От дешевого галстука к строгому пальто.
«Первое появление Владимира Путина в телевизоре относится к тому времени, когда он был заместителем петербургского мэра. Интервью на скамеечке времен перестройки. Довольно неухоженный мужчина, со встрепанной разночинской прической, в дурном пиджаке, в дешевом галстуке.
Сейчас пиджак президента хорош, галстук стоит ровно половину президентской месячной зарплаты, голова причесана приличным парикмахером.
Однако не стоит думать, будто Владимир Путин сразу стал одеваться хорошо. Все происходило постепенно. Сначала, когда Анатолий Собчак переизбирался в губернаторы, и вся его команда пообещала уйти в случае проигрыша патрона, Владимир Путин одевался в игривый салатовый двубортный костюм, модный в то время у бизнесменов. Собирался стать бизнесменом?
Потом, когда Анатолий Чубайс пригласил Владимира Путина работать в администрацию президента, наш герой стал носить приличные костюмы, но не догадывался покупать к ним приличные рубашки. Когда его представляли Федеральной службе безопасности, в качестве нового директора и полковник Путин сказал, что возвращается в родной дом, он был одет в дорогой пиджак и дорогой галстук, но воротничок его сорочки был мят, как всегда бывают мяты воротнички дешевых сорочек. Воротничок директора ФСБ будет мятым в продолжение всей его службы на этом ответственном посту, в том числе во время памятной поездки в Красноярск на борьбу с преступностью по просьбе губернатора Лебедя.
|
|
Дорогие сорочки появятся, когда Владимир Путин кроме должности директора ФСБ займет еще и должность секретаря Совета безопасности. Рискну предположить, что именно на этом этапе своей карьеры наш герой кроме внешней уверенности, выраженной в хорошем пиджаке, обрел еще и внутреннюю уверенность, выражающуюся в хорошей рубашке. По-настоящему, то есть поверил в свои силы.
Плебейские часы на металлическом браслете уступят место на запястье Владимира Путина дорогим часам на благородном кожаном ремешке, только когда Путин станет премьером.
Добиваясь чего-то, Путин будет одеваться в куртку-''Аляску". Добившись — в строгое пальто. В Красноярск к губернатору Лебедю, будучи директором ФСБ, Путин приезжает в "Аляске", а будучи президентом — в пальто. Похоже, "Аляску" Путин надевает, когда вынужден ехать, пальто — когда его просят приехать.
И еще: он никогда не носит шапку. Даже в мороз. Неизвестно почему. Не носит, и все. И поэтому президентская свита тоже самоотверженно морозит уши».(Цанюшкин В. Следите за правой рукой //Власть, 2002, — Х° 14. —С. 18-19.)
Наиболее опасно несоответствие между одеждой политика и аудитории. В свое время Р. Хасбулатов, незадолго до этого ставший председателем Верховного Совета России, прилетев из Парижа, вышел из самолета в дубленке. В Москве было лето, жара, и дубленка смотрелась вопиюще неадекватно. Поняв это, спикер попытался оправдаться: вот купил во Франции и надел, дескать, чтобы в багаже не помялась.
|
|
Такимобразом, одежда — это еще и способ, позволяющий политику приблизиться (или,напротив, отдалиться) к народу, стать более демократичным. Например, Г. Попов -- в свитере с белым воротничком. После того как мы привыкли к такому его имиджу, все обвинения в коррупции, в том, что он один из самых богатых людей России, неспециалистам покажутся просто вымыслом. Таким образом, внешность иодежда служат дляидентификации политика: черныйсвитер Попова, белые брюки Немцова, часы «Роллскс» Руцкого и т. д.
Высший балл за костюм.
«Когда я приехала в Англию, купила очень дорогой костюм, потому что знала: без него меня в их парламенте не "примут". Прежде чем ехать, я прочла все о том, как они живут, как относятся к внешнему виду... Ткань и работа были настолько качественными, что мне сразу поставили определенный балл. И уже, исходя из этого строился дальнейший разговор. А когда я впервые ехала в США, пришлось поднять множество их журналов. Я смотрела, во что одеты женщины, какую они носят бижутерию. Вот, к примеру, такой интересный штрих: летом в конгрессе нельзя появляться в красном костюме — это дурной тон. Зимой — пожалуйста, летом — ни в коем случае!».(Кужель А. «Встречают по одежке» (интервью с народным депутатом Украины) // Всеукраинские ведомости, 1995. — 28 октября. — С. 2.)
|
|
Л. Браун, работавший с пятью президентами США, говорит о галстуке: «Любой мужчина, встречающийся с клиентами, сотрудниками, решающий деловые проблемы на любом уровне, должен не единожды подумать о выборе галстука — ведь галстук расскажет о нем очень многое. Некоторые руководители, часто появляющиеся на телевидении, даже приносят с собой в портфеле проверенные "телевизионные галстуки". Они надевают их перед съемками и снимают по окончании программы».( Браун Л. Имидж — путь к успеху. — СПб.; Питер, 1996. —С.49).
