О  ХОРОШИХ  МАТЕРЯХ  И  ПЛОХИХ  ДЕТЯХ

                       

 

                                     Леонид Жаров, Светлана Ермакова

                                           

 

                                           КАК НЕ ОРАТЬ?

       (опыт спокойного воспитания)

 

 

                                От авторов:

    Нет ничего страшнее, чем страх за своих детей. Он делает несчастными и родителей, и ребенка.

     Если родители невротически боятся за жизнь ребенка, ребенок не вырастет счастливым. Он будет невротически бояться за свою жизнь.

     Давайте спокойнее, а?..

                                            

                                   О ВАШИХ БУДУЩИХ ДЕТЯХ

                                                    Дети делятся на свиней неблагодарных и свиней благодарных.

                                                                                                                        Цитата из нашей жизни

                                                                                

       С ребенком своим – не поругаешься, не разведешься, не сменишь на другого, умненького.

       Поэтому самый судьбинный поступок – рождение ребенка. Можно переехать в другие края, сменить профессию, можно развестись не раз и не раз жениться, можно поругаться с родителями и жить годами врозь, поодаль … А ребенок – он надолго, он – навсегда.

       Вы, конечно, хотите иметь детей. Девушки – да! все! – кто-то хоть сейчас, кто-то через пару лет, кто-то после института. Еще и оскорбятся в ответе: как это, не хотеть детей? Что я – неполноценная, не такая? …

       А парни? В свои шестнадцать панковских, рэперских лет они даже скажут вам, сколько детей им надо для счастья.

                                                  - - -

       Вы не представляете себя бездетным человеком.

       Тогда будьте храбрым ответить на один вопрос.

       Зачем вам ребенок?

       Самый незамысловатый ответ: у всех дети, так природа захотела. Другим словами, если природа наделила меня такой способностью, я обязан ее реализовать.

        Звучит высоконравственно, детолюбиво, но неубедительно. Ведь природа расщедрилась не только на органы воспроизведения, но и на органы творения: руки, голову.

       Немного мы видели горюющих о том, что не реализовали голову, не написали например, книгу.

       Многие не построили дворец, не выткали ковер, и ничего, живут, не рвутся ни ткать, ни писать, ни строить.

       Понимаем: не убедили и не убедим, что человек без ребенка полноценен (а кто-то и более ценен). Будут плакать по ночам бездетные женщины, вздыхать бездетные мужчины.

       Но все-таки перед слезой, перед бессонницей подумайте: если человек немыслим без ребенка, он родился бы сразу с ребенком, как с руками, глазами, без которых он неполносчастлив. Нет, рождаемся без ребенка, и без книги, и без дерева, которое каждый должен посадить.

                                                        - - -

       Тут же и ответ девушкам, которые воскликнули сейчас: нет, без ребенка я буду несчастна! Смысл жизни в детях!

       Ну что вы! Смысл вашей жизни только в вас, в вашей жизни, в ваших глазах, плечах, речах и делах. Во всем. Что вам уже дано. Смысл вашей жизни – в улыбке вашего мужчины, вашего ребенка, вашей матери, ваших друзей …

       Смысл жизни не в ребенке – в улыбке ребенка. У вас есть мужество - выращивать улыбку? Вы не боитесь?

       Не бойтесь жить – и ваши дети будут красивыми.

       И ваши мужья поспешать к вам с работы.

       И ваши матери не так устанут в очередях.

       Теперь вспомните: сколько раз вы сегодня обиделись и обидели, нашумели и накричали, не стерпели и не захотели.

       Очень уж это трудно – выращивать улыбку. Зачем вам?..

                                                    - - -

       Зачем вам ребенок? Можно услышать и такой легкодумный ответ: с детьми веселее.

       Но посмотрите, выйдите на улицу: смеются-веселятся девушки те, кто с друзьями, сподружками. А те, которые с малышами, с колясками, с сумками – у них совсем, совсем другие лица ...

       Вы ведь представляете своего ребенка прелестным, забавным, румянощеким карапузом, на которого невозможно сердиться.  

       Но послушайте, как говорят с детьми матери в магазинах, на улицах, в больницах. Подумаешь, пожалуй, что ненавидят они своих детей.

       Не будем долго пугать вас тем, что ребенок бывает больным, некрасивым, неумным. Представьте просто, что вы спите по четыре часа в сутки год-другой. Представьте, а еще лучше попробуйте. Попробуйте не принадлежать себе хотя бы неделю: не читать, не смотреть телевизор, не заниматься любимым делом, не встречаться с друзьями, а всего-то рассказывать, почему ездит автобус, почему собака кусается, и почему нельзя купить три яблока. Ну и совсем щадящее задание: попробуйте десять раз подряд прочитать «Машеньку и медведя».

       Вполне терпимо, скажете вы. Терпимо, но не весело, правда?

       Еще попробуйте жить с ощущением, что забыли дома выключить утюг. Ну, и как вам работается, болтается, любится?.. Такой утюг – наш ребенок: мы всегда за него беспокоимся, и в три года, и в тридцать (разница в том, что в тридцать он плевал на наше беспокойство).

       Так что хотите повеселиться – не заводите детей.

                                                         - - -

       Может быть и такой ответ: хочу ребенка, чтобы обеспечить себе спокойную старость.

       Нет, старость, скорее будет беспокойная; тем беспокойнее, чем больше у вас детей. Больше детей – больше болезней, ссор, неудач, разводов … Не лучше ли обеспечить свою старость деньгами? Выгоднее при любой инфляции.

       Если вы имеете возможность выбирать: заводить вам ребенка или нет, просим вас ответить совсем честно: зачем вам ребенок?

       Если вы хитрите с жизнью и хотите использовать маленького человека для улучшения своей жизни (получения квартиры, приручения мужчины или просто от скуки) извините за пророчество: жизнь вам отомстит неулыбкой вашего ребенка.

                                                                - - -

       Не заводите ребенка для себя – он не для вас.

       Он не для вас. Вы для него грядка, почва, удобренная деньгами, связями, силой. Он - глупый листик – будет тянуть из вас все соки, все силы, все деньги, так ему природа велела.

       И если в семнадцать лет дочка задумает уйти из жизни от любви к одному проходимцу, она забудет даже записку оставить: «Прости, мама».

       (Девочки, не уходите из жизни! Вы не для мамы, но и не для проходимца).

                                                          - - -

     Ну что, всех напугали? Совсем напугали?

       Давайте жить без этих чумазых и прожорливых!

       Напишем по книге, построим по дому, посадим по дереву…

       Будем сами съедать три яблока в день.

       Поедем куда хотим, когда хотим! И с кем хотим!

       Не соглашаются. Не хотят жить без детей ни будущие ткачи камвольно-суконного комбината, ни будущие композиторы училища искусств. Без детей говорят, плохо. Хоть и хорошо, а все равно плохо. Вот так убедительно и говорят.

                                                         - - -

       А мы от себя добавим: ребенок - это чудо. Чужой ребенок – чужое чудо, а лучше нет своего домашнего чуда, которое все чудесней день ото дня.

       И ты, такой простой, с бородавкой на носу, не написавший в жизни даже письма, не посадивший даже луковицы на подоконнике – ты произвел чудо!

       Кто же не хочет чуда?!

       Бросил семечко – а вырос цветок. Разве не чудо?

       Тогда почему мы так глупо себя ведем?

       Цветок наш цветет в дальнем углу огорода, за глазами, поливать выбегаем вечером, в темноте, с досадой.

                                                                - - -

       Искурив десятки пачек и выпив десятки бутылок на вечеринках, заводят он и она ребенка. Чудо почему-то больное, хотя его возят гулять под выхлопные трубы. Чудо болеет, ругают врачей и выхлопные трубы. Это надоедает, и ребенка просто отдают бабушке или в садик. Отдают, а честнее – продают, потому что семье не хватает денег, и мама должна работать.

       Так и взращивается этот цветок, без любви, без любования, без понимания. Слишком много проблем  встречают молодые родители: учеба, деньги, квартира, отношения. Слишком много других чудес …

                                                  - - -

       Люди, нам кажется, не умеют распорядиться этим взявшимся ниоткуда чудом и делают несчастными и чудо, и себя.

                                             - - -

       Когда заводить детей? Тогда, когда у вас будут силы и время получать удовольствие от прогулок и бесед с маленьким человеком.

       Не знаем ни одной молодой семьи, которую бы скрепил  ребенок; зато сколько расшатанных!

       Тут скажут о врачах, которые рекомендуют рожать пораньше, пока здоровье хорошее. А кто вам мешает в тридцать лет быть более здоровым, чем в двадцать? Вы же хотите быть счастливым родителем счастливого ребенка! Ну и копите здоровье, не тратьте его. Это ваша единственная жизнь, проживите ее с удовольствием, а не второпях, не в темноте, не с досадой.

       Сколько детей заводить?

       Да хоть сколько, но каждого – с радостью. Не надо о детях говорить: «Перемучаемся сразу с двумя…». Если мучительно, то и не надо двух.

       Не верим и в эту присказку: «Один ребенок – не ребенок». А кто он?.. Кстати, один – вернее будет умным, он имеет время думать, а не беситься, как двое или трое.

       И то, что один – обязательно эгоист, не верим. Каким сработаете его в детские годы, такой и вырастет. Почему делиться только с братом? Заботиться только о сестре? Научите его заботиться о всех других. Послушайте какую-нибудь маму, она говорит ребенку: «Не кричи громко – нельзя». А можно бы сказать: «Не кричи громко – мешаешь усталым людям». Тогда и вырастет неэгоист.

                                                                       - - -

       Часто быть счастливым мешает страх за ребенка. А вдруг с ним что-то случится?

       Из этого нехорошего страха можно вырастить хорошее чувство почтения к ребенку, понимание того, что он живет, а не готовится к жизни. Случится – оборвется жизнь … но ведь он жил пять, десять лет, был счастлив, и вы были счастливы. А десять лет человеческого счастья – это много, это соизмеримо и с несчастьем.

                                                            - - -

       И еще – важно научиться не думать о плохом, если вы бессильны что-то предпринять. Страшные картины, если ребенок задерживается из школы, не должны пускаться в голову. Это целая наука недуманья. Думать стоит о том, как избежать таких напряженных ситуаций: может быть, приходить за дочкой в школу или встречать ее?

       Иногда портит жизнь непонимание вашего места в сегодняшней жизни ребенка. Вы для него прежде всего крепость, защита. Вам кажется, что он тянет из вас нервы, а он просто испытывает вас на спокойствие, на прочность. Неосознанно, конечно, испытывает. Если вы спокойны, успокоится и он. Поэтому не стоит при нем ругать жизнь, какая бы она не была – это жизнь вашего ребенка, его бытие на Земле.   

        Пожелание. Не унижайте себя тем, чтобы жить ради кого-то. Не становитесь обессиленной, бессмысленной почвой ни для какого яркого и редкого цветка. Это не нужно ни вам, ни вашим детям.

       Жизнь любит живое.

       Выращивайте свою улыбку – и вам улыбнутся другие.

                                                   - - -

       Вы прочитали эпиграф про свиней неблагодарных и благодарных? Мы вправду так думаем. Возмущены?

       Тогда послушайте, что говорят о своих выросших детях старушки на лавочке. Или просто вспомните, когда последний раз огорчили маму. Не слишком давно, правда?

                                                                                                                            1990 год.

 

 

 

                                          СВЕТЛАНА

 

                       КАК НЕ ОРАТЬ

                                 Никогда не поднимала за сына груз, который он сам осилит.

                                                                                                     Цитата из нашей жизни

                                                                            

Я уже не дождусь, когда у Ивана начнется переходный возраст: когда он начнет дергаться, хлопать дверьми, заявлять, что я ничего не понимаю в этой жизни.

 Похоже, еще никто не слышал раздраженного голоса моего семнадцатилетнего ребенка.

А не дергается он потому, что его в детстве не дергали.

                                                    - - -

Четырнадцатилетнему, я ему сказала: "Не буду ссориться с мужем из-за тебя. Ты скоро вырастешь, уйдешь, а нам вместе жить".

