Глава II. ГЕНЕЗИС СЕДЬМОГО ВЕКА ДО НАШЕЙ ЭРЫ 9 страница
Итак, Дарий принадлежал к ахеменидской семье, и он никогда не упустит случая напомнить об этом, восславить Бога, провозгласить себя государем Его милостью, особо подчеркнуть величие своей страны, своего народа и придаст своему царствованию особо религиозную окраску. В тексте об основании дворца в Сузах он говорит: «Великий Бог – Ахурамазда, который создал эту землю, который создал человека, который создал благополучие человека, который сделал Дария Царём, единственным царём многого, единственным законодателем многого. Я, Дарий, – Великий царь, царь царей, царь народов, царь над этой землёй, сын Гистаспа, Ахеменид. И Дарий, царь, провозглашает: "Ахурамазда, величайший из богов, меня создал, сделал меня Царём, даровал мне это царство, великое, прекрасное конями и мужами. [...] Потому что Ахурамазда меня сделал царём над этой землёй, тогда [именно] Ахурамазда, ибо таков был его замысел, выбрал меня человеком над всей этой землёй [...]. То, что я делаю, я делаю всецело милостью Ахурамазды [...]. Да хранит меня Ахурамазда, как и Гистаспа, моего отца, как и мою страну"». Он повторяет это, в то же время кичась своей славой и напоминая о безмерности своей империи, и в тексте об основании ападаны Персеполя, на золотых и серебряных табличках, закрытых в сундук и закопанных в землю: «Дарий, Великий царь, царь царей, царь стран, сын Виштаспы [Гистаспа], Ахеменид, Дарий‑царь говорит: "Это царство, которым я владею, от страны саков, что с другой стороны Согдианы, до Куша [Южного Египта], от Индии до Сард. Вот что предоставил мне Ахурамазда, величайший из богов. Да хранит меня Ахурамазда, как и мой дом"». В одной надписи он утверждает, что он – девятый царствующий из своего рода, что неправда, и хотелось бы знать, какое значение имело для него число девять, ведь в той же надписи он как будто сообщает, что умертвил девятерых заговорщиков и заткнул девять отверстий их тел.
|
|
|
После того как Дария избрали, он должен был прежде всего свергнуть Гаумату, покарать его сторонников, вернуть страну под контроль персов. Это заняло у него около двух лет. Он дал, по его словам, девятнадцать битв и победил девять царей, которых мы упомянули выше. В знаменитой Бехистунской надписи он рассказывает: «Человек по имени Гаумата был магом. Он восстал [...]. Он восстал в 14‑й день месяца виякна. Он так лгал народу: "Я Бардия, сын Кира и брат Камбиса". Тогда весь народ стал противником Камбиса. Персы, мидийцы, другие народы пошли за ним. Он захватил царство в 9‑й день месяца гармапида. Вот так он захватил власть. После этого Камбис умер своей смертью [...]. Никто не смел ничего сказать против Гауматы‑мага, пока не пришёл я. Тогда я взмолился о помощи, обратившись к Ахурамазде. Ахурамазда предоставил мне поддержку. В 10‑й день месяца богаядиш я с немногими людьми убил Гаумату Мага, как и главных его последователей [...]. Я отобрал у него царство. Милостью Ахурамазды я стал царём. Ахурамазда даровал мне царство».
|
|
|
Снова взяв всё в свои руки, он предпринял большой восточный поход. Он укрепился в области Кабула, господствующей над Индией, на стратегической позиции, откуда столь часто будут выходить завоеватели Индии, и, тем самым показав им путь, спустился в эту страну. Он занял Гандхару и долину Инда. На берегах этой реки он построил флот, командование которым поручил греку Скилаку из Карианды, своему слуге, поставив перед ним задачу спуститься по течению реки и вернуться морем в Персидский залив или в Египет. Это морское путешествие, не первое из упомянутых историей, поскольку финикийцы к тому времени уже обогнули Африку, но примечательное, заняло тридцать месяцев. Царь, естественно, не стал дожидался его результатов. Он вернулся на север, форсировал Яксарт, развернул широкое наступление на саков.
