Восток и Запад: встреча на Днепре 37 страница
С трибуны Путин представил присоединение Крыма к России как торжество исторической справедливости, несмотря на попрание территориальной целостности Украины, гарантированной и договорами с Россией, и Будапештским меморандумом 1994 года. Подкрепил он свои слова доводами главным образом исторического и культурного характера. Президент заявил, что Россию при распаде СССР “ограбили”, назвал полуостров “исконно русской землей”, а Севастополь – “русским городом”, попрекнул Украину пренебрежением интересами крымчан, не забыв и о том, что новые власти ни в грош не ставят их культурные и языковые права. Сверх того, по мнению Путина, Крым имел такое же право на выход из состава Украины, какое Украина – на выход из состава СССР.
Во время украинского кризиса на исторические факты ссылались довольно часто. И не только ради того, чтобы просветить, мобилизовать или распропагандировать участников конфликта, но и в оправдание нарушений международных договоров и прав человека, включая право на жизнь. Русско-украинская война застала врасплох многих из тех, кого она непосредственно коснулась, но ее причины лежат в прошлом, порой далеком, а понять ход событий без знания истории двух стран едва ли возможно. Оставив за скобками информационную войну, следует отметить три параллельных процесса, чьи корни уходят в прошлое региона: 1) стремление России вернуть военно-политический и экономический контроль над пространством, покоряемым империей начиная с середины XVII века; 2) формирование современных национальных идентичностей как у русских, так и украинцев (с учетом заметной региональной пестроты последних); 3) возникновение горячих точек на исторических и культурных разломах, что дает сторонам конфликта возможность представить его как борьбу Востока и Запада, Европы и Русского мира.
|
|
|
Война на Украине напомнила международному сообществу об аннексии Крыма Российской империей в конце XVIII века и учреждении в Северном Причерноморье недолговечной Новороссийской губернии. Реанимацией памяти о завоевании этих территорий занялись не западные наблюдатели в попытке доказать имперскую подоплеку курса Кремля с 2014 года, а российские идеологи “гибридной войны” на Украине и проекта “Новороссия”. Именно им понадобился в качестве священного предания сюжет поглощения империей земель, некогда принадлежавших крымским татарам, ногайцам, запорожским казакам. Особенно это видно по формуле “Севастополь – город русской славы”. Основанный на неудачной для России Крымской войне 1853–1856 годов миф венчает лаврами героев одних лишь русских, хотя защитники города происходили из множества разных народов.
|
|
|
Возникновение Донецкой и Луганской республик и попытки заложить подобным образом фундамент будущей Новороссии в Одессе и Харькове также уходят корнями в прошлое. А именно повторяют маневр большевиков по удержанию контроля над юго-востоком Украины после заключения Брестского мира в марте 1918 года. Договор подтвердил принадлежность этих регионов УНР, поэтому красные создавали марионеточные республики – Таврическую, Одесскую, Донецко-Криворожскую, якобы независимые от Москвы и пренебрегавшие ее обязательствами. Архитекторы проекта ДНР активно использовали отсылки к истории Донецко-Криворожского прецедента 1918 года.
Но сколько бы ни ссылались на имперские и революционные страницы истории России в оправдание войны с Украиной, главные мотивы политики, проводимой Россией, лежат не в столь далеком прошлом. Внезапный распад Советского Союза, который Владимир Путин не раз упомянул в “Крымской речи”, – самая очевидная исходная точка кризиса. Кремль не устает подчеркивать, что Украина – искусственное образование, чьи юго-восточные области якобы подарены ей большевиками, подобно Крыму в 1954 году. В этом дискурсе подлинным и поэтому исторически легитимным государством остается лишь империя – вначале империя Романовых, а затем советская. Российские власти упорно подавляют любые традиции и воспоминания в ущерб такой конструкции – память о Голодоморе 1932–1933 годов или о высылке крымских татар в 1944 году. Неслучайно в мае 2014 года на полуострове запретили мероприятия по поводу семидесятилетия тех событий.
|
|
|
Стремительный распад СССР и потеря былой сверхдержавной мощи не только застали врасплох и шокировали российскую элиту, но и породили опасную иллюзию: это, мол, каприз фортуны, плод интриг Запада и близорукой распри Горбачева с Ельциным. Такой взгляд на финал СССР порождает соблазн переписать историю.
