Код мира – часть девятая - Перезагрузка – секунду назад
Павел Працкевич
Сентябрь 2017
3
Первые три месяца, пока Виктория была в армии, я развлекался подработками и жил в ожидании её возвращений. Об этом я уже рассказывал, но не рассказывал о том, как эти первые три месяца дались ей.
Она звонила мне каждый день поздним вечером, когда им давали свободное время. Она было очень измотана, и постоянно плакала. Даже для парня армия трудное место, что уж говорить о девушках.
Я не сексист, но давайте смотреть правде в глаза: нормальная девушка может быть подвергнута насилию, но она никогда не ищет его, в то время, как парни в общей массе своей находятся в постоянных поисках приключений, и чаще получают по морде и прочим местам.
В мальчика с детства закладывают программу, согласно которой он должен мужественно терпеть все жизненные невзгоды, уметь постоять за себя не только на словах, но и на кулаках. И так далее. Девочку же учат тому, что за нее постоят парни.
И вот, вчерашняя девочка попадает в армию, где её ждут постоянные моральные и физические потрясения. Где её унижают и убивают в ней индивидуальность.
Девочка готовилась стать матерью и женой, а её засовывают в место, где она чувствует себя бесполым существом.
Больше нет уступок, которые раньше делало общество. Теперь ты не принцесса, теперь ты пушечное мясо без права на своё мнение.
Тебе нельзя краситься, тебе никто не даст понежиться в ванной, рядом нет любимых подружек. Ты одета в бесформенную зеленую одежду, которая висит на тебе и болтается. И рядом девушки, сотни девушек, которые одеты так же, как ты.
Ты вынуждена ходить в общий туалет, который очень отличается от школьного, поскольку после 100 человек наспех посетивших его, он превращается в помойку.
Тебе дается по 30 минут на перерыв, 3-4 раза в день. И перерыв дается не просто так, а в определенных рамках. То есть, только что у вас были занятия, которые длились несколько часов, и вот командирша дает вам перерыв. Она (командир) собирает вас из 12-15 человек, и вы дружно идете в сторону казармы. Идти минут пять. После того, как вы пришли в казарму, командирша спрашивает, кто хочет в туалет. Отзывается половина из вас. И так 7 человек идут в туалет. И всего одна кабинка. И ты смиренно ждешь своей очереди. Кажется, сейчас все быстренько сходят, и у тебя будет свободное время. Но, одна девочка из семи обязательно захочет сходить «по большому», и её желание и его реализация растянется минут на 15. И вот ты понимаешь, что ты «просрала перемену», и что самое обидное, сделали это за тебя. Ведь, даже если ты пошла первой, тебя не отпустят, пока все не закончат. Перерыв прошел, и ты вновь отправляешься служить Родине.
Готовила ли к такому жизнь? Едва ли.
Как тут не заплакать? Да ни как!
|
|
|
-В моем цевете 15 человек – рассказывала она.
-Что такое цевет?
-Ну, это наша группа, грубо говоря. У нас 15 человек, и одна командирша. Представляешь, я её старше на 2 года. Вот. И мы разделены на 2 комнаты. У нас очень маленькие комнаты, где-то 8-10 квадратных метров. Стоит 4 двухъярусных кровати. Очень идиотские кровати. Они железные, и просто обтянуты пружинами, на которых лежат тонкие матрасы.
-Ты там не мерзнешь?
-Нет. В комнатах есть кондиционеры, они нас греют.
-Это радует.
-Так вот, кровати такие идиотские, что надо мной спит толстая девочка, и знаешь что происходит каждую ночь?
-Что?
-Я катаюсь на русских горках.
-В смысле? Каких еще «русских горках»? Может быть американских?
-Нет, у нас это называется «Русские горки».
-Ладно, а у нас американские.
-Так вот, надо мной спит толстая девочка. И знаешь, ей даже не нужно двигаться, чтобы мою часть начинало шатать. Она просто задумываться о том, чтобы перевернуться или подвигаться, и меня уже шатает, как при девятибалльном шторме.
-А вы не пробовали поменяться местами?
-Пробовали. В итоге я упала во сне с кровати, и больше спать наверху не буду.
|
|
|
Пройдет три месяца, и её переведут на базу, на которой будет проходить её дальнейшая служба, и тогда она забудет о своем обещании не спать на верхней койке, и начнет рассказывать другую историю.
|
|
|
-Короче, подо мной спит девочка, и она вещает одеяло, типа шторки. Она привязала веревочку, и повесила тонкое одеяло. И знаешь, что она делает каждое утро?
-Что?
-Я ещё сплю, а она просыпается за час до меня. Просыпается, и без церемоний запихивает свое одеяло под мой матрас.
-Зачем?
-Ну, ей надо его куда-то убрать.
-А снять никак?
-Она не ищет легких путей. Она просто берет, поднимает края моего матраса, и запихивает туда свое одеяло. Я каждое утро просыпаюсь в офигивании от происходящего.
-Ты не думала с ней поговорить?
-Думала, и говорила. Она соглашается, и на утро опять делает то же самое. Когда я делаю ей замечание, она говорит, что забыла.
***
Три месяца тянулись очень долго, и были очень насыщенными. Насыщенными настолько, что начиная вспоминать, в голове всплывает слишком много всего, и ты не знаешь о чем рассказать. Поэтому рассказывать не буду ничего. Не буду еще по той причине, что всё это наверняка интересно лишь нам.
Когда прошли три месяца, Викторию определили в разведку. И увы, ничего об этом рассказывать я не могу, поскольку она давала подписку о неразглашении.
|
|
|
«Мы могли бы служить в разведке,
Мы могли бы играть в кино.
Но мы, как птицы садимся на разные ветки,
И засыпаем в метро»
Группа «Високосный год».
Затем прошло ещё несколько месяцев, и наступил сентябрь 2017 года. Всё в жизни постепенно устаканилось, и можно сказать «наладилось». Я потихоньку стал забывать свою прошлую жизнь, а вернее две свои прошлых жизни: жизнь, где я был вором и негодяем, и жизнь, где я владел кодами и менял по мере своих возможностей мир, ставя первоочередной цель: сохранить в этом сохраненном мной мире свою жизнь и жизнь своих близких.
Но «и падал стакан». Нет, гром не грянул, просто «и падал стакан».
Стакан упал с кухонного стола, и время без видимой на то причины многократно ускорилось.
Ускорилось настолько, что я наблюдал смену времен года, как уже было однажды при моей потусторонней встречей с моим отцом.
За окном шел дождь, который сменялся ветром бьющим об окна песок, как иногда бывает в этой стране летом. В окна бил мелкий град. Вновь дожди, ветры, пески. Сбитые ракетами ракеты за окном.
Постепенно по мере смены интерьера кухни, начинали разрушаться стены. Дом опустел, а затем полностью развалился. А я завис в воздухе не тронутый всеми мировыми изменениями.
Как только я потерял точку опоры и завис в невесомости, мир ускорил своё ускорение, и через несколько минут я наблюдал город заваленный метровым слоем снега. Всё происходило настолько быстро, что я не успевал заметить смену дизайна города. Я не видел новостроек, и не видел сменились ли израильские дома мечетями и прочей нездешней атрибутикой. Но снег я видел, и он шел и лежал довольно долго. В Израиле снег выпадает лишь в нескольких местах, и как правило быстро тает. Сугробы здесь неуместны, как белое на черном квадрате Малевича. Но в Израиле шел и лежал метровый снег. А значит, сменились природные правила, и я находился в таком далеком отрезке истории земли, что…
Время замерло. Вокруг была нетронутая природа. Я задумался на миг, и попробовал усилием воли спустить себя вниз. И у меня это вышло.
Оказавшись на твердой земной поверхности я почувствовал, как сильно повышается моё давление. Из носа хлынула кровь. Стало страшно, и я вспомнил о кодах лишь тогда, когда кто-то хлопнул меня по плечу.
