США накануне Гражданской войны (1861 — 1865) 9 страница
В 1877 г. страна пребывала в глубокой депрессии. В то лето в душных городах, где неимущие семьи жили в подвалах и пили зараженную воду, среди детей начались масштабные эпидемии. «Нью-Йорк таймс» писала: «… уже слышен плач умирающих детей… Вскоре, если судить по прошлому, еженедельно в городе будут умирать тысячи младенцев». В первую неделю июля в Балтиморе, где сточные воды текли по улицам, скончалось 139 малышей.
В том же году не менее десяти городов были охвачены бурными забастовками железнодорожников; от них страна вздрогнула так, как ни от одного другого конфликта в истории рабочего движения.
Все началось с сокращения заработной платы в железнодорожных компаниях, где напряжение и так было высоко: низкие ставки (зарплата тормозных кондукторов, работавших по 12 часов, составляла 1,75 долл. в день), махинации и спекуляции руководства железнодорожных компаний, гибель рабочих и получение ими увечий (потеря рук, ног, пальцев, падение между вагонами).
На вокзале железной дороги «Балтимор — Огайо» в Мартинсберге (Западная Виргиния) рабочие, готовые отстаивать свою зарплату, начали забастовку. Они отсоединили локомотивы, загнали их в депо и объявили, что ни один поезд не уйдет из города, пока руководство компании не отменит 10-процентное сокращение жалованья. Чтобы поддержать стачечников, собралась такая толпа, разогнать которую местной полиции было не по силам. Чиновники компании обратились к губернатору с просьбой защитить их при помощи военных, и он направил на место ополчение. Поезд под охраной отряда милиции попытался пройти сквозь кордон, и один из бастующих, пытавшихся свести его с рельсов, вступил в перестрелку с ополченцем, старавшимся остановить забастовщика. Пули попали ему в бедро и руку, которую в тот же день ампутировали, и спустя девять дней раненый скончался.
|
|
|
Теперь в депо Мартинсберга застряли 600 грузовых поездов. Губернатор Западной Виргинии обратился к недавно избранному президенту США Разерфорду Хейсу с просьбой направить в штат федеральные войска, поскольку сил милиции оказалось недостаточно. На самом деле на ополчение нельзя было полностью полагаться, поскольку в него входило немало рабочих-железнодорожников. Большая часть американской армии была вовлечена в стычки с индейцами на Западе. Конгресс еще не выделил ассигнования на содержание армии, но Дж. П. Морган, Огаст Белмонт и другие банкиры предложили деньги взаймы на выплаты офицерам (но не рядовым). Федеральные войска прибыли в Мартинсберг, и движение товарных поездов было восстановлено.
В Балтиморе толпа, состоявшая из тысяч сочувствовавших бастовавшим железнодорожникам, окружила арсенал Национальной гвардии, вызванной губернатором по требованию руководства железной дороги «Балтимор-Огайо». Люди швыряли камни; солдаты вышли и открыли огонь. Улицы стали местом перемещающихся кровопролитных столкновений. К ночи погибли десять мужчин или мальчишек, многие были тяжело ранены, один солдат также получил ранение. Из 120 солдат половина прекратила сопротивление, а другая половина направилась в депо, где толпа, состоявшая из 200 человек, разгромила паровоз пассажирского состава, разобрала пути и вновь на отходе вступила в бой с милицией.
|
|
|
К этому моменту депо окружили 15 тыс. человек. Вскоре были подожжены три пассажирских вагона, железнодорожная платформа и локомотив. Губернатор попросил прислать федеральные войска, и Хейс на это откликнулся. В Балтимор прибыли 500 солдат, которые навели порядок в городе.
