Трагедия любви в повестях Игоря Сергеевича Тургенева 1850х годов (Затишье, Ася, Первая любовь). Тургеневская интерпритация образа «лишнего человека».
Социально-философские, эстетические, этические основы русского реализма. «Натуральная школа»: «физиологический очерк» как жанр, особенности романа и повести.
Нравственно-философские искания русских писателей и поэтика «художественного реализма»
Литературный процесс начала 40‑х годов отмечен противоречивыми устремлениями писателей в освоении того или иного типа художественного сознания. Романтизм еще не утратил своего художественного потенциала. Но уже с середины 40‑х романтические конфликты, романтическая характерология, сюжетосложение, весь арсенал изобразительно-выразительных средств подвергались существенной ломке и трансформации.
Реализм становится основным художественным методом. Действительная жизнь во всем ее многообразии, во всех, даже непоэтических, обыденных и пошлых явлениях превратилась в объект эстетического освоения. Изображение типических характеров в типических обстоятельствах, историзм – ведущие принципы нового метода.
Основное свойство - посредством типизации отражать жизнь в образах, соответствующих сути явлений самой жизни.
Черты:
- стремление к широкому охвату действительности в ее противоречиях, глубинных закономерностях и развитии;
- тяготение к изображению человека в его взаимодействии со средой: внутренний мир персонажей, их поведение несут на себе приметы времени; большое внимание уделяется социально-бытовому фону времени;
|
|
|
- универсальность в изображении человека;
- социальный и психологический детерминизм;
- историческая точка зрения на жизнь.
Ведущий критерий художественности - верность действительности; стремление к непосредственной достоверности изображения, «воссозданию» жизни «в формах самой жизни». Признается право художника освещать все стороны жизни без каких-либо ограничений. Большое разнообразие художественных форм.
Особенности русского реализма:
- активное освоение социально-психологической, философской и моральной проблематики;
- выраженный жизнеутверждающий характер;
- особый динамизм;
- синтетичность (более тесная связь с предшествующими литературными эпохами и направлениями: просветительством, сентиментализмом, романтизмом).
Весомый вклад в становление эстетики классического реализма сделала русская революционно-демократическая эстетика и искусство критического реализма. Эстетика этого направления основана творчеством А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Гоголя, а в критике - трудами В. Белинского (1811-1848), А. Герцена (1812-1870). Продолжилась в трудах по эстетике Чернышевского (1828-1889), критических статьях Н. Добролюбова (1836-1861), Ф. Достоевского (1821-1881), Л. Толстого (1828-1910), А. Чехова (1860-1904 ), В. Ста-сова (1824-1906) и др. Характер целостной системы российская эстетика XIX в. приобрела в творчестве В. Соловьева (1853-1900), эстетическая позиция которого является синтезом идей эстетики классического реализма и иррационального опыта.
|
|
|
Сознательная демократическая мировоззренческая позиция стала исходным принципом эстетики русского классического реализма. Виссарион Белинский четко разграничивает так называемую правду факта и сущность вещей и явлений, отмечая, что в познании следует исходить не из фактов, а из идей. На выходных в понимании смысла художественного процесса он видит принципы философии и эстетики Гегеля, в частности же развертывания абсолютной идеи в чувственных формах искусства. Основная задача искусства критик видит в отражении закономерного - оно возникает обще ценным благодаря гениальности художника, который открывает его обществу. Через свою личность, силой таланта художник предоставляет реального образа своему времени, открывает сущностные основы его бытия.
Образцом такого типа творчества В. Белинский считает драматургию Шекспира. Он подчеркивает важность философского осмысления закономерностей действительности (природных, социального и личностного мира) и отражение его в искусстве адекватными художественными средствами. Такое единство позволяет эстетической идеи получить реальную жизнь, предстать в виде идеала художественно прекрасного. С позиций единства глубинной идеи и художественно совершенного ее воплощение обретается критерий ценности искусства, в частности творчества гениев национальной культуры.