 От его детских больных лет (уколов, температур, капельниц) до сих пор не могу в себя прийти. Не могу слышать про больных детей, просто отказываюсь слушать.

 Счастье я в те годы понимала просто: здоровый ребенок. Шла по улице и завидовала тем женщинам, у которых ребенок идет: мой лежал с непроходящими хрипами в левом легком. От операции я отказалась, увезла его из города, насовсем в деревню (спасибо мужу, Леониду), выбросила все лекарства и перестала кормить чем-либо при обострениях.

Иван мужественно голодал несколько дней, а в остальное время ел много моркови, капусты, яблок и апельсинов — и кашель возвращался всё реже...

Я могла бы вылечить его совсем, но на это надо было отдать год жизни (бег, зарядки, соки) и остальные полжизни следить за тем, что он кладет в рот.

                                                     - - -

Я научила сына, как быть здоровым, а быть здоровым - его личное дело.

Хрипы у Ивана бывают и сейчас, веснами обычно, но уже нестрашные — и всегда после злоупотребления хлебом, мясом, конфетками.

Уверена, ел бы Иван, как все, и лечился бы, как все, — мы бы давно ходили на его могилку.

Иногда мы с Леонидом спрашиваем себя: почему у нас ничего нет? Почему мы живем беднее деревенского золотаря? Где наши деньги?

А проели! Извели на яблоки и апельсины, на здоровье. И правильно, и на здоровье! Самый выгодный вклад.

А где наши силы? Ушли в песок, которым засыпали болото, в огород, на котором растут тыквы и кабачки — наш зимний хлеб.

... Ладно — а как не орать? Как тут не орать?

                                                  - - -

Я попробовала орать на Ивана — не понравилось. Мне не понравился мой голос, выражение лица да и другие выражения. Я подумала, что мой ор не может нравиться мужу, что это малосексуально.

Человек не может играть две роли в одном доме — задача непосильная для психики. Или ты женщина, или погоняльщица.

                                           - - -

Если ты погоняльщица детей — начнешь гонять и мужа. Если ты женщина — сын постыдится совать тебе свои грязные носки, а дочка не скажет: "Ты лежишь, а я должна посуду мыть". Она будет знать: мама столько вымыла для нее, что давно может лежать для себя. Делать зарядку для себя, массаж для себя или ничего — но для себя.

                                       - - -

Когда у Ивана появились сигареты — лет в двенадцать дело было, — я ему поддала, признаюсь. Потому что не подготовилась к этому неизбежному событию.

Рукоприкладство мне тоже не понравилось как метод воспитания — унизительно унижать. И я сказала Ивану:

"Если хочешь со мной дружить — не кури. Я возила тебя маленького за город на такси, чтобы ты не кашлял, и когда ты добровольно вдыхаешь отраву, я понимаю это как оскорбление. Хочешь курить — кури, но перестаю тратить на тебя свои силы и нервы, буду тратить только деньги".

                                    - - -

Год назад Иван покурил с приехавшим в гости другом, и я перешла с ним на общежитские отношения: здравствуй, возьми, принеси, пожалуйста. Когда он порывался что-нибудь мне рассказать, узнать мое мнение, я говорила: "Это не входит в наши отношения".

Помогло. Надеюсь, надолго.

                                       - - -

Но за каждый проступок не станешь отбирать у ребенка дружбу. Я отбирала другие приятные вещи, мелкие, но приятные. Особо приятные. Они свои у каждого ребенка и в каждом возрасте. Можно отобрать мультики. Можно отобрать конфеты. Можно десять минут разговора перед сном. Можно драку на диване. Можно деньги.

Но прежде чем отобрать, нужно дать.

                                       - - -

Потому что у ребенка мышление конкретное. Ему жалко лишиться того, что есть, а не того, что будет. Поэтому разговор "сделай — и я дам" дополняется в нашем доме фразой "не сделаешь — я возьму"...

И можно не орать.

                                              - - -

Самое трудное в общении с детьми — их способность наматывать твои истончившиеся нервы на свой крепкий кулачок.

Да, они бессознательно проверяют взрослого на любовь, на способность защитить, провоцируют. Ты все понимаешь, но легче от этого не намного.

А когда их двое, они проверяют, кого ты любишь больше. И этой ежеминутной проверки, по-моему, ни один канат не выдержит, не то что нервы.

                                            - - -

Мы говорим про свою жизнь: с трех сторон нашего дома мат, с четвертой — лес. Соседи неплохие, а у соседей дети неплохие, но детей много...

И сил у детей много. А у тебя — мало. И ты говоришь (советуем):

"Сегодня у вас с сестрой по пять мультиков. Одна из вас жалуется — обе лишаетесь одного мультика. Вперед!".

И спокойно живешь весь день.

Или вот классическая ситуация — дочь прибегает:

— Хочу купаться!

— Нет, пойдешь завтра. Сегодня прохладно.

— А Оксанка с Юлькой пошли...

— Ты недавно болела.

— Оксанка тоже болела...

— Я сказала: нет!

— Мам, ну жарко...

— Я сказала: нет!!!

А сама уже не говоришь, а шипишь. И скоро закричишь...

А вот разговор наш с Иваном, короткий:

— Хочу купаться.

— Нет, пойдешь завтра, вода холодная.

— А Олег с Павликом купаются...

— Еще раз скажешь про купание, не пойдешь купаться завтра. А скажешь еще — не пойдешь и послезавтра.

Всё! Осталось только исполнить свое обещание, это обязательно.

                                              - - -

Правда, купаний я никогда не лишала, наоборот, платила за них деньги. Окунуться в холодную майскую воду - быстро! - это работа. Работа — обежать вокруг дома босиком по снегу. Работа — голодать (да, за голодание платила!). Работа — сочинять хорошие слова. Ребенок должен работать. За работу все люди получают вознаграждение.

                                           - - -

Когда педагоги говорят, что ребенок должен работать бесплатно, просто для других людей (вознаграждение — моральное), я хочу спросить педагогов: а вы работаете бесплатно? Просто для других людей, детей к тому же! Нет, требуете зарплату, а если ее задерживают, бастуете!

Еще у них любимое высказывание: ребенок привыкнет все делать за деньги и, когда я слягу, стакан воды не подаст бесплатно.

Но никто не говорит о том, что ребенок будет получать материальную награду за любое движение мизинцем!

 Он должен обслуживать себя (дорос до стирки — стирай, дорос до плиты –

вари), иметь обязанности по дому.

 Он может делать вам подарки (почему только вы ему?).

 Он может работать и за похвалу.

                                                 - - -

Наши отношения с Иваном строились так: определялись работы, за которые он получает деньги (непременно — сразу). Сколько-то вычиталось из его зарплаты за каждый факт испорченного мне настроения.

 Настроение мне обычно портил беспорядок на кухне, невынесенный мусор, грязная одежда и пререкания при работе с Леонидом. Вычеты оговаривались заранее, иногда письменно, с росписями сторон. Вот спокойный разговор:

— Иван, мне нужно воду. Когда принесешь?

— Через полчаса.

— Давай минут через десять, я голодная, овощи надо мыть.

— Договорились.

— За каждые пять минут просроченных вычитаю тысячу.

— Тогда я сейчас принесу.

И никакого крика. Там более — рыка. А сколько было бы!..

                                                     - - -

Иван в этом смысле — экспериментальный ребенок. Он работал и зарабатывал с семи лет, со времени написания нашей первой книжки, которую наполовину надиктовал (крутясь вверх задом на диване).

Книжку мы назвали "Я просто Ванька", а главы её, рукописные, кормили нас несколько лет: шли на ура в школах, в младших классах. После урока слышались крики: "Не выпускайте их из школы!".

Так что Иван — продукт договорно-денежных отношений. И ничего, пока не охамел.

                                                     - - -

А когда я слягу и захочу водички... Мне подаст Иван. Он и сейчас подает. Потому что я женщина, а не младший обслуживающий персонал.

Но слягу я не скоро! Иногда говорю сыну, жующему какую-нибудь гадость, бутерброд с сыром, например:

— Иван, ты завещание написал уже? Кому твой музыкальный центр, кому диски? Кому гитара? Пиши все на мое имя - не ошибешься. Или хотя бы съедай три морковки перед каждым бутербродом...

                                             - - -

Сейчас у нас живет Борис Жаров. Ох, и работает! С утра и до самого прямо вечера! И не слышно, чтоб Леонид шумел на него.

А прошлое лето Борис жил у бабушки в Туле. Осенью получили письмо, где описывалась патологическая Борисова лень: комара не мог убить без скандала!.. Вел себя как закормленный оболтус. А теперь — как человек, которому деньги нужны.

Иногда приезжают работать и друзья Ивана. Платим неплохо; ребята согласны и просто за еду работать. А мы не согласны.

Как написано в нашей книге "Да и Нет. Как жить, когда тебе 12", карманам денежки нужны.

 

                                                                                                                      1996 год.

 

 

                                       ЛЕОНИД

 

ОТКРОВЕНИЯ ОТЧИМА

                                                                                    Он  из ничего делал радость...

                                                                                                              Цитата из нашей жизни

                                                                                                     

                                                                                

Я знаю одного человека, которому невероятно повезло. Если бы умел завидовать, ох и завидовал бы этому везуну! Не уму, не здоровью или богатству, а атмосфере, в которой он живет всю жизнь.

Но зависть моя была бы не обычная, а, как писали раньше в газетах, "с чувством глубокого удовлетворения". Потому что атмосферу эту я тоже создавал (он бы тут же добавил: "Сероводородом!").

                                              - - -

В моей жизни несколько ролей, и одна из них — отчим. Отчимов много, кто-то из них читает нашу книгу. Здесь будут строки, которым захочется кивнуть, как добрым знакомым, но найдется повод и отвернуться. Что ж, пусть ругают, если раздражаю.

 Зато, ругая меня, каждый еще раз о своей семье подумает, а кое-кто, может быть, и придумает.

                                                  - - -

Я не делал различий между своими детьми и сыном Светланы. С первых дней ( когда я стал отчимом, ему было четыре года) начались беседы. Вечерами вытаскивал Ивана из ванны, нес в кровать, там — залезай под одеяло! — сочиняли разные истории.

 Разговаривать он мог бесконечно (может до сих пор). Тарабария — была такая страна, где он жил на дереве. С этого дерева он уже тогда, в четыре года, сбрасывал вкусные фразы.

Однажды прихожу с работы, он кричит:

— Леонид, я тебя сразу учуял, у меня чуй хороший!

 Мог прийти на кухню, пояснить:

— Меня потянул запах яичка, вареного всмятку.

 Вечером, намекая на блюдце брусники:

— У меня во рту электрическая соковыжималка.

 А когда пора в кровать:

— Елки, самые зеленые! Ну уж, я вам не слуга, чтобы спать!

Он из ничего делал радость, всегда! Умение восхищающее.

                                                  - - -

Теперь, когда ему почти семнадцать, можно и спросить себя: откуда у него это умение? Ведь он поет целыми днями, даже когда молчит. Кстати, молчит он потому, что дома не дают говорить и петь сколько хочет — иначе бы не молчал вовсе! Это что — природа?

                                                  - - -

Да, но такова природа всех нормальных детей. Наверно, мы, родители, помогали природе. Мы не ставили целью выращивать особого ребенка, не хотели никаких экспериментов. Но с Иваном таки случился эксперимент — невольный. Он не воспитывался в кружках, студиях, секциях, командах, он сидел дома, и мы с ним разговаривали. Вот и всё. Хватает, оказалось, для радости.

В детский сад Светлана его не отдала. Она тогда говорила подружкам:

— Вы же так хотели ребенка — зачем отдаете?

                                                      - - -

Когда Ивану было пять с половиной лет, устроила в детский сад, но месяца через три забрала — стал болеть. Спросил его после первого дня: как там?

— Хорошо. Сидел и неизвестно о чем думал.

                                                          - - -

Потом, когда писали первую книгу "Я просто Ванька", появилась глава "Как я сидел в детском саду"; там он порассказывал такое, что мы ждали гнева воспитателей. Но когда книга вышла, воспитатели смеялись.

