Тайны и загадки с древних времён 25 страница
Нет, растения учинили сравнительно небольшой разгром. Для начала они перевернули мусорное ведро, потом забрались в таз, где Твигл утром мыл картошку и забыл вылить воду. Поплескавшись там, сунулись в большую солонку и рассыпали соль. Потом распотрошили пакетик сухого горчичного порошка и обмазались им с корней до кончиков листьев. В таком виде сунулись было в компот, но компот им не понравился – он был с сахаром. А вот хозяйственное мыло почему-то внушило им симпатию. Черныш стал весело выдувать мыльные пузыри. Красавица стала их ловить и упала в ящик с золой. Зола ей понравилась, и она пригласила туда Черныша. А выбравшись из золы, они столкнулись с муравьём. Муравей совершенно не имел враждебных намерений – он просто спешил куда-то по своим муравьиным делам, но Черныш решил, что муравей замышляет что-то против них, молоденьких растений. Ведь муравьи – разносчики тли! И, подхватив Красавицу, помчался прочь. Забравшись на плиту (хорошо, что она была остывшая), сшибли крышку с большой кастрюли. Бульон с грибами показался им вполне подходящим убежищем – и они сиганули в кастрюлю и притаились там, только вершинки торчали наружу.
Твигл пришёл в кухню, ничего не подозревая, насвистывая что-то весёлое… и увидел повсюду следы: от горчицы, от золы… грязные следы, непонятно кем оставленные. К чести Твигла, он не струсил и не впал в панику по поводу неизвестных существ – подумаешь, неведомые следы, это Волшебная страна, мало ли кто тут водится. Но беспорядок на кухне! Но испорченный компот! Ну, опрокинутое мусорное ведро и рассыпанная соль – это мелочи, но даже мелочи могут быть неприятными!
|
|
|
А потом Твигл обнаружил ещё и испорченный грибной бульон (по поверхности плавала зола) и вовсе вышел из себя. И завопил на всю кухню:
- А ну вылезайте, кто это сделал!
И глазам своим не поверил, когда из этой самой кастрюли перед его носом понуро полезли два растения. С воплем он отпрыгнул на два метра от плиты и, вытаращив глаза, наблюдал, как два Логоновых питомца выбираются, отряхиваются и становятся на краешек плиты, всем видом выражая раскаяние – впрочем, и непонимание тоже: что они плохого сделали-то? Даже будь у растений лица и рты, они не могли бы выразить это красноречивее.
Твигл со стоном опустился на четвереньки и в такой позе застыл на полу. Растения переглянулись (ну, выглядело это так, как будто они переглянулись), слезли с плиты, подошли к Твиглу и листочками начали сочувственно гладить его по щекам. Отпихнув их, повар сердито поднялся.
- Знаете, что, - заявил он, - когда мы тут жили в тишине и уединении и мечтали о приключениях и разнообразии в жизни, мы представляли себе это несколько по-другому. Кустар и Пеняр, ваши предшественники, по крайней мере, не залезали в компот и бульон! Что вы наделали? Что мне теперь с этим делать? – Твигл снова застонал и заглянул в компот, в котором явно были следы горчицы. Потом в грибной бульон с золой. – Живые телеги! Живые растения! Что ещё у нас будет живое? Не-ет, я отказываюсь иметь дело с подобным! Марш из моей кухни! – он распахнул дверь. – И не вздумайте больше сюда приходить!
|
|
|
Растения, согнув вершинки (как будто люди опустили головы), побрели из кухни. Вслед за ними по стене поползла человеческая тень – одна лишь тень, без человека. Но Твигл её не заметил. Иначе ему был бы повод повопить ещё и о живых тенях…
Живая телега превратилась в аттракцион. За остаток дня ей пришлось ещё неоднократно съездить в посёлок и обратно. В этот день мало кто смог работать, всем хотелось поглядеть на телегу и, разумеется, покататься на ней – даже взрослые не могли это скрыть, как ни старались. Впрочем, работать никто никого и не заставлял – так что все развлекались как могли. Однако телега так и не заговорила, несмотря на нарисованный рот, которым она разве что усердно улыбалась.
- Весёлый паровозик, - прокомментировала это Энни. – Почему же она молчит?
|
|
|
- Может, мы что-нибудь неправильно оживили? – предположил Аларм. – Надо было сначала рисовать лицо, а потом оживлять телегу.