|
|
|
Появление «натуральной школы» обусловлено исторически, сближением литературы с жизнью в первом десятилетии 19 века. Творчество Пушкина, Лермонтова, Гоголя подготовило развитие в «натуральной школе» и ее успехи. Известный критик 19 века Аполлон Григорьев истоки «натуральной школы» видел в обращении Пушкина и Гоголя к народному быту. Критическое изображение действительности становится главной целью русских писателей. На материале «Мертвых душ» Белинский сформулировал основные положения эстетики «натуральной школы». Он наметил путь развития русской литературы, как отражение социальной стороны жизни, сочетание «духа» анализа и «духа» критики. Деятельность Белинского, как идейного вдохновителя, была направлена, чтобы оказывать всемерную поддержку писателям, идущим по пути Гоголя. Белинский приветствовал появление в литературе Герцена, Тургенева, Гончарова, Достоевского, сразу определив особенности их таланта. Белинский оказывал поддержку Кольцову, Гребенка, Далю , Кудрявцеву, Кокареву и усматривал в их творчестве торжество и ценности «натуральной школы». Творчество этих писателей составило целую эпоху в развитии русской литературы второй половины 19 века, но истоки относятся к 40-м годам 19 века. Первые свои произведения эти писатели печатали в журнале «Отечественные записки». Они и образовали «натуральную школу». Сочувствие и сострадание бедному и униженному человеку, раскрытие духовного мира маленького человека (крестьян, мелких чиновников), антикрепостнические и антидворянские мотивы – основные признаки «натуральной школы». Поэзия в 40-е годы делает первые шаги на пути сближения с жизнью. Некрасов выступает в духе «натуральной школы» со стихами о бедных и униженных людях. Термин «натуральная школа» был выдвинут Фаделем Булгариным с целью унизить писателей Гоголевской школы. Белинский подхватил этот термин и закрепил за писателями реализма. Влияние «натуральной школы» чувствовалось и в последние десятилетия.
|
|
|
Главное содержание произведений – воспроизведение народной жизни. Преобладание жанра «очерк» получает название «физиологического очерка». Его особенностью было описание жизни с натуры. Это отражалось и в заглавиях произведений («Петербургские шарманщики», «Ямщик»). Стремление и обобщение в создании эстетических образов. «Физиология Петербурга», первая часть – 1844г., вторая часть – 1845г. под редакцией Некрасова. В этих произведениях показывались картины народного горя. Описывалась неприглядная жизнь Петербурга. Читатель впервые знакомится с обитателями ночлежек и закоулков. К жанру очерка в 1842 году обратился Иван Гончаров. В 1845-1846 – большой интерес к очерку у Ивана Сергеевича Тургенева. Социальная тематика и критический пафос присущи большинству очерков «натуральной школы» (Даль, Панаев, Сологуб, Гребенка, Григорович). Для всех писателей «натуральной школы» характерны гоголевские приемы письма: юмор, ирония, применение бытовых деталей, использование канцелярского стиля в комических целях. В художественном отношении страдают растянутостью, излишней детализацией, и недостаточной обобщенностью. Физиологический очерк постепенно перестает удовлетворять потребности читателя к середине 40-ых годов. Сменяется социальной повестью, романом, где был учтен опыт очерка («Бедные люди» 1846г Достоевский, «Сорока-Воровка» Герцена). Вершинным годом для «натуральной школы» был 1847 год, когда появляется роман Гончарова «Обыкновенная история» («Записки обыкновенного жителя», «Записки охотника»). Писатели «натуральной школы» показывали отсталость крепостнического строя и тяжелую учесть народов. Гончаров обрисовывает в «Современнике» паразитизм и бессмысленность помещичьей жизни. В «Обыкновенной истории» обрисовывается путь мечтателя от пустых грез к буржуазному накопительству. Даль, Панаев, Сологуб, Гребенка, Григорович ограничились либеральными идеями. «Натуральная школа» не представляла собой единство, которое подразумевает понятие «школа». Под школой подразумевается ряд литературных явлений с высокой степенью общности (тематика, стиль, язык). Но неправомерно отказываться от «натуральной школы».
Трагедия любви в повестях Игоря Сергеевича Тургенева 1850х годов (Затишье, Ася, Первая любовь). Тургеневская интерпритация образа «лишнего человека».
В 1850 е годы формируется тип «любовной» тургеневской повести – одного из важнейших жанров в творчестве писателя. К характернейшим образцам этого жанра относятся: «Затишье» (1854), «Яков Пасынков» (1855), «Переписка» (1856), «Фауст» (1856), «Ася» (1859), «Первая любовь» (1860), «Вешние воды» (1872). При известном различии в сюжетах все повести обладают заметной структурной, смысловой и стилевой общностью. Их герои принадлежат, как правило, к дворянской интеллигенции; в большинстве своем это люди, получившие хорошее воспитание и не чуждые культурных интересов. Композиционным и одновременно духовным центром каждой из повестей (за исключением, пожалуй, только «Якова Пасынкова») является образ молодой женщины, по традиции называемой «тургеневской девушкой», чье сердце ждет идеального избранника и готово раскрыться для большой и сильной любви. «Сдержанная страстность» – так можно было бы определить основную характерологическую особенность этого женского типа, восходящего во многом к любимому Тургеневым образу Татьяны Лариной из пушкинского «Евгения Онегина». Другой литературный источник образа «тургеневской девушки» – независимые, уверенные в себе, пренебрегающие консервативной общественной моралью героини романов Жорж Санд, которую увлекавшийся ею в 1840 е годы Тургенев называл «одной из наших святых».
