции. Объективно неизбежна была борьба между тем и другим путем: между путем непосредственной революционной борьбы масс и путем

В. И. ЛЕНИН

монархической конституции. Предстоял, так сказать, выбор пути ближайшего развития революции, причем решала этот выбор, конечно, не воля тех или иных групп, а сила революционных и контрреволюционных классов. Силу же можно было измерить и ис­пытать только в борьбе. Лозунг бойкота булыгинской Думы и был лозунгом борьбы за путь непосредственно-революционной борьбы против пути конституционно-монархического. И на последнем пути, конечно, возможна была борьба и не только возможна, но и неизбежна. И на почве монархической конституции возможно продол­жение революции и подготовка нового подъема ее; и на почве монархической консти­туции возможна и обязательна борьба революционной социал-демократии, — эта аз­бучная истина, которую с таким усердием и так некстати доказывали в 1905 г. Аксель­род и Плеханов, остается истиной. Но исторически поставленный тогда вопрос был не тот: «не на тему» рассуждали Аксельрод или Плеханов или, другими словами, они за­меняли вопрос, исторически поставленный на разрешение борющихся сил, вопросом, взятым из последнего издания немецкого социал-демократического учебника. Истори­чески неизбежно предстояла борьба за выбор пути для борьбы в ближайшем будущем. Старая ли власть созовет первое в России представительное учреждение и таким обра­зом на известное время (может быть, на очень короткое, может быть, на сравнительно продолжительное время) переведет революцию на монархически-конституционный путь, или народ прямым натиском сметет, — на худой конец: пошатнет, — старую власть, лишит ее возможности перевести революцию на монархически-конституционный путь и обеспечит (опять-таки на более или менее продолжительное время) путь непосредственной революционной борьбы масс? Вот какой вопрос, не за­меченный в свое время Аксельродом и Плехановым, исторически встал осенью 1905 года перед революционными классами России. Проповедь активного бойкота социал-демократией и была формой постановки этого вопроса, формой сознательной поста­новки его партией пролетариата, лозунгом борьбы за выбор пути для борьбы.

ПРОТИВ БОЙКОТА

Проповедники активного бойкота, большевики, верно поняли объективно постав­ленный историей вопрос. Октябрьско-декабрьская борьба 1905 года была действитель­но борьбой за выбор пути для борьбы. Борьба эта шла с переменным счастьем: сначала осилил революционный народ, вырвал у старой власти возможность немедленно пере­вести революцию на монархически-конституционные рельсы, создал на место предста­вительных учреждений полицейски-либерального типа представительные лее учреж­дения чисто революционного типа, Советы рабочих депутатов и т. д. Октябрьско-декабрьский период был периодом максимальной свободы, максимальной самодея­тельности масс, максимальной широты и быстроты рабочего движения на почве, очи­щенной натиском народа от монархически-конституционных учреждений, законов и зацепок, на почве «междувластья», когда старая власть была уже обессилена, а новая революционная власть народа (Советы рабочих, крестьянских, солдатских депутатов и проч.) еще не достаточно сильна для полной замены старой власти. Декабрьская борьба решила вопрос в иную сторону: старая власть победила, отбив натиск народа, удержав за собой позицию. Но, само собою разумеется, эту победу не было еще тогда оснований считать решительной победой. Декабрьское восстание 1905 года имело свое продолже­ние в виде целого ряда разрозненных и частичных военных восстаний и стачек лета 1906 года. Лозунг бойкота виттевской Думы⁶ был лозунгом борьбы за сосредоточение и обобщение этих восстаний.

Итак, первый вывод, который вытекает из рассмотрения опыта русской революции с бойкотом булыгинской Думы, состоит в том, что объективной подкладкой бойкота бы­ла поставленная историей на очередь дня борьба за форму ближайшего пути развития, борьба за то, старой ли власти или новой, самочинной народной власти достанется со­зыв первого в России представительного собрания, борьба за непосредственно-революционный путь или (на известное время) за путь монархической конституции.

В. И. ЛЕНИН

В связи с этим стоит часто всплывавший в литературе и постоянно выплывающий при обсуждении разбираемой темы вопрос о простоте, ясности и «прямолинейности» лозунга бойкота, а также вопрос о прямом и зигзагообразном пути развития. Непосред­ственное свержение или, на худой конец, расслабление и обессиление старой власти, непосредственное создание народом новых органов власти, — все это, несомненно, са­мый прямой путь, самый выгодный для народа, но зато требующий и наибольшей силы. При подавляющем перевесе силы можно победить и прямой фронтальной атакой. При недостатке сил могут потребоваться и обходные пути, выжидания, зигзаги, отступления и т. д., и т. п. Путь монархической конституции нисколько не исключает еще, конечно, революции, элементы каковой этот путь тоже подготовляет и развивает косвенным образом, но это путь более длинный, зигзагообразный.

