ТАКТИКА И ТАКТИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ
В ответ на угрозу вторжения победоносных арабских армий и в свете успешных исламских завоеваний, византийская тактика и стратегия с 640 г. должны были быстро приспособиться к новой ситуации. Факт, что контингенты полевых войск во второй половине VII и в VIII столетиях упоминались как конные армии, предполагает, что легкая конница начала доминировать в пограничных войнах, с их перестрелками, набегами, внезапными ударами и быстрыми отходами. Пехота продолжала играть важную роль в сражениях против арабов в середине VII столетия только потому, что и у них пехота была главным родом войск, но широкое использование верблюдов и лошадей позволяло арабам перебрасывать свои силы намного быстрее, чем большинству их врагов. Возможность ведения мобильной войны дало посаженной на коней арабской пехоте длительное преимущество над ромейской. В то же время пехота продолжала оставаться необходимой, играя важную роль в ряде кампаний и в партизанской войне на восточной границе в конце IX и X в. С этого времени ее роль постоянно снижалась, возможно, вследствие привлечения в пехоту самого бедного и наименее хорошо экипированного контингента из провинции. Все источники истории войн против болгар и арабов в VIII и IX столетиях очень скупы на детали. Все более и более сезонное ведение кампаний и ограниченная вербовка в фемных армиях, вместе с недостатком профессионального обучения и возрастающим дезертирством, обусловили ограничение годности пехоты несением гарнизонной службы и действиями против нерегулярных сил. В битве с неприятельской армией на нее нельзя было бы положиться. Развитие тактики пехоты после первых исламских завоеваний, так же как повсеместное пересаживание пехоты на коней, в полной мере отразило стратегическую ситуацию, в которой оказалась империя.
|
|
|
К концу IX — началу X столетия различия, когда-то существовавшие между лимитанеями и комитатами, полностью исчезли, и в большинстве случаев подразделения получали местные названия, хотя некоторые из ромейских названий полевых частей выжили и применялись впоследствии.
Высший командный состав дифференцировался по роду войск между легкой конницей и пехотой. Только тагмы в Константинополе имели собственную тяжелую кавалерию. В провинциях был создан институт интендантских офицеров, отвечавших за формирование и вооружение частей для полевых армий.
Полевые армии состояли из турм, друнгов и банд. Грубо говоря, это были дивизии, бригады и полки. Только первые и последние из них имели территориальную привязку, и штаб каждой турмы располагался в укрепленном городе или в крепости. Каждая банда дислоцировалась в определенном районе, откуда черпала пополнения и ресурсы. Вторая структура — друнг — всегда оставалась тактической единицей, не имея территориальной идентичности. Каждый дивизионный начальник сидел в городе-крепости и являлся важной фигурой в военной администрации своей фемы. Он отвечал за состояние крепости и укрепленных пунктов в своем округе и за безопасность местного населения и его движимого и недвижимого имущества. Он первым должен был выступить против вторгнувшегося неприятеля и, в случае его большого численного превосходства, запросить помощь у вышестоящей инстанции.
|
|
|
Не существовало прямой зависимости между размерами территории округа и количеством набранных в нем солдат, а дивизии не имели фиксированного штатного состава. Несколько турм могли появиться на поле боя как одно большое соединение. Если фема имела две турмы, то не подразумевалось, что они имели одинаковый численный состав или соответствовали по численности дивизиям другого округа. Большинство фем имели две или три дивизии разного состава. Численность банд колебалась от 50 до 400 человек; поэтому определить численность византийских армий на основе подобных данных — дело довольно непростое.
|
|
|
ОБЕСПЕЧЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ НА МАРШЕ
Одной из особенностей византийской тактики была привычка к строительству походных лагерей, чтобы защитить армию на враждебной территории. Во всех военных руководствах и комментариях считалось само собой разумеющимся, что армии разбивают укрепленный лагерь всякий раз, когда они должны остановиться. Эти руководства входят в мельчайшие детали процедур выбора, расположения и укрепления лагерной стоянки, включая перечень обязанностей разведчиков и квартирьеров, ответственных за выбор соответствующего местоположения до подхода главных сил. Защищенная позиция, наличие источников воды и фуража для лошадей и вьючных животных были ключевыми требованиями. Трактаты X столетия останавливаются на порядке, в котором различные части должны были ставить палатки, так же как на вопросах выставления пикетов, назначения паролей и т. д.
