Глава 2. Мучительный поиск сюжета
И с т о р и я о д н о й к н и г и
ЧАСТЬ 1. ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ
Глава 1. Начало всего
В этот день выдалась хорошая и достаточно солнечная погода. Вовсю уже цвели яблони и вишни, лёгким сладковатым ароматом полнился воздух и сад. Аромат чувствовался везде – у самого входа и далеко за калиткой. Люди сновали туда-сюда, кто-то сидел под деревьями или на лавочках и мечтал, говорил, раздумывал о своей жизни. Сегодня людей было много. Но история их касается мало, точнее она совсем не о них.
Эта история об одной девушке, той самой, сидящей под невысоким деревцом справа. Да, такая хрупкая и довольно худенькая, это и есть она. Сидела она под молодой яблонькой, если мне не изменяло зрение, немного наклонившейся под весом своих ветвей. Сидела на траве, упёршись спиной в коричневый ствол. Она была полностью очарована запахом и заворожена светом струящихся с неба лучей. Солнце буквально рассыпалось осколками и отражалось от каждого лепестка. В его лучах прыгали и купались маленькие воробушки, которых было здесь не меньше целой огромной стаи или даже несколько стай.
Майский ветерок касался лимонной майки, залезал под распахнутую алую куртку и с лёгкостью разбрасывал короткие волосы, переворачивал цветные страницы лежащего на коленях блокнота, трепал их, как будто бы гладил. Девушка что-то писала, но не знала, что получится в этой раз. Далеко не первый и, надеюсь, не последний рассказ, сюжет которого уже крутился в воображении, но медленно воплощался в слова, не всегда умелые, но всегда прочувствованные, довольно яркие для серой жизни. К слову, скучная жизнь, неудачная любовь и обыденность не сильно трогали юного автора, девушка старалась писать о том, чём хотела писать сама и поэтому всегда витала в крылатых фантазиях. Порою писала о жизни. И просто не видела надобности иметь какую-то единую тему.
|
|
|
Яблоневый цвет бросал на голову цветочки, и те, совершив приключение, касались, после земли. Бледная рука снова брала ручку и снова начинала писать. Атмосфера этой пахнущей красоты, как и сама весна, очень сильно вдохновляли писательницу. Напоминали о молодости, том, что она так же свежа и юна, как и эти молодые деревца. Но одновременно с тем что-то удручало её – осознание какой-то тоски, обиды и неисполненной мечты, когда-то согревающей душу. Мысль о том, что не будет в жизни такой же весны, что это только природа, не смотря ни на кого, ни на что она может творить подобное. Она всегда радуется. Без повода и по расписанию. А мы без повода – только грустим…
Девушка смотрела по сторонам – на деревья, блокнот, пёстрые исписанные ручкой листки. Ещё не так давно ей было как-то смешно получить от сестры такой достаточно девчачий подарок. Было некоторое стеснение, странное необъяснимое чувство. Казалось, что сестра просто шутит. Но вскоре цветной блокнот стал любимым и верным спутником. А люди… Что им? Никто не обращал внимания на смешные картинки, испещрившие почти каждый лист. Никто не читал надписей, находящихся рядом с картинками. И внимания-то особо не обращал на то, что кто-то там что-то писал. А кто смотрел, должно быть, лишь улыбался. Всё же было забавно видеть столь молодую писательницу. Не потому, что она как-то странно выглядела, хотя, может, и странно, не суть.
|
|
|
Когда же люди всё-таки смотрели на автора, чаще всего с их уст срывались слова о холоде. Но что же поделать, если такие черты? Если волосы тёмные, а кожа бледная, почти снежная? Но от того якобы выглядела девушка так: и была холодной и злой, хоть сама она такой не являлась. На самом деле была очень доброй и правильной, но мало кто в это верил, а со временем стало совсем всё равно. Она вошла в роль, стала иногда даже подыгрывать. И только меньшая сестра знала её насквозь. Дети каким-то образом часто умеют так, не всегда грамотно показывают эмоции, но испытывают их, видят правду, и это им как-то свойственно.
|
|
|
Мечтательное лицо было обсыпано к лету веснушками. Светлые глаза немного рассеяны, хотя на самом деле весьма наблюдательны. Это серый оттенок давал им рассеянность, грусть. Худые щёки и немного всклокоченные коричневые тёмные волосы также дополняли картину. Такой вот она была, обычная молодая студентка, что всегда носила сумку через плечо, яркую и серебристую. В ней-то и был блокнот, несколько синих ручек, карандаш на случай, если захочется вдруг рисовать. Но чаще всего карандаш и ручки лежали на дне и были почти навечно забытыми, только одна ручка, любимая, изредка мелькала в руках. Как сегодня. В тишине застывшего мгновения появлялись первые строки.
«Что же ты принесёшь мне?» – прошептала, склонившись над упавшим цветком. Подняла его, покрутила в руках, после бросила. В голове на мгновение возник сюжет – картинка похожего же на неё юноши, окруженного ореолом цветения. Она взмахнула головой, желая отбросить всю лирику, но как не старалась – не получалось, лирика разлилась повсюду.
Было не до неё, но только пойди, объясни? Учёба не вся окончена. Отвлекаться на книги нет времени.
Ещё один цветочек опустился за яркий лист.
|
|
|
«Да что же вы?.. Сговорились!»
А те, и вправду, смеялись. Воображаемый человек смеялся в ответ цветам. Он лежал на траве, раскинувший руки, улыбался, очевидно, чему-то радовался. Он был таким же бледнокожим, худым и высоким. Тень широкого дерева падала на лоб и улыбку.
«Кто же ты будешь такой? Как назвать тебя? Что придумать? Или, может, расскажешь мне сам…»
«После тебя».
Воображаемый персонаж кивнул головой и засмеялся, почти оскалился. Короткий внутренний диалог продолжился буквально мгновение. «Ты же пишешь давно, ты справишься!» - так и говорил он. Природа облизывала волосы светом, обнимала теплом и ветром. Но уверенности было немного. Возможно, ещё придёт.
Девушка, действительно, писала уже довольно давно, но была никому неизвестна и чувствовала вину за это. Люди не хотели принимать нового автора, оставалось изо дня в день отодвигать на потом проблему, стараться не думать о ней, но как будто от того станет легче. Она не писала для того, чтобы прославиться или получить денег, только по настроению, но даже так всё равно хотела какого-то понимания. И пусть работы её не всегда были настоящими полноценными сочинениями, чаще зарисовками или отрывками, пришедшими однажды на ум, всё равно ей хотелось быть понятой, так как этого хочется всем.