                                                      - - -

 Если вы решились взрастить родной цветок, зачем чужой садовник?

Но у многих ли есть силы? А желание? А умение?

                                                        - - -

Нужны детские сады, нужны! Но тогда давно пора признать: главная профессия — воспитатель детского сада.

 Ребенок к семи годам уже готовая личность, в школе его лишь поправляют. В детских садах должна быть самая высокая зарплата, там должны работать лучшие люди нации, и не только женщины. По себе знаю: школа жизни — не армия, школа жизни — детский сад.

                                                      - - -

Но у Ивана вышла домашняя школа, Светланина. Сколько ж она ему перечитала! Сколько исторических историй нарассказывал я.

 Когда шли втроем или вдвоем, ему полагалась порция моих историй — не меньше чем на полдороги. Истории включали любую тематику — от законов Кеплера до строения нервной системы кольчатого червя.

                                                     - - -

Раздражал ли он меня тогда? Да, когда я приводил Бориса, своего старшего. Иван старше на два года, и, когда Борис приходил, была буйная встреча.

Мы со Светланой выдерживали полчаса, потом прятались в кухне. Туда неслись звуки скачек по стенам и потолку, толкания ведра, борьбы с птеродактилем (птеродактилем работало чучело рябчика, недолго: оторвали голову. Иван прокомментировал: "Кишечное заболевание головы!").

                                                         - - -

Но то были тихие времена. Громкие начались, когда подрос младший. Вот была банда! Главное — постоянно блокируются. Все время получается два против одного. Причем никогда не объединялись Глеб и Борис против Ивана. Всегда он был с кем-то. А оставшийся бежал ко мне — с рёвом и с указательным пальцем назад.

                                                         - - -

Ну а потом началось самое интересное. Я ушел с работы, мы стали писать книжки и жить втроем — нос к носу. Деревня, двухкомнатный домик, муж и жена, чье любимое занятие — болтать друг с другом, и мальчик, чье любимое занятие — болтать.

Он мог прийти и сказать:

— Меня выгнали из магазина... Как почему? Я же не сын правительства.

                                                             - - -

Мужики в нашей семье спят в одной комнате, на двухэтажной самодельной кровати, а разговаривать, как известно, лучше лежа. И придумывать выражения типа: "оскал его зада".

Вроде ничего особенного. Но вспоминаю, как одна знакомая возмущалась, когда в школах отменили субботние занятия и ввели пятидневку.

— О чем они думают? Мне стирать надо, а она тут со своими вопросами!

Это говорила работающая мама восьмилетней прелестной девочки.

                                                  - - -

А Иван четыре года — с пятого класса — не ходил в школу. Учился сам, мы помогали, каждую четверть писал контрольные. И почти все это время он провел в доме или во дворе. Не потому, что боялся выходить, а потому, что хотелось быть дома. Дом же у нас, как известно, маленький.

                                                         - - -

А-а, вот Светлана несет листочек с вопросами. Я попросил написать вопросы к этой главе.

— Почему, живя с этим сопящим, грязным, громким — ты его не возненавидел?

Вот уж о чем не думал! Что можно возненавидеть. Но отвечу.

                                                             - - -

Однажды мой друг рассказал, как встречал Новый год. Жену отправил в гости, остался с десятилетним сыном. Предвкушал, как забьют куранты, как торжественно выпьет и закусит селедочкой под шубой.

Всё подготовил, сидит перед телевизором.

Пошел перезвон, налил. Перезвон кончился, поднял — в правой рюмку, в левой вилку.

Первый удар: бо-ом! И тут за окном ракета: ба-бах!

Сын — мухой на подоконник, голову в форточку, стоит на коленях.

Второй удар: бо-ом! Друг себя поздравляет.

Бо-ом! — выпивает и видит, что на вилку с селедкой, на заветную красную шубу упал мохнатый пучок с носка сына. Что там много налипло, на носках. И что носки нависают над остальной селедкой, над салатом оливье, над печеным муксуном и дефицитным лимоном. "Ух и сгрёб же я его с окна! Так бы и...".

Так вот, я бы тоже Ивана в таком случае смахнул, не делая поправок на родную или не совсем родную кровь. Я всегда считал его своим ребенком. Не взвешивал, имею ли право его наказывать. Пару раз даже тряхнул его за шкирку, чем он, кажется, был доволен, — узнал последнюю черту. Я всегда был искренен. Не таил злобы — сразу высказывал претензии.

                                             - - -

Да, претензии он слышал часто, но претензий было мало. Почти все бытовые — не подмел, не убрал, не почистил, не выключил, не принес и не вынес. Или не покормил кроликов. Или не убрал сок с кровати, а когда ночью повернулся, сок вылился на меня. С его второго этажа на меня много чего сыпалось из продуктов питания — это ли не повод к шуткам? Да и к небольшим ссорам, не так ли?

Ненависть вырастает из тайной злобы, а когда люди разговаривают, разъясняют свои желания — откуда же ненависть?

                                                    - - -

Как-то сдуру я сильно разозлился.

Ивану было десять лет, к тому времени я на свою беду научил его играть на гитаре. Он создал свою первую группу, называлась "Астра". В составе были Иван, Борис, Глеб и сосед Володя. Кроме гитары, ложек и барабана, Иван изготовил синтезатор. Синтезатор был доской, на которой он приладил восемь медных проводов разного диаметра.

— Смотрите, — гордо говорил он Борису и Глебу, — одни входят в левый канал усилителя, а четыре других — ко входу правого. И когда на них нажимаешь пальцами, усилитель самовозбуждается от биоэнергии человека и получается два разных тона!

Борису было восемь лет, Глебу шесть, они от таких терминов осанились и важно кивали.

Через месяц вышел первый магнитоальбом. Назывался "Один американец".

                                               - - -

На этикетке написано: "Студия "Астра". Продюсерский центр композитора И. Ермакова. Руководитель И. Ермаков. Главный редактор И. Ермаков. Композитор И. Ермаков. Стихи И. Ермакова".

Включает Иван магнитофон, оттуда детский квартет:

Мне говорили папа, дедушка и прадед:

"Не занимайся сексом, Христа ради!".

Но я упорно сексом занимался

и по кустам с девчонками валялся.

Вместо припева ангельские голоски — как рота на плацу: "Секс!!! Секс!!!".

Ну, что было делать? Посмеялся, посоветовал не разучивать такие песни с детьми. Ишь, плэйбой парнокопытный!

И кассету велел подальше убрать. А он всё не убирал. И отовсюду она лезла — то на столе, то на кровати, на подоконнике, на полу. И однажды я так разозлился! — выбросил на помойку. В конце концов! Светлана очень меня осудила…

Сейчас, конечно, жалею, надо было просто спрятать. А так Ивану пришлось тайком искать кассету, от меня прятать. Через пару лет признался, показал мне, сейчас лента в архиве.

                                                  - - -

Нет, я не понимаю вопроса: как это можно — возненавидеть? Он же удовольствие приносит!        Вот обычный разговор. Светлана:

— Леонид, извини, я нечаянно залезла в твою банку с медом.

Иван:

— Пальцем.

Я:

— Ноги.

Иван:

— Моей.

Или вечером, ложимся спать.

— Ноги мыл?

Иван:

— Нет, я в носках сплю.

Или поработал на строительстве сарая, получил от меня премию; следующим утром говорит себе в кровати:

— Пора, пора вставать, добросовестный Иван... Вставай, Иван, великий мозг! Ведь ты же такой умный, а главное — богатый... Почему я просыпаюсь так рано? От ужаса, что у меня так мало радиодеталей. И я не всё знаю. Например, что такое стабилитрон.

                                              - - -

Второй вопрос Светланы:

— Специально ли он выводит тебя из себя — и зачем?

                                                - - -

Я вижу, что он меняется каждые полгода, причем сильно меняется. Сейчас он не провоцирует, а год-два назад делал это часто. Не думаю, что это шло от коварства, что был какой-то план.

Ему хотелось — чего? — свободы! Он бился за нее своими средствами. Сражался за каждый рубеж, за оставленную грязную тарелку на утреннем столе, за право юного гражданина погрызть яичницу после двенадцати ночи.

 Если бы у нас была еще комнатенка, было бы проще, гораздо проще.

                                        - - -

Еще вопрос:

— Чувствуешь ли ты за него ответственность?

                                             - - -

Да, всегда чувствовал, чувствую, но через год перестану чувствовать, и он это знает. Через год с небольшим ему будет восемнадцать, а с этого возраста человек отвечает за себя сам.

Вперед, в люди! И не буду казниться, если он или мои дети попадут в дурную компанию. Главное — вырастить их совестливыми людьми, а взрослая жизнь — это их забота. Я в семнадцать лет взял чемодан и заботился о себе сам.

Но за Ивана я спокоен, причем уже давно, с апреля 1993-го.

Тогда ему было почти четырнадцать, у нас шли авторские вечера в театре драмы.

                                                 - - -

Первый назывался "Какие девочки нравятся", был переаншлаг, девочки от двенадцати до шестнадцати лет. Стояли микрофоны в зале, а еще нам писали много вопросов; Иван ходил по залу, по балкону — собирал. Мы потом посчитали — больше пятисот записок, и не меньше трети — Ивану, "лично Ивану".

А мы-то и не думали, что ему будут вопросы, не готовились.

Но пришлось Ивану подниматься, и он со сцены достойно отвечал. Про наши отношения в семье, про то, как он относится к девочкам, про его будущую семью. В записках ему назначали свидания, писали комплименты — было от чего зазнаться. Но обошлось.

А следующий вечер назывался "Как перезлобовать злобный возраст", зал опять полный, но уже и девочки, и парни. Перед выходом на сцену говорю ему:

— Видишь, сколько ребят! Будет трудно, возможно, будут унижать. Но помни — ты помогаешь людям в зале. Главное - уважение к публике, в каждом слове и в каждом жесте.

Он справился. Хотя, действительно, ему иногда кричали, когда ходил за вопросами: "Эй, Ванька! Сюда!".

"Но иголки в зад не втыкали, а я ожидал!".

                                                     - - -

Мы ни разу не заметили в нем звёздности, упредили эту заразу шутками и открытым обсуждением всех наших дел. Иван всегда знал, кто — по фамилии, должности, глупости - мешает нам, кто помогает, кто выполняет обещания, а кто, как все — нет.

Мы были готовы перехватить возможное зазнайство, но он не дал повода. Когда появились его фотографии в газетах, когда его показали в программе "Взгляд", он иногда удивленно докладывал, что какой-то мальчик на остановке закричал:

— Смотри, бабушка, смотри! Это же Ванька!

 Однажды на улице навстречу солдат:

— Ванька, а ты в армию пойдешь?

— Я, наверно, в институт.

— Эх! — махнул, дальше зашаркал кирзовыми.

Да, он не давал повода, но успокоился я только после театра.

Между прочим, он научился оценивать людей, — мы порой думаем, что ему не шестнадцать, а тридцать шесть лет.

                                               - - -

Следующий вопрос Светланы:

— Что лично ты, Леонид, вложил в него?

                                                     - - -

Я не из тех, кто воспитывает полоской света из-под двери. У многих эта полоска становится пограничной полосой.

Мы росли вместе, часто толкаясь, как два столетника в одном горшке. Но он перестал болеть. Я таки показал ему, как можно жить не болея. Как жить без нытья. И еще он увидел, что главное для сбывшейся мужской жизни — женщина. Он об этом думал уже в восемь лет. В книге "Я просто Ванька" есть надиктованная им глава "Какая у меня будет жена".

                                                       - - -

— Его влияние на твоих детей?

                                                       - - -

Для них он о-о-о! Отцебрат! Начальник розыска спрятанных сладостей. Предводитель ловли бабочек. Паганини по игре на гитаре. Ну и заодно проводник наших идей сквозь мрак школы.

Когда Ивану стало лет двенадцать, я прямо говорил:

— В тебя столько вложили, ты уж, будь другом, поработай ретранслятором.