Лагеря были защищены рвами и частоколами или палисадами, иногда из доступной на месте древесины, иногда из копий солдат. Входы были расположены так, чтобы они прикрывались лучниками и не могли быть захвачены внезапно. Руководства также описывают различные маневры, которые позволили бы войскам выйти из лагеря при нападении врага, или, наоборот, отступать в лагерь, или установить лагерь во время нападения.
|
|
|
Византийский походный лагерь обычно соответствовал римским образцам. Это был правильный прямоугольник, разделенный на четыре сектора дорогами, ведущими ко входам в середине каждой стороны. Этот порядок приведен во всех военных руководствах с VI по X в.
Современники были особенно жестоки по отношению к тем небрежным или неосведомленным военачальникам, которые терпели неудачу из-за плохой организации лагерных стоянок. Некоторые из них установили лагерь, но были не в состоянии защитить его или не позаботились о должном охранении. Другие просто не укрепляли лагерь по незнанию обстановки, или по самонадеянности, и становились жертвами ночной атаки. Такие просчеты являлись более строго наказуемыми, чем неверная тактика на поле битвы, так как не требовали особенного полководческого мастерства.
СРАЖЕНИЕ ПРИ ПЛИСКЕ, 811 Г
Балканский фронт всегда доставлял особенное беспокойство имперскому правительству в Константинополе. Формально Дунай оставался границей и в 660-е и 700-е гг., хотя в действительности только появление имперской армии могло заставить славянских вождей отступить, и то очень ненадолго (сам Дунай был в значительной степени под византийским контролем, поскольку эту судоходную реку мог патрулировать имперский флот). Однако в 679 г. ситуация обострилась в связи с появлением тюрок-болгар — кочевников, которых прогнали с их родины и пастбищ на Волге пришедшие с востока хазары. Болгары подали прошение императору Константину IV с просьбой об убежище и защите к югу от Дуная на «римской» территории, но получили отказ. Перейдя Дунай самовольно, они были встречены имперской армией под командованием самого Константина. И снова мы должны говорить об упадке дисциплины, недостатках связи и ошибках командования, из-за которых имперская армия была наголову разбита и панически бежала, а болгары на следующие двадцать лет установили свою гегемонию в регионе, подчинив себе славянские и другие местные племена. К 700 г. Болгарское ханство стало важной политической и военной силой, всерьез угрожавшей византийской Фракии, и оставалось таковой еще в течение трех столетий. Император Константин V за двадцать лет провел ряд кампаний на болгарской территории, пытаясь реставрировать там власть империи. Речь уже шла о полном разрушении ханства, но болгары оказали мужественное и упорное сопротивление, явив при этом замечательную способность к возрождению. К концу VIII столетия они еще раз стали серьезной угрозой территориальной целостности империи во Фракии и планам Ирины и Константина VI по возвращении южной и центральной Греции.
Император Никифор I, бывший до своего вступления на трон в 802 г. главным казначеем императрицы Ирины, задумал нанести окончательное поражение болгарам и снова включить балканские территории Болгарского ханства в состав империи. Поход 809 г. завершился взятием и разграблением болгарской столицы Плиски, располагавшейся на северо-востоке страны. Экспедиция 811 г. была запланирована в еще более широком масштабе и имела целью полное подчинение ромеям всего региона. Огромная армия, составленная из фемных контингентов из Малой Азии и Европы, включала даже личную императорскую стражу — тагму. Экспедиция имела парадно-показушный характер, и, после легкой победы в 809 г., император уже предвкушал полный триумф. При армии отиралась бесчисленная камарилья придворных и государственных чиновников, в их числе сын императора Ставракий, которому был присвоен титул соправителя, его зять, премьер-министр Феоктист, префект (губернатор) Константинополя и десятки других высокопоставленных должностных лиц.