Теперь восстание рабочих-железнодорожников охватило другие районы. Джозеф Дейкус, редактор издававшейся в Сент-Луисе газеты «Рипабликен», писал:
Забастовки происходили почти ежечасно. Великий штат Пенсильвания охватили волнения; Нью-Джерси был парализован от страха; Нью-Йорк собирал целую армию ополченцев; Огайо содрогался от озера Эри до реки Огайо; Индиана пребывала в ожидании худшего. Иллинойс, и особенно его великий мегаполис Чикаго, судя по всему, был на грани смятения и беспорядков. Сент-Луис уже почувствовал воздействие признаков, предупреждающих о грядущем восстании…
|
|
|
Стачка распространилась на Питтсбург и Пенсильванскую железную дорогу. Вновь события происходили за рамками организованной профсоюзной деятельности, став незапланированным выплеском ярости. Изучавший забастовки 1877 г. историк Р. Брюс, пишет в своей работе «1877 год. Год насилия» о сигнальщике Гасе Харрисе. Этот человек отказался работать на «двуглавом» — поезде на двойной тяге, тянувшем вдвое больший состав. Железнодорожники возражали против использования таких составов, поскольку для их обслуживания требовалось меньше рабочих, а работа тормозных кондукторов делалась более опасной:
Он самостоятельно принял решение, оно не было частью заранее продуманного плана или общих соображений. Не спал ли он в ту ночь, слушал ли звуки дождя и вопрошал ли себя, что будет, если он посмеет бросить работу, присоединится ли к нему кто-то еще, взвешивал ли свои шансы на успех? Или он просто проснулся к завтраку, которым не наелся, видел своих детей, как они, жалкие и полуголодные, уходят, бродил поутру в раздумьях, а затем импульсивно проявил накопившуюся ярость?
|
|
|
Когда Г. Харрис отказался от работы, так же поступили и остальные члены бригады. Количество бастующих умножились — к ним присоединились молодежь и рабочие с заводов и фабрик (в Питтсбурге было 33 сталелитейных завода, 73 стеклодувных фабрики, 29 нефтеперерабатывающих заводов, 158 угольных шахт). Движение грузовых поездов из города прекратилось. Союз тормозных кондукторов не участвовал в организации этой акции, но вступил в действие, созвав митинг и предложив «всем рабочим проявить солидарность со своими братьями-железнодорожниками».
Железнодорожное руководство и местные официальные лица решили, что питтсбургская милиция не должна убивать своих земляков, и настаивали на привлечении войск из Филадельфии. К этому моменту в Питтсбурге простаивали 2 тыс. вагонов. Войска из Филадельфии прибыли и занялись расчисткой путей. В солдат полетели камни. Началась перестрелка между толпой и военными. По крайней мере десять человек — только рабочие, большинство которых не являлись железнодорожниками, — были убиты.
Теперь в ярости поднялся весь город. Толпа окружила войска, вошедшие в депо. Были подожжены вагоны, загорелись окружающие здания и, наконец, само депо; военный отряд был вынужден покинуть территорию. Опять произошла перестрелка, начался пожар в Юнион-депо железной дороги, тысячи людей разграбили грузовые вагоны. Огромный элеватор и небольшой район города выгорели. В течение нескольких дней было убито 24 человека, в том числе 4 солдата. Семьдесят девять зданий сгорели дотла. То, как развивалась ситуация в Питтсбурге, напоминало всеобщую забастовку, в которой участвовали рабочие заводов, вагоностроители и ремонтники, шахтеры, разнорабочие и работники сталелитейного завода Карнеги.
На подмогу была вызвана Национальная гвардия Пенсильвании в полном составе (9 тыс. человек). Но многие подразделения не могли передислоцироваться, так как в других населенных пунктах бастующие держали под контролем транспорт. В Лебаноне (Пенсильвания) восстала рота Национальной гвардии, прошедшая маршем через ликующий городок. В Алтуне солдаты, окруженные бунтарями, неспособные уехать из-за саботажа машинистов, сдались, сложили оружие, побратались с толпой, после чего их отпустили домой под аккомпанемент поющего квартета негритянской роты милиции.