У него они всему научились: картам, топору, компьютеру, разведению кур и кроликов, ловле карасей и щук, нырянию голыми в сугроб, катанию на собачьей упряжке, говорению "спасибо" и еще много чему, например некурению.

 Но самое ценное — они видят интеллигентного парня.

                                                         - - -

А вот и главный вопрос:

— Как ты относишься к тому, что Иван тебя считает виновником многих своих неудобств?

                                                       - - -

А я и есть виновник его неудобств. Удобно не подметать, не убирать со стула носки, громко слушать "Скорпионз", дни напролет играть песни "Квин" через огромный усилитель. Вся штука в том, чтобы не было затаенной злобы.

                                                        - - -

Пару лет назад болтаем с ним перед сном. И вспоминаю, когда был студентом, на лекциях мы писали друг другу стихи - ругательные, хвалительные. Теперь, когда встречаемся, вытаскиваем эти клочки и понимаем, что самое главное, самое радостное — в них.

И вот, вызываю Ивана на рифмоносный насест — высиживать хвалу и хулу (а также правду).

С той поры у нас приличный архив. Больше всего нравится мне его поэтическое яичко, снесенное 23 февраля 199З-го года.

У нас тогда случился крупный разговор. И мы договорились покидаться друг в друга стихами. Я писал с наслаждением, а он так просто заливался смехом свободного пиита. Его стих про меня назывался "Демон ада".

                                Его призванье — делать зло.

                               Он прирожденный эгоист.

                              Из-за него мне не везло,

                             Он портил всё! Вонючий глист!

Дальше было в том же духе.

Я вслух прочитал, с выражением. Поздравил с удачей. После чего мы занялись обычным делом — хохотом и болтовней. Самые радостные минуты.

                                                - - -

Понятно, он мной недоволен. Но знает ли кто-нибудь парня шестнадцати лет, которому не мешает отец?

В этом возрасте главное между нами — не что, а как. Как выражается недовольство — с унижением или с уважением.

В будущем, я надеюсь, он напишет "Ангел рая". Ведь у него появится одноэтажная кровать, на которой можно будет всю ночь щелкать орешки. Да и сам он может оказаться отчимом.

                                                  - - -

А вот и последний вопрос Светланы:

— Как ты отнесся к тому, что я тебе не дала его воспитывать?

                                                   - - -

Это она считает, что не дала. Потому что с самого начала ограничивала мои мужские идеи.

А я никак не отнесся. Жил, как любой нормальный отчим. Это значит — не думал, что Иван — не мой ребенок. Вкладывал, как в своего (и не только в рот).

Но вкладывая как в своего, относишься тоже как к своему. А это значит — требования, контроль, жесткость.

А он не хочет. А ты заставляешь. А он к маме. А ты тоже к ней (потому что решено: начальник у ребенка — один, Светлана). А где у нее силы?

И со временем начинаешь понимать: поменьше пылкости, побольше снисходительности. Закрывать глаза. Беречь силы.

Вот к чему пришли.

Наверное, с этого надо было и начинать, но разве можно начинать с этого?

 

                                                                                                                    1996 год.

 

 

                                     ЛЕОНИД

 

ЗДЕСЬ НАМ НЕ РАВНИНА

                                                Ребёнок своей беззащитностью увеличивает отцовскую силу.

                                                                                                                 Цитата из нашей жизни

                                                                            

Зачем мужчина заводит детей?

Первый раз мы задали этот вопрос на родительском собрании, выступали в школе. Ближе всех сидел пожилой человек, толстенький, как капелька. Он ответил почти возмущенно:

— Как зачем??

А потом не совсем уверенно:

— Чтобы продолжить свой род!

С тех пор мы услышали от мужчин не одну тысячу ответов. И почти все отвечали так же. Может быть, зрелый человек и думает о своем роде. Но когда об этом говорят парни восемнадцати лет, я вспоминаю, как это обычно случается. В жизни, не в книжке.

                                       - - -

Обычно не бывает так, чтобы мужчина задумался и сказал себе: "Ага! Дай-ка я продолжу свой род!" И с этими мыслями начинает подступать к жене.

Обычно они завтракают, и жена, между прочим, намекает на задержку некоторых процессов в организме. А муж, просматривая газету, рассеянно роняет:

— Да?.. Ну ладно... Если что — прокормим!

Зачем мужчина заводит детей? Этот вопрос — из главных в жизни. Но именно об этом мужчина не думает. Или почти не думает. Как почти не думал глупый я.

Лет десять назад я, кажется, понял.

                                                 - - -

Борису шел пятый год, Глебу третий. Днем я уложил их поспать на диване. А сам стоял на полу, на коленях. Они никак не засыпали, я их долго гладил по головам. Наконец заснули.

Тогда нам со Светланой, после разводов с прежними супругами и объединением в новую семью, было тяжело.

Друзья куда-то подевались; дураки полезли со всех сторон; подлецы уверяли, что помогут, дадут работу и любовались, как мы корчимся; и те, и другие, и третьи ждали, когда же мы разведемся. И столько сил забирала тогдашняя жизнь, что у меня возле спящих детей оттаяли две слезинки.

И вдруг Борис, не раскрывая глаз, поднял руку и погладил меня по голове. Потом повернулся, обнял Глеба, стал спать дальше.

А я... Я встал... И мне не был страшен никто! Никакие подлые рожи!

                                                      - - -

Вот зачем дети. В трудную минуту сынок подставляет плечико, и отец распрямляется. Ребенок своей беззащитностью увеличивает стократно силы защитника.

Глеб защищал меня в детском саду. Когда я приходил, он бежал ко мне громко и сразу. А Борю уже обтесали, он, хоть и хотел сразу бежать, как нормальный ребенок, сначала к воспитательнице подходил, разрешения спрашивал, а потом шел. (Шел, черт бы вас, методистов, побрал! Хоть и хотел бежать, бежать!).

Однажды, когда мы со Светланой выступали у них в детском саду, Глеб вдруг встал, подошел и молча сел на мое колено. Так и сидел, пока мы с ребятами выясняли, зачем человеку работа и как приготовить обед по-пиратски.

                                            - - -

Мне особенно нравится, что он защищал маму. Всегда брал у нее сумки. Не очень плакал, когда пробил руками стеклянную дверь, от ладоней до локтей разрезы, кровь хлестала на стены. И не хныкал, когда лежал с переломом ключицы. Да, он защищал нас тогда, не боялся.

Кажется, он вообще не боялся никого. Во втором классе он сказал мне, что его в драке побил семиклассник. Я всегда разыскивал обидчиков сыновей, мы ходили по дворам, в школу; разговаривали, мирились. Но тогда я не поверил — полезть на семиклассника!

Мы нашли его через пять месяцев, в зимние каникулы; Глеб разглядел в темном дворе. Оказалось, точно — из седьмого класса. Разговор тот кончился как обычно: они пожали друг другу руки. Тогда, четыре года назад, было проще — они пожимали руки и улыбались.

Но времена меняются, вскоре после своего перелома он пошел с Борей за хлебом, а на обратном пути их остановила стая. Повалили в грязь, стали топтать. Борис крикнул, что у брата перелом. Бить перестали. Один оправдывался: "Я же не знал!".

                                         - - -

Мои дети живут в городе. А в городе разные законы. Есть и волчьи.

Против волков нужна сила, и мои дети стали силу наращивать. Я заключил с ними договор. Каждый день они отжимаются, подтягиваются и обливаются холодной водой. Работают. За это я плачу им деньги.

Когда мы начинали, я и не думал, что меня могут обогнать. Моя обычная норма в отжиманиях на кулаках 55 раз, потом минута отдыха и еще 25 в широком отжиме. Глеб и Борис начали с пяти. Борис прибавлял, как обычный человек, а Глеб...

Через полгода он отжимался, я смотрел на его спину, на трицепсы, вслух произносил: "Семьдесят... Восемьдесят...". Рядом стоял Борис, мы покачивали головами. "Сто десять... Сто двадцать...".

Когда еще через три месяца он сделал больше двухсот, я понял, что разорюсь на премиальных (за рекорды полагалась премия) и ввел другую систему оплаты. Кроме того, я опасался за его связки.

Мышцы у него другие. Не те, что у нас. Я же знаю, что такое отжимания, тут нужна скоростная выносливость, как в беге на 400 метров. У Глеба в каждой мышце сидит аккумулятор. Природа!

Природе нужны такие. Природе нужны всякие. Зачем-то ей нужны шесть процентов талантливых в искусстве, столько же гомосексуалистов, два процента шизофреников и один Пушкин на все времена.

                                             - - -

У трех моих сыновей разные характеры. На меня похож только Борис. Осторожен, но если полезут — даст в морду. Иван слишком мягок, а Глеб слишком боевит. Из таких, как Глеб Жаров, получаются десантники, спецназовцы, мотогонщики или спасатели. Или бандиты.

Что главное в воспитании? Контакт. Чтобы можно было поговорить. Проговорить. Облегчить душу, и ребячью, и взрослую.

Я всегда с ними разговаривал. Всегда считал это главным. Выступал у них в классе, в Глебовом чаще всего. И Глеб единственный, кто выступал со мной в паре, в соседней школе.

Пробовал и "метод Ивана". Когда с Иваном случалась какая-то неприятность, мы тут же писали новую главу. Заметили, это ему помогало — когда он проговаривал свою оплошность, стараясь помочь будущим читателям. В книге "Я просто Ванька" есть главы: "Сладкое воровство", "Объятие табачного змея", "Чем ребенок отличается от поросенка"; а книга " Как жить, когда тебе 12" начинается главой "Зачем тебе не нужны родители".

С Борисом и Глебом мы для этой же книги написали главу "Если у тебя брат" и насобирали немало хороших слов.

                                               - - -

 Есть природа. Там, где одному сыну хватит двух разговоров, другому не хватит тысячи.

Опомнится или нет? Щелкнет что-то в голове? Испугается ли нормальным, спасительным страхом? Ответ у природы.

                                               - - -

Воспитание — это внушение. Любой разговор — внушение. Любой поступок — тем более внушение. Но внушаю-то не только я. Когда в середине дня, на большой улице, возле мебельного магазина, где всегда много людей, к моим детям подошли пятеро и заставили старшего снять кроссовки - это сверхвнушение. Что там было, в душе у Глеба, когда он смотрел, как Борис развязывает шнурок? У Глеба, который, я знаю, не боится ничего.

Недавно под правым глазом у него нарисовался классический синяк. На все вопросы был классический ответ: "Упал".

Я стал учить его гитаре; для этого нужна любимая песня. Он выбрал Высоцкого, "Здесь вам не равнина, здесь климат иной".

А через две недели мне сочувственно сказали в милиции:

— Ваш сын совершил преступление.

Да, совершил. Он, семиклассник, разбил нос парню из девятого класса; и что из того, что бились один на один, — рядом стояли дружки моего сына, двое, тоже семиклассники; и что из того, что рядом были приятели того паренька, — троица была наглее и сильнее; и что из того, что Глеб не бил его ногами, - били дружки, а сын мой стоял и смотрел, как пинают лежачего. Он стоял и смотрел, как животное, мой сын. А впрочем, почему как?

Потом он скажет, что за пару дней до этого его повалили и били ногами четверо. А он был один. Но что это меняет, сынок? И почему ты ничего не сказал мне? Ты решил, что уже вырос и можешь сам решать свои проблемы? Тогда почему ты не пошел со мной извиняться перед тем пареньком и его мамой?

Что ж, я сходил один — но как дальше у нас будет с тобой?

Ты решил, что обойдешься без меня, понимаю. Но жизнь длинная. Ты в свои тринадцать лет сидишь теперь в милицейских компьютерах, и дай бог чтобы ты сидел только там.

Наверно, ты считаешь, что я виноват перед тобой. Да, виноват, прошу прощения. Приезжаю всего раз в неделю, прихожу к тебе домой и в школу не так уж часто. Виноват, что не полностью положил под детей свою жизнь.

Но признаюсь, надеялся на твою природу. Ты же был как братья, как Борис и Иван. Я помню наши разговоры, когда тебе было четыре, например, года.