Приготовления к кампании начались в конце мая и продолжались до первых дней июля. К 10 июля армия, по сообщениям источников, расположилась на границе, в Маркеллах. Чтобы посеять панику среди болгар и ввести их в заблуждение относительно точных намерений императора, было предпринято несколько ложных демонстраций. К несчастью, эта задержка дала время болгарам установить численность и состав имперской армии, информацию о которой им передали дезертиры из числа имперской прислуги. Несмотря на это главный удар византийской армии (19 или 20 июля), кажется, захватил болгар врасплох. Армия была разделена на две колонны, каждая из которых пошла своим маршрутом. Одна — по берегу моря, огибая восточные отроги Средней горы, другая — горными тропами, через Шипкинский перевал. Обе колонны воссоединились под Плиской. В течение трех дней город был взят и разрушен, а гарнизон вместе с войсками, выделенными ему на помощь, уничтожен. 23 июля император отправил сообщение о своей победе в Константинополь. Тщательно обыскав развалины города, византийцы обнаружили ханскую сокровищницу, и Никифор назначил доли в добыче своим солдатам. Ханский дворец и окрестные здания были сровнены с землей, сельская местность опустошена — зерновые культуры горели на корню, домашний скот вырезан, поселения снесены. Хотя болгарский хан Крум умолял о мире, Никифор хотел уничтожить Болгарское ханство раз и навсегда. Теперь он пошел на запад в направлении Сердики (совр. София), преследуя оставшиеся болгарские силы и везде придерживаясь тактики выжженной земли. 24 июля византийская армия вступила в лесистую долину, изрезанную речками и ручьями, берущими свое начало на Балканах. Все сообщения сходятся на том, что в войсках царили самонадеянность и беспечность, дисциплина совсем расшаталась, а старшие командиры начинали сомневаться в мудрости императора, отправившегося преследовать врага, которого они даже не видели со времени начальных столкновений. Император почти не выходил из своей палатки, отказываясь принимать даже сына, Ставракия, и игнорировал все предложения о мерах предосторожности.
Перед византийским вторжением болгары предприняли некоторые меры, чтобы предотвратить проникновение неприятеля во внутренние районы страны. Наибольшее значение придавалось возведению поперек самых важных проходов через хребет Средней горы мощных частоколов, прикрытых глубокими рвами. Эти укрепления не могли бы задержать армию на долгое время, но оставляли ее с открытыми флангами и тылом, пока препятствие не будет устранено. Имперские войска пока еще не сталкивались с такими завалами, или источники хранят о них молчание. Но 25 июля разведчики сообщили, что выход из долины, по которой армия шла в юго-западном направлении, блокирован одним таким палисадом. Император и его окружение поняли, что попали в западню, и сам Никифор растерялся и впал в уныние. Он всерьез предполагал, что, победив болгарские силы под Плиской, он сокрушил все неприятельское сопротивление и у Крума не осталось никаких резервов.
Нам хорошо известно из источников, что ромеи уделяли недостаточное внимание разведке. Но ошибка Никифора была еще серьезней, поскольку Крум не только сохранил свои главные силы, но и получил самый действенный ответ на свою просьбу о помощи, отправленную в мае — начале июня аварам и славянским племенам. Он теперь имел в своем распоряжении как славянские отряды, так и части аваров (последние являлись остатками тюркских племен, до середины VII столетия кочевавшими в Великой степи, а затем перебравшиеся в юго-западные области Венгрии).
На исходе 25 июля византийцы в последний раз могли предпринять попытку прорваться в северо-восточном направлении, так как нет никаких документов о том, что и другой конец долины был блокирован после прохода имперских войск. Но день истекал, и был отдан приказ расположиться на ночевку. Каждая полевая армия разбила собственный лагерь на некотором расстоянии от соседей. С севера они прикрывались болотом и рекой, которая, извиваясь по долине, могла служить отличным источником воды для людей и лошадей. Лагерная стоянка императора вместила всех его сановников, вместе с имперской стражей. Банды продолжали разграбление окрестностей, хотя, кажется, дезертирство из их рядов приняло массовый характер.
В субботу 26 июля, перед рассветом, болгарский хан повел мощную атаку на императорскую ставку, которую его разведчики определили безошибочно. Часовые спали или были бесшумно сняты, и ромеи оказались захвачены врасплох. Болгары быстро проникли в лагерь и начали без разбора вырезать всех, кто попадался под руку. Только несколько минут длилось организованное сопротивление императорской охраны, которая попыталась принять боевой порядок и даже нанесла некоторые потери нападавшим.