Русско-украинский конфликт пролил свет и на другую проблему с долгой историей – незавершенный процесс образования современных российской и украинской наций. Аннексию Крыма и вторжение на восток Украины оправдывают угрозой этническим русским и шире – русскоязычным. Многие боевики из России, что пересекли границу добровольно, прямо отождествляют русский язык с культурой и национальным самосознанием его украинских носителей. Сомнительное убеждение. Хоть русские и составляют более половины крымчан и крупное меньшинство среди населения Донбасса, большинство тех, кого Кремль видел жителями Новороссии, – украинцы по происхождению. Пророссийская агитация захватила немало этнических украинцев, тем не менее гораздо чаще они отвергают российскую идентичность, даже продолжая говорить по-русски. Это стало одной из главных причин краха проекта “Новороссия” – и полным сюрпризом для тех, кто задумал его в Москве.
|
|
|
Взгляд на украинцев как ветвь общерусской нации восходит к мифу о Киеве – колыбели русского государства, “матери городов русских”. Посеял зерна этого мифа “Синопсис” 1674 года, первый печатный учебник российской истории, чьи авторы, киевские монахи, надеялись на покровительство Романовых. В имперский период украинцев обычно полагали малороссиянами. Такое представление не мешало существованию народной культуры и разговорного языка, но отказывало украинцам в современной литературе и культуре высокой. Модель устарела после признания за Украиной культурной – но не политической – самостоятельности в ходе Гражданской войны. Война 2014 года под лозунгами Русского мира стала таким образом шагом на век назад. Нациестроительство в Новороссии не отводило места для отдельного украинского этноса вне рамок общерусской нации. Это не халатность и не горячность. Уже в 2013 году Путин заявил публично, говоря о двух странах: “Мы – один народ”. Он повторил эти слова в речи 18 марта 2015 года, произнесенной в честь годовщины аннексии Крыма.
После распада СССР российский национальный проект перенаправили на выплавку единого русского народа – уже без каких-либо ветвей, – где стерлись бы различия восточных славян в едином пространстве русского языка и русской культуры. Украина стала первым испытанием такого нациестроительства за пределами Российской Федерации.
Новая модель идентичности с упором на неделимость русского народа, неразрывную связь его с русскими языком и культурой вошла в острый конфликт с украинским проектом. Начиная строительство современной нации двести лет назад, его авторы отвели украинским языку и культуре роль основы основ. При этом такой проект не предусматривал изоляции от иных языков и культур. Лучшим примером служат русская проза и поэзия Тараса Шевченко – в глазах многих духовного отца украинской нации. Двуязычие и поликультурность в независимой Украине стали нормой, люди разной этнической и конфессиональной принадлежности стали частью украинского народа. Это прямо повлияло на ход русско-украинской войны. Кремль просчитался – этнические русские за пределами занятой российской армией и пропутинскими боевиками территории (Крыма и части Донбасса) не выступили единым фронтом против Украины.
Киевский международный институт социологии провел опрос, который показал, что только 5 % граждан Украины считают себя исключительно русскими (доля русских на Украине по переписи – 17 %). Остальные выбрали двойную идентичность. Но и среди чисто русских немало тех, кто высказался против вмешательства в дела Украины и отмежевался от кремлевского режима. Елена Стяжкина, историк из Донецка, написала в сети: “Украина – моя родина. Русский язык – мой родной язык. И пусть меня спасает Пушкин. И освобождает от печалей и волнений тоже Пушкин. Пушкин, а не Путин”. Идеология Русского мира – инструмент Кремля и боевиков Донбасса, – сочетая имперство с русским православием и уводя прочь от Европы и Майдана, укрепила прозападный альянс между представителями разных этнических и социальных групп, составляющих народ Украины, важную роль в котором играет и по сей день еврейская интеллигенция.
История превратила Украину в унитарное государство, разделенное множеством внутренних границ – отголосков давних культурных и политических разломов. Переход лесостепи в степь на Украине служит одновременно рубежом между преимущественно аграрными областями и областями промышленными и горнодобывающими, с центрами в городах-миллионниках. Фронтир западного и восточного христианства, достигнув в XVII–XVIII веках Днепра, отошел на Збруч и теперь напоминает о границе Российской и Австро-Венгерской империй до Первой мировой войны. В домене Габсбургов Галичина не похожа на Закарпатье, многовековое владение венгров, и Буковину, прежний удел Молдавского княжества. Среди бывших владений Романовых Волынь, польское воеводство в 1921–1939 годах, отличается от Подолья, которое в XX веке дольше других регионов пробыло под властью коммунистов. Есть различие между Правобережной Украиной, потерянной Речью Посполитой окончательно лишь в 1793 году, и Левобережьем – когда-то Гетманщиной. И тем более – между землями казацкими и колонизированными в XVIII–XIX веках под руководством Петербурга. Граница последних совпадает также с языковой. По одну сторону украинцы чаще говорят по-украински, по другую – предпочитают в быту русский.