Я обернулся на хлопок. Кровь перестала идти. Дышать стало легче, и почти приятно.
-Не благодари. – услышал я знакомый голос профессора.
-Какого хера? Опять? Опять, Карл?
-Что опять, Витя?
-Опять ваши шутки?
-Если для тебя остановка кровотечения шутка…
Профессор не договорил. Я уложил его на землю ударом в лицо, и теперь кровь шла из его носа, правда не так сильно, как у меня, и не минуту, а секунд пять от силы.
-Вы всё наиграться не можете? Да вы хоть понимаете сколько потрясений я пропустил через себя, проживая те жизни, которые вы заставили меня пережить?
-Витя…
-Хотя чего я с вами выкаю? Какой ты мне «вы», говна кусок. Имбицил со старческим маразмом. Как же я тебя сука ненавижу!
-За что ты меня, Витя, ненавидишь?
-За отношение.
-А чем плохо моё отношение?
-Тем, что вы при любом удобном случае тащите меня по дерьму и битому стеклу.
-Ну, Витя, так из тебя всё твоё душевное дерьмо выходит…
-Да срать я хотел на ваше дерьмо…
-А это, Витя, уже извращение!
-От извращенца слышу.
-Вить, я в рот «не секу» отчего твоя жизнь так хитро сплетена, что из всех возможных вариантов событий, тебе достаются самые вкусные. Серьезно, Витя, тот путь который ты прошел, его можно описать двумя словами «вот это поворот». Был бы ты писателем, я бы, как твой агент посоветовал бы тебе взять псевдоним «Виктор воэтоповорот Бесчастнов». Но ты не писатель.
-К чему всё это? Вы вот вообще ни разу на мой вопрос не отвечаете.
-А тут был вопрос?
-Да!
-Я видимо старенький стал, пропускаю что-то. В чем был вопрос?
-Да ни в чем. Не важно это всё. Нахера вы время перемотали?
-А, я Вить, ничего не перематывал. Оно само.
-В смысле само?
-Ну, знаешь, как на телефонах и компьютерах время само перематывается на час туда, на час сюда.
-Но, чтобы время перемоталось, кто-то должен внести «перемотку» в настройки телефона и компьютера.
-Да, но это ни я.
-Значит я?
-Может быть это и твой косяк. Я не знаю. Вот что ты делал в момент перемотки?
-Сидел на кухне.
-О чем думал?
-О Виктории.
-О какой Виктории?
-О жене своей.
-Ты поменял жену?
-Нет. Это жена поменяла имя.
-Она в розыске?
-Нет, она в армии.
-Ладно, это слишком тупо, чтобы я спрашивал дальше. Лучше вспомни, о чем ты думал, когда думал о жене?
-Скучал, хотел встретиться и… и думал о том, что хотел бы перемотать эти годы, пока она в армии.
-Перемотал, блин…
-Да не может быть…
-Ты про меня там, часом, не вспоминал?
-Нет.
-Тогда откуда я здесь?
-Да, кстати, откуда вы здесь? И почему стояли за моей спиной? Вы, выходит, раньше перемотались?
-Нет, я просто стоял у тебя за спиной. В метре от тебя. У меня кровь начала хлестать. Я быстро врубился и остановил её кодами. А потом, гляжу, у тебя она ручьем хлещет. Ну, поставил код и на тебя.
-Спасибо. Так, а где вы были?
-Долгий рассказ.
-Ну, я не уверен, что в этом месте вообще существует время, поэтому, думаю, чего нет, того и потратить не жалко.
-В Москве я был. Помогал одной молодой семейке.
-То есть, вы были в реальном мире в своем реальном образе?
-Да.
-И к перемотке непричастны?
-Да, Бесчастнов, я не причастен! Совсем.
-Стоп!
-Что такое?
-Вы остановили мое кровотечение?
-Ну, ты и слоупок тормоз!
-Не, я к тому, что здесь работают коды!
-А как им не работать, если они вписаны в код этого мира?
-Коды вписаны в код?
-Да!
-Тавтология!
-Учи язык программирования, умник!
-Ну, не всем же быть профессорами.
-Меня так-то Эдуард зовут.
-А меня Витя.
-Так вот Витя, на наших кодах строится этот мир, а ты спрашиваешь если они здесь работают.
-Ну, в моих путешествиях в будущее они не работали.
-Ты там бухать не начал?
-Где там?
-В своей новой счастливой жизни.
-Нет.
-Странно. Был бы ты моим мужем, я бы тебе сказал «ты что… совсем мозги пропил?». Я же тебе объяснял, что будущее в котором ты был, лишь вариант нашего мира, но не наш мир. И построены эти не наши миры на не наших кодах. А это наш мир, и построен он на наших кодах.
-А как мы можем быть уверены, что это именно наш мир, а не очередная копия?
-Ты видел раньше смену времен года?
-Только во сне?
-Что за сон?
-Сон про отца. Просто детские переживания.
-Так вот это не сон. Это реальность. И нас реально перемотало вперед.
-Вот кодами назад и отматаемся.
-Зачем?
-Что значит «зачем?»?
-Ну, ты разве не хочешь изучить это место?
-Мне и на моем месте было хорошо.
-Знаешь, Витюш, всё в жизни всегда встает на свое место, и часто это место задница. Причем полная.
-Вы, как хотите, а я назад.
-Ну, давай, давай.
Я попытался усилием воли перемотать себя назад, но ничего не выходило.
-Тужься-тужься. Будем жить не тужить. Хех!
-Вам смешно? А мне не очень.
-Мне не смешно. Мне интересно. Согласно моей теории, мы должны были однажды достичь пика своего развития, и встретиться со своими создателями. Они создали нас, и просто ждут, пока мы достигнем их уровня развития.
-О чем вы?
-Есть у меня теория о том, что древние цивилизации создав нас неразумными, просто ушли в будущее, до которого нам ползти и ползти. И однажды мы доползем. Для нас миллионы лет, а для них короткий миг. И тогда мы поговорим с ними на равных.
-Судя по местности, мы не продвинулись, а сильно деградировали. Вокруг ни домов, ни дорог, ни людей.
-Зато есть мы. И это меня и смущает, поскольку если мы и есть пик человеческого потенциала, то можно было с нами встретиться и в нашем времени. Хотя, может быть, нас просто перемотали вперед, чтобы поговорить с нами без свидетелей?
-Всё же это ваших рук дело?
-С чего вдруг?
-Хотя бы с того, что вы вместе со мной оказались в Израиле, а сами говорите, что были в Москве.
-А кто тебе сказал, что это Израиль?
-Ну, на момент перемотки я был в Израиле.
-Действительно. Давай глянем информационное поле.
Мы погрузились в информационное поле, и вместо наших координатов, мы увидели историю развития земли, с того момента, на котором мы её запомнили.
-Ты это видел? – испуганно спросил меня Эдуард.
-Да. А что видел ты?
-Прошло 5 миллиардов лет, и всё повторилось с начала. Нашу планету словно перегрузили.
-Ты видел погасшее солнце?
-Да, а ты?
Я посмотрел на профессора и развел руками.
-Да, точно, ты бы не спрашивал, если бы не видел. – сказал профессор.
-И куда нам теперь перематываться? Назад или вперед?
-Ты думаешь, история земли повторится с точностью до малейших деталей?
-Не знаю…
-Какой смысл перезапускать историю земли, если в неё не будут внесены изменения?
-Я не знаю.
Мы сели на землю и долго молчали. Мы минуту назад пережили самое странное переживание за всю свою жизнь. Всё то, что случалось с нами раньше, было просто детским утренником на фоне многомиллионного голливудского блокбастера.
-Как мы можем здесь быть? Как?
-Что значит «как»? – недоумевал профессор.