В хаосе ночного побоища оборонявшиеся вскоре были смяты и либо перебиты, либо разбежались, включая командующего личной охраны императора, коменданта лагеря и многих других высокопоставленных военачальников и сановников. Судьба самого императора неясна, но он был, конечно, убит в самом начале боя, и возможно, при известии о его смерти гвардейцы бросились спасаться кто как мог.
К этому моменту во всех лагерях сыграли тревогу, но в темноте никто не мог понять, что происходит. Солдаты вышли из укреплений, построились в боевой порядок и двинулись к ставке, но были смяты бегущими гвардейцами и слугами, ошарашившими их известием о смерти Никифора. Вид разгромленного императорского лагеря так подействовал на свежие части, что побежали и они, и вся долина к югу от реки и болота была запружена обезумевшими людьми, отчаянно пытавшимися избежать участи своих погибших товарищей. Болгарские всадники врубились в середину этой толпы, раздавая удары направо и налево, толпа быстро таяла. Свидетельства современников сходятся на том, что очень много людей и лошадей завязло и утонуло в болоте. Они тщетно пробовали найти в этой мертвой зыби путь на спасительный север. После сражения победители проложили гати на болоте из тел погибших. Те солдаты, которые бросились на юг, натолкнулись на ров и высокий деревянный частокол, заблаговременно возведенный болгарами.
Многие бросали коней, поднимались на частокол, но падали в ров с другой стороны и разбивались насмерть. Тогда ромеи подожгли частокол, обвалили его поперек канавы и начали переходить на другую сторону, но обугленные брусья не выдержали тяжести всадников, подломились и упали в ров, где все, кто был на них, сгорели заживо.
Кому-то удалось спастись, включая Феодора Салибараса, важного имперского сановника и доверенного человека императора, оставившего нам мемуары об этом злосчастном походе. Поражение при Плиске в 811 г. осталось в истории Византии одним из самых черных дней наряду со сражением при Адрианополе в 378 г., когда император Валент погиб в битве с готами. Хан Крум стал в течение последующих трех лет самым опасным врагом империи. Он дважды подходил к самым стенам Константинополя и даже осаждал город в 813 г. Только после смерти хана в следующем году ромеи смогли вздохнуть спокойно.
Поражение под Плиской наглядно иллюстрирует зависимость военных успехов от компетентного и предусмотрительного командования. Действительно, качество военачальников было одним из самых важных слагаемых успеха в византийских войнах. Во главе с одаренным и опытным полководцем имперские армии были способны творить чудеса на поле боя, тогда как под неумелым руководством даже отборные войска терпели страшные неудачи. В отличие от римских легионов I–II столетий византийские силы не имели надежного, испытанного, обладавшего высоким самосознанием и профессиональными навыками унтер-офицерского корпуса, способного организовывать и дисциплинировать свои части и зачастую исправлять тактические ошибки командиров. Поэтому личность и авторитет главнокомандующего определяли и боевой дух, и состояние дисциплины его войск. События 811 г. показали, что командующие корпусами предприняли благоразумные меры для организации лагерных стоянок, но это не имело никакого значения при низком боевом духе войск и бездарном общем руководстве, загнавшем армию в тактически безвыходную ситуацию. История византийских войн демонстрирует справедливость этого тезиса снова и снова.
На качестве командования самым непосредственным образом сказывались разногласия между командирами отдельных корпусов, составлявших армию. Лучший пример этому — катастрофа в сражении при Джабия-Ярмук. Изжить этот недостаток византийская армия не смогла ни в VI столетии, ни впоследствии. Измена и предательство по различным мотивам были еще одним бедствием, всегда наличествовавшим в византийских штаб-квартирах. Самое известное подтверждение этому — Манзикерт в 1071 г., когда император Роман IV был предан своими военачальниками, но мы знаем и другие случаи.
Важным аспектом проведения кампании была потребность поддерживать постоянную активность полевых войск. Византийские военные руководства настойчиво предостерегали командиров от опасности длительного бездействия, вызывающего беспорядок, падение дисциплины, неповиновение начальникам и нанесение вреда местному населению, которое должно обеспечивать армию. Таким образом, праздность для солдат не менее опасна, чем неприятель. Ромейское поражение при Вершинике в 813 г. объясняется прежде всего этой причиной, а не предательством и амбициями полководца, а впоследствии императора Льва V.
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 169; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!