В столице штата — городе Гаррисберге, как и во многих других местах, значительную часть толпы составляли подростки, в том числе чернокожие. Филадельфийские милиционеры по пути из Алтуны пожимали руки, протянутые собравшимися, сдали оружие, подобно военнопленным, прошли по улицам, были накормлены в местной гостинице и отправлены домой. Бунтовщики согласились с требованием мэра складировать сданные ружья в здании муниципалитета. Фабрики простаивали, магазины были закрыты. После нескольких случаев мародерства гражданские патрули по ночам охраняли порядок на улицах.
Там, где бастующим не удалось взять ситуацию под свой контроль, как, например, в Поттсвилле (Пенсильвания), это могло быть вызвано отсутствием единства в их рядах. Представитель «Филадельфия энд Рединг коул энд айрон компани» в этом городке писал: «У этих людей нет организации, а для того чтобы ее создать, между ними существует слишком много межрасовой зависти».
В Рединге (Пенсильвания) такой проблемы не было: 90 % населения являлись местными уроженцами, а остальные в основном иммигрантами из Германии. Железная дорога задержала выплату зарплат на два месяца, и было создано отделение Союза тормозных кондукторов. На митинг собралось 2 тыс. человек, а в это время мужчины, измазав лица угольной пылью, начали методично уничтожать пути, замыкать стрелки, сводить с рельсов вагоны; они подожгли товарные вагоны и железнодорожный мост.
Прибыло подразделение Национальной гвардии, только что участвовавшее в казни членов «Молли Магвайрс». Из толпы начали бросать камни и стрелять из пистолетов. Солдаты открыли ответный огонь. Р. Брюс пишет: «В сумерках шесть человек остались лежать на земле: пожарный, машинист, ранее работавший на Редингской дороге, столяр, лавочник, рабочий прокатного цеха, разнорабочий… Полицейский и другой человек лежали, находясь при смерти». Пятеро из раненых скончались. Толпа еще больше разъярилась, ее действия становились все более угрожающими. Часть солдат объявили, что не станут стрелять, один из них даже заявил, что скорее всадит пулю в голову президента компании «Филадельфия энд Рединг коул энд айрон компани». Шестнадцатый Моррис-таунский волонтерский полк сложил оружие. Некоторые ополченцы выбросили винтовки и отдали боеприпасы толпе. Когда национальные гвардейцы ушли, прибыли федеральные войска и взяли ситуацию под контроль, а местная полиция начала производить аресты.
Одновременно лидеры крупных железнодорожных братств: Ордена железнодорожных кондукторов, Братства кочегаров, Братства паровозных машинистов — сняли с себя ответственность за забастовку. В прессе обсуждалось «широкое распространение… коммунистических идей… среди рабочих шахт, фабрик и на железных дорогах». Действительно, в Чикаго, например, очень активно действовала Рабочая партия, в которой состояли несколько тысяч человек, в большинстве своем выходцы из Германии и Богемии. Эта организация была связана с I Интернационалом в Европе. Во время стачек железнодорожников, происходивших летом 1877 г., партия созвала массовый митинг, на который пришли 6 тыс. человек, потребовавших национализации железных дорог. С пламенной речью выступил Алберт Парсонс[115]. Сам он был уроженцем Алабамы, во время Гражданской войны воевал на стороне Конфедерации, женился на смуглой женщине с испанской и индейской кровью, работал наборщиком и стал одним из лучших англоязычных ораторов из тех, кто поддерживал Рабочую партию.
На следующий день толпа молодежи, не связанная с организаторами прошедшего митинга, двинулась к железнодорожным депо, перекрыла пути товарным составам, отправилась на фабрики, призвав на подмогу фабричных рабочих и рабочих скотобоен, а также экипажи судов на озере Мичиган, заставила закрыться кирпичные заводы и лесопилки. В тот же день Парсонса уволили с работы в чикагской газете «Таймс» и внесли в «черный список».
Полиция атаковала толпу. В репортажах прессы говорилось: «Звук дубинок, опускавшихся на черепа, вызывал тошноту в первую минуту, пока к нему не привыкали. Казалось, от каждого удара падал один из бунтовщиков, поскольку земля была покрыта их телами». В качестве подкрепления национальных гвардейцев и ветеранов Гражданской войны прибыли две роты пехотинцев армии США. Полиция открыла огонь по нахлынувшей толпе, три человека были убиты.