Дерево с птицами и розовый дождь лепестков. Девушка явно являлась романтиком, иначе бы не заметила, что это настолько красиво. Даже засмеялась, что такой типично женский пейзаж пришёл из-за блокнота сестрёнки. Записала несколько строк, отложила блокнот, снова принялась наблюдать, но больше ничего не увидела. В этот день была написана одна крошечная фраза-абзац. Место действия какого-то будущего творения. Возможно, даже романа. Этот самый вишнёво-яблочный цветочный пейзаж и она – человек, сидящий или стоящий под деревом…
Если верить часам, надо было идти домой. Заканчивать курсовую и после бежать в универ. Времени на отдых немного, посидели, поотдыхали – и хватит.
***
Милена считала себя достаточно продуктивным автором и гордилась тем, что написала очень много рассказов, она пересчитывала их за каждым разом, классифицировала по жанрам и стилям. Повести и романы были посчитаны так же.
Блокнот слышал корявое пение, видел падающие цветы и засушенные, фантики, билеты с интересных мероприятий, впитывал в себя и хранил ароматы любимых духов и прочего…
Но бывали дни, когда она совсем не писала. Ничего. Неделями. Месяцами. Не потому, что не хотела или не получалось, искала, но не могла найти. Не могла определиться с темой, рассыпалась и тратила душой себя на другие ненужные действия, дружила с неблагодарными личностями. А когда выбирала сюжет, когда осеняло идеей, тогда уж садилась за написание и хоть за день, порой за один только вечер, выдавала готовый рассказ или хотя бы главу, зарисовку. Иногда писала до одури. Лишь когда появлялся сюжет.
Последние несколько месяцев красавицу поедал кризис. Ничего не шло в голову, казалось пресным и скучным. Либо уже писала о таком, либо не хотела писать ввиду каких-то своих причин, принципов, других интересов. Без дела скиталась по Паутине, искала красивые картинки к главам, думала, что найдёт так вдохновение. И бывало, что это действовало. Но, к сожалению, не всегда. Чаще всего получалось так, что просто тратилось время. Мысль не приходила, когда был не её час. А в жизни случалось всякое…
***
Она смотрела долго на себя в зеркало и никак не могла понять, кого же напоминает себе. Или напоминала. Ещё не так давно Милена была блондинкой, а недавно впервые покрасилась. Тогда, будучи с короткой стрижкой, она так напоминала мальчишку, что не раз корчила забавные рожицы и видела себя в иной роли. Так, далеко уже не впервые, замечала в себе лица других людей – лица новых героев.
Волосы отросли, и внешность стремительно изменилась. С непривычки глядела девушка на красивые тёмные локоны, которые ей уже нравились. Внешность всегда казалась чуть-чуть весёлой, что-то в ней было особенное, хотя вроде бы не было ничего, только люди не раз говорили, что на эльфа похожа, что уши якобы слишком длинные. Фразы, контексты и голоса снова возникали в сознании. Мозг прокручивал несколько диалогов, слышал, как живые, слова. И тут же пришёл ответ: «Эльф! Но не я, пусть будет он, или кто-нибудь…» То, что казалось нереальным в этой жизни, прекрасно могло вписываться в другие, создаваемые умом и фантазией.
То-то в последние дни перед глазами крутился тот персонаж. Он не отстал от неё в саду и даже начал преследовать. Манила какая-то тайна, непокорность, печаль, обаяние. В конце концов, глаза! Его глаза, они были разного цвета, и уже одно это привлекало внимание автора. Один – синий, другой – зелёный, бело-золотые, точно припудренные солнцем волосы, в точности, как были раньше у Милены, только чуть подлиннее, почти что до самых плеч.
«И как же ты назовёшь меня?» – открытое лицо почему-то как будто смеялось. Видение не рассеивалось, хотя это было и не совсем оно, не галлюцинация, а точно навязчивый сон.
«Ты являешься мне не впервые. Это что-то значит. Я знаю. Надо обязательно написать… Только что?»
«И снова создать мир с нуля. Начти, что ли, с имени?»
Вопрос не требовал возражений. Сидящая у зеркала девушка смотрела на потухший закат. Его лучи в который раз целовали верхушки деревьев и прощались с ними. На целую-целую ночь, на целую короткую вечность! Не хотелось прощаться с эльфом. Его медовые, пусть не золотые, волосы казались такими же яркими, такими же пушистыми и красивыми, точно солнце. Да и сам он… «Солнечноликий» - внезапно пришло на ум. Девушка опять замечталась. Интересное и необычное слово вскоре было записано на последний лист цветного блокнота. Там был уже целый столбик других интересных слов.
Там, наряду с новым, значились обрывки фраз, имена, детали каких-то образов. Многие были перечеркнуты несколько раз – зачеркнутые ушли в предыдущее произведение. Или произведения. Новых пока немного. Возможно, они не в тему. Всегда получалось так, что что-то оставалось на будущее, кочевало из истории в историю, едва ли не пять-десять раз. Не факт, что и «солнечноликий» получит такую судьбу. Да, он имеет своё место и право на жизнь – он интересно звучит и он необычно выглядит, но он ли – тот самый парень? Он может быть ещё одним эльфом. Вторым или третьим, другим… Да мало ли сколько их! Сколько ещё суждено выдумать, написать и издать? Быть может, через пятнадцать лет она создаст целую серию романов, и в каждом будут какой-нибудь эльф? Новый, интересный, любимый и в том числе «Солнечноликий».
Замечталась…
Милена уже издавалась. Да, изредка, но всё равно. Публиковала стихи и короткие рассказы в сборниках от университета или, если принимали, на конкурсах.
«Это годится для названия главы или книги. Или пусть так зовется чин? К примеру, какой-нибудь приближенный…» - продолжала сочинять на ходу, беседуя с этим словом.
А день неумолимо кончался. Сумерки заменила глубокая синяя пелена. Лень встать и включить свет. Лень идти спать. Хотелось снова сидеть, снова думать… Солнечный свет, как и день, для автора ещё не закончился. Образ близился к завершению, «беременность» подходила к концу.
…А утром она решила писать. Просидела напрасно весь день, выдавив всего пару строчек. Тот самый момент – вступление. Пока что сюжета нет, только герой и поляна. Остальное, якобы будет потом. Но будет ли, или как всегда только грезится? Непонятно, непредсказуемо всё.
Думала об этом весь следующий день, и вроде бы к вечеру придумала имя – Ибир, полностью – Ибирстайль. Стала искать картинку, пытаться нарисовать сама. Потратилась ещё несколько часов и – всё напрасно! лишь один из парней был похож на этого нового персонажа. «Все остальные – не он!» - пожала плечами девушка. Короткие шоколадные волосы заслонили её глаза. «Однако хоть что-то… И то хорошо». Она знала, что истории всегда сочиняются по крупицам.