Галстук, украшения и прочие аксессуары являются знаками, рассказывающими об их владельце гораздо больше, чем он сам думает.
Однако существенную роль играют не только часы, но и руки политиков, на которые эти часы надеты. Так, в самом начале 1990-х годов телеоператор испортил имидж лидера компартии РСФСР И. Полозкова. Камера просто крупно показала его руку — на ней было вытатуировано: «Ваня». Вывод прост: если есть татуировки, прячьте руки от телевизионщиков.
|
|
Для политиков важны особые аксессуары символического характера. Например, они часто выступают на фоне государственного флага, как бы «перетягивая» на себя его частицу. Распространены выступления на фоне памятников, символических зданий — так, президент России постоянно поздравляет нас с Новым годом на фоне Спасской башни Московского Кремля. Лидеры левой оппозиции любят выступать на фоне своих кумиров — памятников К. Марксу и В. И. Ленину. Такие символичные аксессуары активно используются в имид-желогии. Достаточно показать на митинге левой оппозиции стариков в поношенной одежде с орденами советских времен, как сразу возникает имидж «похода из прошлого». Обратим внимание на рекламу молодежной газеты «День»: «Для людей из прошлого есть газета "Ровесники Октября". Поэтому мы делаем газету "День" для молодежи».
Мимика и пантомимика.
Огромное внимание анализу жестикуляции уделяет один из признанных мастеров политического имиджмейкинга Ж. Сегела. Так, в частности, он сравнивал жестикуляцию Ф. Миттерана и Ж. Ширака: «Среди типичных жестов Миттерана — руки, положенные на стол одна на другую или со сцепленными пальцами, приподнятые ладонями вовнутрь, или приподнятая в этом же положении одна рука. Первое движение отражает умение господствовать над собеседниками, второе — уверенность в себе, третье — искренность, четвертое — стремление к примирению. Жак Ширак часто поднимал обе руки ладонями вверх (признак подчинения, неуверенности), а на митингах широко разводил их в стороны (это считается жестом великодушного человека)».( Цит. по: Коммерсанта Украины, 1994. — № 14. — С. 7)
С. Н. Паркинсон разумно предлагал для совершенствования имиджа изучать видеозаписи своих выступлений: «Понаблюдайте за выражением лица, движением бровей, пожатием плеч, поднятием пальцев. Какой из этих жестов был необходим? Какое впечатление производят все остальные, кроме того, что человек не может сидеть спокойно? Может, они и раскрывают ваш характер, но желали бы вы раскрыть именно эти его стороны? Убеждают эти жесты или отвлекают? Способствуют ли выразительности или просто раздражают?».(Паркинсон С.Н. Законы Паркинсона. – М.: Наука 1989. – С.288).
Роль жестов и интонаций.
С. А. Белановский, работая с фокус-группами, выявлял отношение к рекламным роликам «Яблока», демонстрировавшимся в ходе парламентской предвыборной кампании 1999 года. «В серии роликов "Встречи Явлинского с избирателями" респондентам больше всего запомнился ролик, начинающийся со слов: "Григорий Алексеевич, когда же мы станем жить лучше?", Явлинский ответил: "Уже через месяц" (на самом деле он высказал более сложную мысль, но воспринята она была именно так).
Фраза Явлинского сопровождалась убеждающими жестом и интонацией, которые практически всеми респондентами были восприняты как неестественные.
Учитывая, что неестественный жест Явлинского выглядит как бы скопированным со страниц современных психологических пособий, описывающих значение жестов, мимики и позиций тела, возникает гипотеза, что этот жест был разучен им в ходе специального психологического тренинга.
Фраза: "Уже через месяц мы станем жить лучше", сопровождаемая неубедительным жестом и столь же неубедительной интонацией, вызвала у телезрителей крайне негативную реакцию. Эта реакция оказалась достаточно сильной, в частности, потому, что ролик транслировался по телевидению весьма настойчиво и был реально донесен до аудитории, благодаря чему большинство участников фокус-групп сообщили, что видели этот ролик, смогли его припомнить и описать.
В фокус-группах, проводившихся уже после выборов, несколько человек из числа бывших сторонников Явлинского заявили, что они приняли окончательное решение не голосовать за "Яблоко" именно под влиянием этих роликов. В частности, одна из участниц группы, женщина лет 30, сказала: "Я как увидела этот ролик, так решила — не буду за «Яблоко» голосовать". Кроме того, в адрес роликов звучали многочисленные негативные высказывания типа "ужас", "ужасные ролики", "полный отпад", "не знаю, что сказать"', "раньше я Явлинского уважал" и т. п.
В специальных группах, собранных исключительно из числа тех, кто проголосовал за "Яблоко", более половины участников также отметили, что ролики были крайне неудачными и вызвали у них негативное впечатление. Другая часть участников "яблочных" групп отнеслась к ним более индифферентно, заявив, что лично на них эти ролики не подействовали и не вызвали негативизма.
