ТЕОРИИ О РЕИНКАРНАЦИИ И ДУХАХ 5 страница
В них задерживаются некоторые фрагменты памяти и интеллекта. Безусловно, все это было когда-то частью существа и потому обладает некоторым интересом; но в действительности и на самом деле это не есть существо. Образованное из материи, пусть даже отчасти наполненной эфиром, оно должно быть рано или поздно вовлечено в водоворот, в котором существуют условия для его атомического уничтожения.
Другие принципы исчезают из мертвого тела. Несколькими часами позже второй принцип — принцип жизни — полностью угасает и обособляется от человеческой и эфирной оболочек. Третий — витальный двойник — в конце концов рассеивается, когда разрушаются последние частицы человеческого тела. Тогда остаются четвертый, пятый, шестой и седьмой принципы: тело воли; человеческая душа; духовная душа, и чистый дух, который является аспектом Вечного. Оба последних, соединяясь с личным эго или обособляясь от него, создают вечно длящуюся индивидуальность и не могут исчезнуть. Оставшееся переходит в состояние созревания — астральную душу и в то, что сохранилось в ней от воли перед разрушением физического тела.
Следовательно, для любого сознательного действия в этом состоянии требуется квалификация адепта или сильная, непреходящая, возвышенная и святая любовь к тому, кого умерший оставил на земле; так как в другом случае астральное эго либо становится бхутом, — ro-lang по-тибетски, — либо приступает к дальнейшему перемещению в высшие сферы.
|
|
|
В первом случае лха, или "человеко-дух", может проживать среди живых людей неопределенное время по своему собственному выбору; во втором случае так называемый "дух" будет жить и задержит свое окончательное перемещение лишь на небольшой период времени; желаемое тело удерживается в плотном состоянии пропорционально силе любви, которую испытывает душа, и ее нежеланию расстаться с любимыми существами.
При первом же ослаблении воли оно разрушится, постепенно утрачивая свою индивидуальность и все воспоминания о ней, поднимаясь в высшие области. Таково учение. Никто не может защитить смертных, кроме одних только избранных, "достигших", "Byang-tsiub", или "бодхисаттв", — тех, кто проник в великую тайну жизни и смерти, — поскольку они способны по своей воле продлить свое пребывание на земле после "смерти". Используя простонародную фразеологию, такие защитники должны "рождаться вновь и вновь" для блага человечества.
Если бы спиритуалисты, вместо того чтобы наделять силой "контролирующих" и "руководящих" живых личностей каждого духа, называющего себя "Джоном" или "Питером", ограничили бы способности перемещения и воздействия, свойственные немногочисленным избранным чистым мужчинам и женщинам, лишь кругом таких бодхисаттв или святых посвященных — рожденных на земле буддистами или христианами, брахманами или мусульманами — и, в исключительных случаях, святыми и безгрешными людьми, которые имеют некое устремление, некую поистине благотворную миссию, которую они должны выполнить после своей кончины, — тогда они были бы ближе к истине, чем они находятся сегодня.
|
|
|
Приписывать сакральное превосходство (как они это делают) каждому "элементарию" или "элементалу", вырядившемуся в одолженный плюмаж и появившемуся для цели не более достойной, чем просто сказать: "Как поживаете, м-р Снукс?" и пить чай с тостами, — это кощунственная и весьма прискорбная точка зрения для того, кто обладает интуитивным ощущением величественной сакральности таинства физического перемещения, не говоря уж об учении адептов.
Далее делла Пенна пишет:
"Эти chang-chub (ученики высшего святого) еще не стали святыми, но они овладели в высшей степени пятью добродетелями — милосердием, как мирским, так и духовным, ясным пониманием закона, великим терпением, великим усердием в работе по совершенствованию, и наиболее возвышенным созерцанием".
|
|
|
Мы хотели бы знать, каким образом они могли бы овладеть всеми этими качествами, и особенно последним — трансом — если они физически мертвы?!
Эти chang-chub завершили свой путь и освободились от последующих трансмиграций, переходя из тела одного ламы в тело другого; но лама [имеется ввиду далай-лама] всегда наделен душой того же самого chang-chub, хотя последний и может пребывать в телах других существ для пользы живых, чтобы обучать их Закону, — что и является причиной их нежелания становиться святыми, поскольку тогда они не будут иметь возможность наставлять их. Движимые жалостью и состраданием, они хотят остаться chang-chub, чтобы учить живых людей Закону, позволяющему им побыстрее завершить трудный путь своих перерождений. Кроме того, если эти chang-chub пожелают, они свободны перемещаться в те или иные миры, и в то же самое время перемещаться в другие места с той же целью.