Через всю меньшевистскую литературу, особенно 1905 года (до октября), красной нитью проходит обвинение большевиков в «прямолинейности», назидания по их адресу насчет того, что надо считаться с зигзагообразным путем, которым идет история. Эта черта меньшевистской литературы есть тоже образчик рассуждения о том, что лошади кушают овес и что Волга течет в Каспийское море, — рассуждения, засоряющего раз­жевыванием бесспорного суть того, что спорно. Что история обыкновенно идет зигза­гообразным путем, и что марксист должен уметь считаться с самыми запутанными и причудливыми зигзагами истории, это бесспорно. Но эта бесспорная жвачка нисколько не относится к вопросу о том, как быть марксисту, когда та же самая история ставит на решение борющихся сил вопрос о выборе прямого или зигзагообразного пути. В такие моменты или в такие периоды, когда это бывает, отделываться рассуждениями об обычной зигзагообразности истории значит именно превращаться в человека в футляре и углубляться в созерцание той истины, что лошади кушают овес. А революционные периоды являются по преимуществу как раз такими периодами

ПРОТИВ БОЙКОТА

истории, когда в сравнительно короткие промежутки времени столкновение борющих­ся общественных сил решает вопрос о выборе страной прямого или зигзагообразного пути развития на сравнительно очень продолжительное время. Необходимость считать­ся с зигзагообразным путем нисколько не устраняет того, что марксисты должны уметь разъяснять массам в решающие моменты их истории предпочтительность прямого пу­ти, должны уметь помогать массам в борьбе за выбор прямого пути, давать лозунги та­кой борьбы и так далее. И только безнадежные филистеры и совсем тупые педанты могли бы после окончания решительных исторических битв, определивших зигзагооб­разный путь вместо прямого, хихикать над теми, кто до конца боролся за прямой путь. Это было бы похоже на хихиканье немецких казенно-полицейских историков вроде Трейчке над революционными лозунгами и революционной прямолинейностью Маркса в 1848 году.

Отношение марксизма к зигзагообразному пути истории сходно, по существу дела, с отношением его к компромиссам. Всякий зигзагообразный поворот истории есть ком­промисс, компромисс между старым, уже недостаточно сильным для полного отрица­ния нового, и между новым, еще недостаточно сильным для полного свержения старо­го. Марксизм не зарекается от компромиссов, марксизм считает необходимым исполь­зование их, но это нисколько не исключает того, что марксизм в качестве живой и дей­ствующей исторической силы со всей энергией борется против компромиссов. Кто не умеет усвоить себе этого, якобы, противоречия, тот не знает азбуки марксизма.

Энгельс однажды выразил чрезвычайно наглядно, ясно и кратко отношение мар­ксизма к компромиссам, именно в статье о манифесте бланкистов-беглецов Коммуны (1874 г.) . Бланкисты, беглецы Коммуны, писали в своем манифесте, что они не допус­кают никаких компромиссов. Энгельс посмеялся над этим манифестом.

Статья эта вошла в немецкий сборник «Internationales aus dem «Volksstaat»». Русский перевод: «Ста­тьи из «Volksstaat»», изд. «Знания».

10___________________________ В. И. ЛЕНИН

Не в том дело, — сказал он, — чтобы зарекаться от использования компромиссов, на которые осуждают нас обстоятельства (или к которым принуждают нас обстоятель­ства: я должен извиниться перед читателем, что должен цитировать на память, не имея возможности справиться с текстом). Дело в том, чтобы ясно сознавать истинные рево­люционные цели пролетариата и уметь преследовать их через все и всякие обстоятель­ства, зигзаги и компромиссы .

Только с этой точки зрения можно оценивать простоту, прямоту и ясность бойкота, как апеллирующего к массам лозунга. Все указанные качества этого лозунга хороши не сами по себе, а лишь постольку, поскольку в объективной ситуации, к которой этот ло­зунг применяется, есть налицо условия борьбы за выбор прямого или зигзагообразного пути развития. В эпоху булыгинской Думы этот лозунг был верным и единственно-революционным лозунгом рабочей партии не потому, что он был самый простой, пря­мой и ясный, а потому, что исторические условия поставили тогда перед рабочей пар­тией задачу участия в борьбе за простой и прямой революционный путь против зигза­гообразного пути монархической конституции.

Спрашивается, в чем же критерий того, что были тогда налицо эти особые историче­ские условия? В чем главный признак той особенности в объективном положении дел, которая делала простой, прямой и ясный лозунг не фразой, а единственно соответст­вующим действительной борьбе лозунгом? К этому вопросу мы теперь и перейдем.