Как обычно бывает в таких случаях, многие из респондентов этой категории высказали гипотезу, что ролики не произвели впечатления лично на них, но, возможно, были положительно восприняты какими-то другими социальными категориями людей (например, "менее образованными", "живущими в провинции"). Ни в одной фокус-группе не нашлось респондентов, которые оценили бы эти ролики положительно».(http://www/polit.ru.documents/202208.html)
Авторами роликов "Встречи Явлинского с избирателями» не были учтены законы формирования и восприятия имиджа политика. Позднее сам Г. А. Явлинский говорил, что у него просто не было времени спокойно просмотреть эти ролики перед выпуском их в эфир.
Рис. 4. Пантомимика Б. В. Путина
Одной из самых любопытных на сегодняшний день является пантомимика В. Путина (рис. 4). Она скудна, но весьма значительна. Бедность мимики в данном случае обусловлена двумя причинами.
Во-первых, в «городе интеллигентов» Санкт-Петербурге не принято размахивать руками.
Во-вторых, активная жестикуляция несовместима с профессией разведчика. Тем не менее, можно отметить: когда президент В. Путин произносит программные речи, руки у него всегда сложены крестом.
Поэтому достаточно легко догадаться, когда его программные речи замаскированы под вольные импровизации и интервью. «Руки сложены крестом, когда вводятся федеральные округа. Руки сложены крестом, когда вносятся законы в Думу. Руки сложены крестом, когда журналист Павел Шеремет в разгаре антитеррористической операции спрашивает вдруг: что заботит исполняющего обязанности президента помимо форсирования Терека.
"Пенсии!" — отвечает исполняющий обязанности, а руки у него при этом сложены крестом, как во время официальных обращений к народу.
Потому что это и есть официальное обращение к народу под видом спонтанного ответа на случайный вопрос. Руки Владимира Путина двигаются только во время заграничных командировок.
Причем жестикуляция Путина так похожа на жестикуляцию Горбачева, словно Путин специально горбачевскую жестикуляцию изучал, раз уж она так нравится на Западе».( Папюшкин В. Следите за правой рукой// Власть, 2002. ~№ 14. — С. 20-21)
В России у Путина обычно активно двигается только указательный палец правой руки. Движение указательного пальца, как правило, означает отрицание. В частности, палец движется всякий раз, когда Путин говорит про Чечню: «Не можем...», «Не будет...» Забавно, но когда Путин говорит, что обстановка на Кавказе наконец-то стабилизируется, его палец по-прежнему предательски уверяет: нет.
Невербально передается значительная часть информации. Интонация может мгновенно перечеркнуть слова соболезнования или, напротив, поздравления. Все мы в жизни хорошо умеем контролировать слова, исходящую вербальную информацию, но гораздо хуже — невербальную. Поэтому она может выдать истинные мысли — как ваши, так и собеседника.
Так, американцы, однажды проанализировав невербальную сторону выступления китайского лидера в ООН, публично продемонстрировали, насколько мало правды было в его словах. Фиксируя на фотопленку реакцию партнеров по переговорам, бизнесмены определяют, до какой степени контрагенты готовы идти на уступки в торговой сделке, а где они «блефуют». Необходимо понять, что наши жесты, мимика, паузы, интонация и другие формы дополнительной коммуникации могут рассказать о нас не меньше, чем наши слова.
В. Папюшкин, проанализировав около 300 телесюжетов с участием В. Путина, отмечает особую роль пауз в его речи. «Приблизительно во время секретарства в Совбезе в путинской манере говорить появляются озвученные паузы, забавно передразниваемые теперь пародистом М. Галкиным. Раньше никаких пауз, никаких "э-э-э" в речи Путина не было.
Первая документально зафиксированная озвученная пауза относится к объяснению необходимости совмещать должность директора ФСБ с должностью секретаря Совбеза. Дескать, ФСБ и Совбез... э-э-э... решают очень близкие задачи. Чрезвычайно много озвученных пауз Владимир Путин будет делать, объясняя отставку премьера Степашина и собственное назначение на его место: "Мы люди военные... э-э-э...". Единственная фраза, которую Путин произнесет на этот раз без всяких пауз и эканий, будет такая: "Вообще не ясно, что станет со страной". В речах премьера Путина озвученные паузы будут встречаться часто. "Правительство не должно заниматься политическими играми, а если кто-нибудь в правительстве будет заниматься политикой, то я... э-э-э..." Похоже, это самое "э-э-э" выскакивает тогда, когда он не знает, что именно будет делать или не может сказать всей правды». (ПаиюшкинВ. Следите за правой рукой//Власть, 2002. — Л° 14. — С. 21) На наш взгляд, не исключен именно камуфляжный характер этих пауз. То есть он знает, что не может сказать всей правды и ищет способы ее скрыть.
