Сутта о плодах отшельничества 15 страница
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на одной — слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. Обращенный в западную сторону, сосредоточенный на одном — слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он слышит в западной стороне небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видит небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на одном — слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных.
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в северную сторону, владеет сосредоточенность на одном — слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. Обращенный в северную сторону, сосредоточенный на одном — слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он слышит в северной стороне небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видит небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на одном — слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных.
|
|
|
И вот далее, Махали, монахом, обратившим слух вверх, вниз или поперек, владеет сосредоточенность на одном — слышать небесные звуки, приятные, так несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, несущих удовольствие, восхитительных. Обратив слух вверх, вниз или поперек, сосредоточенный на одном — слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, он слышит наверху, внизу или поперек небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видит небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обратившим слух вверх, вниз или поперек, владеет сосредоточенность на одном — слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и не видеть небесных образов, приятных, несущих удовольствие, восхитительных.
|
|
|
10. Вот, Махали, монахом, обращенным в восточную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. Обращенный в восточную сторону, сосредоточенный на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, он и видит в восточной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышит небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в восточную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать ее небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные.
11. И вот далее, Махали, монахом, обращенным в южную сторону владеет сосредоточенность и на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. Обращенный в южную сторону, сосредоточенный на том или другом — видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, он и видит в южной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышит небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в южную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные.
|
|
|
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. Обращенный в западную сторону, сосредоточенный на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, он и видит в западной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышит небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в западную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать ее небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные.
|
|
|
И вот далее, Махали, монахом, обращенным в северную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. Обращенный в северную сторону, сосредоточенный на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, он и видит в северной стороне небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышит небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обращенным в северную сторону, владеет сосредоточенность на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать ее небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные.
И вот далее, Махали, монахом, обратившим взор и слух вверх, вниз или поперек, владеет сосредоточенность на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. Обратив взор и слух вверх, вниз или поперек, сосредоточенный на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, он и видит наверху, вниз или поперек небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышит небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные. В чем же причина? Ведь здесь, Махали, монахом, обратившим взор и слух вверх, вниз или поперек, владеет сосредоточенность на том и другом — и видеть небесные образы, приятные, несущие удовольствие, восхитительные, и слышать ее небесные звуки, приятные, несущие удовольствие, восхитительные.
Такова, Махали, причина, таково основание, по которому сын личчхавов Сунаккхата не слышал существующих небесных звуков, приятных, несущих удовольствие, восхитительных, не лишенных существования”.
12. — “Так ради того ли, господин, чтобы испытать подобные состояния сосредоточенности, монахи ведут при Блаженном целомудренную жизнь?”
— “Не ради того, Махали, чтобы испытать подобные состояния сосредоточенности, монахи ведут при мне целомудренную жизнь. Есть, Махали, другие состояния, превосходнее и возвышеннее, чтобы испытать которые монахи ведут при мне целомудренную жизнь”.
13. — “Каковы же, господин, эти состояния, более превосходные и более возвышенные, чтобы испытать которые монахи ведут при Блаженном целомудренную жизнь?”
— “Вот, Махали, монах, избавившись от трех уз, становится вступившим в поток, неподверженным страданию, уверенным, движущимся к просветлению. Это состояние, Махали, еще превосходнее и возвышеннее, и чтобы испытать его, монахи ведут при мне целомудренную жизнь.
И вот далее, Махали, монах, избавившись от трех уз, сведя на нет страсть, ненависть и заблуждения, становится единожды возвращающимся, который, вернувшись еще раз в этот мир, кладет конец страданию. Это состояние, Махали, еще превосходнее и возвышеннее, и чтобы испытать его, монахи ведут при мне целомудренную жизнь.
И вот далее, Махали, монах, избавившись от уз низшего порядка становится самопроизвольно родившимся в высшем мире, достигшим там освобождения, не подверженным возвращению из того мира. Это состояние, Махали, еще превосходнее и возвышеннее, и чтобы испытать его, монахи ведут при мне целомудренную жизнь.
И вот далее, Махали, монах, с уничтожением греховных свойств, сам познав, испытав и обретя в зримом мире лишенные греховных свойств освобождение сердца и освобождение постижения, продолжает пребывать здесь. Это состояние, Махали, еще превосходнее и возвышеннее, и чтобы испытать его, монахи ведут при мне целомудренную жизнь.
Таковы, Махали, состояния, более превосходные и более возвышенные, чтобы испытать которые, монахи ведут при мне целомудренную жизнь”.
14. — “Но есть ли, господин, путь, есть ли способ испытать эти состояния?”
— “Есть, Махали, путь, есть способ испытать эти состояния”.
— “Каков же, господин, путь, каков способ испытать эти состояния?”.
— “Это праведный восьмичленный путь, а именно: правильное воззрение, правильное намерение, правильная речь, правильное действие, правильное поддержание жизни, правильное условие, правильная способность самосознания, правильная сосредоточенность. Таков, Махали, путь, таков способ испытать эти состояния”.
