Конфликт и характер его разрешения
В качестве малого жанра литературы романтическая новелла была ограничена в выборе сюжетных и композиционных решений. Присущую ей схематичность она, однако, компенсировала предельной обостренностью романтического конфликта: “Священный огонь творческих порывов и губящее его болото реальности - так можно было бы обозначить типичное для всего романтизма противоречие мечты и жизни.” (Ванслов 1966:48) Это противоречие становится в романтизме источником напряженных, трагических переживаний. Вместе с Генрихом Гейне романтики могли бы сказать, что “весь мир надорван, по самой середине” и “великая мировая трещина прошла через сердце поэта.”(Гуревич 1980:7) Отмеченные качества романтической новеллы сполна проявились в рассматриваемых произведениях. Природа конфликта в них обусловлена не столкновением сил добра и зла (последние попросту не представлены в новеллах), а высокой мечты и унылой действительности. “Главным своим врагом они (романтики - ВП) считали благоразумного и самодовольного обывателя, человека с мертвой душой, для которого смысл жизненного благополучия - в сытости и наживе, покое и материальном благополучии.” (Гуревич 1980:7) Писатель сознательно выбирает такой эпизод, такую характерную ситуацию в которой можно было бы сконцентрировать,соединить, слить все самое существенное, самое выразительное.
Новеллы предлагают сходную схему зарождения и развития конфликта. Герои новелл, крупные деятели искусства, дарят свои творения до того незнакомым для них людям, открывают им неведомый ранее мир прекрасного.
|
|
|
Объяснение дара мессианства творца получает различное решение в жанрах художественной и портретной биографии. Портретная биография дает всецело идеалистическое толкование. “Считалось, что поэт мог приобщиться к абсолюту через свое “я” посредством субъективного переживания. Если человек сможет отказаться от всех побуждений и влияний на него со стороны, отвлечется от всего конечного и незначительного, то он постигнет голос своего духовного “я”, явственно увидит и услышит то, что хочет.” (Хрулев 1985:30)
Он заиграл. Мария вспоминала потом лицо незнакомца, когда первый клавиш прозвучал под его рукой. Необыкновенная бледность покрыла его лоб, а в потемневших глазах качался язычок свечи. (Паустовский 1967:6:537)
Не отрицая подобную трактовку дара мессианства, художественная биография существенно дополняет ее. Она акцентирует социальную востребованность этого дара. Сказки Андерсена, истории Аллана, рождавшиеся в результате вдохновения их авторов, были глубоко социальны по содержанию. В них нуждались простые люди Америки и Дании. У прочих же они вызывали “злое, а в лучшем случае почтительное недоумение...”(Паустовский 1967:7:379)
|
|
|
Расхождение между жанрами в трактовках мессианства обуславливает различие конфликта. В портретной биографии романтический конфликт наступает в результате потрясения, испытанного умирающим стариком, Марией, Дагни и Нильсом от соприкосновения с шедеврами искусства. Автор признается, что и Моцарт, и Григ во время описываемых событий были уже великими признанными музыкантами. Романтический конфликт здесь остается открытым, поскольку нам неведома дальнейшая судьба Дагни и Марии. Это, однако, не меняет характера происшедшего: ”В рассказах Паустовского, как правило, мы встречаемся со счастливыми развязками... Даже там, где рисуется смерть и потому, естественно, звучит грусть, эта грусть светлая и какая-то торжественно-радостная. Примером может служить хотя бы концовка рассказа “Старый повар” “(Пудожгорский 1974:68) Бурю противоречивых чувств испытывает в финале новеллы “Корзина с еловыми шишками” и Дагни. Она одновременно и скорбит по Григу, и ликует от новых, неведомых прежде ощущений:
“Он умер! - думала Дагни. - Зачем? Если бы можно было увидеть его! Если бы он появился здесь! С каким стремительно бьщимся сердцем она побежала бы к нему навстречу, обняла бы за шею прижалась мокрой от слез щекой к его щеке и сказала бы только одно слово: “Спасибо! ... За то, что вы не забыли меня. За вашу щедрость. За то, что вы открыли передо мной то прекрасное, чем должен жить человек.” (Паустовский 1969:7:473)
|
|
|
Иная ситуация перед нами в жанре художественной биографии. Конфликт здесь развертывается в сфере отношений творца с окружающим его миром. В одном случае - это социальный конфликт (Аллан), в другом случае - личностный (Андерсен). Оба они, однако, были неизбежны, подобные герои не могли и не хотели жить по-иному. Даже обретя известность, Андерсен остается “бродячим поэтом”. Иную судьбу мог избрать для себя в современном ему обществе и Аллан. Подобного рода конфликт охватывает всю жизнь героя и разрешается только с его смертью. В новеллах подобного рода неизменно присутствует ярко выраженный публицистический элемент, носящий в основном оценочный характер. Так, Аллан - “великий и никому не нужный поэт Америки.”