Действительно, озвученными паузами были наполнены путинские фразы о том, что:
♦ надо сделать так, чтобы в Чечне не гибли наши мальчики;
♦ в Ваnk of New-York отмывались не деньги МВФ, а деньги, полученные в результате торговых операций;
♦ Россия никогда не согласится с отменой договора по ПРО.
Легко заметить, что сопровождавшиеся многочисленными озвученными паузами утверждения В. Путина, как правило, оказывались не соответствующими действительности.
В политическом консалтинге необходимо учитывать то обстоятельство, что вербальная и невербальная информация зачастую считывается зрителям и слушателями одновременно. Жесты, не подкрепляющие сказанное политиком, могут быть истолкованы совсем не так, как этого хотелось бы оратору. Не случайно подзаголовок своей известной книги А. Пиз сформулировал весьма красноречиво «Как читать мысли других людей по их жестам». (См. Пиз А. Язык телодвижений: Пер. с англ. — Новгород: Аи Кью, 1992.) Верно замечено, что «невербальный язык может иногда выразить (или скрыть)» даже большую информацию ив более эмоциональномварианте, чем речь... Если мы говорим не всегда, то движения производим постоянно, даже не замечая этого». (Язык жестов / Сост. А. Мельник. — М: ТЕРРА — Книжный клуб, 2003. — С. 4.)
В политике существенную роль играют и важные паравербальные моменты. Кто с кем сидит, кто с кем разговаривает и т. д. — все это несет дополнительные сведения, которые становятся весьма важными, особенно при дефиците публичной информации. Мы помним знаменитую фразу Б. Ельцина, сказанную специально для того, чтобы унизить премьер-министра того времени Е. Примакова: «Не так сели!» И президент потребовал, чтобы новый первый вице-премьер С. Степашин сел ближе к нему, обозначая свои особые отношения с ним. Действительно, вскоре Е. Примаков был отправлен в отставку, а С. Степашин стал премьер-министром. Еще пример: когда в сталинском политбюро стали сгущаться тучи над маршалом К. Е. Ворошиловым, произошло буквально следующее: «Все встали, пошли в зал. Раздались голоса. Переговариваются все между собой. Ворошилов один, никто к нему не подходит... Все сели за столики — вдвоем, втроем. Народу-то немного, три столика заняли. А Ворошилов сел один, никто к нему не подсел». (Ромм М. Устные рассказы. — М.: Искусство,.-С. 111.)
Политическая риторика.
«Риторика Сталина, особенно его политическая проповедь, представляет собой чрезвычайно яркое явление, возникшее на сломе двух символик. Если в основе риторики Ленина лежит судебное красноречие, опыт кружковой политической дидактики, то риторика Сталина восходит к торжественному красноречию, стихию которого бывший семинарист очень хорошо чувствовал. Выстроенные в духе амплифицирующей композиции, вязко возвращающиеся к одному и тому же предмету, полные повторов и плеоназмов, его речи очень мало напоминают колючие речи Ленина. Риторика Сталина не обладает и половиной словесной агрессии Ленина. Юридическая эквилибристика с "компромиссами и компромиссами" ей чужда,.. Стратегия шоковой терапии сменяется стратегией амплифицирующего построения речи. Шквал аргументов-нападок сменяется пережевыванием одной и той же мысли во многих абзацах. Слушатель берется измором...
Сталин эксплуатировал в своей риторике старую, хорошо проработанную в русской культуре схему «царь — защитник простого человека от несправедливых бояр...» Хрущев предложил другую формулу: "Царь не царь, а самозванец, несправедливо унаследовавший истинному царю"...
В политической ораторике девяностых годов отмечается явное преобладание гомилетики, что в условиях плюрализма позиций и открытого характера общественной жизни выглядит довольно странно... Главная гомилетическая черта, мешающая собственно ораторике, — это неумение говорить "для других".
Для риторики девяностых годов типичны ситуации, когда оратор говорит исключительно для своих, а временами создается впечатление, что он просто уговаривает сам себя. Аргументы противной стороны всерьез не разбираются. Сама эта противная сторона мыслится не как живой участник диалога, а как персонаж собственной речи оратора, как нарисованная им карикатура.
Советская "полемика" с зарубежными авторами и лишенными права на публичное слово инакомыслящими внутри страны создала хорошую школу для таких "споров". Разница лишь в том, что при советской власти такая позиция была эшелонирована силой. Полемист девяностых годов говорит со своим оппонентом так, словно у того по-прежнему во рту кляп. Но кляпа нет. Оппонент не молчит. Правда, он и не спорит — он проповедует среди своих...
"Стеб"' оказал зримое и едва ли конструктивное влияние на политическую риторику. Он снизил логическую планку дискуссий, повысил градус общественного цинизма, сдвинул риторику в сторону развлекательных жанров. Но если сатирический смех способен разбить доводы оппонентов, то развлекательный смех больше похож на искусство для искусства. Он может дать оратору иллюзию победы, да и то если получится смешно, что далеко не гарантировано, особенно по мере тиражирования "стеба". Но развлекательный смех никого не способен переубедить». ( Хагазеров Г. Г. Политическая риторика. — М.: Пикколо-Медиа, 2002. — С. 195, 199,212,211.)