На деле региональная пестрота Украины еще сложнее, чем при таком описании. Несхожи старые казацкие земли Гетманщины и Слободской Украины, а Николаевская область в Причерноморье заметно отличается от Крыма этническим составом населения, балансом языков и голосованием на выборах. Тем не менее, при всех различиях, украинские регионы предпочитают держаться заодно. Перечисленные выше линии, как бы они ни были резки в прошлом, теперь уже невозможно прочертить заново. Мы видим континуум – переливающийся спектр языковых, культурных, экономических и политических оттенков, которые образуют плавный переход с востока на запад, объединяя Украину в одно пространство. В действительности нет какого-либо четкого культурного рубежа между Крымским полуостровом и соседними областями юга Украины – или же Донбассом и областями непосредственно к западу. Ни в одном из исторических регионов не возникло серьезного сепаратизма, нигде элиты не мобилизовали массы в поддержку выхода из состава Украины. Конечно же, такая мобилизация произошла в Крыму и ДНР с ЛНР, но только вследствие аннексии либо интервенции из России.
А как же цивилизационные ценности? Символическое прощание с наследием СССР – снос полутысячи памятников Ленину за несколько недель – прошло революционной зимой 2013–2014 годов. А на востоке многие выступили против власти с оружием в руках для обороны старых советских идеалов. Но добровольцы и наемники из России принесли систему ценностей иного рода. Подобно своему герою Игорю Гиркину, они явились защитить Донбасс от Европы, утверждая там Русский мир. В их глазах Украина была полем битвы против гнилой либеральной демократии, прав и свобод личности – особенно прав сексуальных меньшинств – и за извечные духовные скрепы Руси. В такой картине мира умы местных жителей казались просто засоренными чужеземной пропагандой. Русским следовало указать им истину.
Подобное толкование украинского кризиса не должно удивить тех, кто знаком с интеллектуальной и культурной традицией России. С одной стороны, она давно уже вносит немалый вклад в созидание культуры общемировой, с другой – веками была отрезана от западнохристианского мира и не однажды враждовала с различными странами Западной и Центральной Европы. Чего сегодня больше в той смеси любви и ненависти, что Третий Рим испытывает к Первому? В долгом, почти двухсотлетнем споре русских западников и славянофилов – о том, принадлежит ли Россия к западной цивилизации либо идет особым путем, исполняя некое предначертание, – голос наследников славянофильства теперь звучит громче.
Борьба же Украины за независимость имела целью движение только в одну сторону – Европы. Это определено историей пребывания страны на линии разлома между западным и восточным христианством, центральноевропейскими и евразийскими державами, а также их политическим и общественным наследием. Нахождение на границе нескольких культурных полей облегчило превращение страны в зону контакта, где люди разных убеждений должны были научиться жить в одном пространстве. Тот же фактор привел к возникновению региональной пестроты, на которой теперь играют участники войны. Украина давно известна культурной гибридностью своего населения. Но сколько гибридности может позволить себе страна, чтобы не рухнуть под ударами гибридной войны? Ответом на этот важный вопрос послужит исход нынешнего русско-украинского противостояния.
Проевропейскую революцию на Украине через четверть века после распада СССР можно рассматривать как продолжение очарования Европой времен холодной войны, свойственного западным соседям Украины. Для диссидентов Польши, Чехословакии и других стран соцлагеря это чувство превращалось порой в национальную религию. Майдан и война заставили украинское общество сменить геополитические ориентиры с балансирования между Востоком и Западом на прозападную ориентацию. Доля тех, кто положительно относился к России, упала с 80 % в январе 2014 года почти вдвое к сентябрю того же года. В ноябре 64 % процента опрошенных поддержали вступление Украины в Евросоюз (при 39 % в ноябре 2013 года). В апреле 2014 года лишь треть украинцев поддерживала членство в НАТО, в ноябре – уже больше половины. Несомненно, испытания войны не только объединили большинство жителей страны, но и подтолкнули их к однозначной ставке на Запад.
В ходе истории проигранные битвы, горечь утраты близких и открытая рана аннексированных земель не раз выступали мощными стимулами образования крепкой, солидарной национальной идентичности. Разделы Речи Посполитой в конце XVIII века стерли это государство с карты Европы, зато стали исходной точкой формирования современного польского национализма. Покорение Наполеоном Германии в начале XIX века подстегнуло развитие идей пангерманизма и современного германского национализма. Память о поражении и утрате территорий разжигали национальный пыл французов и поляков, сербов и чехов. Украину насильственное изменение границ и тяготы войны толкнут, вероятно, на тот же путь.
Аннексия Россией Крыма, гибридная война в Донецкой и Луганской областях, попытки зажечь огонь противостояния и в других – немалая угроза не только Украине, но и Европе в целом. Впервые после завершения Второй мировой войны великая держава напала на более слабого соседа в этой части света и аннексировала его территорию. Вторжение России нарушило не только ее договор с Украиной 1997 года, но и Будапештский меморандум 1994 года. Неспровоцированная агрессия против Украины поколебала основы мирового порядка. Она застала врасплох Евросоюз и почти всю планету – на нее до сих пор ищут адекватный ответ. Чем бы ни кончился украинский кризис, от его исхода зависит грядущее не одной лишь Украины, но и отношений востока и запада Европы – России и ЕС, – а значит, судьба Европы вообще.