***
Размышляя над тем, что её новый персонаж будет эльфом, девушка с короткими волосами вспомнила давнишний пост. В какой-то из групп в соц. сети писали на подобную тему. Это было давно, но дело даже не в этом. Ей сильно нравилась та идея, и она уже почти виделась новым сюжетом, не полностью продуманным и логичным, но весьма привлекательным и красивым. Только одно волновало юную девушку – эта мысль, написанная кем-то в Сети, пусть даже она – одна короткая строчка, и нет пока что подобных книг, имеет ли право Милена брать её за основу произведения? Ведь если возьмёт, то напишет. Сделает всё по-своему, продумает сама каждую мелочь, опишет её, но будет ли работа её, ведь идея придумана кем-то? Что скажет потом вдохновение, когда увидит у другого такое же? Оскорбится, начнёт грустить или даже уйдёт, – кто знает? Принципы диктовали ответ. Приходилось повторно думать.
Милена грустно вздыхала, глядя на пустой яркий лист. Лес, подобный океану, в котором чем дальше идёшь, тем глубже становится лес, и тем больше там становится тварей, - всё же придуман не ею. Она придумает своё, уникальное, она попробует сделать так, хотя бы просто попробует...
***
…Май выдался ужасно холодным. Приходилось даже спать под двумя одеялами и без конца пить из термоса чай. Она любила чай, но в последнее время жаловалась самой себе на противный приторный сахар, от которого ещё больше хотелось пить, и ничего не хотелось делать; на скуку, на то, что приходилось почти каждый раз бегать и забирать сестрёнку из школы, относить термос ей или брать себе, когда все уезжали, а она оставалась дома, оставалась совсем одна. (Сестру тогда забирала бабушка.)
Образ тёплой и сладкой жидкости начал уже, малость, надоедать, но про него говорили и думали настолько часто, что забыть его не получать. Как бы девушка ни старалась, видела перед собой любимую чашку, термос или хотя бы стакан, ароматные травы вроде мяты, листики чабреца, или засушенные цветы. «Вот такой чай выпила бы я, причем с радостью!» - Милена брала блокнот и делала снова пометки. Прикидывала, из каких трав было бы вкуснее всего. Пробовала ли она их, или только хотела? Надоели добавки, красители! Она снова видела персонажа. «Пусть он также любит травяной чай. Пусть он также чувствует мои чувства. А лучше любит простую воду...» - приписала, чуть погодя.
***
Воспоминание пронеслось на миг в голове. Милена. Поход с друзьями. И лес. Когда-то давно, но ярко так, как сегодня. И почему оно вспомнилось? И зачем? Впрочем, незнание оказалось совсем коротким.
…Она шла по зелёному лесу, буквально раскинув руки от удовольствия. Солнце слепило глаза. Почти летняя погода угадывалась в майском воздухе. Всё звенело, зеленело и улыбалось, точно радовалась предстоящей цветущей жизни… И так же улыбалась она. Это было в такое же самое время, но в куда более тёплый и солнечный майский день.
На миг в голову пришла мысль – образ идущего по лесу Ибирстайля. Эта же зелень, это раздолье, этот пьянящий и сладкий вкус жизни. «Пусть не только я, он тоже увидит и ощутит!» - так хотелось ей поделиться нахлынувшими эмоциями. Ведь их всегда было много, даже больше, чем слов, чем мыслей. Была такой, сколько помнила. Нежная и таинственная, привлекающая уже одним сероглазым волнующим взглядом, точно сама весна, лёгкая, может быть, и легкомысленная, но буквально всех и всегда вдохновляющая на новую жизнь.
…Задумчивый и спокойный, он брёл вдаль, один, снова без верных спутников. Они остались в Лесу или были заняты своими делами. Ибирстайль не слишком переживал из-за этого, напротив, был, как казалось, рад.
Он вышел очень рано, едва ли с рассветом солнца, выскочил из тёплого дома, направился в холод весны. Опять она была полна росы и цветов! Опять зелена и прекрасна! Но он не всегда обращал внимание на эту внешность, на манящую и обманчивую натуру, свойственную природе и людям. Он просто медленно и размеренно ступал по изумрудной траве, уходил куда-то вдаль, в неведомое… Прогуливался, как говорят.
Конечно же, лес свой он знал. И город. И даже соседние города. Но в природе всегда находился такой уголок, который менялся или забывался, и был всегда интересен, воспринимался с особым трепетом. Хотелось думать о жизни, о чём-то приятном, сегодняшнем и простом, чём угодно, куда унесётся мысль, интересно наблюдать за её могучим легкокрылым полётом…
Шёл, особо не задумываясь о пути. Птицы просыпались и начинали петь. В кронах сновали феи. Крылья бабочек также метались в воздухе, но всё это было вдали – там, наверху, а он, Ибирстайль, на дороге. Тропинка петляла по сторонам, а местами была достаточно ровной. Её огибали травы, но изредка прямо посреди камушков проглядывал какой-то росток. Ибир старался следить за тем, чтобы случайно не наступать на листву, которая в будущем станет продолжением кроны, станет такой же, как Лес. А Лес у них был могучий и статный. Эльфы не использовали его так, как люди, наоборот старались поддерживать жизнь.
Высокая длинная фигура медленно растворялась вдали. Пропитанное солнечным светом пространство полнилось приподнятым настроением. Сегодня как будто бы началось лето – не по календарю, разве что только по солнечному; туман, обычно лежавший у самой земли, поредел, кроны поклонились солнцу и свету, и могучая сила жизни проснулась в этих дальних краях.
Жизнь… О думал о ней беспрестанно. Когда смотрел по сторонам и видел что-либо необычное, когда вдыхал сладкий или холодный воздух, или чувствовал этот вкус, когда делал что-то и задумывался о своей деятельности, а особенно, когда смотрел на себя и на то, что сам же с собою и сделал… Уродливый шрам давно перестал болеть, хотя изредка доставлял неудобства. Нельзя было резко поворачивать голову, резко и быстро откидывать её вперёд и назад. Розовая линия бледнела и с каждым годом становилась не такой выпуклой, но всё равно напоминала о постыдном поступке.
«Смерть – вот единственное, в чём нет никакой красоты. Никакие цветы на могиле, никакой, даже самый драгоценный камень на монументе не принесёт того ощущения тайны и причастности к великому чуду. Смерть не красива, и это в первую очередь. От неё остаются лишь шрамы и каменные на могилах кресты…»
…Всё оказалось ещё более волнующим и красивым, чем было на самом деле. Фантазия не редко меняла воспоминания, и места, в которых мы, к примеру, не можем побывать во второй раз, посещались легко и свободно. Во второй раз или в первый, или даже в десятый. Мы можем отправиться в лес, когда и куда захотим.