Это довольно запутанное описание содержит в своем внутреннем значении два факта: во-первых, что тибетские; буддисты — мы говорим об образованных классах — не верят в возвращение духов умерших, если душа не стала на земле столь чистой, что сотворила в себе состояние бодхи-саттвы (высшей степени совершенства, следующей за состоянием будды), и даже святые, в обычном понимании этого термина, неспособны руководить живыми или учить их после своей смерти; и, во-вторых, что отрицая теории о творении, Боге, душе — в их христианском и спиритуалистическом смысле — и о дальнейшей жизни индивидуальности после смерти, они все же наделяют человека такими возможностями его воли, что именно от него становится зависящим — стать ли бодхисаттвой и обрести силу для того, чтобы регулировать свои будущие состояния либо в физической, либо в полуматериальной форме.
|
|
|
Ламаисты верят в неразрушимость материи, как некоего элемента. Они отрицают бессмертие и даже выживание персонального эго, и учат тому, что лишь одно только индивидуальное эго — то есть, составной агрегат многочисленных персональных эго, которыми было представлено это Единое в течение долгой серии разнообразных существований — может выжить после смерти. Последнее может даже стать вечным— слово "вечность", употребляемое в этой связи, охватывает лишь период великого цикла, — вечным в своей целостной индивидуальности, но это может быть достигнуто только путем становления дхиан-коганом, "небесным буддой", или тем, кого христианские каббалисты могли бы назвать "планетарным духом", или одним из элохим; некой частицей "сознательного целого", состоящего из совокупности разумов в их универсальном единстве, в то время как нирвана является "бессознательным целым". Тот, кто становится Tong-pa-nyi (тем, кто достиг состояния абсолютного освобождения от любого желания личного бытия, высшего состояния святости), пребывает в не-существовании и больше неспособен приносить пользу смертным. Он есть "Nipang", ибо он достиг конца "Thar-lam", пути освобождения или спасения от перевоплощений. Он не может совершать Tul-pa (произвольное воплощение, временное или на срок всей жизни) в тело живого человеческого существа; ибо он является "Dang-ma", полностью Очищенной душой. С этого времени он освобожден от опасности "Dal-jor", человеческого перерождения, поскольку семь форм существования — лишь шесть из них доступны непосвященному, — подверженных трансмиграции, были благополучно пройдены им. "Он с безразличием взирает в каждой из сфер пути восхождения в течение всего периода времени, охватывающего краткие периоды личного существования", — говорит Книга Khiu-ti.
Но, так как "необходимо большое мужество для того, чтобы принять бытие вместо небытия, жизнь вместо смерти", существуют и такие среди бодхисаттв и лха — "и их можно встретить столь же редко, как цветы удамбара", — кто по своей воле отказывается от блаженства достижения совершенного освобождения и остается в своем персональном эго либо видимым, либо невидимым для человеческого взгляда, чтобы помогать своим бедным братьям и учить их.
Некоторые из них продолжают свою жизнь на земле, хотя и не до какого-то сверхъестественного предела; другие становятся "дхиан-коганами", классом планетарных духов, или "дэвов", которые, будучи, так сказать, ангелами-хранителями людей, являются единственным классом из семеричной иерархии духов в нашей системе, которые сохраняют свою персональность. Эти святые лха, вместо того, чтобы наслаждаться плодами своих деяний, приносят себя в жертву в невидимом мире, как господь Sang-gyas (Будда) сделал это на земле, и остаются в Девачане — мире блаженства, наиболее близком к земле.
_____________________
КИТАЙСКИЕ ДУХИ
Нижеследующие заметки были заимствованы отчасти из старой работы одного французского миссионера, который прожил в Китае около сорока лет; отчасти из очень любопытной неопубликованной работы одного американского джентльмена, любезно предоставившего автору свои записи; и отчасти из информации, переданной аббатом Хуком шевалье де Мюссе и маркизу де Мирвилю, за точность которой отвечают два последних джентльмена. Однако большая часть фактов была предоставлена китайским джентльменом, уже несколько лет проживающим в Европе.
Человек, в соответствии с представлениями китайца, состоит их четырех корневых субстанций и трех приобретенных "подобий". Это магическая и универсальная оккультная традиция, возникшая в древности, происходит из тьмы времен. Один латинский поэт обнаруживает тот же самый источник информации в своей стране, утверждая, что:
Bis quo sunt hominis: manes, caro, spiritus, umbra;
Quatuor ista loca bis duo suscipiunt.
Terra tegit carnem, tumulům circumvolat umbra,
Orcus habet manes, spiritus astra petit.