Мистификация исторического документа (т.е. введение несуществовавших в действительности “документов” в значении подлинных) - один из возможных путей усиления публицистичности. Таков, например, приводимый автором фрагмент записи Аллана:
|
|
|
“ Я глубоко убежден, что человек может совершать чудеса. Если мне не удастся доказать это, то через пятьдесят или сто лет появится другой человек, который докажет это лучше меня. Я вовсе не хочу сказать - избави господи! - что именно яспособен сделать что-нибудь чудесное. Но все же я заметил, что люди охотно верят в те истории, которые я для них выдумываю, и тотчас рассказывают о них друг другу. Так у людей возникает твердое убеждение в существовании того, что выдумано мной и никогда не бывало. А разве это не чудо?”(Паустовский 1967:7:380)
Шире простого обобщения жизни и конец новеллы “Ночной дилижанс”, поскольку он предлагает определенную формулу жизни. Ее значимость лишь возрастает от того, что признание это на склоне своих лет сделал сам Андерсен:
“Я заплатил за свои сказки большую и, я бы сказал, непомерную цену. Я отказался ради них от своего счастья и пропустил то время, когда воображение, несмотря на всю его силу и весь его блеск, должно было уступить место действительности. Умейте же, мой друг, владеть воображением для счастья людей и для своего счастья, а не для печали.”(Паустовский 1973:67)
Ярко выраженный дидактизм этих строк, повышенный пафос их звучания, публицистичность свидетельствуют о тяготении жанра художественной биографии к течению социального романтизма.
Перед нами, таким образом, два варианта развития конфликта, единая романтическая природа которого наиболее зримо проявляется в концовках произведений, символизирующих “уход вдаль, ввысь, расставание прощание, вознесение в высшие сферы.” (Ванслов 1966:103) Бегство главного героя от окружающего его мира предопределяет появление столь часто встречающегося в романтических произведениях мотива пути, дороги. Мчат кони по дорогам Италии дилижанс Андерсена. Спешит к морю, покинув концерт, по пустынным улицам Дагни.(Паустовский 1969:7:473) Герой романтизма бежит к природе, в лес, в горы (пространственная высота гор ассоциируется с высотой духа), где надеется вновь обрести утерянный им душевный покой.
Конец пути символизирует одновременно и качественные перемены в душе героя. Только у моря к Дагни приходит понимание нового, прежде не осознававшегося ею чувства. И как бы в подтверждение того, что ее путь в мир прекрасного только начинается, обретая новые горизонты, возникает традиционно романтический образ корабля с призывно горящими огнями, извечный символ продолжения пути:
Она засмеялась, глядя широко открытыми глазами на огни пароходов. Они медленно качались в прозрачной серой воде. (Паустовский 1969:7:474)
Автор, как видим, не ставит здесь целью удержать или усилить конфликтное напряжение, а наоборот, спешит разрядить обстановку полностью счастливой развязкой (“Корзина с еловыми шишками”) или примиряющей (“Старый повар”). В портретной биографии романтизм, таким образом, показал, что радость может существовать “не только в воображении, но и в реальной жизни”. (Ванслов 1966:56)
Доказав возможность осуществления извечного идеала романтизма, портретная биография, однако, не раскрывает трагической стороны подобной формы конфликта. Отражение драматизма индивидуального протеста личности против существующих общественных норм и отношений становится прерогативой художественной биографии: “Трагизм (индивидуалистической оппозиции - В П) состоял в том, что вселяя надежду на разрешение конфликта личности с обществом, она, по существу, была бессильна решить его и приводила личность к безысходным выводам. Большинство романтиков сознавало, что уход от общества не уничтожает общественной природы человека, ибо он продолжает быть частью общества и не только несет в себе прежние противоречия, но и насаждает их в той среде, где сам появляется.”(Хрулев 1985:33) Аллан и в лесной избушке на берегу океана, посещаемый лишь изредка доктором Грегори, не находит успокоения. Его продолжают, как и прежде, осаждать мучительные думы, и глубокий конфликт, сделавший Аллана отшельником в современной ему Америке, обуславливает разрыв и с доктором Грегори. А страдание, которое было способно, разрушая цельность и устойчивость характера Дагни, открыть ей новые неведомые глубины души (“Дагни сжала руки и застонала от неясного еще ей самой, но охватившего все ее существо чувства красоты этого мира”(Паустовский 1969:7:474)), окончательно губит Аллана . Именно в художественной биографии трагическое мироощущение романтизма достигает небывалого драматизма и остроты. Как видим, портретная и художественная биографии обуславливают различную трактовку не только романтических сюжетов и образов, но и единых по своей сути морально-этических категорий. Так жанровая природа произведения предопределяет формы развития романтического конфликта.