— На что похожа совесть?

Ты (закрыв глаза):

— На жирафа!

Через пару дней.

— На что похожа совесть сегодня?

— На мышь. Она такая маленькая, крошечная.

Борис:

— На космический корабль. Потому что в сердце, в душе темно, а в космосе тоже темно.

Ты:

— У меня душа похожа на стену. Потому что она — прямоугольная.

Я надеюсь на твою нормальную природу, сынок. Но пока сбывается наблюдение Бориса:

— Глеб — вояга, старый вояга.

С тех пор прошло девять лет. Ты глядишь мимо меня, в стену. Что ж, я приготовился. Я мысленно уже съездил к тебе, в это "спецучреждение", и ты, конечно, гордо ко мне не вышел. Ты всегда был гордецом, едва затопал. Но ты уже не младенец. И тебе пора защищать свою маму.

Пока ты на нее нападаешь. Не знаю, понял ли ты, что этот разговор втроем поворачивает твою жизнь? Отец говорит, что надо извиниться, мать с отцом согласна, но ты говоришь: "Нет". Понимаешь ли ты, что извинение не прихоть, а первый шаг к человеку в себе? И если ты не хочешь найти в себе человека, то я не буду потакать твоему зверю.

                                             - - -

Знаю: главное — не терять контакт с сыном. Но бывают случаи, когда единственный способ не потерять контакт — прекратить контакты.

Теперь твоя очередь, сынок. Твой ход. Будешь ли думать, что ничего особенного, всего лишь "прессанули лоха", или природа твоя все-таки спасительная, не гибельная. Тебе решать. Я только напомню, чем кончается книга " Как жить, когда тебе 12".

"Вопрос напоследок:

— Чем мы отличаемся от зверей?

Просто определить, что такое лапы, клыки, добыча — каждый видел.

И очень сложно — что такое душа, достоинство, стыд, — их не видел никто.

Но именно это, невидимое, отличает человека от животного.

Мужчина без души — это человекообразный кулаконос.

Женщина без достоинства — это серьгоухая ехидна.

Не смейся после этих слов — в каждом из нас так мало человека. Так мало человека...".

                                               - - -

Держись, мальчик, держись! Пора подтягиваться до мужчины.

                                                                                 1996 год.

 

 

                                                       СВЕТЛАНА

ПОЧЕМУ ИВАН — НЕ ДУРАК

 

                    

                                                        Счастливый ребенок вырастет у счастливой матери;

                                                         даже если она вообще не была замужем.

                                                                                                                 Цитата из нашей жизни

                                                                                    

Я оберегала его от школьных занятий. Кто мне докажет, что человеку необходимы именно школьные знания, одинаковые для всех, именно алгебра, приправленная геометрией? именно формула соляной кислоты? именно точная дата войны и победы чужого народа в чужое время?

Когда мне говорят, что запоминание тренирует память, задачки тренируют логику, а армия учит жизни, возражение у меня одно: а если бы время (школьное, армейское) потратить на другие науки, разве меньший был бы толк?

                                                          - - -

Всегда интуитивно избегала ненужных знаний. Училась, лишь бы сдать, и в школе, и в университете, на философском факультете Уральского университета (папе нравилось, что я на философском, у него — семь классов образования).

Я не знала ни про левое полушарие мозга, ни про правое, но чувствовала, что загромождать голову вредно: теряются, вытесняются не только высшие творческие способности, но и обычный здравый смысл (иначе врачи, которых шесть лет учат оздоровлению человека, не курили бы).

Не запоминаю ни телефонов, ни адресов, ни имен. Могу много раз ходить с мужем к кому-то в гости, но без него не найду ни дома, ни подъезда.

Не стесняюсь прервать человека, если он рассказывает то, что мне не интересно. Избегаю пустых разговоров.

Потом я прочитала, что от избытка информации более всего страдают творческие способности, образное мышление. Когда наш Леонид Жаров оставил научную работу, ему пришлось полгода работать руками, чтобы освободить голову для писания книг.

                                                  - - -

Иван не был ребенком, поражающим своим развитием. Он мог бесконечно слушать чтение и бесконечно болтать (может и сейчас).

 Вскоре обнаружилось, что болтает он талантливо, производя новые слова, как большинство детей.

Куда потом девается этот детский талант? Ответ-то очевиден: захламляется стереотипными школьными фразами, формулами, датами, доказательствами теорем...

Уже общепризнанно, что после двенадцати лет дети умственно деградируют. Где их детские живые глаза к шестнадцати годам? Почти все они ленивые, сонные, инертные... наелись и назнались до макушки.

Я не желала своему ребенку такого. И считаю, что совершила материнский подвиг.

В детстве он каждый день жил во взрослых разговорах, был таскаем мною по гостям, по магазинам, по работам. Нагрузка детской голове была; лучшая из нагрузок — русская речь.

                                         - - -

Проучившись три года, Иван сел дома. В сельскую школу (в нашем поселке, при санатории, средней школы не было) ездил только в конце четверти, сдавать изученное по учебникам. Учил сам, я только проверяла. Немецкому языку учила бабушка (английский учил сам).

                                         - - -

Вырвала я его из школьных объятий потому, что он охотно заболевал в начале каждой четверти и никогда — к каникулам. Верю: Иван так не любил школу, что даже научился управлять своим здоровьем.

Школа далеко, здоровье плохое, кашляет на уроках — вот я и выпросила его учиться дома. Тогда это было мое изобретение, но оказалось, что разрешено законом.

Уроки Иван учил два часа в день — и сдавал неплохо, где тройка, где пятерка. Редко звучали в нашем доме роковые слова: а уроки? а оценки?.. Школьные успехи были на десятом месте.

                                                           - - -

Школа — я считаю — отравляет детям детство, а родителям - всю радость от детей. Ни один ребенок не может с удовольствием изучать совершенно ненужные (ни сейчас, никогда) предметы. А значит, его приходится заставлять.

А значит, скандалить.

А значит, отдаляться от ребенка, терять контакт, делаться надсмотрщиком.

Осмелюсь заявить: школа разрушила не одну семью.

                                                    - - -

Это занимает весь день ребенка: уроки в школе, уроки дома, подготовка одежды и т.п. Иван имел возможность тратить большую часть времени на изучение того, что ему интересно.

И вот, пришел писать контрольные за полугодие (в тот год он сдавал в городской школе). Его окружили одноклассники-семиклассники. Спросили о чем-то, связанном с магнитофонами. Он объяснил. Спросили, как кроликов разводить, голубей — тоже квалифицированный ответ. Спросили, как делать антенну на телевизор — и это он знает. Раздался восклик:

— Он знает всё!

                                              - - -

Я и не заметила, как сын научился паять, пилить, строгать, чинить электроприборы, телевизоры... Вдруг оказалось (как будто родился такой), что он всё умеет, даже косить. Потом вдруг оказалось, что знает многое о компьютерах (его похвалил учитель американской школы). Потом оказалось, что знает английский лучше, чем Леонид, вечный отличник (окончил МГУ с красным дипломом).

Я не знаю, чего Иван не знает...

И всё потому, что не ходил в школу!

                                                        - - -

Мы с Леонидом много думали: неужели никто не видит, что детям в школах плохо, скучно, тяжело и нездорово? Никто в мире не видит? Ведь и в других странах школьные предметы не намного интереснее, не намного нужнее.

И только когда мы написали свою книгу " Да и Нет. Как жить, когда тебе 12", мы поняли...

В этой книге - разговоры. Разговоры, самые нужные для обучения души (кто в нашем государстве воспитывает детей?), нужные ребенку сегодня, делающие его жизнеспособным, счастье-способным. Зачем нужны родители, как с ними ладить? Как разгадать человека, друг он или притворяется? Как подойти к девочке так, чтобы не обсмеяла? Как стать привлекательным человеком? Как нравиться людям? Что делать с хамами? Кому верить в этой жизни? О чем мечтать, может, не о деньгах?..

Неудобно писать, но придется: когда мы опаздывали на "урок детской жизни", нас встречали криками: ура! урок будет!..

                                         - - -

Но почему в школах мы не нужны никому, кроме детей?

Ведь мы могли бы поучить таким разговорам о детской жизни учителей. Их встречали бы криками: ура! (а это и есть цель настоящей школы — чтобы ребенок хотел учиться. Он и хочет, он и учится, но не в школе, а вопреки школе).

И поняли мы: школы — для другого. Это самый легкий для общества путь обезвредить, обездвижить огромную неуправляемую родителями силу — детскую, подростковую. Напихать в душные классы, отравить котлетами с макаронами, забить мозги до отупения, надавать домашних заданий, запугать родителей... Это самый легкий путь. И самый жуткий.

Понимаю, что мы, в общем-то любимые в школах (как прелестное дополнение, как изюминка), этими словами можем вызвать возмущение.

                                          - - -

Когда нам наконец-то предложат писать учебники (ведь это трудно, писать для детей, а мы, черт побери, можем!) — мы, скорее всего, откажемся. Как говорят: проехали...

                                           - - -

Признание Генри Миллера, знаменитого американского писателя:

"Я пытался не посылать детей в школу, но этому воспротивились местные власти. По-моему, школьное образование действует разрушительно. Оно убивает любознательность и желание учиться. Школа выхолащивает творческое начало. Как только дети выходят из детского сада, начинается промывание мозгов...".

Если бы промывание!

                                                    - - -

В середине девятого класса Ивана сманила к себе Ольга Владимировна (странная женщина, которая все время хочет, чтобы детям в школе было хорошо).

 В ее школе мы тогда вели уроки по книге "Как жить, когда тебе 12" (в первом издании книга называлась "Учебник детской жизни"). И Ольге Владимировне почему-то захотелось иметь такого ученика, как Иван. Я предупреждала, что он неуч, и его предупреждала, что будет трудно: школа — лучшая в области.

 Но они так понравились друг другу, что Ольга Владимировна даже включила его в группу ребят, учившихся в Америке. Это был "безвалютный обмен", то есть ребята, в семьях которых жили тюменцы, потом приехали в Тюмень и жили у них.

Толк от этой поездки, конечно, был. Ольга Владимировна говорит, что уезжал Иван, зная язык хуже всех в группе, а вернулся, зная лучше всех. Да и мир повидал, это неплохо в начале взрослой жизни.

                                                     - - -

Но потом началось не то.

Все чаще мне говорили, что Ивана не было на уроках (к концу десятого класса). Анализ ситуации показал, что учиться парню неинтересно (я его понимаю). Иван знал, что сдаст, что выучит все за неделю, а вместо уроков общался с друзьями наконец. Наконец, потому что в детстве был один. И к нам никто не ходил (мы вечно писали что-то, нужна была тишина), и он ни к кому. А тут — праздник общения!.. Оказалось, что умеет шутить, смешить, блистать (я его понимаю)...

Поэтому в начале мая 95-го года состоялся разговор.

Приведу свою речь (в сокращении).

"Дорогой Иван. Мне в очередной раз сообщили, что тебя не было в школе. Я вижу, что учиться тебе не нравится. Люди не всегда делают то, что им нравится, иногда полжизни к этому идут. Но я тебя заставлять не хочу. Подумай, надо ли продолжать такое "образование". Хочешь — делай свою работу хорошо, не хочешь — делай другую работу. Короче говоря, слезай с моей шеи. Тебе исполнилось шестнадцать, в тебя вложено столько, что я давно считаю твое воспитание законченным.

Ты мужчина — и тебе должно быть стыдновато, что тебя содержит женщина. Вот тебе май с июнем, хочешь — сдавай экзамены в срок, как все. Не сдашь хоть один — с первого июля деньги ты только зарабатываешь, я не финансирую больше твое образование. Кто хочет учиться, находит способ заработать. Не хочешь учиться — работай. С работой помогу".

                                             - - -

Эта речь повергла Ивана в шок. Он ожидал, что будет, как другие лоботрясы, сдавать и пересдавать науки все лето. До первого июля он сдал только половину предметов и, к своему изумлению, а также изумлению бабушек, наших знакомых и самой Ольги Владимировны, оказался без средств к существованию.