Впервые иранцы с нагорья предприняли настоящий поход в степи, и непохоже, чтобы они это сделали в качестве превентивной меры против возможных набегов кочевников. Всё наводит на мысль, что Дарий вознамерился объединить под своим скипетром все иранские народы, кочевые и оседлые. Казалось, это ему удастся. Саки покорились; они стали служить в его армии; их можно будет увидеть в Греции. Оставалось только вынудить причерноморских скифов последовать их примеру. Вернувшись на Ближний Восток, Дарий организовал против них операцию гигантского масштаба. Говорят, он повёл армию в 800 тыс. бойцов, послав перед ней флот, отдельные корабли которого, возможно, достигли Тарента в Италии. Ещё один флот вышел в Чёрное море. Византии покорился. Дарий переправился через Босфор, занял Фракию, заставил Македонию признать его власть, перешёл Дунай по мосту, наведённому ионийцами. Но скифы ускользали, не принимая боя. Степь была слишком обширна. Великий царь понял, что так и не сможет навязать им своё господство, и в 512 г. до н. э. вернулся назад.
|
|
|
Объединить иранцев не удалось. Ну и что! Дарий был владыкой мира. По крайней мере был бы, если бы вне его власти пока не оставались маленькие и гордые греческие полисы, оказавшиеся между его азиатскими владениями и тем, что он только что приобрёл в Европе. Он мог только мечтать о том, чтобы их оккупировать. Персы с давних времён вмешивались в их дела, тратя на них золото. Пора было со всем этим покончить. Предлог для вмешательства ему представился.
|
|
|
ПЕРСИДСКИЕ ВОЙНЫ
Пользуясь настоящей автономией, вассальные государства персов не упускали возможности восстать, и в любой момент какая‑нибудь провинция, какой‑нибудь полис, какой‑нибудь воткдь по той или иной причине устраивали мятеж против Великого царя. В 499 г. до н. э. восстала Иония, с одобрения греческих городов Европы и даже при их прямой поддержке: в 498 г. до н. э. афиняне приняли участие во взятии Сард. Иного предлога не требовалось. Империя должна была реагировать. Начались греко‑персидские войны.
Обычно принято говорить о двух греко‑персидских войнах, первая из которых произошла в 490 г. до н. э., вторая – в 480‑479 гг. до н. э., но на самом деле конфликт между греками и персами длился полвека, с 499 по 449 г. до н. э.
История этой борьбы, в которой самая могущественная империя, какую знал мир, находившаяся на вершине славы и располагавшая максимальными средствами за всё время своего существования, противостояла маленьким независимым городам, соперничавшим меж собой, – бесспорно, красивая и назидательная. В ней находят многое: конфликт Европы и Азии, конфликт демократии и монархии, конфликт национализма и универсализма, причём последний, используя анахроничный термин, можно назвать глобализацией, – дополнительное доказательство величия Греции, её достоинств, противостоявших порокам и ничтожеству Персии. Считать, что причиной поражения персов был не только героизм их противников, не значит преуменьшать заслуги Спарты или Афин. Тут видят также победу цивилизации над варварством и чудо, спасшее эллинскую и тем самым нашу цивилизацию. Счесть персов варварами значило бы отнестись к ним очень несправедливо, ведь в Греции этим словом просто называли всех людей, не говоривших на благозвучном эллинском языке: персы имели высокую культуру, яркую религию, очень возвышенную этику. И очень несправедливым по отношению к Греции было бы полагать, что персидское завоевание уничтожало её творческий гений. Он был достаточно мощным, чтобы выдерживать политическое подчинение, которое, повторим ещё раз, было достаточно мягким, позволявшим культуре греков сохраняться.
На ионийское восстание и афинскую интервенцию персы отреагировали быстро. Сначала они отвоевали анатолийские полисы, что порой удавалось не без труда (Милет держался два года), и уже тогда можно было почувствовать, что это восстание – не прихоть, а выражение глубинного стремления к свободе и что борьба будет упорной. Потом они вывели в море свой флот, по преимуществу финикийский. Он повсюду одерживал победы. Он овладел Хиосом и Лесбосом. После этого Дарий решил высадиться в Европе. Он оснастил невероятное количество кораблей, около шестисот, но близ горы Афон половину из них уничтожил шторм. Тем не менее армия вступила на Пелопоннес и взяла Эретрию, население которой выслали в Сузиану. При Марафоне, в сорока километрах к северо‑востоку от своей столицы, афиняне 13 сентября 490 г. до н. э. одержали блестящую победу. Говорят, персы потеряли убитыми 6400 бойцов, греки – 200, при этом учитывались, несомненно, только граждане. Персы вернулись на корабли. Этот день ещё долго будет вспоминаться с восторгом; память о нём отмечают и поныне, воспроизводя отчаянный пробег марафонца Филиппида, который проделал путь в 200 км за двадцать четыре часа и умер от изнеможения, когда достиг своей цели – Спарты.