Заключение
Проведенный анализ позволил выявить общие и отличительные черты в принципах построения романтического образа в жанрах портретной и художественной биографий. Единая романтическая природа текста наиболее зримо проявляется в схеме сюжетосложения и характере используемых автором художественных средств.
В новеллах обеих групп герои, крупные деятели искусства, дарят свои творения до того незнакомым людям, открывают им неведомый ранее мир прекрасного. Неизменной при этом остается столь характерная для романтизма идеализация внутреннего мира героев, которых отличает яркая индивидуальность, душевная чистота, гордость, ум, сильная воля.
Высокую поэтическую образность тексту придает ярко выраженная символика и любимые романтиками приемы литературной реминисценции, антропоморфизма и психологического параллелизма.
Однако подход автора к решению поставленных им ходожественных задач отличает вышеупомянутые группы новелл. В портретной биографии основу сюжета составляет обретающий черты волшебной сказки случай или эпизод из жизни героя, которому придается обобщающий смысл. Потрясение, испытанное Дагни (“Корзина с еловыми шишками”), Марией и стариком-поваром (“Старый повар”) представлено образцом того, как относились к великим композиторам их современники. Из сложных и порой противоречивых отношений творца с окружающим его миром портретная биография ограничивается показом лишь одного ракурса, который можно обозначить как отношения творца и поклонников его таланта. Идеализированность сюжета обуславливала наделение героя в жанре портретной биографии даром мессианства. Романтический конфликт в таком произведении, даже оставаясь открытым, убеждает читателя в возможности осуществления самых возвышенных идеалов романтизма.
Художественная биография с ее тяготением к созданию художественно убедительного для читателя образа показывает, однако, весь драматизм индивидуальной формы протеста личности. Сложная палитра человеческих отношений представлена здесь через многообразие связей творца с окружающим его обществом. Раскрыть их во всей полноте помогает характер сюжета художественно-биографического жанра. Биография в нем раскрывается через изложение событий, разносторонне характеризующих главного героя. В художественно-биографических новеллах его неизменно отличает подчеркнуто земной облик. Вымысел, используемый здесь, также призван сделать характер героя более цельным и потому понятным для читателя.
Перед нами, таким образом, два типа романтического героя, существование которых в литературе было подмечено исследователями, отмечавшими, что внутри романтизма есть свои романтики и свои реалисты. (Гуляев; Карташова 1991:81) Осуществленная нами работа показала, что жанровая природа произведения способна лежать в основе типологии романтического образа.
Литература
Паустовский 1969 = Паустовский, К. Г. Собрание сочинений в восьми томах. М., 1969.
Паустовский 1967 = Паустовский, К. Г. Близкие и далекие. М., 1967.
Паустовский 1934 = Паустовский, К. Г. Как я работаю над своими книгами. М., 1934
Паустовский 1973 = Паустовский, К. Г. Корзина с еловыми шишками. Калининград, 1973.
Алексанян 1969 = Алексанян, Е. А. Константин Паустовский - новеллист. М., 1969.
Барахов 1985 = Барахов, В. С. Литературный портрет. Л., 1985.
Беллингэр 1993 = Беллингэр, Г. Большой путеводитель по Библии. М., 1993.
Берковский 1973 = Берковский, Н. Я. Романтизм в Германии. Л., 1973.
Валевский 1995 = Валевский, А. Л. Биографика как дисциплина гуманитарного цикла. // Лица. Биографический альманах. М. - СПб. 1995. С. 32 - 69.
Ванслов 1966 = Ванслов, В. В. Эстетика романтизма. М., 1966.
Венгеров 1972 = Венгеров, С. А. Русская литература 20-го века. // Романтизм в художественной литературе. Сборник статей под ред. Гуляева Н. А.. Казань, 1972, стр. 32-36.
Гуковский 1995 = Гуковский, Г. А. Пушкин и русские романтики. М.,1995.
Гуляев; Карташова 1991 = Гуляев, Н. А.; Карташова, И. В. Введение в теорию романтизма. Тверь, 1991.
Гуревич 1980 = Гуревич, А. М. Романтизм в русской литературе. М., 1980.