Иван долго возмущался, когда приехал из школы и не получил к столу ничего, кроме хлеба с водой. Я повторяла одно и то же:

— Зарабатывай. Посмотри, у тебя рука вдвое больше моей и нога — вдвое длиннее. Почему я должна тебя кормить? Могу дать работу: во дворе, в сарае. А можешь сам поискать работу...

Пару дней парень не ел. И не работал. Искал выход. Доказывал мне, что я обязана содержать его до восемнадцати лет.

— Да, обязана. Я обязана тебя кормить, но в законе не написано: пельменями. Ты заслужил только хлеб с водой — пожалуйста. Еще я обязана тебя одевать, но тоже не написано: в кроссовки или в галоши. Не нравится — поищи того, кто будет тебя бесплатно кормить. Есть простой закон: кто не работает, тот не ест.

Не могу сказать, что решение далось мне легко. Я думала три дня и, когда надумала, удивила даже Леонида, который привык к моим неожиданностям.

                                             - - -

Общество своими стереотипами забивает здравый смысл даже здравым людям... Принято считать, что без высшего образования ты неполноценный человек. Что оно необходимо для карьеры.

Но почему?

Моя литературная карьера была бы неизмеримо успешнее, если бы я не учила марксизм-ленинизм пять лет, а проработала два года на заводе.

Иван, который обладает всеми качествами журналиста, начал печататься через два месяца после неуспешного окончания десятого класса (слава богу, сейчас ценят товар, а не бумажку, его сопровождающую).

Что такое учеба в институте? Откровенно: продолжение детства ребенка и приближение старости родителей. Институт - это скорее приличное общество, чем приличное образование.

Учись! — мой ответ — но не за счет моих последних сил. Будешь стараться и будет возможность — помогу.

Но ведь не обязательно учиться в госучреждении! Тот, кто хочет учиться, учится у всех, в том числе и у себя. Сейчас у всех телевизоры; могут учить лучшим наукам лучшие люди, включай, учись!

                                                         - - -

Я помогала Ивану делать первые публикации, и он учился очень быстро. Довольна его работой и доплачиваю за публикации (гонорары в редакциях такие, что хватает только на дорогу, отвезти рукопись). Плачу ему и за строительно-огородные работы дома, в Тараскуле.

Кто-то назовет меня злой мачехой... Но ведь Иван Ермаков — дееспособный во всех отношениях человек! Государство через полгода поручит ему убивать нехороших людей.

Кстати, об армии. В плохих условиях защищают нас, матерей и бабушек, наши мальчики. Но ведь я выполнила свой материнский долг тоже в ужасном месте (тюменский родильный дом № 1), и со мной там случилась первая и последняя в жизни истерика...

У каждого свой долг. Я должна тебе до восемнадцати, а ты мне — после восемнадцати. И мне не нравится, когда мой сын просит меня защитить его... от армии (а это принято в нашем обществе). И не понимаю: чем мой сын лучше других парнишек?

Да, мне будет очень тяжко слушать известия с несправедливой и дикой войны в Чечне... А что, солдаты когда-нибудь выбирали себе войну? Голосовали: воевать или нет? Ты родился мужчиной — твой долг защищать.

Да, я могла бы попытаться облегчить участь сына в армии, вполне законными путями. Но ведь он сам не делает таких попыток: не укрепляет здоровье, не учится драться... Значит, опять: я за него?

                                             - - -

Мне очень нравится вопрос Леонида: сколько можно? пока не упадешь?

Наступает момент для каждой матери, когда нужно оторвать сына от себя, это больно.

Мне говорят (его бабушки): он еще маленький, глупый... Если глупый в семнадцать с половиной (с таким-то воспитанием!) — то это надолго. Я тут ни при чем: такой уродился.

Вообще, наблюдая за детьми, уверовала: все дело в количестве и качестве извилин, которыми тебя наделила природа. А воспитание, общество, разговоры — доводка, шлифовка.

Умный в конце концов выйдет на умную жизнь, перебесится.

                                                         - - -

Сейчас мы решаем вопрос, как Ивану жить самостоятельно в городе. Возможно, снимем однокомнатную квартиру. Да, там будет много людей, еще больше бутылок, будут недовольны соседи громкой музыкой и еще более громким смехом... Но это его жизнь, и если хватит извилин...

Одного учит чужой пример, другой на своих двухстах ошибках не научится.

Мой отец (я помню каждое его слово!) говорил со мной за всю жизнь столько, сколько я с Иваном за день-два наговариваю.

В семнадцать лет (неполных) я просто отправилась в чужой город — Свердловск, училась на вечернем отделении университета, где-то работала, где-то жила (сменила квартир пятнадцать). И как-то выжила. Родители, конечно, давали минимум денег.

                                          - - -

Мне иногда говорят: ваш сын домашний — вы не боитесь, что он не готов к жизни?

А что такое готовность к жизни? Это умение разбираться в людях. Этому Ивана учили более всего, и он это умеет с поражающей меня интуицией. Кстати, в армии не пропадет: так шутит, так анекдотничает, так нагитаривает, что его невозможно не полюбить.

Итак, за год наш Иван завел две рубрики (в газете и на радио), получил одну премию, написал свою книгу, стал музыкантом и композитором (судить не смею, но слушать его песни приятно).

Конечно, я дарю ему подарки (одежду), иногда угощаю (фруктами), иногда даю деньги в долг (надолго — с процентами).

 И надеюсь, что у него мозговые извилины достаточного количества и качества.

Это все, что мне остается.

Недавно нам сказал один приятель:

— Читаю в газете ваши "Дневники". Знаете, какое впечатление? Хотел бы думать так, как вы, но не могу...

 Наверно, отличником был.

 

                                                                                                                         1997 год.

 

 

ОПЯТЬ О ДЕТЯХ

                                  Кто вырастет из ребенка, который восемнадцать лет только брал?

                                                                                                                  Цитата из нашей жизни                  

                                                                                

Два последних дня учимся показывать фигу.

Приезжали дети и говорили "дай". Но не заметили, что огород у нас зарос.

Фига получается все лучше. Но надо — надо! — тренироваться и не забывать спрашивать у своего "малыша":

— А мне что за это?

Почему подарки и услуги должны быть в одну сторону — к детям?

Кто вырастет из ребенка, который восемнадцать лет только брал? Ответ непечатный, извините.

Вот начало нашего разговора о детях:

Светлана: Ты о нем думаешь, а он о тебе — нет. Он открывает рот и говорит такое... Хоть стой, хоть падай. И ты падаешь.

Вот конец нашего разговора:

Леонид: Вчера у нас что было — первое июня? День защиты детей? А сегодня — день защиты от детей.

                                                                                                                            1997 год.

 

             

                                         ЛЕОНИД

 

Письмо Глебу

                                                                               Сиди дома, копи силы на улыбку…

                                                                                                 Цитата из нашей жизни

                                                                                

Глеб, после твоего визита я сделал некоторые выводы.

1. Полгода назад ради тебя я нарушил свой основной принцип: не просить. Ты обещал не пропускать занятий в новой школе. Я обещал директору, что ты не будешь пропускать, и просил взять тебя при условии: тебе не будет никаких поблажек. Теперь поблажка понадобилась. Но просить о новой поблажке я не буду.

2. Я хочу, чтобы ты учился, получал нормальное, хотя бы среднее образование. Но всё больше убеждаюсь, что учиться ты не хочешь. Подумай, может быть, тебе начать работать? Я готов помочь тебе найти работу — приходи, поищем по объявлениям в газетах, поговорим. Напомню, что в 35 лет я ушел из Академии наук и стал работать уборщиком подъездов, дворником, мыл полы в санатории. И это продолжалось больше года. Если ты, работая, захочешь возобновить учебу, я готов помочь тебе устроиться в вечернюю школу — иногда я выступаю там, ребята есть просто прекрасные.

3. Я готов помогать тебе в жизни — советом и поступком, но не буду делать ничего незаконного; не буду звонить или разговаривать с просьбой сделать для тебя что-то в обход установленного порядка; не допускаю мысли о взятках в любой форме. Это касается любых организаций — государственных или частных.

4. Твоя натура ищет приключений. На таких натурах держится уголовный мир. Туда попасть легко, уйти оттуда очень трудно. Считаю, я сделал всё, чтобы ты туда не попал, остальное зависит от тебя. На всякий случай знай: я не пойду на переговоры с уголовными или полууголовными людьми.

5. Если ты захочешь поговорить со мной на любую тему, я постараюсь найти удобное время.        До твоего вчерашнего визита это время было удобным для тебя, теперь будет для меня. Готов разговаривать с тобой при условии уважения к собеседнику. Это значит, что ты не молчишь, глядя в угол, когда я задаю вопрос, реагируешь на реплики, не допускаешь рявканья.

 В этом мире сотни людей мечтают поговорить со мной наедине, и если я иду на разговор с тобой, постарайся держаться на интеллигентном уровне. При первых же хамских нотках с твоей стороны разговор будет закончен.

6. Ты знаешь, как я живу: деревня, есть электричество, больше из 20-го века ничего. Там пригодятся твои руки и голова. Дорогу оплачиваю, еда бесплатно. За работу плачу. Можешь благородно не брать денег, как это делают твои одноклассники на родительских дачах.

Но в любом случае, если ты приехал, у тебя должен быть приветливый тон и неунылый вид. Давать энергию, а не забирать — вот мой принцип, и если он тебе не нравится, сиди дома, копи силы на улыбку.

7. Последние несколько лет я оплачивал твою работу над твоим здоровьем (отжимания, подтягивания, обливания холодной водой). Поскольку ты куришь, финансирование этого проекта прекращаю. Когда бросишь курить, готов рассмотреть вопрос о возобновлении выплат.

8. Тебе пятнадцатый год. Считаю тебя самостоятельным, умным, сильным человеком. Напомню, в некоторых регионах России разрешено жениться в четырнадцать лет.

 Поэтому не буду читать маминых записок о твоих проблемах; если у тебя сложности или радости, приезжай и разговаривай сам. А маму береги!

Твой родной (что бывает не у всех) отец Леонид Жаров.

 

                                                                                                                           1997 год.

 

 

                                            СВЕТЛАНА

 

О  ХОРОШИХ  МАТЕРЯХ  И  ПЛОХИХ  ДЕТЯХ

                                                                                     "Из своего мальчика ращу кабанчика!".                                                                                                                          Цитата из нашей жизни

                                                                                

Окружили! Окружили сумасшедшие матери!

Тут обычно умная Ирина Понаровская на всю страну в телеинтервью объявила, что она сумасшедшая мама! С гордостью, с интонацией: понимаю, что не надо бы, но вот я такая...

                                       - - -

Впервые я встретилась с этим явлением у себя дома.

Мой младший брат Александр, что называется, болтался. Мать жаловалась так, что мы с мужем взялись за родственника. Была разработана и утверждена на семейном совете программа: три дня дается, чтобы брат устроился на работу (тогда работ было больше, чем парней, в середине восьмидесятых). Если не устроился — на четвертый день получает на стол только хлеб и воду. И так, пока не начнет работать.

Программа справедливая, понятная любому пареньку, который хочет есть, любой матери, которая знает, сколько стоит обед.

В первый день Александр не устроился на работу, потому что автобус завез не туда; во второй день — забыл паспорт, в третий день не было начальника (иногда он месяцами так устраивался).

В четвертый день... Приходим к нашей Пантелеевне, Александр сидит на кухне перед курочкой с гарниром.

Шепчемся с матерью в коридоре:

— Устроился?

— Нет; он с другом хотел пойти, а друг...

— А почему ест?

— Не могу же я человека не покормить!

На этом кончилось у нас воспитание Александра. На этом кончается у всех.

"Человек" до сих пор говорит: мама, дай. Мама дает.

Против такой силы: сверх логики, сверх гордости, сверх любви — мы, такие умники, бессильны. Сила эта называется родительский инстинкт; иногда говорят: куриный инстинкт.

А он не куриный — львиный! В глазах моей матери была сила львицы, защищающей малыша.