Паравербальные аспекты привлекают к себе особое внимание, к примеру, в ходе избирательных кампаний. Те или иные политики, желая «прислониться» к авторитету более весомых (или более узнаваемых) фигур, активно используют эти приемы. Не секрет, что имиджмейкеры, создававшие новый образ А. Лебедя, не случайно «совместили» прилет А. Делона в гости к «другу Александру» именно с финальным этапом губернаторской избирательной камлании. Полпред Президента России в Тамбовской области О. Бетин, в период борьбы за пост главы администрации области был принят в конце 1999 года тогда еще премьером В. Путиным.
Сюжет об этой встрече был показан по местным телеканалам, а фотографии — опубликованы в лояльной к кандидату прессе, что, по оценкам аналитиков, в определенной мере послужило росту рейтингатамбовского политика (рис. 5).
(См.: Пеньков В. Ф. Политическая стабильность как фактор социально-экономического развития // Власть, политика и выборы в регионах: вопросы истории законодательства и практики. — Тамбов: Пролетарский светоч, 2002. — С. 23-41.)
Вообще умение вовремя «припасть» к популярной личности в политическом консалтинге, найти себе весомого союзника играет далеко не последнюю роль. Достаточно вспомнить, что в 2003 году в период подготовки к выборам в Государственную Думу Федерального Собрания действующий Президент России самим фактом появления на съезде «Единой России» недвусмысленно дал понять избирателям о своих политических симпатиях.
Рис. 5. Встреча В. Путина и О. Бетина в самый канун тамбовских губернаторских выборов 1999 г.
Однако заметим, что здесь весьма важно «не промахнуться». Так, самарский губернатор К. Титов, включившись в президентскую кампанию 2000 года, по мнению некоторых аналитиков, всерьез рассчитывал на весомую поддержку правых политических сил, в первую очередь — А. Чубайса. Как оказалось, выбор был не совсем верным, и он завершил выборный марафон с 1,51 % голосов россиян. Более того, даже в родной Самарской области он оказался третьим с 20 % голосов. (См.: Александров А. А. Самарская область: политические процессы, 1997-2000 гг. // Феномен Владимира Путина и российские регионы: победа неожиданная или закономерная? Сб. статей / Под ред. К. Мацузато. — М.-Нок-каЫо: 51а\1с Кейс-агсп СепСег, 2004. - С. 162-163)
Речь и риторика.
Вербальное, речевое воздействие на людей вообще и целенаправленная убеждающая речь, риторика в частности, считаются наиболее сильными методами. Поэтому вербальным компонентам имиджа всегда уделяется очень серьезное внимание. Это вполне оправдано. Известно, что голос диктора Ю. Левитана стал составной частью имиджа и даже брэнда Советского Союза или, во всяком случае, Победы в Великой Отечественной войне и освоении космоса.
Большую роль играли и голоса отдельных политиков в построении и оптимизации их имиджей. Так, отстраненность от населения английского премьер-министра Э. Хита пытались снять, стараясь научить его говорить менее официальным тоном. Изменить имидж холостяка пытались с помощью показа фильма о его путешествии на яхте, где присутствовала и молодая привлекательная женщина. На «Голосе Америки» в этот период намеренно привлекали на работу дикторов с акцентом, поскольку они психологически не воспринимались как «предатели». Л. Браун писал: «Голос обозревателя является такой же неотъемлемой частью его имиджа, как его внешность или журналистское мастерство». Е. Федоров цитирует античный источник, рассказывающий о Клеопатре: «У нее был чудеснейший голос, и благодаря своему обаянию она умела разговаривать со всяким. Сидеть и слушать ее было великое наслаждение, поэтому она и могла повергнуть любого: и человека хладнокровного, и немолодого. Цезаря она решила поразить этим обычным способом и возложила на свою красоту все надежды на достижение благоприятного исхода дела». (Федоров Е. Императорский Рим в лицах. — М.: Наука, 1979. — С. 42.)
Что скрывается за словом.
Актер П. Брук рассказывал: "Мы забыли то, что человеку было известно на протяжении многих тысяч лет, то, что лежит в основе античной трагедии. Слово подобно айсбергу, и идея, концепция в данном случае — лишь поверхность, верхушка айсберга. Нами проделано множество экспериментов чисто исследовательского характера, имеющих целью убрать эту верхнюю часть айсберга, то есть преодолеть интеллектуальный компонент слова. И мы обнаружили, что бесконечный объем смысла может быть передан через звучание. Мы играли на древнеперсидском языке, на языках народов Африки. При этом слова в своем чисто поверхностном значении были недоступны зрителям. Но вместе с тем зрители были вынуждены вслушиваться в звучание слов и те вибрации, которые возникают от произношения, и впечатление оказывалось намного богаче, чем от слова, воспринимаемого только в его смысловом содержании». (Брук П. Лекции во МХАТе// Театр, 1989. - № 4 - С. 61)
Не проводя прямых аналогий между публичной политикой и сценическим искусством, здесь будет не лишним вспомнить К. С. Станиславского, посвятившего речи и ее законам целую главу в своей книге «Работа актера над собой». Он замечает: «В жизни почти всегда говорят то, что нужно, что хочется сказать ради какой-то цели», задачи, необходимости, ради подлинного, продуктивного и целесообразного словесного действия.