15. Однажды, Махали, я остановился в Косамби в парке Гхоситы. И вот два странника — странствующий аскет Мандисса и Джалия, ученик Дарупаттики, приблизились ко мне. Приблизившись, они обменялись со мной дружелюбными словами и почтительными приветствиями и стали в стороне. И стоя в стороне, два странника сказали мне так:
— “Является ли, достопочтенный Готама, жизненное начало тем же, что и тело, или жизненное начало — одно, а тело — другое?”
— “В таком случае, достопочтенные, слушайте тщательно и внимайте тому, что я скажу”.
— “Хорошо, достопочтенный”, — согласились со мной два странника. И я сказал так:
16. — “Вот, достопочтенные, в мир приходит Татхагата — архат, всецело просветленный, наделенный знанием и добродетелью, счастливый, знаток мира, несравненный вожатый людей, нуждающихся в узде, учитель богов и людей, Будда, Блаженный. Он возглашает об этом мироздании с мирами богов, Мары, Брахмы, с миром отшельников и брахманов, с богами и людьми, познав и увидев их собственными глазами. Он проповедует истину — превосходную в начале, превосходную в середине, превосходную в конце, — в ее духе и букве, наставляет в единственно совершенном, чистом целомудрии.
Эту истину слышbn домохозяин, или сын домохозяина, или вновь родившийся в каком-либо другом семействе. Слыша эту истину, он обретает веру в Татхагату. И наделенный этой обретенной им верой, он размышляет: “Жизнь в доме стеснительна, это путь нечистоты, странничество же — как чистый воздух. Не легко обитающему в доме блюсти всецело совершенное, всецело чистое целомудрие, сияющее как жемчужная раковина. Ведь я мог бы сбрить волосы и бороду, надеть желтые одеяния, и, оставив дом, странствовать бездомным”. И со временем, отказавшись от малого достатка или отказавшись от большого достатка, отказавшись от малого круга родственников или отказавшись от большого круга родственников, он сбривает волосы и бороду, надевает желтые одеяния, и, оставив дом, странствует бездомным.
Так, будучи странником, он живет сдержанный воздержанием предписаний для отшельников, придерживаясь должного поведения, видя опасность в мельчайших поступках, обязуется следовать заповедям и упражняется в их исполнении, наделен добродетелью тела и добродетелью речи, чист в средствах существования, обладает нравственностью, охраняет врата жизненных способностей, наделен способностью самосознания и вдумчивостью, удовлетворен.
Как же, достопочтенные, монах предан нравственности. Вот, достопочтенные, отказываясь уничтожать живое, и избегая уничтожать живое, без палки и без оружия, скромный, полный сострадания, монах пребывает в доброте и сочувствии ко всем живым существам. Это и есть часть его нравственности.
Отказываясь брать то, что не дано ему, избегая брать то, что не дано ему, берущий лишь то, что дано, желающий лишь то, что дано, он пребывает чистый сердцем, же зная воровства. Это и есть часть его нравственности.
Отказываясь от нецеломудрия, целомудренный он удаляется и воздерживается от всеобщего обычая совокупления. Это и есть часть его нравственности.
Отказываясь от лживой речи, избегая лживой речи, он говорит правду, связан с правдой, надежен, достоин доверия, не обманет людей. Это и есть часть его нравственности.
Отказываясь от клеветнической речи, избегая клеветнической речи, он не рассказывает в другом месте услышанного, чтобы не вызывать раздора со здешними, и не рассказывает здесь услышанного в другом месте, чтобы не вызвать раздора с тамошними. Он соединяет разобщенных, поощряет соединенных, удовлетворен согласием, доволен согласием, наслаждается согласием, ведет речь, родящую согласие. Это и есть часть его нравственности.
Отказываясь от грубой речи, избегая грубой речи, он ведет лишь такую речь, которая безгрешна, радует слух, добра, доходит до сердца, вежлива, дорога многим людям. Это и есть часть его нравственности.
Отказываясь от легкомысленной болтовни, избегая легкомысленной болтовни, он говорит вовремя, говорит о действительно происшедшем, говорит с пользой, говорит об истине, говорит о должном поведении, своевременно ведет достопамятную речь, обоснованную, соразмерную, несущую пользу. Это и есть часть его нравственности.
Он избегает наносить вред семенам и растениям всех видов. Он избегает принимать пищу не вовремя, принимает пищу раз в день и воздерживается от нее ночью. Он избегает посещать зрелища с танцами, пением и музыкой. Он избегает употреблять венки, благовония, притирания, заниматься украшениями и нарядами. Он избегает пользоваться высоким ложем или большим ложем. Он избегает принимать золото или серебро. Он избегает принимать неприготовленное в пищу зерно. Он избегает принимать женщин и молодых девушек. Он избегает принимать рабынь и рабов. Он избегает принимать коз и овец. Он избегает принимать петухов и свиней. Он избегает принимать слонов, коров, коней и кобыл. Он избегает принимать поля и имущество. Он избегает исполнять обязанности вестника или посыльного. Он избегает покупать и продавать. Он избегает обманывать на весах, обманывать в монете, обманывать в мере. Он избегает криводушия, нечестности, коварства, изворотливости. Он избегает ранить, убивать, заключать в оковы, разбойничать, грабить, применять насилие. Это и есть часть его нравственности.