-Нас не должно здесь быть. Твою мать, нас не должно здесь, нафиг, быть. Мы лишние в этом времени. Это же одновременно и прошлое и будущее нашей земли. Это уму непостижимо. Это же… это же..
-Это полный пиз*ец!
-Именно!
-Ну, так давай найдем скалу, и напишем в ней «Это полный П…», и пусть спустя миллионы лет эту надпись найдут археологи, и решат, что все люди произошли от славян. Поднасрем всему миру из прошлого.
-Тогда уж лучше напишем «Слава Украине, Героям слава!»
-«Не пускайте «его» на третий срок – это ловушка!».
-«Он вам не Димон» и подпись «Ваш Алешка!».
-Витя, мы же можем переписать этот мир. Ты понимаешь?
-Мы уже попереписывали. Хватит с мира наших исправлений.
-Нет в тебе духа авантюризма.
-Это называется зрелость.
-Нет, Витюша, это называется стать в 30 лет унылым говном.
Я промолчал.
-Витя, а ты понимаешь, что мы с тобой можем быть теми самыми древними цивилизациями?
-Как это?
-Ну, мы в десятках миллионов лет до нашей эры, и человека еще не существует. У нас есть коды, и если сильно захотеть, мы сможем запустить процесс эволюции таким образом, что это приведет к созданию человечества.
-То есть, запустить долгосрочный процесс мутации у того биологического вида, который мы встретим?
-Да.
-Но, как мы можем стоять за созданием человека, если нас уже кто-то создал?
-Что тебя смущает?
-Во-первых, это как в Терминаторе: машина запускает себя в прошлое, и создание машин в будущем становится возможным только потому, что посланная в прошлое из будущего машина оставила в прошлом микрочип. И Джона не могло быть, поскольку его отец родился позже него.
-А во-вторых?
-Во-вторых, мы можем запустить эволюцию благодаря кодам, но коды уже вписаны в этот мир, их придумали не мы, а значит…
-Это ничего не значит.
-Значит. Да и как же ваши рассказы о том, что создатели этого мира ушли в другие миры?
-Ну, мы вполне могли создать этот мир, и уйти в другой мир – мир будущего. Я же давал тебе поиграть в чужую жизнь, когда ты становился другим человеком, забыв себя прежнего. Так что если мы поступили так же, забыв будущее, и родившись в 20 веке, прожили жизнь, которая была заранее расписана так, чтобы привести нас к раскрытию кодов?
Я молчал и думал.
-Это всё глупо – сказал я.
-Почему?
-Потому, что выходит, что мы заранее решили прожить короткие жизни, ведь, наши жизни оборвались в 2017 году и мы оказались здесь.
-Но мы ещё живы!
-И что это за жизнь? Здесь нет ничего! Пустой безлюдный мир, и только два мужика, которые не очень любят друг друга.
-Но, должно же быть какое-то объяснение тому, что мы оказались здесь?
-Да, но оно не обязано быть таким фундаментальным. Мы два необычных человека, но это вовсе не значит, что мы создатели этого мира.
-Я и не говорю, что мы создатели этого мира. Я претендую лишь на создание человечества.
-Всё равно, это слишком круто.
-Может быть, это говорит лишь о том, что ты не станешь создателем?
-В каком смысле?
-Ну, я же могу теоретически уничтожить тебя.
-Чтобы стать создателем человечества?
-Да.
-Ну, рискните.
-Не стану.
-А чё так?
-Глупо всё это. Ты прав. Мне на самом деле разрывает мозг сложившаяся ситуация, и рад любому объяснению, и видимо выбрал самое приятное, но не самое практичное.
-Мы видели, как погиб наш мир. Погиб, чтобы начать всё с нуля. Но мы не находимся в самом начале существования планеты. Мы бы не смогли дышать, да и нечем было бы. Вместо этого мы оказались в том историческом отрезке времени, где мы можем существовать в рамках этого мира. В этом должен быть смысл, и должна быть причина. Мы здесь явно не для того, чтобы спасать этот мир, поскольку он всё равно погибнет, и перезапустится. Через миллиарды лет, когда мир начнет всё с начала, человечества уже не будет, как биологического вида. Значит, человеческому виду смерть планеты не страшна. Мы пришли сюда гостями, гостями и уйдем. Если верить научным данным, планета скинув нас, восстановится за несколько тысяч лет. Её не сломали кометы и астероиды, её не растоптали динозавры, и она всегда себя восстанавливала. Единственное что может сделать человек – это разрушить пригодную для себя среду обитания. Но это не проблема для планеты, это проблема для человека. Человек вымрет, планета себя подлечит, и запустит более безвредный вид жизни. Поэтому нужно повторять вопрос: зачем мы здесь?
-Ты понимаешь, что всё человечество веками и тысячелетиями задает себе этот вопрос?
-Да, но мы то не всё человечество, и оказались здесь не случайно.
-Ну, так и всё человечество оказалось на земле не случайно.
-А, ведь, и это далеко не факт. Всё ведь, могло произойти случайно. Откуда вы вообще взяли теорию о том, что нас создали древние цивилизации?
-А тебе уже говорил, что когда я умер, мне стали доступны более широкие возможности.
-Помню.
-Ну, так вот изучив информацию из более продвинутого источника, я нашел подтверждение своей теории.
-А не может быть так, что информационное поле работало с вами, как зеркало?
-Как это? – удивился профессор.
-Ну, я замечал, что если ты узнал о чем-то новом, то очень скоро ты об этом услышишь еще раз. Просто раньше ты не обращал на это внимание, не знал о существовании чего-то, а потом когда узнал, это что-то перестало проходить мимо тебя незамеченным.
-А при чем тут зеркало?
-Ну, зеркало в отличии от телевизора, всегда показывает нам то, что мы ожидаем увидеть. Редко зеркало показываем что-то, что не соответствует нашим ожиданиям.
-Витя, я понимаю, как работает зеркало. Я не понимаю, при чем оно к информационному полю?
-Ну, если вы крикните в горах, вам эхо вернет «крикнутое» вами. Так же и информационное поле, вы задаете ему поисковый запрос, и оно выдает вам то, что вы ожидаете увидеть.
-Мудришь ты чего-то. Пошли лучше осматривать новый мир.
«Всё новое, давно забытое старое» - подумал я. И мы пошли смотреть на новый мир.
***
Ходить по этому миру было очень странно. Ведь, я понимал, что здесь одновременно уже ничего нет и еще ничего нет. Этот смысловой парадокс насиловал мою душу.
Всё что я когда-либо знал и любил – умерло. И всё, что я когда-либо любил и знал – ещё родится.
Этот мир ещё не видел ничего из того, что мы с ним сделаем, и в тоже время уже давно всё это пережил и оставил в невозвратимом прошлом.
В детстве я иногда думал о том, что было с миром до нас. Но я и представить не мог, что до нас были мы.
«Земля круглая, и что кажется началом, на деле может быть концом».
Я был зол на профессора, и старался не выдавать свой восторг и ужас оттого, что с нами происходит. Он не был мне врагом в полном смысле этого слова, но всё таки у меня было много негатива к нему, и не хотелось становиться на его сторону не в одном вопросе. Если вдуматься, то у нас была модель поведения подростка и родителя с одной стороны, и модель родителя и подростка с другой стороны. То сеть, с одной стороны я как подросток становился в оппозицию по любому вопросу, а с другой стороны профессор со своим духом авантюризма сам был как подросток, а я был взрослым и скучным родителем.
Мне был интересен этот новый не исследованный мир, но мой интерес и возможность насладиться им отравляло непонимание происходящего, и возможность не иметь возможности вернуться в обычный мир.
У профессора в жизни не было любимых людей, и его ничего не ограничивало в его жажде познания…. И до меня дошло… это же так очевидно….