И даже нередко в тех случаях, когда болтают слова, не задумываясь над ними, делают это для чего-нибудь: чтоб скоротать время, чтоб отвлечь внимание и прочее». И далее реформатор сцены настаивает на необходимости обращения к «подтексту» как важнейшему элементу словесного действия, способа донесения существа идей и замыслов драматурга и режиссера. (Станиславский К. С. Работа актера над собой. Часть II. Работа над собой в творческом процессе воплощения // Станиславский К. С. Собрание сочинений. В 8 т. - М.: Искусство, 1955. - Т. 3. - С. 81-84.)
Каноны ораторского искусства сложились давно. Сконцентрированная веками практика устного выступления изложена в десятках томов. Нам же важнее выделить, скажем так, «политический» аспект этой темы. Хорошо известны некоторые конкретные правила политической речи. Политик не должен употреблять в своей речи обороты и выражения «честно говоря», «на самом деле», «сейчас скажу искренне» и т. д. Это создает впечатление, что во всех других ситуациях он недостаточно искренен.
В этой связи обратим внимание на то, что в речи ряда политиков, например, В. Путина достаточно часто встречаются своего рода особые знаки абсолютной искренности. В. Панюшкин утверждает: когда В. Путин говорит искренне, в его речи проскакивает вводное словосочетание «на самом деле». «Впереди еще много работы, на самом деле» — говорит усталый Путин в аэропорту, вернувшись из командировки. «Для него это было тяжелым испытанием, на самом деле», — говорит и. о. президента В. Путин про только что ушедшего в отставку Б. Ельцина. «Люди нам верят. Это, на самом деле, важнее, чем пересадка в Кремль». «Фонды' только проедают деньги, на самом деле».
Надо помнить, что вербальная коммуникация допускает четыре основные дистанции, на которых может вестись общение. Их «открыл» Э. Холл, создатель проксимиш, особой науки о человеческих измерениях пространства. Их никогда не следует путать:
♦ интимная дистанция (0,15-0,46 метра) — так общаются дети, родители, супруги, любовники, родственники, близкие друзья:
♦ личная дистанция (0,46-1,2 метра) — это общение на вечеринке, официальном приеме, дружеском вечере;
♦ общесоциальная дистанция (1,2-3,6 метра) — на таком расстоянии мы держимся от посторонних людей;
♦ общественная, публичная (более 3,6 метра) — именно такая дистанция обычно выдерживается между оратором и аудиторией.
Сближение с народом.
«Путем изменения внешних характеристик мы можем сблизить политика с населением. В Великобритании первым масштабным опытом подобного рода стала работа целой команды имиджмейкеров с премьер-министром Эдвардом Хитом. Аудитория его оценивала как непопулярного, напыщенного и холодного, имеющего непривлекательный имидж на телеэкране.
Свою задачу лидер его команды Джефри Такер сформулировал следующим образом: "Я хотел, чтобы зрители думали о нем как о Тэде Хите, а не как о мистере Эдварде Хите". Начали работу с голоса премьера, у которого в нормальной обстановке был достаточно приятный голос, на публике же он говорил чопорно и скучно. Его тайно записали в обстановке неформального общения и постарались научить говорить перед камерой именно этим приятным и раскрепощенным голосом. Его активно учили отвечать на агрессивные вопросы интервьюеров: один из членов команды моделировал действия журналиста, а другой анализировал промахи премьера. Чтобы изменить его имидж замкнутого холостяка, группа пригласила на съемки его прогулки под парусами молодую женщину. Но тут дело испортил сам "мореход", заявивший репортерам, что это была всего лишь прислуга. Не удалось им также воспользоваться "хождением в народ", поскольку Эдвард Хит не смог выйти из роли "инспектора", спрашивающего у людей, нет ли у кого жалоб. Результатом, кстати, стал все же проигрыш на выборах, однако он скорее был связан с недостатками партийной программы». (Почепцов Г. Г. Пабликрилейшыз для профессионалов,— М.: Рефл-бук, Киев: Ваклер, 2001. - С. 318)
Однако, все-таки, речь в политике — это в первую очередь вербальное, словесное воздействие (по Станиславскому — «словесное действие»). Поэтому особое значение придается политической риторике как целенаправленному воздействию на других людей с помощью слова. Центральным компонентом этого воздействия является не всякая, а, прежде всего, убеждающая речь. Огромную роль в имидже политика играют яркие фразы, образные слова и «словечки», свойственные только ему выражения.