Дарий хотел ещё вернуться, но в 486 г. до н. э. умер. Как Библия воспела Кира, так Дария воспоёт Эсхил, и в устах врага это прекрасное свидетельство: «Если в дни, когда на солнце ты глядел, достоин был / Только зависти твой жребий, богоравный персов царь...» («Персы»). Его преемник Ксеркс особой воинственностью не отличался. Войне он предпочитал удовольствия, по душе ему были наслаждения во дворце, в гареме, поскольку он любил женщин (это видно по истории с Эсфирью), но его долг перед народом состоял в том, чтобы взять реванш. Однако с этим пришлось повременить. Как почти всегда после смены монарха, вспыхнули новые восстания, которые он жестоко подавил. В 486 г. до н. э. восстал Египет, в 485 г. до н. э. – Вавилон. Разъярившись, царь разрушил великий город, но довольно скоро отстроил его заново. А потом Ксерксу надо было собрать силы – невиданную прежде армию. Наконец он был готов к походу. «Так Азия вся по зову царя / Взялась за оружье, и с места снялась», – писал Эсхил, а также: «Вооружённая до зубов, / Двинулась Азия на Элладу». Сколько их было, этих людей, которые принадлежали ко всем племенам, а иногда являлись с края света, ведь в рядах этой армии были бактрийцы, саки, индийцы, негры, арабы, сорок шесть народов, говоривших на всех наречиях, не знакомых между собой, которыми командовали двадцать девять полководцев во главе с Мардонием, зятем Дария, родичем и советником Ксеркса? Иногда говорят – миллион; часто говорят – гораздо больше. Геродот (VII, 103) вкладывает в уста Ксеркса такое соображение: «Ведь если у них 5000 воинов, то у нас на каждого спартанца придётся свыше 1000», то есть пять миллионов! Учёные сокращают эти сногсшибательные цифры до 200‑300 тысяч. Они всегда стремятся свести оценки демографических показателей и численности вооружённых сил до чисел, которые кажутся им разумными. И часто ошибаются, потому что картины, написанные древними авторами, выглядят не только очень красочно, но и внушительно. Экспедиционный корпус был так велик, что ему понадобился месяц, чтобы добраться от сборного пункта, Сард, до Аттики, что он потратил семь дней на переход Геллеспонта, то есть Дарданелл, в 481 г. до н. э. по двум понтонным мостам. Ксеркс выступил весной. Прибыл на место он в сентябре. Его поддерживал флот – 1207 боевых кораблей и 3000 финикийских транспортных судов.
Весной 480 г. до н. э. те греки, которые выбрали сопротивление, собрались на Коринфском перешейке и отдали командование над коалицией Спарте, самой сильной греческой державе (Фукидид, I, 18). Каждого охватил энтузиазм, и Эсхил выразил его в прекрасной песне: «Дети эллинов, / в бой за свободу родины! Детей и жён / Освободите, и родных богов дома, / и прадедов могилы! Бой за всё идёт!». Такой порыв, такой героизм был необходим. Казалось, лавина варваров затопит всё. Один город падал за другим. Спартанец Леонид и его соратники погибли в Фермопильском ущелье (начало сентября 480 до н. э.). Афины были взяты, разграблены, их население перебито, Акрополь сожжён – есть соблазн сказать «к счастью», ведь этому пожару мы обязаны перестройкой 447‑432 гг. до н. э., Парфеноном, Пропилеями... 29 сентября персидский флот, рискнувший войти в узкий Саламинский пролив и слишком многочисленный, чтобы иметь возможность для маневра, был уничтожен. Обескураженный Ксеркс уехал, оставив командование Мардонию, который был побеждён и убит при Платеях (479 до н. э.). В тот же день корабли, уцелевшие после катастрофы при Саламине, потерпели новое поражение при Микале близ Самоса. Персы не стали упорствовать. Говорят об их беспорядочном бегстве. Это опять‑таки преувеличение: отступление было организованным, ведь персы проделали около 850 км за сорок пять дней, то есть проходили в день менее 20 км.