Воспоминание, продиктованное жизнью, может угаснуть, забыться, переиграться ввиду каких-то событий, но только то, жизненное, а не то, что придумал писатель. В который раз Милена ловила себя на этом странном и трепетном чувстве, будто мгновения, проведённые в реальности книги, казались ей ярче, живее и пусть даже не ярче реальности, но как минимум, с ней наравне! Точно это она, сегодня, вчера или позавчера прошлась по весеннему лесу. Точно не неделю назад, не в прошлом месяце и не в прошлом году, а сейчас и только сейчас побывала она на природе, почувствовала запах и вкус, услышала ту птичью песню…
Копилка воспоминаний полнилась картинками мечты и фантазий. Для неё это было реально. Для неё это было как с ней.
***
Новый сезон открывался свежими овощами и фруктами. Милена с жадностью смотрела на помидоры, купленные пару часов назад. Она была сыта, но только не на такую вкуснятину. Кислинка и сочный вкус буквально опьянили её. Давно не удавалось такого попробовать! Обычно всё попадалось невкусное.
«Ибир обязан попробовать этот вкус!» - смеясь, заключила Милена. Она уже стала ловить себя на мысли, что не в первый раз обращается к персонажу, как к человеку, советует что-то ему или решает за него, выбирает.
…Утро выдалось довольно прохладным. Солнце снова пряталось где-то за тучами, кроны высоких деревьев не видели золотой свет. Завтракал рано. Потому что проснулся с птицами. Как проснулся, так и решил начать день, как-никак, на дворе ведь уже светало.
Ибирстайль сидел на земле и смотрел на свои скромные пожитки. «Надо разделить так, чтобы на дольше хватило!» Неурожайный год грозился повториться опять. Последняя веточка с помидорами досталась сегодня на завтрак. «Надо поискать ягод, пройтись, заглянуть на речку, а также нарвать колокольчиков…» Серебристый кинжал орудовал лучше ножа, точно и быстро разрезал красные овощи пополам. Сок стекал по узорчатому металлу, на пальцы и на траву. Он ел, краем глаза оглядываясь по сторонам. Это утро казалось обычным и скучным, но никто не знал, что после может принести этот день? Чем скучнее начало – тем больше сюрпризов потом. Так очень часто бывало. И это известно всем.
И он ел, и смотрел на кинжал, верного и преданного своего друга, который был всегда рядом. Серебро блестело, как новое. Металл был холоден, когда не освещался солнечными лучами. А те как будто бы согревали его, разбавляли немного золотом. Не сейчас. Тучи лишь делали холоднее. От золота нет и следа. «Удивительно понимать, когда-то здесь была кровь…» Ибир думал о том, что её уже сто лет не видно, но её мог теперь увидеть лишь тот, кто помнил о ней и том, что когда-то здесь было. Он помнил. И шея. А другие – наверно, никто. Так удивительно получалось, что не всё бывает видно сквозь время.
…Три небольшие зарисовки о лесе пополнили цветастый блокнот.
Глава 2. Мучительный поиск сюжета
В голову лезли довольно разные мысли. Сирень. Сладкий аромат воздуха. Как же хотелось гулять! Сессия уже позволяла. Благо, всё уже позади. Самые страшные и напряжённые дни остались в начале месяца. Сейчас уже проще всё – можно гулять, отдыхать, радоваться всему, точно маленькой. Вглядываться в лица прохожих и думать, дорисовывать что-то… Выдуманные сюжеты жизней, так или иначе, мерещились часто писателям.
Вот, какая-то девочка. Неожиданно так подошла, смешно спросила дорогу, смешно засмеялась в ответ. Она очень понравилась. А поэтому точно будет в сюжете! Но кем, кем может быть?.. Не сейчас, где-то на середине ей обязательно найдётся местечко, местечко найдётся всем. Это показал опыт. У автора сердце немаленькое.
Или сегодня: какой-то парень. Залюбовалась его короткими волосами, хотя обычно не очень любила подобные (у парней). Сама себе удивлялась, ведь носила почти такие же. Словила взгляд. Незнакомец. Понятия не имела, кто он. Но это легко исправимо. Будет теперь персонаж! Можно придумать историю… «Он улыбнулся! Мне!» - почти весь оставшийся день думала и понимала Милена. Непонятно почему и зачем странная власть точно взяла над ней верх, но это была совсем не любовь, а простое минутное вдохновение. Ещё один признак того, что именно этот образ стоит продумать и написать. Если крутится в голове не один час и не проходит, не пройдёт, пусть даже и надоест, он пройдёт лишь с последней точкой.
…Именно из таких моментов и складывались обычно книги. Взглядов, которые помнишь и не можешь забыть; вкусов, что чувствуешь на губах спустя долгое-долгое время; закатов, удивительных по красоте и как будто бы уникальных, и таких же рассветом, и сумерек… Мелочей и самых обычных привычных вещей, которые, однако, запомнились почему-то совсем другими. Они позволили увидеть в себе что-то новое. Они точно вдохнули в себя новую жизнь. И в перо.
Словом, были разные образы. Много. Не сосчитать. Всегда приходили сами. Неожиданно. Никто не звал и не знал их. А фантазия карты не раскрывала, оставляла козыри на потом.
Но все эти образы образами, посиделки, походы по лесу, не могли они заметить сюжет, не могли и всё тут. Милена чувствовала тревожный шёпоток нового кризиса. «Если я вдруг права, придётся всё опять бросить. Потому что придёт – не придёт. Это ведь дело случая. Надо писать одним залпом. Так получается лучше. Остаётся только жить дальше и смотреть, куда заведёт жизнь…» А жизнь, что она? Всегда заводила по-всякому.
***
…Милена отправилась на улицу, как сказала себе, за событиями. Пошла по делам в магазин и как будто случайно захотела прикупить там сюжеты. Ничего не нашла, даже того, что думала, зелёный прохладный ветер трепал тонны новой листвы. Чай с чабрецом уже в сумке, с мелиссой сегодня нет.
…Сестра не раз говорила о семействе своих игрушек. Про котиков, зайчиков и щенят какой-то дорогой японской марки Города Пушистых Игрушек. Что у них есть целый огромный город – театры, магазины, дома, даже особняки и пристройки, домики на дереве и больницы. А в комнатках пушистых зверьков буквально любой каприз! И пицца там, и мороженое, и конфеты, и даже своё барбекю. Миллионы еды, развлечения на любой вкус и цвет, различные музыкальные инструменты, личные машины и велосипеды… В общем, это звучало так привлекательно и необычно, что Милена была согласна купить сестре что-нибудь новое интересное почти что в тот же момент, в тот же день. Малая на то и рассчитывала.