Они не только убеждают — они формируют имидж политика, активно способствуя его запоминанию и узнаванию. Достаточно обратить внимание на известных пародистов, чтобы увидеть, как подчас по одному слову они восстанавливают в сознании аудитории имидж политика. Достаточно протянуть знаменитое «По-нима-ешь», чтобы все узнали Б. Ельцина.
Сколько бы ни открещивался В. Жириновский, к нему навсегда приклеилось «Однозначно!», как к Б. Немцову — «Совершенно понятно!» или к В. Новодворской — «коммуняки».
В. Черномырдин вошел в новейшую историю великой фразой, звучащей на уровне «национальной идеи»: «Хотели как лучше, а вышло как всегда» (якобы придуманной заранее одним из известных сатириков), а также многочисленными оговорками («Если у кого чешется, здесь и чешите») — для него важнее было интонационное звучание речи, чем смысл отдельных слов. Ему же приписывается фраза, характеризующая современное партийное строительство в России: «Какую партию ни начинаем делать — получается КПСС».
Достаточно ярко иногда говорит Ю. Лужков: «Правильно, что Черномырдин не взял Чубайса в ''свой дом". Он спустил бы все за бесценок, как пьяница, который все несет из дома». Неплох был спикер Государственной Думы Г. Селезнев, когда перед голосованием за кандидатуру С. Кириенко на пост премьера предложил переименовать Дом правительства в дворец пионеров. Половиной своего рейтинга тогда еще премьер-министр В. Путин был обязан обещанию «мочить бандитов в сортире».
Однако самым афористичным политиком новой России, безусловно, был А. Лебедь. В американской книге, посвященной ему, есть целый раздел, получившийназвание «лебедизмы». Именно они делали воздействие имиджа генерала более многомерным, способствуя запоминанию ситуаций и фигуры политика. Мы навсегда запомним его фразы: «Генерал-демократ — все равно что еврей-оленевод», «Депутаты сидят с видом задумчивой гири», «У меня камуфляж всегда наготове, шашка смазана» и т. д.
Важную роль в речи политика играет юмор. Вообще, остроумие — существенная черта имиджа. Однако чувство юмора политиков зачастую меняется по мере развития политической карьеры. В качестве примера вновь можно привести В. Путина.
За годы, проведенные во власти, он заметно поменял манеру шутить. Директор ФСБ Путин, секретарь Совета безопасности Путин и даже премьер-министр Путин, желая пошутить, часто бравировал своей принадлежностью к спецслужбам.
Вспомним, как он обсуждал в интервью С. Доренко слухи о тайных счетах Б. Ельцина в заграничных банках. И сказал: «Можно открыть счет и вам, положить денег...» — «Что-то никто не открывает», — иронично посетовал Доренко. — «Проверим» — произнес в ответ Путин одну из самых характерных своих шуток того времени.
Позднее вместо шуток В. Путин начал употреблять расхожие цитаты. Почему-то, как правило, в связи с невозможностью переговоров с лидером чеченских боевиков Л. Масхадовым.
Цитировал, например, Вергилия («Бойтесь данайцев, дары приносящих»), правда, называя это «старой поговоркой». Вспоминал кинофильм «Здравствуйте, я ваша тетя»: «Я тебя потом поцелую, если захочешь» — имея в виду, что переговоры надо вести, только разгромив боевиков.
Наконец, в речи В. Путина стали появляться простонародные словечки и поговорки: «Народ российский вокруг пальца не обвести», «Дадим ли мы слабину, прогнемся ли...» В другой раз, стыдливо заменив в поговорке одно известное слово, В. Путин сказал, что всех женщин не перецелуешь, но стремиться к этому надо. Будучи премьером, таким образом, Путин играл роль «народного приятеля».
«Был своим парнем, таким же, как другие — летчиком, моряком, спортсменом, рабочим, солдатом, немножко бабником. Однако же времена маскарадов в прошлом. Рейтинги красноречивей костюмов сообщают президенту, что народ считает его своим... Он почти в каждой поездке по стране целовал и обнимал маленькую девочку. Образ народного приятеля сменился постепенно образом отца народов». (ПанюшкинВ. Следите за правой рукой // Власть, 2002. — № 14. — С. 23.)
Однако в наше время юмор в политике требует очень внимательного отношения к себе. Специалистыне без оснований считают: «Постсоветская эпоха никак не отразилась на судьбе народного юмора. Бескупюрная публикация частушек и анекдотов не подействовала на него ни охлаждающе, ни стимулирующе. Все новые сюжеты жизни были осмеяны точно так же, как и старые. Расцвет молодежной культуры и "стеба" тоже никак не повлиял на народный юмор.
Никакого слияния нового и старого ерничества, несмотря на большую популярность рок-групп среди молодежи, не произошло. Никакого "омолаживающего" влияния на заповедники фольклора не отмечено». ( Хагазеров Г. Г. Политическая риторика. — М.: Никколо-Медиа, 2002. — С. 195,199,212,211.)