Хотя Спарта отныне утратила интерес к этой войне, другие греческие полисы хотели развить успех. Их боевые силы высадились в Малой Азии. Иония восстала. В 476 г. до н. э. Аристид возглавил Делосский, или Афинский морской, союз. В 459 г. до н. э. греки попытались завоевать Египет. Их поход, сначала победоносный, в 454 г. до н. э. завершился провалом. Они поняли: отбросить персов они могут, но сокрушить не в состоянии. Дело кончилось в 449 г. до н. э. мирным договором (так называемым Каллиевым), который закрепил независимость полисов Ионии и запретил персидским армиям приближаться к их побережью ближе чем на три дня пути.
ПОСЛЕДНИЕ ВЕЛИКИЕ ЦАРИ
Можно было бы сказать, что персидские войны стали завершением славных времён персидской экспансии. Действительно, персам было больше нечего завоёвывать, кроме Греции, не позволившей им этого, а чтобы имперская система работала, подчинённые должны были признавать своё подчинённое положение. Говорят, с тех пор начался упадок. Думаю, те, кто так считает, слишком торопят события, лет на пятьдесят. Когда был подписан Каллиев мир, Ксеркс уже давно был мёртв (465 до н. э.), убитый Артабаном, командиром его гвардии, а царствование его преемников ничем особо важным не ознаменовано. Артаксеркс I (465‑444 до н. э.) продолжил борьбу с греками, в ходе которой в 459 г. до н. э. предпринял победоносную интервенцию в Египет. Его сыновья Ксеркс II, который царствовал всего сорок пять дней, пока его тоже не убили, и Согдиан (424‑423 до н. э.), который сохранял власть в своих руках лишь несколько месяцев, не сделали ничего. Что касается Дария II (423‑404 до н. э.), самого младшего из детей, мужа и брата ужасной Парисатиды, влияние которой в его царствование и даже позже было существенным, которая участвовала во всех заговорах и во всех преступлениях, а часто и сама подстрекала к ним, то он воспользовался Пелопоннесской войной, чтобы напасть на Афины и вернуть города Ионии, но в остальном почти ничем не отличился.
Зато царствование Артаксеркса II (405‑359 до н. э.) началось бурно – восстанием его брата Кира, названного Младшим, которое прославили «Анабасис» Ксенофонта и отступление Десяти тысяч. Это было громкое дело – может быть, прежде всего благодаря гению Ксенофонта, который участвовал в нём, был его душой и рассказывает нам о нём. Кир, младший брат Артаксеркса, изображённый Ксенофонтом далеко не как идеальный государь, благодаря заступничеству матери не был убит братом и получил назначение на пост сатрапа Лидии, но затаил на сердце злобу и мечтал царствовать. У него были сторонники, собиравшиеся под его знамёна «десятками мириад», и некоторые умели использовать колесницы с серпами – десятка два, – которые можно сравнить с бронетехникой нашего времени. Кроме того, у него на службе имелись греческие наёмники, Десять тысяч, которых он набрал на побережье Малой Азии, но которые почти все были выходцами из Пелопоннеса, некоторые – из Беотии, из Афин, из Фессалии, и собрали их в Сардах в 401 г. до н. э. Ими командовал лакедемонянин Клеарх, и неизвестно в каком качестве при них находился молодой человек по имени Ксенофонт, который «не состоял ни стратегом, ни лохагом [командиром лоха, или ста гоплитов], ни солдатом». Никто не знал цели похода. В особом неведении пребывали греки. Они пересекли Фригию, Каппадокию, прошли через Таре, достигли Евфрата, приблизились к Вавилону. Артаксеркс решился дать битву. Столкновение произошло под Кунаксой. Греки показали, что они сильней, и несомненно одержали бы победу, если бы Кир не погиб в бою. После этого им было уже не на что надеяться и следовало всего бояться. Они пошли обратно. По пустыням и горам той местности, которая сегодня образует пограничные области Ирана и Турции, они прошли за сто двадцать два Дня около трёх тысяч километров до самого Трапезунда. Когда с последних высот Понтийских гор они увидели море, они пришли в восторг: «Таласса! Таласса!» («Море!»). Потом они достигли Греции, хотя на этом их приключения не кончились, но это уже другая история... Возможно, Плутарх не ошибся, сказав, что Десять тысяч, которые сумели вернуться на родину из самой глубины империи и которых по пути не остановили, «обнаружили и доказали, что власть персов и их царя – это груды золота, роскошь, да женская прелесть, а в остальном лишь спесь и бахвальство» («Артаксеркс», 20). Во всяком случае, Греция, несомненно, усвоит этот урок, и он придаст ей смелости.