Эх мы, бабы-тетеньки! Мы любим своих малышей безрассудно, по-животному, как львицы, кошки, свиньи... Но вырастить-то хотим человека?

Тогда давайте думать.

                                             - - -

Когда начинаешь думать, оказывается: если у человека есть все необходимое: комната, одежда, развлечения (телевизор, компьютер, магнитофон или книги, газеты — зависит от интеллекта), если на столе три раза в день появляется первое-второе-третье... зачем человеку искать себе трудности? Зачем ему работать?

Не ругайте его. Он не бессовестный, не ленивый, не наглый. У него нет стимула работать. Без стимула не работает никто (и я тоже; эту книгу начала писать, когда кончились деньги).

Вы возмущаетесь, говорите:

— Но ведь я его кормлю! Сколько можно?!

Сколько можно? Долго. Пока будете кормить.

Ведь лет восемнадцать — вспомните! — он только получал от вас, не отдавая (добровольно) взамен ничего. И что, хотите, чтобы в девятнадцать он стал — наоборот?

                                         - - -

О стимулах.

Если оставить нормального человека в покое, он полежит три дня, почитает, посмотрит телевизор — и встанет.

Встанет и будет работать. Если ему нечего есть, или нечего надеть, или негде жить — он будет делать оплачиваемую работу.

Нормальный человек производит — иначе зачем ему голова? Производить, творить — это жизненная потребность и, как любая потребность человеческого организма, сопровождается удовольствием.

Вы научили своего ребенка получать удовольствие от работы?

                                     - - -

Когда мне говорят, что сын не хочет делать ничего, я думаю: доучили... Значит, так в школе старался, так ему дома кричали про уроки, так гнали еще и в музыкальную школу, что парень не успел найти себе любимое занятие, любимую работу. Не успел дойти в этой работе до удовольствия. Не успел превратить это удовольствие в потребность.

Осталось только одно любимое дело: не делать ничего. Самое легкое дело и самое легкое удовольствие.

Получился ненормальный человек.

                                           - - -

Мой вышеобруганный брат Александр с детства любил все живое, в лесу становился другим человеком — умелым, ловким, неустающим. Был бы отличный егерь, лесник. Но в школе и дома в него пихали — с руганью — алгебру, историю, немецкий язык. Птичьему языку в школах не учат.

И к четырнадцати годам его любимым делом стало ничегонеделание.

Кто виноват?

Почему мы так ежедневно заботимся об успехах детской учебы и не заботимся об успехах детской души?

Когда говорят: главное, чтобы мой ребенок был счастливым, я хочу уточнить: счастливым или "как все"?

Мне было двадцать лет, когда я спросила своего отца:

— Ты не расстроишься, если я замуж выйду поздно?

Умный был мужик, многое делал не "как все", но сказал:

— Лучше бы как все.

                                              - - -

Вы не задумывались, что вашей жизнью управляют три тетки с вашей работы? У них всё как у всех, и они любят об этом рассказывать в обеденный перерыв.

Любое изменение в вашей жизни вызывает — сразу! — мысль: а что скажут три тетки?

Три тетки считают, что сумасшедшей матерью быть почетно.

Давайте думать.

                                           - - -

Инстинкт мужчины — самцовский; он пересиливает все другие инстинкты — отцовский, двухотцовский, трехотцовский... и даже инстинкт самосохранения от жены.

Но общество за распутство мужчин осуждает, а три тетки вообще называют мужиков скотами.

Мужчина не хвалится принародно в телекамеру, что он сумасшедший самец: вчера раздел двух женщин руками и пятерых — взглядом.

А женщина своим материнским инстинктом гордится: я такая сумасшедшая мать, что и мужа, и себя забыла! Из своего мальчика ращу кабанчика!

Конечно, сумасшедшие матери были всегда; но теперь они превращают общество в сумасшедший дом.

                                                    - - -

В мае мы много выступали в школьных залах, вели свою "Школу детской жизни". Один урок называется "Почему мальчишки такие противные". Мы ничему не учили; девочки учили мальчиков, мальчики учились друг у друга, зал воспитывал невоспитанных.

 Оказалось, что настоящий мальчишка не разболтает, что целовался с тобой; не попросит денег на автобус, а доберется домой "пешкарусом"; никогда не ударит тебя, даже если ты гуляла с его другом; а когда поженитесь, будет мыть унитаз (это у пятиклассников считается подвигом).

В конце урока мы спрашивали:

— Теперь вы знаете, каким должен быть настоящий мужчина. А кто знает такого, поднимите руку.

На зал — одна рука; редко — две. А ведь каждый хотел бы похвалиться своим папой. Если это не страшно, то что — страшно?

Откуда взяться мужчинам, если матери выдумали себе новую обязанность: защищать сынков от армии. Защищать своих защитников!

Я выслушала за это немало обвинений и восклицаний:

— Я своего сына никогда в армию не отдам!

 Ивану я сказала просто:

— Тебе восемнадцать, при чем тут я?

С двумя его (прилагательное опускаю) бабушками я тоже поступила просто: прекратила всякое общение, когда на меня стали давить.

(В итоге Иван оказался хиловат для защиты женщин и детей нашей страны; подробности не знаю).

                                                - - -

Женщина рассчитана на рождение и воспитание десяти-четырнадцати детей. Ее инстинкт тоже на это рассчитан. Когда (полвека назад) в семье умирал ребенок, о нем говорили: Бог дал, Бог взял. И жили дальше.

Теперь смерть единственного ребенка — непереносимое горе; женщина никак не может и мысли допустить, что ребенок может умереть... Она говорит:

— Я сойду с ума.

Но ребенок жив, а она уже сумасшедшая.

 

                                                                                                                   1997 год.

 

 

                ЗАДОЛБАЛИ!!!

                              Или он вообще не отец, или он слишком жесткий. Выбирай одно из двух.                                                                                                               Цитата из нашей жизни

                                                                                

        У Андрея Дятлова и Вали Терёхиной семейная история - невероятная; по ней можно понять всё о мужчинах и женщинах.

       Если совсем коротко: долгое время оба работали в "Комсомольской правде" и вдруг полюбили друг друга. У Валентины двое детей, у Андрея - сын... и всем пятерым предстояло стать семьей, когда мы познакомились, в 96-м.

       Прошло пять лет, мы приехали в Москву. Пришли к ним в гости... и не могли же не поговорить о детях!

                                                        - - -

       Валентина: Меня дети задолбали! Задолбали меня дети. Каждое утро - просьба денег. Мама, дай на дорогу, дай на маршрутку... а еще я кофточку видела... Когда один ребенок - это напрягает. А когда их трое... Уже кранты! И мы поняли - нужна денежная реформа.

       Леонид: Это давно было?

       Валентина: Недавно. Год назад. Идея моя, а Андрей ее блистательно воплотил. И у нас заработала экономическая система.

       Андрей: Мы пробовали сначала платить за, ну, условно говоря, мытье посуды. Или уборку комнаты. Но суперидея была - приучить детей пользоваться деньгами. Чтоб они поняли: деньги на березах не растут.

       Валентина: В чистом виде было так. Дети должны за собой убирать - бесплатно. Они не получают деньги за мытье посуды, они должны сделать минимум бесплатной работы, чтобы получить возможность поработать за плату.

       Леонид: Умно. Мы до этого не доперли. До предварительной бесплатной работы.

       Андрей: Условие такое: мы вам даем деньги два раза в месяц - и отвалите! Кофточку, батарейки, зарядные устройства, мороженое, "Макдональдс" - чего хотите! Если что-то в школу надо купить - будем обсуждать.

       Написал им две страницы...

       И начались чудеса! Первое: никто из них не просит денег. Танька иногда к Валентине подкатывается, но поскольку договор подписан, Валентина тоже стала строже.

       Второе. Вот они нам звонят: "Аллё! Вы сейчас домой едете? Купите нам соку!".

       Отвечаем: "Двадцатью двумя этажами ниже есть магазин, спуститесь туда и купите соку".

       "А денег нет!".

       "А займите друг у друга!".

       В-третьих, они немедленно стали экономить. Все!

       Потом начались любопытные вещи. Подходят Васька с Сашкой и говорят: "Мы хотим купить видеомагнитофон".

       "Ну, покупайте".

       "У нас нет денег".

       "Ну а чего вы предлагаете?".

       "Давайте мы у вас в долг возьмем".

       "Хорошо".

       Пошли, купили. Я взял листочек, разделил его пополам, написал: А (Саша) и В (Вася). И они стали возвращать. А я сумму вычеркивал. И они расплатились.

       Для меня было принципиально важно, чтобы они вернули всю сумму. Причем они старались, они торопились вернуть, новые ж покупки впереди!

       Дальше жизнь пошла... Васька стал плохо учиться, Сашка тоже нездорово...

       Мы им сказали: "Ребята, когда мы на работе плохо работаем, нам премию срезают. Так что извините, но, как держатели фондов, ставим условие: или исправляйте оценки, или прекращаем вам выплату".

       Тоже сработало.

       Светлана: А как вы им объяснили, почему они жили-жили, и вдруг стали получать зарплату? Сама идея... Как вы им сказали?

       Валентина: Учеба.

       Леонид: А кому нужна учеба?

       Андрей: Им нужна.

       Леонид: А почему ты им за это платишь?

       Андрей: А потому что государство им не платит. А я заинтересован в их удачной карьере.

       Светлана: Он инвестор, грубо говоря, который хочет свой вклад потом вернуть с наваром.

       Андрей: Я вкладываю в свою старость. Плачу деньги, поддерживая их существование; когда буду старенький, надеюсь, что они будут поддерживать мое существование.

       Леонид: А вот эти всякие заморочки: посуда, вынос ведра...

       Андрей: Мы им оказали: "Ребята, вы определяйтесь сами, кто по очереди чего делает". Но мы тоже в этой очереди стоим, мы совершенно спокойно моем посуду и выносим ведра. Комнату они сами прибирают.

       Светлана: И все равно, я не поняла, как дети могут спокойно взять и вымыть посуду. Ты сказал - и он понесся! А не говорит: я вчера мыл… мне некогда... мне неохота...

       Андрей: А это они между собой разбираются.

       Светлана: Скажи, пожалуйста, какую часть своей зарплаты ты даешь? Скольким ты поступился ради спокойной жизни?

       Андрей: Я не поступился ничем, Валентина тоже. Просто та сумма, которую мы выдаем, она несущественна для нас.

       Леонид: А главное - ты все равно бы ее давал, только с нервами.

       Андрей: Конечно! Мне легче сказать: возьми и живи с ними. Кстати, они получают два раза в месяц, как все взрослые.

       Леонид: Кто-нибудь ваш опыт перенял?

       Андрей: Оказывается, некоторые наши друзья пробовали. Но не у всех получалось.

       Леонид: Почему не получалось?

       Андрей: Два условия: не давать слабины и второе - спокойно объяснять. Не по рукам бить, не орать: я тебе деньги дал и заткнись. А спокойно говорить: ребята, денег нету. Хотите в долг? В долг - пожалуйста. Без процентов.

       Леонид: По моим наблюдениям, все-таки больше всего бесит бардак детский. Как вы умудряетесь?

       Андрей: Все мелкие предметы, которые валяются на полу, в месте непредназначенном - я выбрасываю. Никому ничего не говорю, просто подбираю и выбрасываю. По двум причинам. Во-первых, не выполнена договоренность о чистоте, а во-вторых, собачка наша жрет всякую гадость, и очень не хочется ее закопать потом.

       Светлана: Это без криков все, спокойно, целенаправленно...

       Андрей: А я предупредил: буду выбрасывать. И выбрасываю. Был один конфликт, потрясающий. Васькина авторучка валялась на полу, я говорю: подними, собака сгрызет. Через полчаса прихожу - не поднял. Хорошо. Беру, отношу в ведро и выбрасываю.

       Он: "Как ты мог выбросить мою авторучку?".

       "Ну, во-первых, я попросил тебя ее убрать. А во-вторых, предупреждал, что все мелкие предметы, которые может сгрызть собака, буду выбрасывать, если они на полу. Там она и лежит, в ведре - возьми".