Призрак, который был известен и описан в Небесной Империи, является совершенно ортодоксальным в соответствии с оккультными учениями, хотя в Китае и существовало несколько теорий о нем.
Человеческая душа, согласно главному (храмовому) учению, помогает человеку стать разумным существом, но она не является ни простой (гомогенной), ни духовной; это смесь всего, что является тонким по своей сущности. Такая "душа" разделяется по своей природе и действию на две принципиальные части: ЛИНГ и ХУЭН. Из них линг больше приспособлен для духовных и интеллектуальных действий, и имеет над собой "высший" линг, или душу, являющуюся божественной. Кроме того, помимо объединения низшего линг и хуэн в течение человеческой жизни формируется третье, смешанное существо, пригодное и для интеллектуальных, и для физических процессов, для добра и зла, в то время как хуэн является абсолютно дурным. Таким образом, в этих двух "субстанциях" мы имеем четыре принципа, которые, очевидно, соотносятся, с нашим буддхи, божественным "высшим" линг; манасом, низшим линг, чей двойник, хуэн, означает камарупу — тело страсти, желания и зла; и поэтому наше "смешанное существо" представляет собой результат и является потомком линг и хуэн вместе взятых — "майяви", астральным телом.
Здесь мы приходим к определению третьей корневой субстанции. Она связана с телом только в течение жизни, причем тело является четвертой субстанцией, чистой материей; и после смерти последнего, отделяя себя от трупа — но не раньше его полного распада, — она бесследно исчезает, как тень, вместе с последней породившей ее частицей субстанции. Это, безусловно, прана, жизненный принцип, или витальная форма. Когда человек умирает, происходит следующее: "высший" линг восходит на небеса — в нирвану, рай Амитабха, или любую другую область блаженства в соответствии с тем, к какой секте принадлежит китаец, — унесенный Духом Дракона Мудрости (седьмой принцип); тело и его принцип постепенно исчезают и уничтожаются; остаются линг-хуэн и "смешанное существо". Если человек был добрым, то "смешанное существо" также исчезает через некоторое время; если человек был злым и полностью находился под властью хуэн, принципа абсолютного зла, тогда последний превращает его "смешанное существо" в куэйс — что соответствует представлениям католиков о проклятой душе,1 — и, наделенный ужасной жизненной силой и мощью, куэйс становится alter ego (вторым я, лат.) и исполнителем хуэн во всех его злонамеренных деяниях. Хуэн и куэйс объединяются в призрачное, но имеющее силу единство, и могут, разделяясь по своей воле и действуя в двух различных местах одновременно, творить ужасное зло.
Куэйс —· это anima damnata (проклятая душа, лат.) добрых миссионеров, сделавших, таким образом, из миллиардов умерших "некрещеных" китайцев армию дьяволов, которые, если рассматривать их имеющими материальную субстанцию, должны теперь занимать пространство между землей и луной и чувствовать себя столь же непринужденно, как селедки в консервной банке.
"Куэйс, будучи по своей сущности злобными", — говорится в Mémoire, — "делают все то зло, на которое они способны. Занимая промежуточное положение между человеком и животным, они имеют свойства обоих, обладая всеми пороками человека и всеми опасными инстинктами животного. Приговоренные к тому, чтобы не подниматься выше нашей атмосферы, они собираются вокруг могил, поблизости от шахт, болот, низин и боен, везде, где обнаруживается гниение и распад. Эманации последних являются их любимой пищей, и именно с помощью таких элементов и атомов, и трупных испарений, они создают для себя видимые и фантастические фигуры для того, чтобы приводить людей в ужас... Эти несчастные духи с иллюзорными телами постоянно ищут средство, чтобы люди не смогли получить спасение" (то есть, получить крещение), "...и толкают их на то, чтобы они стали проклятыми, как и они сами" (стр. 222, Mémoires concernant l'histoire, les sciences, les arts, les mœurs, etc., des Chinois, par les Missionaires de Pékin, 1791).2
________
1 После смерти духовная часть линг становится чен (божественной и святой), чтобы стать хиен — абсолютным святым (нирваническим, после полного объединения с "Драконом Мудрости").