Однако упадок стал уже явным: восстания, вспыхивавшие тут и там, стали почти непрерывными, пусть даже города Ионии удавалось удерживать более или менее прочно. Ведь Египет с 405 г. до н. э. несколько раз отделялся, а в период с 353 по 342 г. до н. э. был независимым. Артаксеркс III (358‑338 до н. э.), суровый и жестокий монарх, убивший много народу, включая собственных братьев и сестёр, конечно, был не тем человеком, какой требовался в подобной ситуации. Но важнейшее событие в период его царствования произошло за пределами империи: в 338 г. до н. э. Филипп Македонский положил конец независимости греческих полисов. Мог ли ему помешать Ахеменид? Во всяком случае, ему следовало бы сделать всё ради этого. Как и многие предшественники, Артаксеркс был убит собственным слугой, Багоем. Последний, евнух, в 336 г. до н. э. передал трон Дарию III Кодоману, а в 334 г. до н. э. в Малой Азии высадился Александр.
КОНФЕДЕРАЦИЯ НАРОДОВ
Накануне персидских войн империя достигла максимальных размеров, вершины могущества и славы. Её площадь была безмерной. На севере её границами служили Чёрное море, Кавказ, Каспийское море, на западе – берега Средиземного и Эгейского морей, на юге – Персидский залив, на востоке – Яксарт и Инд. Но она повсюду заходила за пределы этих естественных границ, прежде всего потому, что контролировала долину Нила, господствовала на африканском побережье и укрепила свои позиции в восточной зоне Балкан, а также потому, что ей подчинялась как минимум часть народов саков и индийцев. Ксенофонт в «Воспоминаниях о Сократе» говорит о персах как о народе, «властвовавшем над всей Азией и Европой до Македонии, превосходившем силою и богатством народы прежних времён и совершившем замечательные дела» (III). Вассальные народы служили опорами трона. Об этом тогда любили напоминать. Вот северный вход Стоколонного зала в Персеполе: фигуры представителей двадцати трёх народов с поднятыми руками и раскрытыми ладонями поддерживают плиту перекрытия, на которой стоит трон или седалище царя – стул с высокой спинкой, перед которым расположен маленький табурет для ног. Они его держат и выказывают ему покорность, которая выражается в принесении даров. На восточной лестнице ападаны в Персеполе изображено, как эти люди идут процессией, преподнося в первый день Нового года дары церемониальной столице. Каждый одет по обычаю своей страны, каждый дарит то, что особо характерно для неё. Бородатые сузианцы, вооружённые копьями, в длинных одеяниях, которые преподносят оружие и львов; армяне, ведущие коней и несущие сосуды из драгоценных металлов; вавилоняне с бородами, в колпаках на головах, нагруженные чашами, вышитыми тканями и ведущие буйволов; лидийцы или сирийцы в странных пятиступенчатых остроконечных колпаках или с непокрытыми головами, в пышных облачениях, с металлическими изделиями и конями; ионийцы, несущие в руках сосуды, переполненные золотом, чаши, штуки ткани; фракийцы и македоняне с конями, копьями, щитами; согдийцы, обременённые баранами и тканями; саки, которые преподносят лошадей, украшения, одежду; индийцы с оружием и мулами; бактрийцы, волосы на непокрытых головах которых забраны лентами; эфиопы с жирафом, слоновой костью и серпом; хорасанцы, чьи головные уборы с очень острым верхом закрывают затылок и щеки; ливийцы, парфяне, египтяне, мидийцы, персы...
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 196; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!