В это же самое время в голове появилась мысль о волшебной сказке с животными, о городе живых игрушек, Городе Пушистых Котов. О том, какой удивительной и волшебной была их каждодневная жизнь, и что она бы была даже насыщеннее людской, но в чём-то пересекалась… «И пусть детская сказка! Неплохо! Хоть что-нибудь будет новое… За последние десять дней не написала ведь даже строчки».
Они вышли за руку из дома и говорили долго о новой покупке. Но странное тревожное чувство возникло через пару минут. Старшая сестра почувствовала, что скорее всего младшая преувеличивает. Ситуация, и правда, оказалась не такой радостной. Они подошли к прилавку, а там были крошечные фигурки. Маленькие, не выше нескольких сантиметров, но при том ужасно дорогие и хрупкие.
«И ты так сильно хотела именно их?..» Милена разочарованно смотрела вниз и бездумно вертела в руках маленькую коробочку с кухонными принадлежностями и овощами. «Я думала, они совершенно другие…» - едва не сказала она. Девушка к своему стыду почти не интересовалась тем, чем играла сестра, а потому не имела ни малейшего представления, как выглядели другие игрушки. А сестра прыгала и кричала от радости, и представляла, наверное, что старшая купит всё.
«Если мама даст деньги, если она разрешит…» Её собственных карманных финансов хватало на половину самой дешевой игрушки, к которой, как будто на зло, входила в комплект другая, точнее очень просилась. Конечно, купить пришлось, поискать, посмотреть по карманам. Всё-таки конец школы, хорошие оценки и целый час обещаний! Но это было не то, что планировала себе Милена, уже успевшая нафантазировать целый огромный сюжет. Надежды не оправдались! Всё оказалось не так!
…Этот эпизод, спорю, кажущийся для истории лишним, также имел место быть в этой истории, потому что он был в жизни автора. А без жизни нет ничего.
…Первый поход в спортзал также не принёс удовольствия. Всё прошло достаточно хорошо, но было некоторое неудобство, неуверенность, завышенная планка у ожиданий.
Горячая пицца, что была куплена по дороге обратно и съедена задолго до возвращения. Она также манила к себе талант, привлекала ароматом, теплом и специями, но какая может быть пицца? В лесу? Эльфийском лесу? Там, где приходилось выживать на редких ягодах и на травах?! «Снова не то. Не так!..» И снова ни одной строчки.
Недопитая бутылка минеральной воды не приносила целительные идеи. Ничего у неё не получалось! Почему-то думалось о другом. «…Жаль, и это, увы, не будет, не будет в сюжете. И это, и это. Опять…»
Не всему суждено быть описанным. И не всё является подходящим. Милена понимала это и знала, но хотела очень сильно творить, так сильно и страстно, что ей было даже без разницы, будет ли в подобном тема и смысл, или это пойдёт после «в стол» или «в мусор», или куда угодно...
…Следующие 24 часа оказались ничем не лучше.
Обычные каждодневные дела заняли почти целый день. Поехала за билетами в театр, недавно заказала и забыла их выкупить; да в кафе заскочила, решила разочек побаловать себя пирожным, после дома… Столько всего. В итоге опять не успела. Опять ни строчки. «Или нет? Вру! - Милена задушила смешок. – Вот эти несколько строк… Но это – всё на сегодня. Оправдание. Звучит, как будто оно. А может быть, им и является? Нет, эти строчки не в тему».
Она чувствовала в себе усталость, апатию и пустоту. Идеи, действительно, не приходили, тогда, когда это хотелось автору. Ей ли, кому-то другому, они всегда шли только так, как того хотели они и только когда хотели. А могла ли она повлиять? Или в этом мы, право, бессильны?
«Устала, ну значит, и всё. Точка на том. Через силу писать не стоит!» - отложила блокнот, выполняющий сейчас роль дневника, выпила последний свой чай и пошла уже спать собираться. «Авось завтра будет что-нибудь интересное… Завтра или когда-нибудь… Я знаю. Оно придёт. Моё от меня не денется!.. Другое вот дело – когда?»
***
…И вдруг оно появилось. Ещё один эпизод стоял перед глазами с ночи. Он как будто бы даже приснился, Милена слышала в тишине слова, кто-то как вроде бы диктовал их, причем такие чёткие, складные и красивые… Сама бы она ни за что на свете не догадалась до таких умных мыслей, что снились порою ей. Или смогла бы? Большой вопрос. Додумалось ведь подсознание. Это оно создавало воздушные замки, оно философствовало о жизни и смерти, оно вперемешку со сном создавало сюрреалистические картины, которые оставалось лишь записать и говорить после всем: «Мне приснилось!»
День выдался продуктивным. Придумала, сделала все дела, убралась в доме, прогулялась с сестрой, сделала несколько заданий к следующей сессии. Оставалось только одно: встретить и провести старого друга, ненадолго заскочившего в их городок. Буквально на полчаса, ведь они уже всё узнали, обговорили, нашли то место, в котором ему нужно быть, а дальше уже домой. Почему-то так быстро, якобы у друга дела. И вопрос один есть, нетелефонный. Он хочет сильно увидеть Милену вживую. Надоел скайп. Как, впрочем, и ей. Не поспорю.
«Свободный прекрасный вечер! Напишу придуманное, лягу раньше. И потеплело сегодня. Солнце в спину жарило почти что уже, как летом. – Подумала она. – Пора было снимать любимую красную куртку и доставать новую, лёгкую. Пора бы… О том не забыть. Впрочем, уж лучше завтра».
Девушка выпорхнула из дому, когда на часах было почти два часа. «Туда и обратно – быстро!» Она предвкушала радость от обилия свободного времени и уже чувствовала, как сядет на любимый свой стул, возьмёт самую лучшую ручку и начнёт выводить буквы – записывать дальше сюжет…
Но если бы она только знала, что ждёт её в этот час!.. Мне больно говорить, но придётся: друг предал, пригласил, чтобы лишь посмеяться, вспомнить былые дни, не самые лучшие в жизни.