2 В соответствии с наиболее древними магическими учениями, смерть от насилия и оставление тела на земле, вместо его погребения или сожжения, приносит за собой беспокойство и боль для астрального тела (линга шарира), умирающего только после распада последней частицы материи, из которой состояло тело. Говорят, что колдун или черный маг всегда пользуется этим знание для некромантических или иных греховных целей. "Колдуны предлагают неуспокоенным душам разлагающиеся останки животных для того, чтобы вынудить их проявиться" (см. "Жертвоприношения" Порфирия). Святой Афанасий был обвинен в черной магии, ибо он сохранил руку епископа Арсения для совершения магических действий. "Patet quod animas illa; quas, post mortem, adhuc, relicta corpora diligunt, quemadmodum ahimaeae sepultura carentium, et adhuc in túrbido illo humidoque spiritu [духовное, или флюидное тело, хуэн] circa cadavera sua oberrant, tanquam circa cognatum aliquod eos alli-ciens", и так далее. См. "Оккультную философию" Корнелия Агриппы, стр. 354-355; "Le Fantôme Humain" де Мюссе. Гомер и Гесиод многократно описывали подобные вызывания духов. В Индии подобное практикуется и по сей день некоторыми тантриками. Таким образом, современное колдовство, так же как и белая магия, оккультизм и спиритуализм, с их ответвлениями — месмеризмом, гипнотизмом и т. д., показывают, что их учения и методы связаны с таковыми же во времена высокой античности, поскольку те же самые идеи, верования и практики обнаруживаются как сегодня, так и в древней Арьяварте, Египте и Китае, Греции и Риме. Прочитайте трактат П. Тири "Loca Infesta", полезный и правдивый в отношении фактов, однако ошибочный в том, что касается авторских заключений, и вы обнаружите, что места, наиболее благоприятные для вызывания духов, — это место, где было совершено убийство, кладбище, пустырь, и т. д.
Вот как наш старый друг, аббат Хук, лазарист, лишенный сана за то, что он вывел происхождение некоторых ритуалов римского католицизма из Тибета и Индии, описывает хуэн. "Что такое хуэн — это вопрос, на который сложно дать ясный ответ... Это, если угодно, нечто неопределенное, нечто промежуточное между духом, гением и витальностью" (см. "Путешествие в Китай" Хука, том 2, стр. 394). Он, по-видимому, рассматривает хуэн как нечто совершающее воскрешение посредством притяжения к нему атомической субстанции тела, которое таким образом будет воссоздано в момент воскрешения. Это вполне отвечает христианской идее о воскрешении одного тела и только одной индивидуальности. Но если хуэн должен объединить в этот день все тела монады, которые она пережила и в которых обитала, тогда даже это "очень хитрое создание" может почувствовать себя не совсем пригодным для такого случая. Однако — так как в то время как линг погружается в блаженство, его экс-хуэн остается за пределами счастья и страдания — очевидно, что хуэн и "элементарий" идентичны. Поскольку несомненно, что если бы бестелесный человек обладал способностью пребывать в одно и то же время в девакхане и в камалоке, откуда он мог бы являться нам, возникая иногда в комнате для сеансов или где-либо еще, то человек (как это было показано на примере линга или хуэна) обладал бы двойной способностью переживания одновременного и различного ощущения двух противоположностей — блаженства и мучения. Древние хорошо понимали абсурдность такой теории, зная, что никакое абсолютное блаженство невозможно там, где есть малейшая примесь страдания; допуская, что высшее эго Гомера пребывает в Элизиуме, они представляли плачущим в Ахерусии не более чем [подобие] поэта, его пустой и обманчивый образ, или то, что мы называем "оболочкой ложной индивидуальности".1
В каждом человеке существует лишь одно истинное эго, и оно необходимым образом должно пребывать в том или ином месте, в блаженстве или печали.2
________
1 См. Лукреций: "О природе вещей", I, 1, где он называет это simulacrum.
2 Хотя античность (как и эзотерическая философия), по-видимому, подразделяет душу на божественную и животную, anima divina и anima bruta, называя первую ноус, а вторую — френ, все же она считалась лишь дуальным аспектом единого. Диоген Лаэртский ("De Vit. Ciar. Vire.", I, 8, 30) приводит обще принятое убеждение, что животная душа, френ — φρην, более известная как диафрагма — пребывает в желудке, причем Диоген называет anima bruta — θυμoς. Пифагор и Платон также производили подобное разделение, называя божественную, или разумную, душу λογον, а неразумную — αλογον. Эмпедокл наделяет людей и животных дуальной душой, а не двумя душами, как полагают. Тео софы и оккультисты подразделяют человека на семь принципов и говорят о божественной и животной душе; но они добавляют, что Дух является единым и неделимым, и все эти "души" и принципы — лишь его аспекты. Один Дух бессмертен, бесконечен и представляет собой единственную реальность, — все остальное мимолетно и преходяще, это иллюзии и заблуждения. Де Мюссе сильно разгневался на покойного барона дю Поте, который поместил разумный "дух" в каждый из наших органов, просто потому, что он неспособен ухватить идею, выраженную бароном.
Дата добавления: 2019-08-31; просмотров: 113; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!