Наиболее важная часть в публичной речи политика — ее начало. Вслед за так называемыми «барабанными перфомансами» А. Гитлера, современные постановщики политических шоу также заранее готовят аудиторию к восприятию политических лидеров при помощи музыки и песен, доводя ее возбуждение до пика, и лишь затем запускают на сцену первое лицо.
Особое значение в публичном выступлении политика имеет обращение. Оно выполняет интегрирующую функцию, как бы объединяя аудиторию с оратором и превращая ее в группу поддержки данного политика. Одним из классических можно считать сложно сконструированное обращение И. Сталина к советскому народу, прозвучавшее по Всесоюзному радио 3 июля 1941 года, вскоре после начала Великой Отечественной войны.
Он начал так: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои.» (Сталин И. В. Выступление по радио 3 июля 1941 года // И. Сталин о Великой Отечественной войне Советского Союза. — М: ГосПолитиздат, 1947. — С. 9.)
Обратим внимание: вначале была задана интегрирующая людей общность единого товарищества, затем введена общая принадлежность к одному государству, после чего включилась родственная общность и, наконец, была использована общность дружеская (кое-кто усматривает здесь «перекличку» с обращением иерархов Русской Православной Церкви). Каждому было приятно почувствовать себя другом великого Сталина.
Подводя итоги рассмотрения внешних компонентов имиджа, необходимо подчеркнуть, что изменение того или иного отдельного компонента обычно не дает сразу заметного эффекта. Психологический образ известного политика достаточно устойчив; поэтому изменить его путем простого манипулирования внешностью не так просто. Тогда в действие вступают иные факторы имиджа. Г. Г. Почепцов предложил любопытный сравнительный анализ имиджей Б. Ельцина и Ю. Лужкова в период их противостояния, когда Ю. Лужков всерьез готовился к президентским выборам.
Ю.Лужков всегда зафиксирован в гуще разных людей. Б. Ельцин — только на фоне четко очерченного набора известных и узнаваемых лиц. Массовое сознание делает вывод о большей открытости Ю. Лужкова другим людям и закрытости Б. Ельцина. Из этого следует возможность или невозможность лидера понимать проблемы простых людей, большинства избирателей. Ю. Лужков демонстрирует физическое здоровье (футбол, «моржевание»). Это было характерно и для Б. Ельцина, но только в период «рассвета». Затем появились лишь редкие кадры достаточно осторожного передвижения на лыжах. Так Ю. Лужков задает определенный потенциал, на который можно положиться в будущем. Это важно, поскольку советский период зафиксировал геронтологический уклон лидеров.
За Б. Ельциным — негатив в виде большого влияния со стороны окружения. Этого нет у Ю. Лужкова — он «держит в руках» свою команду.
Ю. Лужков зафиксирован в разнообразных динамичных реакциях на текущие события. При этом он начинает активно действовать, а Б. Ельцин ограничивается только словами. Б. Ельцин успевает лишь разово отозваться на то или иное событие, и его реакция по этой причине теряется. Ю. Лужков не тол ько успевает высказаться по тому или иному вопросу, но и совершить ряд действий, четко закрепляющих в массовом сознании его позицию.
В целом имидж Ю. Лужкова намного сильнее зафиксирован в существенных для массового сознания чертах и характеристиках. «Все это создает образ активного лидера, который в состоянии не только навести порядок на своем региональном уровне, но и способен взять на себя более серьезные задачи другого уровня. Одновременно подчеркнем, что это имиджевые характеристики, которые выкристаллизовывались в массовом сознании за счет многократных ссылок на них. Они не носят разовый характер». ( Почепцов Г. Г. Паблик рилейшнз для профессионалов. — М.: Рефл-бук, Киев: Ваклер, 2001. - С. 186.)
Их применение можно отчетливо увидеть в следующих рекомендациях имиджмейкеров Ю. Лужкову по проведению открытия Всемирных юношеских игр: «после объявления о приветственном слове ЮМЛ должен совершить пробежку к сцене, демонстрируясвою хорошую физическую форму и показывая себя наравне с юными спортсменами;
в своей приветственной речи мэр должен как можно большее число раз употребить слова "третье тысячелетие", демонстрируя свою устремленность в будущее; конец речи ЮМЛ следует подгадать к бою Кремлевских курантов, что символически покажет, куда устремлен мэр». ( Цит. по: Киевские ведомости, 1998. — 21 июня. — С. 2.)
Таким образом, внешне наблюдаемыми являются четыре основных компонента имиджа: лицо, одежда, мимика и пантомимика, речь. В самом простом понимании, именно манипуляция этими параметрами создает впечатление работы над имиджем. Н. Малишевский утверждает, что «характеристики, позволяющие принимать решение о чело-Беке при первой встрече, строятся следующим образом: 7 % — содержание речи; 38% — голос; 55% — внешность». (Малишевский Н. Н. Технология и организация выборов. — Минск.: Хар-вест, 2003. - С. 45. ) На деле, однако, все обстоит гораздо глубже.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 247; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!