- А как же тогда Страшила? – не согласилась Энни. – Ему лицо постоянно подрисовывают и перерисовывают.
- У Страшилы, наверное, какая-то своя магия, - ответил Аларм.
- А дуболомы? – продолжала Энни. – Им лица тоже меняли. Нет, наверное, тут не зависит от последовательности действий. Просто так случайно получилось, что она хоть и улыбается, но не говорит. А что ты огорчаешься, ты же того и хотел!
- Хотел, - согласился Аларм. – И я ничуть не огорчаюсь. Я просто пытаюсь понять, в чём причина. И ещё: всё-таки зависит ли её поведение от наличия лица или нет? Она ведь всё равно ожила, даже когда лица и ушей ещё не было.
- Но обладала весьма скверным характером, пока оно не появилось, - усмехнулась Энни. – Спасибо Бямчику. Кстати, что он ест?
- Вообще-то он хищник, - ответил Аларм. – Пока что Твигл кормит его рыбой, вернее, даёт рыбу Мире, потому что кормить Бямчика может только она. Но рыбы у нас не так много, так что надо что-то придумать. Лишь бы он охотиться не начал.
- Может, его отправить в Золотой лес? – задумалась Энни.
|
|
|
- А как же тогда Мира? Он очень к ней привязан.
- Милая домашняя зверюшка, - хмыкнула Энни. – Знаешь, когда мы мечтали о том, что у нас тут будет жить много молодёжи, мы себе это, кажется, немного не так представляли. Близняшки скоро разнесут полдворца, Бямчик уже едва не покусал Таису, а мальчики снова начали драться. А главное, я-то надеялась, что из молодёжи будут складываться новые семьи, но пока у нас только Дарио с Вассой подружились, а остальные что-то не торопятся. У Юфины с Греаном был шанс, но всё разладилось.
- Дай им время, - усмехнулся Аларм. – Не всё сразу. Вот будет у нас больше людей – тогда и семьи будут образовываться чаще. А пока вон Твигл женится, это уже неплохо.
- Мы так и не решили, кто будет проводить церемонию, - внезапно вспомнила Энни и во взволнованном испуге взмахнула руками. – А ведь до праздника всего пять дней!
- Ты будешь проводить, - ответил Аларм слегка удивлённо.
- Я-а? – шокированно протянула Энни. – Я же не могу!
- Почему? – казалось, Аларм не понимал причины.
- Я же не волшебница!
Аларм хмыкнул.
- А ты думаешь, во всей стране люди идут к волшебникам, чтобы обвенчаться? Ничего подобного. Достаточно просто быть уважаемым человеком и произнести какие-нибудь уместные слова. Ну, конечно, если церемонию проводит кто-то, обладающий магией, это приятно, да и более торжественно. Но необязательно.
Энни замотала головой.
- Нет, нет, нет. Давай лучше ты проведёшь.
- Да почему же? Тебе это намного больше подойдёт, чем мне.
- Я не умею! – заупрямилась Энни. Аларм коротко засмеялся и поддразнил её:
- Ты что, никогда на свадьбах не была?
- Была, - Энни, чуть надувшись, сверкнула глазами. Хотела было ляпнуть «на собственной», но вовремя прикусила язык и мельком бросила взгляд на серебряное колечко: ни к чему напоминать Аларму, что она уже была замужем. Хотя это было и очень давно, и они друг другу доверяют, и Аларм совершенно не ревнует её к прошлому, но всё же лучше его не расстраивать лишний раз. – Но я их не проводила. Я вообще не умею проводить торжественные церемонии.
- Вот и попрактикуешься.
- Ни за что! – решительно взмахнула рукой Энни. – Приглашу Элли, пусть она проводит.
- Да что там сложного, - усмехнулся Аларм. – Ну вспомни свадьбу Логона. Всё тихо, мирно, без всяких трудностей. Всего-то и нужно, что всеобщее уважение и внимание. И немного пафосных фраз. Энни, ты ведь такие праздники проводишь, я никак не думал, что чужая свадьба тебя так напугает.
- Она бы меня не пугала, - нервно ответила Энни. – Если бы я не была обязана быть там таким заметным лицом. Слушай, ну почему ты не можешь провести церемонию? Тем более, ты немного волшебник. Наколдуешь там чего-нибудь красивого.