-Эдуард! – крикнул я.
-О, ты назвал меня по имени!
-Да. До меня дошло!
-Что дошло?
-Как мы можем вернуться в обычный мир!
-И как же?
-Точно так же, как вы возвращались к жизни. Вы каждый раз умирали и затем собирали себя по атомам, появляясь вновь на земле.
-Хм, самые очевидные вещи неочевидны. Но есть одно «но».
-И какое же?
-Для меня никаких «но» нет, а вот для тебя их много. И самое главное заключается в том, что ты не можешь быть до конца уверен, говорил ли я тебе правду о своих возможностях воскресать в любом виде.
-Но я вас убил, и вы появились вновь. Какие тогда могут быть сомнения?
-Наверное, никаких.
-Вы научите меня собирать себя?
-Нет.
-Почему?
-Потому что умирая ты выпадешь из всех мест и попадешь в себя. Там не будет меня. Да и не буду я отсюда уходить, пока не пойму зачем я здесь. А здесь я против своей воли. А если так, то есть в этом мире что-то сильнее меня. Настолько сильнее, что имеет силу надо мной. И я хотел бы с этим разобраться. Может быть это шанс заглянуть в глаза создателю.
-А зачем заглядывать в глаза создателю?
-А тебе не интересно?
-Мужчина часто испытывает досаду, когда снимает с женщины платье, и находит там несоответствие своим ожиданиям. Я думаю, мы ждем от создателя отфотошопленную версию самих себя, но увидим в лучшем случае отражение зеркала…
-Опять ты про свои зеркала.
-Не могу я выразить это иначе.
-Так если ты знаешь, что не можешь, зачем пытаешься, если помимо знания о том, что не можешь иначе, есть ещё знание и о том, что то, как ты можешь, выходит криво.
-То есть, если что-то не получается, не стоит и пытаться?
-Ну, да.
-Тогда зачем вы в свое время продолжали свои попытки найти скрытую Вселенную, если годами эти попытки заканчивались провалом?
-Потому что я был дураком.
-Но именно это привело вас к успеху.
-Знаешь, мне нравилось общение с тобой тогда, когда ты ничего ни о чем не знал. С тех пор ты сильно подрос и можешь поддерживать разговор. И это не интересно. Мы выходим за рамки модели «Ученик и учитель», и я начинаю чувствовать свою бесполезность. Поэтому давай, каждый пойдет в своем направлении. Хочешь - умирай, хочешь катись по этому миру колбаской. Но только без меня.
-Развод и девичья фамилия?
-Иди в жопу.
***
Я успел отойти от профессора где-то на 20-25 шагов, как вдруг он меня окликнул.
-Стой. Я не могу так. Пытаюсь смочь, но не могу.
-Как так?
-Как негодяй.
-Почему «Как»?
-Потому что негодяйства во мне почти не осталось. Я изменился, сильно. Это для тебя прошли годы, для меня прошли столетия. И за эти столетия произошло столько вещей, столько изменений.
-И они переделали вас?
-Я был негодяем всего лишь одну земную жизнь. И много других жизней был чем-то большим. Да и свою ту первую земную жизнь я прожил почти безгрешно, просто у меня не было чувств к людям, вот и всё.
А сейчас я поступаю по-негодяйски, и мне с этим некомфортно. Я думал, что будет комфортно, и думал, что будет легко, но мне нелегко.
-Да ладно, успокойтесь, послали вы меня в жопу, разом больше, разом меньше.
-Нет, я не просто послал тебя в жопу, я тебя ещё и доставил в неё.
-В каком смысле?
-В прямом. Я перемотал нас сюда.
-Как и зачем?
-«Как» не скажу, а «зачем»? Затем, чтобы убить тебя. Ты должен был истечь кровью от давления.
-Но вы же и остановили моё кровотечение?
-Да, поскольку отец за сына не в ответе?
-Чего?
-Ты не в ответе за своего сына.
-Какого сына?
-Который не родится, если тебя не будет в будущем.
-Не понимаю…
-В 2021 году у тебя должен родиться сын.
-Допустим, и чем он вам помешал?
-Фактом своего существования.
-Мой сын представляет для вас какую-то угрозу?
-Не для меня.
-Для мира? Он узнает про коды и начнет…
-Нет – перебил меня профессор – Ты достаточно умен, чтобы не допустить подобного.
-Тогда, что?
-Он разобьется на мотоцикле в 19 лет, и унесет с собой жизнь дорогого мне человека.
-У вас есть дорогие вам люди?
-Да, трое. Двое людей чьи жизни я проживал, и их дочь, которая будет на заднем сидении мотоцикла, на котором разобьется твой сын.
-Бред какой-то. Не проще ли не допустить аварии, чем избавляться от меня?
-Нет, не проще.
-Почему?
-Потому что при любом варианте развития событий, твой сын станет причиной смерти этой девочки.
-Даже если они не познакомятся?
-Да.
-Как это возможно?
-Не знаю я. Я не Господь Бог, я всего лишь посмотрел ему через плечо и увидел его планы.
-А если мой сын не родится, то с девочкой ничего не случится?
-Да.
-Так не проще ли, сказать мне дату зачатия моего сына, и договориться со мной, что за неделю до, и неделю после я не буду заниматься с женой сексом. Тогда вероятность зачать именно этого ребенка будет равна нулю.
-И ты бы на это пошёл?
-Почему нет?
-Речь идёт о твоём сыне…
-Нет, речь идёт всего лишь о случайном наборе ДНК, который мог бы стать моим сыном. Но вместо этого останется одним из сотен миллиардов потраченных мной впустую сперматозоидов.
-И тебе не жалко?
-Эдуард, не смотрите на ситуацию только со своей стороны. Посмотрите и с моей. Вы заявляете мне о том, что если в одном конкретном месяце 2021 года я займусь незащищенным сексом со своей женой, это приведет к появлению на свет моего сына, который умрет спустя 19 лет, и при этом заберет с собой на тот свет невинную девочку. Даже если мне плевать на девочку, что далеко ни так, то мне совсем не плевать на мою жену и себя. Если я и заслужил чем-то подобное, то она этого не заслужила. Речь не идёт о уже зачатом ребенке, речь идет о возможности зачать ребенка, который умрет. Если есть возможность этого избежать, этой возможностью нужно воспользоваться.
-Спасибо.
-Вам спасибо. А теперь давайте возвращаться обратно.
-Эм, это не так-то и просто.
-В смысле?
-Ну, нам и в правду нужно умереть, чтобы вернуться домой.
-И в чем проблема?
-Да нет никакой проблемы. Только вот боюсь, что ты не переживешь этого.
-Я не переживу собственную смерть?
-Нет, я о другом. О том, каких демонов ты хранишь в себе, и о том, как они начнут рвать тебя на части, когда упадут защитные ограды.
-Какие демоны?
-Когда ты умрешь, ты выпадешь из всех мест и окажешься в самом себе. И там ты встретишь то, во что верил при жизни. И в первую очередь свои страхи. Они оживают первыми. И контролировать их ты не сможешь, поскольку не будешь к ним готов.
-А как подготовились вы?
-Я просто знал, что меня там ждет.
-Ну, так и я же уже знаю.
-Не совсем. Ты знаешь о том, что там будут неконтролируемые материи, которые будут меняться в зависимости от твоих мыслей. Но ты не знаешь, что именно тебя там встретит, что это будет, что конкретно. И не знаешь, сможешь ли совладать с собой.
-Ну, вы же тоже не знали. Или знали?
-Не знал, но я был предельно собран.
-Я не понимаю вашего надо мной преимущества.
-Оно, как минимум в том, что я хотел смерти и долго к ней готовился.
-Я тоже хочу.