Благодарности
А теперь о приятном. Хотел бы поблагодарить моего литературного агента Джилл Нирим за совет и поддержку; Лару Хеймерт за тот энтузиазм, с которым она взялась за непростую задачу редактуры и публикации книги; ее команду из Basic Books, особенно Роджера Лабри, за подготовку книги к печати; Мирослава Юркевича за редактирование нескольких версий рукописи; мою жену Елену за то, что она не только критиковала текст, но и в итоге одобрила его; Владимира Кулика и Романа Процика за исправление нескольких досадных промахов; мою докторантку Меган Данкан Смит за то, каким превосходным ассистентом она была для курса “Рубежи Европы: Украина после 1500 года”, где я опробовал некоторые идеи, представленные в этой книге; студентов Гарварда, слушавших этот курс осенью 2014 года, за вопросы и комментарии – все они так или иначе отразились на моем тексте. Наконец, хочу сказать спасибо всем, кто на протяжении моей долгой карьеры исследователя и преподавателя помог мне осознать, о чем следует и о чем не стоит рассказывать в этом коротком обзоре тысячелетней истории целой страны. Само собой, никого из них нельзя винить в недостатках текста.
Я очень рад, что эта книга станет доступна российскому читателю, ведь знание о соседе, понимание исторических корней позиции, занятой “другим”, и основанный на этом понимании диалог сегодня важнее, чем когда-либо в недавнем прошлом. Тут моя искренняя благодарность принадлежит неутомимой Варе Горностаевой, ее издательской команде и особенно Евгении Лавут. Отдельная признательность переводчику книги Сергею Лунину, который, по сути, стал ее научным редактором.
Хронология
Мировая история 45000 г. до н. э. Человек современного физического типа появляется в Южной Европе.
45000–43000 гг. до н. э. Неандертальские охотники на мамонтов расселяются на территории современной Украины.
4500–3000 гг. до н. э. Носители неолитической кукутень-трипольской культуры заселяют земли между Дунаем и Днепром – там, где в наши дни археологи находят их цветную керамику и глиняные статуэтки.
3500 г. до н. э. Жители западной части евразийских степей приручают лошадь.
Мировая история 3500 г. до н. э. Шумеры переселяются в Междуречье.
1300–750 гг. до н. э. Киммерийцы, народ мифического Конана-варвара, господствуют в Понтийских степях на современном юге Украины.
750–250 гг. до н. э. На месте киммерийцев воцаряются кочевники-скифы.
750–500 гг. до н. э. На северных берегах Черного моря возникают греческие колонии. Воображение эллинов наполняет степи к северу мифическими существами вроде воинственных амазонок.
Мировая история 753 г. до н. э. Согласно легенде, основан Рим.
512 г. до н. э. Персидский царь Дарий Великий тщетно преследует в Понтийских степях скифское войско.
Ок. 485–425 гг. до н. э. Жизнь Геродота. Этот автор описывает Скифию и расслоение ее жителей на царских скифов и скифов-земледельцев – оседлых обитателей лесостепи.
250 г. до н. э. – 250 г. н. э. В Понтийских степях место скифов занимают сарматы.
1–100 гг. Римляне берут греческие колонии под свое покровительство. Страбон проводит границу Азии по Танаису (Дону), помещая таким образом современную Украину на восточных рубежах Европы.
Мировая история ок. 30 г. Иисус входит в Иерусалим.
250–375 гг. Готы покоряют сарматов и правят в Понтийских степях.
375–650 гг. Великое переселение народов. Степи пересекают гунны, авары и булгары.
Ок. 551 г. Иордан помещает народы склавенов и антов между Дунаем и Днепром. Уже в начале VI в. анты обращают на себя внимание набегами на Восточную Римскую империю.
650–900 гг. Хазарский каганат собирает дань с восточнославянских племен Украины.
Мировая история 800 г. Карла Великого коронуют “римским императором”.
838 г. Первое упоминание о руси (руси-норманнах) в исторических источниках.
860 г. Первый набег руси на Константинополь с северных берегов Черного моря.
950 г. Император Константин VII Багрянородный описывает торговлю с русью, а также ее торговые и военные экспедиции по Днепру и Черному морю.
971 г. Император Иоанн Цимисхий ведет на Дунае с князем Святославом переговоры о перемирии между Византией и Русью.
989 г. Князь Владимир осаждает в Крыму византийский город Херсонес (Корсунь), женится на Анне, сестре императора Василия II, принимает христианство и крестит своих подданных.
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!