- Я наколдую, - легко согласился Аларм. – Но не буду проводить церемонию.
- Ну пожалуйста!
Аларм рассмеялся.
- Энни, для этой роли ты – идеальная кандидатура. Не я. Я всё-таки известен больше как рыцарь, как воин, а ты – принцесса. Все захотят, чтобы провела церемонию именно ты, даже и сомнений ни у кого не возникнет. Так что не противься желанию подданных, тем более что оно совсем не плохое, и ничего сложного от тебя не требуется.
- Ладно, - буркнула Энни. – Я ещё подумаю.
Чужие судьбы
Энни стояла на ступеньках парадного дворцового крыльца и немного нервничала. Она так долго откашливалась, что Аларм подтолкнул её в бок, и только тогда она сделала два ковыляющих шага вперёд и начала:
- Дорогие друзья, сегодня [А93] мы собрались здесь… кх-кх… чтобы соединить… кх-х… - Энни было ужасно не по себе, - этого мужчину и эту женщину священными узами брака. Кхм. Кх-кх-кхм. Если кто-нибудь знает причину, по которой они не могут вступить в брак, пусть скажет сейчас.
Как и следовало ожидать, причины не нашлось.
Энни чувствовала себя ужасно неловко, изображая «священника», и не сомневалась, что её лицо покраснело как жжёный кирпич. До начала церемонии она тысячу раз успела поругать Аларма мысленно и несколько раз вслух – за то, что он всё-таки уговорил её на эту роль. К тому же Энни так и не смогла придумать каких-нибудь более-менее достойных формул церемонии, и Аларм сказал – почему бы и не произнести стандартные фразы Большого мира? В Волшебной стране они неизвестны, а значит, могут быть даже интересны. На первый раз.
Все смотрели, затаив дыхание. И от того, что никто не стал смеяться над её словами, Энни стало немного легче (она понимала, что из переселенцев никто бы и не посмел, особенно новички, но Рохан и другие старожилы могли бы, или ещё кто-нибудь особенно самоуверенный). Переведя дыхание, она окинула взглядом собравшихся и свободно продолжила:
- В том мире, где я родилась, такими словами часто начинают свадебную церемонию… Хотя бывает, что и другими. А для нашей страны это всего лишь вторая свадьба за всё то недолгое время, что мы здесь живём. Мы очень радовались первой, - она взглянула на Логона с Мериссой, и они заулыбались в ответ, - мы так же радуемся второй, и наверное, будем так же радоваться каждой. – «Так, лишь бы меня не занесло в какую-то невнятицу и чепуху», - одёрнула себя Энни, глубоко вздохнула, мельком оглянулась на Аларма – он успокаивающе улыбнулся, и она продолжила:
- Там, где я родилась, всегда спрашивают, по доброй ли воле и без принуждения мужчина берёт себе жену или женщина выходит замуж.
- Конечно, по доброй, - наперебой заверили Твигл и Шетти, не дожидаясь вопроса, и переглянулись со счастьем на лицах. Энни улыбнулась с некоторым облегчением и неловкостью:
- И я надеюсь, в нашей стране так будет всегда.
Главное, что Твигл и Шетти были в восторге. Да и остальным зрителям всё нравилось. Все пришли нарядными, женщины – с красивыми причёсками. Леллета и Васса, подружки невесты, в одинаковых жёлтых платьях сияли, как два солнышка. На самой Шетти платье было белое с жёлтым поясом и золотистой вышивкой. Ткань, ровно столько, сколько нужно на платье, нашлась в Жёлтом дворце – вероятно, опять сработала какая-то магия…
- Жених и невеста, перед небом, землёй, всеми людьми и друг перед другом принесите ваши клятвы, - Энни окончательно запуталась в ходе церемонии, отступила от стандарта и наскоро придумала более-менее торжественную формулировку – хотя ей и казалось, что звучит это чрезмерно пафосно. Ну не говорить же «перед Богом и людьми» - люди бы не поняли, в Волшебной стране не было религии. Тем более неуместно здесь было бы цитировать Священное писание, тем более что Энни всё равно не смогла бы вспомнить дословно нужные цитаты.