Как и Жорж Санд, Тургенев, сочувствующий новоевропейским идеалам раскрепощения личности, в сфере любви понимает это раскрепощение как дарование человеческому и, в частности, женскому сердцу права любить страстно, т. е. не считая чувственное влечение грехом, и свободно, т. е. выбирая предмет любовного влечения по собственной, а не по чужой воле. Согласно новым представлениям, семья, церковь и государство не могут управлять свободой человеческого чувства, оно не должно быть подавляемо ими; если же оно все же нуждается в какой то регуляции и гармонизации, то лучшее средство для этого – воспитание по новому гуманного, просвещенного ума, обладая которым человек сам, без посредников, сможет разобраться в своих чувствах и благодаря которому научится уважать и воплощать на практике «принцип равенства в любви», когда ни один из любящих не возвышается над другим и не утверждает себя за счет другого. Это независимое, свободолюбивое «жоржсандовское» начало наиболее заметно в героине «Аси», которая, в подражание пушкинской Татьяне, первой признавшейся в любви своему кумиру, сама назначает свидание господину Н.Н., и в героине «Первой любви» княжне Зинаиде, чей образ жизни – а она постоянно окружена поклонниками, ежевечерне посещающими ее дачу, – вызывает у рассказчика, юного Владимира, смешанное чувство недоумения и восхищения: «Как не боялась она погубить свою будущность? Да, думал я, вот это любовь, это страсть, это преданность». Часто в тургеневской «любовной» повести возникает структурная пара: сильный женский персонаж – слабый мужской, слабость которого, исходя из новой концепции любви, правильно было бы объяснить его излишней рефлексивностью и внутренней разорванностью – плодом традиционного воспитания, где «сдержанность» преобладала над «страстностью» и неизменно подавляла ее. Такое объяснение более всего подходит господину Н.Н. из «Аси», который в решительный момент свидания неожиданно пугается могучей силы любовного чувства и оказывается не в состоянии отдаться ему. Не способен ответить на обращенное к нему чувство и унылый «прожигатель жизни» Веретьев в «Затишье», предмет слепого поклонения безнадежно влюбленной в него Маши, натуры цельной и глубокой
Сожженная любовью к своему избраннику, еще совсем молодой умирает в «Первой любви» княжна Зинаида, которая при всей своей «жоржсандовской» независимости в самой себе несет разъедающий ее изнутри комплекс «раба властелина»: с суетящимися вокруг нее поклонниками она чувствует себя полновластной царицей (однажды, как бы играя, даже втыкает булавку в руку одному из них), тогда как по отношению к избраннику сердца она – безвольная раба, полностью растворенная в любви к нему (когда он в гневе ударяет ее хлыстом по руке, она с благодарностью целует эту рану). Умирает Вера в «Фаусте», не выдержав пожара свободной страсти, начавшего разгораться в ее душе. Безысходная любовь приводит к смерти и Машу в «Затишье». Любопытно, что в последних двух повестях не только любовь, но и искусство, по причине их одинаково чувственной природы, оказывается силой, несущей смерть и разрушение. По Тургеневу, у искусства, как и у любви, есть свой темный и трагический лик. Может быть, даже больше, чем Вера, соблазненная сладким ядом любовной поэзии, прочувствовала трагическую природу искусства Маша в «Затишье»: любовь к Веретьеву открыла ей, никогда не любившей стихов, глаза на красоту пушкинского «Анчара», который она, однако, прочитывает как стихотворение о смертоносном жале любви и перед тем, как броситься в пруд, повторяет заученные наизусть строчки: «И умер бедный раб у ног Непобедимого владыки…»
Однако искреннее восхищение людьми долга никогда не переходит у писателя в его апологию: идеал нового человека с раскрепощенным сердцем, несмотря на его трагическую оборотную сторону, больше говорит его душе. Герои, выбравшие мирскую аскезу как единственное спасение от бед жизни, рисуются им как существа, насильно наложившие на себя цепи, от которых они сами страдают, потому что сердца их продолжают втайне тянуться к идеалу любви наслаждения. Их позицию правильно было бы назвать вынужденным или подневольным стоицизмом. Даже смиренно и светло умирающий Яков Пасынков с тоской и болью вспоминает в предсмертном бреду, что сердце его – разбито. Отсюда пронизывающая все «любовные» повести грустная интонация, интонация жалобы и сокрушения о несбывшихся мечтах и утраченных надеждах, позволяющая жанрово определить тургеневскую повесть как «повесть элегию». По общему эмоциональному колориту наиболее близка она русской «унылой» элегии. Очевидна их близость и в структурном отношении. Главная оппозиция «унылой» элегии временная: прекрасное прошлое – драматическое настоящее. Это элегическое противопоставление у Тургенева реализовано в композиции: как взгляд из безрадостного настоящего (герой стареет, подвержен недугам, близок к смерти) в чарующе прекрасное прошлое (когда он был молод и счастлив) построены «Ася», «Первая любовь», «Вешние воды».