На следующий день 5 тыс. вооруженных людей вступили в бой с полицией. Полицейские неоднократно открывали огонь. Когда все было кончено и произвели подсчет убитых, ими оказались, как обычно, рабочие и мальчишки — 18 человек с размозженными дубинками черепами и изрешеченными пулями телами.
Одним из городов, где восстанием руководила Рабочая партия, был Сент-Луис — город мукомолен, литейных цехов, мясокомбинатов, мастерских, пивоварен и железнодорожных депо. Здесь, как и везде, железнодорожников затронули сокращения заработной платы. В городе было около 1 тыс. членов Рабочей партии, в которой состояли многие пекари, бондари, столяры, сигарщики, пивовары. Местное отделение партии состояло из четырех секций, сформированных по национальному принципу: немецкой, английской, французской, богемской.
Представители всех этих секций отправились на пароме через Миссисипи на массовый митинг железнодорожников в Ист-Сент-Луисе.
Один из ораторов сказал собравшимся: «Все, что вам необходимо сделать, джентльмены, поскольку число на вашей стороне, так это объединиться вокруг одной идеи — идеи о том, что рабочий должен править страной. То, что производит человек, должно принадлежать ему, а рабочие создали эту страну». Железнодорожники Ист-Сент-Луиса объявили стачку. Мэром города был иммигрант из Европы, сам являвшийся в молодости активным революционером, и в городе доминировали голоса бастующих.
В самом Сент-Луисе Рабочая партия созвала массовый митинг под открытым небом, на который пришли 5 тыс. человек. Очевидно, что партия была движущей силой стачки. Ораторы, возбужденные толпой, становились более радикальными: «… капитал превратил свободу в крепостничество, мы должны сражаться или умереть». Они призывали к национализации железных дорог, шахт, да и всей промышленности.
На другом массовом митинге Рабочей партии чернокожий оратор выступил от имени тех, кто работал на пароходах и плотинах. Он спросил: «Поддержите ли вы нас независимо от цвета кожи?» Откликом толпы было: «Поддержим!» Создали исполнительный комитет, который призвал к всеобщей забастовке во всех отраслях промышленности Сент-Луиса.
Вскоре листовки в поддержку всеобщей забастовки распространились по всему городу. Вдоль реки прошли 400 негров, работавших на пароходах и пристанях. Шестьсот фабричных рабочих прошествовали под лозунгом: «Нет монополиям — права рабочим!» Огромная процессия двигалась по городу и закончилась демонстрация митингом, в котором участвовали 10 тыс. человек, слушавшие выступления ораторов-коммунистов: «Народ встает в полный рост и провозглашает, что более не станет соглашаться с угнетением со стороны непроизводительного капитала».
Д. Бёрбэнк в своей книге «Власть толпы», посвященной событиям в Сент-Луисе, пишет:
Только в окрестностях Сент-Луиса первоначальная забастовка на железных дорогах переросла в такую системно организованную акцию, полностью парализовавшую всю промышленность, что применительно к ней оправдан термин «всеобщая забастовка». И только там социалисты стали неоспоримыми лидерами… ни один из американских городов не приближался так близко к тому, чтобы им правил совет рабочих, как мы сейчас это называем, как это было в Сент-Луисе (Миссури) в 1877 г.
Железнодорожные стачки стали предметом новостей в Европе. Маркс писал Энгельсу: «Что ты скажешь о рабочих Соединенных Штатов? Этот первый взрыв против олигархии объединенного капитала, возникшей после Гражданской войны, конечно, подавлен, но, весьма вероятно, может послужить в Соединенных Штатах исходным пунктом для образования серьезной рабочей партии».