-Нет, ты хочешь использовать смерть для возвращения домой. Ты хочешь использовать смерть, чтобы попасть туда, откуда пришел. А я использовал смерть, чтобы уйти отсюда, и попасть туда, где я никогда не был. Стать тем, кем я никогда не мог стать. Плюс, у меня не было страха перед смертью, поскольку незадолго до нее, я выпал из себя.
Когда я был молодым, я ездил в одно русское поселение, где люди пьют лошадиную кровь. Они с детства приучивают лошадь к тому, что из её вен хозяева пускают немного крови, а после её пьют. Лошадь привыкает к этому, для нее это становится нормой, и она не испытывает страха перед привычной для неё процедурой. Но если не приучить лошадь, и просто сделать в ней маленькую дырку, лошадь испытает сильный страх, и произойдет огромный выброс адреналина. Несколько глотков такой крови могут убить человека. Точно так же дела обстоят с животными, которых человек изначально растит для дальнейшего убийства и употребления в пищу. Мясо животного, которое не испытывало страха перед смертью значительно мягче и вкусней.
-Очень занимательно, только к чему это?
-К тому, что страх перед смертью сыграет с тобой злую шутку, и погибнув ты попадешь в водоворот созданный твоим страхом.
-И какой выход?
-Ты должен снять с себя блокировку против чужого воздействия, и позволить мне тебя усыпить, а потом убить.
-А не проще ли мне просто выпасть из общей реальности, и после этого дать вам убить меня?
-Нет, поскольку выпадая из общей реальности, ты всё равно будешь одержим страхом смерти.
-А вы не были одержимы страхом смерти, когда выпадали из общей реальности, до того, как я вас убил?
-Почему ты заставляешь меня повторять одно и тоже? Говорю же, я шел на смерть добровольно…
-Так и я иду добровольно – перебил я профессора – Не проще ли мне выключить в себе страх, потом выпасть из общей реальности, и дать вам себя убить. И это… кто будет убивать вас?
-Меня убьет природа.
-Каким образом?
-Мы находимся в двухста метрах от вулкана, и через 37 часов начнется его извержение.
-Мне нужно подумать. Я пока похожу в одиночестве.
-Хорошо.
***
Я отошел от профессора примерно на километр.
Я не верил не единому его слову. Я не верил ни в сына, который станет причиной смерти какой-то девочки, не верил в то, что он не захочет использовать в своих целях мою добровольно снятую блокировку чужого воздействия.
Что он может сделать со мной, если я сниму блокировку? Он может отправить меня в кому, и тогда я не смогу вернуться назад. Или смогу? И как долго он сможет удерживать меня в коме, с учетом того, что рано или поздно я умру, и тогда смогу собрать себя заново? Или не смогу? Кома может служить внутренней тюрьмой, но может ли эта тюрьма пропасть вместе со мной, и могу ли я полностью перестать быть?
Добиться моего бессмертия здесь он точно не сможет. Земле предстоит пережить столько катастроф, что куда не спрячь мое полуживое тело, земные разрушения меня всё равно найдут и уничтожат.
Я даже не поднимаю вопрос о том, зачем профессору нужно от меня избавляться. Вариантов может быть нескончаемое количество, и найти хоть отдаленно близкий к правде, так же сложно, как выиграть в лотерею, не покупая лотерейный билет. Хотя, организаторы лотереи всегда выигрывают…
Да, единственный способ узнать правду, это залезть профессору в голову, что невозможно сделать без его согласия. А как получить его согласие? Может быть, просто напрямую попросить его? Откажет – значит: есть что скрывать.
Я вернулся к профессору, и решил говорить с ним прямо, без чайных церемоний.
-Я соглашусь на ваше предложение, но только в том случае, если вы снимите с себя блокировку и позволите мне залезть в вашу голову.
-И зачем тебе это? - наиграно удивился Эдуард.
-Затем, что я вам совершенно не доверяю.
-Не доверяешь мне? Почему?
-Вы серьезно спрашиваете почему? Наверное, потому что за всё время с момента нашего знакомства, вы не разу не были со мной честны. Вы обманывали меня при любом удобном случае.
-Но так поступаю все люди.
-Нет, люди врут из-за необходимости, а вы врете ради развлечения. Всякий раз, когда вы начинаете быть со мной откровенным, через время выясняется, что это была очередная ложь.
-И ты устал жить во лжи?
-Да.
-Ты понимаешь, что правда зачастую очень неудобная вещь. Она как фирменные дорогие ботинки не твоего размера, в то время, как ложь, хоть и является китайской подделкой известного бренда, всё же именно твоего размера и носится с удовольствием.
-Я не думаю, что можно доверить свою жизнь и смерть, человеку, которому не доверяешь.
-А ты и так доверил мне свою жизнь и смерть.
-Когда?
-В тот день, когда пришел в мою квартиру.
-Разве я вам что-то доверил? По моему это вы доверили мне свою смерть.
-Виктор, ты никогда не думал о том, что ты до сих пор живешь в том странном дне, и всё что произошло с тобой после, на самом деле никогда с тобой не происходило. Ты просто пришел в мою квартиру, просто попал под моё влияние, и живешь у меня дома в одноклеточной форме, в то время, как я заставляю тебя переживать сотни больших и мелких потрясений, питаясь твоими переживаниями.
-Всё это слишком абсурдно, чтобы быть правдой. В тоже время и та правда, которую мы имеем абсурдна. Но она хотя бы понятна.
-Хочешь правды?
-Хочу.
***
Время вновь ускорилось. Всё вокруг менялось, едва я успевал сосредоточить на чём-то своё внимание.
В меняющем свои цвета небе проносились сотни комет. Шли и падали замертво динозавры. А затем ускорение времени прекратилось, и мы оказались в амфитеатре.
-Этот амфитеатр построили по моему заказу. – сказал профессор.
-А где мы?
-Мы в тысячах лет до нашей эры.
-И как мы сюда перенеслись?
-Усилием моей воли.
-Но мы же не умирали?
-Умирали.
-Как это возможно?
-В этом мире возможно всё. Просто у людей нет познаний и воли, чтобы стать архитекторами реальности.
-И как работают эти перемещения?
-Тебя, серьезно, не впечатляет сам факт подобного перемещения, и всё что ты хочешь знать, это технический вопрос перемещения?
-Я за последние сутки пережил столько вещей выходящих за рамки моего понимания, что, наверное, удивить меня ещё чем-то будет сложно. Я весь состою из непонимания происходящего.
-Так вот, этот амфитеатр построили по моему заказу. Как и многое другое в этом мире. И я приглашаю тебя на представление.
-И кто будет выступать?
-Я.
Профессор зашел на сцену, а я сел на первое попавшееся место.
-Самое обидное в моей жизни, это понимания того, что, не смотря на всё величие моего гения, некому этого оценить.
Да, да, я считаю, что во мне спит и иногда просыпается маленький гений, который всем гениям гений.
Ему приходиться делить место в моем теле вместе со мной. Со спящим и уставшим, унылым и нудным.
Но все же, среди всех этих личностей, поочередно живущих во мне, есть во мне гений, который не претендует на моря и океаны, горы и степи, небо со всеми его звёздами и космосом с его холодной пустотой.
Нет, он рад своему короткому веку. Веку, который длится несколько минут. Несколько минут, за которые гений успевает родиться, прожить, постареть и тихо умереть.
Но за все эти простые формы существования, гений успевает реализоваться.
Так вот, жаль мне, что некому оценить мой титанический труд. Я так сильно видоизменил этот мир, внес столько корректировок и доработок, что этот мир стал совсем другим. Но никто этого даже не заметил.
Все перемены происходили у людей под носом. Реальность прошлого менялась по крупицам. По таким крупицам, что никто не обращал на них внимания.
Очень сильно этой общей слепоте способствовали журналисты и весь СМИ-аппарат. Они так старательно изменяли и искажали исторические факты и саму историю, в угоду сенсациям и правящей элите, что никто не замечал, как вместе с искаженной версией истории, менялась и сама история.
