Глава II. Человек и его потребности 16 страница
Штаммлер предложенным критерием не разрешил задачи, хотя он ее в высшей степени упростил. Конвенциональным правилам он противопоставил нормы права, но не нормы нравственности. Между тем главное затруднение состоит в проведении различия между нравами и нравственностью. Штаммлер объединил право и конвенциональные правила одним признаком довольствования внешней лояльностью и противопоставил их вместе морали, требования которой, по его мнению, не идут извне. Мы постараемся ниже доказать неверность этой мысли. С отрицанием этого момента падает все построение Штаммлера.
Наоборот, Иеринг как раз ищет критерии для отличия нравов от нравственности, а не от права, которое, по его мнению, не возбуждает сомнений в критерии, отличающем его правила от правил нравственности и нравов. Иеринг находит три отличительных момента *(180). 1) По внутреннему содержанию действия, которые нарушают требования нравственности и нравов, различаются как вредные и опасные. Здесь, по мнению Иеринга, полная аналогия с различием между уголовным преступлением и полицейским проступком. Поджог, как нечто само по себе вредное, есть преступление, тогда как хождение с огнем на чердак или в овин, как способное вызвать пожар, есть проступок. Точно так же падение женщины есть акт безнравственный, тогда как прогулка девушки вечером без провожатого есть акт неприличный, как облегчающий возможность падения. 2) Нравы представляют собой предупредительную охрану нравственности. Нравы запрещают нравственно-опасное, чтобы из него не произошло нравственно-вредное. 3) Так как низшие классы по условиям своего существования не в состоянии соблюдать требований, выставляемых нравами, то отсюда вытекает третий отличительный момент. Нравственные требования обращены ко всем членам общества, - сословной или классовой нравственности не может быть, тогда как нравы способны действовать только в среде высшего и среднего общественных слоев, а потому их требования не имеют всеобщего характера.
|
|
|
Прежде всего необходимо отбросить третий отличительный момент, выдвинутый Иерингом. Логический вывод из принятого им исходного пункта был бы тот, что нравы возможны только в верхнем слое общества, между тем как нравы присущи всему обществу. Если они неодинаковы во всех слоях, то такое же несходство возможно и в отношении нравственности. К сожалению, правила морали далеко не так однородны в современном обществе, как это хотелось бы Иерингу. Второй момент не представляет собой ничего отличного по сопоставлению с первым, - это только его обоснование. Остается один основной момент в отличии нравов от нравственности, - это различие опасного от вредного.
|
|
|
Различие, предлагаемое Иерингом, основывается на аналогии. Но само различие между уголовным преступлением, как реальным вредом, и полицейским проступком, как возможным вредом, выдвинутое некогда Кестлином, ныне оставлено. В самом деле, невзнос квартирного налога причиняет казне реальный вред, быстрая езда по улице не только грозит возможностью столкновения, но и мешает уличному движению. Разве опасность, а не реальный вред, имеется ввиду при наказании за нарушение общественной тишины? Если между преступлением и проступком можно провести какое различие, то только по степени важности нарушения. Также мало основания строить отличие нравов от нравственности на отличии опасного от вредного. Почему нужно признать опасным отказ дать удовлетворение в ответ на вызов? Едва ли требование быть готовым к дуэли есть предупреждение общественного вреда. He правильнее ли будет видеть в нем пережиток того времени, когда в уклонение от вызова, общество, высоко ценившее личную храбрость, видело удостоверение вредной для него трусости. Какая опасность предупреждается появлением на бале в визитке вместо установленного фрака? Там, где принято соглашаться на приглашение покушать только с третьего раза, можно ли видеть опасность вреда, если кто примется за еду и выпивку с первого же раза?
|
|
|
В последнее время была сделана новая попытка провести границу между нравственностью и нравами. Признавая ближайшее родство между этими социальными нормами, Теннис предлагает различать их не по содержанию, a пo точкам зрения, с которых содержание правил рассматривается. "Различие может быть формулировано в сжатом виде: нравы - это факт нравственность - это идея. Поэтому нравы мыслятся как нравы того или другого народа, той или иной страны, нравственность же есть нечто общечеловеческое. Нравы существуют, а нравственность требует" *(181). Против предложения Тенниса можно выставить следующие соображения. Нельзя противопоставлять нравы и нравственность, как факт и идею, потому что и той и другой области свойственна как фактическая, так и идейная сторона. Нравственность есть факт, поскольку люди в действительности поступают по правилам морали. Нравы составляют идею, поскольку люди сообразуют свое поведение с представлением об обращенных к ним со стороны общества требованиям. Проводимое различие не соответствует установившемуся словоупотреблению, потому что нравы, напр., правила приличия, также "требуют". Если все противопоставление факта и идеи рассчитано на оправдание замечаемого сходства в правилах нравственности и различия в нравах, то оно не достигает цели. Общечеловеческой морали не существует, и сходство морали у обществ, стоящих на сходных ступенях культурного развития, имеет свое социологическое объяснение.