…Столько планов было на этот вечер! На день – завтрашний и сегодняшний, наконец. Столько всего… И напрасно. Убит этот день. И ночь. И как бы не вся неделя. Вот, как только выдаётся время, обязательно, приходит тот или то, что испортит его в прямом или любом другом смысле! Появятся дела, идиоты, которые испортят всё настроение, убьют мечты и сделают бессмысленным всё, что ты делал или любил ранее… Интересуются весь последний год твоей книгой, о том, когда же закончишь и закончишь ли, только для того, чтобы сказать потом, как это глупо и скучно. Тратишь время, зрение и эмоции! Живёшь этим, думаешь этими героями, решаешь миллионы ситуаций, крутишь сюжет, чтобы после… «За что?! Ни намёка на понимание. Ни капли благодарности. Всем вам спасибо!» - так и хочется написать в пустоту, заорать во всевозможные трубы, написать, донести… Чтобы после… Уйти, наконец, на покой.
…Он сказал, чтобы она «занялась делом» и «задумалась о конце карьеры», которая по сути ещё, наверное, не началась. «Одумалась, обзавелась парнем и «отношениями», стала носить каблуки и вызывающее, привлекающее всех декольте». Мол, не может девушка добиться какого-либо успеха, если не будет сексуальной красавицей, но что же тогда пол менять? А если не тянет к мужчинам? Если не хочется заводить семью в 20 лет? Если хочется трудиться и развиваться, заниматься творчеством, самопознанием и только потом… Она считала его своим другом, а ему, значит, на все всё наплевать!
Увы, но не в первый раз душой овладевало такое ужасное настроение. Мысли о смерти едва ли не стали уже верным спутником. (Да-да, пусть сначала так не показалось.) Они появлялись всякий раз, когда рушились мечты и идеи. И слишком много их было – идей и тех, кто желал их разрушить. Приходилось не заходить в Интернет, удаляться ото всюду, откуда только возможно. Не отвечать на звонки, не ходить никуда и не говорить… Ни с кем, даже с меньшей сестрой. Она, к слову, не входила в круг лучших друзей и доверия, была слишком мала и наивна. В её понимании то, что считали проблемами мы, не представляло из себя ничего, зато украденная в школе конфета (я шучу, но иногда даже так) – это уже концерт со слезами на час, а то и на целый вечер. «Потому что её подарила мама. Потому что она очень нравилась». И прочее в том же духе… Можете не представлять.
Милена пытался объяснить ей, что у взрослых тоже бывают моменты отчаяния, видать, подбирала не такие слова. Её вообще никто никогда не слушал. В школе не замечали, чем заставили принять одиночество. А в университете она стала такою сама, не стремилась ни к кому, не хотела снова печалиться. Равнодушие иногда накатывало и брало верх. Только чаще всего оно просто пытался забрать, увести её прочь от реальности… Фильмы, книги, походы с теми, кто ещё считался «нормальными», учёба, уже вторая временная подработка, тренировки в спортзале и прочее… Но даже всё это (одновременно всё) не смогло совершить чуда и дать того, чего хотел человек, не знающий толком, что хочет.
Милена была потерянной, непонятой, недопонятой, едва ли поставившей крест на себе. Но в моменты, когда была счастлива, могла свернуть даже горы. Такая непостоянная, двулицая, непредсказуемая, она едва ли знала саму себя и путала себя с персонажами, олицетворяла их по отдельности и, кажется, всех вместе взятых. Кто она? Кто из них? На кого больше или меньше похожа? Такая же, как… Нет, не как все. Она правду была в чём-то особенная, но чём-то неочевидном.
…Прорыдала весь вечер и ночь. Рано легла спать. А книги, какое там! Как вообще можно писать после этого?..
***
…Увлекательный фильм закончился относительно быстро. Недовольная девушка почувствовала, что совершает ошибку, точнее, нет, совершила. Вот он, сюжет! И почти такой же, как с Ибиром. Какой-то режиссёр придумал эльфов и лес. Или стоп, погодите… Кто вор? Она просто не учла, не подумала… Зато теперь поняла: нужно что-то менять. И срочно. Хоть что-нибудь, но чтобы бы её работа отличалась потом от всех!.. Размышления закончились тем, что, недовольная, полностью погруженная в свои мысли, Милена, молчаливо брела по улице, отказалась от сопровождения подруги, отказалась почти от всего.
Море играло невдалеке своим волнами. Оно было совсем близко с кинотеатром, настолько близко, что, как казалось иногда, разлейся оно чуть больше, когда кто-то будет смотреть кино, выйди этот кто-то на улицу, и тогда он окажется прямо в море! Затопленные ларьки, магазины, - фантазия, как прежде, на высоте.
С огромным усилием воли девушка заставила себя оторвать взгляд от этого чарующего пейзажа, от заката, буквально стекающего вниз по воде, от блестящих крыш магазинов… С огромным усилием она вернула себя в реальность и вздрогнула, как будто от сильного ветра. Нет, погода была нормальная. Тепло окутывало дома и улицы, серо-лиловое небо начинало пестрить первыми звёздами. Тут, и правда, было очень красиво, а особенно для того, кто так редко выбирался в городские просторы…
Яркие вывески слепили глаза. Солнечные очки были уже ни к месту. Ужасно хотелось есть. А рядом магазинчик с блинчиками. Милена стояла пару минут и думала – отправиться ли туда, купить что-нибудь, запить сладкой водой – и домой, или сразу домой – так быстрее? Снова отвлекалась почти на всё, но после возвращалась к основе.
Мысли идущей стремительно уносились прочь от красоты приморской природы и даже от голода, они возвращались в свой мир, собственный и, как оказалось теперь, непродуманный. Там поджидал её светловолосый мужчина-эльф Ибирстайль и некоторые другие герои, ещё не до конца оформившиеся, кое-где плоские и шаблонные. К сожалению, рука и слово не всегда отражали тот профессионализм, которым могла похвастаться мать-фантазия.
Солнечноликий был сегодня не в духе. В этот день его солнечно-золотые кудри окрасились в тёмный цвет. Автор рассказал историю и поведал о том, что в детстве Ибир всё-таки был блондином, но после цвет волос изменился, теперь он такой, иной. А ещё они изрядно выросли.
Пришла ещё одна смелая мысль – изменить место задуманного сюжета. И в тот же момент лес превратился в пустыню, зелень пропала из горизонта. Стало как-то душно и жарко. Ибир явно не ожидал подобного, был не готов к неожиданному и глобальному изменению… Не судьба, значит, быть солнечным эльфом, лесным же – другое дело.
Ему сильно хотелось пить, обычной простой воды, которая текла в их ручье. Какой чистой и сладкой казалась она сейчас, какой желанной и призрачной! Милена поняла это, ощутив засуху на своём языке, и тут же вернулась обратно. Всё же идея с солнечными эльфами, как ни манила её, в данном случае была какой-то неподходящей. Она почувствовала это так, как если бы сама внезапно перенеслась в пустыню. Против таких чувств лучше не идти, обходить их. Иначе хорошего мало.