Тема так называемого «лишнего человека» для русской литературы поднимается задолго до Ивана Сергеевича Тургенева и не является его литературной и творческой новацией, еще у А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова мы встречаем подобных персонажей. И если вспомнить героев их произведений, то мы без труда проведем параллель между Печориным и Онегиным, которые не нашли истинный смысл собственного существования, живут «без цели, без трудов».
Проблема «лишнего человека» в творчестве И.С. Тургенева прослеживается на протяжении нескольких его произведений, например «Дневник лишнего человека», «Гамлет Щегловского уезда», «Рудин», «Дворянское гнездо» и других. Героев этих произведений, в частности Рудина и персонажа из «Дневника лишнего человека», сближает тот факт, что у обоих из них было детство, наполненное одиночеством, поскольку оба они достаточно рано осиротели и им не удалось почувствовать теплоты семейного очага в полной мере. А то заграничное образование, которое они получили, хоть и было блестящим, но не носило прикладного характера, а лишь являлось книжным, нисколько не сближая их с окружающей реальностью. Они не только не знают, что из себя представляет русская действительность, они имеют смутное представление о действительности как таковой.
«Лишний человек» в творчестве И.С. Тургенева обладает определенным уровнем сознания, свойственным ему, с присущими нелестными характеристиками личности. Таких людей отличает завышенное самомнение вкупе с комплексом неполноценности и завышенными запросами, извечное недовольство собой и окружающей действительностью.
Помимо абсолютного незнания жизни, «лишний человек» сосредоточен исключительно на себе, занимается самоанализом и наделен способностью к рефлексии, что порождает его внутреннюю слабость, а также неумение действовать и поступать решительно. Наряду с этим развивается чрезмерное недовольство окружающим миром, разлад с реальностью, уход в себя, ощущение ненужности и никчемности, которое герой несет в себе как тяжкий груз, непосильную ношу.
И.С. Тургенев подвергает своих героев разнообразным испытаниям, показывая их несостоятельность и нерешительность перед важными действиями, которых требует от них действительность. Но писатель не негодует, он скорее сочувствует своему герою, поскольку участь его трагична, он лишен приземленных идей, которые примирили бы его с действительностью и вынужден страдать, поскольку места романтике нет в суровой действительности.
На фоне этих новых исторических условий, накануне важнейших преобразований в устройстве страны Тургенев пишет роман «Отцы и дети» и повесть «Ася», где прекрасно раскрывает образы «лишних людей» и их несостоятельность. В обоих героях повести «Ася» (в Гагине и в Н. Н.) читатель может с легкостью разглядеть черты, которые уже встречались в образах Онегина, Печорина и Павла Петровича Кирсанова. Это люди образованные, светские, но неспособные себя реализовать, люди с каким-то внутренним изъяном. «Это была прямо русская душа, правдивая, честная, простая, но, к сожалению, немного вялая, без цепкости и внутреннего жара», — говорит Н. Н. о Гагине. Тургенев с непревзойденным мастерством изобразил черты «лишнего человека» в этом художнике, у которого нет ни одного завершенного произведения. Также очень характерен эпизод, когда Гагин и Н. Н. собрались — один на этюды, второй — читать, а вместо этого «довольно умно и тонко рассуждали о том, как именно должно работать». История любви Н. Н. к Асе прекрасно характеризует его как лишнего человека: он не решается полюбить Асю, думает, что не сможет связать свою жизнь с семнадцатилетней девочкой «с ее-то нравом», боится принять важное решение и ответственность за него. Сравнивая Н. Н. с другими «лишними» литературными героями, наверное, можно провести аналогию с Онегиным, но Евгений хотя бы не любил Татьяну, в отличие от Н. Н., который уже на склоне лет говорил: «… чувство, возбужденное во мне Асей, то жгучее, нежное, глубокое чувство, уже не повторилось».
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 2685; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!