Был бы жив Сталин, он бы оценил. Был бы жив Иван Грозный, он бы плакал и аплодировал. Но, нет их, все они ушли в века. А на моей планете, я просто не имею права поделиться всем этим. Иначе «из далека долго, черная волга». А ведь, все равно скоро конец. Так или иначе.
Но нет, нет и нет, жизнь продолжается. Я молод и прекрасен, хоть и стар где-то и как-то.
Всегда есть люди младше тебя, и ты всегда стар относительно кого-то.
Всегда есть люди старше тебя, и ты всегда молод относительно кого-то.
А еще есть, к примеру, моя планета, и даже когда мне будет 200 лет, она будет смотреть на меня, как на маленького ребенка.
Вру, в её понимании, я еще даже не в процессе создания.
Она стара, а я пещинка в бесконечности её лет. Я молод и красив.
И пусть она старше меня на несколько миллиардов лет, она и проживет дольше чем я на несколько миллиардов лет.
Миллиард лет, Боже, сумма, которую невозможно вообразить. Можно понять, что такое миллиард долларов или миллиард рублей. За миллиард долларов можно снять на Земле 20 фильмов, или 1 000, смотря где и как снимать. А можно купить 1 000 квартир, или 30 000 квартир, смотря где покупать. Можно заработать миллиард работая в Европе за 1 000 долларов в месяц, и всего за 83 000 лет он будет твоим. Всего!
Можно, можно представить, что такое миллиард в деньгах. Миллиард в людях. А вот миллиард в годах. Это невообразимо, когда человек живет на Земле 50-70 лет.
Но, что-то я все не о том.
Буду я в следующей жизни бурым медведем. Буду спать всю зиму, и вспоминать о чем-то забытом. О том, как был человеком, и был вынужден не спать все зимы, как и лета и весны, и даже осенью в спячку не впадал.
Но, только я не пойму этого воспоминания, оно вспомнится забытым чувством, без сюжета и прочего. И станет неважно, что мой труд не был оценен, и некому мне было о нем рассказать. И рассказывал я своему дневнику.
Профессор закончил и поклонился. Я снисходительно хлопнул в ладоши три раза. Между каждым хлопком была пауза секунды 3-4.
-Прекрасная речь – сказал я – Вот только я ничего не понял.
-На то и расчет, чтобы никто ничего не понял.
-Старческий маразм?
-Нельзя ничего изменить в этом мире. Нельзя, Витюша. Нельзя поменять прошлое, можно лишь менять будущее.
-И поскольку будущее и есть прошлое, то вы меняете прошлое меняя будущее?
-Именно.
-И что вы изменили?
-Много чего. Например, я переиграл вторую мировую так, что в ней погибло меньше миллиарда человек. Значительно меньше.
-И как вы это сделали?
-Вторая мировая должна была произойти в 18 веке, и вестись ядерными ракетами. Я переиграл прошлое так, что создание ядерных ракет стало возможно лишь после окончания второй мировой войны. Ну, и саму войну отсрочил на 200 лет.
-Принцип, я пожалуй, понимаю. Только вот зачем вам это?
-Наш мир нельзя изменить сразу и весь. Человечество должно пройти огромный путь, чтобы вырасти. Я пережил столько чужих жизней, а вместе с ними и человеческих страданий, что они перестали быть для меня чем-то чужим и далеким. Чужие переживания пережитые мной стали моими переживаниями, и я хотел бы сократить их количество.
-То есть, вы видите в себе реального Иисуса Христа, который умер за наши грехи.
-Нет. Иисус, просто умер, оставив после себя невежественных людей, которые поднимали знамена и убивали целые народы, ссылаясь на авторитетность Бога. Иисус легализовал жертвенность. А ещё он легализовал все человеческие грехи, которые можно девальвировать молитвой и покаянием.
Я же, пытаюсь избавить людей от невежества, с каждым новым поворотом Земли видоизменяя основы общества.
-С новым поворотом Земли?
-Речь идет от момента, где начинается человеческая история, и до момента где она заканчивается.
Я не совсем тот человек, которого ты однажды убил. Я лишь одна из его очень старых версий. Для меня прошло уже несколько миллионов лет, а в целом для меня прошло уже сотни миллиардов лет, поскольку я прохожу полный жизненный цикл Земли уже больше 30 раз.
-Я извиняюсь, что перебиваю. Но, зачем здесь я, и к чему весь этот спектакль про моего сына и всю прочую чушь, которую вы мне наговорили. Каждая сказанная вами фраза противоречит фразе сказанной раньше, и так огромное количество раз.
-Как я уже сказал, мне не с кем разделить свой триумф, и некому оценить величие моего гения. А ты способен оценить, и поэтому я взял тебя сюда.
-И что будет дальше?
-Я верну тебя домой. Но чуть позже.
-А сами продолжите менять мир?
-Безусловно.
-Но я не замечу изменений?
-Не заметишь.
-Даже зная о том, что вы меняете мир?
-Даже зная о том, что я меняю мир.
-Хорошо, но, как тогда возможна вторая мировая война в 18 веке, если вы начали свой путь в 20-м веке? Как возможна реальность, в которой не было ядерной войны, в то время, как она была. Ну, в смысле, как сочетаются две не сочетаемые реальности, которые в итоге приводят меня к вам?
-Дело в том, что ты это я.
-В смысле?
-В смысле я однажды создал тебя, чтобы ты стал моим продолжением.
-Не понимаю.
-Если со мной, вдруг, что-то случится, ты станешь моим запасным вариантом на жизнь. Как только где-то погаснет моя душа, я вспомню себя в тебе, и заменю собой тебя в тебе.
Если хочешь спрятать дерево, то спрячь его в лесу. Я спрятал в тебе код мира, как когда-то до этого прошлый я спрятал его во мне. Мы с тобой лишь продолжение и повторение одного большого Я, которое проживает вечную жизнь, перерождаясь из раза в раз.
Но не беспокойся, с моей душей ничего не случится, и ты успеешь дожить свою жизнь, так и не став мной. Просто, если вдруг, что… то без обид. А обид быть и не может, поскольку ты даже не вспомнишь себя, поскольку некому будет вспоминать тебя.
-Я не верю.
-А мне и не нужна твоя вера. Более того, сейчас я верну тебя в твой привычный мир, и ты проснешься на своей кухне, и проживешь жизнь, гадая, было ли эту путешествие на самом деле, или тебе всё лишь приснилось. Слышишь шум?
Я услышал очень знакомые звуки, но никак не мог вспомнить, откуда я их знаю.
-Что это? – спросил я.
-Это Джулия открывает входную дверь. Сейчас она бросит в прихожей свою огромную сумку и разбудит тебя.
4
-Виктор, я дома! – услышал я сквозь сон.
Я протер ладонями заспанные глаза, и услышал приближающиеся шаги Виктории.
-Привет, любимый. Я дома.
-Я вижу.
-Ты чем-то обеспокоен?
-Да.
-И чем же?
-Мне очень многое стоит тебе рассказать.
-Давай, я приму душ, переоденусь, мы закажем суши, и ты мне всё расскажешь. Я очень устала с дороги. Или это срочно?
-Нет, наверное, в этом мире нет ничего срочного.
-Хорошо, я быстро.
Виктория вернулась спустя полчаса. Она уселась на диван, и я решил начать издалека.
-Дело в том, что незадолго до нашего знакомства, примерно, за полгода, я убил человека…
-Витя, первое правило бойцовского клуба: никому не рассказывать про бойцовский клуб.
-Не понял.
-Ты серьезно решил рассказать жене о своей тайной жизни? – голос Виктории менялся с каждой произнесенной ей буквой, и последнее слово было произнесено голосом профессора.
-Что происходит?