       С сыном еще жестче, с Сашей. "Кассеты, которые без подкассетников валяются на полу - собери, пожалуйста, в пакет и вынеси на помойку. Сам".

       Светлана: А в их комнате такие же правила? Должна быть свобода у человека где-то!

       Андрей: Если их попросили убрать, а они не убрали...

       Светлана: А какое тебе дело, как они живут там?

       Андрей: Собачка! Собачка у нас…

       Леонид: Ну-ну, и как они пользовались деньгами?

       Валентина: Васька сразу сказал: "Хочу купить сотовый телефон. Мечта жизни!". И проявил большие таланты в экономии, он самый экономный. Тратил в месяц рублей триста, для Москвы ерунда. Но вот он смог. Остальные деньги совершенно жестко откладывал на телефон. И купил.

       Танька выла, орала, что это нечестно, что у девочек больше потребностей. А я говорила: ту сумму, которую мы вам даем, многие получают, как зарплату, и еще семью содержат. В том числе и женщины. Поэтому - научись существовать в пределах...

       Андрей: С этим сотовым интересный момент был. Они купили последнюю модель, новый. Я им говорю: возьмите мой, будете меньше платать. Они отказались!

       Валентина: Дети любят взять новенькое! Зачем платить за то, чем уже пользовались? А дальше пошло: компьютер, монитор нужен... Они всю зарплату готовы отдать в счет покупки, а на мелочи у них не хватает. Они приходят: мама, дай денег!

       "А для чего вам деньги выдали? Чтобы вы приходили с такими просьбами? Маечки, футболочки, юбочки...".

       И Васька с другом - они пошли на распродажу и так толково выбрали! Очень хорошие джинсы, очень приличную курточку...

       Андрей: Когда я был у американцев в гостях, меня потрясло: в каждой детской комнате полный бардак, но вся общая территория идеальная. Потому что родители понимают: через какое-то время дети будут жить своими семьями, надо приучать заранее. Почистил обувь, не оставляй щетку посреди коридора; взял ножницы - положи на место. Это очень простые вещи, но с мадемуазелью у нас просто война вечная идет. У меня с ней. Я на вопросы: а где у нас ножницы, а где карандаш, всегда отвечаю: "Посмотрите у Таньки".

       Валентина: Думаю, мне было легче, чем Андрею: где двое, там и трое.

       Леонид: Хотя он гений общения, это надо признать.

       Валентина: Но не с детьми.

       Андрей: С детьми тяжело.

       Светлана: А! Он с женщинами гений!

       Валентина: С женщинами, да! Во-вторых, не стоял вопрос, что я стану мамой, заменю маму.

       Светлана: Как Саша тебя зовет, тетя Валя?

       Валентина: Да. А я его зову дядя Саша. Маму помним, память поддерживаем. И третье, я сказала: буду дрючить всех одинаково.

       Светлана: Молодец!

       Валентина: Андрей-то мучился сначала: "Я не могу Таньку ругать!". А мне некогда взвешивать. Саша же видит - я своих не выделяю, он не чувствует себя каким-то особенным.

       Леонид: Так вот, как это сделать?

       Валентина: Да никак! Берешь и делаешь... С другой стороны, мы с Андреем уже друг друга понимаем без особых объяснений. Я всегда считала, Андрей слишком жесткий...

       Светлана: Да ты что?! Мужчина иначе и не будет... Или он вообще не отец, или он слишком жесткий. Выбирай одно из двух.

       Валентина: Сначала они его не воспринимали.

       Леонид: То есть как?!

       Андрей: И я старался не вмешиваться... Потому что они меня не слышали. Но самое интересное: первые шаги-то навстречу сделал Васька.

        В некоторых ситуациях мне с ним даже интересней, чем с Сашкой; Васька, он при всей своей чудовищной лени, обалденной неорганизованности - интересующийся человек. Он спрашивает! Он меня задолбал вопросами, просто задолбал! Иногда ему говорю: "Так... Вася, сядь и помолчи".

       Светлана: Значит, ты не торопился. Просто: ребята, другого пути у вас нету, как становиться семьей.

       Андрей: У меня приоритеты очень четкие. Я вот, Вальку люблю. Это - задача номер один. А все остальное - приложения.

       Светлана: Да-да-да! И пусть они видят!

       Андрей: Была крутая история. Танька стала пробовать меня на зуб: кто в доме хозяин. Я посадил ее напротив себя: "Давай поговорим. Минут десять". И начал свой монолог с фразы: "Вопрос, кто в доме хозяин, не обсуждается в этом доме. Никогда не будет обсуждаться".

       А была еще история с Васькой. Васька чего-то вспылил, довел меня до белого каления, как сейчас помню.

       Валентина: Из-за авторучки. И он был прав... Но я молчала.

       Светлана: Но ты молчала...

       Андрей: Он ушел к себе в комнату...

       Валентина: Я стояла...

       Андрей: ...грохнул дверью...

       Валентина: ...и просто ждала... Думала: если он...

       Светлана: Ни одна курица так бы не сделала!

       Валентина: ...полезет в рукопашную... я стояла на стрёме. Если бы кто-то на кого-то... Буду убивать того, кто начнет.

       Андрей: Он грохнул дверью и заперся там. Я подошел, вышиб замок...

       Светлана: У-ух!

       Андрей: И сказал ему: "Еще раз хлопнешь дверью, я тебе башку оторву!". И ушел. Пошел спать. У меня метод такой: спать иду. Когда понимаю, что сейчас начну башку отрывать...

       Леонид: Ну да, выброс энергии... Мудро! Восстанавливать энергию надо.

       Светлана: Валя, ты согласна была с этим методом?

       Леонид: Да уж!

       Валентина: Нет.

       Светлана: Но не вмешиваешься.

       Валентина: Не вмешиваюсь, но на стрёме! Я всё равно контролирую ситуацию.

       Андрей: Между собой мы потом можем обсуждать, кто прав, кто не прав...

       Светлана: У меня Иван вырос совершенно спокойным. За двадцать два года я не слышала, чтобы он повысил голос. Не только на меня, но и вообще. Причем он веселый, не какой-то меланхолик. Считаю, моя заслуга в этом большая.

       Андрей: Леонид достойный отец!

       Светлана: Ну да, достойный. Но он любил встряхнуть немножко...

       Леонид: Пару раз всего встряхнул-то...

       Светлана: Я сказала так: "Знаешь, Леонид, давай вот как сделаем. Это мой ребенок. Я его воспитаю, как хочу. Пусть его неправильно воспитаю, на твой взгляд. Может, я его действительно, неправильно... Никто не знает, что такое правильно! Но я хочу жить спокойно уже сейчас, а не потом когда-то. Мне на него наплевать, какой он вырастет! Мне главное, чтобы сегодня в доме было тихо!".

       Леонид: Светлана сказала Ивану одну вещь, которая мне очень понравилась. Она сказала: "Тебе сейчас четырнадцать лет, а вон видишь того мужика, он мой муж. Так вот, я хочу жить с ним вдвоем. В этой деревне, на краю леса. И с ним ругаться из-за тебя не буду. Ты вырастешь и уйдешь, а мне с ним жить".

       Андрей: Это очень близко!

       Светлана: Ну вот... Я буду на стороне мужа!

       Леонид: А мне она сказала: "А ты не лезь, он скоро вырастет". И мне сразу так хорошо стало!

       Светлана: И вообще, постулат такой: у ребенка должен быть один начальник. Когда у него два начальника… Его дергают! И в школе еще его дергают. В общем, это не жизнь. Один начальник! Умный, глупый, плохой, хороший, но один!

       Вот Леониду нужен Иван на какие-то работы тяжелые... он не говорит: Иван, пойдем работать. Потому что Ванечка начнет отнеткиваться, начнет скандал.

        Леонид идет ко мне: мне надо Ивана на два часа. А я уже Ивану говорю: "Работаешь два часа, получишь столько-то рублей. Если Леня на тебя нажалуется, получишь меньше. Попробуйте, гады, мне настроение испортить!".

       Когда Леонид приходит и говорит: "Иван работал хорошо!" - Иван получает к зарплате премию. Они друг под друга подлаживались, а я жила спокойно. Вот как вам это нравится?

       Андрей: Нормально!

       Валентина: Мне нравится. Честно говоря, мы тоже спокойно живем.

       Андрей: У нас похожие отношения, но у нас.. демократии больше. Валентина может командовать Сашкой. Я, если мне не нравится что-то, Ваське говорю и Таньке говорю. Другое дело... у меня характер-то тяжелый... я стараюсь не педалировать.

       Светлана: Значит, у вас всегда будут разборки.

       Валентина: У нас их нет. Уже нет.

       Леонид: Вам хорошо еще – с вами бабушки не живут.

       Андрей: Была, была проблема с бабушками, дети от бабушек возвращались абсолютно неуправляемые. Кроме всего прочего, бабушки: "Сиди, я принесу! Сиди, я подам! Сиди, я всё уберу!".

       Мы сказали им хором: "У нищих слуг нет! Вперед! Сами, всё сами!".

       Когда они оставляли посуду немытую в раковине, я брал эту посуду грязную, клал им в постель. Ботинки клал, носки... Всё грязное, что находил в доме...

       Светлана: По-моему, так никто не делает, умно очень!

       Андрей: А еще была огромная проблема - выживание детей из большой комнаты, где мы с Валентиной. Прихожу с работы и вижу: там Танька сидит, смотрит телевизор... Неудобно...

       Светлана: Не просто неудобно, а ужасно!

       Андрей: ...мне ей делать замечание... Раз объяснил, два объяснил... А теперь мы стали звонить, что едем, и они быстро сматываются, за собой убирают. Мы приезжаем - в пустоту! В место, где можно сесть... Бомбоубежище такое... Бомбоубежище.

       Да, в этом отношении я довольно жестко с ними обхожусь. Хотя меня греет мысль: когда я решаю свои проблемы, всем остальным тоже легче.

       Леонид: Тут надо надеяться просто на течение времени. Если бы мне пять лет назад сказали, что я буду жить только со Светой, а детей иногда выписывать по воскресеньям...

       Светлана: Но на день только! Никто не ночует!

       Леонид: Но один, по одному! Двоих - не надо!

       Светлана: Это первое, пункт второй - мы вам не обязаны ничем помогать. Не обязаны! На нас не рассчитывайте! Вы выросли – всё! Хотите детей - заводите, ваши дела.

       И пункт третий, мы с Леонидом себе поклялись: внуки у нас не будут жить. Просто клятву заранее дали, потому что потом там такое начинается, неуправляемое.

       Леонид: Они болеть начнут... Им нужен будет свежий воздух... Пятое, десятое… Не ешьте хлеб с колбаской – не заболеете.

       Светлана: Мы поклялись: живем вдвоем.

       Леонид: А вот, Андрей, хочу спросить: нервы сдают периодически? У вас перегрузки...

       Андрей: Да! У меня есть два способа отдохнуть. Первый - пойти лечь спать; долговременный способ, десятки лет им пользуюсь. Когда понимаю, что пошел вразнос, надо пойти, закрыть двери, погасить свет и лечь спать. В шесть часов вечера, в восемь... По барабану!

       Второй способ - пойти фотографировать. Когда усталость накопится, взять фотоаппарат - и на целый день! Куда-нибудь, один. По городу. Я природу не очень хорошо фотографирую.

       Леонид: Вот ты говоришь: иду фотографировать, ухожу из дому... Это же страшно?

       Андрей: Почему?

       Леонид: Тебе негде побыть дома одному.

       Андрей: На самом деле, это проблема многих... Я-то могу закрыть дверь, и ко мне никто не войдет.

       Светлана: Ну ясно. Смена обстановки.

       Валентина: Смена обстановки. Есть вещи, которые он любит делать. Фотографировать по городу - одно из них.

       Андрей: Я руки в карманы сунул и ухожу, и дуюсь целый день? Нет. Я ловлю кайф там.        Беру друга, беру фотоаппарат, по дороге мы выпиваем где-нибудь рюмочку коньяку...

 

                                                                                                                                         2001год.     

                              

 

---

Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 42; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!