В Нью-Йорке несколько тысяч человек собрались на Томпкинс-сквер. Тональность митинга была умеренной, участники заявляли о «политической революции посредством избирательной урны». Говорили и такое: «Если вы объединитесь, в течение пяти лет мы можем получить тут социалистическую республику… Какое бы это было прекрасное утро на помрачневшей земле». Это было мирное собрание. Последними словами, прозвучавшими с платформы, на которой стояли ораторы, были: «Кем бы мы, бедняки, ни были, у нас есть свобода слова, и никто не может забрать ее у нас». После этих слов полиция перешла в наступление, применив дубинки.
В Сент-Луисе, как и везде, импульсы толпы, митинги и энтузиазм невозможно было поддерживать постоянно. По мере того как эти вспышки угасали, власти восстанавливали порядок силами полиции, милиции и федеральных войск. Полиция совершила налет на штаб-квартиру Рабочей партии и арестовала 70 человек; исполнительный комитет, который некоторое время фактически контролировал ситуацию в городе, теперь оказался за решеткой. Бастующие сдали позиции; сокращение зарплат осталось в силе; 131 лидер забастовки был уволен компанией Берлингтонской железной дороги.
К тому моменту, когда великие железнодорожные стачки 1877 г. закончились, 100 человек погибли, 1 тыс. оказались в тюрьме, в забастовках приняли участие 100 тыс. рабочих, забастовочное движение вовлекло в свои ряды бесчисленное количество городских безработных. В пик стачек было парализовано более половины грузовых перевозок на 75 тыс. миль железных дорог страны.
Железнодорожные компании пошли на определенные уступки, отказались от некоторых сокращений зарплаты, одновременно усилив свою «угольно-железную полицию»[116]. В ряде крупных городов были построены арсеналы Национальной гвардии с бойницами. Р. Брюс считает, что благодаря стачкам многие узнали о тяготах своих сограждан, а Конгресс начал принимать законы о регулировании деятельности железнодорожных компаний. Эти стачки стимулировали деловой тред-юнионизм Американской федерации труда[117], а также идею об общенациональном объединении профсоюзов, предложенную «Орденом рыцарей труда»[118], и способствовали созданию в течение двух последующих десятилетий независимых фермерско-рабочих партий.
В 1877 г., т. е. в том году, когда чернокожие поняли, что у них недостаточно сил, чтобы превратить в реальность обещанное во время Гражданской войны равноправие, рабочие осознали, что пока еще не едины и не могут победить союз частного капитала и государственной власти. Однако история продолжала свой ход.
Бароны-разбойники» и бунтари
В 1877 г. были посланы сигналы, которые определили развитие до конца столетия: черное население отбросят назад, с забастовками белых рабочих мириться не будут, промышленные и политические элиты Севера и Юга возьмут страну под контроль и организуют величайший рывок экономического развития в истории человечества. Сделают они это при помощи и за счет труда чернокожих, белых, китайцев, европейских иммигрантов, женщин, вознаграждая их за проделанную работу по-разному, в зависимости от расы, пола, этнического происхождения, принадлежности к тому или иному классу общества, таким способом, чтобы создать разные уровни угнетения, мастерски выстраивая иерархическую лестницу в целях стабилизации пирамиды благосостояния.
В период между Гражданской войной и 1900 г. паровая тяга и электричество заменили мускулы человека, железо пришло на смену дереву, а сталь — железу (до изобретения бессемеровского процесса передел чугуна в сталь происходил со скоростью 3–5 тонн в сутки, теперь же такое же количество можно было переработать в течение 15 минут). На станках начали изготавливать стальные инструменты. Нефтепродукты использовались для смазки оборудования и освещения домов, улиц, фабрик. Люди и товары перемещались по стальным рельсам железных дорог на поездах с локомотивами, приводимыми в движение паровой тягой; к 1900 г. было проложено 193 тыс. миль железнодорожного полотна. Телефон, пишущая машинка и арифмометр ускорили развитие деловой активности.
Машины изменили и сельское хозяйство. Перед Гражданской войной, для того чтобы обработать 1 акр пшеничного поля, требовалось трудиться 61 час. К 1900 г. та же работа занимала 3,19 часа. Производимый промышленным способом лед позволял перевозить продукты питания на большие расстояния, и родилась мясоконсервная индустрия.
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!