|
|
|
Различие между нравственностью и нравами можно провести только по степени важности нарушений, оцениваемой обществом с точки зрения переживаемого момента. Нормы нравственности имеют своим содержанием более существенные интересы общества, нежели нравы. Известна попытка определить соотношение между правом и нравственностью формулой: право есть нравственный минимум. Несостоятельность этой формулы для понятия о праве мы рассмотрим впоследствии. Сейчас можно использовать эту формулу для определения соотношения между нравами и нравственностью - нравственность есть социальный минимум. Нормы нравственности - это совокупность требований, предъявляемых со стороны общества индивиду, без которых общежитие невозможно. Нравы содержат требования, которые не обуславливают общежития, но благоприятствуют ему, обеспечивают большую сумму благополучия. Из сказанного обнаруживается, что между нравственностью и нравами нет резкой границы. В искании отличительного признака по существу следует видеть неправильную постановку вопроса. Нельзя разделить все социальные нормы на точно определенные виды и найти для каждого вида его отличительный признак. В социальных нормах процесс дифференциации не завершился. Более всего обособилось право, менее нравственность, остальная масса норм остается в состоянии недифференцированном. Провести границу между нравственностью и нравами можно только с точки зрения важности затрагиваемых интересов и силы общественной реакции против нарушителей норм. Но эта граница способна колебаться даже в одной и той же общественной среде, в зависимости от повышенности или пониженности общественного настроения.
Если право наиболее выделилось из общей массы социальных норм, то все же нельзя сказать, чтобы даже здесь процесс дифференциации мог считаться вполне законченным. В той части норм права, которое называется обычным правом, не всегда легко найти чистые черты права, и здесь право еще близко соприкасается, а иногда и переплетается, с нравами и нравственностью.
§ 22. Нормы нравственности
Литература: Paulsen, System der Ethik, 6 изд. 1905, русск. пер., т. I, 1906; Heffding, Еthik, русск. пер. 1898; Wundt, Ethik, 3 изд. 1903, 2 тома; Gizycki, Moralphiosophie, 1888; Leslie Stephen, The Science of Ethics, 1882; S i d g w i c k, The Methods of Ethics, 5 изд. 1893; M u i r h e a d, The Elements of Ethics, русск. пep. 1905; Fouillee, Critique des systemes de morale contemporaines, 1893, русск. пер. 1900.
Нормы нравственности составляют вид социальных норм; определяя отношение человека к человеку, нравственность представляет всецело явление социальное. Поскольку действия человека не касаются других людей, его поведение нравственно безразлично.
Такому социальному представлению о нравственности противоречит стремление некоторых придать этике чисто индивидуалистический характер. Существует убеждение, будто сфера нравственности - это внутренний мир человека, будто нравственным или безнравственным поступок может быть назван лишь по отношению к лицу, которое его совершило. Из себя извлекает человек нормы своего поведения, в себе, в глубине своего сердца дает он сам оценку своим действиям *(182). С этой чисто субъективной точки зрения, человек, взятый отдельно, изолированно, вне его отношений к другим людям, может руководиться нравственными правилами *(183). Иные несколько изменяют постановку вопроса, признавая за нормами нравственности двоякий характер: одни нормы имеют ввиду самого индивида, другие - отношение индивида к обществу. Отсюда деление этики на индивидуальную и социальную.
Нельзя признать индивидуального характера ни за всеми нормами нравственности, ни даже за частью их. Нормы нравственности имеют всегда социальный характер. Нравственность представляет не требования человека к самому себе, а требования общества к человеку. Это не человек определяет, как он должен относиться к другим, а общество определяет, как один человек должен относиться к другому человеку. Это не человек оценивает поведение, как хорошее или дурное, а общество. Оно может признать поступок нравственно хорошим, хотя он не хорош для индивида, и оно может считать поступок дурным с нравственной стороны, хотя он хорош с индивидуальной точки зрения. Человек считается нехорошим торговцем, потому что он сбывает плохие товары, хотя он хорошо торгует, потому что получает значительные барыши.