-Ничего особенного, любимый. Просто, решил принять образ приятного тебе человека, а тебя сразу на откровения пробило.
-Это же всё, просто дурной сон?
-Возможно. А быть может и нет.
-Стоп! Я всё понял. Было же столько подсказок!
И я действительно всё понял. Это понимание было страшным, но всё же оно давало надежду на избавление от этого кошмара. А именно кошмар сейчас и происходил.
Кошмар, который запустил мой мозг, после того, как я умер.
После смерти, кошмары оживают первыми, и всё то, что со мной происходило с момента разрушения моего привычного мира, было самым настоящим кошмаром. Со мной происходило всё то, чего я втайне боялся при жизни.
Я боялся того, что наш мир конечен, и эти реки никуда не текут.
Я боялся того, что в этой жизни в любой из дней может появиться профессор и перевернуть её с ног на голову.
И последний кошмар, это конечно же, страх того, что я могу потерять Джулию, или она перестанет быть собой.
И теперь, когда я всё это осознал, и впервые был твердо убежден в правильности своего понимания реальности, нужно было идти на свет в конце туннеля, и пытаться выбраться отсюда.
***
Профессор говорил о том, что после смерти реальность меняется по моей воле, и как только я усомнюсь в реальности происходящего, реальность так же усомнится в своей реальности.
Стало быть, для того, чтобы найти отсюда выход и родиться на земле опять, мне всего лишь нужно выстроить эту реальность так, чтобы она сама нарисовала мне пути отступления.
Из всех возможных вариантов благополучного развития событий, этот вариант кажется мне самым простым, а часто самое простое является самым правильным.
Значит, я знаю куда идти.
***
Когда я понял, что умер, меня посетило очень странное для меня чувство, будто бы это происходит со мной не впервые, и на самом деле я уже очень много раз умирал, просто каждый раз забывал об этом.
Так бывает, когда посещаешь место, в котором никогда не был, но в котором, будто бы был много раз. Так бывает, когда идешь по улице, по которой никогда не ходил, и ловишь знакомый запах, который совсем не уместен в этом месте, но который уводит в очень глубокие закрома памяти. Ты при всём желании не можешь вспомнить, откуда ты знаешь этот запах, и от чего он исходит.
Так не разу не бывало со мной в Америке, и так неоднократно случалось со мной в Израиле.
Один год может показаться незначительной цифрой, но у самых удачливых из нас их в жизни всего штук 70-80. А в моем случае их пока было лишь 30. И 6-7 лет прошли почти бессознательно. Итого 23-24 года. 23-24 года, из которых я уже больше года живу за пределами родной России. И за этот год я периодически находил запахи и места, которые заставляли меня поверить в то, что я нахожусь в России. Эти моменты могли длиться несколько секунд или несколько минут, но заполняли собой всё мысли.
В Хайфе был один маленький парк, который состоял из 30 квадратных метров огороженных деревьями. Этот парк я называл «Парк советского периода», поскольку только в нём я мог почувствовать себя маленьким советским ребенком, которого бабушка привела покататься на старых качелях, которые качали мою бабушку в её детстве.
Практически весь Израиль состоял из старых домов, и новых детских площадок. И среди всего этого разнообразия новых детских площадок, которые каждые 5-15 лет сносили и заменяли новыми, каким-то чудом, среди деревьев растущих на горах возле заднего въезда в Хайфский университет «Технион» затерялся старый парк, который, словно оставили для меня. В этом парке я никогда не видел детей, как не видел и любых других представителей рода человеческого, словно не существовало этого парка, и был он рожден моей головой, и погибал он в тот миг, когда я покидал его.
Подумав о том, что смерть кажется мне знакомой, и будто бы я уже когда-то переживал её, но забыл о ней, я попытался более детально представить тот парк, который ассоциировался у меня с ностальгией о безвозвратном прошлом. Я представлял его в мельчайших деталях, чтобы оказаться в нём. Я собрал все свои силы, ради того, чтобы поверить в то, что я нахожусь в этом парке.
Процесс перевоплощения той местности в которой я находился в ту местность в которой я хотел бы находиться занял несколько минут. Существующая вокруг меня реальность, которая на самом деле существовала не вокруг меня, а внутри меня – ни так просто поддавалась моей корректировке. Значительно проще взять черную краску и закрасить ею дверь, чем представить в голове дверь и закрашивать её представленной в голове черной краской, при этом «не думать о слонах», и не дорисовывать назло самому себе новые белые пятна на свежевыкрашенной в черный цвет двери.
Реальность являясь мной, всё же сопротивлялась мне как могла, но всё таки через груды усилий я одержал победу.
Я вновь задумался о том, что сказал мне профессор, которого я сам того не понимая создавал в своей голове. Профессор говорил о возможности того, что я умер почти два года назад, когда пришел к нему в гости. Я старался гнать эти мысли, поскольку стоило мне в них поверить, как они стали бы новой реальностью, полностью заменив собой прошлую реальность.
-Да, это очень странное и страшное место. – сказал я себе – Это странное и страшное место, в котором в целях самосохранения и в целях сохранения реальности, в которой мне необходимо самосохранение, очень важно чётко контролировать все свои мысли и мысшилки. Стоить всего на секунду сосредоточиться на какой-нибудь незначительной мысли, как она тут же почувствует свою силу и начнёт захватывать существовавшие до неё берега реальности, подменяя их собой.
Эти мысли напомнили мне мои старые переживания, которые периодически находили меня после нашей первой и последней нереальной встречи с профессором. Если, конечно, эта встреча была реальной, а не являлась очередной его игрой, или игрой моего разума, который находился в очередной его игре.
Так вот, однажды я думал о том, как в голове пробегают за долю секунды десятки мыслей и воспоминаний, и ты пытаешься сосредоточиться на одной мысли или на одном воспоминании, что дается тебе с очень большим трудом, если вообще даётся. Так вот, с очень большим трудом это даётся в реальной жизни, когда ты просто сидишь в тихом и безлюдном парке, а сейчас я и вовсе нахожусь в максимально стрессовой ситуации, осознавая свою собственную смерть. Я нахожусь здесь, и понимаю, что «здесь» это за пределами полностью подвластной мне реальности, которая при этом продолжает быть моей пленницей, но ровно в той степени, в которой я продолжаю быть её пленником. Эта реальность формирует меня точно так же, как я формирую её, и я формирую эту реальность точно так же, как она формирует меня. И не понятно, где заканчивается моё формирование реальности, и где начинается её формирование меня. И при всём при этом я нахожусь в самом себе, выпавшем из всех остальных реальностей.
Как же мне не хватает сейчас профессора, который мог бы всё объяснить, и из сложного цинично сделать простое.
Как только я задумался о профессоре, он тут же появился передо мной. И всё было бы хорошо, если бы я не осознавал, что он ненастоящий. Этот профессор был всего лишь моей фантазией, и состоял из моих воспоминаний о нем, а настоящий профессор был в другом месте. Вставал вопрос «если я сплетаю его из своих собственных мыслей, становится ли он при этом менее реальным и настоящим?». Ответ на этот вопрос зависел лишь от моего отношения к вопросу.
-В каком формате тебе будет удобней разговаривать? – спросил ухмыляясь профессор. – В формате «вопрос-ответ» или в формате «сплошной ответ при отсутствии вопроса»?
Я не мог понять, подобная модель поведения и подобная постановка вопроса возникает потому что я так хочу и облегчаю себе задачу вырисовывая в своей голове и в своей реальности того профессора с которым мне было бы удобней разговаривать или же это «выстроение» происходит ввиду личности самого профессора и моей памяти о нем. Ответить себе на этот вопрос я не мог. И вместо меня на мой вопрос очень предсказуемо начал отвечать профессор.