II

Когда смотришь назад, на борьбу уже оконченную (по крайней мере, оконченную в ее прямой и непосредственной форме), тогда нет ничего легче, разумеется, как учесть общий итог из различных, противоречащих друг другу, признаков и симптомов эпохи. Исход борьбы решает все сразу и очень просто устраняет всякие сомнения. Но нам нужно теперь определить

ПРОТИВ БОЙКОТА________________________________ 11

такие признаки явления, которые могли бы помочь разобраться в положении дел до борьбы, ибо мы хотим применить уроки исторического опыта к III Думе. Мы указали уже выше, что условием успеха бойкота в 1905 г. был самый широкий, всеобщий, сильный и быстрый революционный подъем. Надо рассмотреть теперь, во-первых, в какой связи стоит особенно сильный подъем борьбы с бойкотом, а, во-вторых, каковы характерные черты и отличительные признаки особенно сильного подъема.

Бойкот, как мы уже сказали, есть борьба не на почве данного учреждения, а против его возникновения. Всякое данное учреждение может исходить только от существую­щей уже, т. е. старой власти. Значит, бойкот есть такое средство борьбы, которое на­правлено непосредственно на свержение старой власти или, в худшем случае, т. е. при недостатке натиска для свержения, — на такое ослабление ее, чтобы она не могла обес­печить создание этого учреждения, не могла провести его в жизнь . Бойкот требует, следовательно, для своего успеха, непосредственной борьбы со старой властью, вос­стания против нее и массового неповиновения ей в целом ряде случаев (такое массовое неповиновение есть одно из условий, подготовляющих восстание). Бойкот есть отказ признавать старую власть и, конечно, отказ не на словах, а на деле, т. е. проявляющий­ся не в возгласах только или лозунгах организаций, а в известном движении масс наро­ да, систематически нарушающих законы старой власти, систематически создающих новые, противозаконные, но фактически существующие учреждения и т. д., и т. д. Связь бойкота с широким революционным подъемом, таким образом, очевидна: бойкот есть самое решительное средство борьбы, отвергающее не формы организации данного учреждения, а самое его существование. Бойкот есть

Речь идет везде в тексте об активном бойкоте, т. е. не о простом отстранении от участия в предпри­ятиях старой власти, а о натиске на эту власть. Читателям, незнакомым с с.-д. литературой эпохи бойкота булыгинской Думы, надо напомнить, что с.-д. прямо говорили тогда об активном бойкоте, решительно противополагая его пассивному бойкоту, даже более того: решительно связывая активный бойкот с воо­руженным восстанием.

12___________________________ В. И. ЛЕНИН

объявление прямой войны старой власти, прямая атака на нее. Вне широкого револю­ционного подъема, вне массового возбуждения, повсюду переливающего, так сказать, через края старой легальности, не может быть и речи об успехе бойкота.

Переходя к вопросу о характере и признаках подъема осенью 1905 года, мы легко увидим, что тогда происходило массовое и непрерывное наступление революции, сис­тематически нападавшей, теснившей врага. Репрессии не принижали, а расширяли движение. За 9-м января пошла гигантская стачечная волна, баррикады в Лодзи, вос­стание «Потемкина». В области печати, в области союзов, в области учебной, повсюду легальные рамки, старой властью установленные, нарушались систематически и нару­шались вовсе не «революционерами» только, а обывателями, ибо старая власть дейст­вительно была ослаблена, действительно выпускала из дряхлеющих рук вожжи. Осо­бенно рельефным и безошибочным (с точки зрения революционных организаций) пока­зателем силы подъема было то, что лозунги революционеров не только не оставались без отклика, а прямо отставали от жизни. И 9-ое января, и массовые стачки после не­го, и «Потемкин», — все эти явления опережали непосредственные призывы револю­ционеров. Такого призыва с их стороны, который бы массы встретили пассивно, мол­чанием, отказом от борьбы, не было в 1905 году. Бойкот в такой обстановке являлся ес­тественным дополнением заряженной электричеством атмосферы. Этот лозунг ничего не «выдумывал» тогда, он только формулировал точно и верно идущий вперед и впе­ред, идущий к прямому натиску подъем. В положении «выдумывающих» были, напро­тив, наши меньшевики, которые, отстраняясь от революционного подъема, увлекались пустым обещанием царя в виде манифеста или закона 6 августа и брали всерьез обе­щанный поворот на конституционно-монархические рельсы. Меньшевики (и Парвус) строили тогда свою тактику не на факте самого широкого, сильного и быстрого рево­люционного подъема, а на обещании царем конституционно-монархического поворота! Неудивительно, что подобная

---

Дата добавления: 2019-11-25; просмотров: 135; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!