Анализ любого правила нравственности укажет на социальный ее характер *(184). Едва ли стоит останавливаться на таких явно социальных правилах, как не лги, не кради, не убивай. Издавна в основу индивидуальной этики кладется требование самоусовершенствования. Самый идеал совершенства дан идеальными представлениями окружающего общества. При одних условиях совершенство человека будет заключаться в развитии воинственного духа и физической силы, при других - в развитии смирения и умерщвлении плоти, при третьих - в развитии трудовой деятельности. Стремясь к личному совершенствованию, человек бессознательно выполняет требования общества, заинтересованного в качествах своего личного состава. Когда по временам раздается призыв обращения надежд от государственных учреждений к личному совершенствованию, что иное содержится в нем, как не мысль, что общественное благополучие, не достигнутое усилиями изменить внешние условия существования, может быть обеспечено усилиями каждого индивида улучшить условия своего поведения?
Вместе с тем не всякое поведение человека подвергается нравственной оценке. Человек гуляет и наслаждается видом природы, человек питается, отдыхает, читает газету, - все это действия нравственно безразличные, пока они с той или другой стороны не затрагивают других людей. Следовательно о нравственной оценке действий человека можно говорить только тогда, когда последствия его поведения способны отразиться на интересах других людей.
Подчеркивая социальный характер всех норм нравственности, мы имеем ввиду не то, что нравственное сознание индивида образовалось под влиянием общественной среды, может быть, путем восприятия чужих нравственных переживаний, a то, что нравственное поведение обуславливается социальным авторитетом. Нормы нравственности - это требования, обращенные к человеку извне. Нравственный закон не в нас, а вне нас, как и звездное небо. Тем самым центр тяжести в вопросе о том, какие действия нравственны, перемещается с субъективного момента на объективный. Это не значит опять таки, что в нравственности весь вопрос сводится к тому, что должен делать человек, и что совершенно вычеркивается вопрос о нравственном сознании в действиях человека. Дело заключается лишь в установлении первичности объективного момента, т.е. общественных требований к индивиду, и производности субъективного момента, т.е. мотивов исполнения этих требований. Индивидуалистическая этика есть отражение старого атомистического представления об обществе, недопустимого с современной точки зрения.
Если общество требует от человека соблюдения известного поведения, именуемого нравственным, и требует воздержания от поведения, называемого безнравственным, то где критерий такой оценки со стороны общества? Что же придает нормам, определяющим поведение человека, нравственный характер?
Может быть, такой критерий следует искать в самом содержании нравственных норм? Однако, существует ли такое поведение, которое бы всегда и везде признавалось, как нравственное, и, напротив, можно ли найти такое поведение, которое во все времена и у всех народов осуждалось бы как безнравственное? История и этнография разрушают иллюзию абсолютной нравственности и устанавливают изменчивость нравственных норм, относительность нравственных понятий. Уже Локк по вопросу о существовании общепризнанных нравственных принципов, взывал "ко всем людям, которые хоть сколько-нибудь занимались историей человечества и видели дальше дыма своей трубы" *(185). Что общего между идеалом северо-американского дикаря, который ставит высшей целью своей жизни добыть возможно больше скальпов, и идеалом квакера, отказывающегося поднимать руку на человека даже тогда, когда этого требует защита отечества; между обязанностью умерщвлять престарелых родителей, которая в точности выполняется ново-каледонцами с полным сознанием долга, и обязанностью содержать немощных родителей до конца их жизни, возлагаемой на члена современного цивилизованного общества не только нравственностью, но и правом; между почетом, какой оказывается в настоящее время некоторыми полинезийскими племенами девушке, имевшей наибольшее число любовников, и противоположным культом девственности; между ветхозаветным принципом возмездия и новозаветным началом прощения врагам? Факт изменчивости нравственных норм во времени и пространстве заставляет прийти к заключению, что в содержании их требований нельзя найти критерия для определения того, что такое нравственное поведение. He в самом поведении, а в его отношении к чему-то иному следует искать основания оценки. Иначе, от материального момента необходимо перейти к формальному.