-Понимаешь ли, Витюша. На самом деле не существует единого ответа. Единого ответа не существует вообще ни на что. Даже столь очевидная всем истина о том, что мы все однажды умрем, определенными группами людей ставится под сомнение. И речь не о маленьких детях, которым понятие смерти незнакомо, и которые не могут осознать глубину этого знания. И речь даже не о тех, кто наивно верит, что именно при их жизни станет возможно бессмертие. И речь не о буддистах и индусах. И речь не о психически больных. И в тоже время, речь о них всех, и ни о ком одновременно.
Всё в этой жизни можно поставить под сомнение. И что для одного четко выстроенная логика, то для другого бред шизофреника. И нет высшей инстанции, которая точно знает, кто прав, кто шизофреник, а кто мастер логических выводов.
Даже твою любовь к Джулии можно поставить под сомнение. Можно разглядывать её с тысячи углов, тысячами чужих восприятий любви, и тысячи раз находить подтверждения или опровержения того, что ты её любишь.
Да, да! Помнишь, ты думал о том, что твоя любовь к ней непоколебима, поскольку ты решил так для себя? Так вот и со всем остальным происходит тоже самое.
Профессор замолчал, словно я поставил его на паузу. А я действительно хотел поставить его на паузу, чтобы подумать о том, что подобные мысли действительно возникали в моей голове, и вряд ли настоящий профессор мог о них знать. А значит, этот профессор формируемый моим разумом, моим представлением о профессоре и о том, как и что он должен мне говорить.
Мне очень хотелось верить в его реальность, вернее, в реальность того, что он реален. Но понимая всю абсурдность происходящего, « я не мог позволить себе этого позволить», как бы не старался.
Мысли в моей голове словно превратились в ангелов и бесов, и начали внутрипартийную борьбу. Не знаю, за кого были ангелы, и за кого были бесы, и не были ли ангелы бесами, а бесы ангелами с обманчивой внешностью, но кто-то из них олицетворял веру в реальность профессора, а кто-то сомнения в его реальности. И моя внутренняя борьба проецировалась на профессора, он начал терять свою четкость, словно расходясь рябью по телевизору, и словно в антенне Вселенной были неисправности или кусок фильма был записан в HD-формате, а другой кусок был записан на убитую домашнюю камеру 90-х годов. Одна картинка накладывалась на другую, и в хаотичной последовательности кадров профессор то был молодым, то старым, то становился кем-то другим.
Как только профессор исчез окончательно, я стал думать о том, для чего собственно я проживал свою жизнь и чего я хотел от неё.
Еще недавно со мной была моя любимая женщина, и я был счастлив. Да, она была далеко, но это не лишало меня счастья знать о том, что она моя и она несмотря на расстояния всё же со мной. Счастьем так же были её частые возвращения ко мне. Но всё таки, сейчас осознав свою смерть, я думаю для чего была вся моя жизнь. Ведь это так глупо взять и умереть в 30 лет. Почти «не пожив», почти не узнав жизни… Хотя, с другой стороны, я компенсировал себе свой дефицит настоящей жизни, жизнью в альтернативной реальности. Примерно так, поступают и обычные люди, читая книги и смотря сериалы. Но в большой степени моя альтернативная реальность была похожа именно на книги, поскольку только они в полной мере могут перенести человеческое сознание в другую реальность, где они перестают осознавать себя и проживают жизнь рождающуюся на книжных страницах. Они проживают жизнь и вместе с героем и за героя. И даже если герои на них совсем не похожи, они всё-таки отожествляют себя с ними. И если смотря сериал человек просто наблюдает за чужими событиями, то читая книгу и абстрагируясь от всей «мирской суеты», замедляя ход собственных мыслей и погружаясь в мысли автора или главного героя, они не просто наблюдают за чужой жизнью, они словно бороздят по просторам своей собственной памяти, словно жизнь героя это их личная жизнь, которую они однажды уже прожили, и сейчас вспоминают посредством букв. Ведь, одно конкретное воспоминание можно прокручивать в своей голове очень долго, растягивая его на минуты и даже часы. Можно и вовсе жить всю жизнь одним единственным воспоминанием, только вот читая книгу в течение часа, можно пробраться не просто из точки А в точку Б, а в какое-то неизвестное до этого часа пространство, о котором точно знал раньше, но полностью забыл сейчас.
Но оставим их с их книгами, ведь, сейчас речь о чём-то большем, чем книжные страницы, речь о моей жизни. И моя жизнь была прекрасна в последнее время. Моя жизнь была опасной и сложной последние полтора года, но сложнее ли всё пережитое мной того, что в обычной жизни проживают обычные люди? Сложнее ли мои путешествия в будущее, моей прошлой обычной серой жизни в обычной разноцветной Москве? Обстоятельства нагибали меня до земли, и нагибая до земли заставляли жрать эту землю. Сложнее ли мои путешествия того, как мне отбивали почки, за то, что однажды я отважился скрысятничать и уронить свою «воровскую честь», не уплатив в полной мере «откат» крышуюшим меня «тимуровцам»?. Да, когда меня убивали на стуле в Германии будущего, это было значительно сложнее всей прошлой жизни, но тогда я уже знал, что у меня есть пути отступления обратно к точке изначального исхода, к точке, где сохранена жизнь. Было понимание того, что смерть не навсегда, и за ней последует привычная жизнь. В то время, как будучи избиваемым толпой в Москве, я чувствовал полную безысходность и понимание возможной «конечности» моей жизни в ближайшие минуты. Мне было 20 с чем-то лет, и умирать было очень жалко. И жалко было не по причине юного и нежного возраста, а по причине того, что всё ещё могло быть впереди, и не имея ничего, я всё же имел целую не расходованную жизнь, которую сейчас пускают в расход стаи голодных массивных ботинков с железными наконечниками.
Расставание с жизнью, как расставание с любимой женщиной. Ты готов пойти на всё, лишь бы удержать её. Но разница в том, что женщина уходящая от тебя красива и любима, а жизнь, за которую ты борешься, зачастую безобразна и не любима.
Жизнь состоит из миллионов шагов, но проезжающий мимо мотоцикл или несущаяся на тебя машина, способны обесценить все былые шаги. Всего один неверный шаг, и он может стать последним. И когда тебе чудом удается не сделать этот шаг, во время остановиться, или наоборот, сделать лишние шаги и перебежать дорогу за секунду до того, как по ней пронесется машина – только в этот миг ты осознаешь себя живым, осознаешь на мгновение жизнь, и то, как она хрупка, и то, как за мгновение способна окончиться. Секунду назад тебя могло не стать. Секунду назад ты пережил своё новое рождение. Сколько в жизни у нас этих «новых рождений» и сколько мы забыли спустя несколько часов, так и не научившись ценить жизнь… Каждый раз переходя дорогу на красный свет, мы рискуем перейти её на «тот свет»… И всё же… всё же… все же… осознать то, что ты смертен очень сложно, практически невозможно. Ведь, мы воспитаны на религиозных догмах, и вся наша культура воспитывает в нас понимание того, что после этой жизни, обязательно следует какая-то другая жизнь. И невозможно по-настоящему представить своё полное отсутствие, как невозможно понять, что было тогда, когда ничего не было…
И весь этот окружающий мир, который ты воспринимаешь своей душой (или тем, что вместо неё)… весь этот мир оборвется, как только ты закроешь глаза. Но оборвется он лишь для тебя. Смерть происходит в одиночестве, и даже если ты окружен толпой, и даже если толпа умирает вместе с тобой, ты всё же умираешь один. Ты «переживаешь» свою персональную смерть, которую видят другие, но которая происходит только с тобой. И вот теперь в одиночестве умер я. Мысли мои были запутаны, реальность в которой я находился была искажена. И я не мог поверить, и я не мог понять. Загнанный в ловушку собственных мыслей, я не мог понять, был ли я раньше… или я начал быть секунду назад.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 143; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!