…Милена раздумывала немало: «А надо ли, чтобы Ибир был эльфом? Может быть, кем-то другим? Или пусть всё решат обстоятельства?
Или не весна, а солнечный замок, (опять) пустыня? Но тогда переписывать всё? Нет уж, так не хотелось.
Или лунным эльфом?» – на миг представила мир в синих полутёмных тонах. И Луну. Огромную, призрачную. «Оставим её вампирам… На этот раз не про них».
…И она продолжала ходить и снова искать идеи. Страстная, с горящими глазами, она как будто бы только и шла им навстречу, но событий не было, как специально. Приходилось проявлять невиданное любопытство и пристальную внимательность, наблюдательность, чтобы в цветущей лиловой сирени различить пять маленьких лепестков. Или вспомнить рощу с орехами, или даже сходить туда, где она когда-то была, где когда-то гуляла маленькая Милена. Да только и это – не то, не являлось оно ключом к сюжету! «Причём тут эльфы? Причем жанр фэнтези? Да где же оно и когда?..»
Этот исступлённый поиск начинал загонять в тупик. Должно быть, у неё, и правда, случился творческий кризис. Вот поэтому ступор. Нужно просто отвлечься, жить, не ища ничего. Отвлекаться как можно чаще… А не сходить с ума…
***
…Снова не было солнца. Глаз видел только реальный мир. Зелень листвы притуплялась. Природа казалась тусклой. Сирень отцветала розовым бледным неярким оттенком. Всюду было то же, что прежде – серые коробки домов, высокие пятиэтажки. Больница и парк, и сад, и дом, где жила и живёт её бабушка, любимый канцтоварный и мини зооотдел, и клумбы с цветастыми триколорами-грядками…
Всё это, такое знакомое и сто раз исхоженное, банальное в своей основе, когда-то вдохновляло и дарило мгновения волшебства, но сейчас же виделось только тем, чем было на самом деле. Старое поваленное дерево, переброшенное через речку, - не мост, по которому можно убежать от дракона; куст, с поселившимися в нём воробьями, не дерево, к которому слетались фениксы… Глаз, не нашедший поддержку солнца, точно не видел того, лучшего мира, он пребывал только в нашей реальности. Милена ловила себя на обидной мысли про какое-то непонятное чувство, как будто бы «лучший мир» был вчерашним забытым сном, исчезнувшим уже, невозвратным, как будто бы теперь остался только этот будничный мир, такой привычный другим и такой непонятный мечтателям…
Как ни старалась, ни щурилась – не видела, как будто нет.
***
…Последнюю пару недель с вдохновением, действительно, что-то случилось. Где ни искала, никак не могла найти. И за каждым разом, когда такое случалось, ей казалось: вдруг это – конец?.. Такая наивная мысль, но такая, если вдуматься, страшная. Кризис отражался на лице, в тревожных глазах, в осунувшейся улыбке. Он явно не красил творца, и поэтому был настолько противен. Да, если подумать ещё, он не мог никого вообще красить. Он был тем самым стопроцентным злодеем, антагонистом крылатого вдохновения.
Вспоминалось внезапно что-то далёкое, почти забытое. О нём тоже ужасно хотелось всем рассказать. Но не о том сейчас. Да и нет там особого смысла. Ну, ходили на море, встретили орла, покормили с рук. Ну, и что? А, впрочем, пока неясно. Может, оно и стоит. Может, напишется завтра. Звёзды уже слишком яркие, так сильно хочется спать…
…И снова цветной блокнот показывал лишь пустые страницы.
Глава 3. Главное – не отвлекаться!
Работа как-то не шла. Но девушка не отчаивалась и знала, что так часто бывает. Сначала – никак, а после ты сам смеешься, как не мог додуматься до такого сюжета, как не придумал ранее? Прорвёт. Если прорвёт. Не сегодня, так завтра, через неделю. Как раньше. Ведь сколько бывало так! Даже чуточку смешно представить, что такое процесс написания…
Любимые зелёные наушники, даже они не были в состоянии пересилить эту страшную творческую болезнь. Песни лились рекой, но каждая не вдохновляла. Любимые конфеты-батончики отправлялись в рот с невиданной скоростью. Их фантиками полнился цветной блокнот, но и это почему-то не помогало. Милена продолжала бродить по улицам, бездумно и одновременно с тем напряженно высматривая хоть что-нибудь. Музыка в этот момент по сути была лишь фоном, отвлекающая от шума людей, заставляющая думать лишь о сюжете. Музыка или даже сама тишина, так прекрасно звучавшая из этих тоненьких проводов. Она заставляла сосредоточиться. И иногда получалось.
…И в один вполне обычный момент старания были искуплены! Пришла долгожданная мысль, но к совершенно другому сюжету. Это было непонятно и странно, но также весьма интересно. Мириады космических огоньков и звёзд танцевало по синему небу. В них угадывались иные миры, и сам космос казался чем-то поистине фантастическим! Точно какая ведьма или волшебница, или фея нарочно наложила заклятие или специально сделала его таковым? Этого мы, увы не узнаем.
« …Вот и сейчас, стояла она, завороженная, удивлённая, точно бы очарованная, стояла и смотрела на небо, на бесконечный сине-чёрный простор. Тьма расступалась и потому не казалась ей чёрной (поэтому была синеватой). Что-то магическое привлекало, манило, заманивало к себе в вышину. С чуть приоткрытым ртом стояла наша одинокая девушка. И лёгкий восхищённый румянец касался её взволнованных щёк.
Что-то невообразимое творилось высоко в небе. Там горели не только звёзды, но как будто зажигались миры. Глядящая видела их, как если бы наблюдала сейчас в телескоп. Могла различить каждую чёрточку, кратер на Луне или Марсе, каждое кольцо, каждый спутник… Каждый далёкий мир.
Восхищение переходило границы. Оно сливалось с невиданной музыкой, которая как будто бы лилась откуда-то сверху. Скрипки ветров играли мелодию жизни, открывали невиданный мир и доносили далёкие звуки. А наши, земные шорохи, резко переставали существовать. Не пели первые птицы, не шумел под ногами город, не слышалось даже машин, хотя раньше они летали с невиданной скоростью, даже больше! – летали над головой самолёты, и качались скрипучие провода. Остались только планеты, непредсказуемые, удивительные, бесконечно прекрасные и недостижимые.
Как красивы были эти миры! И как красив был сей миг, когда бархат дорогой чёрной ткани буквально переливался всеми существующими на планете камнями, драгоценными и бесценными, лишёнными какой-либо стоимости!..