Здесь мы сталкиваемся с формальной точкой зрения Канта. Этика Канта построена на отвлечении от содержания нравственного поведения *(186). Она сводится к одной лишь форме поведения, имеющей за то свойство безусловного требования. "Поступай только по такому правилу, в котором ты мог бы желать видеть всеобщий закон". Каково это правило, Кант не указывает, но он предлагает каждому индивиду, прежде чем действовать, взвесить, желает ли он, чтобы все действовали по тому же правилу. В такую формулу может быть вставлено различное поведение, и против этого нельзя было бы ничего возразить, если бы формула только допускала различное содержание во времени и пространстве. Но дело в том, что она допускает какое угодно содержание в одно и то же время и на том же пространстве. Представим себе принцип: "бери от жизни все, что можешь взять". Если спросить слабого, желал ли бы он, чтобы все действовали по этому принципу, то он, вероятно, ответит отрицательно. Но сильный физически и экономически мог бы дать утвердительный ответ в уверенности, что при всеобщем соблюдении этого принципа он не проиграет. Следовательно, мы должны признать этот принцип моральным законом? Такой вывод, сделанный вполне правильно, обуславливается тем, что нормы нравственности по Канту строятся по индивидуалистическому началу. Неверность формальной точки зрения Канта обнаруживается и при столкновении принципов. Предположим, гражданин участвовал в вооруженном восстании, за которое ему грозит смертная казнь. Человек не может желать, чтобы все лгали, и потому категорический императив велит ему признаться суду в том, что он принимал участие в освобождении своего народа от деспотизма. Но, с другой стороны, Кант обязывает его к самосохранению, потому что он не может желать, чтобы все пренебрегали своим существованием. Как быть? Канта еще могут спросить, а почему индивид, признающий жизнь несчастьем, не может пожелать, чтобы все последовали его примеру и покончили жизнь самоубийством? Почему человек не должен лгать? На это отвечает сам Кант: потому что тогда никто не стал бы верить другому, а с прекращением доверия исчезло бы и общество. Но этим доказательством Кант внес в формальный принцип телеологический момент, и притом социальный.
Развиваемое нами формальное представление о нравственном поведении отличается резко от Кантовского. Оно также отвлекается от конкретного содержания норм нравственности, данных в исторической действительности. Оно также допускает внесение различного содержания в нормы, признаваемые нравственными. Но оно утверждает, что нравственное свойство определяется не индивидом, а обществом, не с индивидуальной, а с социальной точки зрения. Самое различное поведение может быть признано со стороны общества нравственным, в зависимости от тех исторических условий, в которых оценка производится. Поведение нравственно хорошо или нравственно дурно не само по себе, a пo отношению к обществу, по отношению к тому, как оно отражается на общественном благополучии. Другими словами, поведение оценивается по своим последствиям, но не для индивида, а для самого общества.
Сами по себе действия не поддаются разделению на хорошие и дурные, как не различаются сами по себе злаки и плевелы, скотина и звери. С индивидуальной точки зрения человека все его действия различаются как хорошие иди дурные, т.е. целесообразные и нецелесообразные, смотря по тому способствуют ли они самосохранению индивида или подтачивают его. С социальной точки зрения те же действия хороши или дурны, т.е. нравственны или безнравственны, смотря по тому, способствуют ли они самосохранению общества или подтачивают его.
Таким образом, обстоятельством, которое придает нравственный характер поведению и определяющим его нормам, является общественная полезность действий. Они должны, по мнению общества, способствовать его самосохранению, или увеличивать его благополучие, или предотвращать его разрушение. Нормы нравственности требуют такого поведения, как нравственного, которое, по данным общественного опыта, обладает свойством общественной полезности, и запрещает действия, которые, по данным опыта, угрожают обществу вредом. В этом одном только отношении совпадают нравственные представления разных народов и в разное время, только этот признак общественной полезности необходимо присущ самым разнообразным действиям, какие признавались и признаются в различные эпохи и в различных местах нравственными *(187).
Что же составляет общественную полезность, какие действия благоприятны общежитию и какие обнаруживают разрушительную тенденцию, - это вопрос всей совокупности условий, в которых находится данная общественная группа. Богатство или бедность материальных средств существования, тот или иной источник этих средств, опасность или безопасность от внешних врагов, высота культуры, характер религиозных верований, политическая сплоченность или разъединенность, густота населения и силы общения, а также многие другие обстоятельства определяют представление о том, какое поведение индивидов наиболее соответствует целям всего общества. Отсюда следует, что при различии условий, в какие поставлены два общества, мораль их неизбежно должна быть разной. Отсюда же вытекает, что чем более сближаются два общества в культурном отношении, тем сходнее становятся их нравственные представления. Изменчивость взглядов самого общества на то, что оно признает полезным для себя и какие действия считает согласными с общественным благом, и составляет основную причину изменчивости нравственных понятий. С точки зрения изменившихся условий жизни, поведение, которое признавалось до сих пор нравственным, напр., месть, осуждается, как безнравственное, сначала одной частью общества, лучше понимающей потребности целого или на себе чувствующей невыгоды морального переживания, а потом, после более или менее упорной борьбы, и всем обществом. В начале такого изменения в понятиях, у членов общества держится ясное представление о связи между данными действиями и общественным результатом, так как на выяснение влияния поведения на интересы общества и сосредотачивается главным образом борьба нравственных воззрений. Впоследствии поведение, одержавшее верх, соблюдается отдельными членами и поддерживается обществом уже без сознания, полезно ли оно для общества и в чем его полезность.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 101; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!