Энни было не так уж важно, обладает ли она достаточной «властью, данной свыше» вершить чужие судьбы – в данном случае важнее, что её считали таковой те самые люди, чьи судьбы она вершила в данный момент. И важно, чтобы они сами свои клятвы произносили от чистого сердца. Но чужая искренность – это уже не во власти Энни; она скорее тут главный свидетель их слов. Ну, и немного направляет ход действия.
Твигл и Шетти, однако, ничуть не смутились, если в просьбе Энни и был «чрезмерный пафос», то он им даже понравился. Они повернулись друг к другу и взялись за руки:
- Я, Твигл, сын Тендла из народа Болтунов, клянусь тебе, Шетти, перед небом, землёй и всеми людьми, стать тебе добрым мужем, хранить тебе верность, любить, уважать и заботиться о тебе до конца наших дней.
Шетти, кажется, была готова упасть в обморок и выдавила из себя только полушёпотом:
- Я тоже клянусь.
Твигл забеспокоился и слегка встряхнул её руки:
- Шетти? Тебе нехорошо?
Но она покачала головой и выпрямилась:
- Я, Шетти, дочь Димеро и Тиллы из народа Рудокопов, клянусь тебе, Твигл, стать тебе доброй женой, - она запнулась, и Твигл, и Энни растерялись: что делать? Подсказывать? Но Шетти должна говорить сама, иначе это будет похоже на то, словно ей приказывают повторять. Но она помолчала всего несколько секунд, а потом пусть и неуверенно, но искренно продолжила: - хранить тебе верность, любить, уважать и заботиться о тебе до конца наших дней.
Энни вздохнула с облегчением: очевидно, Шетти просто от волнения не запомнила те слова, которые произнёс Твигл. Хотя формулировки не обязаны были совпадать – иногда они даже нарочно были разными для мужа и жены. Но если бы Шетти замялась, это могло бы показаться сомнительным для простых зрителей, плохо знакомых с ней: а вдруг она не желает этого брака, или неискренна в своих словах? Или, если бы она произнесла что-то по-другому, не пообещала бы вслух, например, уважать мужа или хранить ему верность, то в этом тоже усмотрели бы что-нибудь подозрительное. Проблема была в том, что ритуальные фразы не захотели придумывать и заучивать заранее. Это было можно, но необязательно, и все решили, что Твигл, который должен будет говорить первым, выскажет на месте от всего сердца то, что он думает. Он и так выбрал довольно простую формулировку – зная Болтуна, можно было ожидать от него какой-нибудь длинной витиеватой фразы…
- Твигл, надень это кольцо своей невесте, - Энни подала Твиглу золотое колечко, и он, светясь от радости, надел его на палец Шетти. Та была бледна, но явно счастлива. – Шетти, надень это кольцо своему жениху, - Шетти дрожащей рукой сделала, что ей говорили.
- Объявляю вас мужем и женой, - с огромным облегчением провозгласила Энни. – Твигл, можешь поцеловать свою жену.
Твигл заключил Шетти в объятия. Все захлопали в ладоши, кто-то радостно закричал «ура» и «поздравляем», а то и просто что-то невнятное. Энни с дрожью в ногах отступила к Аларму.
- Чтоб я ещё раз согласилась вести подобные церемонии, - прошипела так, чтоб слышал только он.
- Придётся, - проговорил он в ответ, почти не шевеля губами, но улыбаясь. – Ты же хочешь, чтобы тут было много молодых семей?
Энни простонала, что было нелегко – ей тоже приходилось улыбаться и аплодировать.
- И вообще, ты же за них рада, - продолжал Аларм. – Разве плохо, что именно ты поспособствовала их счастью?
- Я в самом деле очень рада, но я очень плохо веду церемонии. Кто букет поймал? Я просмотрела, - о традиции бросания букета невесты она рассказала ещё давно, когда замуж выходила Мерисса.
- Таиса, она стояла ближе всех, - сообщил Аларм.
- Кому отдала?
- Пока никому, стоит с ним в обнимку и торжествует.
Энни хмыкнула.
- Ладно. Всё, моя миссия выполнена. Можно отдыхать.