Девушка стояла на крыше, не глядя совершенно на город, не оборачиваясь назад, не заглядываясь в пропасть пройденных этажей и точно забыв о том, где она сейчас и что делает. Точно поддавшаяся чарам сильнейшего волшебства, она находилась здесь достаточно долгое время и лишь после, по прошествии некоторых событий на небе, чуть изменила своё положение, но, как подумали вы, не ушла, и всего лишь обратила глаза к другим звёздам, повернулась с одной стороны света к другой и продолжила тихое восхищение… »*1
Жизнь была полна обычных рутинных событий, но и среди рутины отводилось место чему-то волшебному. Эта история рассказывала об какой-то безликой девушке, вышедшей ночью на крышу, о её восхищении перед немой красотой и прочих мыслях о космосе.
…Вторая идея пришла к Милене в момент весьма короткой прогулки. Когда она собиралась к родным на праздник и несла с собой яблочно-маковое, ярко красное малиновое и ярко зелёное пирожное со вкусом киви, в голове возникла следующая картинка-сюжет.
Это напоминало сладкое послевкусие и, возможно, и было вызвано именно мыслью о предстоящем вкусном событии. Осознанием какой-то наивной радости и философско-дидактической мысли. Размышлением о том, что буквально вчера она ездила к морю, была вся в делах и от того очень счастлива. Сегодня – этот праздничный вкус, желе из киви на верхушке громадного торта. Завтра… Да что угодно! И как выбрать день, когда проститься с этим всем, то есть с жизнью? Нет, невозможно выбрать такой момент – крайне глупо и нереально сидеть и поджидать час, когда ровно всё будет казаться унылым и призрачным. Да, пусть что-то, но явно-явно не всё! Невозможно никак самому сделать этот чудовищный выбор.
Она не хотела писать новую книгу на такую, пусть и модную тему. Самоубийство не соответствовало собственным мыслям Милены и тем более мыслям её Ибирстайля. Но зато она придумала то, что до этого казалось в истории ей непонятым. Тот шрам, смерть, по сути – самоубийство. Но, оказывается, нет, это – подвиг, попытка защитить кого-то из любимых его или близких, желание не сдаваться врагу! Пусть лучше так, не иначе. А если написала, что сам, исправит сегодня же вечером! Перечеркнёт двумя жирными синими линиями. Потому что Ибир – отчасти её главный муз. Недопустима даже мысль о том, что он может погибнуть или с ним случится что-то печальное!
…Третья мысль – о старушке, какой-то разговор-диалог. Кто-то идёт по лесу, а другой рассказывает ему о пути. Что, значит, вскоре появится домик, деревянный, из дорогого дерева. Он находится под корявым раскидистым деревом. Это дерево, кажется, дуб. Но дуб не имеет значения. Что там-то и живёт та самая нужная, например, ведьма, но зелень травы заканчивается, и листва, открывая дорогу путнику, показывает совершенно иное.
Под единственным соответствующим описанию дубом есть один – опять же – единственный деревянный предмет – это крест. Могила украшена и ухожена. Но она ли – то райское место, в котором живёт старушка, где тепло и уютно, и... И... Нет и не может быть красоты, радости и восхищения в том, что у живых зовётся не иначе, как смертью. Мёртвым не всё равно, хотя этого мы не узнаем. Известно лишь только то, что нам этим восхищаться нет надобности! Завидовать стоит только живым. Какие бы ни были обстоятельства.
- Отвлеклась! – шептала после каждого такого отрывка Милена. Она чувствовала вину перед Ибиром и как будто бы даже боль. Впрочем, она знала и то, что это всегда ненадолго. Не было ещё такой книги, которую бы она не закончила, и пусть даже через год. Пожила, насобирала событий, и кончила. Иначе бы не бралась.
(Не ищите связи в сюжетах. Это просто лишь мысли, которым так нравится быть хаотичными. Они всегда разлетаются быстрее слов, за ними сложно угнуться и даже кому-то опытному, и такому, как девушка, всем, всем абсолютно – без разницы.)
…Стихи так же приходили ей в голову, разбивались там разными строчками – короткими, длинными ли – не суть, мелодичными и прямо-таки пушкинскими, и кривыми отвратительными двустишиями. Она в любом случае отвлекалась на них, даже если те были пустышками. Тратила своё время, силы, минуты и радости жизнь, с одной единственной целью и мыслью, что после, возможно, из них что-нибудь да родится, что-нибудь явно стоящее…
Я коснуться тебя бы хотела,
Рассказать то, что в сердце таю…
…Невесомое порханье, точно бабочки крылом
Я б хотела, чтобы чаще приходило ощущенье…
- Снова… Опять отвлеклась!..
Последние строчки особенно не понравились девушке. Мысль блуждала в лабиринтах сознания, хоть образ частично и был. Хотелось чего-то нежного и возвышенного, и одновременно с тем очень страстного, а также полёта и невесомости, возможно, от этой любви. Коричневые волосы снова упали на лист. И она, чуть не плача, опустила на стол свою голову, и какое-то недолгое время лежала так, точно слушала. Лист, конечно же, ничего не сказал, и она не услышала даже шёпота, но как-то вдруг стало легче.
Устала, и в этом вся суть. А после строчки сложились.
...Хочу коснуться, но не тела,
Тепла не кожи, а души,
Я повторю гортанно, смело:
Что мои речи не смешны!
Прижаться нежною щекой,
Услышать сердца тихий глас
И даже стать твоей женой,
Забыв про всё, - на год, на час…
Зелёных глаз увидеть блик
И восторженно раствориться…
«Не то вдруг поймут? Есть здесь к чему придраться. И женой ради «рифмы», и как будто бы всё об одном…»
…В тебе, в глазах, в сиянье их,
Заставив сердце чаще биться…
«Достаточно ли это понятно? Умело ли, романтично? То ли это, что хотела я прежде сказать?.. Нет? Или да? Я не знаю».
…Нет, не заставь, я оживаю
От одного движенья глаз.
Люблю, молю, нет! - умоляю
Ещё счастливей сделать нас.*2
***
…Люди говорили, Милена талантлива. А талант, что он? Точно сердце, не обхватить, лишь ощутить, до конца не увидеть. Так само знать и понимать, что навеки. Что дан тебе от начала. От самого начала. И до конца. До самого, да, до смерти. И ни днём ранее. Не позже. Можно только лежать в тишине, прислушиваясь к себе, представлять, что говоришь с некой музой… Засыпать с рукой на груди и знать, что ни завтра, ни послезавтра, никуда и никогда твоё от тебя не денется.
Дата добавления: 2019-08-30; просмотров: 81; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!