В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности наносить подобным образом вред семенам и растениям всех видов, а именно: плодящимся от корня, плодящимся от ветки, плодящимся от коленца, плодящимся от верхушки и, в-пятых, плодящихся от семени — он избегает наносить подобным образом вред семенам и растениям. Это и есть часть его нравственности.
В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности собирать и использовать подобным образом запасы, а именно: запасы еды, запасы питья, запасы одежды, запасы обуви, запасы постелей, запасы благовонии, запасы лакомства — он избегает собирать и использовать подобным образом запасы. Это и есть часть его нравственности.
В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности посещать подобным образом зрелища, а именно: танцы, пение, музыку, представления, декламацию, игру на цимбалах, выступления царских певцов, игру на барабане, волшебные сцены, акробатические трюки чандал, борьбу слонов, борьбу коней, борьбу буйволов, борьбу быков, борьбу коз, борьбу баранов, борьбу петухов, борьбу перепелов, борьбу на дубинках, борьбу на кулаках, схватку, учебное сражение, сбор воинов, боевой строй, смотр войск, — он избегает посещать подобным образом зрелища. Это и есть часть его нравственности.
В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности предаваться подобным образом игре в кости, и легкомыслию, — а именно: играм “восемь полей”, “десять полей”, “пространство”, “окружной путь”, сантика, кхалика, “сучок”, “рука-кисточка”, играм с шарами, трубочками из листьев, маленьким плугом, моккхачике, играм с маленькой ветряной мельницей, маленькой меркой, повозочкой, маленьким луком, угадыванию букв, угадыванию мыслей, подражанию телесным недостаткам, — он избегает предаваться подобным образом игре в кости и легкомыслию. Это и есть часть его нравственности.
В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности пользоваться подобным образом высоким ложем или большим ложем, — а именно: удлиненным сиденьем, ложем с изображеньем животных на его подпорках, пышным руном, пестрым стеганым одеялом, белым шерстяным одеялом, шерстяным покрывалом, украшенным цветами, подстилкой из хлопка, шерстяным одеялом с изображением зверей, покрывалом с бахромой по бокам, покрывалом с бахромой по одной стороне, покрывалом, расшитым драгоценностями, шелковым покрывалом, ковром для танцовщиц, покрывалом для слонов, покрывалом для коней, покрывалом для колесниц, покрывалом для кожи черной антилопы, подстилкой из превосходной кожи антилопы кадали, покрывалом с балдахином, ложем с красными подушками у изголовья и в ногах — он избегает пользоваться подобным образом высоким ложем или большим ложем. Это и есть часть его нравственности.
В то время, как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают в склонности заниматься подобным образом украшениями и нарядами, а именно: угощением, массажем, омовением, растиранием, пользоваться зеркалом, глазной мазью, венками, притираниями, пудрой для лица, мазью для лица, браслетами, перевязью на голове, тростью для прогулок, лекарствами, мечем, зонтом, пестрыми сандалиями, тюрбаном, диадемой, опахалом из хвоста буйвола, белыми долгополыми одеждами, — он избегает заниматься подобным образом украшениями и нарядами. Это и есть часть его нравственности.
В то время как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают подобным образом в склонности к низменным беседам, а именно: беседам о царе, беседам о ворах, беседам о советниках, беседам о войске, беседам об опасности, беседам о сражении, беседам о еде, беседам о питье, беседам об одеждах, беседам о ложах, беседам о венках, беседам о благовониях, беседам о родственниках, беседам о повозках, беседам о деревнях, беседам о торговых селениях, беседам о городах, беседам о странах, беседам о женщинах, беседам о мужчинах, беседам о героях, беседам о дорогах, беседам о водоемах, беседам о прежде умерших, беседам о всякой всячине, разговорам о мире, разговором об океане, беседам о том, что существует и чего не существует, — он избегает подобным образом низменных бесед. Это и есть часть его нравственности.
В то время как некоторые почтенные отшельники и брахманы, поедая пищу, поданную верующими, пребывают подобным образом в склонности к пререканиям, — а именно: “Ты не знаешь дхармы и должного поведения, — я знаю дхарму и должное поведение!”, “Как ты узнаешь дхарму и должное поведение?”, “Ты следуешь ложным путем — я следую истинным путем!”, “Я последователен — ты непоследователен!”, “Ты сказал в конце то, что следовало сказать вначале, и сказал вначале то, что следовало сказать в конце!”, “/Мысль/ у тебя не продумана и превратна!”, “Твоя речь опровергнута, ты побежден!”, “Оставь эту речь или разъясни, если можешь!” — он избегает подобным образом пререканий. Это и есть часть его нравственности.
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 95; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!