Злобин 1984 = Злобин, Г. Эдгар По и его искусство. // Эдгар По. Избранное. Составление Злобина Г. М., 1984, стр. 3-20.
Еремина 1980 = Еремина, Л. И. Текст и слово в поэтике Блока. // Образное слово А. Блока. Сборник статей под ред. Сергеева А. М. М., 1980, стр. 30-46.
Карху 1990 = Карху Э. Г. История литературы Финляндии 20-го века. Л. 1990.
Корзина 1994 = Корзина, Н. А. Сад как мотив литературы немецкого романтизма. // Романтизм. Эстетика и творчество. Сборник научных трудов под ред. Батыркина С. В. Тверь, 1994, стр. 35-46.
Корзина 1988 = Корзина, Н. А. Специфика художественного образа в прозе Э. Т. А. Гофмана. // Романтизм. Открытия и традиции. Сборник научных трудов под ред. Тарасова Л. В. Калинин, 1988, стр. 24-37.
Кулешов 1973 = Кулешов, В. И. Типология русского романтизма. М. 1973.
Левашева 1962 = Левашева, О. Эдвард Григ. М., 1962.
Мильчина 1982 = Мильчина, В. А. Эстетика раннего французского романтизма. // Эстетика раннего французского романтизма. Сборник статей. Составитель Мильчина В. А. М., 1982, стр. 2-32.
Померанцева 1988 = Померанцева, Э. В. Писатели и сказочники. М., 1988.
Пудожгорский 1974 = Пудожгорский, В. Путешествие в прекрасное. Вологда 1974.
Трефилова 1983 = Трефилова, Г. К. Паустовский. Мастер прозы. М., 1983.
Тюпа 1993 = Тюпа, В. И. Новелла и аполог. // Русская новелла. Проблемы теории и истории. Сборник статей под ред. Марковича В. М. и Шмида М. СПб., 1993, стр. 13-26.
Хрулев 1985 = Хрулев, В. И. Романтизм как тип художественного творчества. Уфа, 1985.
Царик 1979 = Царик, Д. К. Константин Паустовский. Кишинев, 1979.
Шкловский 1930 = Шкловский, В. Как писать новеллы. М., 1930.
Шмид 1993 = Шмид, В. Дом-гроб, живые мертвецы и православие Адрияна Прохорова. // Русская новелла. Проблемы теории и истории. Сборник статей под ред. Марковича В. М. и Шмида М.; СПб., 1993. С. 63-83.
Щелокова 1982 = Щелокова, С. Ф. К. Паустовский - романтик и реалист. Киев, 1982.
Янская; Кардин 1981 = Янская, И. С.; Кардин Э. В. Пределы достоверности. М. 1981.
Barzun 1973 = Barzun, Jacque: Intrinsic and historic Romanticism. // Romanticism. Definition, Explanation and Evaluation. Ed. by John B. Halsted. Boston, 1973.
P. 18-29.
Brusatin 1996 = Brusatin, M.: Vдrien historia. Helsinki, 1996.
Furst 1976 = Furst, Lilian: Romanticism. London, 1976.
Kovski 1991 = Kovski, V. E.: Tekijд ja tekijдn asema historiallis-kirjallisessa kontekstissa. // Monikasvoinen subjekti. Toim. Hyvдrinen Juha. Turku, 1991. S. 21-33.
Lilja 1985 = Lilja, Pekka: Novellin teoriasta ja tulkinnasta. Jyvдskylд, 1985.
Peckham 1970a = Peckham, Morse: The Triumph of Romanticism. Columbia, South Carolina, 1970.
Peckham 1970b = Peckham, Morse: Toward a theory of Romanticism. // Romanticism. Points of view. Ed. by Robert F. Gleckner, Gerald E. Enscoe. New York, 1970, s. 231-257.
Rand 1971 = Rand, Ayn: The Romantic manifesto. New York, 1971.
Steiner 1983 = Steiner M.: Vдrien olemus. Helsinki, 1983.
Словари
ЛЭС 1987 = Литературный энциклопедический словарь. Под общей редакцией Кожевникова В. М. и Николаевой П. А. М., 1987.
Ожегов 1975 = Ожегов С. И. Словарь русского языка. М. 1975.
[1] Àíèìèçì - ñâîéñòâåííîå ïåðâîáûòíûì íàðîäàì äîíàó÷íîå ïðåäñòàâëåíèå î ñóùåñòâîâàíèè äóõà, äóøè ó êàæäîé âåùè. (Îæåãîâ 1975:28)
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 132; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!