В качестве отдыха был запланирован, естественно, праздничный обед (всем обедам обед, Твигл ради собственной свадьбы превзошёл самого себя) и танцы – и всё это на свежем воздухе, прямо в парке. Ну а что, не торчать же в такую прекрасную погоду в помещении. Ради танцев мужчины совершили подвиг – вытащили из Музыкального зала (со второго этажа, между прочим!) рояль и установили его на лужайке, а играла на нём, естественно, Лили, больше некому. Лили исполняла самые незамысловатые мелодии, в немалой степени импровизируя; танцы тоже были весьма незамысловатые, так как народ в большинстве своём танцевать совсем не умел – но всем хотелось (или почти всем). Так что многие просто подпрыгивали и кружились, как могли, не попадая в музыку, или притопывали ногами на месте.
Кому удалось блеснуть – так это тем, кто несколько месяцев назад побывал на балу в Изумрудном городе: Логону с Мериссой (она сейчас ещё была вполне стройной), Греану и Станне. Впрочем, виновники торжества, Твигл с Шетти, тоже были вполне «на уровне», с ними несколько уроков провела Лили.
Рохан и Салар танцевать отказались. Маленькая Мира «танцевала» непрерывно, носясь вприпрыжку по всей лужайке, Бямчик, разумеется, от неё не отставал, что вносило дополнительную суматоху. Аларм попросил Лили «сыграть хоть одну нормальную музыку» и пригласил Энни под звуки весьма мелодичного вальса.
- Ты не будешь возражать, если послезавтра я отправлюсь? – спросил он в танце. Энни кивнула.
- Конечно, мы ведь договорились. – Речь шла о том, что Аларм уже очень давно собирался в Пещеру. – Жаль, что я не смогу пойти.
- Ничего страшного, - Аларм приобнял подругу чуть сильнее, чем положено по правилам танцев – впрочем, никто его бы за это не осудил. – Мы с тобой ещё попутешествуем вместе.
Энни улыбнулась.
Так хорошо было танцевать. Давно они этого не делали. Почему-то казалось, что они какое-то безумно долгое количество времени не оставались наедине – хотя на самом деле это случалось очень часто, уж точно – каждый вечер, а то и не один раз в день. И совсем недавно была такая романтическая поездка от Большого озера до дворца. Но, может, сейчас просто обстановка располагала к подобным мечтам? И Аларм, и Энни как-то совсем небрежно относились к тому, что не так давно они вообще-то обручились и теперь вроде как жених и невеста. Наверное, потому, что очень мало изменилось на самом деле: всё та же обстановка кругом, всё тот же круг обязанностей, и взаимоотношения на том же уровне. Изменилось другое: они теперь правители, а не наследники – но это ведь изменилось ещё до обручения. Когда ушла Виллина. Изменился их статус для окружающих – но очень мало они изменились друг для друга.
На миг у Энни мелькнула шальная мысль: сказать Аларму «я тебя люблю». Почему бы и нет? Ведь, во-первых, это правда, во-вторых, в этом ничего плохого нет, а в-третьих, она и так уже с ним связана маленьким серебряным колечком. Имеет полное право. А, ну и в-четвёртых, Аларм давно это знает, для него даже неожиданностью не будет. И Энни даже открыла рот – и не решилась. Кругом смеялись люди, играла лёгкая музыка, светило солнце, было так хорошо, весело, счастливо… И сам праздник как-никак романтический. Но Энни не решилась. Не нужно об этом говорить. Почему-то ей показалось: если она сейчас это скажет – слова обесценятся. Каково бы ни было её чувство, назови она его вслух – и слова приобретут совсем глупое значение.
Ну как кто-то в стенгазете пошутил насчёт Леллеты. До сих пор ведь непонятно, кто это – и те, кто был озабочен этим вопросом, уже смирились с тем, что неизвестный, написавший это, просто пошутил. И Леллета тоже так считала.
А ведь Энни ещё ни разу не говорила Аларму сама о том, что она его любит. Ну, не считая тех обручальных клятв.
- Смотри, там Розалин, - прервал её размышления Аларм, взглядом указывая на крайний стол. Развернувшись в танце, Энни посмотрела туда.
- Ого, - удивилась она. – Её всё-таки уговорили переодеться и причесаться?
Аларм хмыкнул.
- Говорят, Тилла с ней всё утро скандалила. Не желала, чтобы на свадьбе дочери появилось, как она сказала, «какое-то чучело».
- Но это же оскорбительно, - нахмурилась Энни.
- В общем, Розалин быстренько привели в относительный порядок, хотя она явно этому не рада. Старается держаться в сторонке и как всегда, шарахается от всех.
Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 121; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!